И снова здравствуй, Юрий Конев!

Выходя из Берлинского аэропорта, Юра чувствовал себя счастливым: он приехал в Ласточку, что бы вернуть долг старому другу, пусть и опоздал на десять лет и неожиданно нашёл его номер в их капсуле времени. А после встретился и с ним самим. Искал медь, а нашёл золото. Теперь, Юра был полностью уверен в этом, они точно уж не потеряют друг-друга. Сейчас есть и интернет, и вообще многое изменилось за время их разлуки и пребывания Конева в Германии. Теперь всё должно быть хорошо. Но окрыляющие чувство радости довольно быстро пропало, стоило Юре закрыть входную дверь своей квартиры. Пусто. Было слишком пусто в его доме, и стало пусто на душе. Здесь нет его особенного друга, нет Ласточкиного гнезда и такой весёлой и милой Герды тоже нет. Только пустота и уже осточертевшее одиночество. Юра вздохнул, наспех переоделся в домашнюю, более удобную одежду и отправился в душ после долгого перелёта. Стоя под приятными тёплыми струями воды он думал, что хотел бы оостаться у Володи подольше. Удручающе жалкое количество времени они провели вместе после столь долгой разлуки. Ещё столько нужно рассказать, стольким поделиться... Юра про себя хмыкнул: снова ему мало. Даже слишком в этот раз. Хотелось подольше побыть вместе, подольше посидеть на диване перед камином, перебирая меж пальцев длинную светлую шерсть Герды и говорить, говорить говорить до самой ночи, а от ночи до утра, если бы не режим. Если бы не режим и работа, Юра готов был хоть сейчас купить билеты, захватить с собой пару пластинок со своими произведениями, которые он написал для него, бутылку рома и встречай меня, Харьков! И, если на чистоту, очень хотелось обнять Володю. Крепко-крепко и больше не отпускать. Увезти его в Германию, вместе с Гердой и заново, почти с нуля возродить то, что было почти утрачено спустя двадцать лет. Или может, сделать даже крепче и надёжнее. И то, что произошло ночью... Володя тогда во сне тяжело дышал, дрожал и тихо, еле слышным шопотом звал его. Юру. Тогда ему стало даже не жаль его, просто было до безумия грустно. Грустно что тогда, много лет назад он не додумался заранее сообщить Володе о переезде. Может, если бы он это сделал, то они бы до сих пор были вместе, пусть и на расстоянии. Хотя, возможно они бы поссорились гораздо раньше и разошлись бы как в море корабли. Нет. Такого Юра не мог и подумать, без болезненного укола где-то в груди. Это бы его сломало. Он стоял несколько минут, и с болезненным трепетом внимал тихому голосу друга. Развернулся, что бы уйти поспать в спальню и оставить Володе диван, но не выдержал. Аккуратно, что бы не нарушить и без того нервный сон, Юра лёг рядом с ним и аккуратно обнял, стараясь не задевать свежие раны сделаные «кем-то неважным». Когда он увидел эти багровые полосы на Володиной шее, то почувствовал резкое желание врезать этому «кому-то», и посильнее. Так Юра и лежал, мягко обнимая так доверчиво прижавшегося к нему Володю и невпопад бормоча что-то успокаивающие ему в макушку. Это давно забытое чувство трепета вновь окутало его сознание, в миг захватив мысли-чувства, обвиваясь вокруг его души, точно ядовитый плющ. От этого яда немели кончики пальцев, электрическим разрядом разнося спокойствие по всему телу в ритм удамам сердца. И с каждой волной цунами становилось только больше и разрушительнее, выбивая из головы такие неуместные сейчас вопросы «И что будет потом?», «Правильно ли я поступаю?», «Можно-ли мне вообще его так обнимать?», «А это не слишком?» Нет, нет, конечно же нет. Зачем об этом думать сейчас, когда Володя наконец то начал спокойно дышать, поддавшись Юриному спокойному и тихому голосу? Незачем. Странно это было. Ощущение полного удовлетворения и точно кто-то или что-то шептало сверху, что теперь всё будет хорошо, теперь всё будет как надо. Приятное чувство, что ты кому-то нужен и к тебе могут так доверчиво прижиматься, пусть и сквозь сон. У Юры, разумеется за эти двадцать лет были отношения и он правда любил, но только первые пару лет. Жизнь с Йонасом не дарила такого всепоглощающего спокойствия. Он его раздражал. И это было взаимно. «Опять бренчишь тут, у меня кровь из ушей уже льётся! Не можешь делать это, когда меня дома нет, или лучше вообще в другом месте!» Юра долго терпел, но однажды не выдержал и вышвырнул Йонаса издому, вместе с его вещами. Надоел. Володя был другим. Ему по-настоящему нравилось, как Юра играл и он по-настоящему ценил его игру. Он об этом не говорил, однако его сверкающие и полные трепетного тепла глаза, стоило Юре сыграть «Колыбельную» у него дома, говорили за него. Тогда Володя даже не понял его намёка, когда во фразе о разлаженном пианино о самом инструменте и речи не шло. Так забавно и так знакомо. Юра, уже засыпая, лёг поудобнее, прижав Володю к себе, и неосознанно переплелся с ним конечностями. Почувствовал, как Герда улеглась у них в ногах и с глупой, по-подростковому счастливой улыбкой наконец уснул.

