Основатель (праведного) пути

      Времени на долгие размышления просто не было. Главной задачей стало уйти незамеченным. Ранее Цижэнь сразу же почувствовал смешанные с чаем травы. Несмотря на то, что Усянь даже от запаха успокоительных растений избавился. Вывод - обычными отварами эффекта не добиться. Но у Вэй Ина было то, в чем в идеале разбирался только он. Яды. И те, которые оказали снотворный эффект ни Цижэнь, ни Ванцзи не заметили.       Поработав с поврежденными потоками Сичэня, Вэй Ин довел их до идеала и подстроил так, чтобы каждый подходил и был похож на его собственные. Будучи обычным человеком Хуань не заметил излишнего вмешательства. Перегибать с отварами было нельзя, как и применять яды. Подготовка тела Сичэня заняла чуть больше необходимого, однако задержка была вовсе не критичной.       Далее - сам Вэй Ин. Усянь понимал, что у него нет времени не только на размышления, но и на саму операцию. Не три дня и две ночи, не сутки, и даже не день. У Вэй Ина есть всего лишь несколько часов для того, чтобы совершить задуманное. Поэтому все нужно было продумать до мелочей.       Ранее он пытался провести исследование и усовершенствовать работу Вэнь Цин. Казалось, что если довести идею до идеала, то у целительницы Цин будет великое будущее. Но... Она создала те стрелы. Те самые, которые убили столько людей. И те, из-за которых умер Цинхэн-цзюнь.       Другая жизнь. Пусть в ней и присутствуют те же люди, но у них совершенно другие мотивы и цели. И сам Усянь теперь совершенно другой.       Вэй Ин проводит углубленное исследование и колоссальную работу не потому что чувствует себя обязанным это сделать. Он делает это не из чувства долга, но потому что желает спасти дорогих для себя людей.       Нужно было научиться замедлять циркуляцию энергии. Для этого Усянь время от времени практиковался, сосредотачиваясь на тех меридианах, которые были ближе всего к золотому ядру. Полностью остановить текущую в потоках энергию не получилось ни разу. Но Вэй Ину удалось достичь максимума. Правда, уже находясь в лесу рядом со спящим Хуанем.       Следующий шаг - обезболивание. Ни отвары, ни яды использовать нельзя. По крайней мере - перед самой операцией. Но полностью блокировать точки, отвечающие за болевые ощущения, посредством игл казалось верным решением. Благодаря игле Сичэнь не проснется раньше времени. И благодаря этим же иглам сам Вэй Ин не почувствует боли.       Следующая проблема - потеря крови. Вэй Ин может не почувствовать боли, однако может не дойти до конца только из-за кровопотери. Этого ни в коем случае нельзя было допустить. Поэтому нужно было не только орудовать ножичком, но и прижигать каждое повреждение. Для этого Усянь воспользовался вытяжкой ядов, которые ранее использовались как антидот тому смертельному сплаву. Если можно заставить кровотечение не останавливаться, то можно заставить кровь и мгновенно свернуться. Для того, чтобы создать противоядие к тем стрелам, Вэй Ин изучал минералы и их использование в сплавах. Расщепив несколько камней и смешав с ядами, получилось создать сыворотку, которая мгновенно прижигала рану и заставляла кровь сворачиваться.       Любое, даже малейшее познание в целительстве помогало Усяню на пути к его цели. Он использовал все - от банальных познаний о циркуляции ци до сложнейших вариаций использования отравляющих веществ.       Вэй Ин был полностью готов, когда сделал первый надрез и сразу же прижег рану. Боли не было, но это пока иглы все еще блокируют нервные окончания. Усянь медленно выдохнул, вытер кровь, которая вытекла из разрезанного живота и продолжил орудовать ножом. Главное - не задеть органы. А то в таком случае никакие настойки после вырезания ядра не помогут.       Видеть свои собственные внутренности... Это было странно, но Усянь уверенно пробирался к самому главному - своему золотому ядру. И когда он достиг его, уже половина приготовленного кровоостанавливающего средства была использована. Вэй Ин слегка нахмурился, глядя на потемневшие участки кожи и слегка побелевшую от ожогов после применения сыворотки плоть. Пока что все шло просто отлично. Испытать средство он не мог, но в действенности был уверен.       Усянь прикрыл глаза и прислушался к своим ощущениям. Энергия едва текла по меридианам. Прекрасно. Он подхватил пинцетом один из потоков и перерезал его. Пока часть меридиан на месте, хотя бы одна из них ведет к ядру, Усянь мог контролировать свою ци. Поэтому первые потоки он перерезал достаточно быстро, буквально сразу же перекрывая пустоту и не позволяя энергии развеиваться.       В прошлой жизни Вэнь Цин достаточно времени тратила на то, чтобы контролировать силу в самом ядре, пока сам Вэй Ин метался от боли. Но сейчас Усянь сам полностью контролирует ситуацию. А вместо сводящей с ума боли он чувствует лишь покалывание в тех местах, где меридиана отрезается от ядра.       Нельзя допустить, чтобы силы выходили из самого ядра. Хуань - достаточно сильный заклинатель, и чтобы ядро сразу же прижилось, оно должно подходить под развитые меридианы. Так оно сразу же приживется. А на изучение меридиан Сичэня у Усяня было достаточно времени. Он точно знал, какой силы должно быть ядро.       Чем больше потоков Вэй Ин отделял от ядра, тем меньше мог контролировать свои собственные силы. Несколько игл вошло прямо в открытую рану на животе рядом с ядром, блокируя рассеивание энергии.       Теряя силы, Усянь начал ослабевать. Рука начинала немного подрагивать, а сознание слегка помутнело. Он несколько раз поморгал и сфокусировался на оставшихся потоках. Оставалось всего три меридианы. Вэй Ин выдохнул и сильнее сжал лезвие. Остается совсем немного.       