Кошмары...

На следующий день после их недавней вылазки в город, Ци Жун решил остаться в доме. Он сидел на деревянной табуретке, наблюдая, как Сяо Хуэй и Чэнь Фан старательно выписывают иероглифы, которые он для них заранее подготовил. Их мелкие, слегка неловкие руки сжимали кисти, а на лицах отражалась смесь концентрации и смущения. У Сяо Хуэя чернила постоянно капали на бумагу, а, Чэнь Фан терпеливо объяснял ему, как правильно держать кисть. Ци Жун видел в них что-то, что трогало его сердце, хотя он сам бы этого никогда не признал. Эти дети, хотя и не родственники, держались друг друга, как родные. Это напоминало ему о чем-то далёком, почти забытом. Он отвернулся, чувствуя, как в груди накатывает тёплая, странная волна. Чтобы отвлечься, Ци Жун занялся бытом. Он мычал себе под нос старую мелодию, которую слышал в детстве, поправляя тряпки, которыми закрыл дыры в стенах. Заморозки уже начали напоминать о себе, и холод проникал в каждый угол. Старый дом был явно не приспособлен для зимы, но пока это всё, что он мог себе позволить. Несмотря на то что денег, а также украшений, которые он прихватил во время побега из дворца, хватило бы на покупку хорошего дома где-нибудь на окраине столицы Сянлэ, тратиться на это Ци Жун считал глупым. Во-первых, столица — слишком опасное место, особенно для него. В ней всегда есть риск, что кто-то из прежних знакомых или врагов узнает его. Во-вторых, деньги пригодятся для чего-то более важного. Например, для детей. Ци Жун не мог объяснить, почему он так легко согласился оставить мальчишек у себя. Возможно, дело было в их жалком виде и в том, как Чэнь Фан защищал Сяо Хуэя, несмотря на очевидную слабость. Это напоминало ему о собственном детстве, когда он искал защиту, но не нашёл её. Пока он метался по дому, думая, как сделать его хоть немного уютнее, дети переговаривались между собой. — Ци Жун, а мы скоро уйдём отсюда? — вдруг спросил Сяо Хуэй, заглядывая через плечо Ци Жуна. — Уйдём, — ответил тот, не оборачиваясь. — Здесь небезопасно. А вы? Хотите остаться? — Нет, — быстро покачал головой Чэнь Фан, перебив младшего. — Нам всё равно, где жить. Главное, чтобы мы были вместе. Ци Жун остановился на мгновение, чувствуя, как в груди защемило. Эти слова прозвучали до боли знакомо. Он снова принялся за дела, делая вид, что ничего не услышал. «Я не планирую оставаться здесь долго, — думал он. — Но сначала надо решить, куда идти. И что делать с этими детьми». Пока он разбирался с этим внутренним конфликтом, дети, как ни странно, наполняли дом жизнью. Их шумный смех, редкие ссоры из-за письма и искренние улыбки будто оживляли мрачные стены старого дома. На мгновение ему даже казалось, что он больше не один. Решение пришло неожиданно и твёрдо: завтра же он отправится в столицу. Конечно, возвращаться туда, откуда он сбежал, было опасно, но другого выбора у него не оставалось. В столице можно было найти кого-то, кто знает подходящие места для покупки дома или хотя бы знает тех, кто продаёт. Желательно где-то в деревне, поближе к городу. Так он сможет продолжать свои вылазки за необходимым, не оставаясь слишком близко к источнику угрозы. Ци Жун понимал, что оставаться в этом старом доме зимой было безумием. Тряпки, закрывающие дыры, едва справлялись со сквозняками, а стены с каждым днём становились всё холоднее. Даже дети, несмотря на свою энергию и вечное движение, начинали дрожать ночами. Он сел за стол, держа в руках карту, местности которую купил не так давно. Его взгляд задержался на линиях дорог, ведущих