Дао Янтарного Волка

Чем светлее становилось, тем громче звучал шум просыпающегося лагеря. Вначале, Сэм попыталась его игнорировать, с головой укрывшись тонкой накидкой, но, поняв, что в сущности ничего не изменилось, со вздохом откинула ее прочь, принимая неизбежность наступающего дня. Нормально поспать ей так и не удалось; пускай в Лин Куэй учили бодрствовать по трое суток кряду, а многочисленные миссии только закрепили этот навык, ничего не спасало от неизбежного переутомления, связанного с произошедшими событиями. Она поднялась в сидячее положение и, оглядываясь в поисках Томаша, широко зевнула, обнажая зубы. Друга в поле зрения не оказалось, хоть он явно был где-то рядом; зато, воин поймала на себе долгий взгляд Кейджа. Бровь приподнялась в немом вопросе. — А… они, типа, настоящие? — спросил актер, указывая себе в рот. — Потому что если нет, я бы хотел взять у тебя номерок дантиста. Не до конца проснувшийся мозг потратил несколько секунд, чтобы понять, чего от нее хотят и что еще за существо такое «дантист». — Настоящие. Более чем, — ответила Сэм, когда поняла, что он говорил про клыки. Именно из-за их длины Сектор несколько месяцев не мог нормально пользоваться прокушенной рукой. Джонни раздосадовано чертыхнулся, а затем, что-то прикинув в своей голове, настороженно взглянул на собеседницу и, бегло попрощавшись, вышел из шатра. Настроения выяснять, к чему был весь разговор, Оникс не имела, так что быстро отыскав маску, без которой невольно она чувствовала себя несколько уязвимо, та натянула ее на лицо, шикнув от случайно задетого уха. Прокля́тый шаман. — О́ни? — Из-за тканевого входа показалась голова Смоука. — Вставай активнее. Лорд Рейден говорит, есть срочное дело. Сказав это, он так же скоро исчез, оставляя ее одну. Повторять дважды не было надобности. Сэм быстро поднялась; нужно только нацепить потрепанные наручи и выйти на открытый воздух. И чего громовержцу потребовалось с утра пораньше? Она вспомнила, что они успели перекинуться парой фраз накануне. Бог оказался удивительно разговорчив, да и она, почему-то, не уступала. А Хати? Оникс затянула ремень, остановившись на секунду. А у Хати были клыки? Разговор с этим странным пособником Императора остался окутан призрачным туманом, не позволив ей точно вспомнить всех моментов. Из шатра она вышла, одновременно пытаясь заново собрать волосы в пучок. Пряди то и дело выскальзывали из пальцев поврежденной руки, раздражая ее. Плюнув на это, Сэм убрала их часть назад в небольшой хвост, лишь бы в глаза не лезли, оставляя нижнюю половину свободно развеваться на ветру. За немаловажными вопросами организации прически она упустила, как вместе с остальными встала вокруг громовержца, а тот, в свою очередь, вскинул руку к небу. В следующий миг, яркий свет залил собой всё пространство, лишая опоры под ногами.

***

Было вполне ожидаемо, что после неудавшейся попытки освободить бывшую принцессу, Джейд пойдет искать помощи у земных трусов, и Милина не прогадала, отправившись наперерез. Сегодня у ее сестры прощальное празднество и никто не смеет помешать их счастливому мероприятию. Но Джейд не зря считалась одной из лучших убийц Шао Кана, и такая незначительная помеха не стала для нее преградой. К тому же, у Китаны почти не осталось времени. Смоук как раз умывался, плеща себе на лицо из наполненной чистой водой емкости, когда стоящий неподалеку лорд Рейден неожиданно прервал тренировку монахов, велев всем собраться. Бог, пусть и в чужом для себя мире, почувствовал, как некто ищет встречи с ним, и, похоже, тому требовалась какая-то помощь. Дождавшись, пока соберутся все чемпионы, громовержец сконцентрировался на своих силах, призывая молнии, тут же перенесшие их на уже знакомый пляж. Томаш успел вовремя зажмуриться, спасаясь от яркого света, а вот Сэм, судя по тому, как та терла глаза, нет, а потому она не увидела бесчувственную девушку, над которой стояла личная телохранительница Китаны. «Секунду», — Смоук не сразу, но распознал одетую в иные цвета принцессу Внешнего Мира. Видимо, она сделала, как велел лорд Рейден, и теперь, за ней пришла расплата в виде ее, так называемой, подруги. Буря негодования взметнулась в душе воина. Слепая верность безжалостному императору, видимо, намного важнее для этой эденийки, чем какая-то дружба. Томаш не раз шел наперекор решениям Грандмастера, если речь шла о близких людях, и действия Джейд выводили его из себя. — Китана отвернулась от Шао Кана, и ты решила атаковать ее, вместо того, чтобы примкнуть? — выкрикнул он, стремительно приближаясь к противнице, оттесняя ее от тела. Девушка не сразу поняла, о чем говорил серый воин. Ну конечно, они же не знают правды. — Это не… — Джейд не успела договорить. — Смоук, стой, это не́ Китана! — выкрикнул Рейден, одновременно останавливая от вмешательства Лю Кэнга. — Ни шагу ближе! — Томаш уже никого не слышал. Встав в стойку, тот приготовился атаковать замершую в нерешительности соперницу. Сэм, когда ее глаза начали хоть что-то видеть, первым делом посмотрела на розовое пятно, раскинувшееся на песке. В отличие от друга, предостережение громовержца та услышала, пусть и поверить ему было довольно сложно. Она приблизилась к не-Китане, выглядевшей точь в точь, как принцесса Внешнего Мира. Вот только… Ассасин никак не могла понять, что же ее настораживает. Запах падали, часто исходивший от таркатанцев, можно было списать на раскиданные по пляжу трупы. Тем не менее, рука сама собой потянулась к подозрительно неравномерно прилегающей к чужому лицу маске, стянув которую, Оникс невольно отстранилась. Это определенно была не Китана. — Смоук, остановись. — Как ни странно, воин не услышал даже ее, продолжая наседать на Джейд, что от обороны начинала переходить к нападению. — Vrbáda, tíngzhǐ! Уже и не вспомнить, как давно она звала его так, но это сработало. Томаш моментально обернулся на подругу и практически сразу обратил внимание на лишенную маски незнакомку. Бой прекратился в ту же секунду. — Что это еще за тварь такая? — непонимающе спросил он. — Милина – клон Китаны, смешанный Шанг Цунгом с таркатанской кровью, — пояснила Джейд для всех подошедших к ним людям. — Ohavnost, — поморщился воин. Подобный эксперимент звучал как издевательская насмешка над природой. Что почувствовала сама Китана, увидев это, ему даже представлять не хотелось. Тело чуть шевельнулось и резко распахнуло хищные глаза с вертикальными зрачками, уставившись на нависшую над ней Оникс. Милина дернулась, вскидывая ладонь в сторону врага. С реакцией Сэм, ей ничего не стоило перехватить удар, но рука слишком медленно откликнулась на приказ, и зубы с лязгом стукнули друг об друга, получив мощный толчок под челюсть. Оникс взревела, направив кулак вниз, только чтобы разогнать мелькнувшие розовые искры, уткнувшись в песок. Она подскочила, яростно оглядываясь по сторонам, но порождение колдуна испарилось, словно ее и не было, оставив только взбудораженную кровь. Бойцы, принявшие стойки, постепенно расслабились. Ясно, что клон уже не вернется. — Не хотел бы я проснуться утром с такой мордашкой в одной постели, — присвистнул актер. Пока Джейд разговаривала с лордом Рейденом; Джонни Кейдж пытался понять, чего же такое есть у бога, что тот располагает к себе людей быстрее, чем звезда Голливуда, а монахи осадили его двумя точными аргументами; Смоук подошел к подруге. — Ты как? — поинтересовался он. Сэм еще со вчерашнего дня казалась ему немного странной, а тут такой пропущенный удар. — По шраму попала. Царапины, — отмахнулась она, мимолетно потерев щеку. Томаш хотел спросить дальше, но по одному ее взгляду понял, насколько это бесполезно. Если уж спала она так, чтобы всегда лежать на левой стороне, не давая рассмотреть свежий порез, то говорить об остальном тем более не станет. Для этого понадобится время и терпение, поэтому начать он решил с другого вопроса. — Это было так необходимо? — Сэм перевела непонимающий взгляд со спорящего с громовержцем Лю Кэнга на друга. — Моя фамилия. Она пожала плечами. — Я действовала наверняка. — Не дождавшись ответа, та шагнула за удаляющимися в сторону Колизея Рейдена и Джонни Кейджа. — Конечно, конечно, — саркастично согласился ей вслед Томаш, и еле слышно добавил, — Юи. Сэм резко обернулась, впившись в него взглядом. Рука медленно поднялась, и, выставив большой палец у своего горла, та провела им наподобие вспарывающего плоть клинка, давая ясное предупреждение, прежде чем молча продолжить путь. Томаш лишь усмехнулся на ее угрозу. Назови он хоть десять раз ее прилюдно по фамилии, это не заставит Сэм прирезать его в ту же секунду. Скорее всего.