Помимо контроля за силами, нужно было еще контролировать и время. Не медлить и не задерживаться. Когда иглы покинут тело, нужно будет еще перебороть всю ту боль, которая пронзит Вэй Ина.       Из нескольких отрезанных меридиан потекла кровь. Отсутствие ци, текущей по ним, сказалось почти в самом конце. Пусть Усянь ничего и не чувствует, но тело реагирует вполне нормально и ослабевает все больше и больше. Вэй Ин прижигает раны и снова режет. Еще два потока он срезает и сразу же использует сыворотку. Остается один.       Небо начинает светлеть.       Вэй Ин непроизвольно улыбается - получилось. У него и правда получилось! Прошло около пяти часов. И он...       Остается один поток. И он остается для того, чтобы контролировать ядро. Усянь складывает пальцы в печать и из последних сил концентрирует всю энергию, что течет в оставшейся меридиане в ядре. Остатки сыворотки вливаются в открытую рану на животе, чтобы кровотечение точно не открылось. Нельзя испортить все в самом конце.       Усянь отбрасывает пузырек и поднимается, все еще держа руки в печати. Он подползает к Хуаню и смотрит на спящего брата.       Глава Гусу Лань вернется. И встанет во главе сопротивления. И сделает все, что должен. Хуань будет силен и прославится как заклинатель. Дорогой старший братик, который всегда был рядом. Который улыбался и поддерживал. Который находил нужные слова и искренне любил. Сичэнь с самого первого дня пребывания Усяня в Облачных Глубинах был рядом. И убеждал маленького Вэй Ина в его значимости. И вытирал слезы. И написал те книги. И заботился, словно Усянь не просто ребенок с улицы а самый родной младший братик.       Вэй Ин ничего не должен Хуаню. Вэй Ин просто очень сильно любит своего старшего братика.       Пустое место заполняется сгустком энергии. Усянь смотрит на последнюю целую меридиану, которая тускло светится от остатков ци в ней. Остается просто убедиться в том, что ядро подошло. И делать это напрямую, когда один из потоков буквально привязывает к Хуаню, намного удобнее, чем проникать в чужие потоки привычным способом.       Эта ниточка энергии связывает и позволяет Вэй Ину чувствовать, как ци разливается по меридианам Хуаня. Сичэнь слегка нахмурился. Он хоть и крепко спал, но заполнение пустующих меридиан энергией явно чувствовал. Это вызвало улыбку на бледном лице Усяня. И когда он полностью убеждается, что духовные силы в теле Хуаня циркулируют нормально, спешит закончить операцию.        Вэй Ин вздыхает и... Отрывает последнюю меридиану от ядра, которое уже находится у Сичэня. Свечение рассеивается. Больше Усянь не может чувствовать духовные силы старшего брата.       Усянь покачал головой, отгоняя сонливость. Это еще не конец. Юноша тянется к иголке и нитям. Нужно зашить не только рану, но и наложить швы на несколько меридиан. Да и подлатать разорванную. Все же ему предстоит долгий путь и нельзя рисковать умереть от банальной кровопотери.       Примерно полчаса занимает то, чтобы наложить самому себе швы. Смотреть на свои внутренности теперь даже как-то привычно стало. Но Вэй Ин довольно быстро зашивает основную рану на животе и тяжело вздыхает.       Из-за блокировки нервных окончаний его движения все еще медленные. Но убирать иглы Вэй Ин не решился - он просто не знает, какую боль испытает, убери хоть одну. А рядом с Хуанем этого делать точно не стоит.       Вэй Ин поправляет свои одежды и закутывается в черную накидку. Верхний халат своих клановых одеяний он использует как одеяло, чтобы укрыть Хуаня. Также Усянь оставляет послание старшему брату, сунув бумагу под руку Сичэня.       Прежде, чем вытащить из Хуаня иглу, Усянь насильно вливает в рот старшего брата два отвара. Один для укрепления, а второй - для того, чтобы Сичэнь поспал еще час.       Усянь натягивает на голову капюшон и спешил отойти подальше. И когда ноги немеют от общей слабости и блокирующих нервные окончания игл, Вэй Ин падает на землю. Примерно оценив то, сколько он уже прошел, Усянь решает, что отдалился на достаточное расстояние. Можно...       Вэй Ин выпивает целых два бутылька сильного обезболивающего за раз. Он прислоняется к стволу дерева и вытаскивает первую иглу.       Боль яркой вспышкой отразилась в животе. Будто вспороли на живую. Хотя... Так же оно и было. После извлечения второй иглы, Усянь уже не сдержал вскрика. Он прикусил губу, а на глазах выступили слезы. Вэй Ин буквально прочувствовал каждый ноющий отрезанный поток. После того, как Усянь вытащил третью иглу, его вырвало. Боль стала просто невероятно сильной. Вэй Ин едва ли не сходил с ума. Казалось, что его потрошат. Заживо.       Оставалось еще две иглы. Усянь выпил еще обезболивающего, но... Его снова вырвало. Кажется, что это придется только перетерпеть.       Вэй Ин ложится на землю, снимает пояс, сворачивает плотно ткань пару раз и прикусывает ее. От сильного давления десны начинают истекать кровью, но это помогает сдержать крик боли и не откусить чертов язык. Из глаз катятся слезы, а сознание почти покинуло юношу. Эта боль напомнила о том, что приходилось переживать в прошлой жизни. Но теперь она другая. Потому что каждый поток все же прижжен и обезболен. И сейчас Усянь страдает от того, что ранее просто блокировал иглами.       Вэй Ину кажется, что он готов сойти с ума от этой боли. Но остается вытащить еще одну иглу.       И когда он это делает... То уже теряет связь с реальностью и теряет сознание в тот самый момент.

