Оставили небеса? Добро пожаловать в ад!

В отель Адам ввалился без изысков прямо в окно. Звон осколков немного разогнал творящуюся в мозгах хрень. Но не сильно помог. У него до сих пор было ощущение, что мысли в его голове — это бешеные, прыгающие по черепной коробке кролики, сменяющие друг друга перед его несчастным мысленным взором и периодически предпринимающие попытку его выебать. Попытку удачную, ведь иначе не объяснить, почему он такой затраханный. Адам лениво перевернулся на спину, не обращая внимания на впивающиеся в плоть разноцветные осколки. Он реально устал от всех эмоциональных горок, по которым катается вот уже месяц как. Словно его забыли в ебучем Диснейленде. Сначала весело и радостно, а потом разок на десятый тебя уже выворачивает, но слезть не дают. Короче, хуйня какая-то, а не веселье. Ангел буравил потолок и, наверное, так бы на полу и заснул, вот только звон разбитого окна привлёк ненужное внимание. В комнату, предварительно нахуй выбив дверь, ворвалась Вэгги с копьём наперевес. — Спасибо, я как раз дверь поменять хотел, да всё никак крылья не доходили. Теперь это твоя обязанность. Дизайн хочу светлый и без ебучих яблок. Пиздуй исполнять. Не обращая внимания больше на бывшую подчинённую, ангел прикрыл глаза и улёгся поудобнее. Ну нахуй все эти проблемы ангелов, Азраила и Люцифера. Сами пусть разбираются, раз такие пиздатые. Он вообще им ничего не должен. Когда у него проблемы, никто из этих хуеблядей не спешит ему помочь, наоборот, ещё больше топят его в дерьме. — Что случилось? Она что, не свалила? Адам слегка приоткрыл глаза и узрел поистине необычное зрелище. Вэгги смотрела на него без привычной враждебности. Она присела рядом на пол и даже копьё в сторону отложила, будто не желает более воткнуть его ангелу в задницу. — У меня что, на лице написано наличие пиздеца в жизни? — Ну да, — с лёгкой улыбкой кивнула бывшая истребительница. — Рожа у тебя говорящая, всё сразу понятно. Да и люди, у которых всё заебись, не валяются в осколках на полу в позе «хороните меня хоть сейчас». Действительно. Тут много мозгов не нужно, чтобы допереть, что нихуя у него не в порядке. Вэгги согнула одну ногу и положила ладонь на колено, устремляя взгляд в безгранично алое небо ада. — И что с того? Только не говори, что тебе меня жаль и ты прониклась сочуствием. — Последние мозги ударом о стекло выбил? — Вэгги хмыкнула и вскинула одну бровь. — Пока ты в отеле, твои проблемы — это одновременно и проблемы Чарли. Поэтому сразу говори, что за хуйню ты уже успел натворить. — Честно? На этот раз в жопу мы попали абсолютно без моего участия. Блять, даже обидно. А мне теперь голову ломай, чтобы придумать, как из неё выбираться. Можешь не сверлить меня зыркалками, всё равно ничего не расскажу. Да и сделать ты всё равно нихуя не сможешь. Короче, иди нахуй отсюда, пока я не решил, что ты меня соблазняешь. Девушка скинулась и со словами «Да кому ты, нахуй, нужен» вылетела прочь в проём, бывший дверью. М-да, вряд ли она её заменит. И почему это никому не нужен? Каждый второй приёбывается к нему. Будто на дворе март, а он единственная кошка на весь район. Не, он, конечно, понимает, что пиздатый, но пусть учатся держать себя в руках. Пока он не решил кастрировать их всех нахуй. Ленивым щелчком Адам материализовал новую дверь с рисунком гитары вместо ебучих яблок. Потом подумал и стёр её. Серьёзно, это же всё равно что повесить табличку «Люцифер, лошара, я всё время был тут!» Палево столетия какое-то. Рука устало упала обратно, и ангел зашипел, ведь в плоть впились осколки. С кряхтением он поднялся с пола и застыл в сидячей позе. Как ни гоняй дурные мысли, вот только они, словно привязанные, вернее любого пса, следуют за ним и вгрызаются в душу, когда удастся хоть чуть-чуть отвлечься. — Итак, вопрос дня: что делать, если ты пребываешь в глазу урагана? Вариант расслабиться и сдохнуть отметается сразу, ибо не в моем стиле. Человек такое создание, которое трепыхается до последнего. А я же самый лучший среди человеков, поэтому обязан не просто трепыхаться, а отмочить брэйкданс. Облокотившись о небольшой диван, ангел порывался подняться на него, но сил не было даже на такое простое действие. Причём даже не физических, этого добра у Адама всегда было хоть отбавляй. Скорее, душевные силы исчерпались, и ангел не то что не мог поднять бренную тушку с пола, а просто не видел в этом действии смысла. Тут ещё и перспектива трепыхаться в будущем совсем не радует. Вот чего Азраилу ровно на месте не сиделось? Приключений захотелось или просто жизнь разнообразить? Ну так спустился бы в ад да обратился к Адаму за помощью. Он как раз знает