Любовь. Смерть. И Одиночество.

      ХХХ

      Около 20:00       – Ты же не покинешь нас? – сохраняя последние капли самообладания, проговорила Эва. – Я не смогу…       Она осеклась, понимая, что давить ранением на Эрвина нет нужды. Леви бегло изучал обстановку, в воздухе витал запах гари и крови, в ушах звенели крики и стоны раненных. Как на войне. Только тут её быть не должно.       – Останься тут, Эрвин, я найду принцессу, – сказал он, понимая, что последний находился между молотом и наковальней.       Густав пребывал в шоковом состоянии, Эва хоть и не тяжело, но ранена, Ральф пропал, а даже если и жив, то из него такой себе командир. Обезглавленные солдаты и зеленые кадеты в такой ситуации быстро не соберутся и не смогут предпринять оптимальных решений. Тут должен быть тот, кто сможет, не прибегая к эмоциям, взять всю ответственность на себя и быстро стабилизировать ситуацию.       – Прости, за это...       – Не нужно, – Эрвин холодно взглянул на Эву, – ты об этом ведь не сожалеешь.       Эва машинально дотронулась до импровизированной шины на своей правой руке. Она вместе с подчинённым искали уцелевших господ и попали в ловушку. Её ранило – осколки впились в руку, но это ничего, по сравнению с тем, что получил её подчиненный. Он закрыл её собой…       – Я объясню всё Его Величеству, – начала Эва, морщась от накатывающей волны боли. Видимо, обезболивающее переставало действовать.       – Займись раной, – произнёс Эрвин, смотря на выступившую кровь на повязке. – Позже мне понадобится твоя помощь.       Оруо и Нанаба возвращались с собранной информацией.       – Местные занимаются тушением пожара, – Нанаба указала на плотные клубы дыма. – Мы направили туда более-менее стоящих на ногах ребят помочь. Но огонь распространяется очень быстро.       – Проверили левое крыло замка, – добавил Оруо. – Выживших не нашли, тела… там много дыма. Невозможно долго находиться.       – Что с правым крылом замка? – спросил Эрвин.       – Дита с двумя кадетами отправился туда, – ответила Нанаба. – Я хочу взять кого-нибудь и присоединиться. Втроём они долго будут искать выживших и притаившихся. А если есть раненные, то поиски затянутся…       – А у нас не контролируемый пожар, – закончил Эрвин.       – Ребятишки уже начали готовить местный клуб для лазарета, – кивнул Оруо. – Там большое помещение и далеко от замка в случае, если огонь совсем выйдет из-под контроля.       – Хорошо, – Эрвин взглянул на Нанабу, – ступай, – когда она ушла, он перевёл взгляд на Оруо. – От первой группы нет вестей до сих пор, плохой знак. Немедленно нужно отправить кого-то с экстренным сообщением в соседний город. Это дня четыре в седле.       – Я хоть сейчас готов поехать, – вызвался Оруо. – Не поймите превратно, командир. Я бы лучше тут остался помогать, больше пользы принесу. Лошадей всех вырезали, дороги завалили, на велосипеде не выедешь, а через лес проще тогда пешком. Лучше отправить местного, чем военного. Вдруг опять случится нападение?       – Сомневаюсь, – Эрвин взглянул в сторону леса. – Однако знать наверняка мы не можем. Найди того, кто отправится с посланием. Лучше отправь несколько человек и разными путями.       – Понял.       В голове Эрвин пытался восстановить картину событий, но ему не доставало информации, а ещё он не переставал возвращаться к мыслям о Хистории. Его пугало то, что она могла оказаться…              Жан       Каждый раз замечая Маркуса Ботта, Жан испытывал приступы омерзения. Чтобы не высказать всё, чем полнился его разум уже некоторое время, он решил избегать его, а лучше всех, чтобы не напороться на лестные высказывания в сторону этого лицемера. Хорошим подспорьем в этом ему было новое назначение к полковнику Эрвину. За это стоило поблагодарить Адель и Лауру. От первой Жан выслушал много ненового для себя, а вот со второй ему так и не удалось поговорить. Последний раз он увидел её издалека, подумал, что сейчас хороший момент подойти и сказать просто «спасибо» за её неравнодушие. Конечно, вероятно, что её речь будет мало чем отличаться от речи Адель. Жан хотел надеяться на другое.       Лаура удалялась от него, и как только он сделал решительный шаг в её сторону, путь ему преградил Оруо.       – Здарова, новенький, – растянулся в улыбке разведчик, – как тебе назначение в наш стан?       Жан с какой-то странной болью в груди проводил взглядом уходящую вдаль Лауру, про себя зачем-то подумав, что это был последний раз, когда он её видит.       – Пока не понял, – признался он, переключаясь на разговор с Оруо.       – Полковник взял тебя к себе, – разведчик саркастично фыркнул. – Что же ты такого вытворил, чтобы вызвать его интерес?       – Вы же разведчик, вот и выясните, – резко ответил Жан, видя в Оруо враждебность по отношению к себе.       – Расслабься, – тот хлопнул его по плечу, желая разрядить обстановку. – Я не преследовал цели тебя обидеть. Хотел для себя кой-чего прояснить.       Жан громко фыркнул, желая обойти стороной Оруо и не продолжать беседу с ним. Стоило упустить шанс поговорить с Лаурой, чтобы получить очередной саркастичный тычок. Хватает от дворян с лихвой.       – Твой сокурсник Флок похоже совсем непробиваемый, – продолжил Оруо, доставая сигарету. – Слышал, отправили его в оцепление. Досадно ему там будет, но это цветочки по сравнению с тем, что должно быть.       – С этим соглашусь, но не моя забота его наказание. А вообще, лучше бы усилить охрану принцессы, а то изменений никаких не наблюдаю.       – Вот и славно, – улыбнулся Оруо, прикуривая. Жан непонимающе нахмурился. – Разведчики следят за ней, в случае чего готовые вмешаться. Что буквально вчера и произошло. Девочка набирается храбрости понемногу. За лошадь заступилась перед гвардейцами, которые хотели не иначе как убить животину.       – Это ту, которая унесла Оруо и Хисторию от волков? – изумился Жан. – Леди Райсс…?       – Не-не-не, – прервал бурную реакцию Жана Оруо. – Ту лошадь загнали. Двое седоков, немаленький возраст кобылы, страх. Она долго потом без седоков бежала, и наверное бы бежала до соседнего города, но замертво упала. Местные нашли её. Кровь, говорят, из ноздрей хлестала.       – Что там с Огвено? – спросил Жан, надеясь, что хорошие новости о выжившем перекроют плохие от услышанного.       – Стабилен. Без сознания пока что, однако улучшения есть и на этом большое спасибо. В его возрасте такие кульбиты с ранениями и стрессом ещё попробуй пережить, – Оруо качнул головой, потом ободряюще похлопал по плечу поникшего Жана. – Ты не принимай всё так близко. В нашем деле надо уметь сохранять холодную голову.       Жан поджал губы, понимая, что до состояния, когда внешние обстоятельства не влияют на разум, ему пока что далековато.       