***

      Казалось, хуже быть уже не может. Цзян Чэн не чувствовал ног и несколько раз терял сознание. Некоторые раны от кнута начали гноиться, из-за нескольких падений на своем пути Ваньинь приобрел новые травмы. Ну а какое же унижение он испытывал, когда пришлось красть одежду у каких-то бедных людей. Или охотиться в попытке прокормить себя. Одно дело гонять за добычей будучи полностью здоровым и снаряженным, но другое - голыми руками ловить дичь и сворачивать головы.       Ваньинь шесть ночей провел под открытым небом, греясь у костра и кутаясь в ворованные тряпки. Раны ужасно болели, как и все тело. Ладони были содраны, а несколько ногтей - просто сорвано. Ступни пришлось перемотать обрывками ткани, так как от долгой дороги и нескольких спотыканий, те были не в наилучшем состоянии.       Цзян Чэн ел через силу, ему постоянно казалось, что за ним следят. А едва он засыпал, как в сознании всплывали воспоминания о плене. Однажды проснувшись от очередного кошмара, Ваньиня сразу же вырвало.       Каждый шорох казался смертельной опасностью. Уже и не вспомнить, сколько раз Цзян Чэн просто срывался на истерику в середине пути.       Путь до Ланьлина занял неделю. Ваньинь мог передвигаться только ночью, а днем сходил с ума от беспокойства, стараясь забыться во сне. Будучи уже на грани истерики, он добрался до границ с орденом Цзинь. Но этого недостаточно. Нужно... Ему нужно к Башне Кои. Цзян Чэн понимал, что с распростертыми объятиями его никто не встретит. Но Ланьлин Цзинь - ближайшее место, где он мог почувствовать себя хоть в какой-то безопасности. Хоть немного. Нужно немного отдохнуть. А потом - прямиком в Цинхэ в надежде... На приют. На понимание. Хоть на что-то.       В Ланьлине же была надежда только на Цзысюаня. Ну а еще здесь была сестра. За эту ниточку стоило ухватиться, пока глава Цзинь не заявил о том, что... Никто из рода Цзян не представляет интереса для Гуаншаня.       Несколько дней скитаний и борьбы за жизнь окончательно лишили любой веры в лучшее. Но тем не менее, Ваньинь спасся и добрался до своей цели.              Позднее появление незнакомца в тряпье на пороге резиденции Великого ордена вызвало переполох. Конечно, узнать наследника рода Цзян было крайне трудно. Но из-за случившегося переполоха, который устроили адепты ордена Цзинь, на крики вышел сам Цзысюань.       Будущий глава Цзинь посмотрел на происходящее слегка растерянно. Почему-то вспомнилась история, как его отец ранее столкнул со ступенек... Кажется, что это был один из братьев Цзысюаня. И сейчас, глядя на человека в потрепанных одеждах, которого едва ли не ногами пинали адепты Цзинь, Цзысюань крикнул.       - Хватит! Успокойтесь!       К словам будущего главы прислушались. Все адепты встали смирно. Один попытался что-то сказать, но Цзысюань уже подбежал к прибывшему страннику.       "Выйдешь на крики и охренеешь" - говорил Сюй когда-то. Но тогда он тоже не углублялся в подобности. По всей видимости Сюй хотел, чтобы Цзысюань узнал эти самые подробности от Ваньиня лично.       Цзян Чэн выглядел не просто потрепанным. Казалось, что он на грани. Цзысюань испуганно смотрел друга.       - А-Чэн...       И Ваньинь заплакал. Он разрыдался, уткнувшись в грудь Цзысюаня.       Узнать в этом побитом и изнеможенном юноше Цзян Чэна было трудно. И если бы Цзысюань не вышел на крики, то Ваньиню стало бы еще хуже. Даже представить страшно, что довелось пережить Цзян Чэну. И сейчас у Ваньиня началась самая настоящая истерика.       Цзысюань рядом. Цзысюань встретил его. Цзысюань... Ваньинь и в самом деле цеплялся за своего лучшего друга, как за последнюю ниточку к спасению.       - Я рядом. А-Чэн, все хорошо, - шепчет Цзинь, поглаживая друга по голове.       - Я... Я...       Ваньинь разрыдался сильнее. Его трясло то ли от пережитого, то ли от лихорадки, которая началась из-за загноившихся ран.       Цзысюань одним только взглядом дал собравшимся понять, что им пора бы заняться своими делами. И когда адепты разошлись по своим делам, Цзысюань продолжил утешать друга, ожидая, пока истерика Ваньиня поутихнет. И когда Цзян Чэн уже окончательно выбился из сил и обмяк в объятиях друга, Цзысюань подхватил изнеможенного Ваньиня на руки. Целитель. Цзян Чэну просто срочно необходим целитель.       Когда целитель, под пристальным надзором Цзысюаня, закончил с обработкой ран Ваньиня, можно было хоть немного вздохнуть с облегчением.       Цзысюань сидел у кровати и держал друга за руку. Передавая немного духовных сил Цзян Чэну, он пытался облегчить состояние близкого друга еще больше. Цзысюань прервал передачу энергии, когда услышал тихий стук со стороны двери. Он повернул голову в ту сторону и слегка нахмурился. Этого сейчас ему точно не нужно.       - Ну теперь точно охуеть. Он там точно живой?       Гуаншань подошел ближе и встал рядом с кроватью. Цзыюсань вздохнул и покачал головой:       - Я понятия не имею, что ему пришлось пережить. Но его раны, - юноша смотрел на бледное лицо Ваньиня. - Они нанесены дисциплинарным кнутом. Целитель сказал, что восстановление займет достаточно времени.       - Разузнаешь подробности, - произнес глава Цзинь, глядя исключительно на своего наследника. - Никто не должен знать о его появлении здесь. Особенно - кое-кто тупой, но близкий.       Цзысюань глянул на отца и закатил глаза:       - Скажи это матери.       - Считаешь, что проблема только в ней?       - Я считаю, что эта помолвка - и есть проблема, - Цзысюань снова посмотрел на спящего друга, - которую ты сам же мне и навязал.       - Поблевать от супа - это самая большая проблема в твоей жизни? - Гуаншань усмехнулся. - Ты вроде бы неплохо покопался в запасах своей мертвой тети.       Цзысюань невольно улыбнулся:       - Не сказать, что она слишком сильно возражала.       - Да, - согласился мужчина. - Потому что была мертва, - Гуаншань глянул на Ваньиня. - Как бы там не было, постарайся узнать побольше. Это и в твоих интересах.       - Разумеется. Возможность нападения Цишаня нельзя исключать полностью.       Гуаншань поморщился. От одной только мысли о том, что придется вступать в бой, становилось мерзко. Мужчина протянул руку и коснулся запястья Цзян Чэна.       - Скоро очнется, - Гуаншань убрал руку. - Как оклемается - пусть придет ко мне. Я буду в третьем кабинете.       Но Цзысюань не стал ничего отвечать отцу.       Открыв глаза, Ваньинь уставился в потолок. И уже через мгновение он резко сел в кровати и испуганно осмотрелся по сторонам. Где? Опять? Нет!       - А-Чэн, - Цзысюань заставил друга прилечь обратно. - Тише. Ты в Ланьлине.       Ваньинь облегченно вздохнул и прикрыл глаза. Спасся. Он правда спасся. Все закончилось. Цзян Чэн отвернулся от друга и заплакал, комкая в пальцах покрывало и кусая губы до крови.       Смотреть на такого Цзян Чэна было просто невыносимо. Цзысюань погладил подрагивающие плечи друга, после чего просто прилег рядом и обнял Ваньиня со спины.       - Хорошо, что ты здесь. А-Чэн, я не знаю, что произошло но... Спасибо, что ты жив.       Ваньинь заплакал лишь сильнее. Тело все еще болело, воспоминания были все такими же ужасными, но Цзысюань такой теплый и такой понимающий...       - Я думал, что умру там, - захлебываясь слезами шепчет Цзян Чэн. - Я был готов умереть там... Они... Они просто животные...       - А-Чэн, тебе нужно попить немного. Давай, я помогу.       Цзысюань ненадолго отстранился, чтобы помочь другу выпить успокоительного. После чего снова обнял Ваньиня и приготовился выслушать не самый простой рассказ.       Гуаншань свернул карту и убрал ее в ящик стола. Происходящее можно описать одним словом - пиздец. Жохань всегда добивался своего. Не удивительно, что и в этот раз он добился. Точнее - совсем немного осталось до того, как он подчинит себе буквально все ордена. Границы с Цинхэ пока что открыты. И пока они открыты, это является гарантом безопасности. Хоть каким-то. И Жохань наверняка понимает стратегию Ланьлина. Как и Не Минцзюэ.       - Ебать его все...       Гуаншань налил себе вина. Но прежде, чем он взял в руку чашу, мужчина посмотрел на свою ладонь. После смерти сестренки Шу, Цзысюань совсем от рук отбился.       Когда глава Цзинь увидел тело сестры и своего сына, стоящего рядом, то сразу же заподозрил неладное. И последующие действия Цзысюаня это лишь подтвердили. Ну кто бы мог подумать, что мелкий законнорожденный ублюдок извернется. Для Цзинь Шу это была уверенность в собственной безопасности. А вот для Цзысюаня - способ давления на родителя. Ебучая Шу делала все, чтобы иметь власть над братом. А вот Цзысюань... Ему даже не власть нужна.       В дверь постучали. Гуаншань оторвал взгляд он своей руки и принял более непринужденный вид прежде, чем пригласил гостя войти.       Была глубокая ночь, когда Цзян Ваньинь наведался к главе Цзинь. Можно было бы подождать до утра, но этот разговор не терпел отлагательств. Как и лишних ушей. Поэтому ночь - идеальное время, чтобы пояснить одному юноше некоторые очевидные вещи.       Цзян Чэн уважительно поклонился главе, однако Гуаншань не оценил попыток соблюсти нормы. Сейчас не до них.       - Как самочувствие?       Ваньинь посмотрел на Гуаншаня слегка растерянно. Но ответил крайне честно:       - Благодарю за заботу. Я... Ужасно, если честно.       - Путь от Пристани Лотоса до Башни Кои занял у тебя неделю, - заметил глава Цзинь и поднялся. - Я бы сказал, будущий глава Цзян, но, - Гуаншань приподнял уголок губ и прищурился, - Юньмэн Цзян более не существует.       От услышанного Цзян Чэн побледнел. Он опустил взгляд в пол и попытался совладать с собой, чтобы не пролить слез. Он сжал кулаки и прикусил губу.       Гуаншань обошел стол и подошел к окну. Он не смотрел на Ваньиня, продолжая говорить:       - Я был уверен, что все адепты Юньмэн Цзян мертвы. Если хочешь знать, то, - он проследил за одним адептом в дозоре, - ты - единственный выживший. Цишань Вэнь зачистил всю территорию бывшего Юньмэн Цзян. Тактика "подчинись или умри" сработала просто отлично. Но вернемся к главному, - Гуаншань повернулся к Ваньиню. - Ты здесь. И ты находишься в плачевном состоянии. Ты хочешь послушать красивые фразы или мне говорить по фактам?       Цзян Чэн нерешительно поднял взгляд на мужчину. Цзысюань предупреждал, что Ваньиню стоит готовиться к не самому приятному разговору. И к резкости со стороны главы Цзинь. Поэтому юноша выбирает факты:       - Говорите как есть, - хрипло произносит Цзян Чэн. - Не думаю, что это как-то усугубит мое положение.       - Отличный выбор. Тебе можно вино? - Гуаншань подошел к столу и взял свою чашу. И после того, как Ваньинь покачал головой, мужчина хмыкнул и продолжил. - О твоем нахождении здесь никто не должен знать. После падения твоего ордена, мне нахер не нужно, чтобы мне приписали какое-то спасение последнего из Юньмэна или еще какую хуйню. Ты здесь - потому что Цзысюань считает тебя лучшим другом. Буду честным, я - против. Но с недавних пор чувства сына я вроде бы как уважаю, но ебучие истерики твоей тупорылой сестры мне не нужны. И как только ты залижешь раны и съебнешь отсюда, я донесу до своей жены информацию о том, что ты затерялся где-то в Цинхэ, а уже она передаст все Янъли. Твоя сестра может побыть здесь какое-то время, но это уже не моя забота. Пока моя жена утешает ее, я заявляю о том, что помолвка моего сына и Янъли разорвана. Если хочешь - могу отправить ее за тобой в Цинхэ. Мне похер. Проблем мне не нужно. Вопросы?       Ну, не сказать, что после такой прямолинейной речи Гуаншаня у Ваньиня были хоть какие-то вопросы. Изначально глава Цзинь выдел только выгоду. Союз, помолвка, услужливость - все ради того, чтобы заручиться поддержкой. И сейчас, когда Юньмэн Цзян просто не существует, Гуаншаню более не нужно носить маску. Возможно, за это Цзян Чэн был даже относительно благодарен этому человеку.       - Я... Точно не могу встретиться с Янъли?       - Не тупи, - сразу же произносит Гуаншань. - Если ценишь сестренку, то подумай над тем, чтобы пристроить ее хоть куда-то. И желательно к кому-то, кого не тошнит от острой жратвы.       Цзян Чэн вздыхает. Ладно, это тоже вполне можно понять. Не сказать, что он сам готов выслушивать сестру. Любой девушке потребуется утешение после информации о том, что ее семья мертва. И пусть лучше госпожа Цзинь займется подобным.       Гуаншань крутил в руке чашу с вином и внимательно смотрел на юношу. Живой, но цена его жизни явно высока. Ваньинь ее заплатил. И судя по виду этого ребенка, он хватался за любой шанс к выживанию.       - Кажется, что ваши с Цзысюанем игры в охотников не прошли даром.       Цзян Чэн сделал шаг назад. Сравнивать то, что пришлось пережить Цзян Чэну за последние несколько дней с охотой на дичь при ордене - это уже совершенное безумие.       - Я... Не сказал бы, что это мне не помогло.       - Ну да, - хмыкнул Гуаншань и выпил вино. - Кто бы мог подумать, что опыт разжигания огня и охоты будет настолько полезен наследнику ранее Великого ордена.       Ваньинь хоть и был измотан и ослаблен духом, но то, что от него требовалось сейчас, он понимал.       - Глава Цзинь, я постараюсь покинуть Ланьлин в ближайшее время.       - Отлично, - с улыбкой произносит Гуаншань и наливает себе еще вина.       И прежде, чем Цзян Чэн покидает кабинет, мужчина все же добавляет:       - Фэнмянь считал, что я туповатый блядун, который ничерта не соображает и умеет только баб ебать. Но при этом он упускал, что я являюсь главой Великого ордена несколько лет. Как и Цзыюань. Надеюсь, что хотя бы в конце своего пути, они смогли преподать своему сыну верный урок.       Этого Ваньинь уже не выдержал. Он со слезами на глазах буквально выбежал из кабинета.       Гуаншань усмехнулся и снова обновил чашу с вином. Фэнмянь хоть и имел некоторую слабость к алкогольным напиткам, но в вине явно разбирался.       Цзинь подошел к окну и поднял руку с чашей к небу:       - Пусть твоя следующая жизнь будет проще, Мянь-Мянь.       