к деревням вокруг столицы. Один из городов, расположенный неподалёку от Сянлэ, казался ему идеальным местом. Достаточно близко, чтобы при необходимости быстро попасть в столицу, и достаточно далеко, чтобы скрыться от тех, кто мог бы узнать его. – Завтра идём в город, – сказал он вдруг, глядя на детей, которые, услышав его, оторвались от письма. – В город? Зачем? – осторожно спросил Чэнь Фан. – Нужно найти новый дом, – ответил он спокойно, будто это была самая обычная вещь. – Новый дом? – воскликнул Сяо Хуэй, на лице которого отразилась смесь удивления и радости. – Настоящий дом? Ци Жун кивнул, подавив улыбку. – Настоящий. Но не в городе. Где-нибудь поблизости. Чэнь Фан выглядел настороженно. – Ты уверен, что нас там оставят в покое? – спросил он всё же, глядя на Ци Жуна с недоверием. – Если мы найдём подходящее место, то да, – уверенно ответил тот. Дети переглянулись. Сяо Хуэй радостно закивал, а Чэнь Фан неохотно согласился. – Тогда мы поможем, – сказал он твёрдо. Ци Жун лишь хмыкнул. – Посмотрим, чем вы сможете помочь. Этой ночью он долго сидел, готовя план. Деньги у него были, но доверять людям нельзя. Особенно в столице. Ему нужно быть максимально осторожным. Он решил выйти на рассвете, чтобы успеть до темноты вернуться, если удастся найти хотя бы намёк на подходящее место. Сердце сжалось от тревоги. В глубине души он понимал, что завязывать с этим городом нужно как можно быстрее. А дети… их теплая наивность, их искренние улыбки заставляли его чувствовать что-то, что он давно похоронил под слоями злобы и горечи. – Хорошо, что вы не мои родственники, – пробормотал он себе под нос, глядя на спящих детей. – Не хочу, чтобы вы пострадали из-за моей крови. На следующее утро Ци Жун разбудил их чуть раньше рассвета. Завтрак был простым, но тёплым, а его голос звучал сдержанно, как всегда. – Собирайтесь. Времени мало. Если всё пойдёт по плану, у нас будет дом. Настоящий. *** Через три дня бесконечных поисков, походов по рынкам, бесед с десятками людей и тщательных проверок всех слухов Ци Жуну наконец улыбнулась удача. Он нашёл идеальный вариант, и благодарить за это стоило ту добродушную женщину с рынка. Она рассказала ему, что её брат как раз продаёт дом в соседней деревне. Дом был расположен удачно — недалеко от города, но достаточно уединённо, чтобы чувствовать себя в безопасности. Женщина даже предложила написать брату письмо, чтобы тот был готов к приезду покупателей. По её словам, дом был в хорошем состоянии, а цена вполне разумной. Ци Жун чувствовал облегчение, которого не испытывал давно. Через неделю они смогут переехать в новое место, где будет гораздо теплее, безопаснее и уютнее, чем в этом старом доме с дырявыми стенами. Он вернулся домой в приподнятом настроении, почти забыв о своих привычных тревогах. – У меня просто аху…кхм. Отличные новости! – заявил он, захлопывая дверь за собой. Дети, которые сидели на полу, сосредоточенно читая и выписывая иероглифы, подняли на него удивлённые взгляды. – Что случилось? – спросил Чэнь Фан, осторожно закладывая кисть за ухо. – Я нашёл нам новый дом! – с гордостью объявил Ци Жун, для них это была великая победа. – Через неделю отправимся в соседнюю деревню и можем сразу же заселиться. Глаза детей засветились радостью. Сяо Хуэй мгновенно вскочил со своего места и бросился обнимать его. – Правда? Настоящий дом? Наш дом? Ци Жун сначала вздохнул, как будто его слегка утомила такая реакция, но потом, чувствуя тепло, которое исходило от ребёнка, осторожно заключил его в