Дао Янтарного Волка

Ливень разошелся не на шутку, словно поставил себе целью смыть все постройки на острове в море. Тяжелые капли с такой частотой барабанили по крыше, что их шум заглушал практически любые звуки, от чего пустые коридоры храма казались безлюдными, не считая редких стражей и пары идущих рядом Лин Куэй. Саб-Зиро не спешил, о чем-то глубоко размышляя. Оникс его не тревожила, внимательно изучая окружение. — Сэм. Они практически добрались до места проведения боев, когда рука неожиданно преградила путь, вынудив остановиться. Саб-Зиро указал на ухо, а потом обвел пальцем полукруг, вопросительно посмотрев на Оникс. Она замерла на мгновение, прислушиваясь. Вдалеке звучали удары кулаков, шипение выпускаемого топлива из огнеметов, шум пламени и редкие взвизгивания пилы, но не более. Сэм покачала головой. — Ты можешь мне пообещать кое-что? — тихо спросил Би-Хан. — Могу. Но поверишь ли ты в правдивость обещания? — можно было подумать, в ее голосе звучала застарелая обида. — До самой смерти припоминать будешь? Оникс неопределенно повела бровями. Дождавшись, пока Саб-Зиро сдержанно вдохнет, она слегка улыбнулась под маской и кивнула, соглашаясь выслушать. — Мой медальон. Если что-то случиться – лично отдай его в руки Лиэнгу. — «Что-то»? — удивленно переспросила она. — Хан, ты же это не серьезно. Би-Хан смотрел на нее весьма серьезно. — Что может случит… — Сэм почти физически ощутила, как идущее изнутри чувство заставило ее закрыть рот. Да всё, что угодно может случиться, вплоть до пришествия Старших Богов. В конце концов, пообещать выполнить столь простую просьбу (которую и выполнять-то вряд ли придется), проще простого, но если это даст Би-Хану некоторой уверенности, она это сделает. — Я обещаю. — Вот и хорошо. Двое прошли оставшиеся несколько метров до дверей в залу, где уже подходила к концу битва. Саб-Зиро хотел сказать что-то еще, но не мог отвести взгляда от разворачивающихся событий. Сайракс был не иначе как на пике своих способностей, перемещаясь по небольшой арене с трудноуловимой глазу скоростью. Он то и дело пускал в ход циркулярную пилу, пару раз вогнав в шипастую броню, выбив из нее щепки. А когда призрак сам чуть не достал его — бросил под ноги дымовые бомбы, дезориентируя того. Только другие Лин Куэй понимали, насколько последнее плохой знак. Таких бомб было очень мало и сделать их из подручных средств почти нереально, лишь менее эффективные аналоги, и раз Сайракс тратит столь ценный ресурс, дела у него обстоят плохо. Это доказал последовавший удар в живот от Скорпиона, заставивший ассасина согнуться почти пополам, и следующий в челюсть, практически выбивший из сознания. Но Ширай Рю оказалось этого мало. Он подошел к сопернику, занеся над ним ногу. У Сэм кишки изнутри скрутило. С того места, откуда они наблюдали, могло показаться, что Сайраксу сейчас размозжат череп, но призрак, вложив в удар скопившуюся ненависть, обрушил его на жалобно треснувшие ребра. — …Ты вообще слушаешь меня? Она запоздало уставилась на Саб-Зиро. — Медальон, — терпеливо повторил воин. — Я оставил его в своей… — Я отомщу, но я не буду убивать Саб-Зиро. Одновременно они посмотрели на Скорпиона. Би-Хан плотно свел челюсти, мгновенно забыв о чем собирался рассказать. Ему было достаточно кинуть один короткий взгляд на Оникс, чтобы она тут же отошла прочь. Криомант набрал полные легкие влажного воздуха. — Не будешь? — низкий, глубокий голос разнесся по залу, достигнув ушей призрака. — Или не сможешь? — Ты! Нельзя было сказать, что Сэм не отметила всю ту ярость, выплюнутую в одном этом возгласе, но она слышала и намного более устрашающие выкрики в сторону Би-Хана. Призрака пришлось обходить по дуге, направляясь к двум полубесчувственным телам, но ни на секунду не упуская того из виду. Игнорируя раскинувшегося рядом Сектора, Оникс протянула руку Сайраксу, не сразу, но принявшего ее. Выглядел он лучше, чем мог бы быть: хватило быстрого осмотра, чтобы отмести перелом, хотя грудине определенно досталось. Воин заметил, как она изучает второго пострадавшего. — Нет, этот еще не скоро встанет. Но он сам виноват. — Сайракс легко пнул руку краешком ботинка. Сектор не отреагировал, а Сэм вопросительно наклонила голову. — Нужно быть или отъявленным смельчаком или полным придурком, чтобы разбрасываться оскорблениями про Ширай Рю прямо во время боя. — Значит, тебе повезло, — произнесла она