Мудрость обнимающая лотос

"Старейшина Илина вернулся!" "Да ты в своем уме? Тише! Услышит глава Цзян и не стоять нам на своих ногах!" "Да верно тебе говорю: видели его, вместе с господином Лань. Идут, не скрываются даже!" "И что же теперь будет?! Опять он злодеяния творит? Да еще и господина Лань с собой потащил!" "Так ты о том Мо Сюаньюе? Был я на Ночной охоте, видел, как госпожа Цзян с ним управилась!" "Э-э-э, нет, не все так просто..." "Это ты на что такое намекаешь?" "А вот так, поговаривают, да ты наклонись ближе – не так проста и милосердна госпожа Цзян." "Помолчал бы! Опять слухи как лоточница разносишь! Стали бы абы кому кланы будущее свое вверять? Стали бы, тебя спрашиваю? Сам тесть Верховного Заклинателя к госпоже Цзян на обучение свою племянницу отправил!” “Верно говоришь, отправил… Да вот только…” “Что, только?” “А если госпожа Цзян их, девушек этих, в заложниках держит?” “ Ты чегой такое несешь? Какие-такие заложники? Ты госпожу Цзян ни с кем не перепутал? Если Старейшина явился, то уж все Великие кланы разберутся! И нечего болтать, на госпожу Цзян напраслину возводить!” “А напраслина ли?” “Сгинь, пионовый дух, не мешай людям работать!”

***

      – Иди первым, я за тобой, – проговорила я, придирчиво изучая свое отражение в зеркале, резким движением затянула пояс на талии потуже, поморщилась от того, как туго впилась кожа в тело, и чуть ослабила ремень. Собираться вдвоем в гардеробной главы Цзян стало уже нашей традицией. Я телом чувствовала тревогу и гнев А-Чэна, что заканчивал сборы поодаль: он то и дело поправлял ткань ханьфу на плечах и у ворота, перебрасывал из одной ладони в другую ножны меча. Цзыдянь тихо и утробно рычала, Фэнбьян вторила ей басом. – Думаешь, подарочки оставит? – процедил А-Чэн сквозь зубы. Я резко развернулась к нему, не глядя украсив пучок стальной шпилькой: – А то как же! Нечего пока всем видеть, как госпожа Цзян тьму заклинает. Будь осторожен, -- умоляющим шепотом закончила я. Фуцзюнь в ответ наклонил голову и поспешил прервать молчание: – Марионетки? – А-Чэн сощурил глаза. Я со вздохом помялась и тут же шикнула словно от ожога: – И такое может быть, печатки для этого хватит. Сетей тоже ждать стоит. А-Чэн напряженно выдохнул, кивнул мне и развернулся на каблуках к высокому, в полный рост посеребрённому зеркалу: – Чуяло мое сердце, что неспроста он одобрил твои практики и твое наставничество дочерей младших кланов, – выплюнул А-Чэн, перехватывая Саньду в другую руку. – Гладко все слишком. Я криво ухмыльнулась в ответ: – Усыплял бдительность – ведь к врагу, который вот-вот падет от твоей руки, почему бы и не проявить милость? Отвести глаза остальным, да и мне, если выйдет. – Как прознать мог, Тяньчжи? – спросил А-Чэн изменившимся, глухим голосом. – Печать почти что не повинутся ему. Я тебе говорила, что при последнем посещении Башни скрежет стоял, – я качнула головой и тут же поморщилась, оглядев себя в отражении. Бледное, перекошенное от тревоги лицо, сверкающие гневом и страхом глаза – точно тень из глубин Диюя. – Да вот только учила я его столько лет, учила, – я перевела взгляд на отражение в зеркале. – Раз ты видишь меня, то и я вижу тебя… – я покачала головой, обернулась через плечо на своего мужа.       А-Чэн был собран и решителен: в нем клокотала ненависть, доселе мной невиданная. Он был непривычно спокоен, но мне ли не знать: чем толще внешний лед главы Цзян, тем больше ярости он готов обрушить на любого, кто встанет у него на пути. Черты лица ожесточились: губы, сжатые в тонкую линию, злобный прищур глаз, резко выступающие скулы. Весь его облик пылал гневом Цзян. Гневом главы клана, отца и дяди.        Захватить младшее поколение трех Великих кланов и нескольких младших – это демонстрация силы, проявление своей воли перед грядущим банкетом. Приказ склониться, повиноваться. Намек, что свобода кончилась, напоминание о том, кто стоит на вершине, кто держит всех нас. Предупреждение – я отберу у вас будущее одним щелчком пальцев, одним движением руки оставлю всех вас без наследников.       Такое нельзя пропустить мимо ушей. Такое нельзя простить В моей груди неприятно заныло. – В этот раз ему уже не отбрехаться. Я кивнула словам А-Чэна и бросила последний взгляд в зеркало: – И все же… пара козырных фишек в запасе у него остается. – Одна. Белая, – бросил через плечо А-Чэн, хмуро оглядел меня в последний раз и, не оборачиваясь, не говоря ни слова, вышел из гардеробной. Я посмотрела ему вслед и кинула последний взгляд на зеркало. – Белая, – прошептали мои немеющие от страха и тревоги губы. В серебряной глади зеркала отразился кусочек голубого неба с одиноко проплывающим облаком. Я прикрыла глаза, волей подавила поднимающуюся внутри волну гнева. Зрачки глаз вспыхнули окровавленными рубинами, я прошелестела неживым голосом: – Спущусь-ка я за верной горной собакой!

