Savin' Me

Нет более мучительного наказания, чем не быть наказанным.       Вина мучает многих людей. Кто-то в молодости украл что-то ценное из магазина и до сих пор корит себя за проступок. Другие подрались или поссорились со своими близкими, теперь постоянно возвращаясь мысленно к тому моменту апогея, в котором можно было сделать все иначе. Кто-то сдирает с головы волосы, считая себя виноватым за свои старые, уже давно забытые дела. Случайно ранил родителя, подставил друга, может быть, навредил ребенку или бездомному животному. Для других нет такого громкого слова как вина. Они могут убивать людей, расчленять и измываться над живыми, так, что многим и не снилось. Только не испытывают ничего, кроме блаженства.       Вина может сжигать. Пожирать изнутри, разрастаясь все больше. Кто-то прощает себя. Другие винят окружающих, выгораживая свою задницу. На каждого это поглощающее вязкое чувство влияет по-разному. Иногда это приводит к затяжным скитаниям вдали от людей, других вводит в депрессию, третьим плевать. Но бывают и случае когда это заканчивается смертью.       Тело рослого мужчины висит на простеньком балконе. Один конец ремня плотно затянут у края, второй — прочно цепляется за шею. Голова отклонена вбок, глаза открыты, сосуды полопались от давления, отчего белки залиты кровью. Прикушенный язык, мокрые серые, домашние штаны. Ремень обрезают, сохраняя петлю, затаскивая тело в квартиру и укладывая на пол. Судебно-медицинские эксперты уже вовсю осматривают бледного-синеватого мужчину. Воншик и Геон лишь чертыхаются.       — Упустили! Твою же мать, — рычит инспектор. — Блять.       — Молчи, сам себя прибить хочу. — Добавляет Геон.       — Я поздно спохватилась, — замечает Хван, что ходит деловито по квартире в бахилах и выданных перчатках. Она показывает лист, на который оба мужчины обращают пристальное внимание. — Повинная, правда, уже бесполезная. Здесь его исповедь. Что, убитый мол горем, пошел по кривой дорожке. Не желал зла Кенми, и в целом, не знал, что это приведет к ее жестокому убийству. Он соглашался лишь на то, чтобы скрывать часть обследований, недоговаривать. За крупную сумму. Которую, в итоге завещал жене. Хотя учитывая его долги в банке, что-то мне подсказывает, что это уйдет на их покрытие. — Добавляет рыжеволосая. — Я посмотрела ноутбук, там куча статей о самоубийстве, как справиться с чувством вины, как вернуть жену. И все в таком роде.       — Я запрашивал суд о причинах развода. Там были разборки с рукоприкладством и прочим. По пьяни бил ее. Поэтому она и ушла от него, к той, с которой все хорошо. Девушка ее из Америки, она готовится забрать ее с собой, для того чтобы узаконить брак. Не мое это дело, но не скажу я, что руки у него чисты, — пожимает плечами инспектор Северного штаба.       — Оно и видно, — Рюджин выходит из кухни с, как минимум, пятью бутылками алкоголя. — Пустые, запах еще свежий. Пил много. Там таких еще целая куча. Можно сдать и еще деньги получить. — Небрежно фыркает она. — Судя по тому, какой хаос в квартире, он сходил с ума взаперти. Видели, он рисовал глаза на стене, если убрать полностью содранные обои, то можно найти эти арт-объекты.       — Он чувствовал, что мы у него на хвосте. Начал параноить на тему слежки. — Задумчиво тянет Воншик. — Скорее всего, не только мы его хотели прибрать к рукам. Та сторона, уверен, угрожала ему. Он должен был залечь на дно, но не так просто сделать это, когда работаешь в центральной больнице. Если бы он сбежал сразу, его бы потеряли и, конечно, мы бы узнали. Ему приходилось ходить на работу, чтобы создавать видимость того, что все в порядке.       — Вину признал посмертно, — кивает Йеджи. — Я тоже не считаю, что он тянет на белого и пушистого. У него есть сейф с оружием. Лицензия имеется. Судя по фотографиям в альбоме, заядлый охотник.       — Странно, что он выбрал именно этот способ, — замечает Шин. — Я нашла рассыпанные таблетки, там и следы от воды. Разбитый кувшин, который наспех собрали в горку.       — Поэтому у него изранены руки, — замечает один из суд-мед экспертов. — Здесь небольшие царапины, ссадины. Ногти все погрыз. — Замечает мужчина. — Смерть наступила не сразу.       — От удушения она в целом наступает долго, — замечает Воншик, кивая. — Есть какие-то побои?       — Нет, не обнаружено. Локоть содран, но вряд ли это сделал кто-то другой. Скорее всего, сам. Больше ничего, на первый взгляд, нет. Повесился сам, никого его не убивал. Борозда одна, от ремня. Скорее всего на шею надел и сиганул с балкона. Ну, соответственно и повис. На вскрытии, конечно, может что-то новое всплывет. — Мужчина поджимает губы, пожимая плечами. — Но сомнительно.       — Да, скорее всего, суицид на нервной почве, — соглашается Геон. — Опять промах.       — Скорее, холостой выстрел, — замечает Воншик, используя профессиональный юмор. Но на лице нет улыбки. — Юный мега-мозг, есть идеи?       — Пока по нулям. Надо разобраться во всем. Нас стремительно давят по сторонам, — замечает Хван. Шин лишь устало вздыхает. — Мне надо подумать, а еще лучше, поспать. Рюджин бы тоже не помешало. Мы почти не спали последние сутки, — напоминает девушка. — У нас то результаты вскрытия, то разборки еще чего-то. Потом эти архивы. Дай мне время прийти в себя, потом начну размышлять.       — Понял, тогда вы на сегодня все. Телефоны не выключать, черт знает, что будет. Завтра можете прийти позже, к часу дня в штабе. — Усталым тоном произносит Воншик. — А мы? — Ким переводит взгляд на Геона.       — А мы пока вернемся к тем следам, что нашли в сарае. Суджин там вроде что-то нарыла. Нужно бы рассмотреть. Поэтому едем в наш штаб, — заключает мужчина. Йеджи даже не слушает остальные разборки, снимая перчатки и кидая их в черный пакет на выходе. Туда же летят бахилы. Рюджин плетется следом, только сейчас ощущая, как ломят конечности. Поэтому уже дома, сменив чужой ошейник на привычный браслет, Шин кое-как доходит до душа, смывая с себя трудный день. Йеджи без стыда присоединяется к ней, тесня ее в узкой кабинке. Она не пристает, в прочем, в сложившейся ситуации, даже думать проблематично о подобном. Рюджин попросту мылит голову шампунем, едва держась на ногах.       — Есть хочешь? — Спрашивает младшая.       — Нет, только спать. — Отзывается глухо рыжеволосая. — Потри мне спину, руки отваливаются. — Просит Хван, на что Рюджин согласно мычит, забирая мочалку. Начинает водить ей по чужой ровной коже, не считая того шрама с набитой поверх розой. Там нажимает слабее, словно боится стереть рисунок. Собственные руки едва ли слушаются. Она истощена. Столько стресса за короткий срок, почти полное отсутствие нормальных приемов пищи и возникающие всюду вопросы. Одним словом сон — решение всех ее проблем.       Закончив с душем, обе лениво вытираются полотенцами, после чего, переодевшись в домашнее, движутся в одном направлении. Кровать. Они даже не застилали ее. Рюджин окидывает незаинтересованным взглядом валяющиеся вещи, ежедневник Хван, в который девушка постоянно что-то записывала, открытый ноутбук с потухшим экраном. Очки на тумбочке. Со стороны Шин — носки, ремень, бутылка с водой, наполовину пустая. Одинокая лампа, да какая-то футболка, которую давно пора постирать. Шин просто падает пластом, подпрыгивая на матрасе. Йеджи куда-более мягко устраивается рядом, перед этим задернув плотные черные шторы, погрузив комнату во мрак.       — Подвинься, — требовательно произносит Хван.       — Тебе не нравится, что я рядом? — Удивляется младшая, поворачивая голову и вдыхая.       — Я имела в виду, ближе. Ты далеко. Это раздражает, — Шин решает не вдаваться в подробности таких просьб, попросту исполняя. Ложится так близко, как позволяет пространство. Накрывает ладонью чужую талию, пряча прохладный нос в теплой шее. — Ты меньше ерзаешь во сне, когда обнимаешь меня. — Все же поясняет Хван.       — Как ты это выяснила? — Сонно интересуется младшая.       — Когда мы спали у Джису. Ты постоянно ворочалась. До тех пор, пока я не прижала тебя к себе. Тогда прекратила. Я не могу спать, когда кто-то рядом возится, словно навозный жук. — Лениво тянет рыжеволосая, сжимая ее в объятиях. — Расслабься и спи. Нужен отдых, чтобы голова была чистая.       — Легко сказать, я, в отличие от тебя, волнуюсь за всех. — Фыркает Шин.       — В этом и есть твоя проблема. Как и Суджин. Словно две мамочки, что видят в пострадавших своих детишек и пытаются спасти всех, и вся. — Рюджин оставляет это без комментариев, попросту закрывая глаза и стараясь сосредоточиться на приятном шлейфе ягодного геля для душа. Сон и правда полезен. Особенно сейчас.

***

[1]

      Вместо будильника у них звонок. Рюджин реагирует первая, резко открывая глаза и медля. Она не помнит сна. Ни кошмара, ни чего-то хорошего. Один черный экран. Девушка тянет руку через старшую, что морщится, стараясь спрятаться от противного звона. Шин приходится привстать, почти нависнув над рыжеволосой, чтобы забрать телефон. Причем ее, временный. «Старый вредный хрыч». Воншик, значит, пожаловал. Интересная же подпись. Почему-то Рюджин никогда не задавалась вопросом о том, как и кто записан у старшей, но эта надпись заметно ее повеселила. Вот только время еще и до 11 не дошло. Как же обещанный отдых?       — Да? — Хрипло спрашивает Рюджин.       — Подъем, обе, у нас срочный вызов. — Он нервно сглатывает. Судя по всему, сейчас он за рулем, ведь слышится жужжание мотора. — Я адрес скину смс.       — Что там?       — Я же говорю, срочный вызов. В школе минирование и риск нападения. Срочно! — Рычит мужчина в трубку и сбрасывает, прежде чем Йеджи недовольно матерится. Она открывает глаза, видя, как Шин уже подорвалась с кровати, бегая по комнате и начиная одеваться.       — Что на повестке дня? — Йеджи лениво поднимается, находя джинсы и после, вспомнив о браслете на ноге, лишь опуская вещь рядом. Рюджин заметив это, вытаскивает ключ-карту из сейфа, подбегая и осаживаясь возле старшей. Несмотря на стремительность, ласково касается лодыжки, снимая браслет.       — Теракт в школе. По крайней мере, есть его высокий риск исполнения. Нужно торопиться. — Йеджи удивленно поднимает брови, а после кивает. Не спорит со спешкой, но и сильно одеваться не стремится. Решает сверху на футболку попросту накинуть толстовку, пока Шин возится с ремнем и кобурой. Ошейник уже привычно на шее, давит своей неприятной тяжестью, напоминая о том, в каком положении Хван. Да уж. Лучше не придумаешь.       Всю дорогу до школы она молчит, анализируя последние события. Слишком много всего. Словно их внимание все больше пытаются отвлечь. Теракт? В будний день в почти центре Сеула? Да бред же собачий. Словно из какой-то глупой книжки списали. Йеджи до последнего не верит в происходящее, даже когда видит кучу полицейских машин и толпящихся людей в форме. Раньше ее это пугало. Сейчас — плевать. Она уже в ловушке. Ловить ее незачем, все равно убежать не сможет.       — Что там? — Подбегая к Воншику, спрашивает Рюджин. Судя по всему, что-то происходит на крыше. Там точно мечется чей-то силуэт, выглядывая и вновь прячась. — Психопат? Маньяк? — Перечисляет варианты блондинка, на что Воншик лишь сильнее сжимает рупор в ладони. Отрицательно машет головой.       — Хуже. — Сипло выдает он.       — Школьник, — подает голос Хван, задрав голову наверх и вглядываясь в поведение человека на крыше. — Подросток.       — Да, — соглашается Воншик, с чьего лба катятся капельки пота. — Мы здесь уже двадцать минут. Он не соглашается сдаться и на все попытки подобраться ближе грозит взорвать все. Мы не можем эвакуировать людей. Суджин пыталась войти, но стоило открыть дверь, сработал механизм, отчего взорвалось что-то мелкое. Он пообещал, что дальше будет хуже. — Мужчина стирает со лба пот. — Геон сейчас решает какие-то вопросы с КЦРУ, его припрячь я не могу.       — Что с Су? — Рюджин оглядывается.       — В порядке, она вовремя среагировала и отбежала, а тут и парни с щитами. Толку-то. Штурмом разве что брать. Но этот гаденыш же закрылся на крыше и ни в какую. Все переговоры с замкнутыми учениками ведем через телефон. За этим вызвалась следить Юци. Суджин пока осматривают, но, насколько я знаю, ничего серьезного, разве что, по ушам дало. — Мужчина стискивает рупор, но Хван подходит ближе, требовательно кладя на него ладонь. — Ну уж нет, рыжая, тебе я точно не дам переговоры вести. В лучшем варианте, ты заставишь его спрыгнуть оттуда. А мне нужны все, живые. — Отрицательно качает головой старший.       — Ты такого мнения обо мне? — Холодно отзывается Хван. — Отдай.       — Йеджи, на него не сработали ни мои, ни уговоры Суджин. А она столько опыта в этом имеет, уж побольше твоего, — замечает мужчина, и с этим Шин не может не согласится. К тому же, Хван только вчера говорила про ее приоритеты. Чужие жизни в них явно не входят.       — Сколько ему?       — Что? — Переспрашивает Воншик.       — Еще один. Клянусь, вам надо сделать экспертизу ДНК. Отец и дочь, вылитые, — оглядывая парочку, комментирует Хван. Закатывает глаза, вздыхая. — Сколько парнишке лет?       — А почему не девчонке?       — Я не настолько слепая, это раз. Два, девушки ведут себя иначе в стрессовых ситуациях. Все, конечно, индивидуально, но раз ты так ответил, значит, я попала. Так сколько ему?       — Хонг Чимин. Ему 15, круглый отличник, ну почти. В последнее время, стал чаще получать плохие оценки.       — Хонг, значит, старая фамилия. Давно таких не встречала. — Йеджи качает головой. А после, воспользовавшись тем, что мужчина сменил вектор внимания, вырывает рупор из его рук, отбегая. Даже недавно проснувшаяся Шин не успевает среагировать. Хван жмет на кнопку. — Эй, ты, утырок малолетний! — Ее голос раздается так громко, что девушка даже кривится. Многие мужчины и некоторые женщины в форме тут же обращают на нее внимание. — Из-за тебя паршивца, я не смогла поспать. А я страшна в гневе, теперь ты это знаешь. И своим пультиком можешь угрожать всем этим дядькам и теткам в форме. Мне плевать, подрывай хоть весь Сеул. Но либо, ты говоришь со мной, либо я сама стащу тебя с крыши не самым приятным для тебя способом. — Шин ошарашенно смотрит на рыжеволосую, что, закончив свою тираду, передает рупор, прикрывшему лицу Воншику, уверенно направляясь к школе. Даже мальчик, кажется, ошалел от подобных высказываний. — Бесите меня все. — Бурчит под нос Хван, пока мужчины расступаются перед ней, словно если коснутся ее — сгорят. Шин собирается пойти следом, но Воншик тянет ее за плечо.       — Я не знаю, что она задумала. Но это было очень глупо. — Он нервно смеется. — Вот и как мне это начальству объяснять? Тут же репортеры кругом. А она благим, почти матом, орет на половину улицы. Господи, что же вы за дуэт такой, — Воншик запрокидывает голову, когда Йеджи скрывается за дверью в школу. В окнах виднеются не менее удивленные дети и подростки.       — Судя по всему, крышесносный. — Заявляет Рюджин, что нервно поглядывает на крышу. — Твою мать! — Она, резко опомнившись, касается своего пистолета. — Она без всего пошла! Твою же, блять… Хван! — Рычит младшая.       — С твоей подружкой, только успокоительные горстями глотать, да чистым спиртом запивать. А там и до Бога недалеко, — замечает Воншик.       — Она не моя подружка, — нервно бросает Рюджин.       — Как тебе угодно, — пожимает плечами мужчина, переключая все внимание на крышу. — Ты с ней живешь, есть идеи для чего это все было?       — Без малейшего понятия. — Отвечает сухо блондинка.

***

      Йеджи идет мимо классов быстрым шагом, сжав ладони в кулаки. Желваки ходят на лице, нервируя лицевые мышцы. Она найдет этого поганца и свернет его голову, раньше, чем он пискнет. Пролет за пролетом, рыжеволосая преодолевает быстро. Все эти халтурные растяжки и в сравнение не идут с теми, среди которых ей приходилось работать. Доставать документы у больших шишек, научило многому. В том числе, ловкости. Правда, чтобы пройти последние, приходится снять пальто. Оно сковывает ее движения. Перелезает через ловушки, ведущие к крыше. Так себе. Сделано дилетантом. Нашелся здесь, подрывник. Ага. Таких как он, в темных уголках Кореи на завтрак «сжирают». Она ударяет ногой в дверь, выходя на крышу. И вот, сразу наставляют на нее пистолет. Что за манера? Не в кино же.       — Ну давай, нахал, стреляй. — Мальчишка еще совсем юный. На лице видны пубертатные прыщи, лоб вспотел, а лицо раскраснелось от волнения. Он даже пистолет держать не умеет. Йеджи грозно смотрит на него, щуря глаза. — Что, возомнил себя богом? Решил, что можешь школу ввысь поднимать?       — Не подходите! — Кричит мальчишка, отходя. Боится. Глаза бегают, словно в поисках помощи. Он сглатывает, пока по лицу течет пот. Волосы взмокли, поэтому он зализал их назад. Телосложение худощавое, это не скрывается под такой простенькой формой. Йеджи вздыхает. Она не нанималась играть в доброго мозгоправа. — Я выстрелю! — Отвечает он на ее следующий шаг.       — Валяй, — она пожимает плечами. — Пулей больше, пулей меньше. — Она указывает на свою шею. — Видишь эту штуку? — Мальчик кивает. — Вот она пострашнее твоей игрушки будет. Одно нажатие — и я труп. Думаешь мне не плевать, выстрелишь ли ты в меня или, может, решишь подорвать, похоронив под этим никудышным фундаментом?       — Вы же из полиции… — Медлит мальчик. Не верит. Конечно же. Йеджи искреннее смеется, хлопая по колену.       — Чимин-а, я разве похожа на полицейского, который пришел с тобой беседовать о том, что это неправильно? — Хонг оглядывает ее внимательнее, после чего неопределенно крутит головой. — Ну да, конечно. Прямо икона полицейского стиля. — Закатывает глаза Хван. — Стрелять будешь?       — Да! — Яростно отвечает мальчишка, стоит сделать еще шаг. Его руки мелко дрожат.       — Ой, какие мы грозные. — Дразнит Йеджи, напирая. — Ну и кто тебя на это все подбил? Не сам же ты додумался расставить эти растяжки. Давай, малыш, мне некогда с тобой возиться. — Торопит старшая.       — Я выстрелю!       — Ну так стреляй! — Рычит Хван. Ей уже надоело это все. Погони, разборки, Рюджин со своим сердоболием, Суджин, еще одна, монашка в форме. Воншик, вечный божий ангел-хранитель. А она, как дьявол какой. Ходит, царапая рогами потолок.       Выстрел все же раздается, только вот, отдача и дрожащие руки делают свое дело. Пуля попадает в живот, заставляя сморщиться. Больно. Достаточно неприятно, но не критично. В своей жизни она и больший порог боли проходила. Она касается рукой того места, куда попала пуля, видя, как на светлой толстовке расплывается алое пятно. Мальчик кричит от испуга, роняя оружие и падая, начиная перебирать руками и ногами по поверхности крыши, старясь убежать.       — Малыш, начиная войну, ты должен понимать, против чего воюешь, — наставляет Хван, усмехаясь. — Думал, меня сразит одна пуля? Ты даже органы не зацепил, не врач, но в этом уж я уверена. — Девушка улыбается. — Что такое, Чимин-а?       — Не подходите! — Истерично кричит мальчишка. Даже пульт роняет, совсем все плохо.       — Вот эта игрушка, тебе ни к чему. — Хван забирает пистолет, потрясая в воздухе, чтобы убрать излишки снега. — И эта. — Следом пульт. — Все, проиграл. — Мальчик кривит лицо, натыкаясь спиной на стенку и начиная громко шмыгать носом. Он прикрывается руками, нервно барабаня ногами. — И где твоя напыщенная гордость и злоба? И это с тобой-то отряд полиции двух отделений не смог справиться? — Удивляется Хван, присаживаясь. Бок отдает неприятной болью, потому, плюнув на все, она просто плюхается на задницу, ощущая, как намокают джинсы от слоя снега. Мальчишка лишь рыдает. — Ну ты и нюни развел. Даже я не плачу, а я «девочка».       — Вы… Вы…       — Безумная, гениальная, красивая, очаровательная, — перечисляет Хван, загибая пальцы. Мальчик, шмыгнув носом, поднимает голову. В его глазах читается немой вопрос. — Нет, я не сумасшедшая. Так уж и быть, ты оказался милым, так что, не буду тебя скидывать отсюда.       — Кто вы такая? — Дрожащим голосом спрашивает Чимин. Йеджи пожимает плечами. Самой бы понять кто она.       — Человек, разумеется. Йеджи, — она протягивает ладонь так, словно она сейчас сидит с ним не на крыше, а где-то в уютном кафе.       — Чимин… — Запоздало отвечает мальчик, но подает свою потную ладошку на рукопожатие.       — Чимин-а, ты же не глупый мальчик, да? — Он лишь всхлипывает. — У тебя хорошие оценки, я слышала.       — Были, — глухо отвечает мальчик. — Я устал. — Он прячется в своих руках. — У меня постоянно одна учеба. Даже друзей нет. Лишь те, которые просят списать. — Жалуется ребенок. Йеджи вздыхает. Она не планировала разглагольствовать с ребенком о жизни, но, видимо, судьба против. Порывшись в карманах, находит зажигалку и тонкую пачку сигарет, на крайний случай берет с собой всегда. Закусывает фильтр зубами, протягивая коробченку ребенку. Тот удивленно смотрит на нее.       — Бери-бери, никотин убивает быстрее. — Смеется Хван. Чимин отказывается, на что рыжеволосая пожимает плечами. — Как хочешь. И что, в семье у тебя все хорошо?       — Нет. Ну… Папа вечно на работе. Мама сидит с братом. Поэтому…       — А, ревнуешь да? — Понимающе отвечает Йеджи, выпуская клубы пара изо рта. Мальчик молчит. — Да ладно, мне можно все говорить. Я на этих цепных псов не работаю.       — Так кто вы? — Спрашивает Чимин.       — Без понятия. Что-то вроде злодейки в отставке, подойдет? — С горькой усмешкой произносит Хван. — Так, где ты достал столько всего? А? Не думаю я, что ты бы сам додумался до всего этого, так еще и с таким масштабом.       — Я хорошо знаю химию… И умею готовить взрывчатку, но…       — Это не то, малыш, ты мне врешь. Откуда эти растяжки и прочее?       — Друг…       — Друг? — Удивляется Хван. — Ты же сказал, у тебя нет друзей.       — Не было, — поправляет мальчик, шмыгая носом. — Мы списались с ним под постом. Ну и начали общаться.       — И что же этот друг сказал?       — Он… Он много на что открыл мне глаза, — Хван лишь смеется. Чимин обиженно отворачивается. — Если бы не он, то я бы не понимал всего, что происходит вокруг.       — Это чего же?       — Они все смеются надо мной. Называют «маменькиным сынком». А я не такой! — Йеджи решает не язвить, но глаза все же закатывает. — Я не маменькин сынок! Я им даже не нужен! Им нужны мои оценки. Плевать на самочувствие и знания… Плевать на все. Еще и Гёрин…       — О, новый персонаж. Дай угадаю, твоя возлюбленная? — У него краснеют уши и щеки. Чимин вздрагивает. — Отшила?       — Да, — бурчит мальчик.       — О как. Меня тоже девушка отшивала, — делится Хван, видя удивление в юных глазах. — Что?       — Вы любите девушек? — Тихо спрашивает мальчик, так, словно это что-то ужасное. Хотя, возможно, и так. Только Хван падать уже некуда, рухнула по жизни давно.       — Больше скажу, спала с ними. Очень приятно, — делится девушка, бесстыдно издеваясь над краснеющим, как мак, мальчишкой. — Так и что, из-за какой-то Гёрин это все?       — Она выставляла посты… Смеялась над моими подарками. Я накопил ей на ту приставку, которую она хотела. У нее родители зарабатывают куда меньше, чем мои… Я пошел после уроков, работал, раздавая листовки. А она забрала ее и обсмеяла за спиной. — Он жмется сильнее.       — Проблема разбитого сердца, конечно. Вечная тема. — Йеджи поджимает ноги, стараясь согреться. — Так, что там тот, твой интернет друг?       — А? — Не понимает мальчик.       — Ну, что он еще говорил. Что же ты такого понял, что решился на такой поступок.       — Ну… — Мальчик воровато оглядывается. — Он сказал, что так, я покажу всем, кто есть кто. Что я не жертва! Что я тоже могу быть хищником.       — А мы в мире животных? — Не удерживается от едкости Хван. — Какая разница, хищник ты, жертва ли. Своими действиями, ты скорее на падальщика похож. В крысу забираешься сюда, орешь что-то, выступаешь. И что? Каков итог? Или ты думал, полиция закроет глаза и даст тебе все свершить? Выстрелил ты в меня, легче стало? — Чимин испуганно жмется. С детьми разговаривать точно не ее конек. — Господи… Малыш, слушай. Я за свою жизнь прошла ад. Поверь мне. Похлеще разбитого сердца и отсутствия друзей. Ел с помойки когда-то?       — Нет…       — Ну вот. — Йеджи пожимает плечами. — А я между прочим, грызунов боюсь. Крыс этих там полно. Я каждый раз ловила паническую атаку и кричала, но знаешь, чувство голода было сильнее. Знаешь, меня и предавали. Мои родители и вовсе, убить пытались. Мне тебя не понять, что такое теплый дом, пускай и без внимания. Я бы все за такое отдала. — Признается Хван, глядя куда-то вдаль, на возвышающиеся здания. Сигарета тлеет в ее руке. — Ты не ценишь, то что у тебя есть. Ты милаш, я редко такое говорю. Поработал бы с прыщами, может, немного спортзала, чтобы набрать массу. — Она оценивающе смотрит на мальчишку, что хлюпает носом. — Ну, прическу бы поменять. И очень даже статный мальчуган. Еще и оценки хорошие.

