Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
— А вы что думаете об этом, лорд де Клер? — поинтересовалась девушка, сидя с ним на небольшой софе в оранжерее на территории его особняка. Она подняла взгляд с книги на него, пытаясь прочитать каждую эмоцию в его глазах. — Любить, но быть готовым к боли и потере, или не знать любви вовсе?
Секундное молчание, он отвел взгляд в сторону и задумчиво ответил.
— Не любить вовсе. — весьма холодно и отстраненно ответил молодой человек.
Примечания
Cюжет развивается после событий одинадцатой серии первого сезона Кали: Пламя сансары. Это стоит учитывать, чтобы не нарваться на спойлеры.
Глава 14. Простить нельзя ненавидеть.
31 июля 2024, 09:00
— «Женщина больше всего боится того, чего она больше всего хочет».
Поль Берто
Многие говорили, что за темной полосой в жизни всегда идет белая. Если это было бы правдой, то те, кто так говорил, должны были уточнить, что белая полоса весьма короткая и за ней вновь идет беспросветная тьма. Деви сидела с друзьями и радовалась их победе, хоть и не в войне, а в сражении, но для каждого из них это многое значило. Радха не должна выходить замуж за Анила, Кристиан заточил пятерых предателей, Деви же должна была радоваться тому, что Кристиан признался ей в причине отказа, пообещал сделать счастливой, но не могла. Он разбил её надежду на счастливое будущее с ним, она боялась ему доверять. Ночью к Деви в резиденцию пришла Сарасвати, объявив о решении их матери отправить Радху подальше от Калькутты.
Девушки сидели в спальне Деви, темноту комнаты нарушал приятный лунный свет, создавая атмосферу, которая описывала душевное состояние их обеих. Разбитую Сарасвати, которая страдала от безысходности, невозможности изменить решение матери или как-то повлиять на него, и Деви, в чьих мыслях были нескончаемые печали о словах генерал-губернатора, она ему больше не верила, не могла. Мысли о не уходящих проблемах, которые окружали её: предатели, интриги, наследие, попытки понять волю богини, но теперь и то, что Радха уезжает. Она не была для Деви такой близкой подругой, как Амрита, душа по которой у девушки болела больше всех. Но и старшая Басу занимала особое, не последнее место в её сердце. Связь с Раджем, неудавшийся брак по расчету, беременность, теперь и ссылка. Казалось, что можно найти выход из любой ситуации, но не из этой. К сожалению, беременность девушки нужно было скрыть, как и само рождение ребенка. Дело не в позоре семьи, хотя может и отчасти, оно было в том, что в такое хрупкое время нужно продумывать ни один, а десятки, если не миллионы шагов вперед. Каждый, кто желал светлого будущего Калькутты делал это по-своему, но никому неизвестное будущее скрывало много тайн, только в конце пути каждый узнает, насколько их решения были действительно правильными и настроенными на светлое будущее.
— Как вообще Доран оказался с Кристианом? Он же заточил его, как убийцу Камала. — произнесла девушка, протягивая Саре чай, который действовал успокаивающе на нервную систему человека.
Этот вопрос её мучал с самого момента, когда она узнала от друзей о сокрушительном дуэте генерал-губернатора и Палача.
— Генерал-губернатор узнал о том, что в то утро я поехала с ним на тренировку у реки.
Так вот откуда была та свежая царапина на её плече, которую Деви заметила в тот день в Калигхате, когда Золотой дуэт рассказал дюжине о гибели Камала. Было стыдно признаваться, даже самой себе, что в свое время, Деви думала и на саму Сарасвати, что она убила вместе с Дораном её наставника.
— Куда ссылают Радху?
— Клифаграми. К жене Дорана, чтобы та помогла ей во время беременности.
Не так далеко, как могло было быть, зная о связях Видии. Она действительно могла отправить свою дочь на край страны, чтобы скрыть то, что та беременна.
— Как ты поняла, что Видия узнала о Радже?
— Я чувствовала, что она догадывалась время от времени, а сегодня его заметили в одном из коридоров нашей резиденции. Она разозлилась и через час объявила об отъезде Радхи. — коротко и устало ответила она. Внутри Деви что-то сжалось. Кто-то мог догадаться о том, к кому приходил Дубей-старший. Их ни раз подслушивали, могли и в этот раз донести такую весть. Кто-то может сложить в будущем пазл, в котором приоткроется страшный секрет семьи Басу и этот человек сможет его использовать не в самых благородных целях.
— Как она могла догадываться? О связи Радхи с Раджем знали только мы, Камал и Рам.
— Значит, кто-то из них явно намекал на это.
Вечно спокойная и знающая, что делать Сарасвати Басу изменилась до неузнаваемости, в её глазах была паника от безысходности. Самого близкого ей человека увозят на неизвестный срок, туда, где она никого не знает, а Сара ничего не может с этим сделать. Переубедить мать не получилось после нескольких часов разговоров, напроситься поехать с ней тоже, ведь хотя бы одна наследница Басу должна остаться в Калькутте. — Раму это не выгодно, они семья и он слишком заботится об Амрите, чтобы наносить такой удар им в спину.
— А Камал? — Сара посмотрела на подругу умоляющим взглядом, чтобы та перестала его оправдывать и взглянула на все, что касается его трезво, хоть и понимала, что это немного жестоко. — Деви, он предатель, ему было бы выгодно рассказать о таком, чтобы посеять бóльшую смуту.
— Я не знаю, он бы сказал об этом прямо.
— Чтобы вызвать больше подозрений? — уточнила Сарасвати.
Деви смолкла, отведя взгляд в сторону.
— Это лишь догадки. Мы не знаем точно, узнала ли об этом твоя мама.
Сарасвати уже не слушала, погрузилась в свои мысли, озвучивая их вслух.
— Ссылать туда, где можно будет скрыть то, что она наследница Басу, где её никто не знает в лицо. Выгнать дочь за чувства, которые кажется, уже давно стали олицетворением слабости в нашей семье. — девушка поникла, угасла словно свеча на глазах госпожи Шарма за доли секунды. Она впервые говорила так откровенно о своей семье. — Любые чувства, даже дружеские. Если бы она узнала о том, что я общаюсь с тобой не для выгоды, то сочла бы такой же жалкой, какой и считает сейчас Радху.
— Это не так. Ты знаешь. Вы с Радхой очень сильные. Когда вокруг столько врагов, сражаться одному невозможно.
— Для этого и нужно со всеми поддерживать связь. Где-то манипулировать и делать одолжения. И когда тебе понадобиться поддержка в сражении, ты будешь не один. — Басу стыдливо отвела взгляд. Она говорила то, что ей внушала все эти годы мать.
— Но умрут за тебя только те, кто тебя действительно любит. — девушка улыбнулась. — Все будет хорошо.