место, где очень любят и ждут ангелов на работу… Негромкий стук прервал череду бредовых мыслей первого человека. Повернув голову, Адам увидел заглядывающую в номер Чарли. — Привет, Адам. У тебя всё в порядке? Просто я слышала шум и… Шарлотта наконец увидела живописные россыпи осколков и, видимо, теперь подбирала подходящие ситуации слова. Адам почти слышал скрип шестеренок в её голове. Наблюдая за этим с минуту, он решил помочь несчастной не потому что жалко её стало, а просто хотелось поскорее избавиться от чужого общества. Неторопливым взмахом руки он восстановил стекло. — Немного неудачно приземление. Иногда бывает. Ты вот когда летаешь, вписываешься в особо высокие деревья или здания? — Да нет вроде бы. — Всё-то у тебя не как у людей, Шарлотка. Вали, пока я относительно добрый. Но дочь Люцифера уходить не спешила. Она зашла в комнату, тихо притворив за собой дверь. Видимо, у него сегодня день необычных посещений. Почему жизнь всегда так несправедлива: стоит человеку возжелать компании и хоть какой-то поддержки, так в округе ни единой живой души, но если человек смирится с одиночеством и научится сам справляться со своими проблемами, так вокруг толпа желающих влезть в душу грязными пальцами, якобы желая помочь? Раздражает. — Кажется, стряслось что-то ужасное. У тебя такое лицо, будто ты при смерти. Напоминает тот момент, когда Ниффти тебя, эм, ну ты понял, — Чарли замялась и отвела взгляд. — Это было очень тактично — напомнить о моменте, когда я чуть не склеил ласты в процессе активного обогащения моего организма железом. Мило прям до смерти. — Прости, — Чарли вздохнула и за каким-то хером опустилась на пол рядом с ним, спиной опираясь на диван. Почему-то Адам не стал её прогонять и только прикрыл глаза. — Знаешь, Адам, после нашей первой встречи я считала тебя тем ещё засранцем. Когда ты с армией истребителей напал на отель, ещё и сэра Пентиуса убил, я только утвердилась в этой мысли. Адам невольно приоткрыл глаза. Чарли смотрела в теперь просто распахнутое, а не расхреначенное окно и, казалось, невероятно задумчивой. Без привычной улыбки она выглядела необычно. Хотя, скорее, наверное, просто непривычно. А ведь у этой солнечной принцессы ада почти столько же проблем, сколько и у него. Эх, проблем у них миллионы, скинуть бы хоть до тысячи, и уже готов повод отмочить грандиозную вечеринку. Чарли обернулась, и их взгляды встретились. — Теперь я не уверена в этом. В каждом грешнике я готова разглядеть нечто хорошее, а теперь задумалась, что могу сделать то же самое для ангелов. — Зря, — Адам вновь зажмурился, только бы не видеть этого всепонимающего и по-настоящему доброго взгляда. — Многие из нас просто заносчивые засранцы. Я знаю, о чем говорю, ведь жил с ними бок о бок тысячи лет. А еще трусы. Как ты думаешь, почему небеса всегда придерживаются правил? Они просто боятся поступить иначе. Взять всю ответственность на себя и, если что-то не выгорит, всенародно признать, что облажались. А когда все под копирку следуют правилам, то и виноватых вроде как нет, а ответственность всегда можно скинуть. — Но ты ведь тоже следуешь правилам. — Конечно, — Адам усмехнулся и, приоткрыв левый глаз, по-кошачьи его прищурил. — Вот только в отличие от них всех я трус честный и признаю этот факт, а не строю из себя хрен пойми что. Правда, в последнее время приходится вступать на заросшую и никем не протоптанную тропку храбрецов и анархистов. А куда она приведёт, я и сам не ебу. Чарли робко улыбнулась и совсем внезапно взлохматила ему волосы рукой. — Тогда нужно признать, что храбрость тебе к лицу. И новый прикид тоже. Пока Адам ошалело хлопал глазами, она поднялась с пола и поманила его рукой. — У нас там небольшая вечеринка, ведь мы так и не отпраздновали освобождение Энджела. А без тебя его бы не случилось. Шарлотка ушла, оставив его в ступоре и глубокой задумчивости. Идти или не идти, вот в чем вопрос. Он же не совсем отчаялся, чтобы трусить с грешниками. — Ну надо же, кто пришел. Хотела бы сказать, что ждали, но я не умею так хорошо пиздеть, — конечно же, автором данной реплики могла быть только Вэгги. Смерив ее уничижительным взглядом, Адам преодолел последние ступени лестницы, оказываясь в зале, где собралась вся отельная компашка. — Ты вообще мало что хорошо умеешь, только с копьем обниматься, воображая, мне страшно представить что. Бывшая истребительница хмыкнула и отвернулась. Остальные приветствовали его не столь враждебно. Кроме Аластора. Этот хуй вечно делал вид, что Адам пустое место, дабы не травмировать свою чересчур ранимую и вздутую гордость. Конкретно сейчас он пялился на портрет семьи Морнингстаров и цедил