Кошмары...

С того случая прошло 2 недели. Всё это время он отказывался, и просто напросто не желал, кого-то видеть, о прикосновениях можно и вовсе промолчать. Если раньше он радостно реагировал на ласки своей тёти, словно маленькое дитя, то сейчас он их избегал. Как будто это была не заботливая рука его любимой тёти а раскалённый прут, опаляющий кожу, оставляя на ней следы боли и воспоминаний. Не смотря на глубокую ночь он не хотел засыпать, боясь что снова увидеть кошмар. 3 дня назад он увидел падение Саньлэ, и ужасный пожар во дворце. Не желая допускать такого исхода Сяоцзынь начал подбрасывать записки, своему царственному дяде, в которых было написано откуда следует ждать следующего нападения. Хоть последнюю неделю они прекратились Ци Жун как некто другой знал, что они означают, и понимал, что это всего лишь "затишье перед бурей". Несмотря на все его старания не уснуть, он всего лишь человек.. Поэтому отключился почти под утро, незаметив как уснул. Он едва успел заметить, как мир вокруг него начал расплываться, уступая место странным, неясным образам, мерцающим, словно тени в полумраке  Глубокий, странный холод охватил его сознание, и что-то в этом холоде увлекало, заставляя его поддаваться, скользить всё дальше и глубже, туда, где не было ничего, кроме сна... Открыв глаза он не заметил никаких изменений, всё тот же потолок и стены окружающие его. Повернувшись на другой бок его глаза расширились, словно он увидел призрака... Почему словно? Это и есть грёбанный призрак! Перед ним стояла его мать. Хоть лицо и было странно размыто, в области глаз, он узнал её. Наклонившись к нему её ладонь упала на его голову, и она провела её по его волосам. – Ци Жун, ты уже проснулся? – На её губах была нежная улыбка, растопляющая сердце. – Матушка?.. – едва слышно прошептал парень, чувствуя, как слёзы катились по его щекам. – У тебя жар. Не волнуйся, я позабочусь о тебе... – В её голосе звучала нежность, едва уловимое беспокойство проскальзывало в каждом слове. Вторая принцесса осторожно наклонилась к нему и оставила тёплый поцелуй на его лбу, словно пыталась снять боль и тревогу одним прикосновением. – А-Жун, идём, – произнесла женщина, её голос звучал мягко и настойчиво. С этими словами она вышла из комнаты, оставив дверь приоткрытой, и в коридор ворвался мягкий свет от фонаря, возникшего в её руке. Почему-то огонь светил неестественным зелёным светом, словно скрывая тайны. Поборов свои сомнения, Сяоцзынь всё же поднялся с кровати и последовал за ней, идя по тёмному коридору, освещаемому лишь тусклым светом лампы в руках младшей принцессы. – Матушка, куда ты меня ведёшь? – спросил он, но ответа не последовало. Казалось, его слова растворились в воздухе, как и сам коридор. Весь оставшийся путь он молча следовал за ней, пока, наконец, она не остановилась в конце коридора, который прежде казался нескончаемым. – Матушка? – вновь обратился он к ней, но в ответ вновь царила тишина. Его мать молча развернулась и протянула ему фонарь, а сама начала растворяться в воздухе, словно была частью тени. Лишь фонарь оставался материальным, светя ярче в её исчезающем свете. Неуверенно, но быстро выхватив фонарь, он прижал его к груди, пытаясь разобраться в происходящем. Обняв фонарь, он искал в нём утешение. Возможно, сейчас он выглядел жалко, но какое это имело значение в данный момент? Простояв так несколько минут, Ци Жун ощутил некое присутствие. Когда он начал искать его, никого не обнаружил, а в ушах раздался звон, за которым последовали слова: "Игры с судьбой плохи, за это придётся дорого заплатить. Твои старания ни к чему не приведут, Сянлэ должно пасть. И оно падёт рано или поздно." – Кто ты?! Прекрати! – закричал он в пустоту, выронив фонарь из рук и закрыв уши, стараясь заглушить голос в голове. Вдруг дверца фонаря открылась, и пламя внутри начало разгораться, становясь всё сильнее, поглощая всё вокруг. Единственное, чего не касалось это пламя, – юноша, сидящий на полу с закрытыми ушами, пытаясь хоть как-то унять звон в своей голове. Огонь вырвался из фонаря, разжигаясь с неистовой силой, и в мгновение ока вокруг начался пожар, охватывающий всё, что попадалось на его пути. Яркие языки пламени стремительно разрастались, поглощая мебель и стены, превращая всё в бушующее пламя. Однако юноша оставался невредим, словно невидимая сила защищала его от огненной стихии. Ци Жун, сидя на