Предание о Тигровой Лилии

Спустя энное количество времени грянул марш. Бушующая толпа замолчала, застыв в ожидании. Все представители правящей фамилии отвлеклись от своих дел и устремили взоры на марширующих солдат. Чан Хуан вздохнула: Жун и Цзянь Лан тоже перестали браниться, госпожа Цзянь с интересом смотрела с трибун, а Ци Жун обрадованно хлопал в ладони, восклицая: — Гэгэ Лянь, Гэгэ Лянь! Чан Хуан была полна предвкушением. В сердце содрогалось трепетом. Она увидит того юношу во всей красе. В сражении! Ей не терпелось посмотреть на его навыки боя. То, что его высочество кого-то выделил являлось неслыханной неожиданностью. И раз среди других монахов, родом из знатных семей, Се Лянь именно его сделал своим приближенным — значит молодой человек крайне талантлив. Платформа, где состоится сражение война угодившего богам выкатилась и предстала пред трибунами. Чан Хуан устремила взгляд вниз и чувство томительного ожидания, как по взмаху ладони, сменилось смесью радости и недоумения. Тот, кого княжна ожидала увидеть был на платформе, он выставил перед собой саблю и встал в боевую стойку. Чан Хуан восхитило, как такой изящный фигурой юноша спокойно балансирует, держа в руках оружие длиной около девяти чи. На платформу выскочило несколько десятков даосов. Чан Хуан понятия не имела как называлась его сабля, но с виду она представлялась невероятно тяжелой. Сам «демон» походивший больше на ученого вращал ею невесомо, как перышком. Представление обещало быть грандиозным, с самого открытия. «Чарами» демона пленилась одна княжна Сяоцзин. При других обстоятельствах трибуны взревели бы от восторга. Ни народ, ни другие представители знати не восхитились искусными умениями демона, ведь ожидали кое-кого другого. Первые в очередной раз неодобрительно загалдели, а вторые непонимающе переглядывались: — Где же гэгэ Лянь? — оторопел Ци Жун, подскакивая к краю трибуны. — Неужели и впрямь что-то стряслось? — обеспокоено прошептала Цзянь Лан, опустив плечи. Наследного принца Сяньлэ, выступающего в роли воина угодившего богам не было на месте. Родственники становились всё мрачнее с каждым проходящим мигом его отсутствия. Шептание становилось всё громче и даже императрица Сяньлэ с тревогой посматривала на своего дражайшего супруга. Чан Хуан наблюдала за всеми и напряглась, увидев в руке княза Сяоцзина нефритовую пиалу. Она закачала головой: так и приступ паники схватить недолго. В её силах успокоить подругу и княжна взяла её за руку, невозмутимо заговаривая: — Фэн Синь дал понять, что причин для переживаний нет. Если бы с принцем что-то произошло — шествие тут же отменили бы. Давай не будем бури в стакане бояться, а лучше понаблюдаем, что будет дальше. Цзянь Лан кивнула, тяжело вздыхая и отвернула голову. Послышался надрывной вопль. Княжна оглянулась на Ци Жуна. С престранным криком, младший брат замахнулся и швырнул пиалу вниз. — Осторожно! — Чан Хуан испуганно подскочила с места и ринулась к перилам. Если пиала ударит юноше в затылок, тому понадобиться помощь незамедлительно. Но Чан Хуан не сможет спуститься платформы быстро. Одна надежда, что среди сотен участников шествия найдется хотя бы один лекарь. Но даже так — если прольется кровь, народ испугается может начаться давка. Тогда пострадавших не пересчитаешь. Чан Хуан с замиранием сердца уставилась на юношу. А он, в который раз за несколько минут выступления заставил княжну восхищенно стоять с разинутым ртом. И на сей раз даже люди отреагировали. Юноша уклонился и поймал пиалу кончиком своей сабли. Красиво. Очень красиво. Народ восторгался невиданной ловкости, а Чан Хуан заворожённо таращилась на пиалу, которая взмахом сабли отлетела в сторону и не сдержала одобрительного писка. Брат не разделял всеобщего любования и видимо хотел швырнуть что-то ещё. Чан Хуан впервые отвернувшись от трибун, вперила в Ци Жуна строгий взгляд: — Как ты ведешь себя? — сузив глаза, тихо возмутилась Чан Хуан. — Он