      ***

      Около 7:00 утра.       Отсутствие связи со внешним миром всё больше напрягало разведчиков, но почему-то никак не отражалось на других солдатах гвардии. Жан не спал с раннего утра – сегодня была его очередь вместе с Элдом патрулировать территорию Утгарда. Вероятность, что волки всё ещё где-то бродят по близости, оставалась высокой, и они угрожали не только дворянам, но и местным жителям и их домашнему скоту. Капитан Ральф не возражал, что обязанность за поиск волков возьмёт на себя Эрвин.       – Подготовишь коней? – спросил Элд у Жана. – Я займусь оружием.       Жан согласно кивнул. За лошадьми на время отсутствия Огвено смотрел молодой парнишка, но в такую рань он не просыпался, и приходилось готовить их самостоятельно. Первое, что его насторожило – тишина. Обычно на подходе к конюшням всегда слышно их обитателей, но не сегодня. В какой-то момент Жан остановился как вкопанный, словно кто-то положил ему руку на плечо и попросил постоять хотя бы мгновенье.       Ветер принёс дурной запах. Запах крови. Жан не мог знать наверняка, но внутренний голос его не обманывал. Ноги отказывались идти, пришлось приложить усилие, чтобы сдвинуть их с места. Сердце в груди неустанно колотилось, казалось, подступая к ушам. Увиденное потрясло его. Внезапная волна ужаса накатила на него, вместе с тошнотой. Отворачиваясь и обессиленно падая на колени, Жан сгребал землю ногтями.              

***

      Около 8:00 утра.       – Сначала поломка вышки связи, теперь у нас конюшня вырезанных лошадей, – резюмировала Эва, – очень похоже на то, что нас хотят изолировать.       – Нужно как можно быстрее предупредить дворян и местных жителей, – сказал Густав.       Жан, присутствовавший на собрании, начал ощущать приступ тошноты. Ему не верилось в то, что было на уме у многих.       – Вы хотите устроить тут панику? – изогнул бровь Ральф. – Лучше не поднимать шумиху. Подготовить места для того, чтобы спрятать господ, отменить патрули и сосредоточить солдат в замке. Здесь есть подземелья на такие случаи.       – Тогда займись этим, Ральф, – кивнул Густав.       В кабинет ворвалась перепуганная Нанаба.       – Склад с оружием обнесли, – сообщила с ужасом она, смотря на Эрвина.       Ральф с недовольством взглянул на него, начавшего уже действовать. Казалось, его мало заботил тот факт, что они остались без средств обороны.       – То есть как? – прошипела Эва, вставая с места и упираясь указательным и большими пальцами в стол. – Куда смотрели дежурные?       – Там никого не было, – ответила Нанаба, у Эвы дёрнулся глаз.       Ральф изменился в лице, как будто бы вместо сиденья у него появились иголки. Густав побледнел.       – У разведчиков есть свои припасы и оружие, – сказал Эрвин. – Не в том же количестве, но лучше, чем ничего.       – С каких пор разведчики заимели свой отдельный склад с боеприпасами и оружием? – возмутился Ральф. – Почему никто об этом не знал, кроме вас?       – Кажется, до вас никак не дойдёт в каком мы положении, – сверкнул глазами Эрвин, – и вместо того, чтобы прятать ваших драгоценных господ, мы теряем время в бесполезной болтовне о том, что у кого-то есть отдельный склад с оружием. Оно и к лучшему, что ограниченный круг лиц знал о нём. В противном случае мы бы остались с абсолютно голой задницей.       Ральф торопливо поднялся с места, посмотрел на Густава. Нанаба наклонилась к Эрвину и сообщила ещё кое-что.        – Разрешите приступить к выполнению приказа? – спросил Ральф.       – Иди, – махнула рукой Эва. – Я займусь эвакуацией местных жителей. Густав, ваши люди займутся обороной замка. Нам нужно будет отправить кого-то в оцепления, чтобы оттуда солдаты передали телеграммы в ближайшие города о том, что мы без связи, оружия и средств передвижения. Если на Утгард готовится покушение, мы должны дать отпор.       – Все выезды из Утгарда заблокированы, – сказал Эрвин.       – Как это? – спросил застывший в дверях Ральф.       – Поваленные деревья и вырытые ямы, – пояснил Эрвин, искоса глядя на него. – На повозках отсюда не уехать, если вдруг окажется, что не всех лошадей тут перерезали. Я отправил несколько разведчиков в оцепления на УПМ.       – Времени не теряешь, – Эва тёрла пальцы друг о дружку, о чём-то усиленно размышляя. – Что ж, все задания получили. Я соберу отряд специалистов, чтобы разобраться с вышкой связи. Сдаётся мне, в свете новых событий, её могли вывести из строя намеренно.       – И сделать это так, чтобы она не подлежала восстановлению, – заговорил Густав. – Чёрт побери, под самым носом у нас засада…       – Это уже случилось, хватит! – строго одёрнула его Эва. – Все за работу, надо действовать быстро и эффективно.       Спустя всего лишь десять минут раздались выстрелы, а ещё через минуту прогремел взрыв, который, как позже выяснится, унёс жизнь всего семейства Лурье.