из бокала подозрительно алую жидкость. Адам хотел бы думать, что это вино, но не был уверен и проверять не собирался уже для собственного душевного спокойствия. Хаск вполне миролюбиво и очень многозначительно махнул рукой в сторону стеллажа с бухлом. Единственный грешник, что понимает его слету. К нему Адам и двинулся. Ну, собирался, если быть точнее. Ровно на середине пути у него на шее оказался пушистый бело-розовый груз, восторженным писком уничтоживший его барабанные перепонки. — Это охуенно! Хаск показал запись, как вы сделали эту скотскую моль, и я в восторге! Груз раскачивался из стороны в сторону, намекая, что праздновать начал задолго до начала вечеринки. Адам попытался сбросить Энджела, но хватка у паучка была на удивление цепкая. — Специально по такому случаю я спиздил самую дорогую коллекцию журналов у него из номера, — паучок захихикал и протянул журналы. Знакомый глянец и ебучие крылышки на обложке пробудили вьетнамские флэшбэки в голове ангела. — Это тебе подарок, ангелок! Энджел, по счастью, отлип от него, и Адам остался наедине с ебучим глянцевым кошмаром. А потом к нему потянулась тонкая ручка оказавшейся под боком Чарли, и Адам сам не понял, каким хуем оказался на люстре. Под пристальными взглядами всех собравшихся. Не сговариваясь, они посмотрели на Хаска, но тот пожал плечами, опровергая всеобщее предположение веским: — Я ему ещё не наливал даже. — Адам, спускайся, — протянула Чарли. — Один момент. Горестный крик Энджела сотряс весь отель, когда Адам методично сжёг каждый из журналов и лишь потом спустился на грешную землю. — Так надо. Я не хочу остаток вечера сидеть и успокаивать Чарли. Поверьте, там достаточно инфы для детской травмы. Чарли прищурилась и обвиняющим взглядом сверлила горстку пепла. Но чуется первому человеку, что любопытства в взгляде было больше, чем обвинения. Хоть бы она не потащилась к Валентино за коллекционным изданием. Дальше всё проходило довольно мирно и даже весело по причине того, что пара бутылок скрасит даже самое тухлое сборище. Происходящее вокруг становилось все обрывочнее. Вот он на спор с Энджелом опрокидывает рюмку за рюмкой. Вот паучок уже отмокает лицом в салате. Потом его утаскивает Хаск, и больше кота на вечеринке видно не было. Вот рядом оказывается Аластор и почему-то кривится на сказанное от чистого сердца предложение починить палку. Или Адам по запарке сказал хуй? А вот ему на колени запрыгивает Ниффти, что едва не вызывает у него остановку сердца, и громко заявляет, что теперь он официально её любимый плохиш. Адам кое-как выбрался из этого котла пьяного идиотизма на моменте, когда Вэгги начала петь серенады Чарли и вроде как уже собиралась делать предложение. Со словами «Ну нахер» ангел предпочёл съебаться. Не спеша, чтобы не скатиться кубарем по лестнице. О наличии лифта он вспомнил только посередине пути, и возвращаться теперь было бы глупо, потому упрямо топал наверх ножками. Благодаря столь волевому усилию в свои комнаты он ввалился выжатый, как лимон. И, не раздеваясь, упал лицом на кровать. — Подушечка моя, как же я по тебе соскучился. Все вокруг суки, и только на тебя я готов ложиться каждую ночь. Погружаясь в дрёму, он не замечал ни посторонних шорохов, ни шевелений. Зато когда эти шорохи сменились смачным «сука, это что, стекло», ангелу пришлось разлепить глаза и перевернуться. — Пиздец у меня сны глючные… Посреди его спальни на одной ноге прыгал и матерился никто иной, как Люцифер. При словах ангела падший замер в нелепой позе с задранной ногой и медленно повернул к нему голову. Адам осоловело моргнул и предпочёл обратно уткнуться в подушку. Ну в жопу такие сны, они больше на кошмар уже тянут. Кошмар не желал исчезать и теперь на порядок тише бормотал что-то вроде «прости или нет, извини здесь будет больше к месту, а может лучше сразу на одно колено становиться». Да ещё и вокруг кровати ходил, мельтешил и спать мешал, одним словом. Не выдержав, ангел рывком затащил охреневший от такого обращения кошмар в постель и обнял, сонно бормоча: — В следующем сне будешь репетировать превращение в простительный завод. А сейчас умолкни и не отсвечивай, мой личный кошмар. Волосы Люцифера во сне пахли чем-то незнакомым, но очень приятным и сладким, и Адам зарылся в них носом, вдыхая приятный аромат. Люцифер в объятиях совсем нехарактерно замер, да ещё и молча, что подтверждало теорию Адама о сне, и ангел расслабился. Во сне можно и хуйню потворить. Руки крепче обняли падшего, пока пальцы нащупали за спиной крылья и зарылись в такие мягкие, будто бархатные перья. И Адам погрузился в самый приятный и крепкий сон со смутным запахом яблок в карамели.