так тихо, чтобы никто больше не услышал. — Чем же? — Скорпион выместил всю злобу на Секторе, прежде чем сразиться с тобой. — Если бы! — недовольно воскликнул ассасин. — Мы сражались одновременно. За спиной послышалась перепалка, из которой резко выделилось: «В пекло твой клан». — Подожди, — хмуро произнесла Оникс. — Ты сейчас говоришь, что вы сражались двое на одного и... проиграли? — Проиграли, потому что, этот идиот окончательно вывел демона из себя. — Сайракс недовольно оглядел до сих пор бесчувственного виновника гнева мертвеца. Взгляд Сэм беспокойно забегал по полу, пока переваривалась информация. Значит, Саб-Зиро не просто будет сражаться с призраком мести, который давно точит на него зуб, так тому еще и напомнили о его потере! Внимание остановилось на Секторе, и пришлось срочно давить в себе ярое желание пройтись по его и без того окровавленной морде еще раз. — Нет. В пекло тебя! Она едва успела обернуться, чтобы застать мелькнувший, казалось, до самой крыши столп огня, искрами отразившийся на расширившихся зрачках. На месте исчезнувшего пламени не осталось никого, лишь гарью на досках напоминая о стоявших здесь людях. Ей показалось, что съеденная лепешка попросилась прочь из скрутившего желудка. — Это вообще по правилам переносить бой с арены? — больше в воздух спросил Сайракс. По рассказам Би-Хана и тому, что Сэм уже сама успела увидеть, Шанг Цунга слабо заботило соблюдение правил, разве что, если это играло на пользу бойцам Внешнего мира. Он будет проводить Турнир так, как сам пожелает, и там, где ему вздумается. Единственное, чего она не понимала, так это мотивацию провести бой двух бойцов, сражающихся, по сути, на одной стороне, причем вне пределов досягаемости. Неопределенность заставляла нервничать еще больше. — Думаешь они в… — Оникс коротко посмотрела под ноги. — В аду? Где же еще. — Сайракс усмехнулся и не получил за это локтем в бок только потому, что Сэм по опыту знала, что он не стремился поглумиться над воином, просто это было в его манере. Но вот не в манере Сэм было, пусть и разово, нервно переминаться с ноги на ногу, так что он добавил: — Сегодня этот ад таки замерзнет. Кажется, она неуверенно улыбнулась ему под маской. Конечно, Саб-Зиро победит. У нее просто не может быть сомнений в том, что он справится. Он уже был в аду и возвращался, значит, вернется и сейчас. Это же Би-Хан, верно? Постепенно в зале зазвучали перешептывания, затем тихие голоса, всё яснее различимые на фоне дождя, стеной льющего за дверьми балкона. Промелькнувший шорох почти невесомых шагов, не таких, как у ассасинов, но старательно теряющихся в гуле ударяющих о крышу капель. Со стороны трона раздался легкий звон поднятого с подноса бокала, шелест мантии. На глотке, услышанном за несколько добротных метров, Сэм поняла, что стоит хотя бы немного абстрагироваться от слуха и молча уставилась на пятно гари в центре зала. Если уловить эмоцию в непроницаемом взгляде трудно — интересом ли было пристальное разглядывание досок, где несколько минут назад исчезли бойцы; презрением к вражескому ниндзя или вовсе безразличие — то заставить тело оставаться безучастным не вышло. Роение множества мыслей в голове не выдавали ни колыхания рук, ни подергивания стоп, что часто случалось у других претендентов. Даже дыхание оставалось ровным, подобно спине, пряча, возможно, чуть участившееся сердцебиение. В сжатых кулаках читалась скрытая угроза, как и у всех Лин Куэй, готовых мгновенно атаковать в любой момент. Но нужно было хорошо знать Оникс, чтобы понять, что сжатые кулаки — самое явное проявление беспокойства. Из-за слишком часто впивающихся в плоть когтей, порой неожиданно возникающих против воли в напряженные моменты, ее стиль подразумевал удары открытыми ладонями. Это, как и многое, она подсмотрела у Би-Хана, быстро смекнув, что для оборотня такое подходит как нельзя кстати. Всегда держа руки открыто, сейчас Сэм нарушала собственную привычку, стремясь утаить легкую дрожь на кончиках пальцев, которыми она время от времени перебирала. Сайракс заметил последние ровно в тот момент, когда лица всех присутствующих озарила вспышка того же самого огня, вынудив небольшую руку замереть посреди безотчетного движения, и не дав воину времени над его размышлением. Все в зале затаили дыхание. Даже с трудом поднявшийся Сектор не проронил ни слова, молча разглядывая стоящего по центру Скорпиона. Призрак