просто играет свою роль. Ты не можешь бросаться посудой в каждого, кто тебе не мил. А если бы этот даос оказался менее ловким? Ты мог убить человека! В такой день! Ци Жун ответил полным гневом взглядом. Но он не успел ответить — по приказу государыни, его оттащили назад, чтобы избежать ссоры на глазах тысяч людей. Чан Хуан глубоко вздохнула и обернулась к представителям знати, что теряли терпение и призывно сложила руки: — Достопочтенные господа, не будем предаваться истерикам в такой важный день! Его высочество отсутствует по уважительным причинам и скоро объявится! Небеса учат нас всегда находиться в спокойствии. Так давайте же не будем терять терпение! Только княжна договорила, как за спиной раздался ещё очередные восторженные крики. Девушка повернулась к платформе. Явился. Его высочество наследный принц Сяньлэ во всей красе. Словно сам Владыка небесный, он спрыгнул с городской башни. Любой другой бы побоялся разбиться, но не баловень судьбы, наследник престола. Прыжок его походил скорее на свободный полет. Его высочество с раскинутыми руками, в одной он держал узкий меч приземлился на платформу. Свет его золотой маски озарил трибуны. Полы его роскошных одеяний разлетелись. Величественно. Демон направил на воина угодившего богам саблю. И встали друг напротив друга нечисть и божество. И битва началась. Людское море по обеим сторонам улицы Сяньлэ обрушило радостные овации. Выход его высочества заставил всех забиться в экстазе. Ци Жун кричал громче всех, сбивая ладони до красна и Чан Хуан была уверена — завтра она будет отпаивать его отваром от хвори в горле. Сама княжна удовлетворенно улыбнулась и присоединяясь к овациям вернулась на своё место. Молва не лгала и в отношении двоюродного брата княжны. Наследный принц действительно одарен. Правящая чета беседовала с советником Хуанцзи, который являлся наставником принца. — …Пожалуй, он будет не хуже Фэн Синя? Советник промолчал, судя по его лицу, придерживаясь иного мнения. Ци Жун, сплюнул виноградную шкурку и выкрикнул, что никто не сравнится с его братом. Пока остальные члены высшей знати умилялись привязанности князя Сяоцзина к венценосному брату, в Чан Хуан проснулось чувство стыда. Брат сам того не осознавая, пел дифирамбы другому брату на потеху родственникам, сидя в ногах. — Тетушка, сегодня мне довелось познакомиться с этим монахом, — тихо сказала Чан Хуан, не желая слушать восхваления Се Ляня, хотя дело заключалось не в самом двоюродном брате. — Неужели, — ласково улыбнулась государыня. — И как же это произошло? — Мы с Цзянь Лан покидали дворец в сопровождении Фэн Синя и пересеклись с ним, — с неуместной улыбкой рассказывала княжна. — Этот юноша такой чудесный. Я видела его без маски и не будь она в его руках, никогда бы не подумала, что такой мягкий с виду, молодой человек, может обладать подобной силой! — Ты вся прямо засветилась, — широко улыбнулась государыня мягко огладив щеки племянницы. — Возможно, мой сын познакомит нас с этим удивительным, с твоих слов юношей. Между тем, сражение ожесточалось, а вместе с ним и крики толпы становились всё яростнее. Демон наступал и войну угодившему богам приходилось отбивать атаки. С трибун было видно, как обе стороны страстно и с азартом вели бой, и эта энергия передавалась и зрителям, что кричали всё громче и громче. В какой-то момент, Чан Хуан показалось, что демон едва не выбил из руки война меч, но последний смог его удержать. Сияли искры, звенела сталь. Полыхнула белая вспышка и Чан Хуан затаила дыхание. Воин выбил из рук демона тяжелую саблю и последний опустился на колено. Представление подходило к логическому завершению: демон должен умереть, а добро восторжествовать. Но нанести последний, смертельный удар воину помешал визг с одной из крыш. Как оказалось то падал ребенок. Наследный принц взмыл в воздух, оттолкнувшись от земли и подхватил падающего. И не заметил, как маска, скрывавшая его лицо слетела с лица.