***

Темноту узкого хода разрезали всполохи заклятий, бегущих по стенам, выложенным белоснежной плиткой, фиолетовыми бликами, словно рудные жилы в утробе горы. Эти отсветы оживляли заклятия, вырезанные на каждой из таких плиток, иероглифы покрывали все, воедино сплетаясь, образовывая цепь за цепью. Я проходила сквозь эти арки, вслушиваясь в равномерное пение энергии. Сдерживающие заклятья, что не давали ни тени, ни звуку выбраться наружу и при этом не обернуться искажением для обитателей большого сундука из белого нефрита, мелодичным звоном заверили меня, что все в порядке. Едва я только вступила на пол, коридор тут же отозвался вибрацией, волны духовной силы прошлись по пространству. Я заторопилась вперед, не тревожа заклинания, поворот, еще один – и я оказалась в небольшой комнатке. Огоньки тут же вспыхнули в лампадах по стенам, а протяжный гул взметнулся вокруг меня, обращаясь в ветер. Тонкие язычки лампад бросили ответы на белоснежный сундук в центре. Он стоял на постаменте из трех стихий: освященный камень символизировал землю, три его ступени плавно перетекали в деревянный настил, а три ступени дерева заканчивались у кованого, железного постамента, который со своими тремя ступенями упирался прямо в землю. Я огляделась по стенам, поклонилась в пояс трем вымпелам зелено-голубого цвета, расшитым узорами Ветра. За тканью цветов Фэн скрывалось наше наследие… Сохраненное Лань, переданное последней из Фэн на ее свадьбе. На миг я замерла в торжественном молчании, вбирая в себя тишину, нарушаемую лишь треском огня в лампадах. Вгляделась в волны духовной силы, которые образовывали барьер, мерцающий по стенам. Набиралась сил для грядущего… Три стихии возвышались друг над другом, надежно удерживали на вершине свою драгоценную ношу. Я взлетела по трем железным ступеням. По бокам от меня тут же соткались из воздуха грозные Пи Щу – тигры-хранители. Они с рычанием одобрительно покачали головами, я поклонилась каждому и ступила на дерево. По бокам от меня под самый потолок поднялись два материлизовавшихся дракона – они разом повернули ко мне своим морды.Их усы трепетали на бесшумном ветру, глаза сверкали фиолетовым и голубым, они сплели свои тела воедино, уставившись на меня со своей высоты. Миг мы смотрели друг на друга. Узнав свою хозяйку, благородные драконы разомкнули объятия своих тел, хрипло рявкнули, приветствуя меня, и застыли слева и справа. Я поклонилась и древесным хранителям, осторожно ступив на камень. Едва моя нога коснулась ступени, как из воздуха соткались силуэты двух воинов, вооруженных алебардами. Они было сомкнули древка передо мной, выставив ладони вперед, приготовились атаковать, но на следующий вздох признали меня, отставили оружие, щелкнули каблуками и ударили о камень древками алебард, издав победный клич. Я поклонилась и духам земли, наконец замерла перед нефритовым сундуком. Сердце замерло от восторга, когда я в очередной раз оглядела творение величайшего мастера искусства юйдяо: четыре массивных диска би из нефрита закрывали по четырем сторонам света увесистую крышку. Заклятия мигали фиолетовым, иероглифы сплелись клубком трав, энергия от них подалась ко мне плотной лентой, едва я вытянула левую руку над сундуком. Мертвый ветер пронесся по комнатке, отозвались на этот порыв и хранители стихий: зарычали тигры, рявкнули драконы, стражи земли поддержали их воинственным кличем. – Мне нужен глава нечисти гор, – медленно, певуче приказала я, прикрывая глаза лишь на миг. Энергия от сундука все туже сжимала мою ладонь, пока я мысленным