вернулся один. Сайракс был готов поклясться, что слышал, как из глотки Оникс вырвался свист, когда она разглядела в бледной руке до сих пор дымящийся череп. Былая уверенность улетучилась за мгновение. Без сомнений, это был череп Би-Хана. Мировоззрение Сэм крепко стояло на нескольких неотложных истинах, в которые она либо свято верила, либо заставляла себя верить. Это помогало в трудные минуты не тратить драгоценное время на размышления, вместо того, чтобы действовать; помогало не думать слишком много над тем, над чем думать было бессмысленно, а порой и опасно. Истины, подобно столбам и колоннам, крепко удерживали столь шаткое положение человека, что с трудом находил себе место в жизни. Дрожь всей конструкции можно было ощутить почти физически, когда убийца поднял руку с зажатым в ней трофеем. Первой истиной, с самых первых дней появления в Лин Куэй въевшейся под кожу, пронизывающую каждое мышечное волокно и сросшуюся с костями, была вера в клан; верность его идеалам и принципам; и абсолютная, все отдающая преданность. Та вера в исключительность, которую им прививали с самого ученичества, ежедневно скандируя о превосходстве Демонов буквально надо всеми. Трещины, уродливо расползающиеся по первой колонне, в точности повторяли их же узор на пластинах черепа. Лучший ассасин, что мог появиться только в лучшем клане во всем Земном царстве. Непобедимый Саб-Зиро, превозносимый мастерами как идеал, к которому стремились многие, но не преуспел никто. Уверенность в исключительности Би-Хана сгорела вместе с ним в адском пламени, заодно зацепив уверенность в исключительности их клана, копотью выделяя откалывающиеся грани столба. Второй истинной была сама истинность. Сэм ценила друзей и уважала союзников, а потому дала слово никогда им не лгать, ведь запутавшись во лжи, ты в первую очередь теряешь не их, но самого себя. Хотя, спроси ее в любое время, кто она, Оникс бы ответила — ассасин, воин Лин Куэй, и это всегда бы было правдой. Потому что так проще, не пытаться выяснить, кто ты на самом деле; не задавать вопросов, зная, что на них не найти ответов, по крайней мере, пока. Потому что не все ответы получится принять. А самой основой честности перед другими — честность перед собой. Не лгать себе, всегда трезво оценивать ситуацию и не отрицать очевидные факты — это то, что являлось фундаментом второго столба. Но Сэм думает, что этого не может быть, когда череп выскальзывает из державшей его руки. Сэм думает, что это, должно быть, такая же иллюзия, как полная луна над островом. Такая же уловка, как подмена тела на задании. Такое же что угодно, черт подери! Сэм отрицает правду. И подобно осколкам позвонков, разлетевшихся по дорогому красному дереву, от фундамента отломились первые куски, приводя всю конструкцию на край хаотической нестабильности. Но дрожь, незримо для человеческого глаза трепещущая синюю форму, шла от стоящей в самом центре убеждений истине: защищай своих близких. Любой ценой. Сэм буквально рвала глотки за тех, кто ей дорог; соглашалась на самые безумные идеи, если они даже немного увеличивали шансы на выживание ее друзей; всегда ставила их жизни выше своей. И сейчас по всему телу — от кончиков неровно обрезанных волос, до пальцев ног — ее переполняло ранее неизведанное чувство абсолютной беспомощности, никогда прежде не достигавшего таких масштабов. Изнутри, она тонула в нем без остатка, оставаясь снаружи безмолвным изваянием. Не вернуть. Не исправить. Ничего. Шелест осыпающихся осколков мировоззрения ясно звучал в чутких ушах, но осознать его она была не в состоянии. Оно не рухнуло в ту же минуту, или, даже, в тот же день. Но для Сэм, наконец, стало очевидно как день, насколько всё ее положение, да и вся ее жизнь, оказывались хрупки. Шаткость убеждений подсветил яркий огонь воспламенившегося призрака, резкими тенями выделяя всё их несовершенство. Скорпион исчез, оставив за собой облако серы и пепла, плавно опускающегося на потерявший свою целостность череп. Оникс стояла на месте, пока расходилась толпа наблюдателей, кинув по паре ничего не значащих слов. Она не отвела взгляда и не почувствовала дуновение ветра, пропахшего озоном; не слышала, как рядом завели разговор; медленно, плавно, словно выверяя каждый шаг, подошла к костям, но попытавшись осторожно осесть, упала на колени, вбивая броню в пол. Предательски дрожащие пальцы коснулись чуть теплых