Мудрость обнимающая лотос

Тьма медленно опускалась на залу, темные тени плясали по углам, трепетали в бликах огоньков лампад и фонариков. Гул и скрежет наполнил пространство, темная песня набирала обороты. А мы смотрели друг на друга, ухватив друг друга за предплечья, мы кружились в центре, медленно и плавно, наблюдая за тем, как течет по нашим меридианам темная ци. Даже его рана на миг испарилась, скрылась за призрачным рукавом. – Они всегда будут такими, Правая Рука, – тихо прошелестел голос Вэй Усяня, подобный жухлой листве. – Я знаю, Господин, – отозвалась я. – Но им следует привыкать, – повысил голос Вэй Усянь. – Ведь теперь мы часть нашего мира. – Такая же полноправная, как и все они, Господин, – ответила я. – Господа говорили много слов, – поворот, еще один, поворот. Мы кружились словно в центре призрачного цветка, и его лепестки превращались в спирали от каждого нашего па. – Слов несправедливых и жестоких. Говорили о том, что способны справиться с любым злом. Что же! – мы резко остановились на одном месте. Ладонь к ладони, пальцы переплетены в замок так крепко, что костяшки побелели. Двое детей Тьмы, облаченных в полупрозрачные одеяния, полы трепетали на мертвом ветре. Мы смотрели на них, видели блики алых ответов наших глаз на их лицах. Лицах, застывших в благоговении и ужасе. Я скорее почувствовала, как Цзян Чэн скользнул на безопасное расстояние за нашими спинами, занял свое место главы в Зале Меча, воссел на возвышении Лотоса. Лань Ванцзи скользнул ближе к выходу, сел в позу лотоса и одним резким изящным движением расчехлил свой гуцинь. Народное волнение достигло пика, когда заклинатели заметили, как из-под пальцев главы Цзян и Второго Нефрита Лань рождается защитный барьер, что проводит четкую границу между собранием и темным туманом. Заклинатели волновались с каждым ударом сердца все больше, сетовали на происходящее, искали ответы у своих товарищей и наставников. Но и могущественные главы орденов ничего не понимали в происходящем. Замерев, они смотрели на то, как тьма проникает в Залу Меча, становится плотнее. Они вслушивались в далекий перезвон золотых колокольчиков, слушали тихую и мягкую поступь. Едва уловимые женские шаги. Шелест одеяний. И ласковые, нежные голоса, успокаивающие нотки которых исказила сама смерть. Туман наползал к нам изо всех щелей, стелился по полу. Двери в Залу Меча резко прянули по сторонам, а замогильная песнь усилилась. Стали различимы слова: – Утки, я слышу, кричат на реке предо мной, Селезень с уткой слетелись на остров речной... Тихая, скромная, милая девушка ты, Будешь супругу ты доброй, согласной женой,* – едва прозвучало последнее слово, в залу медленно, не ступая по земле, вплыли тринадцать фигур. – Свадебная песня! – взволнованно воскликнул кто-то из заклинателей Ян. Ян Бяо согласно кивнул в ответ и жестом попросил помолчать. Двенадцать невест медленно двигались вперед: по двое в две шеренги, лица закрыты алыми покрывалами, кисточки и колокольчики мелодично позвякивали при ходьбе. От них разило смертью и холодом, страх медленно наполнял пространство вокруг. Но все это меркло и бледнело, стоило лишь взглянуть на ту, что шла впереди всех. Высокая и статная, по одному ее виду становилось понятно – девушка при жизни принадлежала благородной семье. Ее свадебные одеяния были почти не тронуты тлением, а в искаженном свете фонариков и огней казались едва ли не одеяниями принцессы. В одной руке она держала крохотный поднос из обсидиана, такой, что умещался на ее изящной белой ладошке. В центре которого, надежно связанный сетями заклинаний, стоял черный матовый горшок. Удушливый дым от него валил к потолку, но растворялся, развеивался, стоило ему лишь напороться на стену защитного барьера, созданного Цзян Чэном и Лань Ванцзи. А если уж этот дымок пробирался ближе к нам с Вэй Усянем, так и вовсе темный туман стремительно бросался вперед, пожирая, впитывая эту дрянь в себя. Невесты шли медленно, словно давали каждому из присутствующих себя разглядеть, восхититься и ужаснуться одновременно. Я знала, сколько радости скрывается на их мертвых лицах под алыми покрывалами, каким счастливым огнем пылают их белесые глаза. И пусть сердца их навек замерли в груди, но темная мрачная радость будоражила их существо. Слова свадебной песни звучали отовсюду, казалось, что сам мир пел вместе с этой процессией. А девушки все шли вперед, медленно, плавно, словно их путь был бесконечным. Мертвые голоса усилились, теперь было понятно: поют все двенадцать невест. Заклинатели жадно вглядывались в мертвую процессию.Они наконец поняли, что призрачные невесты пришли не по их душу, поэтому все внимание сосредоточили на черном горшке в руках. Горшочек подпрыгивал на подносе словно живой, что-то запертое в нем пыталось выбраться, несмотря на все связывающие заклинания. – Какая красавица! – выдохнул один из юношей, когда идущая впереди всех невеста поравнялась с кланом Яо. – Да помолчи ты, у нее же лицо закрыто! – толкнул его в бок другой заклинатель. – Я чувствую, понимаешь, чувствую, что она красива! Невеста лишь на миг замедлила шаг, повернулась в его сторону. Следом остановились другие девушки, замерли на одном месте. Ловко удерживая поднос на одной руке, изящными движением другой невеста приподняла покрывало, обнажая нижнюю половину лица. Она просила называть себя просто Чжэнь. У всех тринадцати мертвых невест было лишь это желание. Зваться росто Линь, просто Сун, просто Чжэнь.