Дао Янтарного Волка

Давно у нее так не болело… всё, кажется. Вся грудная клетка, в особенности, последние ребра; предплечья, принявшие на себя большинство ударов; нога, которую она впечатала в броню темнокожего военного. Сэм закрыла лицо руками, ощущая нещадно зудящие под веками глаза, словно на них высыпали горсть мелкого, как песок, стекла. Одна скула отозвалась далекой болью, другую, стоило пальцу задеть рану, пронзило острой иглой. Воин критически осмотрела свою откровенно избитую физиономию в небольшом зеркале. Теперь точно останется шрам. На самом видном месте, чтоб этого шамана черти разодрали! Мало ей было проблем с адаптацией в обществе! Еще придется либо придумывать отговорку для всех любопытных, что в любом случае снижает ее эффективность скрытного шпиона, которого ни единая душа запомнить не должна; либо маскировать его, но как — этого она не знала. Кровь по-прежнему активно сбегала по порезу, собираясь на подбородке, и крупными каплями падала на пол, так что с периодичностью по комнате разносился характерный щелчок. Это не дело. Окончательно сорвав с шеи разорванную маску, Сэм использовала ее вместо губки, пока искала и наполняла небольшую бадью. Вернувшись к зеркалу, она аккуратно убрала ткань и щедро плеснула себе водой на лицо. Послышалось сдавленное шипение, как если бы где-то открыли кран с паром. Тяжело спуская воздух сквозь зубы, ассасин мысленно распинала шамана всеми известными ей способами пыток, коих оказалось не мало. Еще ни одна рана так не походила на будто призванный из самой Преисподней огонь, выжигающий ее нервные окончания. Щелк. Сэм заставила себя открыть глаза, уставившись на очередную кровавую кляксу на полу. А ведь он мог пробить ей челюсти до самого мозга. Спасло неясно откуда взявшееся ощущение угрозы, от которого бесконтрольно бросилось прочь тело. Сэм фыркнула. Да весь бой с Ночным Волком это одно сплошное «бесконтрольное» действо. На что она рассчитывала, вызываясь против блондинки, хотя знала, насколько опасно ее нестабильное состояние? Лгал ли Сайракс или говорил правду — не важно. Теперь, первостепенная задача вернуться в клан и убедиться, что ее близким никто и ничего не угрожает. Больше никаких рисков. Нужно взять себя в руки, отмыть кровь и грязь, и вернуться на турнир, хотя бы для вида. Щелк. Отражение замерло. Медленно перевело взгляд на прикрытую безнадежно испорченной, насквозь пропитавшейся кровью маской рану на щеке. Брови сошлись ближе, когда Сэм увидела красную дорожку с противоположной стороны, уходящую под капюшон. Скинув его и убрав последнюю преграду в виде частично выбившихся из пучка волос, она отыскала и вторую рану. Невесомо коснувшись пальцем новообразованного острого угла, воин с коротким шиком отдернула его прочь, а после завела за ухо, развернув то в сторону зеркала. Хрящи изначально были не совсем правильной формы, едва заметно сужаясь к верхнему краю — Аксель считал это остаточным явлением от регулярных превращений — но теперь правое ухо отличалось несомненно подчеркивающим ее недавний провал разрезом, оставшимся от стрелы. Сэм порывисто разорвала маску, стирая кровь и прижимая ткань к вечному напоминанию того, как выстреливший в нее шаман промахнулся. Да невозможно промахнуться с такого расстояния! Сэм глухо рыкнула, что вышло крайне тускло и жалко, пытаясь остановить неостановимый поток мысли. Она знала, куда он ее заведет, и это ей не нравилось. Но мозг шел вразрез с ее желаниями, быстро прокручивая весь их бой с самого начала. Сперва он испытывал ее, потом пытался отвлечь. Потом он всеми силами старался ее убить. Не было никаких сомнений в том, что нож и стрелы должны были пробить ее черепную коробку или сердце. Он не метил по ногам или плечам. Взгляд его был четко сосредоточен либо на переносице, либо на грудине. Даже в самый последний момент, перед тем, как Сэм закрыла глаза, она видела направление стрелы. О, несомненно, она величала ее грядущую кончину. Но почему тогда она жива, а рана на ухе горит огнем? Потому что он позволил ей жить. Увел лук в сторону в самую последнюю секунду. Пальцы сжались на краях бадьи, погружая в мокрое дерево жесткие ногти. И всё это значит что она… Нет, нет, нет… …обязана ему жизнью. — Проклятье! Зеркало содрогнулось от пришедшегося в непосредственной близости удара рукой. Отражение не моргая сверлило ее взглядом песчаных радужек, острыми провалами сузившихся зрачков безуспешно искавших на поддернутом яростью лице аргументы против. Ассасин едва не упустила приоткрывшуюся в холл дверь, рефлекторно потянув воздух, но, вопреки обыкновению, ничего не почувствовала. Из-за косяка, тем временем, беззвучно показались обожженные пальцы, а за ними, половина лица первого наследника Лин Куэй, чье сосредоточенное выражение мгновенно сменилось на разочарованно-презрительное. Сектор, уже не таясь, по-хозяйски зашел в комнату, пока Оникс делала вид, что не замечает его, увлеченно оттирая спекшуюся на шее кровь. — Где Сайракс? — без лишних вопросов перешел к делу ассасин. В его типично раздраженном голосе прослушивались гневные нотки. Сэм исподлобья посмотрела на его отражение в зеркале, ответив: — Сейчас? Без понятия. Хочешь сказать ему спасибо за боевой раскрас? — она чуть повернула к нему голову, ткнув в целую щеку. Сектор автоматически поднял руку к лицу, нащупав болезненную припухлость на челюсти, куда пришелся удар ногой от Сайракса, но быстро опомнился. — Продолжишь шутить – вырву… — Уже пытался. Может, далеко не все угрозы Сектора были пустым звуком — он имел слишком значительное влияние в клане, за что не один воин уже поплатился собственным здоровьем или даже жизнью, — но Оникс с языком была гораздо полезнее Грандмастеру, чем без, а значит, его отпрыск не посмеет на него посягать. Впрочем, попридержать себя всё же стоило. Препираться с Сектором Сэм может