Любовь. Смерть. И Одиночество.

            XXX

             Под утро начало светать, солнечные лучи прогоняли всю ночную живность снова в глубь леса. Как монстров, порождённых тьмой, свет вынуждает уйти. Морозный и влажный воздух наполнял лёгкие. Утренняя роса скопилась на листьях деревьев и траве.              Энни ползала с утра на коленях, языком слизывая влагу. Найденной воды оказалось не так много, и та подходила к концу – кто-то выпил ночью половину их запасов. Эрен пытался что-то собрать, борясь с желанием кинуться в зеленую гущу, сладострастно посасывая наполненные влагой цветочки. Он ничего не возразил так делавшей Энни. Она, в итоге устыдившись, начала помогать ему.              Райнер не смыкал глаз всю ночь. И только под утро смог заметно расслабиться и провалиться в дремоту. Мина тряслась, её бросало в жар. Марко выглядел не лучше, но у него пока повышенной температуры не наблюдалось. У Тома сильнее опухла область вокруг поврежденного глаза, краснота белка усилилась. Он пожаловался на сильную головную боль, близкую к мигрени.              – Покажи мне, куда ты ходил за ними, – попросил он, когда под его пальцами рассыпался предпоследний цветок.       Том вздрогнул.       – Не ходи туда, или хотя бы не в одиночку.       Эрен решил, что сходит туда вместе с Энни, когда закончит сбор росы. Он был на грани отчаяния, потому что в руках у него не было никаких инструментов способных помочь ему спасти жизни его товарищам.       Энни замкнулась в себе еще больше. Она даже не разговаривала. Всё утро, пока они вдвоем собирали росу, не сказала ни слова, а задаваемые ей вопросы игнорировались.       – Проклятье! – выкрикнул Эрен, чем все-таки сумел привлечь внимание Энни. Она взглянула на него. – Ответь мне что-нибудь! Думаешь, я не хочу впасть в транс и ни о чем не думать? – он понимал, что сейчас надо сохранять холодную голову, спокойнее продолжил: – Надо сходить на тот холм за травами. Мне нужна помощь.       Энни кротко кивнула. Уже что-то. Они оставили собранную росу в лагере – Марко и Том пообещали, что не тронут без необходимости – а после направились на холм за целебными растениями.       Чем дальше они продвигались в лес, тем картина становилась страшнее. От тела Рут, растерзанного ночным зверьем, остались лишь кровавые ошметки. Виднелись лоскуты формы и фрагменты костей. Эрен с сожалением смотрел на это всё. Несмотря на то, что к виду крови и органов он привык, в таком виде наблюдать это было нелегко. Энни отвернулась.       – Возвращайся, дальше будет хуже, – сказал Эрен ей.       – Я слышала, что сказал Том. Идём уже.       Тем временем в лагере проснулся Райнер. Прежде дернулся и громко вскрикнул во сне. Потом распахнул глаза, резко вскочил, тяжело дыша.       – Райнер? – позвал Том. – Как ты?       – Ужасно, – отозвался хрипло тот, потирая веки. – Я думал мне приснилось. Лучше бы не просыпался.       – Эрен с Энни набрали немного росы, если мучает жажда, то бери, она во фляжке, – сказал ему Том.       – Пока не настолько, – Райнер поднялся на ноги. – Пусть будет. А сами они где?       Он взглянул на бледного Марко. Эрен наложил давящую повязку поверх места разрыва костью. Придумал из ветки сделать шину, обвязав ногу чем было возможно и зафиксировав её. Это зрелище дополнялось жуткой торчащей костью, вокруг которой уже засохла кровь.       Райнер нервно сглотнул. Погиб Эрен как многие, что было бы тогда? Ни он, ни Энни, ни Том, ни Ханна ничего бы не смогли сделать…       – Ушли за травами, – чуть с опозданием отозвался севшим голосом Марко. Он еле заметно дрожал.       Райнер опомнился. Ответ Марко вывел из состояния транса, в котором он бы предпочел оставаться, нежели сталкиваться с давящей реальностью. Желудок заныл в очередной раз.       – Нужно раздобыть поесть, – заметил Райнер, оглядываясь. – Двумя крекерами сыт не будешь.       Мина лежала укрытая одеялом и тряслась от лихорадки. Ханна сидела у входа и смотрела куда-то в пустоту, подобрав под себя ноги.       – Пойдешь со мной, – сказал Райнер ей. Она непонимающе посмотрела на него. – Мне пригодится помощь.       – Оставь её, – устало отозвался Том, поднимаясь. – Я пойду с тобой.              – Ты на ногах еле стоишь, – Райнер хотел усадить его обратно.              – Но стою же, – Том попытался усмехнуться, вышло ужасно. – Саша как-то показывала мне, как ставить силки. Может, что-нибудь удастся смастерить.              Он скорчился и взялся за голову. Райнер искоса взглянул на Ханну, которая продолжала сидеть и смотреть куда-то в пустоту.       В округе не было ни одного куста с ягодами. Ни одного дерева с шишками. Ни одного грибка. Трава да цветочки. Что делать? Райнер набрал несколько одуванчиков и клеверов. Дрожащими руками поднес к губам. Засунул в рот, начал жевать. Горько. Зубы с каждым разом всё неохотнее опускались, выжимая из содержимого противный сок. Потом он проглотил. С натяжкой. Почувствовал, как этот комок ползет по пищеводу.       Он увидел муравьев. Подумал, что наступит такая стадия голода, когда придется с большим аппетитом употреблять насекомых, которых тут много. И повезет, если инстинкты дадут время на их приготовление.       Том разобрал то, что удалось найти вчера. Снял ремень с одной из сумок, проверил его на прочность, сморщился, перекинул его через плечо.       – Что ты ищешь? – спросил его Райнер.       – То, из чего можно смастерить конструкцию силка, – ответил Том, кряхтя и прикладывая руку к левому глазу. – Ремень не подойдет, но веревок или лесок нет.       – Почему не подойдёт?       – Слишком толстый.       – Можно порезать на лоскуты, – предложил Райнер.       Том нахмурился, передал свою находку ему.       – Точно, я ничего не соображаю. Голова сейчас лопнет.       – Я говорил тебе остаться, – Райнер присел на корточки, стал рассматривать ремень и прикидывать, как его лучше будет разрезать. – Ещё что-нибудь нужно?       – Найти дерево, прочное и в меру гибкое, – ответил Том. – Нужно будет отойти на приличное расстояние от нашего лагеря. И лучше будет разместить силки в нескольких разных местах. К вечеру проверить. Потому что ночью… ну ты слышал, что тут ночью творится.       Райнер качнул согласно головой. У него получилось нарезать четыре тонких лоскута из ремня. Они направились дальше в лес, Том заметно напрягся, когда их вагон, служивший им укрытием, скрылся за склоном. Райнер уверенно шел вперед, помечая царапинами стволы деревьев, чтобы найти дорогу обратно.       – Нож у нас один, – заметил Том. – Может, лучше по-другому наносить метки?       – Я слушаю твои предложения, – бросил резко Райнер, кончиками пальцев притрагиваясь к лезвию ножа. Том был прав, единственное режущее средство, что им удалось найти, лучше поберечь.       – Стой, давай здесь расположим первый, – нетерпеливо сказал он.       – Не близко? – Райнер огляделся.       – Нормально.       Райнер заметил, как Том напрягся. Он снова невольно огляделся по сторонам. Ничего опасного не увидел. А чего ожидал, собственно говоря? Начал приглядываться к деревьям, который выглядели как высохшие существа, протягивающие свои искривленные когтистые лапы. Свистящий ветер, давящая тишина, нарушаемая скрипом покорёженных вагонов, оставшихся позади.       – Жуть берёт, – вырвалось у Райнера.       Том вздрогнул.       – Быстрее закончим, быстрее вернёмся, – проговорил еле слышно он.       Они расположили все четыре силка. На последнем у Тома затряслись руки, и Райнеру пришлось закончить всё вместо него, особо не понимая, что нужно делать.       – Нет, лучше… вот так, – голос его дрожал. Он все смотрел в обратную сторону.       Райнер сделал последний узел.       – Обратный путь левее, – заметил он, проследив за взглядом Тома, – вон метка.       – Разве? Точно?       Том сделал неуверенный шаг, упал, задрожал. Райнер подошел к нему, подхватил под руку.       – Не бросай меня здесь, – умоляюще проговорил Том. – Тут что-то очень плохое, ты не чувствуешь? Что-то темное…       Райнер поволок его в лагерь. Пару раз ему показалось, что кто-то идет за ним, или следит. Но обернувшись, он так никого и не увидел.             