***

      Приходил в себя Вэй Ин с трудом. Живот все еще ужасно болел. Словно кишки наружу вытаскивали. Можно бы попытаться выпить какие-то снадобья, но Усянь понимал, что его просто-напросто вырвет.       Юноша поморщился и присел ровнее. Тяжело вздохнув, Вэй Ин посмотрел вперед. Подробный рассказ о местоположении наблюдательных пунктов и линии обороны Цинхэ сейчас был как никогда кстати. Усянь придержался за живот и посмотрел на свою бледную руку. Иметь возможность проникнуть в духовные потоки и изучить их пришлась бы весьма кстати.       Но вместо этого приходится осматривать рану и прощупывать живот, чтобы убедиться в том, что эта рана не будет смертельной и не загноится. После быстрой обработки, Усянь все же попытался подняться на ноги. Он придержался за ствол дерева и схватился за голову. От смены положения в глазах потемнело, а голова закружилась еще сильнее. Вэй Ин присел обратно на землю и вздохнул. А вот это куда сложнее, чем в прошлой жизни.       Тогда боль была хоть и ужасной, но своевременной. Черт! Нужно еще немного отдохнуть и выпить что-то от тошноты. Запить все это обезболивающим и успокоительным. Все же эффект некоторых успокаивающих трав будет полезен при головокружении. Вэй Ин прикрыл глаза и прислушался к звукам леса.       Спокойно, даже безмятежно. Здесь, в лесной чаще, и не скажешь, что идет война. Вэй Ин повернул голову влево. Там он заметил кролика, который осматривался по сторонам.       Ох... Кролик. Стоило только вспомнить эти милые пушистые комочки, которые жили в Облачных Глубинах, как... Усянь снова закрыл глаза и отвернулся от животного. Больно. Ну почему в этот раз настолько больно.       Вэй Ин поднял руку, чтобы коснуться своего лба. Лобная лента стала чем-то настолько привычным, что сейчас без нее Усянь чувствовал себя неполноценно. С лобной лентой Усянь обрел орден, семью, любимого и новую жизнь.       Но какая уже сейчас разница? Вэй Ин снова садится. После того, как он покинет пределы Цинхэ, нужно будет сменить одежды. Ну а сейчас этой темной накидки будет достаточно.       Подняться на ноги получилось только спустя два часа. Каждый шаг давался с трудом.       "Блять. Таким темпами я и за месяц не доберусь" - размышляет Усянь во время очередного привала. Если бы можно было придумать альтернативу пешему перемещению... Но на лошадь Вэй Ин сейчас просто физически не сядет - от тряски рана сразу же откроется. Меча у него нет. Светиться в людных местах он не может.       Усянь устало потер глаза. Его снова начало клонить в сон. Нет. Нужно продолжать путь. Ближе к границам с бывшим Хэ Цзян придется передвигаться ночью. Изучив местность, Вэй Ин изначально понимал, что по лесам Цинхэ придется идти днем, потому что ночью можно будет сбиться с пути. А вот по равнинам ближе к Хэ Цзян и на территории бывшего ордена, придется двигаться перебежками и в темноте. Он продумал все. Насколько смог.       Вэй Ин немного попил. На этот раз - не отваров, а воды. Кажется, что вскоре получится поесть, так как тошнота почти отступила.       Усянь прошел еще совсем немного, когда снова едва не упал от усталости.       - Неважно выглядишь, Вэй Усянь.       Вэй Ин замер. Этот голос. Блять! Блять! Только не этот.       Усянь резко обернулся и сразу же почувствовал толчок в грудь.       Юноша упал и закашлялся.       - Блять, - прошипел Вэй Ин понимая, что рана может открыться, а свежие швы разойтись. - Давай как-то полегче.       Чжулю нахмурился. Он посмотрел на свою руку и медленно перевел взгляд на лежащего на земле юношу.       - Какого хера?       Вэнь даже не сдерживал своего удивления.