***

Если бы у Оникс был хвост, то сейчас бы она размахивала им из стороны в сторону, не в силах сдержать кипевшие изнутри эмоции; если бы были острые уши — то они бы крепко прижались к голове от обрушившегося шума с трибун Колизея. Вырвавшись вперед остальных, воин подошла к поредевшей со вчерашнего дня толпе бойцов, встав в первый ряд. Ей требовалось немедленно выпустить пар после удара этого отродья Шанг Цунга. Последний, к слову, заметил ее практически сразу. Встретившись взглядом с искрившими янтарем радужками, колдун чуть прищурился. Второй раз он не собирался идти у нее на поводу (если на его острове в этом присутствовал какой-то смысл, то сейчас нет), а потому следующие несколько боев ассасину только и оставалось что, сжав зубы, молча наблюдать за другими чемпионами. — О́ни, успокойся, — посоветовал стоявший рядом Смоук. — Я спокойна! — огрызнулась она в ответ, не поворачивая головы. — Скажи это своей ноге. Сэм всё же посмотрела на друга, а затем вниз. Носок одного ботинка действительно уже успел утрамбовать под собой небольшой участок песка. Она поджала губы. Пришлось медленно затягивать пыльный воздух через нос, еще неспешнее выпуская ртом. На третьем круге, когда самообладание практически вернулось к ней, всё сбил ворвавшийся голос Шанг Цунга: — Следующим бойцом станет Оникс! Он явно ждал именно этого момента. Одарив ее надменно-издевательским взглядом, колдун не без удовольствия наблюдал, как отрешенно ассасин вышла на арену. Не имея былого гнева, и не успев сконцентрироваться, он заставил ее сражаться в отвратительном промежутке неопределенности сознания, не понимающего, чего от него хотят. Вставая в стойку перед очередным представителем Внешнего Мира, Сэм поставила себе мысленную галочку напротив пункта «подбросить ядовитых змей в ложе Шанг Цунгу». Выяснять, подействует ли их яд на такую же, как они, змею, она будет позже. Для первых боев он подкинул ей пушечного мяса, с совершенно незначительными намеками на равное сражение. Хотел измотать, прежде чем вызывать по-настоящему сильного противника, который бы размазал эту блоху в порошок. Тем не менее, девчонка пошла по иному пути. Первые два человека не увидели в ее отступлении подвоха, как и многие, приняв это за нерешительность и лишь усиливали натиск. Оникс, быстро изучая оппонентов, пользовалась их же силами против них самих, либо сбивая на землю и приставляя к горлу кинжал, либо выламывая из суставов конечности, лишая дееспособности. Выкрики колдуна добить противников по-прежнему пропускала мимо ушей. Теперь, даже сам Грандмастер ей не прикажет, кого убивать. — Да чтоб этих Лин Куэй… — прошипел сквозь зубы Шанг Цунг. В последнее время от этого клана слишком много проблем. Внимание его привлекли знакомые одежды и гордый карий взгляд человека, не так давно появившегося среди сегодняшних претендентов. Как всегда опаздывает, считая, что ему дозволено приходить, когда заблагорассудится. Дорогая пурпурная ткань почти искрилась от пронизывающих ее серебряных нитей, за которыми, вопреки ожиданиям, пряталась легкая броня и мощные мышцы, закаленные в бесчисленных битвах. Колдун позволил себе самодовольно ухмыльнуться. То, что сейчас нужно. — Оникс, твоим следующим противником станет Рейн! Названный боец степенным шагом вышел на арену, с ног до головы осмотрев оппонента из-под опущенных ресниц, а затем перевел взгляд на Шанг Цунга, словно спрашивая, почему против него не поставят кого посильнее. Колдун тряхнул рукой, предлагая разделаться побыстрее. В груди Оникс, понявшей их без слов, поднимался праведный гнев. Рейн со скучающим видом вернулся к арене и следующим же движением неожиданно метнул в сторону Оникс взявшееся из воздуха оружие. Лезвие, направленное в живот, скользнуло по боку, оставив на кожаном поясе глубокую борозду. Мужчина уже с небольшим интересом склонил голову, пока в руке, после мимолетного жеста, вновь образовывался катар. Противник оказался резвее, чем тот ожидал, но это только оттягивало его скорую кончину, разве что, делая бой чуть занимательнее для полубога. Они сошлись вплотную, каждый стремясь первым нанести удар, что склонит чашу весов. Оникс то и дело приходилось отпрыгивать в сторону то от возникавших под ногами волн, то уклоняться от звонко клацающего перед носом оружия. Странный механизм катара, состоящий из трех клинков, заставлял ее непрерывно гадать, разойдутся ли они в очередной раз в стороны, грозясь оторвать ей пальцы, или нет. Рейну, по всей видимости, надоело заигрывать с противником, и он, отскочив прочь от очередного приема, швырнул в нее сферу, лишив на секунду зрения. Она незамедлительно нанесла удар в ответ, дабы не позволить противнику воспользоваться ее положением. Ладонь, вместо тела, прошла сквозь массу воды, что в следующий момент скользнула за спину Сэм. Та почувствовала, как за потоком утянуло руку. Материализовавшийся Рейн резко дернул ее за предплечье