***

      Эрен вышел к холму, на который указал Том. Там росло большое количество зверобоя и шалфея, которых ему с лихвой должно хватить, чтобы сделать антибактериальные примочки. Еще он обратил внимание на деревья, похожие на березы, а как он помнил, у них в стволах есть сок, который добыть наверняка еще то испытание, когда в наличии лишь голые руки.       Ступив на территорию небольшой полянки, на которой росли необходимые ему кусты заветного растения, Эрен почувствовал странное ощущение. Что-то тяжелое сдавило ему грудь, упало на плечи. Он стал лихорадочно оглядываться по сторонам. Энни удивленно на него взглянула.       – Эрен? – позвала она его.       Эрен отмахнулся и принялся собирать букеты. Ужасная трагедия, кошмарная ночь, травмы сокурсников – большая пища для разыгравшегося воображения. А еще он ничего не ел со вчерашнего утра.       – Я слышала, что корни рогозы и чертополоха вполне съедобны, – отозвалась неожиданно Энни. – Знать бы, как они выглядят.       – Лучше не ешь, если не уверена, – предостерег её Эрен. – Есть много растений, которые могут послужить отравой для человека. В нашем состоянии только этого не хватало.       Что-то хрустнуло. Эрен подпрыгнул на месте. Энни виновато подняла руки вверх.       – Это я, прости, – сказала безжизненным голосом она, отбрасывая носком сапога ветку, на которую ступила.       – Том говорил, что ему это место показалось недобрым.       – Мы свалились с верхушки горы, он ударился головой, я не удивляюсь его словам. Почему удивляешься ты?       – Потому что я чувствую то же самое.       Энни пожала плечами, продолжая дальше собирать растения. В её руках уже была полная охапка, тогда как Эрен и трех веток не собрал, борясь со своим наводнившим его ужасом.       – Хотя, – продолжила Энни, – может тут дело не в ударе головой. Пару раз я заметила как что-то чёрное мелькнуло на деревьях. Не исключено, что это была росомаха.       Эрен застыл. Он видел это животное: походит на уменьшенную версию медведя гризли, с острыми как бритва когтями и огромными клыками. При свете огня увидеть её сверкающие дикие глаза и сразу отдать душу Богу от неописуемого ужаса, который неизбежно охватывающего в такой момент.       – Ты совсем не боишься?       – У меня кровь стынет в жилах, – отозвалась Энни. – Эти покалеченные тела и всё, что от них осталось, будут преследовать меня до конца моих дней в кошмарах, и я это знаю. А ещё я знаю, что если поддамся страху, то будет хуже.       Эрен поражался её стойкости. Хирург бы вышел из неё отменный, холодный и расчетливый, держащий свои чувства под контролем.       – Нужно бы найти оружие, – добавила Энни. – Когда мы станем слабее, они это поймут.             

***

      Вернувшись в лагерь, Эрен увидел ковыляющего Тома. Он кривился при каждом шаге и придерживал голову. Райнер рвал рубашки на лоскуты – продолжал вчерашнее занятие.       – Сходили с Томом поставили силки, – обозначился он. – Позже посмотрим, что там получилось поймать или нет.       – Только без меня, умоляю, – тут же сказал Том. – Я туда не вернусь. Там…       Он зажмурился и вернулся в вагон.       – Единственный, кто понимает в силках, – обречённо проговорил Райнер. – Чуть ли не на руках принес его сюда. Ноги волочил, от страха что ли отнялись? Он мог головой того, а?       – Того что? Удариться? Ты видел гематому вокруг его глаза, конечно мог, – ответил Эрен. – Но не он один чувствует что-то давящее здесь.       – Слушай, – Райнер отложил разорванные им лоскуты, – мы все пережили это. Мистического тут ничего нет. Я… ладно, проехали.       – Ты можешь развести огонь и нагреть немного воды, которую мы утром собрали? Мне нужно будет сделать что-то вроде раствора. Кстати, мы видели березы на холме, но я понятия не имею как сок выудить оттуда.       – Попробую придумать что-нибудь, – отозвался Райнер и принялся за розжиг костра.       Эрен прошел в вагон к Марко и Мине. Ему предстояло обработать его ногу и её плечо, а затем что-то придумать с глазом Тома. Сперва он подошёл к Марко, который с каждым разом болезненно шевелил любой из своих конечностей.       – И как мои дела, плохи, да? – спросил он, кривясь от того, что ему снимают лоскут.       – Пока в пределах нормы, – ответил Эрен, понимая, что еще чуть-чуть, и эта норма перестанет ею быть.       Торчащая кость так просто никуда не денется. Попробовать обрабатывать раствором, чтобы предотвратить распространение инфекции… Сколько он так протянет? Рана краснеет, это очень плохо.       – Эрен? – позвал Марко. Эрен поднял голову, заглянул в его глаза и сдал свои мысли с потрохами. – Понятно, – на удивление спокойно ответил Марко.       – Ничего тебе не понятно, – возразил Эрен. – Будем ждать спасения. Ты жив, это главное.       – Ногу мне точно отнимут.       Эрен беспомощно закрыл глаза.       – Я не знаю. Зависит от инфекции, которая могла или нет попасть туда. Я здесь беспомощен.       – Не говори так, – улыбнулся Марко, кладя руку на плечо Эрена. – Ты сделал много. Не будь тебя тут, мы с Миной могли и не дожить до сегодняшнего дня.       Эрен скривился еще больше.       – Ей хуже, – он с сожалением оглянулся на неё. – Я не знаю, что делать…       – Какого хрена?! – заорал Райнер, что все в вагоне подпрыгнули.       Райнер готов был кинуться на Ханну, Энни пыталась сдержать его как могла.       – А теперь скажи ему, что выдула всю воду, и теперь пусть как хочет сухую траву Марко к ноге прикладывает! – рявкнул он, возвращаясь к огню.       Энни презрительно смотрела на Ханну, которая, обняв колени села и продолжила смотреть куда-то в пустоту.       – Вот и копай до грунтовых вод, – Райнер хотел к ней подойти и ткнуть её носом в землю, но усталый взгляд Эрена его остановил.       – Мы можем вскрыть те березы на холмах, – пожала плечами Энни. – Надеюсь, они не слишком тонкие и внутри что-то есть.       – Пошли, – вызвался Райнер, отряхивая руки о штаны. – По дороге загляну в тот второй вагон, может там найду что-нибудь, чем смогу пробить ствол.              