Она просила не спрашивать ее ни о чем из того, что она пережила в своей земной жизни. Она лишь хотела быть полезной, пусть люди и обошлись с ней жестоко за ее красоту, но мир не виноват в жадности и глупости людей. Но все же я прочла ее историю – по багровой полосе на шее, по синякам на лбу, по запекшейся крови на ссадинах, по кровавым пятнам на подоле ее одеяния. Я научилась считывать историю мертвецов, лишь посмотрев им в глаза. Она так и не добралась до дома любимого. В то неспокойное время враждующих царств много разбойников заполонило дороги. Сопровождение молодого генерала не успело лишь на полчаса. Всего лишь на половину часа! Засада на горном перевале, предательство в доме отца. Унижение и боль. Желанная смерть все не принимала ее в объятия. Последним словом, что она произнесла, было его имя. Имя того, кто обрушил свою месть на всех виновных, на тех, кто посмел так жестоко разлучить их с возлюбленной. Да так, что сам едва ли при жизни не обратился в голодного духа. И обратился бы, если бы не мольба к нему самой Чжэнь. Госпожа из благородной семьи знала, что такое долг, и погибла, до конца исполняя его. Будучи отомщенной, она могла бы уйти. …но решила остаться. Из уважения к ней я не задавала вопросов. Молчал в ту ночь и Вэй Усянь. Мы приняли ее просьбу, ее горячее желание. Ведь даже жестокая и позорная смерть, даже обида, что испытвала ее мятущаяся душа не смогли заставить забыть ее о том, как прекрасен бывает мир. Как важна каждая жизнь. И сколько в этом мире бывает слабости, несправедливости и боли. Чжэнь и ее мертвые названые сестрицы желали сражаться со злом, что рождается в людских сердцах. И мы приняли их на службу. Вэй Усянь позволил себе короткую усмешку, заметив, как шелк покрывала лег на белую кожу ее руки с загнутыми красными когтями. Едва увидев такие перемены в изящной руке невесты, заклинатели как по команде отпрянули назад. Она улыбалась, повернувшись к заклинателям, что обсуждали ее красоту. Запекшаяся кровь на губах заменяла ей помаду, кровавая слюна покрывала зубы. Я знала – Чжэнь приподняла бы ткань еще выше, позволила бы оценить трещины на своих щеках, кровавые отметины на ее лбу. И огромные ставшие черными глаза… Так невеста и застыла, глядя на того, кто назвал ее красивой, и ее мертвая улыбка становилась все шире. – Ничего не меняется, сестрица, – прозвучал низкий голос за ее спиной. – Они, как и прежде, не скроются от нас. – Я красивая? – спросила Чжэнь юношу, который отчего-то не стремился уходить и даже не отреагировал, когда товарищ дернул его за рукав. Невеста скалилась в страшной гримасе, показывала, как ее зубы медленно превращаются в клыки. Аромат мести, густой красноватый туман вдруг соткался из воздуха, поплыл по зале, разнося запах траурных благовоний. И старой могильной земли, прогнивших гробовых досок. – Мстящие невесты, – неживым голосом и громко, слишком громко сказал Ян Бяо. Девушка тут же подалась на его голос, оставив за барьером несчастного юношу, который все бормотал: – Вы… вы… госпожа… вы… прекрасны, вы… – мялся молодой заклинатель. Ян Бяо не дрогнул, он заложил руки за спину и выпрямился, когда Чжэнь замерла у самой стены барьера. Ткань все еще приоткрывала нижнюю половину ее лица. Глава Ян смотрел почти что равнодушно на ее окровавленные губы, его взгляд скользил по другим мертвым невестам и снова возвращался к предводительнице. – Ты нас узнал. – Да, госпожи, – немедленно отозвался он и под взволнованные восклицания других заклинателей полупоклонился Чжэнь. – Ты не боишься, смотришь на нас. Ты верен своим брачным клятвам. Ни одна женщина не пострадала от твоей руки, – объявила Чжэнь и наклонила голову в сторону заклинателя. Следом за предводительницей поклонились заклинателю остальные двенадцать невест. – Карающие за неверность и предательство девы, – с восторгом пробормотал глава Ся. – Старик! – воскликнула Чжэнь обращаясь нему. – И тебе нечего бояться. Твоя жена спокойна и счастлива, твои дочери любимы тобой. Но ты, – повернулась она к заклинателю, все еще бормочащему о ее красоте, – подумай, чье сердце ты разбил, чтобы прельстится мертвой плотью! Послышались странные скрежещущие звуки: невесты тихонько посмеивались, прижимали мертвые ладошки к щекам. – Впервые вижу, чтобы нечисть была такой смирной. И такой рассудительной! – задумчиво проговорил глава Яо, поглаживая подбородок. Одна из невест, замыкающая процессию, резко повернулась к нему, опасно взметнулось в полете алое покрывало, но я знала – моя смешливая Линь, которую даже смерть не отучила от озорства, просто балуется. – Нечисть, господин, это вы верно заметили, – хихикнула она, наматывая на пухлый пальчик золотую кисточку покрывала. – И очень рассудительная. Но это вы наших братьев-висельников еще не видели, – мечтательно протянула она. – Как заведут свои разговоры о природе зла, – Линь снова рассмеялась. – Висельники? Те самые? – зашумели заклинатели. – Они самые. Вы не смотрите, что у них языки до пупа, они ими молотят, как крестьяне рис. Не заткнешь, даже если узлом завяжешь! – Линь рассмеялась, и несколько ее сестриц подхватили смех. – Линь, – мягко одернула ее Чжэнь и покачала головой. – Какого вы порядка, госпожа? – не удержался от вопроса еще один заклинатель. – Порядка? – по тону я поняла: Линь нахмурилась, пыталась понять, о чем ее спрашивают. Мы с Вэй Усянем переглянулись и оба улыбнулись. – Да, порядка. Ранга, – терпеливо повторил заклинатель, в котором исследовательский интерес победил все остальные чувства. – Хозяйка-а-а, – жалобно протянула она и затопала ногами, ну ни дать ни взять малышка, которой непременно нужна самая дорогая кукла в лавке. – О чем он говорит, Хозяйка? Линь бесцеремонно ткнула алым ногтем в сторону заклинателя. – Он что, хочет убить меня? Господин?! – рассердилась Линь, когда расслышала удивленные смешки. – Так вот знайте, мечи у вас коротки такую как я победить! – Нет, Линь, – Вэй Усянь мягко вскинул ладонь и покачал головой. – Благородные заклинатели лишь хотят знать, насколько ты сильна. И опасна, – он приподнял брови и наклонил голову. Мертвая невеста радостно