Бегущий в прошлое

На бесконечном синем покрывале, раскинувшемся сверху, рассыпались жемчужные звёзды. Кто-то из них подмигивал людям, кто-то едва мерцал, затухая, а кто-то светил уверенно, непрерывно, гордо. Они многочисленной свитой собрались вокруг круглой луны, и забеспокоились, когда её скрыли тучи. Постепенно тёмные облака захватывали всё больше и больше клочков неба, и звёзды тонули в них, следуя за своей госпожой. Такой светлый вечер постепенно превращался в беспросветную ночь: видно было лишь силуэты ближайших деревьев и кустарников, да ещё тёплым огоньком вдали, у берега, светилась Тихая Гавань. Но люди, не так давно заселившие этот остров, не привыкли сдаваться тьме. Они не могли просто наблюдать, они действовали. Место, где они остановились на ночлег будто проснулось и решило, что оно совсем не просто полянка на возвышенности, на которой люди захотели переночевать, она — маяк. И костёр, пусть и небольшой, разогнал мрак вокруг себя, и если бы там, на волнах сейчас качалась лодка, она наверняка бы увидела свет и поплыла бы к цели. За этот день они прошли немного и ни на что особо не наткнулись, не считая привычных акаций и ящериц, стремительно убегавших, едва заслышав шаги. Сейчас Томас сидел на бревне, глядел на небо сквозь занавесь дыма и искры, летящие вверх, и старался ни о чём не думать. Тяжёлые мысли его не покинули, как он понадеялся, отправившись в эту экспедицию, а даже наоборот: к ним присоединилось какое-то мрачное предчувствие, ничем по сути не обусловленное, нелогичное, но такое настойчивое, что хоть в море бросайся. Чувствовал это, по всей видимости, только Томас. Соня, Гарриет и Арис сидели по обыкновению втроём и вели какой-то очень забавный разговор. Соня размахивала руками, качалась то влево, то вправо, Арис кивал ей, скромно улыбался, а Гарриет хохотала во весь голос, наверняка за этот вечер распугав всю живность в округе. С другой стороны костра сидели Минхо и Галли. Минхо сообщал Винсу по рации о проделанном пути. Галли слушал его и иногда вклинивался со своими подробностями. Всем было спокойно и радостно, словно они вышли прогуляться вечером по пляжу, а не отправились на серьёзное задание. Все так привыкли к расслабленной жизни в Тихой Гавани, что о возможных опасностях никто и не думал. Или просто не хотел думать. Может, оно и правильно: в их жизни было не так уж и много счастья, так почему бы не жить теми его крупицами, которые есть сейчас? Но чужая беззаботность Томаса раздражала. Он снова вспомнил всех, кого потерял. Потерял из-за той же несерьёзности, потому что они расслабились в тот момент, когда этого было нельзя делать. Потерял из-за их слабости, но больше — из-за своей собственной. Потому что расслабился он, потому что был недостаточно быстр, недостаточно силён, недостаточно умён, недостаточно находчив. И он не хотел, чтобы подобное повторилось. Сквозь этих призраков он видел своих друзей, которые выжили и были сейчас рядом — к ним можно прикоснуться, обнять, увидеть в их глазах жизнь. Эта, казалось бы, тёплая мысль стала поводом для новых сожалений, на этот раз о Бренде, которую оставили в лагере. Девушку всегда прятали за чью-то спину, не давали нигде быть первой. Возможно, Хорхе слишком сильно опекал её. Томас знал, что это причиняло ей боль: Бренда была храброй, иногда даже безбашенной, она ненавидела прикрываться кем-то, всегда пыталась проявить себя, справиться со всем сама, защитить близких. Однако она всегда оставалась второй. Сначала Томас спасал Минхо, потом Ньюта, при это он не мог забыть Терезу. Он спас Бренде жизнь — скорее даже случайно, не особо надеясь, что она выживет, — но не обращал на неё внимания. А ведь именно Бренда, не оглядываясь, бежала на выручку к нему и к Ньюту, наплевав на взрывы и выстрелы; именно Бренда отказывалась покидать Последний город без Томаса, когда все остальные уже готовы были сдаться; и именно она была с Томасом рядом здесь, в Тихой Гавани, когда он воротил нос от любых разговоров. Бренда продолжала навещать его каждый день, пыталась приободрить и показать, что она рядом, чтобы ни случилось. Тогда это только раздражало. Сейчас Томас был благодарен. В голову всплыли собственные слова, сказанные у Маркуса под воздействием одурманивающего пойла: «Ты не она». Томас не мог точно сказать, привиделась ли тогда ему Бренда, или он правда сказал ей это в лицо. Они это не обсуждали. Они вообще подобное не обсуждали. Бренда ничего не говорила, лишь поступками показывая, что Томас был ей дорог, что она к нему привязалась. Но всё это время он любил, — да, теперь он был готов в этом признаться, — Терезу. Ту, что предала, из-за которой забрали Минхо, которая пытала близкого друга и других невинных детей. Несмотря на всё, что она сделала, Томас её любил. Он чувствовал связь с этой девушкой, он не одобрял, но понимал её поступки, и искренне хотел переубедить её, вернуть на свою сторону. Только опоздал. Возможно, у него был шанс не опоздать сейчас и найти своё счастье с Брендой, только Томас не был уверен в том, что он к ней чувствовал. Это больше было похоже на дружескую привязанность, которую он чувствовал к Ньюту, к Минхо, к Чаку. Если к Терезе ему всегда хотелось прикоснуться, провести рукой по пышным непослушным волосам, обнять, то к Бренде он такого физического влечения не чувствовал. «По крайней мере, надо будет начать с ней нормально общаться, «-подумал Томас.