***

      То, что рассказал Цзян Чэн, было по истине бесчеловечно. Но если бы не рассказ друга, то Цзысюань бы и не поверил, что подобное вообще возможно. Но Ваньиню пришлось смотреть на то, как насиловали его мать и расчленяли отца. Ваньиню пришлось самому избежать изнасилования и бежать.       Ночевать в лесу, бояться каждого шороха, буквально сходить с ума от кошмаров.       Цзысюань сидел на кровати и просто ожидал возвращения Цзян Чэна. То, что разговор с отцом окончательно сломает Цзян Чэна и отнимет веру в лучшее, Цзинь понимал. Поэтому уже готовился к моральной поддержке.       Однако когда Цзян Чэн вернулся, в его поведении не было ни намека на отчаяние. Цзысюань проследил за тем, как его друг опускается на кровать рядом.       - Сколько я могу пробыть здесь?       Ваньинь не смотрел на друга. Он смотрел просто перед собой и сжимал перевязанными пальцами простынь.       Цзысюань ответил достаточно просто:       - Сколько тебе потребуется.       - Но твой отец...       - Похуй на него, - Цзинь встал с кровати и присел на колени перед Ваньинем. - А-Чэн, я не позволю тебе покинуть Башню Кои с такими ранами. Столько, сколько потребуется, ты пробудешь здесь.       Цзян Чэн опустил взгляд. Цзысюань сжимал его напряженные пальцы своими. Несмотря на тупиковую ситуацию, Ваньинь все же улыбнулся:       - Спасибо.       - Хоть один адекватный Цзян рядом со мной.       После этого высказывания друга Цзян Чэн уже не сдерживает тихого смеха:       - Да пошел ты. Тебе уже пора выдохнуть, - выражение его лица становится печальнее. - Твоя помолвка будет разорвана.       Цзысюань как-то неопределенно хмыкнул и поднялся. Он посмотрел в сторону окна и отстраненно произнес:       - Ты воспитаешь моего сына и поможешь ему усовершенствовать врожденный талант.       - Что?       - Предсказание, - Цзысюань перевел взгляд на друга и сложил руки на груди. - В котором я уверен.       - Ты говоришь какой-то бред. Твоему отцу просто не выгодно настаивать на этом браке, - возразил Ваньинь. - Разговор с ним... Он - ебучий мудак. Но тем не менее, Ланьлинь Цзинь цел, а Юньмэна не существует.       - Но ты все же здесь, - подмечает Цзысюань и присаживается рядом. - Ты жив, а-Чэн, - он накрывает руку друга своей, - и это самое главное. Я женюсь на твоей сестре.       Цзян Чэн окончательно теряется:       - Но... Зачем?       - Ради тебя, - следует незамедлительный ответ. - Дядя Чэн - звучит неплохо. Что скажешь?       Ваньинь слегка бледнеет. На глаза снова наворачиваются слезы. Он порывисто обнимает друга и шепчет:       - Спасибо тебе. Наша дружба - это лучшее, что было в моей жизни.       - Не говори так, - Цзинь гладит друга по руке, а второй обнимает в ответ. - Я тоже очень сильно тебя люблю.       - Я - не Сюй.       - Заткнись.       Ваньинь тихо смеется и смахивает слезы. Он отпускает друга и опускает взгляд на свои ладони:       - Знаешь, я, наверное, какой-то ебанутый. Я не должен так... Мой орден пал, родители мертвы, надежды на будущее просто нет. А я... Блять, да ты же трахаешься с сыном Жоханя.       - Ну и кто из нас более ебанутый? - Цзысюань насильно устраивает голову друга на своем плече. - Сюй предсказал победу четырех Великих орденов. И он... Ты, я - мы оба знаем, что такое не иметь возможности пойти против родителей. И не важно, к чему это приведет. Пристань Лотоса проиграла не Чао. Твой отец проиграл стратегии мужика, с которым я ебусь, - Цзинь напрягся и прикрыл глаза. - Прости.       - Отвали, - Ваньинь прикрывает глаза. - Я не хочу говорить о твоем ебаре.       - Я его трахнул.       - Да пошел ты.       - Вина?       - Хочешь, чтобы я снова разрыдался?       Цзысюань печально усмехается:       - Тебе это необходимо.       - Только если ты поспишь со мной и позволишь плакать.       - Разве так не было запланировано?       Цзян Чэн снова смеется. Только как-то совсем печально:       - Я, блять, глотку тому ублюдку едва не перегрыз.       - Это угроза?       - Проверим?       И Цзысюань не против это проверить. Он толкает друга на кровать и нависает сверху:       - Если бы не Сюй, из нас бы получилась красивая пара.       - Идиот, - закатывает глаза Ваньинь.       - Да. Но из-за этого идиота ты улыбаешься. И еще этот идиот готов тебя выслушать. И у этого идиота есть для тебя подарок. И этот идиот принесет тебе вина. До Лань Сичэня мне, конечно, далеко, но я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы утешить и ободрить тебя, - Цзысюань отстраняется и идет в сторону тумбы, в которой и припрятал вино. - И даже если ты решишь перегрызть мне глотку, я пошучу.       Цзян Чэн поудобнее устраивается на кровати и смотрит на то, как Цзысюань достает вино и чаши. Лучший. У него на самом деле есть лучший друг. Который... Может до опизденения мерзко пошутить, но при этом - поднять настроение, утешить, обнять, выслушать и... Понять. Цзысюань всегда понимал его. Лучше, чем кто-либо другой. И Ваньинь был искренне счастлив и благодарен ему за это.       - А-Сюань, ты знал?       Тот протягивает другу наполненную чашу и на выдохе произносит:       - В общих чертах. Сюй говорил, что я охуею, когда ты придешь. Он не всегда... Говорит подробности.       - А я думал, что вы близки, - Цзян Чэн понял, что зря так сказал и поспешил исправиться. - В смысле, я о том что...       - А-Чэн, некоторые вещи лучше не знать. И я благодарен Сюю за то, что все это я узнал от тебя. Потому что... Знаешь, знать и не иметь возможности предотвратить - это ужасно.       Об этой стороне информации, которую предоставляет Сюй, Ваньинь как-то не задумывался. Ну узнал бы Цзысюань, а что дальше? Он же не мог предотвратить все те ужасы. А сидеть и переживать... У Цзысюаня и так проблем хватает. Поэтому сейчас Цзян Чэн приподнимает чашу и тихо произносит:       - Пока я здесь...       С Цзысюанем можно быть искренним. Перед ним не страшно и не стыдно показать свои слабости. Ну а еще не стоит забывать, что Цзысюань его прекрасно понимает.       - Я буду здесь столько, сколько захочешь, - уверенно произносит Цзинь. - И я не расскажу Сюю, что спал с тобой.       - Ты точно придурок.       - Да, - соглашается Цзысюань и прислоняет свою чашу к чаше друга.

***

      Сичэнь резко сел и закашлялся. Циркулирующая духовная энергия внутри тела казалась чем-то чужим. А еще она буквально давила. Непривычно. Хуань опустил взгляд на то, чем он был укрыт, перевел взгляд на свои руки и уже не сдерживал слез.       В голове был лишь один вопрос - зачем? Далее - почему?       Хуань опустил лицо в ладони и заплакал. Казалось, что даже потеря ядра не так болезненна, чем то, что приходится испытывать прямо сейчас.       Духовные потоки восстановлены и наполнены, он может использовать свою ци прямо сейчас. Теперь он снова заклинатель и может стать во главе Великого ордена и вести людей в бой. Но...       Немного успокоившись, Хуань все же открыл оставленное ему послание. Он прочел написанное и сразу же сложил лист пополам.       Да за кого?.. Сичэнь всхлипнул и спрятал лицо в халате, которым был укрыт. Травы, немного металла и отголосок сандала - запах Вэй Ина. Его младшего брата.       Зачем? Для чего нужно было вообще оставлять это письмо? Неужели Усянь думал, что его старший брат может поверить написанному?       Хуань поднимает взгляд к небу. Уже достаточно светло. Это наталкивает на некоторые размышления. В которых Сичэнь окончательно убедится, когда вернется обратно в Юдоль. Хуань аккуратно складывает верхний халат, глотая слезы. Послание, оставленное младшим братом, отправляется во внутренний карман.       Сичэнь сжимает одежды Усяня и старается хоть немного успокоиться. Это решение... Ничего, как только они встретятся - Хуань напомнит, кто здесь старший братик. Даже если сам Хуань и заплачет во время этого разговора.