— Все действительно теперь только в наших руках. — Басу подняла на Шарму отчаявшийся взгляд и заплакала, придвинувшись к девушке и обняв её.
Сарасвати была слаба, как никогда. Их с Радхой, что в утробе матери были друг с другом, впервые разделяли на такое дальнее расстояние и на неизвестное время. Она никогда не позволяла себе лишних эмоций, выглядела сильной, держалась стойко. Ни с кем не делилась проблемами, которые терзали её душу внутри, чтобы не вешать ни на кого груз своих проблем, но сейчас она действительно была сломлена. Всю свою жизнь Сарасвати вела борьбу с матерью, в детстве её обделяли вниманием, уделяя все время старшей сестре, как наследнице. Поэтому она сама взрастила в себе черты: начитанной, благородной, сильной и целеустремленной девушки. Умеющей идти на все ради своей сестры, как и сейчас, когда она видела, как её мать губит наследие их рода своим высокомерием и неумением прислушиваться к мнению окружающих. Поэтому Сара опустила руки, перестав предпринимать попытки вразумить её и стала действовать тайно с Деви, Эритом и Рамом.
Парламент. Вечер прошлого дня.
Тусклая лампа на столе освещала кабинет генерал-губернатора в парламенте. Он сидел облокотившись о спинку кресла и сцепив пальцы в замок, пока его локти располагались на кожаных подлокотниках. Он смотрел на падающие лучи лунного света, которые через шторы пробивались в помещение. Взгляд был серьезным и сосредоточенным. Он вновь прокручивал в голове мысль о причине убийства Камала, точнее о причине убить его таким образом, ведь легче было бы все выставить, как самоубийство. Повесить чуть ниже, бросить рядом какой-нибудь стул или горшок с цветком, но они сделали это эффективно, буквально приказав Дивии Шарма остановить поиски, иначе череда убийств не закончится. Единственная причина, которая в его голове была более или менее обоснованной, чем другие - показать и ей, и Кристиану, что они - предатели, смогут справиться, даже с такой подготовкой лорда. Кристиан не понимал, кто мог рассказать о прибытии Камала в Калькутту. Знали лишь единицы, которые бы не успели никому сообщить, ведь отправились вместе с ним и узнали о том, кого будут сопровождать, только когда забрали Рая. Где он просчитался? Кто стоит за всеми этими убийствами?
В этот момент раздался стук в дверь. Это был Артур Баксли, который принёс ему весть из самых глубин парламента. Подземные камеры и пыточные из которых сочился запах гниющей плоти и звуки нескончаемых криков боли. Кристиан не был любителем частого посещения этого места, но по долгу службы ему иногда приходилось, хотя больший груз перед богом нес барон, который допрашивал и пытал всех присланных лордом к нему людей. Иногда молодому человеку казалось, что он испытывает удовольствие от такого вида власти над судьбами и жизнями людей.
— Красивое изделие. Ей понравилось? — поинтересовался Баксли, присаживаясь в кресло напротив Кристиана, их разделял лишь стол. Он бросил взгляд на стеклянную плюмерию.
— Не понимаю о ком вы. — ухмыльнулся Кристиан, как ни в чем ни бывало, желая скрыть за этой улыбкой правду.
— Я тебя знаю с рождения, не пытайся от меня что-то скрыть. — барон засмеялся, вспоминая, как маленький Кристиан скрывал от него, сколько сладкого съел перед обедом. — Юная госпожа, что пленила твое сердце.
— К сожалению, нет. — он наконец-то позволил себе посмотреть на цветок из стекла, который так и лежал на том месте, куда его положила Деви.
— Любой бы английской леди понравилось такое проявление внимания. Вез из самого Пакура.
— Я не говорил. Откуда знаешь?
— Я в Индии намного дольше тебя, сынок. Весьма хорошо знаком с их ремеслом. В самом городе был несколько раз по делам Гастингса, бывшего генерал-губернатора, но раз в год торговцы оттуда приезжают на ярмарку в Калькутту.
— Точно. Но про английских девушек… Она мне и нравится тем, что совсем на них не похожа.
— Они слишком скучные, правильные. Могу тебя понять.
— Слышала бы тебя сейчас твоя жена. — вновь ухмыльнувшись, произнёс молодой человек.
— Сам знаешь, что от нашего брака осталось лишь одно название. Она не любит местный климат, поэтому отказалась сюда переезжать, а отношения на расстоянии невозможны.
Мужчины проговорили ещё не долго на отстраненные темы, не обсуждали узников камер, ведь знали, что разговор рано или поздно к ним подойдет. Позже, от него Тиан и узнал имя предателя, но что-то внутри Кристиана подсказывало, что это лишь верхушка айсберга и допросить придется еще много людей прежде, чем они с Деви узнают имя того, кто все это начал. Кристиан приставил тайную охрану к предателю, такую же, как и к Дивии, незаметную, из трех крайне опытных и доверенных людей, которые никогда не мелькали рядом с генерал-губернатором и были бенгальцами, точнее метисами, предки которых переехали в Англию. Кристиан взял их с собой для того, чтобы они помогали ему следить за обстановкой в городе, не привлекая внимания и сообщать ему обо всем. С предателем нужно было прощупать почву и действовать аккуратно. Он не имеет больше права на ошибку.
Резиденция семьи Шарма. Следующий день.
Девушки проговорили почти целую ночь и проснулись около десяти часов утра, когда солнечные лучи нещадно били по их глазам, заставляя выйти из приятных объятий сновидений и вернуться в реальный мир, который полнился проблемами. За завтраком в кровать, который по приказу Деви, принесла им служанка, Сарасвати поделилась, что совсем не хочет возвращаться домой. Ведь одна мысль о том, что на долгие месяцы, если не годы, ей придется проститься с Радхой, невыносима. Была мысль и о том, что ей придется контактировать с матерью через силу. Хоть девушка внешне выглядела лучше, чем вчера, её взгляд не был таким печальным и потерянным, но боль никуда не ушла.
— Знаешь же что это нужно. — произнесла Деви.
Сарасвати пробурчала себе что-то под нос прежде, чем сделать глоток масала-чая, что так любили пить все бенгальцы по утрам.
— А у тебя, что с Лордом? Поговаривают о том, что тебя видели в их парламенте.
— Да, он пригласил меня на разговор. — коротко ответила Деви.
— Дивия Шарма, ты не перестаешь меня удивлять. Ты первая, не считая дядю Дорана, кто вышел оттуда живой и зашел по своей воле.
— Не сказала бы, что он зашел туда по своей воле. — Деви отвела взгляд на пол, разглядывая узоры на ковре ручной работы.
— И что там было?
Дивия знала, что точно может доверять Сарасвати, ведь этой ночью они сблизились, как никогда раньше. Сара ей доверила тайну о беременности своей сестры, пришла сегодня, когда была сломлена как никогда. Для Сарасвати Басу, проявление эмоций - слабость, но она и их доверила девушке, поэтому Деви прошептала.
