Оковы пустынь

      Сайно, постоянно оглядываясь по сторонам, шёл по улице, что располагалась недалеко от места расставания с друзьями. Настроение было отличное — скоро это путешествие закончится, они вернутся домой, Тигнари поинтересуется о его самочувствии, и он искренне посмеется в ответ. А пока что можно и расслабиться. Но, словно услышав его позитивные мысли (а может, так и было), существо внутри заворочалось, будто перевернулось на другой бок и погладило сознание изнутри лёгким насмешливым шепотом. — Ты все ещё веришь в позитивный конец? Хм… Какой же ты мне глупенький достался — тихий смешок — не расстраивайся, для тебя все быстро закончится… Хочешь фокус? Хотя кого я спрашиваю…       Это было так неожиданно, что махаматра даже дернулся — его рука поднялась в воздух, перевернулась и легла обратно. Видимо, это был тот самый «фокус», доказывающий, что просто так тот не оставит его в покое и сможет сделать все, что пожелает. — Ты все ещё не понял? Какие глупые нынче пошли матры… Вот в моё время… Хотя что-то мы увлеклись. Я хочу сказать тебе, что я в любой момент могу сделать что-нибудь с твоими драгоценными друзьями. Твоими руками! И все будут винить тебя в произошедшем! Подумай, как бы ты поступил в такой ситуации? — Заткнись! — не выдержал его натиска Сайно. Мало того, что он теперь может его контролировать, при желании он также может навредить его друзьям, а этого никак нельзя допустить.       Прохожие удивлённо на него уставились, ведь, по их мнению, он кричал на кого-то из них. Вздохнув, махаматра поспешил скрыться за углом ближайшего здания, уйдя с поля обзора любопытных глаз. — Чего ты хочешь?! — Чуть ли не прорычал махаматра, едва убедился, что никто сейчас ним не наблюдает. — Я?! О, этот список можно долго перечислять… — Что ты хочешь от меня? — сразу зло исправился махаматра. Стараясь быть почти вежливым и не думать о времени, которое он мог бы потратить на поход по магазинам, Сайно вел диалог, который с самого начала был обречен. Его удивляла веселость того существа. Будто он забавляется, мучая свою жертву. — Только прошу не начинай эти ваши «ты просто не представляешь как мне тяжело». Поверь, я это уже слышу не первый раз и больше никогда не желаю слышать! — резко поменяв настроение, существо зло выплевывало каждое слово. — Хочешь знать почему я так говорю?! О, я могу показать тебе, — неожиданно предложил он, — но тебе это вряд ли понравится, — он усмехнулся. — Также советую тебе присесть, — заботливо предложил он.       Сайно выслушал этот монолог на одном дыхании, надеясь услышать что-то полезное, но теперь, отмерев, оглянулся. Рядом был только бордюр, но выбрать не приходилось, поэтому он с размаху на него плюхнулся, сам не зная, зачем все это делает. И как раз вовремя: его взгляд затуманился, будто на город накинули темную вуаль и перед глазами, будто был встроен прожектор, начали появляться картины. Сначала тени, а затем и цвет. Протереть глаза не помогло — все осталось на своих местах. — Не нравится? — удивился голос в голове, продолжая проецировать новые картины. — Это воспоминания, — неожиданно пояснил он, будто старому другу. — ты видишь то же, что и я, только давным-давно. Присмотрись повнимательнее, может что-то полезное будет…       И голос умолк, будто отвлекшись на что-то. Сайно же не возражал — если предлагают что-то полезное, не врядящее здоровью, то надо пользоваться.       Это были ожившие картины. Он словно бы от первого лица наблюдал разные битвы, почему-то всегда кровавые, где жертву раздирают когтями… Картины шли не одна за другой, а будто все одновременно и если сосредоточиться на одной, можно в деталях рассмотреть всю «красоту пейзажей». Видимо, у этого божества отличная память, раз он помнит многие моменты из жизни своих «сосудов», в которых вселялся ранее. Это позволило сделать махаматре вывод, что он не первый «счастливчик».       Сосредоточившись на воспоминаниях, он не сразу заметил, что голос пропал, его присутствие вообще не ощущалось. Коря себя за невнимательность, Сайно мысленно отодвинул эти картины в сторону и, как потом стало известно, это спасло не одну жизнь.       Едва его глаза привыкли к свету, как внимание приковала всего одна точка во всем Тейвате и ничто бы его не напугало больше того, что он увидел.