объятия. – Да, – пробормотал он, усмехнувшись. – Настоящий. Не выдержав, к ним присоединился и Чэнь Фан. Несмотря на свою сдержанность, он выглядел счастливым. – Спасибо, – тихо сказал он, уткнувшись в плечо Ци Жуна. На мгновение тот почувствовал себя странно. Это «спасибо» не было похоже на обычное. «Не привыкайте ко мне, – подумал он, закрывая глаза. – Я не герой. Но, по крайней мере, вы будете в безопасности». На этот вечер всё остальное перестало иметь значение. Они вместе сели за ужин, который был хоть и простым, но вкусным у него настоящий кулинарный талант. Ци Жун позволил себе немного расслабиться, наблюдая, как дети болтают и строят планы на новую жизнь. Ци Жун не торопился ложиться спать в тот вечер. После ужина, когда дети уснули, он встал с места и подошёл к своей циновке. Осторожно, чтобы никого не разбудить, он отковырял одну из дощечек в полу. Под ней хранилась маленькая деревянная шкатулка, в которой лежали все его сбережения. Он открыл её, и блеск монет, спрятанных в тени, слегка успокоил его беспокойное сердце. Достав мешочек с монетами, Ци Жун высыпал их на стол и начал пересчитывать. Пальцы ловко перебирали деньги, а в голове уже вертелись расчёты. "Если не тратить деньги на ерунду, хватит почти на полгода, – прикинул он. – А если продать все украшения, кроме серёжек матери…" Его взгляд невольно упал на другое отделение шкатулки, где лежали украшения, которые он прихватил с собой при побеге из дворца. Они не имели для него особой ценности, кроме одних вещей: старинных серёжек, принадлежавших его матери. Их он прятал так тщательно, как будто это было самое важное, что у него осталось от прошлого. "Если продать всё остальное, можно протянуть года два, – подумал он, перекладывая украшения из одной руки в другую. – Но серьги не трону. Пусть хоть весь мир пойдёт прахом". Он тихо усмехнулся, сам себе поражаясь своим положением. "Как низко я пал, раз теперь сижу и считаю каждую монету, – подумал он. – Но зато у меня есть план. Это уже что-то". Ци Жун аккуратно убрал деньги обратно в мешочек, закрыв шкатулку и спрятав её под дощечку. Он осмотрел спящих детей. Их спокойные лица напомнили ему, ради чего он всё это делает. "Теперь главное – сохранить то, что есть, и больше не совершать ошибок", – подумал он, ложась на циновку. Но, как это часто бывало, его мысли ещё долго не давали ему уснуть. Но провалившись в сон, Ци Жун словно оказался в чьих-то крепких объятиях. Они были тёплыми, почти успокаивающими, но в то же время чужими, вызывая странное чувство тревоги. На губах он ощутил лёгкий холод, будто лёгкое дуновение ветра или прикосновение льда — едва заметное и быстро исчезающее. Затем он почувствовал, как что-то нежно касается его волос, словно кто-то осторожно проводит пальцами, разбирая каждую прядь. Сяоцзынь затаил дыхание, его сердце невольно забилось быстрее. Это было так странно знакомо. Снова? Почему ему это опять мерещится? Эти фантомные прикосновения, которые преследовали его раньше, неожиданно исчезли месяц назад, оставив его в покое. Но теперь они вернулись, как тени прошлого, от которых нельзя убежать. "Интересно, тот голос из сна вновь явится? – подумал он, с трудом подавляя тревогу. – Вновь что-то скажет?’" Так оно и оказалось. Голос, низкий и мелодичный, словно исходил из самой глубины его разума. – Ци Жун, – прошептал он, его интонации странно тянулись, обволакивая словно шелковая нить. – Ты скучал по мне? Ци Жун вздрогнул, его сознание металось между сном и реальностью. Кто это? Что это за существо, которое