хоть до ночи, но их перепалки не так часто заканчиваются мирно, а хватит ли ей сейчас сил, чтобы отбиться от него, она не знала. — Ты пойдешь со мной. Вынюхаешь предателя. — Сектор с готовностью направился в сторону двери, но оглянулся на замершую Оникс. — Нет. Несколько секунд Сектор молча стоял в недоумении. — Повтори? — не сразу произнес он. — Я сказала нет. — Сэм повернулась к нему, позволяя увидеть всё, чем наградили ее за сегодняшние схватки. — Я не смогу его «вынюхать». Сектор возможно и был, по мнению Сэм, тем еще остолопом и придурком, но не идиотом, и ее вид: ее раны, ссадины и покрасневшие глаза — ясно давали понять причину отказа. Впрочем, это его не остановило, а тон и вовсе всколыхнул новую волну гнева. — Ты отказываешься подчиняться мне? — с нажимом спросил он, когда молчание затянулось. — Я служу Грандмастеру Лин Куэй, а не тебе, — быстро нашлась с ответом Сэм. — Я – лидер группы. Я принимаю решения. И если я отдам приказ – ты подчинишься! — проскрипел Сектор. Как же его достал весь этот турнир и всё на нем произошедшее! Ненадолго найденное, благодаря полученным хорошим новостям, терпение, уже давно так же быстро улетучилось. — Саб-Зиро тебе не подчинялся! — прошипела Сэм. — «Саб-Зиро»! — передразнил ее Сектор. — Да за какие заслуги Би-Хан вообще вытащил тебя со свалки и притащил в клан? — Ты не смеешь называть его имени! — мгновенно вспыхнула она. Казалось, он удивился. — А ты можешь? Ты его родственник или кто-то ближе? — Сектор неопределенно прищурился. — Уже не достает ощущения холодных рук? — Чт-? — Сколь же забавно было наблюдать ее перекошенное судорогой лицо. — Да как ты смеешь?! Оникс в два шага сократила расстояние между ними, дрожа от ярости. — Что-то я не вижу скорби в твоих глазах. — Голос Сектора звучал настолько откровенно издевательски, насколько она не слышала его за накрывшей ее пеленой, улавливая только суть слов. — Ну конечно. У тебя же есть еще второй. Пока что. При всем своем оцепенении, вызванным оскорбительно провокационными речами ассасина в красном, Сэм столь быстро вскинула руку в сторону его горла, что никто из них и сообразить не успел, как она сжала пальцы. Прорвавшие кожу и мышцы когти, сомкнувшиеся изнутри трахеи; резкий рывок, с мясом выдирающий полукруглую трубку хрящей, безвольно повисшую в пальцах; хлынувшая неостановимым потоком горячая кровь, заливая полы древнего храма, повидавшего за свое существование значительно больше насилия, чем то, что сейчас одновременно отразилось в глазах двух воинов. Оникс, следом за мгновенно побледневшим Сектором, посмотрела на собственную руку, чуть розоватую, но чистую. Человеческую. Когтей не было. — Сектор, я не… — чуть слышно выдавила она. — Хотела убить меня?! — он взревел так громко, что содрогнулись тонкие перегородки комнат. Он оттолкнул Оникс спиной в стену, устремившись за ней. Она в последний момент нырнула вниз, уходя от кулака Сектора, что едва не влетел ей в голову, но попал в висящее следом зеркало. Взревев от боли, тот выкинул вдогонку ногу, угодив ей по лодыжке. Сэм упала, покатившись по полу, и быстро вспрыгнула обратно в стойку. — Я не хотела, — как можно сдержаннее повторила она. Пара движений, а им обоим уже стало ясно, что сражаться даже на треть силы у нее не выходит. — Еще как хотела! — не согласился противник, поправляя наручи огнеметов. — И ты сильно пожалеешь об этом, шавка! Взгляд заметался по стенам, пытаясь найти способ выбраться отсюда. Сзади была лишь пара окон с декоративными вставками, выполненными из толстого дерева; впереди дверь в коридор храма, являвшаяся единственным проходом. Ассасин стоял прямо посредине комнаты, сузив глаза до небольших щелочек и вздувая мышцы на углах челюстей, отрезая путь к выходу. С осознанием, что Сайракс в бегах, наверняка уже далеко отсюда, к Сэм остро пришло и понимание того, что именно в момент наибольшей нужды, к ней никто не придет на помощь. Она заперта в этой ничтожно маленькой коробке, один на один с рассвирепевшим Сектором, готовым воздать ей за все годы вынужденного соседства. Он ведь может просто сжечь ее на месте, мелькнуло в мыслях Сэм столь ясно, что отразилось на лице, приводя Сектора в восторг от вида затрепыхавшейся жертвы. Пусть из-за предателя у него и закончилось горючее, она об этом не знала, а потому, рискнув всем, пошла на обманный маневр. Кинувшись в одну сторону, пытаясь дезориентировать противника, она только сделала хуже. Отвлекшись, поддавшись панике, Оникс не понимала, как ее собственные глаза выдавали ее. Сектор бросился наперерез в тот момент, когда она сменила направление. Всем весом он обрушился на нее, впечатывая в стену и, схватив за воротник, протащил по стоящему тут же столу, сбив ею все древние вазы с уже давно засохшими цветами. Извернувшись, Сэм шагнула назад, понимая, как перед глазами начинало плыть окружение. Она безрезультатно тряхнула головой. Сектор криво ухмыльнулся, глядя на ее потерянный вид и выполнил короткую серию ударов. Так и есть: ее движения слишком медлительны, реакция страдает и только опыт как-то спасал положение. Именно сыграв на последнем ассасин, начав выполнять свой обычный прием, внезапно, вместо заключительного бокового удара, неожиданно поднырнул, ударив под челюсть. С едва уловимым щелчком стукнувших друг о друга зубов, голова воина до боли в позвонках мотнулась назад. Мир окончательно поплыл на волнах расстроенного сознания. Оникс отступила еще на один шаг, чтобы удержать равновесие. Растрепанные волосы обдало свежим ветром, в котором улавливались нотки грядущего дождя. Этого не почувствовали, ни она, с трудом пытаясь устоять на ногах, ни Сектор, в чью голову тут же пришла отличная, по его мнению, идея. Единственное Сэм поняла, что ее зажали, но ничего, абсолютно ничего не могла с этим поделать. Долю секунды Сектор позволил себе ликовать, глядя