[2]

      — К чему это все? — Не понимает Чимин.       — А к тому, что одним своим действием ты перечеркнул все. Угроза школе, оружие, собрание полицейских. Думаешь, за это тебя по головке погладят? — Йеджи поднимает бровь. — Друзей не так трудно завести, даже у меня, с моей херовой жизнью, есть люди, которых я могу клеймить данным званием.       — Вас били? — Спрашивает тихо Чимин. — В школе. Хоть раз…       — Били, не в школе. Я в ней не училась, — Хван тушит сигарету, доставая вторую. Лучшего обезбола чем снег с примесью никотина, она сейчас не придумала. Прикладывает комок белоснежного снежка к ране, выдыхая. — Ножами прилетало, кулаками. Когда-как. Смотря куда влезала. Ногами мужчины пинали. — Перечисляет Хван. — Но я же не решила из-за этого подорвать весь ебаный мир. Хотя, хотела бы. — Признается старшая.       — У вас совсем не было защиты? — Удивляется ребенок.       — Малыш, в жизни не всегда есть тот, кто хочет тебя спасти. Я не твой ангел-хранитель. И уж точно не та, кого нужно слушать. Я отброс общества, — заверяет Йеджи. — Выжившая по случайности. Только, я цеплялась за любую возможность, чтобы продолжать дышать. Не важно, сколько раз меня били, кричали, я все равно находила в себе силы. А ты, поддался влиянию какого-то там друга. Знаешь сколько змей вокруг? Настоящий серпентарий.       — Почему вы хотите жить?       — Малыш, у меня на шее детонатор, думаешь, я живу? — Отзывается Хван, а после задумывается. Хочет ли она жить? — Хотя, может, ты прав. Даже с этой железякой на шее, наверное, мне хочется еще посуществовать на планете. В этом есть доля иронии, понимаешь? Когда тебя постоянно пытаются убить, начинаешь ценить все. Кислород, пищу, воду. Ты еще малец, не ломай себе жизнь, если не хочешь стать как я.       — Вы потрясаете… — Признается стыдливо мальчик. Йеджи поворачивает голову. — Ну… В том плане что. Вы так круто… Сделали все. Все сюсюкались со мной, словно с ребенком. А вы… другая.       — Я не нянька, — фыркает Хван.       — Но вы и врали тогда, когда обещали скинуть меня отсюда. Вы бы не скинули. — Уверенно заявляет мальчик. Йеджи щурит глаза. — Вы лишь кажетесь грозной. — Он поджимает губы. — Называете себя плохими словами и, возможно, ненавидите. Но ваше сердце все еще способно согревать.       — Ой, малыш, мы не в дораме, кончай лирику, — прерывает Хван. — Не люблю эти сопли разводить. — Чимин смеется. Не нервно, искренне. Йеджи тоже слабо улыбается. В этот самый момент, снизу голос Рюджин грозится прибить ее, если они не покажутся через пару минут. — Смотри, как надо. — Подмигивает Йеджи. Она поднимается, кряхтя и сгребая ладонью снег. Формирует снежок, подходя к ограждению крыши и высовываясь. — Щеночек, лови! — Берет и кидает снег, попадая прямо в макушку, ошалевшей от такой наглости, Рюджин. — В яблочко!       — Вы…       — Это весело, давай. Попробуй, — смеется Хван. Кажется, пуля на нее плохо действует. Мальчик робко подходит к ней, со снежком. — Вон видишь, белесое пятно недовольное? Да-да, она. Прямо в нее. — Чимин слабо отпускает снежок, что падает вниз. — Так ты, мазила. — Хван опирается на оградку, видя, как беснуется Рюджин внизу, стряхивая с головы снег.       — А вам не достанется?       — Мне-то? — Хван растягивает губы в победоносной улыбке. — Этой грустной туче, давно пора приободриться. Ей полезно позлиться. — Заверяет старшая.       — Хван Йеджи! — Рычит в рупор младшая.       — Милая, еще слово и ты без «сладкого», — словно ребенок, кричит в ответ рыжеволосая, видя даже отсюда, как Рюджин смущенно возмущается. Иногда и Хван хочется вести себя несерьезно. Мальчик рядом усмехается.       — Это ваша девушка? — Смущенно спрашивает он.       — Девушка? Нет, что ты. Она просто… — Хван задумывается. — Просто мой верный щеночек. Видишь, как злится. Сейчас опять гавкать начнет. Тяв-тяв, честное слово. — Усмехается старшая.       — У вас глаза горят, когда вы смотрите на нее. — Замечает Чимин. Хван оборачивается к нему, перед этим, скинув вниз окурок. Тычет ему пальцем в лоб.       — А это мы оставим между нами, ясно? И все наши диалоги здесь тоже. Мой тебе совет, когда тебя отпустят, а тебя отпустят, если расскажешь все от и до, поговори с родителями. Докажи всем, что не «маменькин сыночек» другими способами. Игры, спорт, учеба. Выбора много. — Она усмехается, видя, как Чимин заметно успокаивается, только теперь его тело дрожит от холода. — Конечно, когда выздоровеешь. У нас теперь обоих простуда будет.       — А… Госпожа Хван… — Мальчик касается ее запястья. — Я знаю, как обезвредить растяжки.       — Они тоже знают, так что сейчас их позовем. Нас отогреют. — Мечтающим тоном тянет Хван. — Плед, какао и отдых. Эх, не видать мне такого счастья. Ну что, решил для себя, хочешь ли ты гнить в тюрьме или, может, попробовать все с начала?       — Решил, — кивает мальчик. Он наклоняется к ограждению, набирая в грудь больше воздуха. А после громко вопит. — Я сдаюсь! Пожалуйста, вы можете подниматься! Но там есть растяжки! Они на лестничных пролетах! Не заденьте их! — После чего заходится сухим кашлем, отстраняясь. Внизу все тут же приходят в движение. Пока Рюджин ошалело смотрит наверх, на что Йеджи лишь машет ей рукой, кокетливо улыбаясь. — Госпожа Хван. Тот друг. Это он. Он сказал, что оставит в нужном месте все необходимое и даст указания, как и когда что делать. — Сглатывает мальчишка.       — Тебе что-то говорит имя «Призрак»? — Серьезно спрашивает Йеджи, опуская шалости.       — Он часто упоминал его. Я в последнее время не сильно слежу за новостями, у меня учеба и репетиторы, а после, домашние задания. Иногда я еще играл. Так что… Не совсем понимаю, о чем речь. Но, он говорил, что «Призрак» его вдохновитель. Сказал, что я бы ему пригодился. Мол, мозговитый, и прочее.       — Дурак ты, малыш. Купился на тупую уловку и считаешь себя гением? — Ухмыляется Йеджи. — Когда сдашь свой телефон, не ври в полиции. Говори все честно. От и до. Ясно? — Мальчишка кивает. Слышится топот сапог. Да уж, полицейские и правда шустрые в этом деле. — Главное, прости себя за это. Ты никому не успел навредить. И лучше подумай, о том, что могло бы произойти. Сколько жертв, крови и слез было бы на твоей совести. А после, пойми, что выбрал другой путь. Живи так, как ты захочешь. У тебя есть мечта?       — Да, я хочу классную тачку, — признается мальчик, когда дверь открывается и в нее вваливаются полицейские. Воншик конечно же, во главе.       — Ну вот, давай, дерзай. На хорошую тачку еще заработать мозгами надо. В айти иди, тебе бы подошло, — она толкает его в плечо усмехаясь. Слабость дает о себе знать, поэтому, приходится держаться лишь за ограждение крыши, чтобы не упасть. Она стирает ледяной пот со лба.       — И еще… Вы правда очень красивая… — Стыдливо признает мальчик. — Вы похожи на Ким пять с плюсом. У нее тоже рыжие волосы. — Йеджи смеется.       — Она герой, малыш. А я, злодейка, забыл?       — Для кого как. — Произносит малец, прежде чем Воншик подходит, уводя Чимина. А вот и Рюджин. Ее ауру пышущую от гнева, Йеджи и за сотни миль учует.       — Так и будешь стоять на горизонт смотреть? — Рычит младшая. — Я слышала выстрел! Ты представляешь как я там извелась?! А меня еще и не пускали! Идиотка! Пойти без оружия! Ты чем думала?! Я тебе этот снежок…       — Сладкая, я хочу спать, — тянет рыжеволосая, оборачиваясь. Взгляд Шин тут же падает ниже, на залитую кровью толстовку. Йеджи делает два робких шага, после чего, падает в теплые руки. Рвано выдыхает. — Увези меня, я хочу согреться. Ладно?       — Эй! Хван?! Не закрывай глаза! Твою же мать… Юджун! Помоги мне! Чахун и ты тоже! — Кричит девушка, пока рыжеволосая обмякает у нее на руках. — И это еще я геройская задница?       — Зато у меня она красивее, — Йеджи по-детски показывает язык, прикрывая глаза.