постоянно преследует его в ночных видениях? И почему он не может отделаться от этого странного ощущения... будто его душа знает ответ, но отказывается раскрыть его? Во сне Ци Жун стоял в абсолютной темноте. Воздух был тяжёлым, словно пропитан невыразимым страхом. Он чувствовал, как чьи-то пальцы осторожно, почти ласково, касаются его волос. Это ощущение заставляло его замирать на месте, сердце стучало как сумасшедшее. И твновь раздался голос – низкий, насмешливый, будто звучащий прямо в его голове: – Ну, я же говорил, что ты не сможешь изменить судьбу! Видишь? Я был прав. Ци Жун стиснул зубы, пытаясь найти в себе силы для сопротивления. – Да кто ты, блять?! Покажись! Голос не спешил исполнять его требование, вместо этого раздался короткий, зловещий смех. – Хочешь увидеть меня? Хахаха… – Хочу! – выкрикнул он, почти потеряв терпение. – Ну что ж, – голос протянул последние слова, словно смакуя их. – Ты сам попросил. И внезапно прямо перед Ци Жуном из темноты возник силуэт. Это был мужчина, окутанный светлой, почти призрачной тканью, которая плавно двигалась, как дым. На его лице была маска – одна половина смеялась, другая же покрыта кривыми линиями, словно по ней стекали чёрные слёзы. Этот человек, Безликий Бай, держал его в своих объятиях, крепко и почти нежно. Его пальцы вновь прошлись по голове Ци Жуна, словно между ними не было ни обид, ни вражды. – Т… ты… – начал было Ци Жун, но слова застряли в горле. – В чём дело? Ты меня боишься? – протянул Безликий Бай с притворной грустью, склоняя голову. – Как печально. Это разбивает моё небьющееся сердце! Он рассмеялся – тихо, но с такой издевательской интонацией, что Ци Жуна передёрнуло. – Тебе не стоит меня бояться, – добавил он с ухмылкой. – Ха, какая ирония, а? Те, кому ты доверял, бросили тебя. Сбежали, оставив умирать. А те, кому ты не доверяешь, помогли. Лан Ин не убил тебя прямо там, а отпустил. Безликий Бай медленно наклонился ближе, его голос стал ниже, проникновеннее: – Я всячески пытался тебя отговорить. Не играть с судьбой. Но ты... Ты как наивное дитя. Ха-ха. Он снова усмехнулся, выпрямился и продолжил проводить рукой по волосам Ци Жуна, будто утешая его, но с тенью насмешки в каждом движении. Ци Жун чувствовал, как внутри него растёт гнев, смешанный с отчаянием, но он не мог сдвинуться с места, словно был парализован этой странной смесью тепла и холода, исходящей от Безликого Байя. – Я хочу тебе кое-что предложить, – проговорил Безликий Бай, его голос звучал мягко, но настораживающе. – Как насчёт того, чтобы я помогал тебе? Защищал от опасностей? Ци Жун недоверчиво нахмурился, чувствуя подвох в этих сладких словах. – Взамен... на твоё присутствие рядом. И на то, чтобы ты принял моё обучение. Стал моим, скажем так, приемником. Ци Жун ощутил, как у него внутри всё похолодело. Эти условия казались одновременно заманчивыми и пугающими. – Зачем я тебе?.. – спросил он, стараясь сохранить твёрдость в голосе. – Ты заинтересовал меня, ещё в нашу первую встречу, – ухмыльнулся Бай, его пальцы вновь пробежались по волосам Ци Жуна. – Ага, и поэтому ты…! – начал было Ци Жун, но договорить он не успел. Безликий Бай резко склонился к нему, и, несмотря на маску, их губы будто бы соприкоснулись. Между ними была эта преграда, но жест всё равно показался Ци Жуну невероятно интимным, что вызвало у него волну смущения и гнева. Он попытался отстраниться, но Бай удерживал его, шёпотом добавляя: – Не бойся... Я не трону тебя. По крайней мере, сейчас. Ци Жун почувствовал, как его сердце колотится