***

      Том смотрел за огнём. Ханна всё сидела и не сдвигалась с места. Эрен осматривал Мину, понимая, что дела становятся хуже с каждым разом, алые вены разрастались вокруг её плеча. Кровь из культи не сочилась, но она мучилась помимо боли от ушибов ещё и от ожога.       А тем временем Райнер и Энни шли к холму. Она отказалась лезть с ним в вагон на поиски чего-то пригодного.       – Если ты выносишь спокойно такие зрелища, то вперёд, – сказала Энни. – Тут я тебе не помощник.       Райнер залез в вагон. Все тела или их части были растащены. Ни одного намека на конечность, только кровавые ошметки и следы. И сюда забралась ночная живность. Райнер представил себе, как спустя какое-то время, эти твари доберутся до их укрепленного вагона и попробуют забраться туда. Ему сразу пришла в голову первая мысль «укрепить надежнее вагон». Вода стала вдруг его второстепенной задачей.       – Нужно попробовать оттащить вот этот кусок обшивки… – с бегающими глазами начал говорить Райнер Энни.       – Мы пошли за березовым соком, – напомнила она. – Эту штуку как минимум мы должны тащить вчетвером.       – И сделать это пока у нас есть силы, – продолжал Райнер.       – Сначала вода.       Райнер сдался. Он полез обратно в поисках того, зачем полез в первый раз. В углу что-то блестело. Под сиденьем он увидел предмет, похожий на перочинный ножик. Если это он, то необходимо его немедленно достать, такая находка как нельзя кстати.              Его большая рука с трудом проходила в узкий промежуток. В какой-то момент он подумал, что вдруг застрянет и придется резать руку? Пальцы коснулись холодного металла, привлекли его ближе к кисти. Сжались, ощупывая предмет.              Райнер вытянул руку, сделав это резко, местами ободрав кожу. Осмотрел свою «добычу», повертел в руках. Это была зажигалка. Райнер прошёлся большим пальцем по ребристому колесику сбоку. Вспыхнул небольшой пляшущий огонёк. Что ж, теперь костёр разводить будет легче, не придется стирать руки трением о сучки. Неплохая находка, даже отличная, но бесполезная для пробития дерева. Нужен лобзик или какой-то инструмент… Его осенило. Райнер вылетел из вагона, перемахивая через покорёженную дверь. Оказался возле днища вагона. Возможно удастся сорвать какую-нибудь длинную деталь и использовать её как сверло?              – Решил, что извне будет больше полезного?       Райнер стал дергать дно вагона, надеясь, на оторвавшуюся деталь, которая должна была отскочить от таких приложений силы. Посыпались некоторые вместе с кусками обшивки.       – Нашёл только зажигалку, – сказал ей Райнер.       – Может это сгодится? – Энни вертела в руках вытянутую деталь от сцепки, издалека похожу на спицу, только немного толще.       – Сейчас посмотрю, – ответил торопливо Райнер.       Его дальнейшие попытки заставить выпасть что-то возможно пригодное ни к чему не привели. Он взял деталь из рук Энни, оглядел её. Попробовал в руках, вроде крепкая, не должна треснуть, если надавить, и есть вроде остриё – для того, чтобы сделать отверстие.       – Ты когда-нибудь подобное делал?       – Отец Марселя делал, сейчас бы вспомнить, что он там говорил.       Всю дорогу до холма, Райнер пытался освежить в памяти те моменты. Дерево должно быть не очень тонким. Делать отверстие, сняв предварительно кору. Вода на поверхности – насквозь дырявить дерево не нужно, но пальцем не проковырять уж точно.        Они пришли на холм. Берез тут росло не так много, и всего две подходили под требования по «сливу» сока. Райнер счистил ножом кору, взял найденную Энни деталь, надавил несколько раз, проворачивая по часовой стрелке.       – Найди ветку, – бросил Райнер через плечо.       Энни быстро принесла ему несколько сучков. Он перебрал их все, прежде чем добраться до нужного и сделать импровизированный желоб.       – И сколько так стоять? – спросила Энни, смотря как медленно капает вода.       – Пока не наберется полная.       – Правда? – саркастично отозвалась Энни. – Повезло, что хоть знаешь, как это делать. Ты сказал отец Марселя, твой ничему тебя не учил?       – У меня нет отца, – отрезал Райнер. – Всё что я умею либо дядя обучил, либо отец Марселя. Он нас собирал пятерых и водил в лес в поход. Кто бы знал…       – М-м-м, – промычала Энни, обнимая себя руками. – Странное ощущение.       – Ты от Тома заразилась?       – Я не про это. После того, как ты меня опоил, я хотела пойти на тебя пожаловаться, – начала Энни. Райнер вопросительно взглянул на неё. – Но это бы вышло и мне боком, поэтому отказалась от этой затеи.       – И к чему ты это? Вряд ли мое «прости» исправит то, что я сделал.       – Засунь себе в зад своё «прости». Я к тому, что ещё день назад я бы ни за что на свете к тебе не подошла. А если ты ко мне подошёл, то я бы тебе врезала. Не сомневайся. Но сейчас я чувствую себя в безопасности только с тобой... и Эреном.       – Наверное, – Райнер усмехнулся, – Берт единственный человек в мире, который хотел оказаться на моем месте сейчас.       – Причем здесь вообще твой дружок?       – А ты не видела какими глазами он на тебя смотрит?       – Я на такие вещи не обращаю внимания. Мне Рут, – голос Энни дрогнул. – Она сказала, что на меня как-то не так смотрит… этот… блондин… Армин, кажется.       – За него не знаю, – Райнер покачал флягой. – Меньше половины. А тебе какие парни нравятся и нравятся ли?       – Нашёл, что спрашивать.       – Ну спроси ты, всё равно стоим и ждём, – Райнер оперся на березу.       – Мне нечего у тебя спрашивать, – Энни сложила руки на груди.       – Поэтому такую непосильную ношу взял на себя я.       Энни шумно выдохнула. Райнер почесал затылок свободной рукой.       – Я не знаю, мне не до этого было, – отозвалась она, смотря куда-то в сторону. – У меня стояла задача выучиться, а не искать кому прыгнуть в койку.       – Уважаю.       – Ты это мне говоришь? – усмехнулась Энни.       – Почему я не могу восхищаться целомудренностью? – Райнер поправил желоб.       Поднялся ветер, раздувая ветви деревьев и высокую траву на лугу.       – Потому что ты не знаешь, что это такое, – фыркнула Энни.       – Поэтому восхищаюсь этим вдвойне, – парировал Райнер.       Энни закатила глаза.       – У меня были другие задачи, и я их выполняла. Я не целомудренна.       – Хочешь казаться хуже, чем ты есть, а? – усмехнулся Райнер.       – Ты не знаешь меня, и на что я способна.       – Холодный пот прошёл у меня по спине, – Райнер передал ей наполненную фляжку, следом закрывая отверстие в березе сучком потолще. – Как и ты, не знаешь на что способен я. Хотя часть этого, ты уже испытала на себе.       Энни увидела этот блеск, мелькнувший в его глазах. То он простой парень, готовый всеми силами заботиться обо всех, защищающий справедливость, то вот этот расчетливый и холодный тип. Ещё предстоит выяснить, кто из них на что способен.       