***

      Рюджин злится, нервно наворачивая круги по офису. Ей плевать на все и вся. Срочность дела и его возможные масштабы разрастания. У нее Йеджи в больнице! С пулевым! Конечно, там дежурит Кюрин, что обещала позаботиться о рыжеволосой «героине» вот только, легче от этого не становится.       — Прекрати мельтешить, — тихо просит Миен из своего кресла. — Рюджин, еще шаг и я сама в тебя чем-то кину.       — Ладно, — не выдерживает Шин, плюхаясь в кресло. — Где этот твой, гений компьютеров и прочего дерьма?       — Здесь, — отзывается мужской голос. Входит, словно ангел. Бледный, белый, как снег на улице. Даже светлее. Волосы довольно длинные, собраны в аккуратный небольшой хвостик на затылке, когда большая часть распущена. Он смеряет ее взглядом. Проходит на своих массивных белых, идеально чистых ботинках вглубь офиса старшей, занимая свое место и открывая светло-серый кейс. Оттуда достает ноутбук, хоть Рюджин и не особо в них разбирается, по виду модель довольно дорогая. Чистоплюй, видимо, тот еще. Аж противно. — Что-то не так? — Спрашивает парень с веснушками. Взгляд у него неприятный, тяжелый. Шин отрицательно мотает головой. — Ну вот и все.       — Рюджин, это Феликс. Ликс, это Шин Рюджин, старший полицейский Южного штаба. — Знакомит их Миен, нервно отвлекаясь на компьютер перед носом и что-то печатая. Волосы ее окончательно выцвели из нежно-розового, теперь напоминая непонятный, грязный оттенок.       — Наслышан, — отзывается парень. — Ее начальник Ким Воншик, я с ним как-то работал, один раз. Он не придет? — Уточняет Феликс у Миен.       — У него дела, — отзывается Шин, которую бесит один факт того, что ее присутствие игнорируют. Да, конечно, ее одежда сейчас, не такая белоснежная и чистая, как у оппонента. Но не значит же, что можно втаптывать ее в грязь.       — Вот как. — Равнодушно произносит парень. Повисает напряженная тишина. Она гнетет сильнее, чем нервоз. А того, в последние месяцы, хоть отбавляй. — Дело того мальчишки, да. Наслышан. Вроде как кто-то из ваших, его спас.       — Не важно, — огрызается Шин. — Зачем позвали?       — Торопишься? — Удивленно произносит парень, хотя его тон, все еще напоминает сталь. Рюджин кривится. Конечно, торопится. У нее Хван в больнице! В больнице, мать его!       — Нет, что ты. — Грубо отзывается младшая.       — Отлично, не действуй тогда на нервы всем присутствующим. — Парень ловко набирает что-то на клавиатуре. Его худощавые пальцы настолько быстро перемещаются по ноутбуку, что Шин невольно вспоминает, как быстро печатает Йеджи. Они бы, сдружились. Два компьютерных мозга. Страшно представить, что будет если их познакомить. Либо война, либо страшная парочка. — Я уже знаю все о том, что вам удалось нарыть. Это едва ли полезная информация.       — Я знаю, — бурчит Шин. Ее смеряют недовольным взглядом. Еще один выскочка на ее голову. Потрясно!       — Так вот. — Парень продолжает. — Порылся я в телефоне парнишки. Мне его передали раньше всех. Скажу одно, мы уже вычислили айпи отправляющего. Суджин из северных там. Они с Юци накрыли этого паренька. — От имени младшей, Миен заметно напрягается, что не остается без внимания. Никто не решается комментировать это, как, впрочем, и сама старшая, что с большим усердием начинает барабанить по клавиатуре. — Это оказался простой фанатик. Таких групп я прикрыл больше пятидесяти за сегодня. Но проблема в том, что множатся они на глазах.       — Это уже пиздец, — вставляет свое слово Чо. Парень кивает.       — Одним словом, да. Именно это описывает ситуацию. — Феликс смотрит на Рюджин. — Я веду к тому, что влияние «Призрака» теперь распространяется среди людей. Которые считают, что это высшая кара. Мол, сам господь решил очистить мир от похоти, злобы и прочих грехов. Понимаешь к чему я веду?       — К тому, что у нас в отделе, все окончательно рухнет от потока звонков. — Кивает младшая, решая придержать свою строптивость. Парень согласно мычит.       — Помимо этого, кто-то активно лезет в нашу базу данных. Я защитил ее как мог, но этот некто, очень пронырливый. Только меня смущает фактор…       — Какой? — Подает голос Миен.       — Их два? — Догадывается Шин и впервые видит в глазах Феликса, что-то помимо презрения. Тот удивленно поднимает брови и согласно кивает. — Двойная игра, Миен, помнишь?       — Как забыть, — отзывается девушка.       — Вот про это я ничего не знаю, — замечает парень. — Можно внести ясность?       — Можно. За мной охотятся. И я являюсь мишенью для всех и вся. Я не могу сказать, кто мой друг, а кто враг, — поясняет Рюджин. — На все вопросы почему я и какого дьявола, ответа тебе никто не даст. Я и сама не понимаю, какую роль играю во всем этом. Но мы уже сталкивались с двойным давлением. Первый раз это была сторона «Призрака» и правительства. Точнее продажных крыс, — говорит на чистоту младшая. Феликс внимательно слушает ее. — Это не может быть власть, ведь ты за это отвечаешь, так?       — В нашем правительстве, я лучший. — Гордо заявляет парень. Для полной картины ему не хватало короны в алмазах на светлой макушке. — Я бы понял, что это кто-то из наших. Это точно не они.       — Тогда не могу ничем помочь, — разводит руками Шин. — Мы можем как-то снизить влияние «Призрака»?       — Я думаю над этим, — отзывается Миен. — Нужно что-то, что отвлечет людей от него. Они играют умно, переключают внимание туда, куда надо. Поэтому, нужно ответить тем же. Переключить внимание. Пока, я работаю с этим.       — Поняла, это все?       — Нет, мне нужен твой телефон. — Феликс протягивает мобильный. — Запиши его. Если будет нужно, я не буду тревожить Миен.       — Разве ты не айтишник? Не можешь пробить его? — Парень поджимает губы. Злится. — Ладно-ладно, просто меня бесят выскочки. Сейчас запишу. — Шин принимает телефон, быстро набирая цифры. Звонит себе, чтобы записать Феликса и у себя. — Вот.       — Рюджин, ты мне была нужна еще для того, чтобы ты лично сказала, что я могу проверить всю базу данных, касаемо тебя. От выписок врачей, до ранних периодов. — Строго произносит парень. Шин поднимает бровь. — Это необходимо.       — Думаешь у меня раздвоение личности и под покровом ночи, я убиваю невинных?       — Все может быть, — без доли иронии отзывается Феликс. Шин закатывает глаза.       — Ради бога, проверяй что хочешь. Даю свою согласие, доволен?       — Вполне. — Отзывается светловолосый.       — Отлично, могу быть свободна?       — Да, пока да. Потом я свяжусь с тобой сам. Мне первой звонить не надо, я не возьму. — Шин бурчит под нос о том, что не очень-то и хотелось, после чего попрощавшись с Миен, выходит. Что-то старшая совсем никакая. Она ведь так и не уточнила что у них с Юци. Насколько слышала младшая из разговора с Суджин, еще пока Йеджи геройствовала на крыше. Сон сейчас с головой ушла в работу, постоянно брала новые дела, ездила даже на ночные вызовы. Словно старалась сбежать от мыслей. Что там произошло, не знала даже Со. Предполагать на пустом месте было сложно. Только вот, вид у обеих, был убитый. Что Миен, которая пила противовирусное и пряталась за кучами отчетов, что Юци, с безумно уставшими потухшими глазами, что бралась за новые дела так, будто это глоток воздуха.       Рюджин быстро доезжает до больницы, паркуя машину и вылетая из нее. На полном ходу мчится в отделение, где ее встречают кивками. Скоро пропишется здесь, ей богу. И повезет, если не в качестве пациента психиатрического отделения. Кюрин она встречает в коридоре. Девушка стоит, лениво привалившись к стенке и читая чью-то историю болезни.       — Как она?! — Запыхавшимся голосом, спрашивает Рюджин. Кюрин поднимает голову, отрываясь от бумаг перед собой. Оглядывает младшую и хмыкает.       — Мчалась так, словно она на смертном одре. В порядке, пришла в себя уже как час. Кровь перелили, скоро отпустим. Рану зашили, менять надо раз в несколько часов. Все с ней хорошо. Там органы не задеты. — Шин облегченно выдыхает. Последний раз она видела Йеджи мертвецки бледной на каталке, а потом, ее запрягли ехать к Миен. И в чем была срочность? — Вон в той палате. Только не устройте мне погром. И, бахилы, Рюджин. Бахилы. — Строго напоминает старшая, на что Шин извиняется, поджимая губы и удаляясь к указанной двери. Открывает ее, натыкаясь на самый недовольный взгляд.       — Ну и где? — Руки на груди, рыжие волосы взъерошены, а кошачий прищур трезвит сильнее ледяной воды.       — Где что? — Не понимает младшая, замирая на пороге.       — Ну, цветы, конфеты, что там приносят в больницу. — Перечисляет Хван, пока Шин облегченно выдыхает. — Что? Я серьезно.       — Прости, я торопилась, — сглатывая вязкую слюну, оправдывается блондинка, стягивает куртку, кидая ее на свободную койку. Подходит ближе, стараясь взять за руку. Йеджи отворачивается.       — Я проснулась, а тебя нет. Приехала, цветов нет. Я запомню, — замечает недовольно старшая.       — Я… Йеджи я хотела остаться, — почти шепотом произносит Рюджин виноватым тоном. — Там Воншик со своим «срочно». Если бы знала, что это за спешка, послала бы их всех куда подальше… — Хван все же поворачивает голову, смеряя ее недовольным взглядом, а после смягчается, улыбаясь.       — Щеночек, ты точно идиотка. Я пошутила. Конечно, я не очень обрадовалась, увидев Кюрин, вместо тебя. Ненавижу больницы. Только, все остальное было наиграно. А ты уже почти скулишь. — Хван подает все же свою руку, в которую Рюджин вцепляется холодными ладонями. Тянется ближе, пряча нос в шее. — Фу, ты холодная. — Вздрагивает Йеджи.       — Прости, я… — Девушка хочет отпрянуть, но Хван сама обнимает ее свободной от капельницы рукой.       — И с каких пор ты такая послушная? Мне кажется, надо чаще ловить шальные пули. Ты сразу такая щеночек-щеночек, что аж невидимый хвостик виляет. — Шутит старшая. — Я тоже скучала. — Тише добавляет она, поглаживая по светлой макушке с темными корнями. Рюджин расслабляется, наконец, выдыхая. Все позади. Этот чертовски ужасающий день на ногах в вечных бегах, подходит к концу. — Так, что там за срочность?       — Поговорить с напыщенным индюком у Миен. Считается за срочность? — Шин рассказывает о произошедшем, на что Йеджи внимательно ее выслушивает, но стоит ей заслышать имя этого павлина с раздутой грудью, как Хван мертвой хваткой вцепляется в нее. — Что?       — Как его имя? — Сипло переспрашивает девушка, так, что Шин отстраняется, заглядывая в испуганные глаза.       — Йеджи? Все хорошо?       — Имя, — строго повторяет девушка.       — Феликс. Мне его представили, как Феликс. — Растерянно повторяет Рюджин, на что Йеджи требовательно тянет ладонь. — Он сказал не беспокоить его, что он не возьмет трубку.       — Да плевать мне, что он сказал. Дай, — Шин подчиняется, отдавая гаджет. — Ты так и записала? «Напыщенный индюк?».       — «С нимбом», — поправляет Рюджин, смущенно отводя взгляд. Хван коротко смеется, а после набирает. Трубку и правда не берут. Не соврал.       — Ну попадись мне, гаденыш. Я тебе покажу, как трубки не брать. — Морщит нос Хван, отдавая телефон.       — Ты его знаешь? — Не понимающе тянет Шин. Йеджи криво усмехается.       — Больше, чем нужно было бы. — Сердце Шин пропускает шальной удар на этой фразе, а тело напрягается. Что это, мать его, значит?