вверх, едва не вырвав сустав, но воин, не обратив на это особого внимания, с силой замахнулась ногой, направив ее во вражеское колено. Человек успел сделать шаг в сторону, теряя контроль, чем тут же воспользовалась Оникс, извернувшись к нему лицом. До ушей донесся звук щелкнувших лезвий. Рейн резко вскинул оружие, целясь под челюсть. Острие замерло в жалких сантиметрах, встретив на своем пути кинжал ассасина, застрявший меж двух клинков. Сэм довольно оскалилась не готовому к подобному врагу и боднула его лбом. От неожиданности, тот растерял концентрацию, позволив ей вырвать из рук оружие, отбрасывая прочь. Рейн провел языком по губе, чувствуя металлический привкус крови во рту. В карих глазах отразился нехороший огонек. Неожиданно, краски стали затухать, а жаровни выделялись ярче с каждой секундой. Сэм подняла голову к небу, которое медленно заволакивали грозовые тучи, и посмотрела на Рейдена. Бог отрицательно помотал головой, взглянув на ее противника. Значит, тот управлял водой в самом широком ее понимании? Стукнувшая по затылку тяжелая капля дождя подтвердила ее опасения. — Еще не появилось желание молить о пощаде? — снисходительно предложил противник. — Только желание стереть с твоего лица это самодовольное выражение, — парировала Оникс. Тот рассмеялся. — Ты говоришь это мне – сыну самого Аргуса? — Рейн гордо выпрямился, приняв серьезный вид. — Это было забавно, но твое время вышло. Он развел руки, и капли застыли, через долю секунды сформировавшись в острейшие колья, направленные на нее. Сэм едва успевала избежать одного вонзающегося в землю рядом с ней орудия, как на нее летело еще два таких же. Только реакция спасла ее от неминуемой гибели. Она выхватила кинжал, замахиваясь во врага. Тот усмехнулся. Нависшей над ее головой воды больше не осталось, но кто сказал, что это было его целью? От хлопка руками, частокол вокруг нее ожил, вернувшись к жидкой форме, и в следующее мановение схлопнулся. Рейн, с помощью своей силы, поднял образовавшуюся сферу в воздух, запирая ассасина изнутри. Бойцы Земного Царства бессильно наблюдали, как заключенная в водной клетке Оникс отчаянно пыталась вырваться из ловушки, но с каждой секундой движения ее всё замедлялись, пропав вовсе; кинжал плавно опускался вниз, выпавший из ослабшей хватки. Сквозь искаженную гладь воды были видны последние судорожные попытки вдохнуть закончившийся в легких воздух. Смоук прикладывал все усилия, чтобы удержать себя на месте. Три рывка и медленное угасание — всё как по книжке, Сэм; всё как учили мастера. Рука опустилась, и следом за ней обрушился на землю пузырь, оставляя бездыханное тело павшего бойца. Рейн подошел вплотную, изучив широко раскрытые глаза соперника, устремленные в пустоту; волосы налипли на лицо, разрывая его черными трещинами; из приоткрытого рта вытекал тонкий ручеек воды. — А я ведь было подумал, ты предоставишь мне настоящий вызов, — разочарованно произнес полубог. Нагнанные тучи медленно рассеивались, пропуская лучи солнца на арену. Рейн уже собирался уйти, как ему показалось, что зрачки будто бы сузились. — Какого?.. Он нагнулся ближе, и в ту же секунду бывший труп взметнул в его сторону волну песка, угодив прямо в глаза. Человек вскрикнул, от неожиданности отступив назад. Оникс незамедлительно бросилась следом, ухватив того за ноги и повалив на землю. Один перекат — она уже у его головы. Короткий взмах по лицу. Второй перекат был в сторону, уходя от взвывшего от невыносимой боли Рейна, бесконтрольно посылающего вокруг волны воды. — Как тебе такой «вызов», húndàn? —мстительно прохрипела Сэм, стряхивая с пальцев чужую кровь. Когти быстро втянулись, оставляя наблюдавших за схваткой людей гадать, чем она его ранила. Рейн поднялся на ноги, прижимая руки к обильно кровоточащему лицу. За покрасневшими пальцами угадывались разорванные веки и, вероятно, рассеченные глазные яблоки. — Добей, — Шанг Цунг, после такого неожиданного поражения, и сам был бы не против прикончить не оправдавшего надежд эденийца. — Bù, — на выдохе произнесла Сэм, как всегда отказываясь ему подчиняться, и, не сказав более ничего, ушла в расступившуюся перед ней толпу людей. Странно, как слова этого треклятого шамана засели в голове. Обычно, таких противников она убивала без раздумий. Пара рабов увела с арены изрыгающего проклятья Рейна. Того оскорблял сам факт, что его держали под руки, но иначе он бы свернул себе ногу о первое брошенное на песке оружие или колесницу. Толпа ревела от удовольствия, пусть и не забывала бросаться гнилыми овощами под восторженные крики. Турнир продолжался. — Знаешь, я ведь почти поверил, — сказал ей на ухо Томаш, осторожно подогревая капающую с потемневшей формы воду до состояния пара, тем самым просушивая Сэм. — Я почти тоже, — прошептала она. Продержи ее Рейн в сфере для достоверности еще минуту, и настоящий вдох жидкости, со всеми вытекающими последствиями, стал бы для нее фатальным.