      ***

      Эрен и Том должны были помочь Райнеру и Энни тянуть укрепления для их укрытия. Но прежде нужно сделать примочки Марко и Мине. Вода вскипела быстро, в воздухе ощущался характерный кисловатый аромат березового сока.       Эрен выложил часть собранной травы в кипящий котелок, которым служила железная глубокая тарелка, найденная вчера среди обломков и напоминающая издалека таз.       – Должно немного остыть, – сказал Эрен. Бок тарелки немного был вогнут. Дно целое, трещин не было – и это главное.       – Пойдем перетащим укрепления, – тут же поднялся с места Райнер. – Том пусть смотрит за варевом, чтобы его никто не выпил, и за остатками воды тоже!       – Вам пригодиться помощь, – Том хотел идти со всеми.       – Лучше останься тут, тебе лучше тяжести не поднимать, – настоял Эрен. – Мы справимся.       Энни тяжело вздохнула. Райнер подошёл к Ханне.       – Вставай, – сурово сказал он ей. – Иначе ночью останешься снаружи. Выдула всю воду, так хоть иди отработай.       – Райнер, – одернул его Эрен. – Давай помягче, она же девушка.       – Девушка, оставившая нас без воды, сука!       – Пусть идёт с нами, – добавила Энни. – Я не хочу быть единственной девушкой, о принадлежности к женскому полу которой все забыли.       Эрен беспомощно промычал. Двое против одного. Он подошел к Ханне.       – У тебя что-то болит? Скажи мне, я посмотрю, – обратился осторожно Эрен к ней, присаживаясь напротив.       – Как воду дуть ничего не болит, – недовольно буркнул Райнер.       Ханна покачала головой, продолжая смотреть куда-то в пустоту.       – У неё шок, – напомнил Эрен. – Она не понимает, что делает.       – Как удобно, – отозвалась сухо Энни.       – Тогда привяжи её, и я отстану сразу же.       – Райнер, ты с ума сошел? – ахнул Эрен.       Заухали совы. Жутким гулким эхом раздавались эти звуки.       – Хер с ней! – бросил Райнер. – Пошлите принесем укрепления, тут недалеко. Ещё силки надо будет проверить.       Эрен взял Ханну под руку, поднял, отвел в вагон, усадил рядом с Марко.       – Приглядывай за ней, её состояние мне не нравится, – сказал он ему.       – Понял, – прохрипел Марко.       – Том остался снаружи, зови его на помощь.       Марко сделал жест, сопровождающий воинское «есть, сэр».       Кажется, все мышцы порвались. Тяжелую деталь они втроем кое-как донесли до укрытия. Привалили ко входу, теперь пролезть туда было труднее. Внутри осталось сиденье, которым возможно было закрыть проход плотнее.       Райнер как будто сходил на прогулку. Он лишь немного вспотел, Энни упала ближе к концу дороги, Эрен думал, что его руки оторвутся.       – Отлично, теперь силки, – сказал Райнер, смотря на заходящее солнце. – Главное успеть.       – Верно, – пропыхтел Эрен. – Но, если я не смогу идти, ты меня понесёшь.       – Да без проблем.       Казалось, у этого парня неиссякаемый запас сил.       