— Кристиан хочет вернуть помолвку со мной. Сказал, что жалеет о решении расторгнуть ее. Подарил чампу сделанную из стекла, привезенную из Пакура. Мы же познакомились на поле с этими цветами.
— На поле? Я думала... — Сарасвати хитро улыбнулась. — Рассказывай. На лице юной госпожи сразу же появился румянец при воспоминании об их первой встрече. Её смущенный взгляд блуждал по покрывалу кровати, словно желая найти место, чтобы спрятаться.
— Пять лет назад, перед поездкой в горную резиденцию, я сбежала на ночную прогулку, упала с лошади, очнулась уже головой на его коленях.
С испуга даже приставила к его горлу старый отцовский кинжал.
— Слышала бы тебя сейчас моя мама, сказала бы, что можно было закончить ещё тогда. — засмеялась Сарасвати. — То есть, он все пять лет ждал только тебя?
— Да. — пожала она плечами.
— А то письмо, из которого выбрали Рати Банерджи?
— Там было только мое имя…
Сарасвати с удивлением смотрела на Деви.
— И после этого он решил расторгнуть помолвку, но после пожалел? Этих англичан никогда не поймешь.
— А я ему сказала, что пусть докажет, что хочет со мной быть. — Дивия опечалено выдохнула под очередную волну смеха Сарасвати.
— Да уж, такого он от своих английских леди никогда не слышал. Они бросались на его шею, только узнав его фамилию.
— Что ты имеешь ввиду? — заинтересовалась Деви.
— Если что, я тебе этого не говорила. Ходят слухи о том, каким ловеласом он был в Англии. — Сарасвати ехидно стрельнула взглядом в Деви.
— А ты откуда об этом знаешь?
— Когда только-только рассказали о том, что его поставили на должность генерал-губернатора Западной Бенгалии, мама начала собирать на него информацию. Помимо полезной, была и такая.
— Чем эта не полезная, когда твоя подруга должна выйти за него замуж? — возмутилась Дивия.
— От этой информации ваша свадьба бы не отменилась.
— Никакой заботы, какая ты ужасная подруга, Сара! — Деви кинула в подругу подушку, но та умело увернулась.
— Мимо!
Смех Сарасвати был заразительным, они обе засмеялись и упали спинами на кровать.
— И что будешь делать с нашим англичанином?
— Пусть побегает прежде, чем я его прощу. — ухмыльнулась Деви.
В каждой шутке, есть только доля шутки. Ей нужно было доказательство того, что Кристиан больше не передумает.
— И правильно, кто он такой, чтобы играть с чувствами самой госпожи Шарма? Он должен был быть готов к такой тебе, ты не английская леди, которая упадет от одного его взгляда в обморок... или в постель.
— Сара, пожалуйста! — Деви закрыла лицо руками, не желая больше слышать о похождениях её жениха.
— А что? Неужели тебя это оттолкнет? — Сарасвати легла набок, чуть-чуть приподнявшись на локте и нависла над Дивией. — Уничтожит всю любовь между вами?
— Нет, конечно, но... Ах! Сара! Какая любовь? Может быть легкая влюбленность, но не любовь. — отнекивалась Шарма.
— Да ты что? Нашим мужчинам не достает такого опыта. Ты только представь, насколько он хорош в постели. — Сарасвати приблизилась к губам Дивии, а после резко отстранилась, засмеявшись.
— Ты ужасна, Сара! — смеясь, ответила Деви.
— А в чем я не права? — задыхаясь от смеха, ответила Басу.
В дверь постучала Айшвария, сообщив, что внизу происходит самый настоящий хаос и она не знает, что делать. Сарасвати помогла Дивии переодеться и они спустились вниз, почти бежав, сдерживая смех, который так и не покидал их после разговора за завтраком.
Весь первый этаж был уставлен сотнями букетов различных цветов, слуги её дома в панике носились, ища вазы и горшки с водой, чтобы их было куда поставить и они не завяли через несколько часов.
В центре приемной для гостей, где было наибольшее количество цветов стояла Диана Браун, подручная Кристиана, которая контролировала слуг лорда, которые продолжали заносить букеты. Пока Дивия шла к Диане, Сарасвати медленно проходила по помещению, рассматривая букеты.
Неужели Кристиан скупил все цветы в Калькутте?
— Что здесь происходит, мисс Браун?
— Добрый день, госпожа Шарма. — она слегка поклонилась. — Это подарок генерал-губернатора вам.
— Могу узнать, в какую честь? — она вопросительно подняла брови.
— Просил передать, если вы спросите, что для того, чтобы дарить цветы красивыми девушкам причины не нужны. — без эмоционально произнесла Браун, хотя на её щеках выступил слабо заметный румянец.
Девушка хоть и постаралась сдержать шок, но её глаза слегка округлились. Для одного букета причина не нужна, но не для сотни. К счастью, с ней была Сарасвати, которая словно выступала здравым рассудком всех влюбленных сердец, которые её окружали.
— Передайте Лорду де Клеру, чтобы попридержал свои веники. Шарма не продаются за пару букетиков. — подошла к ним Басу, невозмутимо смотря на Диану. Сарасвати знала, что её фразу обязательно передадут генерал-губернатору, но и так же, она была уверенна в том, что её смягчат, как минимум до уровня приемлемой для его нежных ушей.
В чем-то она и была права, неужели Кристиан подумал, что её доверие можно заполучить подарками? Он совсем её не знает.
— Так что, можете забирать их обратно. Отдать тому, кто оценит данный жест. — Сарасвати угрожающее нависала на Дианой, заставляя ту растеряться, но быстро перевела взгляд на Деви, уже более спокойный и радушный. — Я поеду домой, дальше сама, а то я уже задержалась.
Они обнялись и Сара покинула резиденцию через задний вход, как и пришла.
— Передайте Лорду де Клеру, что если он действительно хочет меня порадовать, то пусть отменит все свои дела и прибудет сюда сам. — произнесла Деви, после того, как проводила Басу взглядом.
— Я ведь действительно могу отменить свои дела ради вас, дорогая Дивия. — раздался бархатный голос лорда за ее спиной.
Девушка на секунду застыла в шоке, неужели он слышал слова Сарасвати? Она весьма груба в общении с людьми, которые ниже её по статусу после инцидента, когда их подслушивали, и особенно с англичанами.
— Доброе утро, Кристиан. Чем обязана? — она повернулась к нему лицом и натянуто улыбнулась.
Прежде, чем ответить Кристиан указал Диане взглядом на дверь, чтобы та оставила их наедине.
— Предсказал будущее и прибыл лично. Это вам. — он ухмыльнулся, протягивая ей совсем небольшой букет с чампами. — Госпожа Басу, хоть несколько и груба, но права.
Деви от растерянности взяла у него букет, став его рассматривать на протяжении нескольких секунд, но после вернула свой взгляд к мужчине.