в груди, и попытался найти нужные слова, но голос Безликого Байя перебил его мысли. – Ты ведь боишься смерти, – сказал тот спокойно, но в его тоне сквозила угроза. – Боишься её, ведь так? Ци Жун замер. Его молчание стало ответом. Да, он боялся. Особенно той смерти, что ему предначертана. Сколько раз он видел это во сне — огонь, обжигающий тело, ужасные крики... Его собственная смерть, предрешённая судьбой, мучительная и безжалостная. – Каково это, знать, как закончится твоя жизнь? – продолжил Бай, словно читал его мысли. – Ты проклинаешь этот дар, не так ли? Видеть будущее. Видеть то, что ты не в силах изменить. Ци Жун почувствовал, как ярость вскипает в нём, но он сдержался. – А ты предлагаешь что? Сделать меня своим рабом? – с вызовом бросил он, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Безликий Бай рассмеялся, его голос разнёсся эхом по тьме вокруг. – Рабом? Нет. Союзником. Моим продолжением. Ты хочешь выжить, Ци Жун? Тогда прислушайся к моему предложению. Он отстранился, но его присутствие осталось таким же подавляющим, как и раньше. – Подумай об этом, – прошептал он напоследок, его голос исчез вместе с ним, оставив Ци Жуна стоять в пустоте своих снов. Ци Жун открыл глаза, в ужасе глядя в потолок своей комнаты. Его дыхание было тяжёлым, а сердце колотилось, будто он пробежал много миль. Слова Безликого Байя эхом звучали в его голове, пугая и привлекая одновременно. Ци Жун резко сел, тяжело дыша, обводя глазами комнату. Сердце колотилось, а тело дрожало от ощущения чего-то чужого и зловещего. Он провёл рукой по лицу, пытаясь успокоиться, но тут его взгляд упал на белую ткань, что укрывала его плечи. Он замер. Это была белая траурная накидка. Тонкая, как паутина, с узорами, которых он никогда не видел, но которые сразу навевали мысли о Безликом Бае. – Это… просто сон? – прошептал он, схватив ткань и откинув её в сторону, будто она могла его обжечь. Но нет, это был не просто сон. Эта накидка – доказательство того, что всё происходящее было реальным. Бай действительно приходил. И его предложение… оно было всё ещё на столе. Ци Жун поднялся на ноги, чувствуя, как страх и тревога поднимаются в груди. Он подошёл к окну и выглянул наружу. Утро было таким же, как всегда – холодным, тихим, с редкими звуками пробуждающегося мира. Но его мысли были далеко отсюда. Если он примет предложение Безликого Бая, что тогда? Как это отразится на детях? Он вспомнил лица Сяо Хуэя и Чэнь Фана – такие невинные, полные надежды. Они стали частью его жизни, частью его ответственности. Принять предложение Байя означало вверить себя в руки существа, которое, возможно, не знает ни жалости, ни сострадания. А дети? Что будет с ними? «Он заберёт их. Или ещё хуже…» – мрачная мысль прошла у него в голове, и он стиснул зубы. Ци Жун взял накидку и сжал её в руках. Её ткань была удивительно холодной, будто она только что снята с тела мертвеца. – Проклятье, – выругался он. Сейчас он не мог позволить себе колебаться. Любое решение, которое он примет, изменит не только его жизнь, но и жизни тех, кто сейчас полагается на него. Но стоило ли вообще доверять Байю? Или этот сон, это предложение – лишь начало чего-то куда более опасного? Что  если он согласится? Будут ли дети в безопасности? Сжав ткань в руках, он повернулся и посмотрел на детей. Если он попросит его в помощи с ними, он согласится? *** Сидя рядом с мальчиками, Ци Жун собирал вещи для переезда. Все должно быть готово заранее, ведь он ненавидел суету в последний момент. Книжки аккуратно сложил