ХХХ

      Фелиция с утра ощутила гадкое предчувствие. Чутьё редко её подводило, однако она списала это на недавние события и свою болезнь. Это надо же было простыть! Все эти чёртовы сквозняки от старых деревянных рассохшихся окон. Она всегда отличалась крепким иммунитетом и за всю свою жизнь болела раза три. Фелиция полагала, что причиной её болезни могли быть нервы и беспокойство за Хисторию. Изначально, когда она только-только стала служанкой у младшей из принцесс, дала себе зарок: не сближаться с малышкой. Поэтому всегда с ней держалась строго, отстранённо и порой замкнуто. Свой материнский инстинкт, который нет-нет, да и постучится неожиданно в глубинах её души наружу, старалась тщательно заглушать и игнорировать. Но годы проведённые с юной госпожой свои плоды дали, и Фелиция смотрела на Хисторию не как на принцессу, а как на младшую сестру, которую нужно не только оберегать, но и о которой нужно заботиться.       Как мать.       Фелиция хотела детей. Была беременна, но случился выкидышу. После произошедшего с Хисторией, она была готова голыми руками порвать на части Флока и всех причастных к тому, что обеспечением защиты её Высочеством заняты кадеты.       После этого случая Эрвин поработал над безопасностью принцессы, не устраивая показательных порок и настояв на том, чтобы Флока сослали в оцепление нести дежурство. Место само по себе скверное: собранная наспех казарма, продуваемая со всех щелей, скрипучие койки и отсутствие каких-либо занятий после несения караулов. Обычно солдат туда оправляли дня на два-три, кадетов на день, а Флок должен был там коротать неопределённо долгий срок. Фелиция считала, что молодой человек получил очень слабое наказание, ей хотелось высказать всё Эрвину, однако после разговора с Оруо о том, что была обнаружена пещера, и волки вовсе не случайное совпадение, она поняла, что кадет сейчас мало кого интересует по объективным причинам и трогать его пока что никто не собирается. Сначала Фелиция решила, что это от нехватки времени. Весь Утгард подняли на уши, военных загрузили в два, а то и в три раза сильнее обычного. Потом она стала замечать незримо присутствующих разведчиков, стоит Хистории покинуть выделенное ей крыло замка.       Тренировка с Лаурой проходила спокойно. Фелиция следила за своей госпожой, пока та не зажмурилась от попавшего ей в глаза солнечного зайчика. Откуда он взялся? Фелиция долгое время служила во внешней разведке, прежде чем перейти во внутреннюю. Тело реагирует быстрее, чем разум. Но рефлексы притупляет время спокойное, однако же голова начала думать. Этого хватило, чтобы подняться на ноги и со всех ног броситься к Хистории, прижимая её к полу, до того, как вторая пуля раскрошила бы голову и ей.       Когда выстрел настиг Лауру Тайбер, Фелиция уже бежала к своей госпоже. Погибшую девушку ей спасти всё равно не удалось, а если бы рефлексы сработали раньше, то приоритетом всё равно оставалась принцесса.       Прозвучали ещё выстрелы, последующие заглушил грохот от взрыва, который совершенно точно выбил все окна, сотрясая весь замок до основания.       Фелиция дышала ровно, закрывая Хисторию собой. Осколки сыпались на неё сверху. Что происходит? Давно не было этого чувства в её теле – паники. Она пару раз глубоко вздохнула, отодвигая эмоции на закоулки своего разума. Думать, анализировать. Иначе смерть.       Судя по звукам, стрелял не один, атака снайперов произошла из нескольких мест. Снимали важные цели. Взрыв. Что это был за взрыв? Кто-то заложил бомбу? Куда? Действовали не одномоментно? Это спланированная атака?       До ушей Фелиции донесся пронзительно-неестественный крик, до боли знакомый. Такие штуки используют только одни наёмники во всём мире – Коготь.       Раздумья Фелиции прервала вздрогнувшая и всхлипнувшая Хистория.       – Внимательно слушайте меня, – начала служанка, оглядываясь по сторонам и взглядом разыскивая безопасную позицию, – и реагируйте. Говорю ложиться – вы тут же падаете на пол. Вам трудно сейчас, понимаю. Но держитесь до момента, когда эмоции можно будет выплеснуть наружу. Сейчас для них нет времени. Понятно?       Хистория еле заметно кивнула. Она тряслась, зажмурившись. Фелиция ползком помогла принцессе добраться до безопасного места. После этого она тут же принялась оглядывать с ног до головы Хисторию, надеясь не найти у неё ранений. Кровь, но не принцессы.       – Принцесса, – обратилась Фелиция к ней, стараясь закрыть собой вид на тела Лауры и Марло, – скажите что-нибудь.       Хистория беспомощно открыла рот, пытаясь внутри себя осознать увиденное. В одном мгновенье на неё слишком много навалилось. Фелиция прислушивалась к доносящимся крикам, воплям и выстрелам. Не приближаются, а наоборот отдаляются. Но кто знает, не штурмуют ли они замок с ножами в руках. Когти. Они ли это?       Накрыв Хисторию своей кофтой, Фелиция принялась осматривать тела погибших Лауры и Марло. Пули разорвали тело кадета, почти что, отделяя верхнее туловище от нижнего. У Лауры отсутствовала половина черепа.       Странно, Когти не используют огнестрел. Нападавшие точно не простые наёмники. Простые сюда бы не сунулись ни за какие деньги. Впрочем… учитывая, какой набор кадров был в стражу Утгарда, этот вариант не так уж и невозможен.       Неважно кто это, сейчас в приоритете жизнь Хистории. Фелиция подкралась к двери, прислушиваясь. Выстрелы, крики, то ли от этих бомб, то ли это крики дворян и слуг.       Фелиция сделала ещё пару глубоких вдохов и выдохов. Надо успокоиться.