на затравленную добычу, долго уходившую из его рук. Но не сегодня. Он чуть отошел, чтобы дать себе места. Когда у нее получилось сфокусироваться на красном пятне перед собой, то взяло разгон. Последнее, что она успела сделать, прежде чем в ее сторону вскинули ногу, это поставить блок невыносимо гудящих рук. За ударом в грудь последовал не менее сильный толчок в спину. Звук трескающегося дерева окружил Оникс. Разлетевшиеся куски рамы долгие секунды летели следом за ней, пока тело не врезалось в землю с высоты нескольких метров. Потом была тьма. Непроницаемая, удушливая, сдавившая разум в тисках. Сэм вырвалась из этой тьмы, панически попытавшись сделать хотя бы небольшой глоток воздуха — удар напрочь выбил его из легких — но лишь беззвучно открывала рот, как выброшенная на сушу рыба. Шум в ушах перебивал один только стук заполошенного сердца, готового выпрыгнуть из груди. Сначала получилось сделать вдох, едва заслуживающий подобного звания. Потом второй, бывший чуть глубже первого. С медленно возвращавшейся способностью дышать, возвращалась и способность мыслить. И первою мыслью был инстинктивный порыв: бежать. Хрипя от натуги, она заставила себя перевернуться на живот, игнорируя жалобно скрипнувшие кости. Рука потянулась вперед, едва подтягивая тело за собой. До ушей донеслись потусторонние, неуловимые шаги. Пальцы впились в землю, прочерчивая параллельные дорожки. Потом был голос. Далекий, далекий голос, всё яснее вонзавшийся в мозг. — ...говорил. С самого чертового начала я говорил, что ты недостойна звания Лин Куэй, но разве меня кто-то слушал? Сэм с трудом повернула голову, пытаясь сфокусироваться на красном пятне с кличкой «Сектор». Фанатик. Человек, что отбросил свое имя и прошлое ради отца. Отбросил все моральные устои и принципы в угоду его клану. Верный пес, что с каждым годом всё больше хотел стать хозяином. Она приподнялась над землей, только зря привлекая к себе внимание. Сектор быстро сократил расстояние, занеся ногу. — Жалкое ничтожество! Удар в живот был ожидаем, но оттого не менее болезнен. Оникс захрипела, отчаянно пытаясь вдохнуть пыльный воздух. — Помойная дворняга! Еще один едва не лишает ее сознания. Она закашлялась, окропляя землю мелкими каплями крови. Плохо, очень. — Хв… х-хвати-ит… — просипела Сэм из последних сил. Сектор бы ударил в третий раз, выверено; так, чтобы разорвать желудок или селезенку, но остановился, заслышав свистящие по ветру мольбы. — Что я слышу? — он пытался придать голосу толику удивления, но в том по-прежнему клокотал гнев. — Пощадить тебя? Не ты ли мне перечила, отказываясь подчиняться? Не ты ли пыталась убить меня? Ассасин навис над ней, заглядывая в глаза, всё меньше дрожащих от оглушения, и всё больше — от страха. — Ответь мне: что делают с псом, который не слушается своего хозяина? Оникс молчала, и Сектор бы завершил начатое, но что-то во взгляде говорило, что он близок к тому, чтобы сломить своего врага. — На колено, — отбивает он. Сэм тяжело дышит. У нее дрожат руки и звенит в ушах. Но приказ она воспринимает четко и ясно, так же, как понимает, чем грозит неповиновение. Сэм медленно подтянула ближе ноги, упираясь в землю, попыталась придать себе вертикальное положение. Сектор, к удивлению, не торопит. Наблюдает, не веря собственным глазам. — А теперь повтори, так, чтобы у меня никаких сомнений не осталось, — сказал он, разглядывая покрасневшие белки, когда ее попытки пришли к какому-то успеху. — Кому ты служишь? Оникс поджала дрогнувшие губы. Дергано приоткрыла их, пытаясь выдавить из себя хоть звук, но слово то и дело застревало в горле. — Ну? — взгляд Сектора ожесточился до предела. Он активировал запал на концах огнеметов. — Тебе… — прошептала она. Ассасин нетерпеливо поднял ее за волосы одной рукой, подставив огонь к самому лицу. Она слабо схватила его за запястье, ничего этим не изменив. — Никак не разберу, чего ты там шепчешь? — яростно прошипел он. Одно движение — и он избавится от своей многолетней головной боли. Избавится от вечного соперничества. От пятна на репутации Лин Куэй. От пятна на его репутации. Дрянная девчонка, доказавшая, что она ничего не стоит без своих поганых нечеловеческих сил. Только ощущение собственного превосходства отсрочивало неизбежное. Больше всего в данный момент Сектор хотел удушить ее. Возможно, поиграться перед тем, как окончательно отправить в мир иной обезображенное, выжженное до углей тело. Но Сэм знала — Сектор был сыном своего отца. Мнимым, заносчивым эгоистом, ищущим лишний повод потешить свое самолюбие. Ничто не могло принести ему большего удовольствия, чем вид не просто поверженного — сломленного врага. Она через силу отпустила его руку, глубоко вздохнув. Упади к верху брюхом. Стелись мордой по земле и подожми хвост. Наступи на горло своим принципам; ломай хрящи, пока кровь не хлынет с обкусанных губ. Выверни наизнанку свои убеждения и завяжи их в узел, крича, срывая глотку до хрипа. Но он должен поверить, чтобы ты выжила. Ты должна предупредить их. — Тебе! — наконец выпалила она. — Я подчиняюсь тебе, Сектор! Сектор недвижимо замер, по-прежнему удерживая сбивчиво дышащую Оникс. Разум отказывался верить в саму возможность того, что он добился успеха спустя долгие годы. Подчинил бестию, что служила лишь его отцу. Он ликовал. Значит, старик не так сильно отличается от него. Сектор стремился это доказать всем вокруг; стремился доказать самому себе, что он достоин перенять власть в собственные руки. Править жестче, чем любой другой грандмастер за века существования Лин Куэй. Привести клан к ранее недостижимым высотам. Шавка не была какой-либо значимой целью на его пути, но она позволила ему четко понять, сколь далеко он продвинулся на нем. Глядя в горящие ужасом зрачки, что то и дело дергались в сторону запала, он всем естеством чувствовал окружавшее его