***

Смоук, несмотря на по-прежнему не до конца восстановившуюся энергию, сражался более чем достойно, отправляя своих противников в стан проигравших без использования дымной магии. Первые несколько боев Оникс внимательно наблюдала за ним, невольно сжимая кулаки, но вскоре расслабилась, откинув беспокойство о друге. Тело, тем временем, понемногу напоминало о себе в принявшейся ныть кисти; а ведь турнир еще и не думал заканчиваться. Уже привычным движением рука потянулась за сумкой. — Хорошая была схватка, — раздался голос непосредственно рядом с ней, так что Сэм едва не подавилась таблеткой. Бесшумно возникший Хати, не обратив на это внимания, продолжил речь: — Но поигравшись с добычей, в конце ее следует добить. Незнакомцев Оникс не любит, а разговорчивых и вовсе ненавидит. Но тут случай был иной. Взяв себя в руки, она накинула привычную маску невозмутимости. — Лин Куэй не «играются» со своими противниками, — холодно поправила она. Собеседник фыркнул. — А как еще это назвать? Использовала только когти и только в самом конце. Мы — выделил он, — так не сражаемся. Хати хитро улыбнулся озадаченной собеседнице, обнажив весь ряд острых верхних зубов. Вот у кого действительно Кейджу стоило спрашивать про этого своего дантиста. — Мы?.. — потянула Сэм, не в силах отвести взгляд от длинных клыков. — Хватит уже изображать непонимание, — улыбку как по щелчку пальцев сменил серьезный тон. — У тебя было достаточно времени, чтобы принять правильное решение. Так ты присоединишься ко мне, сестра? Если он и хотел добавить что-то еще, то осекся, услышав едва уловимый, вырвавшийся из самой глубины горла предостерегающий рык. Что он возомнил о себе? — У меня есть братья, — низко процедила Оникс, — и ты – явно не в их числе. Хати отстранился, словно получил звонкую пощечину. Но зрительного контакта не разорвал; наоборот — взглянул так пристально, периодически морщась, будто пытался выглядеть самую душу. — Этот дымный черт и куски льда? — Его лицо исказило судорогой. — Это их-то ты зовешь братьями?! По маске Сэм пошла трещина. Как он мог догадаться? Нет, время изучить Лин Куэй и учувствовавших на Турнирах бойцов у него было; но как он понял, о ком конкретно она говорила? — Да кто ты такой? — Как никогда ей хотелось услышать ответ; подтвердить свои опасения. Голубые глаза сверкнули обжигающим холодом. — Неопытная, наивная девчонка, — скривился Хати. — Ты действительно ни черта не знаешь. Что же, я покажу, что значит настоящий úlfr. Не дожидаясь реакции, человек покинул ее, приблизившись к арене, на которой Смоук как раз расправился с очередным противником; вышел вперед, нагло задрав голову. — Эй ты, — кинул он воину, — я вызываю тебя на Смертельную Битву! Свою серию боев Томаш выполнил, и после нее ему следовало дожидаться новой, с более сильными оппонентами. Нужно было время на восстановление, как минимум, физических сил. Но с тех пор, как за организацию Турнира отвечал Шанг Цунг, всё следовало его воле. Колдун, не раздумывая, кивнул добровольцу, что немедленно встал напротив Лин Куэй. — А не слишком ли ты уверен в себе, klacek? — открыто выразил сомнения в силе своего противника Смоук. Он не видел, как тот раньше сражался, и не представлял опасности, скрытой в невыразительном теле. — Запомни свои слова, ókunnugur, — негромко предупредил человек. — Я засуну тебе их обратно в глотку. Сражался незнакомец нетипично, если не сказать странно. Часто подскакивал вплотную, но, не нанося удар либо сделав единственный пробный тычок, отстранялся на безопасное расстояние. То, что его выматывают, а слабые места пытаются изучить, Томаш понял быстро, только сам метод вводил его в замешательство. Воин чувствовал накатывающую после боев усталость, и затягивать с этим он не имел ни малейшего желания. Хати — быстр, ловок, едва ли не проворнее самого Смоука; но их разительно отличал опыт бывалого ассасина и выходца из Внешнего Мира. Лин Куэй, уловив некоторую закономерность, пусть и имевшую долю хаотичности, решил пустить в дело те немногие запасы магии, что успели восстановиться. Только бы поскорее отделаться от раздражающего оппонента. Сконцентрировавшись, Томаш сделал открытый шаг в сторону противника. Хати подвоха не заметил, и вместо того, чтобы нанести удар в корпус, прошел сквозь плотную дымку. Воин появился за его спиной, подсекая колени. Частично поваленный враг оказался в стальном удушающем захвате; пластины наручной брони неприятно впивались в подбородок. — Сдавайся, — приказал Смоук. Одно единственное движение – и шейным позвонкам выскочки придет конец. — Это Смертельная Битва, тут нельзя сдаться, — сдавленно прохрипел Хати. Томаш почувствовал, как невозможно напряглись чужие мышцы. — Тут можно только умереть! Из всех воинов Лин Куэй, Томаш не отличался какой-то особенно выдающейся массой, находясь где-то посередине; того всегда выделяла скорость и ловкость. Но даже так, с броней он весил более чем достаточно; и то, что сделал противник, удивило его. Худощавый внешнемирец, впившись в обхватившие его плечи, с едва ли человеческим рыком перекинул Смоука через себя, в процессе вырвав хлипкий кусок брони. Стоящая в толпе Сэм была готова поверить, что накануне тот проделал то же самое с ней на пределе своих сил; но произошедшее сейчас, никак не укладывалось в рамки нормальных человеческих возможностей. Хати не стал дожидаться, пока оппонент придет в себя. Он кинулся, вытянув перед собой руку, целясь в шею. Смоук поставил блок, услышав странный скрежет металла. За яростным рывком он почувствовал, как кожу предплечья обдало воздухом. Увернувшись от последующего приема, воин вскочил на ноги, оценивая ущерб в виде выдранного наполовину наруча. С каждой минутой этого боя брони становилось всё меньше. Враг немного присел, неотрывно следя за оппонентом, позволив рассмотреть его оружие — когти. До Томаша начало доходить, откуда у противника такие возможности. Человек перед ним — человеком не являлся, сколь бы ни был на него похож. — И что ты за тварь такая? — произнес он мысли вслух. — «Тварь», встреча с которой будет последней в твоей жизни, — не то улыбнулся, не то оскалился тот. Хати, что был быстр и ловок, не просто ускорился — он превзошел любые возможные ожидания. Он накинулся быстрее, чем Смоук успел бы увернуться; и ударил с такой силой в вынужденный блок, что заставил человека отступить, а металл на броне незначительно, но заметно смяться. За градом посыпавшихся ударов, болезненно отзывавшихся в каждой точке тела, куда они попадали, почти не было шанса на контратаку. Выгадав небольшой момент, Томаш вновь дал руке противника пронестись сквозь дым; он сам, используя последние его остатки, появился сверху, спикировав на врага. Едва тот успел поднять взгляд на угрозу, мощный удар в скулу сродни кувалде повалил Хати на землю. Прием, от которого нормальный человек бы потерял сознание; оппонент же осел на четвереньки. Стоило бы завершить бой выверенным ударом ботинка, отправив странного гордеца в мир снов, но калечить, вроде как, поверженного противника, дрожащего от бессилия, воин не захотел. Он взглянул на Шанг Цунга, надеясь на окончание боя. Дрожь, принятая Смоуком за слабость, оказалась ничем иным как сдерживаемой яростью. Разглядев в нем нечеловеческое, Томаш непростительно