ХХХ

      843 год, Ароэ.       Брюменгер отдал распоряжение чтобы ему принесли рому и поджарили спелой кукурузы. Настроение располагало вкусно поесть, пока где-то там будут обезглавливать ненавистных эльдийцев. В следующий раз пусть подумают головой, прежде чем ввязываться в помощники сенату Ароэ. Бесхребетные старики не хотят так просто отдавать лакомый кусочек земли.       – И чтобы справиться с одними, мы прогнулись под других, – заключил Брюменгер, видя уходящий корабль Лиз в закат.       Будучи убеждённым веганом, который считал, что убийство животных ради пропитания – вопиющий акт жестокости, он с наслаждением думал о том, как будут с этой же жестокостью убивать солдат, которым даже не дадут шанса сдаться. Он ощутил весь цимес иронии в этот момент.       Опускались сумерки, вынуждая непривыкший глаз побаливать. Землю обволок густой туман. Брюменгер закинулся ромом, но тут же сплюнул его обратно в кружку, услышав первый взрыв. Комендант крепости спешно бежал по деревянным ступеням, желая узнать причину этого.       – Эльдийцы, – ответил ему старший офицер крепости. – Они наступают.       – В смысле?! – Брюменгер раскрыл глаза. – Как?!       – Это отвлекающий манёвр, – пояснил спокойно капитан стражи. – Не переживайте, комендант-э. Они трепыхаются в предсмертной агонии, наши стрелки с ними быстро разберутся. Возвращайтесь к себе.              Брюменгер удовлетворённо кивнул. Он взял вторую бутылку с марийским ромом, намереваясь месячный запас осушить за одну ночь. Нервы на пределе, надо их успокоить. Внезапно почувствовал, как сильная хватка смыкается на его шее. Брюменгер попробовал высвободиться, но холод клинка у горла пыл коменданта остудил.       – Заорёшь – я тебя выпотрошу.       Брюменгер видел только сверкающие глаза, и ему хватило этого угрожающего зрелища, чтобы покорно кивнуть.       – Парни, связать его, – приказал незнакомец.       Краем глаза комендант увидел двух других офицеров. Форма его солдат.       – Вы что творите? – рявкнул Брюменгер, но мощный удар в челюсть его заткнул.       – Рот откроешь, когда тебе скажут, – проскрипел один из них, тот, что был пониже. Он не припомнил чтобы у него водились коротышки в рядах... Не может быть!       – Давай быстрее, пусть он отдаст приказ… – сказал с характерным акцентом второй.       – Действуем по плану, – осадил властным голосом «коротышка», – иначе всё зря.       – Вы эльдийцы? – прошептал комендант. – Акцент…       – Ебало завали, – прошипел над ним третий.       Его связали туго, так что руки моментально затекли. Он изучающе смотрел на эту троицу переодетых эльдийцев и пытался понять, чего они в три каски смогут сделать против вооруженной армии крепости.       – Рассчитываете, что раз взяли меня в плен, то мои солдаты сдадутся?       Ему опять захотели врезать, но «коротышка» жестом остановил своего человека, подошёл к Брюменгеру.       – Если это будет не так, – проскрипел угрожающе он. У коменданта прошли мурашки по телу от этого взгляда. – Ты сдохнешь первым.       – Так что тебе бы быть убедительней со своими людьми, – вторил ему третий с самым кошмарным акцентом.       Крыса, загнанная в угол, может сражаться с неистовой силой и отчаянием. Этим парням терять нечего.       Брюменгер услышал звук подтягивающегося троса. Раз эти как-то тут очутились, то, как их не услышали…? Неужели отвлекающий манёвр сработал?!       – Разошлись по периметру, – сообщил четвёртый на эльдийском, Брюменгер не понял. – Можем брать.       «Коротышка» оглядел с ног до головы коменданта крепости. Затем кивнул второму и третьему. Брюменгера выволокли на площадь. Его люди спохватились, разворачивая оружия и целясь в коменданта.       – Не стрелять! – завопил он. – Сложить оружие! Это приказ!       Голос его дрожал. Брюменгер не хотел становиться решетом вместе с чёртовыми эльдийцами. Солдаты неуверенно стали переглядываться.       – Ваш комендант даёт вам ценный совет! – крикнул «коротышка». – Половина наших солдат лежит у стен крепости, но другая сейчас здесь. Хотите тут устроить кровавое побоище?       – Опустите оружие, мать вашу! – заверещал Брюменгер.       – Выполнять приказ коменданта! – крикнул старший офицер крепости. – Сложить оружие!