пискнула, смущенно опустила голову, получив разрешение. – Госпожа мертвая невеста, – тут же отозвался заклинатель, – не подумайте дурного. Пока вы не нарушаете… мы… – О-о-о, – задумчиво и с придыханием протянула Линь в ответ и осторожно расправила покрывало на своем лице. – Могу повелевать живыми и мертвыми. Совсем уж глупыми или очень злобными. – Лютыми мертвецами? – немедленно поинтересовался один из юношей клана Яо. – Заклинателями? – не удержался от вопроса его товарищ. – Ну, не заклинателями, конечно. Точнее, не очень сильными, – она низко опустила голову, шаркая ножкой. – Но больше всего люблю голову морочить. Заманить в пруд, в купальню или в озеро предателя и изменника. Или изменницу. Всякое, господа заклинатели, бывает. И топить его, топить, топить, – Линь комкала ткань в руке, а ее голос становился все ниже и грубее. С кончиков пальцев по длинным алым ногам заструилась вода. Линь продолжала на все лады повторять “топить”. Вода журчала, стекая по мертвым ладоням, собиралась в лужицу у ног Линь. Чжэнь шагнула ближе к своей сестрице, положила ладонь ей на плечо. – Топить! – последний раз воскликнула она и подняла голову на свою сестру. – Господа заклинатели, честно, – начал глава Ся, – я совершенно сбит с толку! Я не знаю, как классифицировать этих прекрасных дев! Ханьгуан-цзюнь, что скажете? – глаза старика горели огнем, когда он спросил совета у одного из лучших заклинателей современности. – Высший ранг. Осознанность равна человеческой. Удивительный и небывалый прежде самоконтроль, – сухо отозвался Лань Ванцзи. Вода немедленно испарилась – Линь отвлеклась от своих воспоминаний. Радостно пританцовывая на месте, она захлопала в ладоши: – Слышали, слышали, как Линь назвали? Высший ранг. А это, господин с гуцинем, все потому, что у меня и у сестриц есть Господин и есть Хозяйка! И совсем скоро мы вернемся домой! – она хлопала в ладоши и крутилась, только и летали ее широкие рукава. – Я раньше была злая, потому что была одинокая и никому не нужная! А у вас, господин, у вас есть свой Господин? А Хозяйка? А дом? Лань Ванцзи, все это время по-настоящему спокойный, казалось, оторопел. Против воли он все же бросил взгляд в сторону Вэй Усяня, но предпочел промолчать. – Линь, не тревожь господина с гуцинем, – мягко попросила ее Чжэнь. – Он слишком скромен, чтобы отвечать на такие вопросы на людях. И после смерти прекрасно воспитанная госпожа оставалась таковой. Чжэнь улыбнулась, когда почувствовала мое одобрение. Линь тут же опустила голову: – Ох, простите, господин, простите. Но вы такой грустный, потому что у вас нет Господина и Хозяйки. И дома. Приходите к нам, господин! У нас вы точно без приюта не останетесь! Наши Господин и Хозяйка лучшие во всех трех мирах! Уж я-то жизнь повидала и ту и эту! У всех, всех должен быть дом и семья, – важно заявила она. – Вы у нас дома вмиг повеселеете! У нас были, знаете, до ухода Господина, танцы под луной. Но мы никому-никому тогда не вредили, хозяйка наша поляну барьером скрывала, это я просила, чтобы не напугать никакого путника. А наша Чжэнь поет, да знаете как? Ни одной из великих красавиц и не снился такой талант. А наша Сун? Такие саваны неупокоенным ткет – не хуже ханьфу Яньло! Если вам некуда будет идти, приходите. Такая наивность, такая радость, такая искренность от темного существа не могла не тронуть сердца заклинателей. Какой бы им ни казалась нелепой эта ситуация, такая преданность в глазах нечисти не могла остаться без внимания. И одобрения. – Я вот все думаю, глава Яо, – толкнул глава Ся своего соседа в бок, – а что мы вообще знаем о мире? Легенды оказываются правдой, да вот только… – он красноречиво указал подбородком на болтающую Линь. – Ничтожно мало, глава Ся. Мы ученики, вечные ученики, – важно изрек глава Яо. – Линь, – Вэй Усянь медленно качнул головой, прерывая поток ее радостных слов. Линь немедленно осеклась, а Чжэнь схватила свою сестрицу за запястье и шикнула: – Как тебе не стыдно, сестричка? Это же тот самый господин! – Тот самый? – ужаснулась Линь, и хотела было обернуться, но Чжэнь настойчиво потянула ее на себя. – Он решит ещё, что мы грубиянки! Ну как так можно, сестрица! – Радость мне ум застелила. – Идём. Чжэнь улыбнулась напоследок и опустила покрывало на лицо: – Послушайте мудрость слов ваших наставников, могучие заклинатели. Сотрите страх с ваших лиц. В этот час мы пришли не карать вас. – Хотя следовало бы, сестрица! – воскликнула одна из невест, всплеснула пухлыми ладошками. – Пялятся во все глаза! – Будь хоть живая, хоть мертвая – все равно поедом едят! – воскликнула другая невеста. – У нас есть важное дело, доверенное нам Господином и Хозяйкой, иное не существенно, сестры! – голос Чжэнь прозвучал сурово. Мертвые невесты согласно закивали, а пухленькая девушка обратилась в сторону Цзян Чэна: – Уж просите, Владеющий Ядами, неразумную! Долго-о-о в сундуке просидела, глупая! Совсем все забыла. Господин, – жалобно она обратилась к Вэй Усяню, – Хозяйка, – позвала девушка меня, – вы тоже простите! Чжэнь лишь покачала головой и поклонилась, дала знак своим сестрицам двигаться дальше. Гул вопросов все нарастал: – В сундуке? – О чем она говорит? – Они… они так покорны! Слушаются! – Да брось ты, лучше посмотри, что у мертвой невесты в руке. – Да, что-то явно живое. – Зло, слышал, что господин Вэй… Побеждать зло! – Он что же, рискнет нас испытанию подвергнуть? – спрашивали беспрестанно друг у друга заклинатели. – А-а-а, понимаю! – вдруг хлопнул в ладоши глава Ся и рассмеялся. – Я понял! Понял! Ох, господин Вэй, – шутливо погрозился старик в его сторону, – берегите вы себя! Госпожа Цзян, я… – глава Ся разом потерялся в словах и развел руками. Вэй Усянь благодарно усмехнулся, кивнул в сторону старика. Я видела, как на миг дрогнуло его