в сумку, туда же отправились его карты, которые он использовал для гадания. Деньги, завернутые в ханьфу, в котором он сбежал из дворца, были спрятаны в безопасное место. Циновки же он решил пока не трогать. Где они будут ночью спать? Их лучше забрать за час до выхода. Дом был холодным, особенно ранними утрами, и хоть он купил тёплую одежду для детей, о себе Ци Жун почти не думал. Белую накидку, оставленную Безликим Баем, он надел на себя. Она была удивительно тёплой, несмотря на лёгкость. "Что ж, придётся сэкономить на себе," — подумал он с усмешкой. Честно сказать, Ци Жун уже готов был принять предложение Байя. Любые колебания казались бессмысленными: его собственная безопасность, а также безопасность мальчиков, были для него важнее. Но чтобы дать ответ, нужно было дождаться его... а появится ли он снова? – Можно мы погуляем? – неожиданно подал голос Сяо Хуэй, отрывая Ци Жуна от мыслей. – Только не уходите далеко, – строго предупредил он, – и чтоб я вас видел! Мальчики кивнули, весело улыбаясь, и выбежали на улицу. Ци Жун, оставшись один, закончил с делами, сел за стол и раскрыл одну из книг, что удалось сохранить. Читать было непросто: мысли постоянно возвращались к ночному разговору и его последствиям. – Понравилась моя накидка? – раздался лукавый голос за его спиной, а тёплые пальцы неожиданно коснулись его плеч, скользнув вниз по спине. От неожиданности Ци Жун дёрнулся и резко обернулся. Перед ним стоял Безликий Бай. Его безупречные белые одежды казались частью чего-то неземного, маска же скрывала лицо, оставляя лишь загадочные черты. – Если я соглашусь... То что будет с детьми? Они могут остаться? – голос Ци Жуна дрогнул, но он встретил взгляд Байя с решимостью. – Они не входили в мои планы, – прозвучал равнодушный ответ. Затем Бай улыбнулся, его голос стал мягче, почти насмешливым. – Но я их не трону. Взамен… я хочу поцелуй. – Ты!.. – Ци Жун хотел возразить, но лишь стиснул зубы. – Ладно. Сдерживая гнев и смущение, он отвернулся, едва слышно ругая себя за это решение. Но выбора у него не было, и он знал это. Безликий Бай шагнул ближе, его рука мягко подняла подбородок Ци Жуна, вынуждая того посмотреть на него. Он слегка приподнял маску, не открыв лица полностью, и медленно наклонился к его губам. Ци Жун закрыл глаза, чувствуя, как их губы соприкасаются. Поцелуй был странным — лёгким, холодным, но с чем-то глубоко завораживающим. Он ощутил, как его лицо мгновенно стало пунцовым. Руки сами сжались в кулаки, пальцы вцепились в ткань белоснежных одежд Байя, будто это могло удержать его от смущения. Безликий отстранился, но лишь на мгновение. Его губы коснулись щеки, скользнули ниже, оставляя едва ощутимые следы на коже. И прежде чем Ци Жун понял, что происходит, Бай оставил поцелуй на его шее. Ци Жун вскрикнул, чувствуя лёгкий укус, но его тело словно оцепенело. У него не было сил сопротивляться, и он знал, что это бесполезно. Безликий был не человеком, и бороться с ним не имело смысла. – Не бойся, – прошептал Бай, его голос был мягким, почти утешающим. – Я выполню свою часть договора. Тебе и детям ничего не угрожает. Ци Жун тяжело дышал, чувствуя, как его голова кружится. Бай отпустил его, поправил маску и улыбнулся, глядя на него сверху вниз. – Скоро увидимся снова, мой дорогой приёмник. Не забывай, я всегда рядом. – С этими словами он исчез, будто растворился в воздухе. Ци Жун остался стоять, ощущая покалывание на месте укуса и не зная, что теперь чувствовать. Его решение было принято, но был ли это правильный выбор?