***

      – Ни одного живого, – покачал сокрушенно головой Элд Джин. – Я надеялся, что хотя бы кто-нибудь…       Тела погибших, или то, что от них осталось сложили на повозки и завезли в крепость. Легионеры не появлялись на горизонте. Крепость принадлежала эльдийцам. Сепаратистов обезоружили и загнали в темницы, а с комендантом хотели поговорить.       – Марийский ром, – Леви оглядывал бутылку заморского пойла. – Армаде заплатили они? Можешь не отвечать, твоё ебло красноречивее слов.       – Крепость вы взяли, а удержать сможете? – проскрипел Брюменгер.       – Если будем голодать, то первым делом зажарим тебя на вертеле, – ответил ему Леви. – На том корабле уплывали твои марийские дружки?       – Она приведёт сюда войско, и вам крышка, – Брюменгер вальяжно развалился в кресле.       – Она? – переспросил Эрвин. – Её имя случаем не Лиз?       Лицо Брюменгера вытянулось. Леви вопросительно посмотрел на Эрвина.       – Это что-то вроде позывного. Его используют связные агентессы Марли, – пояснил он на эльдийком языке, Брюменгер недовольно сморщился. – Теперь ясно. Легионеры бы нас перебили, Эльдия не послала бы больше войска на сражение с возможными наёмниками. И эта часть Ароэ осталась бы за сепаратистами, а они пляшут под дудку Марли.       – Смежный с нами кусок земли под их контролем, – хмыкнул Оруо. – Поэтому такие крупные вложения.       – А мы им все планы испортили, – заметил Гюнтер. – Что, если этот комендант прав? Как мы будем отбиваться от другой орды сепаратистов?       – Надо подумать, как оповестить командование, – ответил ему Эрвин. – Потом уже обо всё остальном.       – Тут есть передатчик, – Гюнетр указал на Брюменгена. – Он-то наверняка знает, кто им умеет пользоваться.       Кенни       849 год.       Он почти обрадовался тому, что его теперь посчитали мёртвым. И только Кенни расслабился от наличия мнимой свободы, как на пороге оказался один из солдат разведки. Его обложили со всех сторон, и ему теперь не выбраться отсюда без боя. Видя суровый взгляд человека, стоящего перед ним, Кенни понял, что просто от него уйти ему не удастся. Он поднял руки, подтверждая своё поражение. На него надели наручники, на голову черный мешок.       – Эй, ребятки, это так обязательно? – усмехнулся Кенни. – Вы думаете, я попытаюсь сбежать?       Молчание.       – Может хоть расскажете, на чём я прокололся?       Опять молчание. Кенни понял, что бесполезно его спрашивать. И так прекрасно знал, кто и зачем его искал. Северянин. Кто еще мог послать разведку по его душу? Его вели по коридорам, освещенных пламенем факелов, свет которых пробивался через мешок на голове. Спуск по лестнице, очередной коридор.       – Командир, – позвал громко Кенни, – у меня клаустрофобия, может, снимешь мешок?       Молчание. Открылась дверь – лязгнул замок. Подземная тюремная камера, прекрасно. Его усадили на стул. Сорвали мешок с головы. Перед ним предстала мутная фигура. Кенни часто заморгал, чтобы изображение приобрело резкость.       – Давно не виделись, дружище, – перед ним сидел Северянин. – Это так ты приказы выполняешь? Думал, что от меня так просто скрыться? Нет, это, конечно, возможно, но только, если ты умрешь по-настоящему.       – Радует, что хотя бы во владениях Бога смерти у тебя нет власти, – отозвался Кенни, боковым зрением изучая обстановку вокруг.       – Ты слишком много знаешь, чтобы оставлять тебя на свободе бесконтрольно, – с тяжелым вздохом произнес Северянин. – И ты ценный кадр в моих рядах, чёрт побери. Кто же кроме тебя отправится в Розу и станет кротом в Дюжине?       Кенни скрипнул зубами.       – Понял. Проебался ты с личными наёмниками и теперь моими руками хочешь исправить дело? А ты не боишься, что я сбегу?       – У меня заготовлено для тебя очень заманчивое предложение: я помогу тебе стать главой в совете, вместо Эрика и Алонсо Аккерманов.       – Вау, – Кенни присвистнул. – Не боишься их гнева и обилия бабок?       – Ни капли, – хохотнул Северянин. Кенни заметил небольшой шрамик на его шее. Раньше не попадался на глаза. – Я от них избавлюсь, а ты останешься единственным наследником.       – Девчонка останется, – Кенни усмехнулся.       – Микаса? Она слишком правильная и с тобой, страдальцем, за право сесть в Аккерманский трон состязаться точно не будет – дорога в совет ей нисколько не интересна.       Кенни призадумался над предложением не иначе как от самого дьявола. Перспектива отомстить папаше и зазнавшемуся брату прельщала, вместе с тем он не хотел их смерти, а вот унижения и посрамления их такой вожделенной гордости – ещё как.       – Каким образом ты от них избавишься?       – Я знал, что ты оценишь это предложение, – радостно улыбнулся Северянин. – Не переживай, это моя полностью забота.       – А ты меня не наебёшь? – Кенни сложил руки на груди. – Я всё сделаю, а ты возьмёшь и кинешь меня через хуй. Извиняй, но я больше склонен думать о том, что ты, приставив нож к горлу моего племянника и рискнув своим здоровьем, вынудишь меня работать на свои охуительные планы. Все другие рассказы про власть и бабло прибереги для прыщавых подростков, которых ты будешь в очередной раз вербовать под своё всеобъемлющее крыло.       Северянин покачал головой, лукаво улыбаясь.       – Понравилось у Когтей?       – Думаю через годик-другой вернуться, – саркастично ответил Кенни. – У них, в отличие от тебя, условия не кабальные и карьерный рост есть.       – Познал, значит, сравнения? Я тебе дал ксиву, наличие которой напугает до усрачки полковника королевской гвардии. Чек на любую нужду, какой бы она характер ни носила, выдам. Тебя не устраивает, что ты к своему папаше, выбив с ноги дверь, прийти не можешь? Так и я не могу и даже король. Это меня и беспокоит, что твой папаша стал слишком богат и слишком независим. В моих интересах спустить этого небожителя на землю.       – А я значит подконтрольным буду? Так что ли получается? – фыркнул Кенни.       – Фрида тебе нужна? – Северянин смотрел в глаза немигающим взглядом. – Быть подконтрольным мне не надо. Достаточно таким быть для короля или королевы.       – Байки про рабов королей брехня, получается?       – Есть условности, не загружай свою голову, – Северянин махнул кому-то рукой. – Принимаешь моё предложение?       На пороге появились Митаби, Траут и Дюран. Последний весело помахал Кенни рукой, тот смерил их равнодушным взглядом, затем повернулся к Северянину, который продолжил говорить:       – По началу в городе у тебя будет крыша. Когда займешь нужное место в Дюжине, начнешь действовать напрямую от моих приказов. Ну, а пока, будешь слушаться того, кого тебе определят. Естественно, я разрешаю тебе самодеятельность на пользу и во благо. Но не перебарщивай, как это было в Тросте.       – Как будто у меня есть выбор, – Кенни пожал протянутую руку Северянину.       – Я проведу тебя к спонсору твоих поисков, – Георг Ван Кайн расплылся в дьявольской улыбке. – К Фриде.       – В каком смысле спонсору? – переспросил Кенни.       – Именно она придумала, как выманить тебя. Дескать, ты придёшь посмотреть на неё, поэтому она поездила по нескольким городам, якобы навестить своих поданных. Тогда-то мы упали тебе на хвост, могли сразу взять, но я хотел понять, что ты делаешь и почему вернулся в страну. Вроде как, ты помер у Когтей. Логичнее было бы остаться вне поля моего зрения. И понятное дело почему – её хотел увидеть. А она как знала, что ты будешь искать с ней встречи. Хоть какой-нибудь. Принцесса рисковала, культисты, волнения… в общем, ты понимаешь. Но результат восхищает. И в лице народа храбрая наследница, и тебя сцапали.       Кенни не хотел верить его словам. Однако Ван Кайн не врал. Выглядит он иначе, когда врёт.       