величие, и совершенно не замечал, что страх в ее глазах был не за собственную жизнь. В реальность его вернули тихие щелчки красных капель, падающих на носок ботинка. Он осмотрел сочащуюся свежей кровь рану на щеке, лишний раз доказывающую ничтожность девчонки. Сектор приблизил к ее лицу запал, уже практически израсходовавший последние остатки топлива. — А ну замри! — приказал он, когда Оникс пугливо дернулась в сторону от огня. Пришлось перехватить волосы крепче, хотя больше она старалась не двигаться. Быстрым движением — от чудом не задетой подчелюстной вены, до практически левого глаза — запал пронесся по коже, с тихим шипением опалив плоть. Сэм сжала зубы так, что вздулись мышцы на углах, но не издала ни единого звука. Убедившись, что кровь остановилась, Сектор отпустил ее, даже в столь кратком и незначительном действии проявив всё испытываемое им презрение. — Встань. Оникс встала, смотря ему не в глаза, но куда-то на уровне носа. — Раз ты ничего не чувствуешь, значит будешь искать как нормальный человек, ищейка. Она лишь почувствовала, как едва уловимо дрогнула верхняя губа. Вместо того чтобы оскалиться, Сэм произнесла: — Да, Сектор.

***

Ветви низких деревьев трещали под натиском свирепого ветра, набегавшего с моря, грозившего перемолоть их в труху. Ошметки коры то и дело путались в темных волосах, мечущихся от яростных порывов, вынуждая постоянно занимать руки их извлечением. Некоторые пряди были поспешно собраны в небольшой хвост, только чтобы они не лезли в глаза, оставляя нижнюю половину прически на волю стихии. Временами на землю падали редкие капли, робко предвещая грядущую на остров бурю. Свинцовое небо нависло над людьми, пугая их далекими громовыми раскатами, и окутывая запахом влаги и озона. Из двух воинов, ищущих следы бежавшего предателя, только один чувствовал это. Сэм, порой, пыталась уловить хотя бы частичку аромата, любого, но все ее попытки заканчивались неудачей. Проклятый шаман! Сектор кинул мимолетный взгляд на неожиданно резко выдохнувшую Оникс, машинально потянувшись к бесполезным клапанам огнеметов. Ничего. Она ушла в сторону, присев над землей, что-то внимательно изучая. Или делая вид. Воин, пусть и столь часто смотрел по кругу, выискивая любые признаки Сайракса, не менее пристально следил за Ищейкой, не переставая ожидать какого-либо враждебного действия с ее стороны. Это неправильно. Он — сын Грандмастера, будущий глава клана, — не должен опасаться какой-то шавки. Тем не менее, карие глаза каждые несколько секунд возвращались к небольшой фигуре. — Что там? — резко спросил он, посчитав, что она слишком долго возиться на одном месте. — След. Вероятно таркатанец. — На почве были заметны маленькие полосы, словно от острых ногтей на ногах. — Мы что, таркатанцев тут ищем? — начал закипать ассасин. — Нет, Сектор, — тише произнесла Оникс, не поднимая не него глаз. — Тогда какой смысл так долго изучать след, если он не приведет нас к… — он запнулся, замерев с поднятой рукой, указывающих в сторону небольшой поляны. Острый взгляд мгновенно приметил поломанные ветви. Через минуту, они уже изучали место недавней битвы. Сектор жадно хватался за любую зацепку, что могла вывести его на Сайракса, несколько раз проходя по одному и тому же месту. Если в центре присутствовало множество следов, свидетельствующих о недавнем происшествии (вероятно, с предателем схватился один из мутантов), то дальше не было ничего, словно тот испарился. Сэм безэмоционально наблюдала за бесплодными потугами Сектора прекрасно понимая, что шансов что-то найти у того практически нет. Лин Куэй не оставляют за собой следов, а Сайракс — умный воин, избежавший множества смертельных ситуаций. Но куда ему бежать, если единственный выход с острова, это дырявая лодка, которая не приплывет раньше ночи? Сэм посмотрела в сторону береговой линии, едва видневшейся из-за деревьев. Она нахмурилась, когда внимание ее зацепилось за что-то яркое вдалеке, на фоне безжизненной растительности. У нее не стояло цели выследить и прикончить Сайракса, но ей приходилось делать вид, дабы у Сектора не возникло ни единого сомнения в ее верности. Ярким пятном оказался клочок всё той же желтой ткани, зависший на ветвях облезлого куста, стоящего на самой границе между мертвым лесом и песчаным пляжем с острыми камнями. Осторожно сняв его и преподнеся к носу, Сэм сделала очень сильный и глубокий вдох. На самом его издыхании, отбитые проклятой травой рецепторы уловили частичку знакомого запаха. Она стояла в замешательстве, не зная, что ей делать. С одной стороны — Сайракс предатель, нарушивший приказ и самовольно покинувший клан. С другой — его побег был обусловлен нарушением Грандмастера многих принципов Лин Куэй, а также покушение на свободную волю и, что гораздо хуже, душу его подчиненных. Он был отличным воином, с честью, которой многим не хватало; за это он был одним из тех немногочисленных людей, кого Сэм действительно уважала. Идущий за ней Сектор пользовался обманом и страхом. Видимо жизнь в безжалостном клане, а также влияние отца давно искоренили из него последние остатки человечности, а готовящаяся Кибер Инициатива собиралась окончательно превратить того в бездушную машину. У Сэм мурашки пробежали по спине, когда она вспомнила слова Сайракса. Она всё еще не хотела ему верить, но то и дело задавалась вопросом: интересно, знает ли Сектор об отсутствии выбора? Ей очень везло, что тот так сильно увлекся поисками предателя, что не замечал долгих взглядов в спину. А в этих взглядах, лишенных всякой непроницаемой маски, читались все до единого способа, которыми она планировала его убить. Перерезать глотку? Банально. Задушить? Долго и шумно. Повесить? Вполне вероятно и очень символично. Потребуется предусмотреть обстановку, время, патрули. Когда тело найдут… Нет. Грандмастер пустит в погоню своих