быстро об этом забыл. Стоило ему чуть отвернуться, Хати сверкнул льдом горящих ненавистью глаз и по-животному выпрыгнул вперед. Когти прошлись по открытому плечу, вырезав глубокие параллельные полосы; вторая рука едва не подрезала его бровь и глаз, но вовремя отведенная, соскользнула выше, частично разорвав балаклаву. Воин Лин Куэй не церемонился, хорошенько огрев врага по печени кулаком пока они падали, и сразу ногами в живот, перекидывая через себя. Даже не пытаясь подняться в полный рост, стоило ему остановить падение, Хати вновь ринулся в бой. Два размашистых удара когтями заставили Смоука отступить, но быстро ответив своим приемом. Ступня пролетела по воздуху над невероятно быстро уклонившимся противником; кулак словно и не пытался достать его. Хати оказался опасно близко, так и не успев распознать очередную уловку. Второй кулак, угодил четко в переносицу, откинув короткостриженую голову. Томаш из опыта знал, насколько удар может быть летален, если не убивая человека, то нередко оставляя его недееспособным. Хати медленно поднялся в вертикальное положение, от чего в карих глазах отразилось самое искреннее непонимание. Каким образом? Узкий череп противника оказал тому неожиданную услугу против широкой ладони Томаша, не попавшей по нужной точке. Воин попытался нанести очередной удар, в этот раз по корпусу, но его будто бы и не заметили; Хати даже не шелохнулся. Выбросив вперед свою руку, он схватил Смоука за шеей, и не дав времени сориентироваться, толкнул вниз. Споткнувшись о подставленную ногу, тот с огромной скоростью влетел в песок, пробившийся сквозь маску, попадая в рот. Не дав опомниться, Томаша приподняли над песком и тут же вбили обратно, вырывая воздух из легких. Отдавая очень своеобразное уважение недавней обманке и последующему захвату противника, Хати обвил своими уже не такими тонкими как ранее руками голову и шею ассасина, болезненно оттягивая вверх. — Ну что, не буду ли я слишком самоуверен, если решу оторвать твою пустую башку? — усмехнулся тот в сантиметре от лица жертвы. Когти впились в нижнюю челюсть, медленно оттягивая ее вверх. Томаш ударил по ним, лишь усугубив ситуацию. Хати напрягся, чтобы завершить начатое и, несомненно, у него хватит на это сил. Не имея выбора, воин расслабился, позволив противнику ненадолго завладеть положением, но когда тот рванул руку на себя, вместо подбородка он выбил его пальцы вперед. Маска, хрустнув не хуже, чем позвонки, разошлась по сделанной ранее Сектором трещине, отлетая в разные стороны. Не теряя времени, Смоук извернулся, схватив за руку врага, и обрушил свой локоть на его. Хати, взревев от вывернутого сустава, моментально выпустил чужую броню и направил освободившуюся ладонь в противника. Поразительно мощный удар сотряс череп, от чего в глазах начало двоиться. Сквозь пелену едва не покинувшего его сознания, Томаш почувствовал растекающееся по голове тепло. Разорванная балаклава спала на плечи, более не прикрывая пепельные волосы, что медленно становились красными. Враг, вправив локоть, приблизился вновь, отбив жалкое сопротивление, направил руку в живот. Последние щитки брони сдались под натиском нечеловеческой силы. Смоук отлетел на несколько метров, с трудом вбирая воздух в саднящую грудь. Но противник еще не закончил. Нависнув над жертвой, тот придавил его руку к земле, почти до хруста костей наступив коленом; а вторую зажал в крепких тисках когтистых пальцев. Воин, тяжело дыша, посмотрел в зависшие перед ним глаза. Они впились в него сияющими радужками, за которыми пряталась нечеловеческая ярость. Томашу уже приходилось видеть нечто подобное, особенно раньше, когда Сэм еще не научилась в полной мере сдерживать приступы агрессии. Но сейчас… То, что он видел сейчас не шло ни в какое сравнение. Нужно было выпустить в него струи пара, но кулаки могли лишь бессильно сжиматься; нужно было телепортироваться хотя бы в толпу, может там у него был шанс затеряться и скрыться, чтобы набраться сил, но тело отдало невыносимой слабостью, напомнив, что стихия так и не восстановилась. — Добей его! — с нетерпением выкрикнул Шанг Цунг. В глотке клокотал рык. Челюсти раскрылись, опалив горячим дыханием. Обнаженные белоснежные клыки давно готовы вонзиться в горло, вырвать трахею и поставить окончательную точку в противостоянии. Когти сильнее впились в плоть жертвы. Все мышцы напряглись для финального рывка. В тот момент, когда Томаш четко для себя решил, что ничто больше не способно его спасти, перебивая шум толпы и стучащей крови, раздался оглушительный, отчаянный вой. Не без труда он повернул голову, угадывая источник в черно-синем пятне. — Я вызываю... Я вызываю тебя на… на Смертельную Битву! — Удерживаемая стражниками Сэм добрала закончившийся в легких воздух, выкрикнув гораздо громче: — Соглашайся сейчас или признай свое поражение! Чистой воды провокация не осталась незамеченной. Шанг Цунг не успел воспрепятствовать своеволию девчонки: рука Императора властным движением велела ему попридержать язык. Тот чуть склонил голову набок, прищуривая хищные глаза. — Это должно быть интересно, — проговорил Шао Кан. — Но, мой лорд, если он… — Именно, колдун, — в низком голосе таилась усмешка. — Этого я и жду. — Пусть щеночек наиграется! — рассмеялась стоящая подле трона Милина. Действо на арене замерло. Словно само время остановилось, навеки оставив противников смотреть друг на друга в ожидании, кто первым сделает ход. Чьи нервы первыми разорвутся от напряжения? Сердца этих двух отбивали нестройный ритм, повинуясь прерывистому дыханию. — Что, испугался вызова? Ноги затряслись? — Слова не принесли нужной реакции. Оникс облизнула треснутые губы сухим языком. Связки разошлись дальше, опуская ее голос ниже, вплетая толику презрения. — Ты просто трус, Хати! «Чего ты творишь, дурная? Он же сейчас кинется», — не без страха за ее жизнь подумал Томаш. Когти, прежде до крови впивавшиеся в руки, постепенно разжимались. Горящий взгляд Хати неотрывно следил за девушкой. Воин почувствовал, что тот в единственном шаге от того, чтобы стрелой метнуться вперед, забыв о нем. Его глаза широко распахнулись. Так это и есть ее план? Перевести ярость безумца на себя? «Проклятье, Сэм, не смей!» Сэм видела, как друг посмотрел на нее; видела, что он понял. Но иначе нельзя. Хати раздерет его, разорвет на мелкие клочки из-за ее ошибки. Потому что даже имея шанс, она не поняла сразу очевидные вещи и теперь жестоко расплачивается за это. Сжав до боли кулаки и с трудом проглотив вязкую слюну, Оникс, отбросив последние сомнения, прокричала: — Никчемная шавка! А ну иди сюда! Это сработало лучше, чем если бы она выстрелила в упор. Хати мгновенно забыл о человеке под ним, вихрем устремившись к новой цели. В последний момент ей удалось уйти перекатом от пронесшейся над головой руки, тем самым меняясь местами. Став окончательной преградой на пути между ним и Томашем, Сэм краем глаза уловила, как союзники помогли другу убраться с арены; на голубоватое сияние молний лорда Рейдена внимания уже никто не обратил. Для Хати, громко пропускающего раскаленный воздух сквозь расширившиеся ноздри отнюдь не из-за утомления боем, упущенная добыча стала болезненным ударом по самолюбию. Его обвела вокруг пальца эта вредная треклятая девка, что уже несколько раз