***

      — Не вставай! — Стоит Йеджи только шевельнуться, отчего кровать чуть скрипнула, слышит старшая. — Я принесу все!       — Рюджин, я не инвалид! — Закатывает глаза старшая. Она оглядывает кучу подушек, которые Шин достала из шкафа, завалив кровать. — Там вообще, не ранение, а лишь слово от него.       — Я сказала, лежи! — Рычит Шин, чертыхаясь и попутно стуча по кастрюлям и сковородкам. Им дали время на отдых, в счет того, что Хван умудрилась предотвратить теракт.       — Не хочу я лежать! Ты забрала мой ноутбук! — Напоминает рыжеволосая. Вот так они перекрикиваются уже часа полтора. Судя по приятному аромату жареного мяса, блюда почти готовы. — Эй, мишленовский повар, ты скоро?       — Иду, хватит орать. Мои соседи не будут счастливы слушать это все, — закатывает глаза Шин. — У меня и так в прошлый раз соседка спрашивала, почему мы вместе живем. Когда я мусор выносила, — Шин с домашним хвостиком и в растянутой футболке с едва виднеющимися из-под нее, шортами, заходит в комнату. В руках большой поднос, на который Хван скептично косится.       — В меня столько не влезет, щеночек. Ты же понимаешь, да? — Шин закатывает глаза, ставя все на кровать. — Господи, и стейк и паста, заморочилась. Я не так уж сильно голодна.       — Тебе надо мясо, вот еще салат, со свежей зеленью и…       — Рюджин-и, — Хван мягко касается ее ладони. — Все хорошо. Ну задели немного, никто же не умер. — Шин заметно напрягается от этой фразы. Старшая тянет ее за край футболки, заставляя наклониться, опираясь на расставленные по обеим сторонам от бедер руки. — Хватит трястись надо мной, словно я соломинка и сломаюсь от одного касания. Я и не такое в жизни проходила, — спокойно напоминает Йеджи, после чего тянет младшую ближе, мягко касаясь чужих губ своими. Рюджин прикрывает глаза, поддаваясь вперед сама, перехватывая инициативу. Опирается на одну руку, вторую кладя на щеку и не позволяя Хван отстраниться. Кажется, она и не особо этого хотела. Губы движутся медленно, никто никуда не торопится, сейчас они наслаждаются той долей времени, что у них появилась.       — Знаешь я… — Тихо произносит Рюджин куда-то в губы, но закончить ей не дают. Чертова мелодия звонка раздается в стороне от них, доносясь с динамика телефона, что лежит на тумбочке. Шин опускает голову, выдыхая. Хочется отключить его, чтобы им хотя бы пару часов никто не мешал. Просто остаться один на один. А не вот это. — Да? — Голос у Рюджин напоминает рык. Она злится. — Что? — Воншик что-то сумбурно объясняет, как оказалось, околачиваясь в кабинете Миен. Осенило их, видите ли. Йеджи напротив хмурит брови, касаясь обеими ладонями щек, стараясь охладить чужой пыл. — Ты не мог… Позже набрать? Нет, мы ужинали. Да-да, я сделала ей все, что сказали в больнице, просто немного вкуснее. — Шин закатывает глаза, выслушивая нотации мужчины. А далее, предложение, от которого, они якобы не могут отказаться. — Нет, она откажется. Что значит нет выбора? А если я против? И что? — Йеджи заглядывает в ее глаза, стараясь понять, о чем идет речь. Когда Шин сильнее стискивает мобильный в руке, Хван вновь наклоняется к ней, на миг целуя и после, также быстро отстраняясь. — Воншик и Миен хотят сыграть на тебе, — поясняет блондинка, глядя на Йеджи.       — В каком плане, сыграть на мне? — Приподнимает бровь рыжеволосая.       — Взять интервью на канал, о том, как ты спасла мальчика. Конечно, с его участием. Все это, отвлечет общественность от влияние «Призрака». Мол, Чимин или как там его, ляпнул в участке, что ты теперь для него подобно героине из этого… Ну мультик, старый…       — «Ким пять с плюсом», — отзывается Хван, кивая.       — Вот и вот, хотят это раскрутить, чтобы немного снизить нервозность людей и показать, что полиция и правда работает. Одним словом, поднять шума.       — Боже, — Хван закатывает глаза. — Одно интервью, не больше. Остальное Миен пусть сама из пальцы высасывает.       — Ты согласна? — Удивляется Шин.       — Это и правда может помочь. Если мы огласим о том, что существуют некие группы «смерти» и прочего, это вызовет у нормальных людей ответную реакцию. Только, это может и не в нашу сторону играть, пусть учтут. — Напоминает старшая. — Я могу дать интервью, с одним условием. Ты там тоже будешь. — Хван смотрит в карие глаза напротив и теперь младшая видит нервозность. Редко такое можно разглядеть в поведении Йеджи.       — Она согласна с условием, — отвечает уже в трубку Шин, оглашая все. — Да, хорошо. Завтра в обед?! Так скоро? Хорошо, ладно я поняла, да. Вы же знаете, как я это ненавижу. — Напоминает Рюджин. Была она один раз на съемка подобных передач, благо, интервью брали у Воншика, а она лишь, как его ученица, наблюдала со стороны. А тут еще и перед камерой сидеть. — Текст на почте, да, поняла. Не идиотка. До связи. — Она откладывает телефон, едва ли не скуля.       — Миен все напишет? — Догадывается Йеджи.       — Да, файл пришлет часа через два. Она сейчас договаривается с какой-то знакомой с новостей. — Шин поднимается. — Ладно, поешь пока, я пойду поработаю. Надо подумать.       — Ты хотела что-то сказать, — напоминает Йеджи, на что младшая отмахивается, ссылаясь, что это пустяки. Уходит, шаркая босыми ногами по полу и закрываясь в кабинете. Хван лишь поджимает губы, понимая, что сейчас, они с Рюджин и так выступают мишенями. А светиться на телеэкранах идея такая, довольно спорная. С одной стороны, это и правда может сыграть им на руку. С другой, черт знает, что может произойти.       А вот Рюджин волнует совсем другое. Сидя за рабочим столом, она нервно кусает губу, все еще не в силах отпустить мысль, что кружила вокруг фразы старшей. Кто для нее этот Феликс? В чем, мать его, их связь? Старается сконцентрироваться на деле. Нельзя сейчас вновь ударяться с головой в эмоции, нужно стараться держать голову холодной. Вот только, сердце в груди неистово стучит, разгоняя зловещий жар по телу, от одной мысли, что рисует воспаленное ревностью сознание. А ведь завтра им нужно многое успеть. Точнее, Шин. После съемок, она завезет Йеджи или домой, или в архив на помощь, чтобы не перегружать ее тело, а сама направится туда, где последний раз видели ее братца. Она без дела не сидела, навела справки. Поэтому, дел много, да и, Хван хотела еще раз навестить Соен, в ближайшие дни. Чтобы обсудить все и вся. Шин вздыхает ложась лбом на свои руки и стараясь не думать о плохом. Рано или поздно, Йеджи встретится с Феликсом. Судя по интересу в ее глазах и сомнениях, мол «если это тот о ком я думаю…», это произойдет настолько скоро, насколько позволит их плавающий график. А ведь на носу Новый год. Шин планирует провести его, в честном отрубе, желательно на кровати, хотя… Лучше где угодно, кроме беготни по подворотням, рискам и прочим разборкам. Должны же и «злодеи» иногда отдыхать… Продолжение следует...