      ***

      Силки все как один оказались пусты. Никто даже рядом не прошёл, следов ни одного животного не наблюдалось.       – Хоть коренья копай и жри, – проскрипел Райнер.       – Может, ночью кто-нибудь попадётся? – предположил Эрен.       – Само собой, после ночных хищников может и нам что-нибудь достанется, – Райнер промычал с досады. – Ладно, ночь можно продержаться. А завтра попробовать пройти в глубь леса. Том трус, надо было дальше поставить.       Эрен ощутил опять это давящее чувство. Начинались сумерки, глаза стали побаливать.       – Давай обратно, – сказал Райнеру он. – Тут ничего нет, а уже темнеет.        Где-то вдали завыли волки.              

***

      Эрен просыпался от каждого шороха, будь то шелест деревьев или звуки животных. Этой ночью они активничали не так, как прошлой. Но жути это не умаляло ни на грамм. Мина ночью бредила, её слова сначала были понятны и похожи на что-то вроде: «мамочка, прости меня», а потом началась тарабарщина, которую не разобрать. Энни прижималась к Райнеру, который лежал с открытыми глазами, уставившись в потолок. Ханна легла на колени Тома, который предпочел уснуть сидя, потому что в лежачем положении у него начинала кружиться голова до тошноты. Марко лежал подле Эрена и периодически вскрикивал во сне, когда хотел перевернуться, но травмированная нога тут же давала о себе знать.              На утро Мине стало хуже. Её била горячка, она впадала в бред. Живот сильнее опух. Рана вокруг культи опухла. Эрен не знал, что делать. Она медленно умирала.              Энни, чуть только рассвело, побежал в лес: набрала росы во фляжку, хватая ртом травинки. Голод мучил её, она начала жевать траву и клевер. Бродила дальше, пытаясь отыскать что-нибудь съедобное. Ноги вели её к обломкам поодаль, но Энни так и не решилась пойти туда в одиночку.              Вернувшись в убежище, она обнаружила, что Эрен и Райнер уже проснулись и ходили по округе. Марко и Том ещё спали. Ханна заняла привычное место у входа.              – Как успехи? – вопросил сразу Райнер, когда увидел Энни.              Она взмахнула фляжкой.              – Набрала, что смогла.              – Хорошо, – кивнул Райнер. – Надо проверить силки и переставить их подальше.              – Как они? – спросила Энни, кивая в сторону вагона.              – Тебе и правда интересно? – сощурился Райнер. Она выжидающе смотрела на него. – Мина не дотянет до вечера.       – Так Эрен сказал?       – Это я говорю. Эрен так никогда не скажет, – зло усмехнулся Райнер, складывая руки на груди. Потом его лицо опять приняло скорбное выражение. – Она не приходит в себя. А ведь на её месте мог быть кто-то из нас. Ужасная смерть.       – Пошли проверим силки, – предложила упавшим голосом Энни. – Я не хочу видеть её агонию. Думаю, ты тоже.       – Оставим всё на Эрена, неплохо, – ёрничал Райнер.       – Ты невыносим.              

***

      Райнер и Энни ушли проверять силки. Эрен остался с Миной, которая начала опять бредить. Марко проснулся, кашляя и прося воды. Том принес ему фляжку, поднёс к губам.       – Мне чертовщина снилась какая-то, – сказал он, закрывая фляжку, когда Марко немного отпил из неё.       Эрен внял повязку Тома. Опухоль спала совсем немного, но синяки почернели, а зрачок глаза опустился в уголок.       – Ты можешь посмотреть сюда? – Эрен стал водить пальцами в правой стороне, затем перешёл в левую.       – Я ничего не вижу этим глазом, – ответил Том. – Одна темнота. Он вытек?       – Пока нет, – Эрен наклонил осторожно голову Тома к свету. – Мне жаль, но глаз не получится спасти. Главное не допустить сепсиса. Сейчас я поменяю тебе лоскут. Старайся не трогать глаз.       – И так не прикасаюсь, – отозвался Том поникшим голосом.       Мина истошно закричала. Её тело стало дергаться в конвульсиях. Эрен подсочил к ней.       – Что происходит? – обеспокоенно спросил Том.       – Кризис, – Эрен подхватил её на руки, прижал к себе. – Она умирает. Я ничего не могу сделать.                    