отвергла очевидно правильное и единственно верное предложение! — Я покажу тебе «шавку», — процедил он с рычащими нотками. Если нужно ее проучить, он сделает это с превеликим удовольствием. Двое схлестнулись столь быстро, что песок под ногами взметнулся в разные стороны. Мельтешащие, размашистые удары чужака едва не срывали плоть вместе с формой. Оникс, в противоположность противнику, отвечала на его выпады четко и выверено, делая это как никогда быстро и ловко; быстрее, чем человек, но всё еще медленнее, чем требовалось сейчас. Обреченность битвы понимал и стоящий в толпе Смоук, которого успел подлатать громовержец. Вне сражения думать стало значительно легче, а наблюдать и делать выводы, почти не дыша от напряжения, — проще. Когти, клыки, нечеловеческая сила, а главное, те неконтролируемые вспышки ярости, которые нередко напрягали его. Томаш, наконец, понял то, что Сэм, к ее глубокому сожалению, осознала совсем немногим раньше. Хати — vlkodlak. Другой оборотень. Возникший всплеск ненависти понемногу отступал, перетекая в охотничий азарт. Это виделось во взгляде сияющих глаз, в едва уловимой мимике на лице; в приоткрытом из-за вытянувшихся клыков рте, что изгибался хищной улыбкой, когда Хати в очередной раз уклонялся или парировал выпад противницы. Несколько раз ей удалось достать его, но урон, серьезный для обычного человека, не мог сделать ничего стальным мышцам. Он же, в отместку, полоснул когтями по правой ключице, едва не сорвав ткань. Она это заметила, только когда враг, отдалившись, не без удовольствия облизал окровавленные пальцы. — Чудовище, — с отвращением проговорила Сэм. — Точно такое же, как и ты, — нахально парировал он, приблизившись. — Нет! — Она кинулась, сцепившись с ним вплотную. В какое сравнение могли идти она и полубезумный выходец Внешнего Мира? Несдержанный в словах и поступках; открыто выражавший свое мнимое превосходство. Достаточно сильный, но с необузданным нравом, что однажды сведет его в могилу. Без какой-либо чести к своему противнику. Совсем как дикий зверь. — Я воин, в отличие от тебя, — не без гордости сказала Оникс. — Я – Лин Куэй. Лицо напротив усмехнулось и столь же внезапно исказилось гневом. — Ты поэтому так отчаянно сражаешься за чужой мир? — пророкотал Хати. — Ради этого?! Когтистая ладонь быстрее молнии вцепилась в медальон. Сэм перехватила руку, отрывая от себя. Крепкая, но уже надорванная до этого ткань захрустела, сдавая под натиском сил, и разошлась. Обрывки ее сиротливо свесились, развеваясь на сухом ветру. Противник, удерживая в руках сине-черные куски двух слоев формы, победно улыбался. Через секунду, уголки губ медленно съехали вниз, а на лице отобразилось искреннее непонимание. — Обращенная? — еле слышно пробормотал он, словно не веря. — Н-но кем? Сэм не отводя взгляда коснулась пальцами голой кожи, убеждаясь в отсутствии преград, что до этого мешали противнику углядеть ее старый шрам от укуса. Во многом прикрытый бинтами и остатками ткани, часть его прекрасно проглядывалась с небольшого расстояния. Вместо страха, в песчаных глазах читалось не меньшее непонимание. Неужели он что-то знает? — Или ты?.. — Хати внимательнее присмотрелся к лицу. — Не может быть! Я понял! Теперь-то я понял! — Он расхохотался во всё горло, заставив зрителей недоуменно переглянуться. —Lygar!Это была ложь! Его открытая шея, как и остальное тело, тряслись в понятном только ему ликовании. Так возмутительно беспечно, так легко для единственного брошенного ножа, что впился бы в крупные артерии и вены. Лишь дотянись до кинжала и брось. Сэм стояла на месте, не в силах шевельнуть ни единым мускулом. — Ты, — угасающие смешки звучали всё ниже и ниже, переходя в угрожающий рокот, — ты, грязное отродье убийцы, заплатишь за все жизни своей! Медальон безжалостно отлетел в сторону. Швырнувшая его рука так и осталась отведенной от тела, ожидая чего-то. Враг свел темные брови над ярче засиявшими глазами, белки в которых стали медленно чернеть. А затем, Сэм услышала тот самый треск, суливший ей нестерпимую боль каждое полнолуние. Оголенное предплечье неестественно вывернулось, под очередной хруст встав на место чуть иначе. То же произошло и со вторым, а затем, со всем остальным телом начали происходить метаморфозы: лицо вытянулось, давая пространство заостренным зубам; и без того острые уши стали еще длиннее, поднимаясь ближе к затылку; переступив с ноги на ногу, каждая из них переломилась, так что теперь Хати стоял будто бы на носках; ребра, под целый аккомпанемент болезненных звуков, изогнулись, придавая грудной клетке чуть округлую форму; тело покрылось короткой темной шерстью. Ей не хотелось, но Хати вынуждал ее внутренне содрогаться: ведь то, что она делала столь редко по собственному желанию; и столь мучительно каждый месяц — он провернул меньше, чем за минуту, едва поморщившись. Словно для него это проще простого переломать себе все кости и собрать их заново в другой форме, при этом не потеряв собственное самосознание. Вервольф перед ней во всей красе демонстрировал, насколько ее попытки совладать с внутренним зверем оказались ничтожны. Утробное рычание, вырвавшееся из глотки волка, привело Сэм в чувство, спасая от стремительного рывка противника, едва не сорвавшего ей скальп когтями. Хати развернулся и присел, опускаясь на все четыре конечности. Брыли подергивались, временами оголяя длинные белоснежные клыки. Ни один Лин Куэй прежде не сталкивался с подобным врагом. Оставалось лихорадочно думать. Боли он почти не чувствует и многие точки на теле, что вывели бы из строя человека, очевидно, не сработают на нем. Рык нарастал; мышцы длинных ног напряглись. Толпа требовала кровопролития, особо громкими выкриками подстегивая бой, от чего заостренные уши подергивались в разные стороны. Как она сразу не догадалась! Уши, а также глаза и губы — вся морда оставалась наиболее уязвимой мишенью для атак. Преимущественно, воины пользовались данными знаниями, когда не счастливилось встречаться со сторожевыми псами, но Сэм имела и личный опыт. Осталось только придумать, как это провернуть и сохранить пальцы, не потеряв их во вражеской пасти. Зверь вновь перешел в наступление, возобновляя танец смерти. Оникс больше уворачивалась от атак, выгадывая момент. Шанс будет только один и ради него, стоило рискнуть. После нескольких безрезультатных столкновений, он схватил ее за левую руку, готовясь нанести удар. Сейчас. Высвободив когти, Оникс замахнулась, собираясь полоснуть по всему лицу. Хати в последний момент заметил опасность, не успев увести голову. Острые пальцы прошлись по черепу, разорвали бровь и часть верхнего века. Оборотень взревел, отбрасывая ее в сторону. Послышался смутный щелчок, который Сэм упустила в попытке сгруппироваться. Она спиной упала в песок, тут же перекатившись и встав на ноги. Вовремя, так как зверь не собирался останавливаться, налетев и всем весом обрушив свою ярость в поставленный блок, отбрасывая еще дальше. — О чём я и говорил, — заметил Шанг Цунг, оглядывая девушку, что оглушено осела на колени. — От нее сейчас мокрого места не останется. — Умолкни, колдун, — отмахнулся Шао Кан, с прежним интересом наблюдая за битвой. Хати отер набежавшую в глаз и короткую морду кровь, свысока глянув на жертву. — Жалкая пустышка, — низко