костей, замерев на секунду, прежде чем взять их в руки. Не осталось даже кусочка целой кожи, челюсть едва держалась на остатках связок и мышц, грозивших оторваться в любой момент. За всей нелицеприятностью смерти можно было уловить запах паленого мяса, но она, глядя в пустые глазницы, не чувствовала абсолютно ничего. Желтизна костей размылась по краям, рефлекторно заставляя моргнуть. Сэм подняла голову, успев заметить, как силуэты двух говоривших о чем-то людей постепенно заволакивало туманом. Она подскочила, плотнее прижав свою добычу, и кинулась прочь из зала, до того, как кто-то еще мог ее заметить. Оникс не смотрела, куда бежала, несясь по коридорам слепым, неостановимым вихрем, не имевшим четкой цели. Рёв грозы звучал всё настойчивее, пока не оглушил ее стеной, возникшей из-за поворота. Выход. Лишь на долю секунды замерев в нерешительности, Сэм рванула сквозь непроницаемую стену воды, мгновенно пропитавшей форму до основания. Она бежала, не чувствуя ни размытой почвы, ни как земля пошла под уклон. Тьма вокруг стояла непроницаемая даже для ее глаз, но и при иных условиях она не заметила бы выпирающий корень. Зацепившись за него ногой, Сэм практически пролетела несколько метров вперед под вспышку молнии, больно ударившись боком о камни. Сдерживаемый крик вырвался на свободу, слившись воедино с громовым раскатом. Сэм кричала еще долго после того, как утихли последние отголоски. Еще дольше — безмолвно лежала, поджав под себя ноги и крепко стиснув остывший череп. Остров тонул под тысячами тонн воды, выливающейся на него с неба стихии, безразличной к чужому горю. Тело пробивала дрожь в такт бьющим по нему каплям. Плотно сомкнутые веки не позволяли видеть ничего перед собой. Когда Сэм нашла в себе силы открыть их и оглядеться, дождь уже утихал. Луна проглядывала сквозь тяжелые облака, выкрашивая землю серебром. Воин с трудом села. Она по кругу осмотрела место, где оказалась. Было видно пристань далеко внизу, со стоявшей в заводи джонкой; длинную береговую линию, переходящую в скалы, — Сэм выбежала к обрыву, и не споткнись она о корень, Лин Куэй лишились бы уже второго воина за сегодня. Она зажмурилась. Никто из живых не существует вечно. Никому не уйти от смерти. Сколько бы Оникс не считала, что Жнец скрытно ходит у ассасинов за спиной, ей казалось, что над ее окружением он любил лишь смеяться, наблюдая, как судьба подкидывала безвыходных ситуаций, в которых всегда оказывалась лазейка. Но не в этот раз. Выплатил ли Би-Хан свой старый долг? Знал ли он, что всё так закончится? Вместо ответа вдали раздался рокот уходящей грозы, оставившей дождь в угрюмом одиночестве поливать тех несчастных, кому не повезло оказаться под открытым небом. Сэм подобрала себя на колени. Свалившийся капюшон не прикрывал мокрую голову, а черные пряди рваными линиями облепили застывшее лицо, придавая тому вид разбившейся маски. Зрачки недвижимо уставились на корни мертвого дерева, своими сухими ветвями безуспешно пытающегося укрыть землю под ним от непогоды. Подобно им, тонкие пальцы врылись в склизкую землю, неуверенно отбросив вначале один ком, затем, принявшись расшвыривать остальные. Яростно. Целеустремленно. В памяти всплывали события минувших лет, когда их клан стравили с японцами. В тот день также хлестал дождь, а она рыла землю, в поисках заваленных горной породой трупов; последующее укладывание ветвей, чтобы прогорело всё дотла; курган, с начинающим заниматься огнем. Тогда погребение многих Лин Куэй было не более чем необходимостью, выражением последних почестей павшим воинам. Сейчас, Оникс хоронила не лучшего-ассасина-в-клане (да чтоб этот титул провалился). Она хоронила своего друга. Человека, без которого ее жизненный путь, вероятно, оборвался бы еще в том далеком городе, в каком-нибудь затхлом подвале. Би-Хан, конечно, и сам не подозревал, насколько вовремя он появился в ее жизни, спасая от забвения на грязных улицах, но оттого преуменьшать его заслугу не стоило. Он дал ей то, что в обычном мире называют «билетом в жизнь», хоть и привел он в клан, где она еще не раз оказалась на пороге смерти, но с навыками, полученными в нем же, всегда выстаивала любые испытания. Мелкие камни обламывали ногти, грязь забивалась под них, вызывая жуткий дискомфорт, но Сэм не прекращала рыть. Она была обязана криоманту слишком многим, и сейчас, последняя возможность вернуть хотя бы часть долга.