— Благодарю. Прошу на неё не сердиться, она может быть резка в своих выражениях, но она просто беспокоится обо мне.
— Я это понимаю. В таком случае, прошу вас не злиться на мой подарок. Будет очень грустно, если эту всю красоту придется выбросить. Оставьте у себя.
— И все же. К чему этот подарок?
— К нашему второму дыханию в отношениях.
— В отношениях? Кристиан, я вам ясно дала понять в тот вечер о своих намерениях. — её тон стал холоден и строг.
— Как я дал понять и о своих, Дивия. Сколько бы времени не прошло, чего бы мне это не стоило, я хочу быть с вами и только с вами. Хочу сделать вас счастливой.
Сердце девушки замерло, а ее напускная строгость ослабла, она смотрела на него со смесью удивления, непонимания и надежды. Он говорил это с такой пронзительной уверенностью в глазах и серьезным тоном, что нельзя было допустить ни одной мысли, что это могло быть ложью. Она хотела ему доверять, мечтала быть под защитой в его объятиях, но она боялась... Боялась вновь обжечься, боялась своих чувств. Сейчас, когда он прямым текстом говорил о том, что её чувства взаимны, она не могла вымолвить ни одного слова против.
— В таком случае, я буду не против, если мы с вами встретимся через несколько часов у шахты, где мы заключили сделку.
— Я надеялся провести весь этот день с вами.
— К сожалению, у меня дела в шахтах и я освобожусь только около четырех часов. Если вы не сможете уделить мне время, то постараюсь пережить такую утрату и не сильно горевать.
— Я не сказал, что не смогу, моя драгоценная госпожа. — он ухмыльнулся.
— Вы так и не ответили по поводу цветов.
Девушка медленно выдохнула, проходясь взглядом по комнате, полной роскошными букетами.
— Оставлю их себе, вы правы, не стоит такой красоте пропадать. — она постаралась проговорить это без эмоций, сухо и серьезно, словно делала ему одолжение, но легкая улыбка смущения выдавала ее истинные эмоции.
— Только из-за этого? — эта хитрая улыбка так и не желала сходить с его губ, чаруя девушку.
— Я должна идти, дорогой Кристиан. — девушка присела в небольшом поклоне и направилась к выходу, зная, что её слуги позаботятся о том, чтобы он надолго здесь не задерживался. В коридоре встретив Айшварию, приказала ей поставить именно этот букет в ее спальне.
Её сердце трепетало от одного его взгляда, который, казалось, изучал её, как открытую книгу. Ни одна её эмоция не могла избежать его пристального, оценивающего взгляда. Ей хотелось злиться, ненавидеть его, так было нужно, но она не могла. Стоило им остаться наедине друг с другом, то она переставала в эту же секунду быть статной госпожой Шарма, превращаясь в ту самую Деви, которую он повстречал на том поле пять лет назад. Легкую, нежную, готовую любить саму любовь.
***
Ещё ночью, когда Сарасвати спала, девушка выбралась на кухню, чтобы попить воды, как иногда делала, если мучалась от бессонницы, она увидела во дворе Архата и попросила его утром отправить слугу в поместье Каттассери, чтобы попросить господина о личной встрече. Она заявила Кристиану о четырех членах дюжины, если Радха уезжает, то она обязана предоставить наследнику престола всех четырех. Молодой человек сейчас жил в центре города, ведь многовековая резиденция Каттассери сейчас находилась на реконструкции. Архат привез госпожу к невысокому, трехэтажному дому, где жили богатые торговцы или обеспеченные гости столицы, не каждый мог себе позволить такое. Зайдя внутрь, она удивилась тишине, шум города совсем перестал быть слышен, когда дверь захлопнулась и она стала подниматься по лестнице на верхний этаж. Все было обставлено в английском стиле, но имело нотку индийской культуры в виде палитры цветов, где в оттенках доминировали терпкие, как восточные пряности, напоминающие гвоздику, зелень лавровых листьев, карри или имбирь. Девушка встретила двух стражников, что стояли у двери. Они поклонились и молча открыв дверь, впустили её. Двухуровневая планировка квартиры завораживала и выглядела крайне необычно. В гостиной было относительно пусто, подушки, декоративные фигурки, расшитые ковры, цветы, но не было ничего, что могло рассказать о проживающем, как в других домах, где она была. — Добрый день, Деви. — молодой человек спустился с лестницы, которая располагалась у самого входа. — Рад тебя вновь увидеть, но кажется мы видимся чаще, чем за последние десять лет. — Добрый, возможно. Иллиас, в присущей ему манере вновь поцеловал её руку. — С чем пожаловала? — Я наслышана о твоих талантах в совмещении английской и бенгальской моды, что ни одна модистка из Англии не может сравниться с тобой. — Ты мне льстишь. — скромничал молодой человек, хотя эти слова госпожи тешили его самолюбие, но признаться в этом было бы дурным тоном. — Так что ты хотела? — Мне нужно сари, которое будет олицетворением союза Англии и Индии, где каждый из людей увидит стиль своей страны. — Вшить в сари корсет и нацепить на тебя безвкусную шляпу? — усмехнулся он. — Приблизительно, но я думаю, что ты сможешь помочь мне с этой просьбой. — Присаживайся. — произнес молодой человек, направляясь к письменному столу, чтобы достать из него листы бумаги с углем. Они всегда лежали в его письменном столе. — Здесь как-то пусто. — подметила девушка. — Все находится в мастерской, не хочу переносить работу в дом. — пояснил молодой господин. — Ты голодна? — Нет. Парень сел на другую сторону дивана, поджав под себя одну ногу, положив на неё листья бумаги, под которыми была деревянная подкладка для того, чтобы эскизы получились красивыми и ровными. — Ты сказал про корсет, можем ли мы обойтись без него? — уточняла девушка. Ей не хотелось упасть в обморок на приеме принца. — А берет? — Что это? — поинтересовалась девушка. — Это французский головной убор. — рука Иллиаса быстро набросала на бумаге голову человека, волосы и поверх берет. Все это выглядело несколько небрежно из-за грубых, резких штрихов, но по-своему прекрасно. Действительно талант. — Думаю, что генерал-губернатору понравится такое. — Почему именно ему? — поинтересовалась девушка. — Многие его предки из Франции. — пояснил молодой человек. — Откуда ты это знаешь? — Английские леди весьма болтливы. — загадочно проговорил он. — А что на счет самого платья? — Мы можем взять обычный дизайн сари, но сделать его более закрытым и без прямоугольного отреза ткани. Продолжением рукавов будут перчатки. — Что с юбкой? — Нужно подумать. — Мы можем как-нибудь изобразить древо, которое подарила дюжина прошлому генерал-губернатору? — Думаю, что можно. Можем красками создать переход с золотых перчаток на голубой с помощью красок, так же в местах, исключающих сгибы для удобных движений добавить металлические