пробормотал оборотень. — Вначале я разорву тебя, а затем примусь за твоих, так называемых, братьев. Выслежу, где бы они ни были. Его слова оказались с трудом различимы из-за строения рта, но Сэм четко поняла все до единого. О, безусловно, он говорил правду, в которую свято верил, и пойдет до конца в безумном стремлении отомстить за то, о чем она не знает. Чего он не́ знает, так это что ему достаточно добраться до одного Томаша, находившегося в какой-то жалкой дюжине метров от него, чтобы лишить Оникс последнего важного для нее человека. Губы сомкнулись в тонкую полоску. Она почувствовала, как челюсти заныли еще сильнее; кровь била по ушам, заволакивая туманом голову. Внутренняя цепь натянулась до предела, и звенья вот-вот разлетятся ко всем чертям, заставляя ее потерять контроль. Сэм прикрыла глаза, тяжело выдохнув. А впрочем, какая разница? Нужно только направить импульс в верную сторону. — Не сможешь, — прошептала она не своим голосом. — Тебе не хватит сил… сукин ты сын. В чем двое были несомненно схожи, так это в ненависти к сравнениям их с семейством псовых. Хати одним длинным скачком оказался подле нее, жаждая вырвать трахею зубами. Зубы клацнули по воздуху, пока добыча невредимой нырнула за спину с такой скоростью, что он и заметить не успел. Плечо опалило жгучей болью от четырех параллельных порезов, из которых незамедлительно стала сочиться кровь. Оборотень взревел и, неожиданно для себя, услышал ответный рык. — Так фраза про зверя не метафорой была? — изумленно спросил Джонни Кейдж у не менее потрясенного Смоука. Толпа гудела от восторга. На арене, сверля друг друга яростными взглядами, стояло два зверя. Чуть расширив здоровый глаз, Хати не без удивления смотрел в сияющие янтарем радужки. Хрустнув челюстями, Оникс дала места острым зубам, оскалившись в лицо опасности. В ней осталось ровно столько человеческого, сколько требовалось для поддержки контроля над ситуацией. Длинные когтистые пальцы перебрали в воздухе, дрожа от напряжения. С поврежденного стрелой уха вновь побежал ручеек крови, а само оно вытянулось, заостряясь к концу. Битва приняла самую ожесточенную форму, сопровождаясь рычанием и свистом когтей. Осознанный взгляд Хати всё больше терялся за красной пеленой, застилавшей ему рассудок. Самое существование девчонки порочило его чистый род, доводя ярость до настоящего безумия. Летящая клоками шерсть становилась всё длиннее, как и черные когти; короткая морда вытянулась почти до предела, придав всему облику совершенно волчий вид. В сравнении с истинным вервольфом, Оникс казалась лишь его меньшей копией, причем буквально: Хати нависал над ней, став выше на две головы. Но враг заметно быстро терял самообладание. Клыки размером с палец щелкнули перед самым ее лицом, и в отместку, она вцепилась собственными зубами ему в подбородок, отрывая кусок кожи. Рёв оглушительно разнесся по Колизею. Сэм отклонилась назад, не успев защититься. Тяжелая лапа с невообразимой силой двинула ее по плечу, опрокидывая на землю. Воин подскочила, приготовившись к нападению. Хати, с окровавленной мордой, красной слюной у рта и горящих бешеной ненавистью в глазах, бросился на нее. Сгруппировавшись, воин расставила руки чуть в стороны, чтобы выбыть ему почву из под ног; завершить бой точно вонзив когти в шею, сжав до последнего хрипа. И тут, сознание ее резко отрезвило. Левая рука не поднималась. Разорвались ли мышцы или сухожилия; выбит сустав — она понятия не имела. Избавившись от боли, Сэм не почувствовала тот момент, ради которого, собственно, боль и существовала — показать, когда что-то в теле идет не так, «ломается». Единственной здоровой рукой оборотня не остановишь. Он налетел, подобно лавине сбив ее на землю, подмяв под себя. Удар наотмашь сорвал обрывки верхней брони, частично задев кожу на груди. Почти ликуя, Хати попробовал вонзить когти в живот, но ему помешал крепкий пояс, который он принялся с остервенением рвать зубами. Он увлекся настолько, что забыл обо всем. Извернувшись, Оникс впилась ему в основание длинного уха и распорола до половины. Взвыв от боли, вервольф резко мотнул головой, отбросив ее в сторону. Пряжка не выдержала подобных нагрузок, лопнув, оставляя часть брони в зубах волка. Отшвырнув броню прочь, Хати яростно зарычал на ее обладателя. Ярко-синие глаза грозили прикончить ее в следующую же секунду, но подобравшись, тот, почему-то, медлил. Взгляд скользнул по телу, остановившись на руке. Сердце ушло в желудок. Он заметил. Хуже того — он всё понял. То, что произошло дальше, уложилось в мгновение ока. Хати подскочил, будто бы собираясь вгрызться ей в здоровое предплечье, но вывернулся в тот самый момент, когда рука ее вытянулась вперед, чтобы вскрыть ему морду. Встав на ноги, он схватил за поврежденную конечность, поднимая вместе с ней в воздух, и направил когти в незащищенный более ничем живот. Крик утонул в протяжном возгласе толпы. Сэм бессильно открыла рот, не в силах вобрать ни капли воздуха. Вервольф грубо толкнул лапу, вогнав ее под самые ребра, разрывая что-то изнутри. Взор заволокло туманом подступивших слез. Насильно вернувшись к человеческому виду, Оникс расширенными зрачками посмотрела вниз. В победном оскале смеющегося врага она увидела отражение собственной смерти. — О́ни! — Томаш пытался пробиться вперед, но вновь был остановлен богом. — Ты и сейчас ничего не сделаешь?! — Я уже сделал всё, что мог, — неопределенно ответил громовержец. Услышав возглас друга, Сэм рвано повернула голову на него. Тот спорил с Рейденом. Рейденом, защитником Земного Царства, с которым она так неожиданно имела честь поговорить незадолго до рассвета на какие-то отвлеченные темы. Он показал волосы. Он спросил про кинжал. Кинжал, подаренный Би-Ханом. Би-Ханом, которого убил Скорпион. Осколок Луны — последнее, что осталось от криоманта. Серебряный кинжал. Немеющие пальцы с трудом нащупали рукоять, подцепив ее. Едва не выронив клинок, она медленно сжала его в руке, и, взывая к остаткам своих сил, направила вперед, пронзая локоть вервольфа. Утробный рев оглушил бы ее, если бы слух не провалился в половину от жесткого падения на землю. Хати не открывая рта осыпал ее проклятиями на языке, который она с трудом узнавала. Желание оторвать ее голову пронеслось так ясно, словно оно являлось ее собственной мыслью. — Остановись… — прошептала она. Но он не остановился. Она даже не была уверена, что Хати воспринял ее слова за звериной яростью. Волк кинулся без раздумий, направив клыки на горло. Тело воина накрыла темная шкура, погребя под собой. Всё замерло. Зрители умолкли, наблюдая за тем, что будет дальше, но ничего не происходило добрую минуту. Затем, зверь неуверенно пошевелился и вновь застыл. Потом еще, немного сильнее. Когтистая лапа приподнялась над песком, только за тем, чтобы из-под нее показалась вначале тонкая рука, а затем голова. Затаив дыхание, Защитники Земли наблюдали, как облитая словно из ведра с кровью Оникс, частично вытащив себя на свет, откинула прижавший ее труп вервольфа. Толпа разразилась буйными криками восторга, многократно отразившимися от стен Колизея. Сэм, сидя на коленях, потянулась к торчащему в середине огромной груди кинжалу, без труда выдернув его из кости; как горячий нож из масла. Безучастный взгляд уперся в Шанг