полу с закрытыми ушами, продолжал бороться с жутким звоном в голове, пока вокруг него бушевал пожар. Пламя заполнило комнату, разгораясь всё сильнее, но юноша не ощущал привычного жара. В какой-то момент ему захотелось раствориться в этом огне, забыть всё происходящее и потеряться в пламени, которое отказывалось обжечь его. Шум не утихал, напротив, становился всё настойчивее и оглушительнее, будто давил изнутри, лишая сил и разума. Голос раздавался четко, безжалостно, словно заклинающий: "Твои старания напрасны." Парень сжал голову руками, отчаянно пытаясь заглушить этот ненавистный шёпот, но слова проникали в сознание, словно яд, растекаясь по его мыслям, заполняя каждую трещину. — Хватит! Отстань! Отстань! — крик вырвался хриплым, сорванным голосом, полным непонимания и отчаяния. Ему неведомо было, чего добивается этот навязчивый голос и зачем он терзает его так беспощадно. Голос в его голове смягчился, словно выражая заботу, но каждое слово резало, как лезвие: "Я лишь желаю защитить тебя. Прекрати переписывать судьбу. Всё станет лишь хуже, и ты умрёшь раньше, чем успеешь это понять" Парень сжал зубы, чувствуя, как холодный страх сковывает его изнутри. Эти слова звучали, как предостережение, но одновременно угрожающе, не оставляя ему выбора. Глубоко вздохнув, он боролся с нарастающей паникой, стараясь не поддаться давлению, но ощущение безысходности крепко держало его в плену. "Тебе страшно? Я помогу тебе, если прекратишь — шептал голос с неуловимой мягкостью, словно соблазняя его сдаться. После этих слов он ощутил прикосновение к своим волосам. Пальцы осторожно коснулись прядей, словно смягчая напряжение, спускаясь к его плечам. Ладони, скользившие по его телу, были ледяными, но… на удивление успокаивающими. Как будто холод впитывал его страх, унося с собой тревогу. Прикосновения не прекращались, и в смятении Ци Жун оглянулся, надеясь увидеть того, кто коснулся его. Но вокруг никого не было. И всё же невидимые пальцы продолжали ласково касаться его, окутывая непонятным чувством покоя. В какой-то момент он почувствовал, как чьи-то объятия осторожно обвили его спереди, словно защищая и обещая покой, которого он так давно был лишён. Ци Жун застыл, чувствуя холодные объятия, которые окутывали его всё крепче, словно приглашая поддаться этой пугающей, но манящей тишине. Он закрыл глаза, на мгновение позволяя себе погрузиться в это странное спокойствие. Голос, ранее звучавший резко и устрашающе, теперь казался мягче, почти убаюкивающим, как шёпот зимнего ветра. Но внезапно ощущение покоя нарушилось — холодные пальцы начали сжиматься сильнее, почти болезненно. Голос вновь раздался, на этот раз ближе, словно кто-то говорил прямо у него за спиной: "Ты знаешь, что тебе никогда не сбежать. От судьбы не укроешься, Ци Жун." Парень пытался вырваться, но ледяные руки не отпускали, словно корни, проникающие глубоко в его душу. Ощущение страха накатывало волной, и теперь спокойствие обернулось удушающей хваткой. Тени вокруг начали сгущаться, как будто комната утопала во мраке, и за спиной он услышал зловещий смех, эхом отдающийся в его сознании. В какой-то момент он почувствовал, как кто-то невидимый склонился к его уху и прошептал: "Ты не изменишь свою судьбу, сколько бы ни пытался. Разве не лучше просто сдаться?" Тьма вокруг становилась всё плотнее, затягивая его в какой-то иной мир. И прежде чем он успел что-то осознать, его глаза затуманились, и сон начал растворяться. Пока он не проснулся решил всё же задать вопрос, что гложет его с того момента как он услышал странный голос. – Кто ты?.. – Дрожаще спросил юноша, огонь во круг давно потух оставив вокруг лишь залу. Что летала в воздухе, медленно оседая на пол. "Я.." раздался голос в горле и тут же затих, в это мгновение Ци Жун проснулся. Пробуждение было резким и болезненным, словно его вырвали из тягучей тьмы на свет. Он лежал, тяжело дыша, сжатые в кулаки пальцы дрожали, а в голове всё ещё звучало эхо незаконченного ответа: "Я…" – Эти слова, прерванные на середине, остались нависать над ним, как незримая тень. Сердце колотилось, а в груди расползалось тревожное ощущение, будто он что-то упустил, потерял важный ответ, который мог бы пролить свет на всё происходящее. Он попытался вспомнить каждую деталь кошмара, но образы ускользали, оставляя лишь ощущение холода и странной зловещей пустоты. Ци Жун сел, проводя рукой по