Оковы пустынь

      Люмин честно пыталась последовать примеру Паймон, которая уже видела десятый сон, лежа на импровизированной кроватке в виде кресла. Но не могла даже сомкнуть глаз из-за беспокойства — Тигнари и Сайно не пришли в назначенное место. Конечно, повод для беспокойства был — с ними могло произойти всё что угодно. Люмин просидела за столиком кафешки, что была около места их встречи, несколько часов, пока закатное солнце не окрасило улицы Фонтейна в оранжевый. Конечно, она не стала терять время, но начала обдумывать их встречу с Тартальей. Несмотря на то, что в последнюю из встречу, он, мягко сказать, хотел сразиться, сейчас не выказывал никаких эмоций, вежливо поздоровался, поинтересовался как дела, будто давний друг и рассказал, что остановился в гостинице неподалёку по поручениям Её Величества. После его слов Путешественница сообразила, что пришло назначенное время, быстро попрощалась и пошла на место встречи.       И уже ближе к полуночи, не дождавшись друзей, они с Паймон нашли неподалёку отель (Люмин убедилась, что не тот, где остановился их знакомый).       Теперь же, лёжа в темноте их с Паймон одноместного, но уютного номера, она никак не могла успокоиться. Неприятные мысли, которые Люмин старательно отгоняла, приходили одна страшнее другой. Наконец, поняв, что ей сегодня поспать не удастся, она, обречённо вздохнув, села в постели. За окном без занавесок всё так же было темно и путешественница даже сидя на кровате смогла различить некоторые созвездия, невольно вспоминая Мону. Но любоваться звёздами было некогда, поэтому она тихо, насколько это позволяли скрипящие половицы, быстренько оделась, и, заперев комнату вместе со спящей внутри Паймон, стала спускаться по лестнице, очень надеясь, что в Фонтейне не существует комендантского часа. На улице, благодаря витым фонарям вдоль дороги, было достаточно светло, чтобы можно было разглядеть указатель, который, видимо, днём, в спешке, Люмин не заметила. Однако, вопреки её ожиданиям, на нём не было ни одной надписи.       «Что за бред…»       Оставалось надеяться, что ей повстречаются магазины, по типу «Для любителей священного призыва семерых» и «Все травы Тейвата». Уж тогда она бы точно знала, где искать своих друзей.       «И почему я решила, что искать друзей ночью, в незнакомом городе, было хорошей идеей?!»       Но вздохнув, Люмин напомнила себе, что всё равно не могла бы уснуть, так почему бы не заняться полезным делом пораньше? К тому же вся ночь впереди. Для начала стоит ещё раз пройтись по месту их разлуки и договоренному месту встречи.

***

      У Тигнари, по его расчетам, было много времени. Для начала он решил изучить некоторые улицы, магазины, а уже потом решать, чем заняться. Недалеко от того места, где они с друзьями разошлись, обнаружился большой базар. Прижав руками уши к голове от шума, лесной страж стал проталкиваться сквозь плотную толпу, заодно рассматривая товары. Особенно его заинтересовал местный фрукт. Продавец — пухленький мужчина лет сорока объяснил ему, что этот фрукт привозят с севера, поэтому произношение отличается от оригинального. — Вы не отсюда? — Сразу перевёл он тему, будто не хотел лишних вопросов. — Одежда, — указал он на собеседника, — такое тут никто не носит. — Все верно, — не стал отпираться Тигнари, зная, что переубеждать того бесполезно. — Я прибыл из Сумеру, по очень важному делу. Прошу меня извинить, ваши фрукты очень вкусно пахнут, но у меня нет времени и денег на них. — Покупай пока можешь, — прошептал на ухо до боли знакомый голос и Тигнари уже хотел попросить Сайно пошутить в другой раз, но, обернувшись на голос, никого не увидел. Лишь на другом конце базара мелькнул чёрный плащь. Желая выяснить, зачем все это было, лесной дозорный, не отвечая кричащему ему вслед продавцу, побежал. Сам не зная зачем, но он все бежал за человеком в чёрном плаще, будто удаляющемуся с каждым шагом. Сердце бешено колотилось где-то в ушах, не желая мириться с долгим бегом, но никак не могло повлиять на это, лишь продолжало стучать все быстрее.       Вот он выбежал на пустую площадь, чёрного плаща нигде не было видно. Лёгкий шорох позади говорит о том, что он не один здесь. И он оборачивается, на свой страх и риск, сталкиваясь с чёрными, как самая тёмная ночь, глазами. Глазами его шакала.