лучших ассасинов, которые мигом разберутся и с ней, и с Лиэнгом и Томашем. Их жизнями она рисковать не может, но оставлять в живых Сектора, после того, что он сделал, нельзя. Нет. Никак. Под ногами хрустнули мелкие камни. Сэм подняла взгляд на возвышающийся перед береговой линией обрыв. А что если?.. Несчастный случай: размытая почва, множество корней, высота — а Сектор лишь простой человек. Обычный, с хрупкими костями и мягкими органами человечишка. Грандмастер может ей поверить, а может и нет; в любом случае, на месте не убьет. За это время она успеет подготовиться и предупредить друзей. Главным остается вопрос, как подстроить смерть сразу трех старших воинов и не попасть под подозрение. Времени на размышления практически не было. Сэм понимала, что шанс уйти втроем бесконечно иллюзорный. Смерть Сектора, а затем их неожиданная гибель. Вздор. Бред. Ты знаешь это, Сэм, ты прекрасно понимаешь, что тебе нужно сделать. Они уйдут, как можно дальше. Может, даже в другой мир. А ей останется увести погоню и замести все идущие за ними следы так, чтобы ни одна гончая не смогла их выследить, даже она. Да, скорее всего ее поймают, но Сэм сделает всё, чтобы никто из клана не понял, что гнался за двумя тенями и лишь одним единственным человеком. Не совсем человеком. Неважно. Главное, чтобы сами Лиэнг с Томашем ничего не заподозрили, пока не станет слишком поздно. Иначе они попробуют остановить ее. Отговорить. Рискнуть собственными жизнями. Самоотверженность, свойственная всем настоящим Лин Куэй, на грани безрассудства. Таким был Би-Хан, и теперь он мертв. Горячий череп обжег своим жаром руки, держащие его уже почти сутки назад. Больше никто не умрет. Она не позволит. А если позволит… Сэм ухватилась за медальон, будто бы желая оторвать его, но остановилась в последний момент, заметив на себе неопределенный взгляд подошедшего Сектора. Сделав вид, что проверяет на ощупь ткань собственной формы, сравнивая ее с клочком в руке. Она кивнула ему, как бы продолжая поиски предателя, основываясь на новой зацепке. Сектор отвернулся, незаметно поморщившись, и немного скорректировал угол поисков. За долгий опыт прожитых лет он прекрасно понимал, что ничего не может случиться по щелчку пальцев. Да, шавку сильно ослабили, практически на блюдечке преподнеся ему, но он ни в жизни не поверит, что она так просто сдалась на его милость. Чего он хорошо знал об Оникс, так это то, что она превозносила гордость, порой, над собственной жизнью. Сейчас же она втоптала эту самую гордость в грязь, позорно поджав перед ним хвост. У него вышло, наконец, по-настоящему напугать ее? Ведь он видел плескавшийся в глазах ужас, никаких сомнений, что она боялась смерти от его руки. И всё же, разрушая уверенность, в разуме металась мысль, завязанная на далеком воспоминании. Его первая провальная миссия. Их миссия. Полудохлая Оникс с простреленным брюхом; обернутая в бинты, словно тело перед погребением, на коленях стояла перед его отцом и нет, умоляла не сохранить ей жизнь, но признать ее как настоящего члена клана, невзирая на пол. Сыпала самоуверенными речами, как осенью деревья сыплют желтыми листьями. Черт, да старик обезглавил бы ее, не вмешайся он, а девчонка держалась перед ним с таким лицом, будто медитировать утроилась! Возможно, сегодня эффект оказался настолько сильным, что пробил несокрушимую броню, оголив чувствительные нервы. Если так, какова вероятность скорого наступления регресса к прежней стадии? Прикинув в уме общую импульсивность, Сектор мог бы утверждать, что высокая. Значит, по возвращению в клан стоит повторить процедуру, повысив коэффициент опасности. Ассасин остановился, почувствовав, как сдавливает виски. Он закрыл глаза, надавив на них пальцами и сведя те на переносице. В темноте мелькнул фантомный интерфейс голубоватого оттенка, с неразборчивыми данными. Кто-то из ученых, занимающихся нейрофизиологией, предупреждал о чем-то подобном. Попытки объединения человеческого мозга с машиной, под завязку забитой разного рода программами, чисто технически не могут пройти бесследно. К счастью, подобные приступы «машинизации» сознания происходили всё реже. Вернувшись к прерванной мысли, Сектор удовлетворенно кивнул сам себе. У него уже был план, как поставить девчонку в критическую для жизни ситуацию. Проблемой лишь оставались дальнейшие перспективы ее использования. Кибернетизировать предстояло практически всех поголовно, но шавка являлась, как всегда, исключением. Никто не мог гарантировать успешного результата при морфологически нестабильном материале. Нужно выяснить, чем таким воспользовался шаман, и обернуть в свою пользу. Она станет ему подчиняться или сдохнет. Ассасины шли по пляжу, внимательно всматриваясь в потревоженные песчинки. Скала вынудила беглеца ступить опасной дорогой, ведь песок не прятал его следы, выдавая пройденный им путь. Конечно, он умело путал их, то и дело вынуждая людей возвращаться обратно, чтобы отыскать вновь, но, в конечном итоге, они медленно подбирались к цели. В один момент, следы стали четче и уже не виляли из стороны в сторону. Сектор усмехнулся беспечности предателя, с удвоенной скоростью устремившись вперед. Сэм за ним не спешила, отозвавшись на неясное предчувствие. — Сайракс, куда тебя в этот раз тебя черти понесли? — заворчала Сэм, стоило воину вместо того, чтобы свернуть за ней, пойти дальше. Одна из немногих совместных миссий, выпавшая на долю двух сильно разных Лин Куэй, проходила близ густого леса. Земля парила после недавно прошедшего дождя, жадно запечатлевая на грунтовой дороге каждый их шаг, как бы воины не старались их прятать в россыпи камней и веток. Темнокожий ассасин, проигнорировав ее возмущения, прошел еще несколько десятков метров, прежде чем медленно и осторожно вернуться по собственным следам. — Это было та́к необходимо? — устало