Цунга. — Фаталити?.. — произнес колдун больше по привычке, не веря собственным глазам. Она пропустила его слова мимо ушей. Подтянув ногу, Оникс шатко встала, отступив назад. Песок расплывался под подошвой; горизонт кренило в обе стороны, но она упорно шла прочь с арены; прочь от тела; прочь от того безумия, что ворвалось в ее жизнь. Стражи не препятствовали, дав пройти мимо них. Она не заметила подбежавшего Смоука, который, перекинув ее руку через свои плечи, взяв часть, а потом и большинство нагрузки на себя, повел ее к выходу из Колизея. Полы шатра были безжалостно откинуты в стороны, пропуская внутрь Томаша и едва переставляющую ноги Сэм. Аккуратно, но быстро усадив ее на первый попавшийся тюк, воин кинулся за тряпками и чистой водой и, оставив их рядом, принялся без сопротивления срезать остатки разорванной формы. В этот момент зашли Джонни Кейдж, украдкой выглядывая издалека происходящее, и Рейден. Сидящая до того недвижимо Оникс посмотрела прямо в глаза громовержцу; долго, не моргая. Здоровая рука, по-прежнему стискивающая кинжал, медленно поднялась, указав острием ему в грудь. — Ты-ы… — еле слышимо просипела она. — Ты… виноват… — Выслушай меня, — успокаивающе попросил он. — Не. Приближайся. — В нездорово хрипящем голосе появилась сила, сочащаяся гневом. — Это случилось из-за тебя. — Саманта… — НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ТАК! — внезапный крик получился настолько сильным, что слышно его было далеко за пределами шатра. Она подскочила на месте, оскалившись на бога, но отпугнула лишь актера. — Ты ведь знал! Ты специально напомнил мне о кинжале! Рука по прежнему угрожала тому заметно дрожащим в ладони оружием. Громовержец недвижимо стоял на месте, лишь на секунду отведя взгляд в сторону. — Мне было видение твоей смерти, — признался Рейден. — Ты мог предупредить! А теперь он мертв! Единственный, кто знал хоть что-то – мертв! — Сэм невольно свистнула горлом, почти что всхлипнув. — Из-за тебя! Из-за тебя я убила его! Взгляд и поза защитника Земного Царства остались непоколебимы. — Я не направлял твою руку, Оникс. Она рвано выдохнула, и живот пронзило резкой болью. Кинжал выпал из ослабшей ладони, а поврежденная рука чуть качнулась вверх, не в состоянии приподняться выше бедра. Волна спазма прошлась по телу, от чего Сэм поперхнулась и, согнувшись пополам, сплюнула в устланный тонкими коврами пол огромный сгусток крови. — Сможешь ее излечить? — с надеждой спросил Смоук Рейдена. — Мне не нужна его помощь, — оседая, прохрипела она. — О́ни, — взмолился воин, — рана серьезнее некуда. Ты погибнешь. — Плевать. Человек замер на секунду, пока смысл происходящего доходил до него. Он встал перед ней, опустившись на колено, чтобы их лица стали на одном уровне, и осторожно обхватив ее голову пальцами, приподнял на себя. — Сэм, — едва слышно проговорил Томаш, и так, чтобы поняла только она; со всей возможной убедительностью попросив: — не оставляй меня одного. Тишина завладела шатром, нарушаемая редким дуновением ветра о тканевые стены. Пятно крови устрашающе быстро расползалось по ковру, но он продолжал держать ее; а она продолжала смотреть в глубокие карие глаза перед собой, читая в них отражение своей боли. И Сэм сдалась. Прикрыв тяжелые веки, ярко выделяющиеся на обескровленном лице, она через силу заставила себя поднять обе руки, уцепившись за его предплечья. Смоук вначале решил, что та хотела ему отказать, но затем понял. Осторожно поднявшись на ноги, он потянул ее за собой, позволив выпрямиться. Тогда Оникс его отпустила, уставившись на громовержца. Томаш отступил, дав тому проход. — Только… — выдавила она смирившись, — эту рану. Бог поднес ладонь к ее животу, к четырем зияющим на нем дырам от когтей, что, очень вероятно, разорвали печень. Голубой свет и треск мелькающих молний принесли за собой существенное облегчение. Позволив себе чуть отвлечься, Сэм сделала глубокий вдох, медленно выпустив воздух через зубы. — Благодарю, лорд Рейден, — ответил за нее Смоук. Она хотела поморщиться, но вовремя сдержалась. — Нам требуется как можно скорее возвратиться в Колизей, — ответил тот, пропуская благодарность мимо внимания. Томаш посмотрел в спину удаляющейся в дальний конец шатра Оникс, не забывшей прихватить с собой воду и тряпки, и кивнул. Теперь, когда жизни подруги ничего не угрожало, он мог спокойно ее покинуть. Он знает ее долгие годы, как и то, что сейчас ей нужно остаться в одиночестве. Помощи она всё равно более не примет. — Я иду с вами. После того, как хлопнула ткань входа, Сэм еще долго сидела, опустив голову на обе руки. Хитрый бог слукавил, подлечив заодно травмированную конечность; совсем немного, так, чтобы она сразу не заметила. Та по-прежнему плохо ее слушалась, но, хотя бы поднималась выше уровня груди. Это несомненно помогло смывать с нее невообразимое количество засохшей крови. Ее крови. Крови Хати. Привалив воина к земле, тело его иссушалось, выплескивая только недавно несущие жизнь потоки на нее. Безумный оборотень, едва не убивший ее друга, и практически прикончивший ее саму. Но первый почти за двадцать лет; единственный точно такой же. А ты убила его, как собаку. Значит ли это, что она — зверь не меньше, как бы не пыталась отрицать подобное? Сэм завыла.

***

Куан Чи наблюдал за Турниром не без доли здравого скепсиса. Из всех бойцов Земного Царства только избранный их божком монах представлял из себя нечто стоящее, хотя всё же, не без сомнений. Да, он победил принца шоканов; победил этого самовлюбленного болвана Шанг Цунга. Но Император? Шао Кан вызывает опасения у самих Старших Богов, а тут — простой смертный. Тем не менее, он победил вновь. Проделал дыру в груди Завоевателя миров, чудом не задев сердце; точнее будет сказать, почти не задел. Треть осталась вполне жизнеспособной, а уж работать с плотью некромант, как ни удивительно, умел, быстро поставив Императора на ноги, тем самым заполучив отличительное право голоса, что вскоре пригодилось. Вторгнуться в Земное Царство, оправдав это предлогом возвращения императрицы — стоило кинуть кость, и он накинулся на нее, как на мясо. Вместе со своим недавним союзником, Куан Чи стоял перед разрушенным монументом бывшей королевы Эдении. Каменный лик Синдел, изъеденный временем, безучастно наблюдал за пришельцами. Много воды утекло с тех пор, как колдун был здесь в последний раз. Он убрал женщину с пути, когда она начала мешать, а теперь, вдохнет новую жизнь, когда нужда в ней возникла. Как инструмент. Очередной не ревенант, но призрак, что никогда не согласился бы сотрудничать с ним при жизни. Волокно за волокном, мышцы покрыли пожелтевшие от времени и истончившиеся от песков пустыни кости, внутренние органы волшебным образом разрастались в отведенных им полостях. Кожа еще не успела покрыть всё тело, как легкие, вдыхая в себя раскаленный воздух, сжались, выплескивая из горла нечеловечески громкий крик. Некромант, не сомневался в успехе. Теперь, без лишних воспоминаний и полностью преданная Императору, Синдел одним своим существованием будет стоить тысяч земных жизней, чьи судьбы он станет отбирать, подобно товару на огромном прилавке. Меж тем, Шао Кан заведет себя в ловушку, из которой не будет выхода. Зловещая улыбка тронула губы демона. Ждать осталось совсем немного.