лицу, стараясь вернуть себе спокойствие. Его разум метался в попытках понять, кто этот голос и что он хотел ему сказать. И главное, почему он чувствовал такую глубокую связь с этим существом, словно голос знал о нём что-то важное, что он сам не мог вспомнить. Обернувшись, он заметил слабый след золы на полу — нечто нереальное, словно проникая в реальность из мира сна. Из окон пробивается лунный свет, было ещё достаточно поздно. Всё же на завтра ему нужны силы, ведь ему нужно выговориться... И желательно с Се Лянем, его царственным братом. Сон оказался на удивление спокойным, и тихим. Ему не снились смерти, пожары, наподения, и прочие ужасы, что он видел в последнее время. Даже небыло страшно, не хотелось сбежать, не хотелось открыть глаза и больше никогда их не закрывать. Впервые за долгое время он мог отдахнуть, не думая о плохом. *** **Расширенный текст:** Сяоцзынь брёл по коридорам дворца, слегка раздражённый и уставший от ежедневной рутины. Он искал своего брата, принца Се Ляня, который, казалось, всегда был занят чем-то важным. Обычно поиски занимали куда больше времени: Се Лянь почти не бывал в одной и той же комнате дольше нескольких часов. Но сегодня удача была на стороне Сяоцзыня. Брат нашёлся быстро — он сидел за столом в своей библиотеке, погружённый в бумаги и размышления. – Мой царственный брат! – Радостно окликнул его Ци Жун, подбегая ближе. – Мы можем поговорить?.. Се Лянь поднял голову и тяжело вздохнул. Его лицо выглядело измождённым, будто он не спал уже несколько дней. – Прости, Ци Жун, но у меня ещё много дел. Давай поговорим завтра, хорошо? – Устало проговорил он, даже не глядя на младшего брата, продолжая массировать переносицу. – Оу... Ладно, поговорим завтра, – выдавил из себя Сяоцзынь, медленно отходя назад. Уголки его губ слегка дрогнули, как будто от грустной улыбки. "Ты никогда не находишь для меня времени," – мелькнуло у него в голове. – "Для тебя всегда есть что-то важнее. Может быть, дело во мне? Или ты просто хочешь избавиться от меня?.. Но нет, это же Се Лянь! Он совершенен, он — настоящее божество. Он всегда прав!" С этими мыслями он развернулся и направился к своим покоям. Делать было нечего — придётся ждать завтрашнего дня, который, возможно, никогда не принесёт нужного разговора. Дойдя до комнаты, Ци Жун захлопнул за собой дверь и, прислонившись к ней спиной, медленно осел на пол. В горле застрял горький ком, а в душе растекалась обида. – Ему нет до меня дела... Ему нет до меня дела... Ему нет до меня дела... – повторял он про себя, словно пытаясь расковырять старую рану, оставшуюся ещё с детства. Он обнял себя за плечи, пытаясь успокоить дыхание, но предательские слёзы заблестели на его щеках. – Ему нет до меня дела... – прошептал он, прижимая колени к груди. Опустив голову, он уткнулся лицом в колени, а слёзы, солёные и прозрачные, как море, тихо текли вниз. Через несколько минут его взгляд упал на окно. Оно было распахнуто настежь. "Я ведь не открывал его..." Поднявшись, юноша осторожно приблизился к окну, но едва протянул руку, как ощутил чей-то пристальный взгляд. Быстро развернувшись, он никого не заметил. "Показалось..." – облегчённо вздохнул он, но чувство тревоги не оставило его. – Пусть будет открыто, – пробормотал Сяоцзынь, взглянув на кровать. Его тело было измождено, мысли путались, и он рухнул на постель прямо в одежде. Закрыв глаза, он погрузился в сон. Сначала всё было спокойно. Ему казалось, будто чьи-то нежные пальцы касаются его волос, успокаивая его и заставляя забыть тревоги дня. Но внезапно всё изменилось. В его сне возник храм Се Ляня. Просторный зал был залит мягким светом свечей. Несколько минут стояла полная тишина, пока нечто не изменило атмосферу. Не успел он моргнуть, как всё пространство вокруг него залилось кровью. Посреди зала, где раньше лежали подношения, теперь стоял он сам. Он был привязан к алтарю, и его тело охватывало пламя. Оно не обжигало, но его боль и отчаяние казались бесконечными. Статуя Се Ляня, раньше величественная и благородная, была разбита. Трещина змеилась по её лицу, а одна из рук отсутствовала. Кровь струилась по полу, стекая вниз и заливая весь зал. "Это не может быть реальностью! Это просто кошмар!" – твердил себе Ци Жун. – "Я же не умру так. Меня спасут... правда ведь?.." Но ответом ему была лишь тишина и бесконечный, давящий ужас сна, из которого он не мог вырваться.