***

      Её аромат заполонил разум Кенни еще до того, как он её увидел. Все попытки скрыть накатившее на него волнение были тщетными. Сердце зашлось в бешенном ритме, дыхание сбилось, лицо вспыхнуло. Северянин улыбнулся, как хищник, заставший жертву врасплох. Когда они остались только вдвоём, он начал говорить первым:       – Вместо того, чтобы держаться подальше от него, ты теперь работаешь с ним, – проговорил Кенни, отводя взгляд от неё.       – Обстоятельства вынудили меня, – ответила спокойно Фрида, вероятно, ожидая от него колких выпадов вместо привествия. – У меня есть к тебе дело, важное.       – Как неожиданно, – фыркнул Кенни.       Фрида не обратила внимание на его саркастичный ответ, или ей было всё равно.       – Не знаю, как начать, – она стала ходить по комнате, лихорадочно подбирая слова.       – Начинай с середины, сверху накидывай подробности, – пожал плечами Кенни.       – Спаси Хисторию.       – Твоя мать перешла на тяжелую артиллерию?       – Я бесплодна, ты понимаешь, что это значит?       Кенни ошарашенно смотрел на Фриду.       – Хистория единственная, кто может передать кровь Райссов по наследству, – продолжила она, видя его замешательство. – Отец уже очень долго не может оплодотворить ни одну из своих любовниц, а король слишком болен. Ну, а сёстры… ты в курсе, – она повернулась к нему. – О моей деликатной проблеме знает только один человек – врач Елена Фишер. Она мне поклялась, что никому не расскажет об этом. Но тебе ли не знать, что все секреты становятся явью рано или поздно. Если Северянин узнает, то Хистория будет взята им под особый контроль.       – И её заставят рожать наследников, – закончил Кенни. – У которых будет сомнительное происхождение.       – В них будет течь кровь Райссов.       – Лорды могут счесть это не таким важным и выдвинуть на трон кого-то более «чистого». Им только дай повод померяться у кого лучше родовая династия. Однако, мне класть на это дерьмо. У меня другой вопрос: как ты себе понимаешь спасение сестры? О, и почему ты не озабочена тем, чтобы у Райссов были наследники?       – Я не хочу, чтобы Хистория рожала детей от тех, кого ей выберет Северянин и ненавидела свою жизнь ещё больше.       – А я уж подумал, что ты испугалась конкуренции.       Фрида медленно повернулась к нему, смотря на него убийственным взглядом.       – Сама посуди, – продолжал Кенни, – ты родить не можешь, тебя сошлют, или сама сможешь уехать подальше от двора. А Хисторию Северянин выдаст замуж за какого-нибудь плодовитого и сговорчивого лорда, посадит на трон и будет за её спиной управлять государством. И Леди Райсс он сможет сослать, дескать, та пагубно влияет на состояние королевы. Это будет логичнее всего, Фрида. Нет нужды ссылать Хисторию в какие-то там кулуары, чтобы она там рожала и спустя годы вернулась ко двору с приплодом бастардов, прости меня, которых надо усадить на трон, потому что в них якобы течёт кровь королей. Северянин не дурак, к сожалению, он знает прекрасно как функционирует вся эта дворянско-знатная махина, – Кенни исподлобья глядел на Фриду. – Я почему бишь начал. Потому что ты, как никто другой, это должна понимать. Если хочешь избавиться от Хистории, так и скажи: хочу трон, перережь ей глотку.       Фрида отвесила ему пощёчину после сказанного.       – Да как ты можешь? Ты? Почему ты так со мной?!       Она стала неистово кричать и бить Кенни кулаками. Он небрежно отмахивался, пока не вытянулся во весь рост и не взял её руки в свои.       – Всё хватит, – проговорил устало Кенни, сжимая запястья Фриды. – Ненавижу бабских истерик. Называешь это спасением сестры, Бога ради. Что тебе надо от меня?       Фрида тщетно хотела вырваться из его хватки, ненавистно смотря на него снизу вверх.       – Я слушаю!       Кенни разжал пальцы именно в тот момент, когда она дёрнулась. Фрида потеряла равновесие и упала на пол. Он стоял и смотрел на неё, как на то, от чего хотел избавиться раз и навсегда.       – Ты нашёл себе другую? – спросила Фрида сорвавшимся голосом. Кенни не удержался и рассмеялся во всё горло.       – Какие вы бабы одинаковые! – загоготал он.       Она поднялась с пола, делая вид, что ничего не произошло.       – Ублюдок.       – Это не новость.       – Я ведь… – Фрида сжала губы. – Почему ты так со мной?       – Потому что мне начинает казаться, что меня используют все кому не лень. Северянин поведал, что ты помогла ему меня найти, – он подошёл ближе. – Сама же сказала – сбегай, если будет возможность.       – Я ему должна, – обреченно проговорила Фрида. – Помнишь, ты спрашивал про шрам на животе? Это след от лапароскопии. Внематочная беременность. Мне удалили яичник. Второй не работает. По-твоему, я сама в шестнадцать лет смогла себе устроить операцию так, чтобы о ней никто не узнал? Моя страсть привела к тому, что я не могу стать продолжательницей королевской династии, а ещё я обрекла Хисторию на незавидную участь.       У Кенни выбило землю из-под. Нет, он не мог быть отцом. Он всё делал осторожно и оплошать в таком вопросе точно не мог.       – Я поступила эгоистично, – продолжила Фрида, – но ты мне нужен. Я только тебе могу доверять. Я так думала, до этой минуты. У меня никого больше нет.       – Как же король? – опомнился Кенни.       Фрида покачала головой.       – Между нами говоря, ему осталось недолго. Мне скоро становиться его преемницей.       – Понятно, почему ты снюхалась с Ван Кайном, – тяжело вздохнул Кенни. – Я не в обиду. Лучше с таким дружить, если хочешь усидеть на троне больше недели. Ты же знаешь, что он не один?       – Ты говорил.       Кенни внимательно взглянул на неё.       – Потом поймёшь, – махнул он рукой. – Что ты хочешь, чтобы я сделал?       – Увези Хисторию куда-нибудь в безопасное место, где бы она жила спокойно. Придумай ей новую личность и присмотри за ней какое-то время. А лучше найди того, кто это сделает, кому бы ты доверил самое ценное, что у тебя есть.       – Найти бы такого. Тут в любимых не всегда можешь быть уверен.       – Чем я заслужила подобное недоверие? – дрогнувшим голосом спросила Фрида. – Я тебе сказала, почему. Ну прости меня. Прости мне мой эгоизм. Прости, что сестру я люблю больше, чем тебя.       Она упала на колени, вытирая руками выступившие слёзы. Кенни с трудом верил в искренность её слов.       – Хватит, – он демонстративно отвернулся, не желая покупаться на этот спектакль. – Не утруждай себя этими выходками. Когда я должен твою сестру увезти? Она в Утгарде, с кучей охраны, которая служит Ван Кайну.       – Ты же сможешь придумать что-нибудь?       – Заебись. Мне и план придумывать и жопу подставлять свою. Я что получу-то по итогу, кроме возможной пули в башке?       – Называй цену, – прошептала Фрида. – Я готова отдать всё, что угодно.       – Дорогая, дело не в количестве золота, которым ты меня одаришь. Мне придётся вырезать всех, кто там есть, чтобы никто не смог узнать чьих рук похищение принцессы было. Если без боя, нужен крот внутри, кто выведет её и вообще, расскажет ей её перспективы. Кто знает, вдруг Хистория захочет рожать детей. Ты за неё решила её судьбу так же, как это любит делать Северянин, против которого мне придется идти, и который придумал мне уже новое задание.       Фрида закрыла лицо руками, горько заплакала. Кенни опять отвернулся. Женские слёзы либо выводят из себя, либо вынуждают бросаться в омут с головой.       – Её хотят выдать замуж за марлийского принца, – добавила она, вытирая ладонями мокрые щёки. – Совет лордов и министров это поддержал. Северянин её не сможет оставить тут при дворе и осуществить такой логичный план. Почему ты так плохо обо мне подумал? Ты правда считаешь меня предательницей?       Кенни испытал стыд, прожигающий дыру в груди.       – Сколько у меня времени? – проговорил он.       Фрида поднялась с пола, бросилась ему на шею, целуя в губы. Кенни ответил ей, сжимая её тело в своих сильных объятиях.       Кольт       Конец 849 года.       Он обещал быть с ней до конца. Он выполнял свое обещание.       Елена хотела как можно дольше скрывать свой диагноз. Уволиться заранее, уехать в глухую деревню и умереть в постели. Она знала, что легкой смерти ей не видать, и желала уйти по своим правилам насколько это было возможно. Умело продумав ходы и то, как можно выкрасть смертельную дозу опиума из больницы, Елена была настроена решительно. Но вмешался Кольт Грайс, который своим альтруизмом и искренней добротой что-то в ней сломал. В хорошем смысле.       Монтгомери впал в отчаяние, когда услышал эту печальную известь.       – Он готов был сам стать жмуром в этом кресле, – рассказывала Елена.       Позже Монтгомери созвал консорциум врачей, чтобы обсудить новые методы в лечении онкологических заболеваний, в простонародье именуемые раком. Клетки начинают неконтролируемо делиться, вызывая опухоли, которые могут давать в кровь отравляющие вещества – метастазы, почти что за кратчайшие сроки убивая организм носителя. Медицина не только Эльдии, но даже Марли могла мало чем похвастаться в лечении данного заболевания. Они придумали облучение и химиотерапию на ранних стадиях. Но не последующих… Врачи королевства разводили руками. Кое-кто уже пытался изучить заболевания, анализируя случаи во всех городах. Но не было никакой связи, отсюда и невозможность установить причину такого недуга, перерастающего в смертельную опасность.       Елена не ходила на эти бессмысленные, по ее мнению, сборы. А вот Кольт напротив принимал активное участие, стараясь придумать хоть что-нибудь. Отчаянная попытка сделать искусственное дыхание трупу.       – Не пытайся запрыгнуть в последний вагон, – говорила Елена ему, стоя на балконе и раскуривая сигарету. Зик любил это делать здесь. – Поезд давно ушел. Ты должен будешь оперировать тот очередной безнадёжный случай. Я не смогу одна – откажусь.       – Ты ведь дала ей надежду, – заметил Кольт. – В твоих силах спасти две жизни.       – Уже нет, – Елена вытянула руку вперёд. Она слегка подрагивала. – Теперь в твоих.       – Другой хирург…       – Хватит перекладывать ответственность, – строго сказала ему Елена. – Иначе так и будешь только ассистентом. Эта больница и так потеряла двух ценных хирургов. Давай хотя бы наш сраный триумвират взрастит хоть одного толкового взамен.       Кольт промолчал. Елена смотрела куда-то вдаль.       – Как думаешь, что произошло с ним?       Кольт вздрогнул. С момента исчезновения Зика Йегера прошло чуть больше года. Они не разговаривали об этом друг с другом. Каждый брал всю вину за случившееся на себя.       – Это из-за меня, – произнёс тихо Кольт.       – О, моя любимая игра: «кто больше водрузит на свои плечи», – хмыкнула Елена. – Мы все поступили хреново. Ты в меньшей степени, потому что ты жертва. И единственная твоя вина – это слабость. Однако, винить за такое человека неправильно. Все мы бываем в моменте слабы, наивны и беспомощны. Мне жаль, ведт это из-за меня ты попал в такую ситуацию. Я использовала тебя, не заботясь ни о чьих чувствах.       – Думаете, я не преследовал своих целей? Я ведь боялся потерять всё, поэтому решился на такое.       – Нравятся мне детишки, которые пытаются казаться хуже, чем они есть на самом деле, – Елена тяжело вздохнула. – Теперь, став более опытным, не позволяй себя использовать.       