***

— Должен признать, пусть этот старик и стрёмный до жути, но он знает толк хорошей в еде. Несколько людей мельком посмотрели на актера, уплетающего уже вторую порцию местного рагу из мяса сомнительного происхождения. Пара военных переглянулись, в глубине мысленно согласившись с ним; монахи, ковыряя палочками пресный рис, предпочли о подобном не размышлять. Небольшая группа землян собралась, чтобы прикинуть дальнейшие перспективы сражений. Конечно, противников выбирает Шанг Цунг, но Рейден решил, что будет неплохо промотивировать своих бойцов, заодно подняв товарищеский дух. По его наблюдениям, это нередко способствовало лучшему исходу, только если никто не погибнет жуткой смертью, как случилось на одном из последних турниров. Фаворитом по-прежнему оставался Лю Кэнг, а его лучший друг, Кунг Лао, уже выбыл, так что о деморализации первого можно было не беспокоиться. Разве что Джонни Кейдж будет держать язык за зубами. — …И я говорю ему: «Чел, у фильма рейтинг “R”, закажи так много бутафорской крови, чтобы ей громадный бассейн можно было залить»! Ну он и заказал! Шикарный мужик, правда, мы даже половины тогда не израсходовали, пришлось домой забирать. Так что, если вам вдруг нужно... — он хитро подмигнул вроде бы всем, но больше блондинке. — Студия решила, что им не нужны кишки на каждом квадратном метре. Но по-моему, если вы снимаете подобный боевик, то никак не обойтись без катан, девиц в желтых костюмах и кишок. Ну и меня, конечно же. Майор Бриггс с максимально непроницаемым лицом двигал в сторону болтуна тарелку с чем-то вроде сырной нарезки, надеясь, что набитый рот будет мешать ему говорить так много. Уловка подействовала лишь наполовину, пока Кейдж не вспомнил очередной фильм, невероятным образом связанный с сыром. Новую тираду прервал только далекий вой, прорвавшийся сквозь завесу дождя. — И чего им в норах не сидится в такую погоду, — удивился актер и кивнул насторожившемуся Ночному Волку. — Твои сородичи? — Нет, — отрезал тот. — А кто тогда? Индеец молча скосился, одарив Кейджа почти нейтрально-холодным выражением лица, давая понять, что ему нет дела до бессмысленного диалога. Джонни чуть дернул плечами и вновь принялся донимать остальных мучеников. Ночной Волк же внимательно слушал. Ему совершенно не нравился этот звук, в котором он различал едва уловимые ноты: давящая боль неразрывно скользила в далекой песне, переходя от сожаления до ненависти слишком часто и резко. Нестабильно. Опасно. Шаман прекрасно знал истории как о волках, потерявших важного члена стаи, так и людей, лишившихся своих близких. Пройти через путь принятия и отпущения крайне тяжело в одиночку, и если некому предложить помощь, то это может плохо закончиться. Он помнил тот неуправляемый поток энергии, как чувствовал стабильность на грани пропасти. Ему даже представлять не хотелось, к чему приведет человеческое отчаяние, подкрепленное животной яростью. Ночной Волк понимал, что одному ему не разобраться с данной проблемой. Взглядом он отыскал бога грома, чье внимание, казалось, было всецело поглощено его амулетом, но стоило подойти, как тот поднял сияющие бледно голубым светом глаза на шамана. — Ты чем-то обеспокоен, Ночной Волк? — Верно, Хаока. Мне кажется, мы более не в безопасности. — На острове Шанг Цунга нет безопасного места для земных бойцов, — в обычно спокойном голосе защитника послышалось недовольство. Он не мог надолго оставить своих людей, как и не мог следить за всеми одновременно. Даже бессмертного бога это утомляло. — Да. Но боюсь, недавние обстоятельства… — индеец замялся, не зная, как преподнести информацию. Громовержец понимал, что шаман не стал бы беспокоить его по пустякам, и раз тот запинается, значит, дело действительно серьезное. Он оглянул группу людей, после кивнув в сторону. — Расскажи мне всё, — велел Рейден, когда они отошли на достаточное расстояние. — С самого начала.