части, которые будут как ветви. Каттассери с Шармой разрабатывали эскиз ещё около часа, ища идеальный баланс между совершенно разными культурами, а так же желая превратить девушку на предстоящем мероприятии в произведение искусства. Такая идея была не совсем по душе Деви, но по-другому молодой человек не соглашался. Творческая личность. Под конец, он предложил девушке встать в центре гостиной комнаты, чтобы он снял с неё мерки. Пока он умело орудовал сантиметровой лентой, стоя перед девушкой на коленях, записывая её параметры, между ними завязался весьма занимательный диалог. Она убедилась, что Каттассери не так прост, как мог казаться с первого взгляда. — Я молчаливый наблюдатель. У меня есть свое мнение, которое никому из верхушки не нужно, безразлично, но потом я с улыбкой наблюдаю, как я был прав. Много знаю, но молчу. — И что ты знаешь? — спросила она, наклонив голову немного вниз, чтобы видеть парня. — Что тебя стали чаще, чем до твоей пропажи видеть в Калигхате. — После смерти мы многое переосмысливаем. — спокойно ответила она, ведь отговорка для такого случая была придумана у нее давно. — Так же можно сказать и про Госпожу Басу, Господина Дубей и Тхакур? Она ухмыльнулась, ничего не ответив на этот вопрос. — Откуда ты берешь эти сплетни? — ей не хотелось давать подтверждением слухам, которые дошли до парня. — Когда финансовое положение моей семьи реабилитировалось и вышло в положительный результат, я стал иногда брать плату в виде секретов, которые скрывает каждый. — Каттассери встал с колен и навис над девушкой, он был её несильно выше, но в ее душе посеялось напряжение, легкая паника. Его хитрый, пронзительный взгляд, словно он все уже знал и ему нужно было только подтверждение, настораживал. — Не подумай, мне не выгодно предавать дюжину. — он улыбнулся и стал записывать мерки на листы бумаги тем же углем, вернувшись на софу. — Как минимум дело моей семьи полностью зависит от платежеспособных покупателей. — Звучит аморально. — она была натянута, как струна. — Возможно. — он равнодушно пожал плечами. — Но у меня нет причин питать к ним теплые чувства. Особенно, к Золотому дуэту и к ним приближенным. — Значит, ко мне тоже? — девушка наконец выдохнула с натянутой улыбкой, стараясь выглядеть безмятежно. — Не совсем. Ты, как и Амрита - шанс дюжины на изменения, которые были нужны еще двадцать три года назад. — Не боишься, что тебя услышат и заставят замолчать? — Мы здесь только вдвоем и если ты решишь кому-то об этом рассказать, то можешь быть уверена, попытки отрезать мой длинный язык были не единожды, но никогда не могли увенчаться успехом. Каттассери закинул ногу на ногу. — Будь аккуратнее, Дивия. Не все любят изменения и перемены. Что-то лучше иногда оставить в покое, не тревожить мертвых. — Еще какой-нибудь совет? — надменно спросила девушка саркастичным тоном. Она - Дивия Шарма, ныне единственная наследница своего великого рода, третья в дюжине, а он мальчишка с конца, которому она позволила небольшую вольность, но видимо, и она была лишней. — Тщательнее выбирать друзей. Люди не меняются, а истории свойственно повторение. — Что ты имеешь ввиду? — девушка слегка повысила голос, она закипала. Что он знал и не желал ей говорить? — Снизу или сверху ты списка, тебя захотят использовать, а потом выкинут, когда перестанешь быть нужна. — Много себе позволяешь. — отчеканила Госпожа. Иллиас засмеялся, но ничего не ответил на её грубость, хоть и оправданную. Пока девушка сверлила его взглядом, мысленно сжимая кулаки, парень отвел свой в сторону окна. — Твой заказ будет готов в день мероприятия, мои работники привезут его к тебе в резиденцию утром. Оплаты никакой не будет, считай это моим подарком. — Я слишком забочусь о своей репутации, чтобы принимать подарки не от своего жениха. — Я думал, что генерал-губернатор отменил помолвку после твоей смерти в ночь Дурги-Пуджи. Да и поговаривают о его романе с леди Добене в твое отсутствие. — на его губах была еле заметная ухмылка. Ему доставляло удовольствие сеять смуту в сердцах тех, кто ему сделал когда-то больно. — Не стоит верить всему, что говорят. — девушка кивнула в знак прощания с натянутой улыбкой на губах. — До свидания. Всю дорогу до шахты Деви не отпускали мысли об Иллиасе. Она подозревала в предательстве всех, включая его, но он же не настолько глуп, чтобы буквально угрожать девушке. Золотой дуэт действительно его недооценивал. Каттассери, может быть и не желает в самый неожиданный момент, воткнуть им в спину кинжал, но он будет с удовольствием наблюдать за тем, как рушится привычный мир тех, кто и сам когда-то молча смотрел, как рушится его. Его можно было понять. Тогда только Камал выступил против того, чтобы исключить род Каттассери из дюжины. Настоял быть его наставником. И все же, девушка будет должна проверить парня на причастность, хотя бы к одному из происшествий. Особенно после того, как он сказал, что не все любят перемены, эти его слова отослали ее к воспоминания о табличке, которая весела на шее Камала. Так же, девушке не давали покоя слова молодого человека о связи генерал-губернатора и Офелии Добене. Неужели это правда? Девушка в силу отсутствия опыта в столь.. интимных делах, не могла понять любовь некоторых людей к плотским утехам, да и Кристиан казался ей человеком, который если имеет на другого человека виды, как минимум, а как максимум, испытывает чувства, то не будет изменять своей избраннице. Или она ошиблась? Ведь молодой человек говорил это крайне уверенно. Так же, кто-то рассказал ему о тайных встречах Дивии с друзьями в Калигхате. Нужно было подобрать новое место, ведь теперь она была уверена, что это не конец, а только начало их союза.***