***

      В скором времени Елена вовсе перестала присутствовать на операциях, считая это занятие бессмысленным. Её обмороки происходили в совершенно произвольный момент, а терять сознание и привлекать к себе излишнее внимание уже достало.       Она отказалась от какого бы то ни было лечения, постепенно готовясь к своему скорому уходу. Кольт, казалось, тоже смирился с неизбежностью происходящего. Елена превратилась в затворницу, впуская в свою жизнь немногих, в том числе его. Он навещал её каждый вечер, они разговаривали обо всём на свете. Кто бы мог подумать, что у них столько общего.       – Тебе никогда не нравилось внимание к себе? – спросил как-то раз Кольт.       – Отнюдь. Разве, что назойливое, – Елена трясущимися пальцами заправила изрядно отросшие волосы за ухо. – Как прошла операция?       – Успешно, – отозвался Кольт, рассказывая всё в подробностях. – Скоро начнутся экзамены.       – Ерунда, – Елена махнула рукой. – Для такого как ты, конечно же. Мало кто из интернов делает то, что ты. Тебя ведь беспокоит не это.       – Да, – Кольт собирался с мыслями. – Монтгомери хочет, чтобы после сдачи я стал наставником.       – И что же тут такого?       – Я не готов! – воскликнул Кольт.       – Ты и к операциям не был готов, а сейчас делаешь их спокойно. Тебе не кажется, что ты слишком много думаешь о провале вместо того, чтобы просто взять и сделать?       – Детская позиция, – фыркнул Кольт. – «Не попробуешь – не узнаешь…»…       – Если речь идёт о наркотиках или чем-то ещё, результат чего ты заранее знаешь, но почему-то упорно не хочешь о нём думать, – перебила его Елена.       Она внезапно зашлась кашлем, прикрывая рот рукавом кофты.       – Я уверена, мальчик мой, – продолжила Елена. – Из тебя выйдет хороший наставник.       Через полгода стартовал экзаменационный курс, к которому Кольт усиленно готовился. Елена к тому времени уже оказалась прикованной к постели, изредка на коляске появляясь на свежем воздухе. Истощенная и уставшая она жила мыслью только о том, чтобы увидеть, как Кольт становится квалифицированным хирургом, выбирая направление.       Как-то раз Елена заговорила о Зике. Она вспомнила, как доставала его в университете, тогда еще не подозревая о зарождавшихся чувствах к нему.       – …а потом оно переросло всё в наваждение, – хрипло произнесла она. – Возможно, я никогда его не любила, потому что только хотела владеть им. Как жаль, что ничего нельзя отменить. Я бы всё сделала, лишь бы…неважно. Моё время на исходе.       Кольт хотел ей помочь, но не мог ничего. Мать Зика очень удивилась тому, что спустя столько времени к ней на порог заявился малец, утверждающий, что он бывший ученик её сына, который очень хочет знать, что случилось с его учителем. Дина отвечала отрицательно, говоря, что понятия не имеет о том, где её сын. Кольта это насторожило, ведь у Зика с матерью были хорошие отношения, и почему ей не всё равно, что с её ребёнком? Это натолкнуло на мысль, что возможно в его исчезновении кроется вовсе другая причина.       Вряд ли разлад с матерью послужил триггером для того, чтобы сбежать из города. Зик бы не исчез без веской причины. Он слишком флегматичен, чтобы из-за такого менять свою налаженную жизнь. Вероятно, случилось что-то ужасное.       Кольт закусил губу. И только спустя год он задумался, по какой причине мог исчезнуть Зик. До этого в его голове укоренилась мысль, что виной всему его обман. Он так уверовал в слова, которые Елена бросила ему в порыве ярости, что не стал разбираться действительно ли это так. А вдруг у него случилось что-то? Вдруг ему нужна была помощь, но никто не попытался даже узнать, что с ним?