-”А там посмотрим». Всё-таки, в последнее время он вёл себя с ней отвратительно, и она заслуживала нормального отношения. Как минимум дружеского. Утром Томас, к собственному удивлению, открыл глаза последним, хотя последние недели он с трудом засыпал, плохо спал и вставал раньше солнца. Сегодня он даже не сам проснулся — его разбудил Минхо, легонько тряся за плечо. -Проснулся? Отлично. Поднимайся. Сейчас перекусим и дальше пойдём. Они позавтракали кукурузными хлебцами, рецепт которых изобрёл недавно Фрайпан, взвалили на плечи сумки и пошли дальше в сторону гор. Спокойно они шли не долго, солнце быстро нагрело землю и стало невыносимо жарко. Как назло, они шли по участку, где не было деревьев, а невысокие кустарники, конечно же, не спасали. Ребята ускорили шаг, надеясь поскорее укрыться в тени растительности, которая снова начинала расти на возвышенности неподалёку. Каждый шаг давался с трудом, голова болела, перед глазами всё плыло. Томас не помнил, чтобы когда-либо в Тихой Гавани было настолько жарко. Перед глазами сразу вставала Жаровня, занесённые песком почти по крышу накренившиеся небоскрёбы, мосты и чудом оказавшиеся у поверхности машины. Вниз в небольшую долину они спустились ещё довольно резво, а вот подниматься было тяжело, и возникало ощущение, будто они долго шли на месте. Наконец, кое-как переставляя отяжелевшие ноги, они добрались до тени и тут же рухнули на землю, тяжело дыша и вытирая пот с раскрасневшихся лиц. Минхо достал из своего рюкзака термосы с прохладной водой и дал каждому по одной. Все жадно, огромными глотками, выпили свою порцию до дна. Посидев минуту, всё ещё с одышкой, Соня взмолилась: -Я вас прошу, давайте здесь отдохнём, пока не станет попрохладнее. Лучше уж вечером идти, чем в такую жарень. А то мы так за сегодня всю воду выпьем. Все согласно покивали, бормоча что-то. Ни у кого не было сейчас желания разговаривать. Только Гали спросил: -Кстати, есть ещё вода? Одной этой бутылочкой не напьёшься. -У меня нет, но кому-то ещё в рюкзак клали точно, посмотрите, — Минхо неопределённо махнул рукой. Все вяло порылись в сумках. Наконец Арис выудил два термоса. Минхо, до этого валявшийся в траве, приподнялся на локтях и нахмурился. -Как, это всё? Все активнее поковырялись в рюкзаках. Гарриет вывалила всё содержимое, но кроме нескольких комплектов сменной одежды и еды у неё ничего не было. Как и у других. Все, как испуганные зверьки, попавшие в капкан, стали оглядываться друг на друга и вздрогнули от крика Минхо. -Как такое вообще могло произойти! Будь проклят этот чёртов Фрайпан, Винс или кто там должен был за этим следить! Как можно было забыть положить воду! Мы же ни черта не знаем местность, мы, твою мать, не знаем, где здесь водоёмы! Вот дерьмо! -Это ты должен был проверить, чтобы всё было в порядке! Ты же такой весь главный, захапал рацию. Галли следовало бы промолчать сейчас. -О, нет, это тебе надо было проследить, Галли, ведь это у тебя синдром Бога, ведь это ты готов был пожертвовать всеми только для того, чтобы стать лидером в Глейде. Тебе пить больше всех хотелось, вот себя и вини! -Ребят, давайте не будем так… -А ты чё? Не лезь, лучше придумай, что нам делать! В спор втянулись все. Кто-то говорил, что будет лучше вернуться и взять с собой больше воды, кто-то верил, что так они только потеряют время и нужно идти вперёд, ведь в горах должны были быть источники, иначе их не покрывал бы лес. В какой-то момент Томас выпал из разговора. Он не мог поддержать ни одну, ни другую сторону. Он не хотел возвращаться ни с чем, и не хотел подвергать кого-то опасности, потому что идти без воды было рискованно. Он встал, взял несколько пустых бутылок. Все были заняты тем, что пытались друг друга переубедить, и не заметили этого. -Пойду поброжу по округе, может найду водоём, — пробормотал Томас, но на него так и не обратили внимание. По крайней мере, лучше немного пройтись, чем слушать эту брань. Он старался идти прямо, чтобы не заблудиться, отмахиваясь от непонятно откуда взявшейся мошкары — к счастью, на побережье её было немного, и потому Томас вообще не думал об её существовании. А тут на тебе, пожалуйста, целые тучки, которые кружили вокруг, то ли надеясь полакомиться, то ли просто приветствуя незнакомое двуногое существо. Чем дальше, тем гуще становились заросли кустарников, и парень уже думал возвращаться, но сквозь жужжание и гогот птиц он расслышал впереди плеск, словно маленький ручеёк весело перескакивал с камня на камень. Томас ускорил шаг, отодвигая ветки, и чуть не упал. Отступив назад, он посмотрел на странный, резкий обрыв — как будто холм разрезали, словно торт, и половину съели. Внизу действительно тёк ручей. Он вытекал из нескольких щелей в земле, стекал по стене и бежал дальше. По стене? Томас потёр глаза, присел, осторожно свесившись с обрыва. В центре, обрамлённая грунтом, была гладкая бетонная стена. А в самом низу был большой круглый люк, похожий на тот, через который Томас выбрался из лабиринта. Парень не мог поверить своим глазам. Они поселились на необитаемом острове, так что это здесь делало? Хорошо ещё, он не увидел на стене инициалы ПОРОКА, потому что если бы они там были, Томас, наверное, свалился бы прямо с этого обрыва. Сзади хрустнула ветка. Зашелестели листья. Кто-то шёл прямо сюда.