лицо, когда их взгляды с Лань Ванцзи пересеклись. Как Вэй Усянь едва не отвел взгляд, но, заметив требовательность на лице Лань Ванцзи, продолжил смотреть на него. Боль царапнула мою душу, я сжала в руках ткань накидки, борясь с желанием обернуться на Цзян Чэна, который с ледяным спокойствием взирал на происходящее. А вокруг звучала мертвая песня: – То коротки здесь, то длинны кувшинок листы, Справа и слева кувшинки, срываю я их... Тихая, скромная, милая девушка ты, Спит иль проснётся – к невесте стремится жених, – казалось, в мире не осталось ни одного источника света. Все медленно поглощала тьма, которую принесли собой мертвые невесты. А они, две части одного целого, смотрели друг на друга. Черный и белый – как метко подметил Не Хуайсан. С треском рушился мир Лань Ванцзи, догорали остовы, а пламя стелилось по земле. Нарушение всех запретов, всех правил, которые он знал всю свою жизнь, погребали под собой его знания о мире. А я уже видела этот, такой же взгляд: на молодом любимом лице много лет и жизней назад. Там, на Луаньцзань, у входа в Фумо теперь уже мой супруг так же смотрел на меня. А тени, растворяющиеся в рассветных лучах, пели о любви. – К ней он стремится – ему недоступна она, Спит иль проснётся – душа его думой полна; Долго тоскует он, долго вздыхает о ней, Вертится долго на ложе в томленье без сна, – пели девушки, приближаясь к нам. И чем ближе были они, тем громче звучали их мертвые голоса. Тем больше радости, любви, что в разных формах может испытывать все живое, наполняло Залу Меча. А Ян Бяо, окруженный слушателями, продолжал повторять: – Господин Вэй и госпожа Цзян контролируют духов мщения. Эти невесты следят за соблюдением брачных обетов и церемоний. Ведь там, где счастье, рядом трется и несчастье. Они рождены из моря предательства и боли. Именно поэтому девушки, так рано ушедшие из жизни, способны справиться с тем, что заперто в том горшке, – Ян Бяо указал на поднос в руках Чжэнь. – Что, хотите сказать, что за эти годы не было ни одного предательства любви? – фыркнул один из заклинателей в ответ. – Конечно же были, юноша. И будут впредь, таков уж мир, – парировал Ян Бяо поправляя рукав. – Да только будет теперь все иначе. – Владеющий Ядами! – хором воскликнули мертвые невесты, синхронно преклонив колени. – Благодарим за кров, что вы нам давали долгие шестнадцать лет, Владеющий Ядами. Мы рады теперь послужить вам. Цзян Чэн махнул рукой, позволяя девушкам встать. – Господин, – шептали они, целуя подол одеяния Вэй Усяня. – Хозяйка, – трепетали невесты, прислоняя ткань моего одеяния к своим губам. – Господа заклинатели говорили, что способны справиться с любым злом, – объявил Вэй Усянь, как только воцарилась в Зале тишина. – Справятся, – хмыкнула одна из невест и сложила руки на груди, проверив перед этим, чтобы покрывало не открыло ее лица. – Некоторые из них со своим поясом справиться не в состоянии. – Линь, тише. Мы здесь для кой-чего поважнее, – прозвучал голос Чжэнь, и ее сестрица тут же замолчала, покорно склонила голову. – Хорошо, Линь, Чжэнь, – кивнула я мертвым невестам. – Заклинатели обвиняли меня в нерасторопности, в том, что я сознательно позволяла творить зло, – я медленно обошла застывших невест, встала так, словно закрывала их собой. – Что я соучастница деяний Верховного Заклинателя – так говорили благородные господа в праведных одеждах! Что же, мне полагается развеять ваши иллюзии, – закончила я. – Перед вами – само зло! Справляйтесь! – мой голос хлестнул плетью, от презрительного приказа вздрогнули почти все заклинатели в Зале Меча. Я демонстративно повернулась к ним всем спиной. Я махнула рукой – и защитный барьер со звоном битого стекла рухнул. Я сложила пальцы правой и левой руки – поднос вылетел из руки Чжэнь, полетел по полу и замер в центре залы. Вэй Усянь взмахнул рукой и сети со стоном треснули, распались, а горшок поднялся в воздух с дребезжанием и противным скрежетом. Заклинатели попятились, послышался звон защитных заклинаний. – Ну же! Справляйтесь! – приказала я, обернувшись, сверкнула на них глазами, наблюдая, как страх снова берет в них верх. Гнев брал во мне верх, к нему примешивалось презрение. Стенки горшка треснули, оттуда повалил удушливый дым, а следом показались тонкие, напоминающие паучьи, лапы. Сотни лапок заскрежетали по деревянному полу, со скрипом и стоном из горшка выбиралось его содержимое. Мерзкая, противная тварь, порожденная закоулками души Гуанъяо. Уродливая, как и он сам, скрежетала и стонала, расправляя свое тело, похожее на тело скорпиона. Жало на кончике хвоста влажно сверкнуло. Тварь стремительно увеличивалась в размерах, паучьи лапы потянулись ко всем без разбора. – Она голодна, господа заклинатели, – иронично заметил Вэй Усянь. Он перебирал пальцами по воздуху, будто бы крутил флейту, но я видела, как темная сеть мерцала на кончиках пальцев. Одного беглого взгляда хватало, чтобы понять: Вэй Усянь не в восторге от творения Гуанъяо. – Нарушить столько правил, убить стольких людей, протянуть свои лапы за силой ярости Неба и… вот это? – он брезгливо передернул плечами. – И это все, Тяньчжи? – Все, Усянь, – со вздохом согласилась я, лениво отмахиваясь от опасно просвистевшего над моей головой хвоста. – Знаешь, пока мы с Лань Чжанем путешествовали, я успел задуматься: а правильно ли мы с тобой поступили? Теперь понимаю – правильно. Не он так другой бы. – Пусть уж лучше он встал на нашем пути, А-Сянь, – доверительно отозвалась я, незаметными движениями рук осторожно очерчивая для твари границы. – Его я хотя бы успела изучить. А вот кто может нам преградить путь после него, – я впилась в него взглядом. Вэй Усянь кивнул: - Давай решать проблемы по очереди. – Что это такое? Что за тварь? – спрашивали друг у друга заклинатели, отходя на все