Щебетание птиц, шелест листьев деревьев и полное отсутствие шума от суматохи города. Девушка наконец-то могла сосредоточиться и побыть наедине со своими мыслями перед тем, как поехать к шахте, где они повстречались с лордом впервые, спустя пять лет, после той ее ночной вылазки. Она вернулась домой, чтобы забрать Манаша и тот мог свободно побегать по лесу, поохотиться на лестных зверей или попугать отлынивающих работников шахт. Сама Деви сидела в павильоне у шахт, лежа на софе и изучая дневник Камала, что одолжила ей Амрита. Ночью ей доложили о поджоге шахты, но к моменту прибытия Архата, который не так давно стал её доверенным лицом, все потушили. Как она узнала позже, это была месть таинственных соратников её дяди, который ныне был прикован к стене темницы тяжелыми цепями. Их поймали днём и узнали, что это был заказ Анила, который поступил ещё до его заточения. Она была не удивлена, но воизбежание подобных случаев попросила Архата усилить охрану шахт на неопределённый срок. Эти жалкие и слабые попытки мести её не волновали, конечно, она должна была предугадать такой расклад ещё по прибытию в Калькутту после возрождения, но она посчитала, что у него не хватит на такое смелости, но ошиблась. Смелость и глупость - сочетание двух слов, которые идеально описывали её родственника. Сейчас она была полностью отрешена от внешнего мира, углубляясь в переживания Камала, которые он описывал на бумаге. Все они были вразнобой, видимо, он открывал первый попавшийся разворот, который не был ещё исписан и приступал к написанию, поэтому хронологию событий определить было крайне сложно. — “Я стараюсь заботиться о Деви не меньше, чем об Амрите. Боль от гибели Кайраса уходит, но простить себя я никогда не смогу. Он не должен был пострадать в ту ночь, я все спланировал так, чтобы ни он, ни наши сестры не пострадали, так же, как и дети дюжины. Я предал предателей. Как иронично, но не могу по-другому”. — ”Сегодня мы впервые встретились с Моханом Прасадом и… — чернила были размазаны и второе имя невозможно было прочесть. Она присмотрелась к бумаге и увидела, что в некоторых местах были капли, которые уже засохли, оставляя за собой соответствующий рельеф. Камал плакал? — …чтобы обсудить письмо, которое я обнаружил на своем столе, видимо, та девушка наведывается не только мне. Последний раз наша встреча по такому письму была до пожара в горной резиденции. Тот, кто затеял предательство молчал пять лет, дал надежду, что больше я ему не понадоблюсь, никто из близких мне людей не погибнет, но нет. Он словно умелый кукловод, дергает за ниточки. Еще Деви совершила сегодня сделку самостоятельно, но она меня ослушалась, что вылилось в ссору. Словно маленький ребенок, не понимает, одна её ошибка и в ней могут начать сомневаться, как в Иллиасе много лет назад, даже те, кто держат видимость, что поддерживают ее”. — “Девушка, что подбрасывает мне его письма умело скрылась в очередной раз. Я никогда ее не видел раньше, не мог поймать, но даже, когда она сбежала через окно, то я вновь её упустил. На ней была маска, перчатки, ни одна частичка ее тела не была засвечена, поэтому понять по оттенку кожи, англичанка она или индианка - невозможно”. — “Амрита стала догадываться о том, куда я стал уходить почти каждую ночь после сделки Деви с генерал-губернатором, но я говорю про ее хорошее воображение и чувство вечного страха после пожара”. — “Сегодня генерал-губернатор изъявил желание взять Деви в жены. Я сделал все, что мог, чтобы она избежала этой участи пять лет назад, сделаю и сейчас. Она не должна быть рычагом давления Видии и Раджа. Никто из них никогда бы не позволил своим детям быть на месте Деви, но ее не жалко. Думают, что защитить её больше некому, что она обязана им за то, что они разрешили ей учиться эти пять лет делам, которые Кайрас познавал всю свою жизнь. Холодный расчет. Ненавижу их”. — “Я трус. Амрита стала говорить со мной прямо и уверенно, пытаясь отговорить быть предателем, но я ей так и не могу признаться. Моя маленькая сестра, теперь она пытается защитить меня, а не я её. Мне страшна только мысль о том, что она от меня отвернется”. — “Если когда-нибудь меня спросят перед казнью, почему я предал дюжину, то отвечу, что дюжина предает сама себя. Предает устои, традиции, наследие, моральные принципы, своих же людей, как когда решили сделать из Деви невесту лорда, а до этого из Рати”. — “Возможно, лорд станет спасением для Деви от Калькуттской резни”. — “Деви справляется с каждым днём все лучше и лучше, но я вижу, как она страдает от такой участи. Свою боль превратила в желание усердной работы, совсем забывая, кем она была. Пытаясь сохранить память о Кайрасе, она теряет саму себя. Мне иногда хочется встать перед ней, рассказать о том, что я совершил, но боюсь, действительно боюсь. Мне не важно, что будет, когда все узнают, но я боюсь увидеть ненависть в её глазах”. На губах Дивии расплылась улыбка, когда она дочитывала одну из последних заметок наставника. Её сердце окутала сковывающая печаль. Кажется, теперь это единственный шанс окунуться в воспоминания и почувствовать будто он ещё жив, находится рядом с ней. Она думала, что после прочтения возненавидит его, увидит, что он делал против дюжины, но нет. Камал делал все для будущего дюжины, может быть и неправильным способом, выбрав не тот путь, но он старался очистить ее после того, как к ним пришло письмо от Баксли, который поставил их в известность о назначении нового генерал-губернатора, после того, как Видия решила отдать одну из девушек дюжины врагу, чтобы отомстить, не зная точно, получится это или нет. Камал пытался защитить не только ее с Амритой, но и остальных от подобной участи. А когда дал согласие на помолвку с Лордом, понимал, что полоса смертей в Калькутте только начинается после пятилетнего молчания, думал, что Кристиан защитит Деви, увезет в Англию, может быть и не по ее воле, но так она останется жива. Тяжесть в груди сковывала девушку, она опечалено поднялась с софы, сев на неё. Она облокотилась о спинку и подперла голову рукой. Прикрыв глаза, она размышляла о том, что делать дальше. Имя предателя словно намеренно исчезло из дневника, будто никому этого знать не нужно. Девушка пыталась вспомнить события, которые были полгода назад. К кому еще Камал уехал в тот день перед ее сделкой с Кристианом? Говорил ли он об этом? Она стала переворачивать небольшие записи вперед, ища повторное упоминание того человека или какой-либо другой зацепки, но её отвлек мужской голос у самого ее уха. Она вздрогнула от неожиданности и повернула голову назад, чтобы увидеть того, кто нарушил ее покой. — Что читаете, госпожа Шарма? Кристиан зашел в павильон, когда она читала и стоял несколько десятков секунд у входа, она его не замечала, полностью погрузившись в чтение. В нем словно заиграло то юношеское озорство, которое, как казалось ему, было окончательно утеряно по приобретению статуса генерал-губернатора Западной Бенгалии. Мужчина тихо прошел к ней за спину и опустился так, чтобы его губы оказались у самого ее уха. Он сделал точно так же, как и она месяцами ранее. Для него это было иронично. — Кристиан… — облегченно выдохнула она, но после продолжила. — Присаживайтесь. Шарма указала взглядом на место рядом с собой. — Госпожа Рай одолжила мне дневник своего брата, я надеялась найти в нем зацепку. — поведала она. — И как, успешно? — поинтересовался он, садясь рядом с девушкой, но на другой край, оставляя между ними расстояние в метр, не желая ее смущать или давить на неё своим желанием сближения. Она ещё не дала ответ ему ответ или намек. — Вполне. — Деви