спросила Оникс. Ее форма намокла, волосы липли к лицу, на котором темными кругами отпечатались несколько бессонных ночей. На Сайраксе подобного видно не было, но, без всяких сомнений, он тоже был вымотан. — Мне не нужен хвост, — отмахнулся он. — Да не будет его. Кого им посылать? Полдюжины едва выживших калек? — Она махнула рукой в сторону, откуда они пришли. — Мы вскроем им глотки быстрее, чем ты сейчас ходил туда и обратно. — Да, — кивнул он, подходя ближе и понизив голос. — Только в этот раз бессмысленная кровь будет исключительно на наших руках. Сэм внимательно посмотрела на него; медленно моргнула и чуть повела бровями. — Надо же было судьбе, чтобы ты оказался в клане ассасинов. Два сильно разных воина Лин Куэй, по большей части, отличались лишь поверхностно. За масками безразличных к чужим жизням убийц, таились не лишенные сострадания души, на чью долю выпало слишком много тяжелых испытаний, заставивших их загрубеть. Они жили, исправно выполняли миссии, и верно служили клану, не переставая глушить бушующие внутри противоречия до тех пор, пока от тех не оставалось лишь смутного ощущения, напоминавшего о себе темными ночами. — Скажи мне, Сайракс, — подала она голос, когда они оказались глубоко в лесу, — каким образом тебя занесло в Лин Куэй? Они не были достаточно близки, чтобы человек мог спокойно ответить на ее вопрос. Они даже не были друзьями. Всего лишь два существа, с невероятно похожими судьбами. — Так же, как и многих, — тихий голос едва не утонул в звуке падающих капель, — искал лучшей жизни. — Ищейка! — издалека донесся недовольный голос Сектора. — Какого черта ты там зависла? Она потерянно проморгалась, поняв, что слишком надолго ушла в собственные мысли. Сэм была готова крикнуть, что уже идет, и потянула в легкие обильную порцию воздуха, да так и застыла с открытым ртом, стоило в нос ей неожиданно ударить до боли знакомому запаху. Обоняние окончательно вернулось тогда, когда его не ждали, выдавая прячущегося прямо неподалеку Сайракса. Оникс повернула голову по ветру, определив четкое направление, и лишь вновь встретившись взглядом с Сектором, осознала, какую ошибку совершила. Он всё понял. Разум отчаянно заметался, пытаясь найти оптимальный выход из ситуации. Сделать вид, что ей показалось, не выйдет. Увести его в другом направлении, сразу же представит ее таким же предателем. Все пути упирались в тупик, из которого не было выхода к спасению друзей. Сэм сжала зубы, жалея, что на ней сейчас нет маски, что скрывала бы прорывавшиеся эмоции. Выход был всего один. Она кивнула, подтверждая догадку ассасина, и свернула с пути, направившись прямиком к находившимся в отдалении валунам, являвшимся великолепным прикрытием. Сектор, чуть погодя, двинулся следом, ни на секунду не упуская ее из виду, и давая идти немногим впереди себя. Это могла бы быть ловушка двух давно сговорившихся предателей, ловко обводивших его вокруг пальца всё это время. Рука потянулась к огнеметам, пока сам он досадливо поморщился, особенно остро ощутив их бессмысленность. Набегающий ветер рваными порывами трепал свободные участки формы, бросаясь в лица ассасинов их же волосами и песком. Стихия бушевала, укутывая в шуме плещущихся волн любые звуки. Люди крались тише хищников, совершенно не представляя себя в роли возможных жертв. Но всегда найдется хищник хитрее. Сайракс, подобно коршуну спикировал с высокого валуна, всем своим весом впечатывая застигнутую врасплох Оникс в мокрый песок. Подхватив горсть последнего, воин швырнул им в подбежавшего Сектора, попав четко в глаза, отчего тот взвыл. Сэм, заслышав это, попыталась поднять голову, гудящую от встречи земли лбом, но Сайракс не позволил, точно и выверено ударив ее в затылок, отправив сознание по волнам забвения. Заметив, что на ногах остались только они двое, Сектор достал скрываемый им до этого момента коммуникатор, спешно вытянув антенну, и, отдав приказ за тысячи километров, отбросил прибор за спину, шагая навстречу врагу. Сайракс уже поднялся во весь рост, так же бесстрашно направившись к нему. Больше не было слов, и не было угроз — лишь два свирепых взгляда, устремленных друг на друга. Они схватились молча, быстро, яростно, не оттягивая момент. Песок и камни разлетались в стороны, и кровь обагряла древний берег безликих вод. Стихия смолкла перед бурей, дозволяя каждому удару, каждому сдавленному стону разноситься в кристально чистом воздухе на большом расстоянии. В мире не осталось ничего, кроме Человека. Битвы за свободу и рабство. Первобытной борьбы за жизнь. Единичные капли дождя начали падать с низко висящего неба, громкими щелчками разбиваясь о валуны. Несколько упали на ткань темно-синей формы, черные волосы, покрасневшую от крови кожу. Одна особенно крупная капля разбилась о свежую рану на щеке, заставив лицо дернуться в болезненной гримасе. Еще одна попала на угол закрытого глаза. Безвольно лежащая рука слабо сжалась. Веки дрогнули несколько раз, прежде чем приоткрыться на пару миллиметров, зажмуриться, и вновь распахнуться уже полностью. Темные провалы зрачков, окаймленные светлой радужкой, то неуверенно расширялись, то сужались, пытаясь подстроиться под тусклый свет из-за серых облаков. Слух уловил копошение, шорох песка, глухие крики. Голова медленно приподнялась над землей, осыпая неисчислимое множество налипших на кожу песчинок. Шум постепенно утекал из сознания, даруя ясность мысли, но оставляя пульсирующую боль, что размывала картину перед глазами. Грудная клетка расширилась, вбирая в легкие больше воздуха ценою скрипящих от натуги ребер. Рука потянулась назад, едва не лишив тела равновесия, нащупав на затылке нарастающую припухлость. Память о последних событиях вернулась под довольно четкую мысль. Паршивец. Сэм привстала на локтях, наконец сфокусировавшись на дерущихся неподалеку людях. Образцовый бой