более безопасное расстояние от угрозы. Лишь Цзинь Фа… Цзинь Фа, что так и не успел всем рассказать свою историю до конца, стоял на одном месте, не шелохнувшись. Бледный как саван, он вцепился в свой меч и не отрываясь смотрел на тварь, помесь скорпиона и паука, которая крутила уродливой головой по сторонам, выбирая, на кого из присутствующих ей напасть. – Спасибо, господин Вэй, госпожа Цзян, – прошептал он, глядя на нас с Вэй Усянем, и хотел было что-то сказать, но я перебила его. Слишком долго этот гнев жил внутри меня. – Ну же! Смелее! Кто из вас первый? Вы же веками сражались со злом! Путь Меча единственный путь для защиты всего мира, ну же! – слова мои летели в них острыми ножами, били в самые их сердца. Старейшина Илина молчал, равнодушно взирал на заклинателей вокруг. И тихо, едва слышно продолжал плести свою сеть. Тварь чувствовала страх, и раздосадованно скребла лапами по полу – все никак не могла решить на кого бы ей напасть. – Глупенькая, – почти с нежностью произнес Вэй Усянь глядя на ее мучения. – Хотя чего ждать с таким-то творцом. Тем временем начали находиться храбрецы: двое юношей, из Ся и Ян одновременно отделились от толпы, церемонно попросили разрешения у своих наставников. Едва заметив это, Вэй Усянь, было вскинул руку чтобы выпустить сеть, но главы орденов Ся и Ян отрицательно покачали головами, а старик решительно ответил: – Госпожа Цзян права, мы должны отвечать за свои слова, господин Вэй. – Ваше право, – сухо ответил Вэй Усянь и спрятал сотворенную сеть в кулаке. Тем временем юноши решительно направились в сторону твари, которая поднялась на задние лапы, демонстрируя свою уродливую чешую. Жвала на ее пасти сочились ядом, а хвост пару раз щелкнул в воздухе. – Это грызло моего сына изнутри, господа заклинатели, – прошелестел Цзинь Фа смотря на то, как ходит жилистое тело под хитиновой броней. – Больше не мучает, глава Цзинь Фа. И никогда не будет, – сухо ответила я. – Это было первым творением господина Цзинь, которым он наградил мою семью за службу. И словно не замечая ничего вокруг, он стремительно пронесся к столу с донесениями, совершенно не заботясь о твари в центре Залы. Уверенный, что она его не тронет. – Все эти годы, госпожа Цзян, – он упрямо звал меня так, не желая для меня других имен. – Я был его подручным. Я видел чуть больше, госпожа Цзян, чем бойцы вашего десятка, – Цзинь Фа помедлил, словно собирался с духом. – А его ход с Луаньцзань я использовал для окончательного перехода на вашу сторону, госпожа Цзян. Я не мог да и не смел вмешаться в вашу игру напрямую, – Цзинь Фа тяжело вздохнул, осторожно посмотрел на меня исподлобья. – Но подул нужный Ветер и вы последовали за ним, – я посмотрела ему прямо в глаза. – Те чудовища, о которых вы рассказали, и которых в гневе упоминал глава Ян. И даже эта тварь, – он мотнул головой в сторону чудовища, которое все пыталось схватить хоть кого-то из заклинателей. – это лишь часть, созданная для вас, госпожа Цзян. И вас, господин Вэй. Думаю вам обоим, как последователям истинного Темного Пути понятно что значит это его послание, – горькая усмешка изломила губы заклинателя. – Лучше вас, глава Цзинь Фа, – холодно отозвался Вэй Усянь. – Я не надеюсь купить прощение, госпожа Цзян. Я хочу лишь возможно раз в жизни поступить правильно. Ради будущего. И пусть я не знаю ваших замыслов до конца, но мне, в отличии от большинства, есть с чем сравнивать. – Выберите имя, господин Цзинь Фа, – небрежно бросила я, прикасаясь к строгим серебряным узорам на моем рукаве. – Имя? – не понял заклинатель передо мной. – Имя, – повторила я с улыбкой. – Новое имя, новая жизнь, – закончила я и по-мужски заложила руки за спину. Несколько ударов сердца он смотрел на меня, не в силах заговорить. За его спиной тяжело перекатываясь двигалась тварь, шумели заклинатели. – Господа, я хочу вас предупредить, – Цзинь Фа решительным шагом подошел к картам, указал на несколько точек на полотне. – Это границы с Цинхэ Не, несколько ли от Сенлу. Здесь… здесь мы пытались… я… – Некрополь моих предков Не, – невольно выдохнула я. – Что вы хотели сделать, глава Цзинь Фа? – Когда я был его сообщником… словом, госпожа Цзян, глава Цзинь пытался заклинать, создать какое-то особое заклинание подчинения. – Земля напрямую связана с правителем…– задумчиво пробормотала я, скользя взглядом по картам и планам. – Я и сама лечила своего отца прогулками по земле Цинхэ. Он что же, хотел подчинить силу Цинхэ Не? Цзинь Фа на миг прикрыл глаза, сглотнул и побледнел. Вэй Усянь подозрительно сощурил глаза, отошел в бок, наблюдая за нами обоими. Внутри меня роилась тьма, из глубины которой рождалась боль и мщение. И тревога, тревога которая выбивала почву из-под ног. Я чувствовала надвигающийся ужас, и этот ужас действительно мог уничтожить меня. Не счесть в жизни было потрясений, но то что ждало меня впереди. Сила Цинхэ Не. – Все верно, госпожа Цзян, – наконец, нашел в себе силы продолжать Цзинь Фа. – Нам было поручено исследовать земли Цинхэ совсем рядом с некрополем клана Не. Однако, – запнулся заклинатель и потупился. Я, не сдерживаясь, жестоко рассмеялась: – Однако вы столкнулись со странным туманом, верно? – Госпожа Цзян, вы? – А вы и ваш бывший хозяин думали что я совсем ни на что не годна? – тихо поинтересовалась я. – Если Верховный Заклинатель пытался проникнуть в некрополь еще во время гнева Неба… – Он говорил, да, упоминал, – пробормотал глава Цзинь Фа. – Глупо было ожидать, что он оставит свои попытки. Он надавил на моего брата? – как я и рассчитывала, злость на А-Сана мне удалось успешно выдать за гнев на Гуанъяо. – Нет, глава Не ничего не знал. Вэй Усянь закатил глаза и недовольно щелкнул языком. – Мне не до конца ведомо что он там искал, но… – Цзинь Фа сглотнул, прикрыл глаза, – но он