открыла один из разворотов, принявшись озвучивать его вслух, избегая тем намерений дюжины на брак Деви и Кристиана, которые Камал не редко упоминал. Сам англичанин внимательно слушал то, как она читала его записи на бенгальском, в мыслях переводя сказанное на свой родной язык. — По всей видимости, большинство предателей не знали друг друга в лицо. Все было тайно. Ни одного упоминания Анила или Дикшита. Есть Махаджан, запись о намерениях на фестиваль, на Дургу-Пуджу. — Что ещё? Девушка открыла разворот, который являлся в ее глазах чуть ли не самым главным. — Сегодня мы впервые встретились с Моханом Прасадом и… второе имя скрыто кляксой… чтобы обсудить письмо, которое я обнаружил на своем столе, видимо, та девушка наведывается не только мне. Последний раз наша встреча по такому письму была до пожара в горной резиденции. — остальное она не стала озвучивать вслух, считая это крайне личным. — По всей видимости, человек или группа людей, которая все это затеяла общалась тайно. Что известно по поводу той девушки? — Камал ни разу не смог ее поймать, но я думаю, что это служанка, которая ни раз подслушивала меня и госпожу Басу. И вы ничего не сказали про Мохана Прасада. Почему? — Потому что Барон Бакли сообщил мне о нем после того, как вы ушли. — устало принес он. — Так же он мне рассказал, как вы убегали из парламента, словно за вами кто-то гнался. Это меня волнует больше. — Не стоит задавать те вопросы, на которые я вам не дам ответа. — строго ответила девушка. — Анила в столицу вызвал именно Прасад. Возможно, именно он передавал ему информацию, но я не уверен, может быть и он получал такие письма. — Почему сразу не рассказали? — Мне казалось, что вы не хотели меня видеть. Сердце девушки укололи его слова. — Личное не должно влиять на рабочее. — Вы правы, но... Я не хотел досаждать вам этим. Прасад сейчас находится под наблюдением моих людей. Мне необходимо было убедиться в том, что он действительно причастен, а не с помощью упоминания его имени Анил пытался освободить себя от пыток. — Доказательство вы получили, что дальше? — Казнь, но перед этим допрос. Нам нужно узнать кто был третьим на той встрече Господина Рая и Мохана Прасада. Но все это должно отложиться до того, как его величество покинет Калькутту. Не нужны лишние переживания, когда он прибудет. Кристиан назвал Камала с уважением, подчеркнув его статус, но Прасада только по имени. Было дело в Деви, что к первому он относился с уважением или дело было в другом? — Не слишком ли это эгоистично? — наконец задала она вопрос, который терзал ее ещё с того вечера в парламенте. — Возможно. Само прибытие Его Высочества - это сильные волнения для народа, но, если перед этим казнят двух людей из дюжины, не приведет ли это к новому восстанию? Пострадают так же и ваши люди. Девушка смолкла, не зная, что ответить. В его словах была истина, но желание того, чтобы справедливость восторжествовала не давало ей покоя. — Они могут сбежать. — Вряд ли. Охрана усилена, особенно в парламенте. — Кристиан, вы слишком самоуверенны, но не кажется ли вам, что пострадало слишком много людей. Вы думали, что Камал под охраной, но что было когда мы пришли? Его повесили. Кристиан смолк на пол минуты, она была права, но ответил. — Завтра ночью устроим тихую казнь, я должен успеть допросить Прасада, но у меня условие. Мы приостанавливаем наше расследование, пока в Калькутте находится Его Высочество. В какой-то мере, это решение перечило моральным принципам Кристиана. Он желал вести открытую политику в этой стране, но сейчас не мог. Он так же не мог подтвердить слухи в глазах Эдуарда 7, что в его правление происходят нападения и он не справляется со своей должностью. Он знал, что кто-то нашептывает будущему королю о том, что Кристиана стоит заменить. Этот визит Принца, либо станет вершиной его успеха и все пройдёт идеально, либо Кристиана заменят, как было ни раз с генерал-губернаторами. Он помнил, как многие были недовольны решением Ее Величества, Королевы Виктории, поставить на это место столь молодого и неопытного графа. И все же, Деви была права. Шанс того, что их убьют в темнице или помогут сбежать крайне велик и Кристиан был не так уверен в своих возможностях, как раньше. — Договорились. — девушка понимала, что у Кристиана были личные мотивы откладывать это дело или не предавать огласке, но она не могла их даже представить. — Но после того, как ваш Принц уедет, все узнают об их смерти и о причине. — Снова вы разделяете нас. — усмехнулся и он. — Это и ваш Принц тоже. Если все пройдёт плохо, то вы и дюжина пострадаете в первую очередь. Он не мог рассказать девушке о своих сомнениях и переживаниях. Их отношения стали хуже, чем когда-либо, ему казалось, что она бы этого не поняла. Он хотел сейчас разозлиться на неё за то, что она вынудила его изменить решение, но он не мог, как бы не хотел. Помимо чувств, которые он испытывал к этой упертой девушке, он так же понимал ее желание отомстить за Камала. Девушка встала с софы, направившись к папке с документами, которую ей отдал сегодня смотритель шахт, она положила к ним дневник Камала. — Я сегодня была у Господина Каттассери. У него есть личные счеты с дюжиной и можем ли мы его проверить? — Я и Доран проверяли его еще тогда. Дорану он прямым текстом сказал, что если Госпожа Басу умрет, то он первым станцует на ее похоронах. Не думаю, что он причастен. Слишком открытая у него ненависть. — Ему кто-то рассказал о вашем решении расторгнуть помолвку и о романе с леди Добене. — она оперлась бедрами о стол, пристально смотря Лорда. Кристиан засмеялся. — Неужели это ревность, Дивия? Девушка моментально покраснела, глаза округлились и она отвернулась, спиной к нему, оперевшись ладонями о стол. Не желая, чтобы он увидел её смущение. — Вовсе нет. Неужели вас не смущает то, что кто-то знает о ваших планах и тайных романах? Лорд де Клер подошел к девушке и навис над ней. Он опустил голову и коснулся носом ее шеи, обнимая ее за талию со спины. Неприличная близость, но он больше не хотел сдерживать себя при ней. Это действительно была ревность, если бы это было не так, то она бы даже не упомянула об Офелии. Ревность без чувств невозможна. Для него это стало ответом. — Меня смутило то, что кто-то посеял в вашем сердце сомнения по поводу моих чувств к вам, намерений. — Вы сами высказали о своем желании расторгнуть помолвку. — она старалась держаться невозмутимо, чтобы ее голос не дрожал, хотя что-то в груди трепетало от такой близости, когда его дыхание обжигало ее шею, а руки нежно водили по талии, прижимая ее тело к нему. — Отпустите меня. Ему нравилось, как из-за его действий она стала