***

— Ты была права — праздник превзошел все прочие, — сухо произнесла Цзянь Лан. Чан Хуан и Цзянь Лан сидели за маленьким столиком в покоях княжны Сяоцзин и пили чай. После поистине неповторимого шествия, на улице Шэньу и во дворце начался настоящее сумасшествие. Принц Сяньлэ — любимец народа, явил уникальные таланты в искусстве сражения и акробатике. Ещё и лицо показал! Своим выступлением, спасением едва не разбившегося ребенка его высочество сразил в самое сердце не только одного демона. Сотни зевак, собравшихся посмотреть на выступление, не ожидавши столь грандиозных сюрпризов рукоплескали ему. Это было прекрасно. До поры когда шествие закончилось, а люди не желали расходится. Едва не началась давка, но дворцовая стража чудом смогла разогнать народ по домам. Все это время правящей фамилии не могли вернуться домой. Подружки вернулись в покои, когда стражники плотным кольцом окружили императорскую. Решили не выдвигаться в сад сразу, переждать пока всеобщее замешательство стихнет: наложницы тоже присутствовали на трибунах, на отдельно отведенных местах. Приставленные к ним евнухи в ответе за возвращение всех девушек в целости, а значит чужих легко вычислят. Девушкам и самим требовалось немного прийти в себя. Они пили кудин со сладостями. Чан Хуан проглотила небольшой кусочек сунжуаня, наслаждаясь сладостью бисквита. — Вот нужно было ему спасать этого мальчишку, — недовольно продолжала Цзянь Лан. — Ведь его бы непременно поймал кто-другой! — Я так не думаю, — облизнув губы, Чан Хуан протянула руку за новым кусочком «кожи тигра». — Малыш падал с такой высоты. Кто бы его заметил? Да и найдись смельчак — его бы пришибло. Его высочество — единственный, кто мог бы спасти мальчишку. — Ценой людского спокойствия! — гневаясь, Цзянь Лан загибала пальцы. — С него слетела маска. Процессия совершила три круга. Всего лишь три! А если это дурное предзнаменование? — Несомненно, а мальчик обернется бедствием для всех нас, — хихикнула княжна, допив кудин в пиале. — Верно говоришь: доверие народа мы потеряли. При самом ничтожном, ложном слуху, люди будут вспоминать эту процессию. Самое ужасное, что нам угрожает в ближайшее пятилетие — невозможность сэкономить средства из-за мнительности народа. Пожав плечами, княжна встала из-за стола. Под недоумевающим взглядом Цзянь Лан, она вытащила два рюцюня и принялась переодеваться. — В нарядной одежде нам будет неудобно. Тебе тоже не помешало бы сменить платье. Чан Хуан протянула подруге одежду и опустилась на пол. Задрав край ковра она отворила «дверцу» и хитрым взглядом уставилась на подругу: — Мы отправимся в сад через этот проход. — Это безопасно? — замялась Цзянь Лан, неуверенно снимая верхнее ханьфу и хмуро рассматривая дыру в полу. — Абсолютно. — Ты забыла, что я наотрез отказалась туда спускаться ещё четыре года назад, — окидывая подругу критичным взглядом, цедит Цзянь Лан. — Но сегодня ты согласишься, — самоуверенно отвечает Чан Хуан, улыбаясь. — Потому что я знаю, куда нам идти. — Я не смогу спуститься. — Я помогу. Чан Хуан первая спустилась по лесенке. Оказавшись внизу княжна наставляла подружку и на всякий случай встала поближе. Цзянь Лан, хоть и ведомая командами княжны, передвигалась неуверенно. Но княжна терпеливо ждала. — До чего же здесь душно, — утомленно вздохнула Цзянь Лан, преодолев лесенку. — И почему я всегда становлюсь участницей твоих похождений? Чан Хуан зажгла фитиль масляной лампы. На освященном лице заиграла задумчивость. Княжна надула губы и тоном великого мудреца произнесла. — Потому что наша дружба вечна. Мы как бушующее море и спокойный берег, как дикие ягоды и благоухающие нежные цветы на одном кусте, — в знак серьезности своих слов, княжна подняла указательный палец вверх. — Разные, но нас не разлучить самой смерти. Они спешно двинулись вперед. — Не извольте обидеться, госпожа, но кусты не растут в подземельях и