очень стремился к праху клана Не. – Мне ведомо, – отозвался Вэй Усянь и презрительно скривился. – Всем известно, что сила Цинхэ Не – ярость. Ярость Небес, отзвук которой слышен в их саблях. Саблях, существующих лишь для одного – уничтожать демонов и нечисть. Ярость близка к темному пути, так как является разрушительным чувством… Решил пойти твоим путем, Тяньчжи, – презрительно хмыкнул он. – Предки Не приняли меня по своей воле, поэтому я смогла дожить до твоего возвращения, – покачала я головой и снова нахмурилась. – Но его? Мои собеседники замолкли, словно в ожидании моих слов. – Мы не сможем объять все, разом, – пробормотала я. План родился мгновенно, стратагема сама всплыла в моей голове. Оставалось лишь дождаться одобрительного взмаха веера… Вэй Усянь взволнованно выдохнул, положил ладонь мне на запястье. – Это… это дело рук Верховного Заклинателя?! – взволнованно взлетел голос одного из заклинателей в толпе. Он и отвлек меня. Тварь замерла, повернула голову к говорящему, и в этот же самый момент юноши обнажили мечи. – Хм, не на имя а на титул? Пха, да у него самомнения больше моего! – мы переглянулись и презрительно хмыкнули. – Пусть хоть кто-то искренне признает его власть! – насмешливо поддержала брата я. – Это же… это… Вэй Усянь обвел взглядом Залу Меча, на его лице застыло участие вперемешку с ожиданием. Мы ждали, когда до них наконец-то дойдет. – Магия Гу, – снова выдохнул Цзинь Фа и покачал головой. – Магия Гу? – с презрением поинтересовался глава Ян Бяо у заклинателя. – Этот крестьянский способ… – он даже скривился от негодования. Вэй Усянь усмехнулся: – Крестьянский он или нет, сейчас это неважно. Главное, что рабочий, – он медленно перевел взгляд на беснующуюся тварь в центре залы и снова посмотрел на главу Ян. – Вот уж действительно, из перевернутого гнезда… – Ян Бяо покачал головой и с какой-то тоской посмотрел на чудовище. – Полно вам, глава Ян. Вопрос сейчас не в яйцах и гнездах. – Но погодите, – вмешался в разговор один из адептов клана Ян, – ведь если это магия Гу, то почему мы все не корчимся от боли? Вэй Усянь рассмеялся, запрокинул голову и прикрыл глаза. По его губам гуляла загадочная улыбка. – Как я рад что пытливые умы еще рождаются под этим небом. Юноша, не желаете после пройти обучение на горе Луаньцзань? Вопрос от Вэй Усяня поставил главу и адепта ордена в тупик, однако ситуация не распологала к препирательствам, поэтому об промолчали в ответ. – Что же, простите, – вежливо отозвался Вэй Усянь. – Вы правы – магия Гу, крестьянский, народный, как подчеркнул глава Ян, способ накопить силу для практикующего и использовать по своему разумению. Тварь Гу рождается из самых темных и грязных намерений, из самых низких и недостойных желаний, которые испытывать не пристало просто человеку, не то что заклинателю. И, –Вэй Усянь не прятал иронии в голосе, – как говорится все в том же народе “Дурное дело – не хитрое. ” А после его глаза подернулись дымкой, и тяжелые слова полные горя упали к нашим ногам: – Сколько же наших ты взял, чтобы сотворить это? Вопрос остался без ответа. – Спой, сестрица. Потом, – пояснил он мне, когда поймал мой взгляд. – Спой славу верности всех, – закончил он и посмотрел на беснующуюся от боли тварь. Красные огоньки мелькали под ее хитином, перетекали по конечностям, мигали все ярче на болевых точках, подстегивая тварь к действию. Мы разрушили заклинание контроля извне, бережно сохранив основу заклинания жизни для этого существа. Наши союзники должны были видеть разницу. А мы с Вэй Усянем должны были узнать. – Но, говорят, магия Гу всегда строится на заемной силе, всегда берет энергию у всего живого что ее окружает, – пробормотал юноша, которому мой брат предложил обучение. – Верно, юноша, – немедленно отозвался Вэй Усянь, – но, во-первых, вино, что вы пили зачарованно. А во-вторых: значит что не такие уж и плохие вы люди, раз смогли накопить достаточной количество светлой энергии для того чтобы оставить Гу голодным. – На вине темное заклинание? – ужаснулись несколько заклинателей и тут же вздрогнули от громкого грохота: хвост твари оставил выбоину на полу. – На нем заклинание Серединного Пути, – с мягкой улыбкой ответил Вэй Усянь. – Ведь Серединный Путь звучит лучше, а, Тяньчжи? Я коротко рассмеялась и кивнула, а Вэй Усянь снова повернулся к заклинателю: – Что это такое, вы узнаете если только сами проявите к нему склонность. Пока, как вы видите, не до разговоров. Но отвечая на вопрос – да, тьма в этом заклинании присутствует, – Вэй Усянь любовно погладил Чэньцин. – Защищаться от подобного подобным, знакомо, господа? – Знакомо-то знакомо, господин Вэй. Да только прежде не было таких сорвиголов как вы и ваша сестра! – то ли упрекнул, то ли восхитился нами глава Ся. – Вы забываете мою роль, глава Ся, – раздался высокомерный голос Цзян Чэна. – Ваша правда, глава Цзян. От вас такого безрассудства ожидать не приходилось. – Стремись достичь невозможного, глава Ся, – сухо отозвался мой муж и кивнул старику. А после лениво поинтересовался у нас с Вэй Усянем : – Долго они еще будут с ней возиться? Тварь поднялась на дыбы, стремясь обрушить на юношей перед собой всю смертоносную силу своих лап. Молодые заклинатели кружась прянули в разные стороны, скользнули по бокам тварей белые вспышки. В ответ на энергию заклинания красные проблески внутри чудовища стали ярче, подхлестнули ее болью. Цзян Чэн лениво, с пренебрежением наблюда за происходящим, сурово бросил: – Повреждения нанесенные Зале Меча будут оплачены из казны того ордена, к которому будет принадлежать нанесший их заклинатель. Вэй Усянь рассмеялся: – Глава Цзян, они же сейчас с ума сойдут. – Пусть, – махнул рукой Цзян Чэн. – Они отсюда уйдут, а нам тут жить. Я не отрываясь смотрела на тварь, которую не брали ни клинки, ни светлые заклинания. Я не отводила глаза в которых стояла пелена слез. – Мы… мы выпили вино с темным заклятьем? – И выжили? – И сил не лишились? – спрашивали заклинатели себя и друг друга. Они оглядывали своих соседей и собратьев, хлопали себя по груди и ногам. Некоторые заклинатели для проверки собирали духовную силу. Но все говорило об одном – зачарованное вино никак им не навредило. – Как видите, господа, – с легким поклоном и безмятежной улыбкой отвечал им всем разом Вэй Усянь. – С..