***

      - Что, охуел? Неожиданно, скажи.       Чжулю невольно сделал шаг назад. И это?.. Адепт Гусу Лань, да? Так откуда такое?..       Не важно. На самом деле - для Чжулю это не столь важно. Задача выполнена. Остается только избавиться от этого человека.       - Понятия не имею, зачем ты это сделал, но...       - А ты нахуя спасал тех людей? - Перебивает Усянь. - Решил показать свое благородство или напомнить полудохлому Чао о том, что он - ебанат?       "Да он совсем обезумел", - мелькает мысль у Чжулю. Сейчас Вэй Усянь совсем не походит на того юношу, которого мужчина помнил. Буквально сейчас перед ним стоит абсолютно другой человек.       - Не важно, что ты думаешь о...       - Он умрет, - Вэй Ин глянул на Чжулю горящими от ненависти глазами. - Как и вы все. Ебучие псы, вы просто подохнете к херам! То, что ты сделал, - уже шипит Усянь. - Ты должен переродиться ебучим червем и пойти на корм рыбам. Чтобы тебя просто проглотили и переварили в первые же дни твоего существования!       Чжулю непоколебим. Он делает шаг к этому безумцу и хватает за волосы:       - Что? Из ордена изгнали? Где твоя лента?       - А тебя ебать не должно.       С этим разговаривать просто не имеет смысла. Чжулю со всей силы прикладывает Усяня головой о свое колено.       Однако это не лишает Вэй Ина сознания. Усянь продолжает говорить даже с кровью из носа:       - Что, это все, на что ты способен? Разве не хочешь придумать мне какую-то изощренную смерть? - Вэй Ин скалится и смотрит прямо в глаза Вэня. - Хотя бы за то, что ебучий Чао подохнет в муках.       Чжулю бьет снова. И снова. После четвертого удара тело в его руках обмякло. Однако слова этого юноши заставляют задуматься. Этот взгляд и это поведение. Странный. Для чего Вэй Усяню буквально принуждать к жестокости? Чего он добивается?       - Давай, - едва ли не на последней издыхании шепчет Усянь. - Придумай что-то пожестче. Куда вы там отправляете всех ебанутых ублюдков, которые перешли дорогу ордену Вэнь? - Вэй Ин тихо смеется. - Убить меня здесь ты не сможешь. Хера с два ты выберешься живым из Цинхэ Не, если сделаешь это. Давай же, доставь меня Верховному заклинателю. Или слабо? У меня же даже ядра нет. Да и сил - тоже.       Чжулю снова тянет юношу за волосы, заставляя посмотреть на себя. Лицо Усяня крайне бледное, из носа течет кровь, а под глазами залегли темные круги. Изначально глава Вэнь желал повторения судьбы Лань Сичэня для этого юноши. Однако все пошло совершенно не так, как планировалось.       Заметив колебания Сжигающего ядра, Усянь снова рассмеялся:       - Что? Страшно? Я, блять, убил Сюань У. И я же убью Чао. Вас всех!       - Да? - Чжулю отпускает Усяня и тот падает к его ногам. - Ты просто чертов труп. А пытаешься выебываться. Разве в Гусу Лань можно так сквернословить?       - А я больше не в Гусу Лань, - хрипло огрызается Вэй Ин и сплевывает кровь. - Поэтому - пошел ты нахуй, ни на что негодная падаль! Все, что ты можешь - это выжигать ядра и отлизывать Жоханю очко.       Чжулю пинает Усяня в бок. Тот перекатывается несколько раз, хватаясь за живот. Вэй Ин точно чувствует, что рана открылась. Поэтому нужно ускориться. И надавить еще.       - Что? Неприятно? Даже полудохлый бывший адепт Гусу Лань может послать тебя нахуй, урод ты ебаный.       Ну это уже ни в какие рамки. Чжулю призывает меч и снова хватает Усяня за волосы.       - Давай, убей, - шипит Вэй Ин, глядя прямо в глаза Чжулю.       Однако мужчина не спешит лишать жизни так просто. Вэнь тянет за волосы и больно бьет по шее. Вэй Ин вскрикнул от боли и не упал на землю снова просто потому что Чжулю держал его за волосы.       - Не так просто. За свое красноречие ты умрешь в мучениях.       - Да? Давай, удиви меня.       Чжулю подхватывает обмякшее тело Усяня и закидывает на плечо словно какой-то мешок.       - Удивлю. Поверь, ты будешь удивлен.       Вэй Ин усмехается. Ну что же... На самом деле, он на это и рассчитывал.       Вэй Ин не мог шевелиться, но чувствовал боль и все прекрасно осознавал. Он смотрел на местность внизу. Чем ближе они были к Луанцзан, тем менее разговорчивым становился Усянь. Чжулю не мог не подметить подобное изменение в поведении своего пленника.       - Что? Теперь сказать нечего?       Вэй Ин прислушался к собственным ощущениям. Удар Чжулю пришелся по точке на шее отвечающей за работоспособность конечностей. Но вскоре действие удара пройдет. И Вэй Ин мог ускорить этот процесс, стараясь шевелить пальцами рук и ног и пытаясь повернуть голову то в одну, то другую сторону.       - А хули мне разговаривать с каким-то псом ебаным.       - Сказал обрезанный рукав.       - Меня хоть один мужик ебал. Блять, поверить не могу, что ты раздвинул ноги перед ебаным Чао.       Последняя фраза вызвала у Чжулю замешательство. Он отвлекся всего на мгновение. И этой задержки Усяню вполне хватило, чтобы... Дернуться в сторону и заставить Чжулю потерять равновесие.              Они упали прямо на вершину горы. Чжулю покатился в сторону спуска, а Усянь - в сторону ущелья.       Вэнь сдавленно простонал и сразу же принял сидячее положение.       - У тебя точно с головой не все нормально. Быть разорванным мертвецами - эта смерть тебе просто прекрасно подходит.       Усянь не мог подняться чисто физически. Однако это не могло заткнуть его рот. Только не сейчас, когда он почти у цели. Лучше поднакопить силы.       - Так херли ты все еще там? Давай, бросай!       "Да он точно сумасшедший". Чжулю подходит к Вэй Ину и хмурится:       - Ничтожному человеку ничтожная смерть. Под стать сыну слуги, который по какой-то причине встал на одном уровне с Лань Сичэнем и Лань Ванцзи.       Чжулю снова хватает Вэй Ина за волосы. Заколка уже не держит темные пряди Усяня, поэтому те растрепались. И сейчас Усянь и правда выглядел абсолютно безумно.       - Есть причина, - Вэй Ин поднимает голову и усмехается. - Они - моя семья. А ты лишил моего брата ядра.       Чжулю не успевает ничего ответить. Он чувствует, как в его ногу входит игла. Мужчина отталкивает Усяня от себя. Он вынимает иглу. Однако уже поздно.       Вэй Ин откашливает кровь и сплевывает ее. Юноша поднимается на ноги и смотрит на присевшего на колени Чжулю.       - Эта смерть подходит тебе. И Чао. Но я не думаю, что ему еще долго осталось. Даже не знаю, - Вэй Ин посмеивается, - умрет он от яда или вздернется от самого процесса своей смерти. Но меня устроят оба варианта.       Чжулю зло смотрит на Вэй Ина:       - Да ты какой-то сумасшедший. Ты вырезал себе ядро?       - Но мы же об этом никому не расскажем?       Усянь делает шаг назад. Он понимает, что Чжулю с минуты на минуту встанет на ноги. Поэтому подходит к самому краю обрыва.       - Знаешь, Вэй Усянь, то, что ты был принят в орден Гусу Лань - ошибка.       Вэй Ин спокойно смотрит на то, как Сжигающий ядра движется прямо на него. Отлично. Нужно лишь...       - Лань Цижэнь должен сожалеть о том, что привел тебя в орден.       - Даже если пожалеет, я не расстроюсь!       Чжулю останавливается буквально в шаге от Усяня. Всего одно движение - и этот юноша лишится жизни. Но этот безумец...       - Но, знаешь, - Вэй Ин снова сплевывает кровь. Рана на животе открылась и стоять становится все труднее. - Скучно. Просто бросить меня в это ущелье - это как-то слишком скучно.       - Ненормальный.       - Да. Поэтому... Ты полетишь в этот ебаный ад вместе со мной!       И прежде, чем мужчина успевает хоть что-то осознать, Вэй Ин хватает его за руку и тянет на себя.       И они оба падают вниз.       Прямо навстречу темной ци, которая буквально заставляет задыхаться.       Чжулю призывает меч, но Усянь сжимает шею мужчины, надавливая на точку и перекрывая циркуляцию энергии.       Меч Чжулю пролетает мимо них.       - Нихуя. Ты сдохнешь здесь, Вэнь Чжулю.       И затаенная злоба горы Луанцзан поглощает их обоих.