морей с берегами здесь не бывает, — начала Цзянь Лан беря подругу под руку. В незнакомом, темном подземелье чувство страха усиливалось, но рядом с пышущей спокойной уверенностью Чан Хуан, знавшей верный путь тревога отступала. — Небеса свидетели — если вы не успокоите свое рвение попадать в авантюры, Она заберет вас многим ранее меня. — Брось, — отмахнулась Чан Хуан, игриво подмигнув. — Я ей не дамся. Пусть протянет свои костлявые рученьки — я сыграю с ней в карты. А в картах меня ещё никому не удалось обыграть. Даже в училище, где раскинуть партийку другую — единственная забава была. — Но ведь её шулерством не проведешь… Если судьба. — Судьбу можно изменить. А значит и у неё выиграть можно, — уверенно улыбалась Чан Хуан. — Как ты любишь говорить страшные вещи, — напугано, воскликнула Цзянь Лан. — Умоляю, хотя бы здесь попридержи язык! — Это вряд-ли. Я спрошу тебя о другом. Сейчас мне кажется, что я должна была спросить об этом вчера. Но мы никогда не бываем мудрее, чем сегодня, правда? И лучше быть откровенными теперь, чем никогда. Глаза привыкали ко тьме, и Цзянь Лан прижалась к Чан Хуан почти в плотную: разглядеть лица друг друга получалось. — Сегодня Вы сильно переживали за его высочество или за шаткость своего положения, госпожа Цзянь? — Что за официоз, госпожа Сяоцзин? Две юные госпожи остановились. Цзянь Лан сжала предплечье Чан Хуан. Не лучшее время и место. Однако они собираются плести настоящую дворцовую интригу и им нужно понять: готова ли Цзянь Лан к тому, что свалиться на неё со статусом невесты и жены принца. Сегодня Се Лянь показал княжне, что он действительно способен вознестись и вероятно станет достойным небожителем, помощником своего государства с Небес. Изменить судьбу можно, вопрос: стоит ли вмешиваться в судьбу принца? Плодородна ли почва? Принесет ли сегодняшняя вылазка те плоды, которые ждет Чан Хуан, когда засеет её семенами, за которыми направляется в гарем? — Ты хочешь стать женой принца, — серьезно, произносила Чан Хуан. — Его чин обязует тебя пойти за ним к престолу, Небесам или висельнице. Быть государыней — это не бесконечная праздность, а беспросветное следование протоколам и бесчисленным правилам. — Сказала самая своенравная княжна. — Поэтому я хочу всю жизнь провести с титулом княжны Сяоцзин, — проговаривалась Чан Хуан, морщив лицо. Быть родственником правителя намного лучше, чем являться венценосной. Им прощают практически всё. Законной власти никакой, зато положение и богатство дают возможность оказывать влияние. — На худой конец — принцессы. — А может статься иначе? — Не в ближайшее время, но боюсь, что да, —Чан Хуан тяжело вздохнула. От Цзянь Лан тайн она никогда не держала. Дело общее, и пожалуй, подруга заслуживала быть посвященной в опасения княжны. — Если принц вознесется, то вероятнее всего наследника не оставит. Тогда мне найдут мужа и будут готовить его в императоры. Я не хочу замуж, не хочу бросать врачевание, и не позволю за счет моей крови возводить кого-то на престол. Голос надорвался и Чан Хуан закашлялась. — Поэтому ты так хлопочешь о моём замужестве? — с обидой спросила Цзянь Лан, когда першение в горле отпустило. — Не помогаешь мне, а стремишься спасти лишь свое положение? — Мне важно твое счастье, Цзянь Лан, Поэтому я спрашиваю: точно ли ты готова? Если в твоей душе или голове есть хоть капля сомнения, тогда лучше вернемся в мои покои и допивая кудин, забудем об очередной авантюре твоей сумасбродной подруги, — от души говорила княжна. — Ты видела сегодня на трибунах — это будет повторяться каждый божий день и ты никогда не станешь вправе удерживать его от геройств. Потому что если он вознесется — тебе не удержать его на земле. Чан Хуан ненароком вспомнила слова государя, сказанные вчера ночью: « — Я не смогу его удержать на земле короной, если Небеса призовут на службу.» Никому не удержать. — Я готова, — вдруг уверенно произнесла