XXX

      Известия о разрушении железной дороги дошли до столицы сразу, как только были получены. Киса Шадиса вызвали в главное здание наряду с другими командующими для разработки срочной операции по спасению кадетов.              – На повестке дня у нас сразу множество задач. Первая задача, которую я поручаю разведотряду – это поиск выживших. По предварительным данным несколько составов рухнуло по склону горы прямиком в Синий лес. Первая задача – прочесать весь лес и найти, либо выживших, либо тела, – говорил Дариус Закклай, не поднимая глаз ни на кого из присутствующих. – Вторая задача – эвакуация жителей северо-западного округа и немедленное очищение воды. Пусть последним займется городская стража. Полицейские займутся опознанием тел и уже скорой их транспортировкой в морг. Глава службы безопасности и его разведка будет вести расследование, касательно того, почему это произошло, что пошло не так и чья эта вина. Полетят головы, поверьте мне. Канцлер в бешенстве, король разочарован. Но опасаться стоит не их, а народ, – теперь Закклай вскинул голову к потолку. – Свободны!              Все присутствующие, отсалютовав и громко выкрикнув согласие, разошлись. Остался только Дот Пиксис.              – Генерал, – начал медленно он, – вы сами как считаете, кто-нибудь мог выжить?              Дариус устало взглянул на собеседника.              – Это большой удар по армии. Сколько кадетов уже числится трупами? Если будут выжившие – это уже инвалиды. Вы знаете какой там склон? Вагоны смяло в гармошку, не иначе. Но все тела должны быть найдены, или то, что от них осталось. А ещё… готовьтесь к худшему, генерал-майор Пиксис. Потому что, если не будет найден виновник, обязательно будет найден козёл отпущения. И, желательно, вам его найти быстрее. Или сами им станете. Понятно?              – Более чем, генерал армии.       

***

      Ханджи Зоэ возглавляла первый спасательный отряд разведки. Сначала её люди исследовали обвал железной дороги и возможную траекторию ската вагонов по склонам горы. Невооруженным глазом был виден путь, но подход до него предполагал несколько совершенно противоположных направлений.              Спуск в Синий лес на УПМ был сложным из-за тонких деревьев, очень ветвистых и при этом густых. Крепления и крюки цеплялись и маневры оказывались невозможными. Даже разведка оказалась испытанием труднее, чем первоначально предполагалось. Вторым отрядом командовал лейтенант Элд Джин. Они должны спуститься сразу в Синий лес и разбить лагерь.              Ханджи помнила, как в их кабинет ворвался Зик Йегер.              – Я поеду с вами! – заявил с порога он.              Ханджи чуть не потеряла очки. Элд пожал плечами.       – Пусть едет, – сказал он.              – Что? Он же… – начала Ханджи.       – Врач, – закончил Элд. – Там его брат, и желание Зика Йегера идти с нами понятно.       – Вы проходили хотя бы базовую военную подготовку? – спросила Ханджи у Зика.       – Когда-то очень давно, – ответил он.       Ханджи покачала головой.       – Отвечаешь за него ты, – сразу же сказала она Элду.       – Без проблем, – ответил он.       Отчет о ситуации сформировался за час, и сразу был отправлен в штаб. Ханджи уже распределяла по карте разведотряды, отправляя Моблита с этим к Элд Джину.       – Ночью поиски прекращаются из-за хищников. Синий лес – заповедник, в котором живет большое количество редких, но всё же опасных животных, которые никогда ранее не встречали человека. А убивать их нельзя, заповедник, – Ханджи тяжело вздохнула. – Так что у нас связаны руки и патрулировать мы можем только в светлое время суток. Всем ясно?       – Да, мэм! – отсалютовали солдаты.       – Будем надеяться, что есть выжившие.                     Райнер       Ему оказалось тяжело это слышать. Слышать это от человека, который являлся ему отцом.              Райнер проделал немалый путь до города Марии. Марсель помог раздобыть расписание отправлений паромов, и был один ближайший, который отправляется до этого города вечерним рейсом. Бертольд прикрывал Райнера: по легенде, он с ночевкой пошёл к своему другу на несколько дней.              Марсель и Бертольд помогли добраться ему до парома. Обоим пришлось отвлекать охрану на себя, закидывая их тем, что удалось стащить и унести с кухни. Охранники повелись, тут же подключилась городская стража. Райнер успел проскользнуть в трюм. Спрятавшись между ящиками с грузом, он просидел так до самой Марии. По воде до неё часов семь хода. Кое-как, подавляя жажду и желание справить нужду, Райнер добрался до конечной цели.              Его тело болело, от того, что пришлось сидеть почти в одном положении – места оказалось не так много, да и шуметь излишне не стоило, дабы не привлекать внимания. Когда корабль пришвартовался, ему не составило труда смешаться с толпой пассажиров и выйти на пирс.              Куда идти, он не имел ни малейшего понятия. Город сразу поразил мальчика своим масштабом. Грандиозный, уходящий куда-то в гору. Говорят, что в недрах этих гор до сих пор сохранились комплексы подземных тоннелей, в которых жили люди. Из-за недостатка витамина Д и отсутствия нормальной еды и воды люди там тяжело болели и как следствие умирали. От тел не избавлялись, и иногда они гнили прямо там. В один год началась пандемия чумы, и от подземных тоннелей власти решили избавиться. По итогу-то их закрыли, но некоторые так или иначе проникают туда. По городу до сих пор ходят слухи о призраках и чудовищах, обитающих в недрах этих подземок.       Райнер бродил по узким улочкам старой части города. Спрашивал, где можно найти кожаных дел мастеров у прохожих, пока один не посоветовал ему пройтись по переулку, где находились одни мастерские различных ремесленных дел.       Оказалось, то не просто переулок, а целая улица. С разных сторон доносились голоса зазывал, которые то и дело хотели привлечь к себе в лавку и продать кучу ненужного самодельного барахла. Поодаль от одного такого горластого парня, находились кузнецы, по лязганью стали и металла их отлично слышно.              После них располагались торговцы пряжи, ковров и самых различных тканей. В этих рядах и находились скорняки.              Райнер узнал отца. По описанию тети Тильды – это был высокий и мускулистый мужчина, блондин с большими широкими глазами. Фамилия у него Троу. Ещё у него была характерная татуировка на шее. Такого узнать оказалось легко.              – Мистер Троу? – неуверенно начал Райнер.              Мужчина, пропыхтев и ругнувшись себе под нос, развернулся. Потом скорчил недовольную гримасу и снова пропыхтел.              – Чего тебе тут надо, мелочь? – рявкнул он. – Конфеты и игрушки в последних рядах, проваливай, у меня тут работа!              – Я – Райнер. Райнер Браун.              Лицо мужчины не изменилось.              – И что с того? – снова прорычал он. – Мне сейчас станцевать, раз ты какой-то там… – похоже, что запомнить имя мальчика, сказанное минуту назад, оказалось выше его сил. – Иди отсюда!              – Вы – мой отец, – продолжал говорить дрожащим голосом Райнер.       Мистер Троу оскалился.              – Вали отсюда! У меня нет и не было никаких детей! И матери своей, этой шлюхе, передай что никаких алиментов я платить не буду! И чтобы всяких ублюдков своих она не подсылала ко мне!              И потом он, схватив Райнера за шиворот, грубо и жестоко выволочил его на улицу, швырнув прямиком на землю. А потом, сплюнув, вернулся в мастерскую.       