не на жизнь, а на смерть. Такие иногда проводили в клане, когда удавалось живым захватить вражеского воина. Бросаешь на импровизированную арену, говоришь, что победа или три даруют ему свободу, и наблюдаешь за представлением с отчаявшимся человеком в главной роли. Зачастую, никто не проходил и первый бой, меньше чем через минуту, а то и единственный точный выпад, валяясь со вскрытым горлом. Кто-то любил бить под ключицу или в бедро, наслаждаясь быстро угасающей жизнью в глазах несчастного. Реже — проводилось несколько боев, если человек был не промах. Но еще никто не уходит от Сектора. Их выносили в яму целыми, или по кускам; изуродованными, обескровленными, без зубов или пальцев; со снятым скальпом; с сожженными до костей мышцами. Сектор никогда не убивал быстро, давая волю чудовищу внутри себя. Как иронично, что Сэм, за ее сущность, звали монстром намного чаще, чем того, кто действительно этого заслуживал. У нее получилось осесть на колени, почти как при медитации, и ее даже не вело куда-то в сторону. Глухая боль пульсировала на грани сознания, став привычным фоном. Она давно устала чувствовать ее присутствие. В это же время Сайракс воспользовался заминкой Сектора, попытавшегося воспользоваться огнем, и со всей силы вбил кулак ему под ребра. Воздух сдавленно вылетел из легких ассасина с заглохшим хрипом. Воин сделал подсечку, повалив врага на спину, и сразу же навис над ним, вдавливая колено в грудину. Пальцы выхватили кинжал из ботинка, приставив его к ненавистному горлу. «Он сейчас убьет его», — как ничего не значащий факт пронеслось в голове Сэм. Убьет, решая большинство ее проблем. Грандмастер без труда примет эту версию, как и ее алиби сражавшегося на Турнире воина. Скорее всего накричит и посадит в карцер, чтобы хоть на ком-то выместить гнев за потерю единственного наследника, пока его псы носами будут рыть землю в поисках Сайракса. Он может даже так сильно уйти в это с головой, что не придаст внимания пропаже и «смерти» трех близких ассасинов. Сэм бесшумно поднялась на ноги, незаметно прокрадываясь вперед. Всё это было просто замечательно, кроме одного «но». После всего, этот ублюдок может умереть только от ее руки! — Я никогда не желал этого, но твоя смерть мне польстит, — низко прорычал Сайракс, вдавив лезвие в бледную кожу. Лишь в последний момент он краем глаза уловил движение, не успев среагировать. Оникс налетела как вихрь, сбив его с Сектора. Схватившись, они покатились по песку, и Сайракс тщетно пытался ее от себя отодрать. Зарядив кулаком по скуле, он только разозлил ее, в отместку получив лбом в нос. — Какого черта?! — процедил воин, прижимая ее к земле. Рывком Оникс перевернула их, наклонившись к самому лицу, прошипев сквозь оскал: — Он мой! Длинные клыки перед глазами в купе с полубезумным взглядом не оставляли простора для мысли и выяснений, что именно она подразумевала под этими словами. Двинув ей по ребрам, Сайракс вывернулся, воспользовавшись неожиданно эффективным приемом. Глухо ухнув от боли, напрочь забыв о Секторе, Сэм с ревом бросилась на человека перед собой. Град взаимных ударов посыпался на тела бывших союзников, вновь сошедшихся в поединке. Сайракс продолжал биться за свободу, пусть и не понимая агрессии Оникс; а она, не в силах почувствовать более ничего, перестала видеть конечную цель, сконцентрировавшись на ударах. Бой мог продолжаться, пока оба не упали бы без сил, но Сайракс попался на том же, на чем и Сектор. Силы привычки и чрезмерно частое полагание на оружие сыграло с ним злую шутку, когда выброшенная перед собой рука, вместо того, чтобы выпустить циркулярную пилу, только щелкнула ее вырванным в лесу механизмом. Сэм не медлила, выворачивая кости запястья, зашла за спину, ударив под колено. Осевший воин не успел ничего предпринять, как горло его сжали в тисках. Тонкие пальцы вонзились в плоть, ухватив его за основание гортани раньше, чем он успел этому воспрепятствовать. Теперь любое напряжение мышц вызывало вспышку боли и риск, что Оникс рванет хрящи на себя, оставляя его задыхаться на песке. Для этого приема даже не нужно иметь когти. Двое тяжело дышали, не сразу различив звук шагов. — Недурно, недурно, ищейка. Не зря я позволил тебе жить. — Подошедшему Сектору не хватало только похлопать в ладоши. Его недоверие явно развеялась, стоило увидеть картину поверженного врага. Сайракс почувствовал, как дрогнувшие пальцы слегка разжались, а вывернутые сухожилия перестали столь болезненно тянуть вверх. Оникс вспомнила о своей изначальной цели, стыдливо искривив губы. Пусть этот черт подойдет еще на шаг. Она отпустит Сайракса и вскроет глотку Сектору раньше, чем он успеет понять, что вообще произошло. Всего один еще шаг… Вспышки света идеально ровными квадратами осветили пляж за спиной Сектора. Тот мимолетно оглянулся, подав сигнал рукой, и подошел вплотную к воинам. Сэм затаила дыхание, не веря собственным глазам. Чертежи ожили, отблесками на сером металле представ перед ней в образе трех человекоподобных существ. Нет, они не были живыми. Это не плоть, а сталь; не люди, а машины. Не Лин Куэй. Киборги. О боги… Всё это время Сайракс был прав. И Сектор, с надменной ухмылкой отдавая тем приказы, которых она не слышала, всегда знал об отсутствии выбора. Демоны! Ну конечно он знал! Сайракс попытался вырваться из ее хватки в очередной раз, но она сильнее сжала его в тисках. Сектор вновь сказал что-то, и только когда киборги встали перед ее носом, а она передала предателя в их «руки», до нее дошло, что он приказал ей именно это. — …щейка? Оникс! — Сектор щелкнул пальцами перед ее носом. — Я возвращаюсь с предателем в клан. С помощью них это можно сделать в пару мгновений. Воин рассеянно посмотрела на него. Он предлагает ей пойти с ним? Один из киборгов тряхнул слабо рыпающегося человека. У нее внутри всё переворачивалось от