Цзянь Лан. — Не считаю плохим желание править мирным государством, без воин и бедствий. Ведь корона возложить огромную ответственность на мои плечи. Однако, я не боюсь и не откажусь от брака за день до церемонии. Ты тревожишься за это госпожа? — спросила Цзянь Лан с прищуром глядя на Чан Хуан. — Скорее за то, что пытаясь переменить участь, навлеку на вас нечто ужасное, — прохрипела Чан Хуан. — Изменение престолонаследования или интриги при дворе — один риск. Подружки дошли до развилки. Послышался странный гул, он отлетал от стен и становился всё громче. Цзянь Лан дернулась и испуганно посмотрела на Чан Хуан: — Что там? Нам ведь не туда? Чан Хуан приложила палец к губам: — Возможно это из темниц, — прошептала княжна, сердце застучало быстрее, а по спине побежали мурашки, но княжна старалась не подавать виду перед Цзянь Лан. — Из темницы можно попасть в твои покои?! — шокировано воскликнула Цзянь Лан, эхо отлетало теперь от её голоса. — Ты понимаешь, как это опасно?! — Тихо! — шикнула Чан Хуан, прислушиваясь. Этот шум от чьих-то тяжелых и очень быстрых шагов и действительно доносился из коридора, ведущего в темницы! Кто-то направлялся к ним прямиком от туда. — Обсудим это наверху! — Чан Хуан словно ошпаренная раскаленным маслом, схватила подругу и потянула за собой. — Это может быть сбежавший пленный! Девушки, придерживая полы юбок побежали по коридору к спасительной воле. Не щадили ни колен, ни дыхания, но пленный, что пытался их нагнать был куда проворней. Чан Хуан спиной, покрывшейся холодным потом, почти ощущала его наступление, а слух подтверждал: он уже близко. Бившееся нечеловечески быстро сердце наполнялось страхом. И замерло на мгновение, когда перед лицом девушек возникла стена. — Тупик! Цзянь Лан уставилась на подругу своими черными глазами. Чан Хуан едва не согнувшись, переводила дыхание, и не видела, что этот взгляд ей говорил. Одышка и легкая резь в груди не добавляла ясности сознанию. Ей необходимо отдышаться, как иначе понять, как стена, которой вчерашней ночью не было, вдруг перегородила путь. — Такого… Не может… Быть, — отрывисто пыхтела княжна, разглядывая стену. Нам нельзя здесь оставаться! Как ты могла не знать! — вскрикнула Цзянь Лан, схватив подругу за плечи и хорошенько встряхивая её, но хватка быстро ослабла, когда девушка бросила взгляд за спину подруги. — О нет… Чан Хуан сразу поняла, что увидела Цзянь Лан и удерживая ту за руку бросилась к стене. Прикоснулась к каменной поверхности и глаза её округлились, ведь… Никакой каменной поверхности она не ощутила. Рука провалилась сквозь, как будто никакой стены вовсе не было. — Что это такое? — напугано мямлит девушка, глядя то на подругу, то на руку. Но не было времени стоять на месте. Разберется позже, главное скрыться от пугающего преследователя. Чан Хуан хотела увести Цзянь Лан, которой не хватало смелости сделать шаг сквозь стену первой, за собой, но… Цзянь Лан завизжала, не поддаваясь к выходу. Пленный настиг их. На его грязном лице, блестели глаза, где внутри плескалось безумство. Посмотреть в них хватило, чтобы впервые ощутить душащую панику. Своими израненными дворцовыми пытками ладонями он хватанул Цзянь Лан за предплечья. Он попытался потянуть девушку ближе к себе, разрывая крепко сжатые ладони подруг. — Сделай что-нибудь Чан Хуан! — кричала Цзянь Лан, не в силах сопротивляться и падая ниц. — Он хочет меня увести! Мужчина схватил девушку за ноги, действительно собираясь утянуть подругу во тьму. Цзянь Лан зарыдала, хватаясь пальцами за землю, грубо сдиравшую кожу с нежных ладоней и тонких запястий. Чан Хуан уронила лампу и фитиль потух. Княжна судрожно схватилась за голову, смотря вокруг, в надежде найти предмет, с которым она сможет оказать мизерное сопротивление. Заметила только груду камней, к которым тут же бросилась и, чудом не задевая Цзянь Лан закидывает камнями один за другим в