спасибо, господин Вэй, госпожа Цзян! – послышались нестройные возгласы. – А как же в бою? Что, все вино зачаруете и нам дадите? – обеспокоенно поинтересовался заклинатель из Яо. Вэй Усянь любовно погладил притороченную сбоку флейту и загадочно улыбнулся: – Благородным заклинателям не стоит переживать о своей сохранности. Делайте что должно, господа. Об остальном позаботимся мы с госпожой Цзян. – Это… это творил с членами своего ордена… своего клана… Верховный… – прошептал один из заклинателей Яо и тварь, которая было нацелилась на двух юношей перед ней рванула к говорящему. Заклинатели поняли что надо делать: со всех сторон начали звучать все титулы и прозвища Гуанъяо. Тварь заметалась по сторонам, теряя контроль, юноши ловко кружились сбивая шаги, выискивали слабые места. Едва только они обнаружили подозрительные трещины в сочленении хвоста, молодые заклинатели стремительно нанесли туда удар. Только тускло сверкнула сталь, а следом раздался звон стали и хрип. Мечи разлетелись на мелкие осколки, а оставшиеся в руках юношей обломки раскалились до бела. А Цзинь Фа неумолимо продолжал: – Магия Гу, самый простой способ накопить много энергии за раз. – Набрать тварей, посадить в горшок, – бормотал глава Ся качая головой, – какая мерзость! Но господин Вэй, если вы теперь… как… – Первый и последний форпост, вместе с моей Правой Рукой, глава Ся. Большего вам знать не следует. Юноши в миг отбросили мечи, и выбросили вперед сложенные пальцы – связывающее заклинание сорвалось с их пальцев, но искорками осыпалось на пол, едва только тварь стукнула лапами об пол. – Как скажете, – сдержанно кивнул в ответ глава Ся. – Но если с вашим возвращением все что мы знали о темном пути теперь ненужные бирюльки, как же Верховный Заклинатель… – Нам противодействует? – закончил за старца мой брат. – Скажите, глава Ся прежде моего ответа: как вы поняли? Вэй Усянь осторожно шагнул в сторону заклинателя, наклонил голову к плечу: – Одной старческой мудростью здесь не отделаетесь, глава Ся. – Я и не собирался, господин Вэй. Но прежде чем Старейшина Илина и его Правая Рука будут захвачены подозрениями и увидят во мне врага, я скажу. – "Подозрения", "враг", – протянул Вэй Усянь. – Какие громкие слова без повода! Всего лишь любопытство, глава Ся, закономерное и обычное любопытство. – Секрета нет, господин Вэй, – пожал плечами глава Ся. – Все дело в технике совершенствования моего ордена. Мы, видите ли, господин Вэй, очень тонко чувствуем окружающий мир, – глава Ся обвел рукой залу и поморщился, когда тварь издала очередной громкий вопль. – Его созерцаем,окружающему миру мы отзываемся куда больше чем людям. – Неприятно, соглашусь с вами, глава Ся, – поморщился в ответ Вэй Усянь. – обостренная чувствительность,говорите, глава Ся? – Можно сказать и так, господин Вэй. – Наверняка это было очень неудобно, – доверительно наклонившись к старцу проговорил Вэй Усянь. – Колебания после моего ухода должно быть, были вам неприятны,глава Ся? Старец задумчиво пожевал губами: – Бывало и хуже, господин Вэй. – Во-о-от как. Что ж, отвечу на ваш вопрос: как Верховный Заклинатель, обезумевший от своей игрушки противостоит нам? Мы с моей Правой Рукой усмирили темный путь, покорили всех тварей, что были угрозой от своей природы, но как же мы победим зло внутри каждого из заклинателей? Это путь личности, глава Ся. И все же, как вы поняли? – Для того кто умеет слушать и слышать тайн нет, – с достоинством отозвался старик. – Глава-а-а Ся! – погрозил ему пальцем мой брат и оба заклинателя рассмеялись. – Вы желанный гость на Горе Мертвецов, глава Ся. – Почту за честь после нанести вам визит вежливости, господин Вэй. Мой брат учтиво поклонился, и стремительно развернулся, направился ко мне и все же на ходу поднял руку и бросил через плечо: – Я буду с нетерпением вас ждать, глава Ся, – и едва проговорив с веселой улыбкой оказался рядом со мной. – Видишь, сестренка, и я могу наводить мосты дружбы, – проговорил он громко оказавшись напротив меня, а когда снова занял свое место плечом к плечу со мной, все еще не сводя глаз с главы Ся тихо бросил: – Бывший темный заклинатель. Изо всех сил подчищает за нами следы и вешает лапшу о “ особой чувствительности”. Глава Ся в ответ не сводил глаз с моего брата, на лице старика играла легкая полуулыбка, а вот в глазах то и дело вспыхивали странные огоньки. – Глава Ся? Ты серьезно, А-Сянь? – я округлила глаза и уставилась на своего братца. – Клан Ся едва ли не строже Лань! Но в отличии от них не так богаты, нестяжательство и скромность лежит в основе их техники. – Сестричка-а-а, – ласково протянул Вэй Усянь. – У всех под ногтями бывает немного грязи. Нестяжательство благ мирских, а до остального? Ты же заметила как он упорно нас поддерживает? – Обратила внимание, – ответила я и закатила глаза, едва раздался очередной вопль твари. – У тебя хватает других дел, а я должен был разобраться с чего у старика такое рвение. – Но как ты понял? – Секрет, – шепнул мне на ухо довольный брат. Я возмущенно посмотрела на него, и Вэй Усянь мне подмигнул. – Сам тебе все расскажет. В любом случае – один союзник у нас уже есть. Вопрос в том, что он потребует за свою помощь, м-м, что думаешь, А-Чжи? Я пристально вгляделась в старика, который все еще жадно