      ***

      Он не помнил, как поднялся. Как шёл по улицам обратно к пристани. Его остановили городские стражники, задав пару вопросов, на которые Райнер не ответил, и его забрали в отделение до выяснения обстоятельств.       Слабак.       Ничтожество.       Он решил, что без него ты ничего не можешь.       Не мужчина ты!       Надо быть сильнее. Хитрее.       Пустое место!       Райнер сидел в кабинете сержанта городской стражи, молодого человека лет под тридцать. Он заполнял отчет и периодически бросал косые взгляды на мальчика. Голоса в голове вынуждали его дергаться, что вызывало к нему больше вопросов, касающиеся его состояния.       – С тобой всё нормально? – спросил сержант, отрываясь от работы.       Райнер торопливо закивал.       Брехло!       Скажи уже кто ты такой и вернись домой, тошно становится.       Он трус! Не способен!       Сержант продолжал сверлить взглядом мальчика. А Райнер всё сильнее вжимался в кресло, стараясь заткнуть уши. Но голоса не замолкали.       

***

      Карина чуть не рухнула в обморок, когда увидела сына. Она прижимала Райнера к себе, ругая его за такой глупый поступок. Потом перестала что-либо говорить – поняла, что мальчик захотел бы найти отца, рано или поздно, и что стоило сказать о том, какая это паскудная личность. Райнеру не стало легче.              Разум начинал раскалываться. Бертольд заметил изменения в поведении своего друга, чего не сказал Марсель и тем более Порко.              Сначала замкнутость и отрешенность. Подавленность и растерянность. Спустя какое-то время Райнер стал подавать признаки агрессии. Сначала к собственной матери. Осознав, что она защита, перестал нападать и переключился на домочадцев.              Агрессия эта была скрытой и даже хитрой. Он ударял в самые больные места, по злому, местами, беря от этого энергию. Но временами это проходило.              Карина заметила, что в сыне словно живут две личности: одна – прошлая личность Райнера, доброго и послушного сына, готового помочь семье, вторая – жестокая, хитрая и беспринципная. Угадать в каком настроении был её сын оказалось непростой задачей. Временами она не могла более разглядеть в Райнере хоть каплю прошлой частички.              Спустя время все уже свыклись с таким поведением Райнера и считали его обыденностью. Даже Бертольд. Он не одобрял все выходки своего друга, но не мог ничего изменить.              Такому сопляку не место тут!              Будь тихим и скромным, где-то тут, в темноте.              «Но я не хочу».