пленного. Не останавливаясь, не контролируя себя, Резко проснулось что-то? Страх? Возможно, но это неведомое чувство призывало продолжать, когда тот отпустил Цзянь Лан, прикрывая себя руками. Бросать камень за камнем, попадая точно в цель, пока пленный, не упал утратив сознание, а княжну не потянули в сторону. — Хватит! Хватит! — рявкала Цзянь Лан, что тут же уползла из-под залпа, а теперь аккуратно разжимала руку Чан Хуан, заставив выронить оставшиеся булыжники на землю. — Всё закончилось. Ты спасла меня! Спасибо! Спасибо! Спасибо! — З-закончилось? — одурманенно лепетала Чан Хуан, оглядывая мужчину и камни под ногами, только начиная осознавать, что она сотворила. — Цзянь Лан он… — ощущая как медленно к горлу подступает ужас и перехватывает дыхание. — он что… н-не шевелиться? Юная княжна хотела подойти к мужчине, осмотреть, проверить дышит ли. Но ей не позволили. Цзянь Лан сжала предплечья подруги, не дав сделать и шагу. — Ты не подойдешь к нему. Это опасно, — отрезала Цзянь Лан и потащила подругу за собой. Чан Хуан вырывалась из крепких объятий, но силы резко покинули её, не оставив ни единой возможности освободиться. Так и поплелась за подругой, поджав губы, без конца оборачиваясь на лежавшее в одиночестве тело, пока тьма не поглотила его.

***

Поднявшись на поверхность Чан Хуан плюхнулась на землю. Юная госпожа молча смотрела на дрожащие, словно чужие ладони. Она забила человека камнями. Оставила одного раненого. Лекарь. Та, которая должна спасать жизни. Чувство вины росло, раскрывалось словно бутон лунной красавицы ночью. И это не давало покоя. Чан Хуан обессилено завалилась на траву, игнорируя потуги Цзянь Лан взбиравшейся наверх следом: — В мыслях моих не представлялось, что окажусь в кошмаре, подобно этому! Ещё и руки все исцарапаны… Смотреть страшно! — вздыхала, придирчиво оглядывая растрепанный внешний вид подруга. А потом опускает взгляд на Чан Хуан. — Немедленно поднимайся! Негоже знатной госпоже сидеть на земле, ты ведь не букашка, а княжна государства Сяньлэ. Чан Хуан поднялась. Поравнялась с Цзянь Лан и едва не вспыхивая сказала: — Госпоже не подобает сидеть на траве, а ещё не пристало забивать народ камнями, как и лекарю претит оставлять раненных. Но я считаю первое нарушение — самым незначительным. — Ты называешь народом грязного оборванца, напавшего на меня? Чан Хуан да ты спасла меня, за что я очень благодарна, но больше я туда не спущусь. — Нельзя его бросать там! Если он умрет, его хватятся и найдут в подземелье. Цзянь Лан упрямо молчала. Понимала, если бы пропавшего заключенного нашли в городе, покалеченного, пусть даже мертвого — никто бы не стал разбираться. Во дворце государь немедля поднимет разбирательство, что происходит в подземелье, о котором никто не знает. В таком случае подружкам не избежать проблем. Но одна преграда встала между Чан Хуан и Цзянь Лан. Чан Хуан забылась, погружаясь в укоры совести, словно в болото. Цзянь Лан же напугало жуткое подземелье до безумия. Она желала никогда больше туда не возвращаться. — Значит мою милую госпожу Сяоцзин совсем не насторожила каменная стена, появившаяся неизвестно откуда? Ведь как я понимаю, ранее её не было? Ответ не имел смысла ведь обеим ясно. За всем стоит морок и нечесть — предположение витало в воздухе. Чан Хуан задумываясь, приложила палец к губе: — Полагаешь, выходки демона тому виной? — Подобное ничем как нечестью не объяснишь, — Цзянь Лан пожала плечами. — Если так, то ты должно быть благословенна небесами, раз смогла вытащить нас. Кто знает, какие намерения мерзавец в голове держал! Чан Хуан продолжала задумчиво стоять. Можно сие дело объяснить головным или душевным недугом. Но обе подружки головами не бились, чтобы того, чего нет видеть. Цзянь Лан положила руки на плечи Чан Хуан, чуть было не погружая в свои объятия и ласково сказала: — Ваше сиятельство, тебе не дает покоя твоя совесть, ты считаешь