томно дышать, стыдливо отводить взгляд в сторону и наблюдать за тем, что он делает. — Но теперь я не желаю вас отпускать ни на секунду, Дивия. — он невольно коснулся губами ее шеи, оставляя на теле девушки мурашки. Девушка вздрогнула от этого касания и повернулась к нему лицом, но он не отпустил, хоть и не прилагал усилий, держа руки на ее талии. Теперь она могла полностью лицезреть этот хитрый огонь в его глазах, который желал ее поглотить. Она вновь отвела взгляд под прикрытыми веками в сторону, положив ладони ему на грудь, желая оттолкнуть, но не в силах. — Кристиан, прошу… — прошептала она. Словно змей-искуситель, он ухмылялся ее скромности, хоть и не так давно, она так же играла с ним. — Что? — поинтересовался он, словно в его действиях сейчас не было чего-то непристойного. — Я должна идти. — она выпорхнула из его объятий словно бабочка, быстро взяв в руки бумажную папку с документами и дневник наставника. И быстрым шагом покинула павильона. Кристиан же проводил девушку победным взглядом, но стоило ей скрыться из его поля зрения, он сразу же изменился в лице. Он был зол. Кто мог рассказать тому мальчишке о его романе с Офелией? Да, у них были отношения, но за несколько лет до его прибытия в Калькутту. И что самое главное, кто рассказал ему о том их разговоре, когда она была у него в поместье?***
Ещё утром, Сарасвати сказала, что в одиннадцать часов вечера будет ждать ее в тайном проходе, чтобы помочь незаметно пройти по коридорам и она смогла попрощаться с Радхой. Пройти в сам тайный проход не составило девушке труда, он выходил в небольшой храм, не далеко от самой резиденции. Видимо, тоже было сделано во времена восстания, как и тот в храме, про который говорила Амрита, когда рассказывала, где они прятались с Раджем. В начале коридора ее встретила печальная Сарасвати, ей было даже стыдно за то, что ее близкая подруга, которая Госпожа своего рода, не может пройти через главный вход, а приходит таким образом, чтобы не навлечь гнев матери на сестер Басу. — Я боялась, ты не придешь. — прошептала она, обнимая Деви. — По-другому не могла. Как Радха? — Она будет рада тебя увидеть. Идем быстрее. Девушки вышли в коридор и молча, прислушиваясь к шагам, направились к спальне Радхи, прижимаясь к стенам. К счастью, спальня была не заперта на замок и девушки сумели незаметно скрыться за дверьми. Радха стояла на балконе, рассматривая ночные огни города. Калькутта в такие моменты была прекрасна. Услышав хлопок двери, она повернулась и увидев Деви, улыбнулась, побежав к ней. Она крепко обняла Деви, чуть не снеся с ног. — Ты пришла. Спасибо. — Сара все рассказала. Как ты сейчас? — девушка обняла ее в ответ. Радха отстранилась и тяжело выдохнула, но ее руки остались на плечах Деви. Не хотелось отпускать, ведь это могла быть их последняя встреча. — Плохо. Не хочу уезжать, боюсь, что больше не вернусь. — Ты главная наследница Басу, как такое возможно? — удивилась Деви, в это время Сарасвати села на кровать, поджимая губы. — Мама заявила, что я больше не наследница. — Что? Радха, она была зла. Она не может. Так нельзя. — Может. — произнесла Радха, пожав плечами и улыбнувшись. — Это не уже не важно. Может быть так будет и лучше. Все девушки сели на кровать, чтобы не стоять у двери, где их могли услышать мимо проходящие. — Единственное за что мне обидно. Я не смогу поддержать вас на приеме и помочь тебе. — Не стоит переживать об этом. Я пойду вместо тебя. — Ты же не хотела. — напомнила Сарасвати. — Отчаянные времена требуют отчаянных решений. — Деви пожала плечами. — А что известно по поводу Анила? — Переживаешь за него? — с укором поинтересовалась сестра. — Сара, он тоже человек, что бы не сделал. Радха была слишком хорошей для этого мира, для своей семьи. Возможно, на неё так влияла беременность, что она стала более сердобольной или эта чуткая и эмпатичная натура всегда скрывалась за маской наследницы Басу. — Я выяснила, что именно он сказал Дикшиту, Махаджану и остальным, что мы с Сарой предатели. Я, потому что мешала его планам касательно шахт, а Сара, потому что мешала вашему браку. И, видимо, его, как и остальных ждёт казнь. Уточнять о том, что причастен Прасад и то, что казнь пройдет уже завтра, она не стала. Пусть Радха уедет с более-менее спокойными новостями, без лишних переживаний на сердце. Да и все это было для неё не важно, Радха уезжает и кажется, что забирает все хорошее, что было в этом городе. Деви казалось, что больше ничего не будет как прежде, что сразу же, как ее нога ступит на ступеньку повозки, это станет точкой отравления не только ее долгого пути, но и началом конца. Сарасвати боялась будущего без сестры, словно две, всю жизнь неразрывные частички душ, решили разделить, ослабив их друг без друга, но помимо этого младшая боялась того, что станет заменой сестры, предаст ее этим. В более взрослом возрасте, когда ей стало безразлично внимание матери, она только радовалась возможности заниматься своими любимыми делами, быть собой без лишних обязанностей, которые были у сестры. Какое будущее ее ждет, она не знала, но, если такое, которое она представляла перед собой - лучше умереть. Она боялась стать отголоском прежней себя. Радха хоть и переживала о приказе матери, который вынуждал ее быть вдали от дома, родных и любимых ей людей, но где-то в душе она надеялась, что расстояние поможет ей забыть о всех переживаниях, которые принесли ей члены дюжины, жители этого города. Возможно, если мать о ней забудет, то начнет новую жизнь без ее наставлений. Неизвестность будущего тревожила и волновала ее сердце, в хорошем и плохом смысле. Она словно маленький ребенок, надеялась и верила в лучшее, но пройдя все испытания жизни готовилась и ждала худшего. Девушки обнимали друг друга на кровати. Деви сидела рядом с Радхой, взяв ее руку и положив голову ей на плечо, пока Сарасвати лежала, положив голову ей на колени, а сестра поглаживала ее волосы. Они молчали, не желая нарушать эту идиллию, молчали, желая запомнить этот момент, насладиться им сполна. Старались не пролить ни слезинки, чтобы не дать повода другим, старались быть сильными, как их учили. Радха уехала через два часа, служанка сообщила о том, что Госпожа Басу ждёт своих дочерей внизу. Деви ушла с тяжестью на сердце, словно она бросила Радху на произвол судьбы, не предприняв попыток помочь, но что она могла? Выкрасть ее? Нет. В ее голове блуждала одна ужасная мысль о том, что Видия не вечна, и если она решит заменить Радху Сарасвати, то младшая обязательно вернет сестру в город. А сейчас Деви оставалось только мучительно ждать и вести войну не только с собой, но с тем, кого она, даже не знала.