одной мысли, что ее могут забрать вот так, как пленника; как стоящего на коленях Сайракса, у которого почему-то была разбита скула. Сектор минуту назад нанес тому несколько сильных ударов, а она вспомнила об этом только сейчас. — Я-я забыла меч в своей комнате, — Сэм попыталась придать своему голосу запропавшей уверенности. — Я и не предлагаю возвратиться со мной. Ресурс ограничен, а ты в любом случае должна остаться на Острове до конца Турнира как представитель Лин Куэй; так что отходишь под прямое начало Шанг Цунга до своего возвращения в клан. — Он сделал паузу, чтобы дать информации усвоиться. — Я ясно выразился? — Да, — сглотнула Сэм. Она с трудом отвела взгляд от киборгов. — Да, Сектор. — Отлично. — Ассасин поднял коммуникатор ко рту: — Переноси нас. Сайракс ничего не понимал. Он смотрел на девушку перед собой, некогда гордого, неприступного воина, всей душой не признающего ничьи приказы, кроме тех, что шли от самого Грандмастера; сейчас она смиренно смотрела в ноги Сектору, которого до этого спасла от его руки. Почему? Об их взаимной ненависти знал весь клан. А реальную и, вероятно, единственную возможность убить его, она предпочла спасению кровного врага. Одними разбитыми губами Сайракс прошептал имя, к удивлению, сумев привлечь ее внимание. Тогда, всего на один короткий миг, он распознал за бесчувственной маской верной ищейки, мечущуюся в сомнениях Сэм, прежде чем вспышка технологичного света, ячейками метнувшаяся со всех сторон, не унесла его прочь. Оставшись в одиночестве на пляже, ее покинули и последние силы. Рухнув в песок, не замечая впившихся в ноги острых камней, Сэм неотрывно смотрела на место, где только что исчезли люди и машины. Они не могла отвести взгляд, а потому накрыла лицо руками. Локти уткнулись в бедра, не в состоянии выдержать веса склоненной головы. Сколько она так просидела, неясно. Сквозь давящую тишину в ушах стал пробиваться далекий крик, резонирующий в скулах. Не сразу Сэм поняла, что источником является она сама. Рваный вздох вырвался из глотки. «Прости, прости, прости…» Прощение не возвращает мертвых к жизни, отозвалось в голове. Ну же, открой трусливо сомкнутые глаза! Посмотри на дело своих рук! Человека, что лишь желал свободы; воина, что доверял тебе, ты предала! Не поверила! Всадила нож в спину! Ты предала не его, нет, — ты предала саму себя! Отдавая Сайракса на растерзание мясникам, тобой двигал лишь страх! Ты продала его, спасая собственную шкуру! — Замолчи!!! — крик разнесся над песками, утонув в шуме волн. Ему плевать на твою верность, продолжал голос. Плевать на клановые принципы. Плевать на жизни верных воинов. Ему нужны послушные, безмозглые машины, выполняющие абсолютно любые приказы без единого возражения. Ты видела чертежи, но не предала им значения. Ты видела испытания, но предпочла забыть. Сайракс предупреждал, но ты не послушала его. Теперь же, увидев все собственными глазами, ты боишься. Но за кого? Сэм подняла голову. Оглянулась, никого не увидев. Она поняла, что уже долгое время вместо того, чтобы разрабатывать план спасения, просто прохлаждается, жалея себя. Брови сошлись к переносице. Воин оперлась на руку, собираясь подняться, как взгляд ее выхватил нечто инородное в безжизненном пейзаже. Она моргнула несколько раз, но странного вида волк, с отливающей зеленоватым светом шерстью, никуда не исчез. Участившиеся капли дождя беспрепятственно миновали тело зверя, скрываясь в мокнущем под ним песке. Дух смотрел на нее несколько секунд, а после, призывно завыл. Глас его странно отозвался в груди, но Сэм не успела достаточно поразмыслить над этим, заслышав приближающиеся шаги. Пусть легкая поступь ей незнакома, она прекрасно понимает, кому та принадлежит; как и дух. Шаман не заставил себя ждать, явившись со стороны обрыва. Оникс подскочила на ноги, выхватив из ножен кинжал. Индеец остановился в нескольких метрах, но более ничего не предпринял. Он взглянул на нее, потом на оружие в ее руке, и вновь посмотрел в глаза. Исходившую от него ауру загадочности можно было ножом резать, либо же Сэм так устала, что не чувствует опасности. — Что ты здесь забыл? — спросила она, не в силах понять его мотивацию. — Пришел убедиться, что сделал правильный выбор, — не тая, ответил он. Воин непонимающе наклонила голову. — Что сохранил тебе жизнь. Она фыркнула. — Ты предстал перед этим выбором, только воспользовавшись столь нечестным способом, — процедила уязвленная гордость. — Теперь ответь мне честно: что тебя сюда привело? Молчание ненадолго воцарилось между ними. — Хотел убедиться, что ты не пойдешь убивать всех на своем пути, — честно признался Ночной Волк, и прежде, чем она успела возразить, добавил: — и предложить присоединиться к земным воинам. Ее возмущения захлебнулись в кашле. Сэм криво усмехнулась, показав ряд острых зубов. Ни в ее, ни в его глазах смеха не было. — Ты спятил. У Земного царства нет ни единого шанса на победу. — Оникс смахнула со лба налетевшую от порыва ветра прядь. Рука ее задержалась на не прикрытой ничем щеке. — Ты в это не веришь, — уверенно заявил шаман. Он прекрасно знал, о чем говорит. Песчаные глаза яростно сверкнули. — Довольно копаться в моей голове! — рыкнула Сэм. Перенасыщенная злобой и усталостью, она не желала больше оставаться рядом с этим человеком. С любым обществом. Ей требовался покой, принести который, увы, никому из присутствующих на Острове было не в силах. Даже шаману из племени Матока, избраннику Великого духа. Он проводил взглядом ее удаляющуюся спину, без попыток чего-либо предпринять. У него теперь были ответы, но остались сомнения. Призрачный волк подошел к человеку, невесомо коснувшись холодным носом его руки. Индеец провел по широкой голове, раздвигая пальцами шерсть, пока не остановился за ухом. — Не знаю, Киба, — вздохнул он. — Надеюсь, Хаока не ошибся на ее счет.