самозащиту — проступком и хочешь помочь. Ты станешь благородным лекарем, ведь тебя ведут благие намерения, но одну мудрость уясни на всю оставшуюся жизнь: не всем нужно помогать. Чан Хуан прикусила губу. Как посмотреть. Есть люди, которым помогать бесполезно. Они никогда не оценят добро по достоинству. Иной раз не позволят обстоятельства, когда подлость чужих поступков отталкивает так далеко, что рука помощи сама не поднимется, не дотянется. Но в их положении не протянуть её — такое же вероломство, хоть и оправданное необходимостью защитить себя и близкую подругу. Когда Чан Хуан закончила обучение, наставник училища давал наставления ей и другим своим ученикам. Он пытался донести до молодых лекарей одно: на своем веку каждый, кто причастен ко спасению людей, столкнется с выбором. Всех спасти нельзя, вот и решай, милый человек: кто нуждается в возможности выжить, и того будут спасать, а иному судьба в колесо Сансары уйти. Цзянь Лан пыталась донести, что свой выбор княжна уже сделала, вырвав подругу из лап пленного. Однако Чан Хуан падка поспорить с судьбой. Княжна балансировала на грани рассудительности и безрассудного, горячего авантюризма, и не могла согласиться с подругой. — Мне нужно доложить об этом государю, — раздумывая тянула Чан Хуан, вскинув брови, разглядывая в траве маленькие, сиреневые колокольчики, что бутоны вниз опустили. — Извиниться за многолетние, ребяческие вылазки из дворца и попросить другие покои. — Совершенно верно! — просияла от радости Цзянь Лан кажется впервые за день. Наконец-то! — Наконец-то её сиятельство княжна Сяоцзин Ци Чан Хуан проявит здравомыслие и совершит правильный смиренный поступок, — торжественно объявляет Цзянь Лан. Наконец-то горячая кровь отступила! — …постой, куда ты? Или нет? Но, к прискорбию. Радость и торжественность завяли неумолимо быстро вместе с сияющей улыбкой, улыбкой на пару, когда Чан Хуан развернулась и пошла к плите. — Император не должен узнать об этом! — бормотала княжна, качая головой. — Если начнем говорить, придется поведать, зачем мы отправились в подземелье. Тогда в немилость попадете и ты с наложницей из моего училища. Я не допущу, чтобы мои люди пострадали! — Что же ты снова удумала?! — обреченно вздохнула Цзянь Лан уже предвкушая надвигающиеся неприятности. И Чан Хуан посвятила подругу в план. Ей предстояло спуститься вниз, найти тело пленника, который ещё должен быть без сознания. Она осмотрит его и когда Чан Хуан поймёт, как помочь, они попросят наложницу послать к гаремному лекарю за необходимым лекарством. А если опасения подтвердятся и нападающий окажется демоном, в гареме все равно найдутся обереги, способные защитить девушек по возвращении во дворец. При этом Чан Хуан не хотелось верить, что проход, которым она пользуется с детства обжила нечесть. Ведь от неё же придется избавиться. В её возможностях, дотащить пленного обратно в темницу представлялось более простой задачей. Ведь не стеблем ромашки же в одиночку биться с духом! Придется идти с доносом к императору, а рассказывать ему подробности будет невыносимо стыдно… легче выпросить новый дворец! Юной княжне оставалось уповать на удачу, что никогда её не покидала. Спустившись, Чан Хуан по-настоящему удивилась: здесь не было тела. Это подтверждало опасения. Напавший на них пленник просто не мог испарился. Не найдя никаких следов, указывающих, что пленник скрылся в определённом направлении, но подняв с земли две потерянные масляные лампы, девушка прошла немного дальше. Подозрение стало окончательным выводом: пленный провалился сквозь землю. Обычный человек, измождённый заключением пытками и недавним избиением не может исчезнуть бесследно а вот демон — несомненно может. И сердце забилось быстрее. Среди испуга, надвигающейся паники, в быстро перебиравшей мысли голове, не утихая, гремел один лишь вопрос: Как известить дядюшку и не остаться без головы?