***

      Взглянув на лобную ленту, что лежала на столе, Ванцзи побледнел. Это точно была... Его лента. Но почему Вэй Ин решил оставить ее? Что вообще происходит? Где его муж? Почему он... Решил оставить Лань Чжаня?       Ванцзи стер слезу, что покатилась по его щеке. Невыносимо. Вэй Ин не рядом. Он... Ушел.       Лань Чжань осмотрелся в попытке найти хоть что-то, хоть какое-то пояснение поступку мужа. Однако помимо оставленной на столе лобной ленты здесь ничего не было.       По возвращению Хуань сразу же направился к брату. Именно Ванцзи сейчас больше всех остальных нужна поддержка. Теперь можно не думать о скрытности, теперь можно не сомневаться. Куда важнее - найти Вэй Ина. И сделать это можно только с помощью дорогих людей.       Застав брата в слезах... Сичэнь подавил все переживания. Дядя так же был здесь и смотрел на оставленную Усянем лобную ленту. Очевидно, что Вэй Ин по какой-то причине решил разорвать все связи. Оставив ленту, он объявил об уходе из ордена и о том, что отрекается от... Всего. От своей жизни, от семьи, от дорогого мужа. Хуаню ли не знать, насколько сильно его братья любят друг друга.       Сичэнь присел на кровать рядом с младшим братом и коснулся его руки. Вторую руку он протянул в сторону Цижэня.       Слова были излишни.       Ванцзи на мгновение замер, после чего обнял Хуаня и впился пальцами в его одежды, сжимая ткань. Лань Чжань был окончательно подавлен и разбит уходом того, кого любил всем сердцем.       Цижэнь отпустил руку племянника и отвернулся. Он прикрыл рот рукой и прикрыл глаза. Цижэнь уже не смог сдержать своего разочарования и слез скорби. Этот уход Усяня значил многое. Этот мальчик не просто принес себя в жертву. Он...       Минцзюэ буквально ворвался в комнату. Глава Не посмотрел на Ванцзи, перевел взгляд на подавленного Хуаня и... Совершенно растерялся. Но быстро взял себя в руки.       - Так... Вы уже знаете?       Цижэнь стоял ко всем спиной. Однако именно он задал вопрос приглушенным голосом:       - О чем?       Минцзюэ помедлил. Он снова посмотрел на Хуаня и откашлялся.       - Я вернулся из-за срочного донесения. Разведка донесла, что Вэй Усянь и Вэнь Чжулю были замечены в окрестностях горы Луанцзан.       - У вас есть шпионы даже там? Все еще?       Этот вопрос Цижэня слегка сбил Минцзюэ с толку. Но он все равно отвечает на него:       - Ну... Да. Так или иначе нужно следить за противником. Но то, что мне донесли... Вэй Усянь... Мертв. Они вместе с Вэнь Чжулю падали в ущелье у горы Луанцзан.       Ванцзи сильнее прижался к брату и всхлипнул.       Цижэнь резко развернулся, обошел Минцзюэ и быстрым шагом удалился из комнаты.       Глава Не перевел растерянный взгляд на Хуаня.       Сам Сичэнь смотрел перед собой ничего не выражающим взглядом.       Мертв.       Эти слова прозвучали как приговор. Не для Усяня. А для всех, кто любит его. На самом деле любит.       Хуань чуть сильнее прижал плачущего брата к себе.

      Ты получишь неоценимый дар и будешь готов на все, ради защиты дорогого.

      Ох, ну конечно. Дар. Золотое ядро - и есть тот самый дар. И Сюй предсказал это... Годы назад.       Тот самый дар, который оказался ближе потери.

      Самая жестокая ложь обернется даром.

      А вот это предсказание было совсем недавно.       Сюй знал? Понимал?

      Ты не умрешь...

      Не умер. И не просто не умер, а продолжил жить как заклинатель. И получил столь важный дар.

      ...ход войны перевернется, когда четыре ордена объединятся.

      Четыре. Значит, даже истребленный Юньмэн Цзян так же имеет место быть.       Но сейчас Хуань окутывает своего брата объятиями и старается утешить. Хоть немного.       Цижэнь закрыл за собой дверь и посмотрел на стол. Только вчера здесь сидел его воспитанник и делился своими размышлениями. Но сейчас...       Только проснувшись утром мужчина заподозрил неладное. Усянь не просто ушел. Он спланировал свой уход.       Но то, что сказал глава Не...       Цижэнь оперся спиной о дверь и позволил слезам катиться с новой силой. Он просто хотел счастья этому мальчику. Талантливому, жизнерадостному и в самом деле замечательному.       Разве он о многом просил?