всматривался в нас с Вэй Усянем. – Смертельной болезни там нет, дочери и наследие его ордена не страдают. – Болезни нет, угрозы семьи и ордену нет. Значит остается он сам, – отозвался Вэй Усянь. – Обучение? – Поглядим, Тяньчжи. Не гадай на старом панцире, – он покачал головой и бросил тоскливый взгляд на сражение перед собой. Мертвые невесты синхронно откинулись назад, пропуская хвост твари над собой, и тут же выбросили ладони вперед. Призрачные огоньки сорвавшиеся с кончиков их пальцев зелеными искрами полетели вперед, с шипением расплавили пластины хитина. Тварь Гу встала на дыбы, заскрежетала, завыла. Все больше из тех, кто не был увлечен боем смотрели на нас с сочувствием и стыдом. Они слушали мой рассказ, складывали все части воедино. Перед ними были послушные мстящие невесты, что всегда приходят за нарушителями клятв. Они стояли спокойно, не шевелясь, вопреки поверьям не пытались никого пугать своими мертвыми лицами. И перед ними бесновалась тварь. Тварь рожденная властолюбием и похотью. Тварь которой не хватало сил дотянуться до такой желанной добычи. Тварь, которая страдала каждый миг своего существования. – Скоро успокоится, обещаю, – тихо прошептал Вэй Усянь, заметив тоску в моих глазах. Внутри было пусто – пусть я и освободилась, но звенящая пустота раскалывала меня изнутри. – Победить вы все же не в силах, – хмыкнул Вэй Усянь и натянул между пальцев созданную им сеть. – Но все же попытайтесь, господа заклинатели. Моя Правая Рука права. Пыта-а-айтесь, – темный и мрачный призыв разлетелся по Зале Меча. Мертвые невесты замерли изящными статуями у подножия возвышения Цзян Чэна. Да так, что скоро заклинатели совсем о них позабыли. Лишь один из них, тот кого Чжэнь обвинила в разбитом сердце все косился в их сторону. – Отомщу, за каждую… каждого… каждую жизнь, – бормотала я взирая на ровный, почти скрытый за хитином шов. – Сшил ее из троих, – тихо проговорил Вэй Усянь. – Да как же ее даже мечи не берут! – в сердцах воскликнул молодой адепт Ся и едва ли не засучил рукава чтобы ринуться в рукопашную. А нам оставалось лишь взирать на их попытки победить тварь, явившуюся им из горшка. – Он взял тех, кто все эти годы защищал нас, защищал от лишних вопросов Пристань Лотоса, тех, кто приносил себя в жертву на ночной охоте. Наших приемных детей, – голос Вэй Усяня дрожал от темной ярости. – Склепал из них… это. Ну что, господа заклинатели? Еще попробуете или уступите нам дорогу? Вопрос повис в воздухе, миг, еще один, и все больше заклинателей вынуждены были согласиться с его доводами. Последними ушли с дороги юноши из орденов Ся и Яо – горячка молодости не давала им быстро признать поражение. Их наставникам пришлось уводить своих учеников силой. Все произошло быстро – сеть сорвавшаяся с руки Вэй Усяня обвязала чудовище, заставила его рухнуть на пол. Мы обошли порождение Гу с обеих сторон, синхронно присели у ее головы. Чудовище беспомощно трепыхалось в темных путах, бессильное порвать наше заклинание. А потом вдруг завыло, так жалобно, что наши сердца дрогнули одновременно. – Боль, вот как он заставляет подчиняться, – глухо, не скрывая всей боли прозвучал голос Вэй Усяня. – Их всех. Ублюдок! – процедил мой брат сквозь зубы. – Отпусти ее, – прошептала я умоляюще сложив ладони на груди. Мой брат в ответ медленно кивнул и резко выбросил вперед руку. Черный, густой шлейф тьмы остался в воздухе. Вэй Усянь указательным пальцем и мизинцем нажал на три точки на лбу чудовища. Следом раздался плач мертвых невест – девушки, так рано расставшиеся с жизнью оплакивали страдания этого творения. Свидетели этого темного милосердия так и застыли на месте. Тварь рыкнула последний раз, медленно прикрыла глаза и в следующий же миг растворилась в воздухе. Сети заклинания мягко легли на пол, и следующий порыв Ветра разметал их в ночной темноте. Я не слышала ничего вокруг, как издалека доносились голоса: прибывшие разведчики из Цзян не повели и бровью, когда вошли в Залу Меча с донесениями о схватках на границе. Враг сделал свой шаг вперед, двинул к нашим землям свои силы. Поднялась короткая суматоха: я слышала как меняются планы, как собираются выступать вперед разные ордена. Медленно я поднялась на ноги, сама поражаясь тому, как четко и быстро я отдаю распоряжения. Как только все приказы были отданы, а двери в Залу Меча снова раскрылись, раздался голос Вэй Усяня. Прежде чем обратиться к собранию, он мягким жестом отпустил мертвых невест: – Вы до поры свободны, госпожи мести, – с уважением ответил он. Приняв их поклон, он крутанул в руке флейту. Глубокая, печальна мелодия поплыла по зале, и вместе с этими звуками теряли очертания покорные нам призраки. – Это последняя демонстрация лояльности Илин Вэй ко всему миру заклинателей. Больше ни я, ни госпожа Цзян, ни кто бы то ни было из нашей семьи, – в голосе Вэй Усяня звучала такая сила, что готовая была покрыть всю залу инеем. – Никогда не будет перед вами оправдываться. Желаете – принимайте, не желаете – убирайтесь ко всем цзянши с нашего пути. Но помните, – он назидательно потряс пальцем в воздухе, – всегда может настать такой момент, когда меч, – мой брат указал взглядом на обломки стали, – окажется бессильным. и быть может тогда вы поймете, что одно без другого не существует. – Господин Вэй, госпожа Цзян, – раздался голос Цзян Чэна. Мы немедленно обернулись к нему, согнулись в глубоком поклоне. – Полагаю, наши союзники видели достаточно. Приступайте к обороне Илина! – Так точно! – хором воскликнули мы. И все же я дерзко вскинула голову, посмотрела ему прямо в глаза: – Командующий Цзян! Разрешите обратиться! Цзян Чэн медленно кивнул. – Разрешите уладить оставшиеся в Пристани Лотоса дела? Лишь на краткий миг в его глазах показалась нежность, а уголки губ дрогнули в теплой улыбке.