В настоящем, стоя в душе Юра и не заметил как точно такая же улыбка появилась на его губах. Но оосознав это, Юра снова успокоился и быстро вынырнул из потока мыслей. Не сейчас. Надо поесть, пойти спать, а завтра с утра работа...

***

2007 подобрался слишком незаметно. Юра и глазом моргнуть не успел, как наступила зима и прошёл Новый Год, ещё моргнул и уже февраль. Честно сказать, Юра до сих пор был немного в шоке, с отъезда Володи прошел целый месяц, но он не мог до конца прийти в себя и поверить, что они снова вместе. На этот раз по настоящему. При мыслях об этом, да и о том, как они встретили Новый Год щеки мгновенно багровели, а желудок начинал танцевать нижний брейк данс, вместе с поселившимися там бабочками и тараканами из головы. Было уже примерно одинадцать вечера, когда Юра лежал в пустой постели и пялился в потолок, силясь наконец уснуть. Ну, это не дело, совсем распустил себя. И куда только режим делся? Ответ был за полторы тысячи километров от его дома, и может, уже спал. Юре стало интересно, а действительно ли Володя уже спит? И, лениво потянувшись, достал телефон и открыв аську, с удивлением обнаружил, что Володя в сети. Чуток поразмыслив, Юра написал ему. «Почему не спишь? Да ещё и сидишь онлайн» Долго ждать не пришлось и уже спустя пару минут прилетело ответное: «Только зашёл проверить, вдруг ты тоже тут, и вот удача! — Володя, наверное, улыбался. — Сам почему не спишь? У тебя же режим!» Поджав губу и усмехнувшись, Юра, подумав, решил снова подколоть друга. «Да кое-кто тут приезжал, весь режим мне сбил, не могу вот так сразу к нему вернуться, ложусь поздно, думаю… о всяком». «О чём это?» «Не скажу! — Губы Юры сами собой из усмешки стали расплываться в ехидную улыбку и между сообщениями он отправил смайл, показывающий язык. Однако скоро постарался быть посерьёзнее и вспомнив, спросил. — Как там мама?» «Встретил, привёз домой, остался ночевать в родительской квартире. Лежу в своей старой постели, тут очень неудобный матрац, чувствую спиной все пружины. И как только спал на нём столько лет?» «Это потому что меня рядом нет. Со мной тебе было бы удобнее». Он закусил губу. «Да, Юр, с тобой мне было бы удобно спать даже на тибетских колючках». Юра некоторое время боролся с собой, но довольно быстро азарт с игривостью в команде против серьёзности победили, и он написал: «Хотя не исключено, что со мной тебе в спину упиралось бы нечто другое». «Юра!» Смеясь, он прислал в ответ хохочущий смайлик. «Ладно, я пойду спать. Надеюсь, теперь ты будешь засыпать с мыслями обо мне. Спокойной ночи». — Юра думал добавить смайлик сердечка, но передумал. От его привычки везде пихать эти смайлики, у Володи уже мог случиться пиксельный передоз. Он тихо хихикнул. «Спокойной» — Прилетело от Володи и он вышел из сети. Юра отложил телефон на тумбу и счастливо улыбнулся. Сейчас он правда был счастлив, хотя, если бы рядом сейчас находился Володя, он был бы в разы счастливие, однако, сейчас не об этом. Юра вдруг подумал о том, что хотел бы рассказать шестнадцатилетниму напуганному и потерянному Юрке о том, как хорошо ему сейчас и о том, что они с его особенным другом сейчас вместе. Интересно, что шестнадцатилетний Юрка ответил бы на подобный рассказ? Посмеялся и покрутил бы пальцем у виска? Или наоборот, поверил во всё это и валялся бы без сознания, красный как рак? Юра и сам покраснел, но перевернулся на другой бок и поразмышляв о разговоре с юным самим собой и не заметил, как уснул.

***

На следующие утро, Юре отчаянно захотелось позавтракать в открывшемся недавно кафе, недалеко от его дома, и он, пересиливая себя, отклеился от кровати в девять утра, расчесал отросшие до плеч кудрявые волосы, завязал их в низкий пучек и наспех потеплее однвшись, вышел. Запер дверь, вспоминая, выключен ли газ и утюг и нажал кнопку лифта, поленившись с утра устраивать себе пробежку по лестнице. Войдя в открывшиеся через минуту дверцы лифта, Юра начал мурлыкать себе под нос мотив одной русской песни и постаравшись, нашёл её в интеренете. Помолившись на то, что он сегодня не забыл наушники, Юра надел их, включил песню чуть ли не на всю громкость и выходя из лифта тихонько начал подпевать: — Время пройдет и ты забудешь, всё что было... С тобой у нас, — он прерывисто выдохнул.— С тобой у нас... Но только Конев открыл дверь подъезда, как не уследил и, гений эдакий, споткнулся об собственные ноги и полетел вниз, чертыхнувшись: — Verdammt! Однако упал Юра не на асфальт или бетон, а на песчанную дорогу, что было довольно странно. Музыка в ушах перестала играть, и до его мозга долетело пение птиц и жужжание цикад со сверчками на пару. Ни рева машинных двигателей, ни разговоров толпы. Странно это как-то. Но внезапно, Юра сквозь звуки природы уловил детские весёлые голоса, столь редко слышимые в его городке в Германии...