взором перебирала содержимое сундука, своей духовной силой прикасаясь к нашим записям и артефактам. Безмолвно я повторила свой приказ, разыскивая тот самый, нужный мне сейчас амулет. Являться по такому приглашению да с пустыми руками будет действительно невежливо. Боль едва коснулась моего пальца, капля крови тяжело упала на нефритовую поверхность и тут же впиталась в один из выбитых иероглифов. Пространство словно исказилось: пламя лампад легло плашмя на воздух, который загустел вокруг платформы, пелена опустилась на хранителей стихий, прикрывая им глаза. Тяжелый, увесистый сундук медленно поднялся в воздух, энергия лентами обвивала мою руку до локтя. Щелкнул один из замков, и мне под ноги легко опустился бумажный амулет. Я пошевелила пальцами руки, что находилась в объятиях заклятья, сундук медленно и плавно опустился на камень. Энергия медленно освобождала свою хватку, пестрая плотная лента стекала с моей руки, впитываясь в нефритовую поверхность. Бумажный амулет поднялся на уровень моих глаз, тьма вокруг меня стала гуще, алое заклинание задрожало на бумаге, иероглифы начали видоизменяться. Я горделиво вскинула голову, наблюдая, как плавно материализуется передо мной главарь стаи далаолагуев. Как он бьет четырьмя лапами по каменному полу, как мышцы ходят под его темно-зеленой кожей, как скребут пол его длинные изогнутые когти. Его маленькая голова дернулась, а круглые красные глазки впились в меня. Тварь дважды щелкнула челюстью, и тонкая нитка слюны заструилась по бугристому подбородку. По его горбу тут же пробежалась дрожь, он подобострастно поклонился, едва только почувствовал мой запах. – Ты звала, Хозяйка! – взревел он и рев этот прошелся звуковыми волнами по стенам. Далаолагуй тут же ударил передними лапами о камень, задрал вверх задние лапы, разминаясь. – Враг напал. Потомство Хозяйки и Владеющего Ядами в беде. Луаньцзань, – я говорила быстро, понимая, что на долгие беседы нет времени. Он кивал каждому моему слову. – Враги в доме! Потомство! – отозвалась тварь. Он знал, что такое, когда чужие топчут твое гнездо и тянут лапы к выводку. Тварь рявкнула с праведным гневом и тут же озадаченно рыкнула. – Позвать сына, Хозяйка? – по его пасти промелькнула ухмылка. – Нет. Тебя хватит. Господин будет там. – Госпо-о-оди-и-ин, – протянул глава горной нечисти и снова рухнул в подобие поклона. – Ты мне нужен, идем! Тварь кивнула, я же, не медля ни вдоха, снова заключила его в бумажный амулет. Заклятье мигнуло красным и погасло. Я бережно спрятала главу горной нечисти в манжет рукава лучника на левой руке и облегченно выдохнула. Теперь следовало явиться на пир…

***

       Едва я опустилась на подходе к восточному склону Луаньцзан, как услужливый Ветер тут же донес до меня отдаленные звуки сражения. Я слышала пение боевых заклятий, лязг мечей, стоны и хрипы марионеток, которые нападали на заклинателей со всех сторон. Я застыла, напряженно вслушиваясь в пространстве, даже сердце замерло в груди – я ловила малейший намек, отзвук голоса моих детей. Словно услышав меня, ветер донес звуки возни с вершины горы, и прежде чем я успела что-то сделать, мертвыми порывами ветер пронесся мимо меня с обеих сторон, потревожил пожухлую траву, всколыхнул голые ветки редких деревьев. Я присела, прикоснулась кончиками пальцев к земле и тут же резко подалась вперед, кружащимся движением скользнула вбок, на выдохе расправляя Фэнбьян. С грохотом ломающихся деревьев от бурана и воем метели плеть раскрылась. Фиолетово-черные всполохи ярко высветили пространство вокруг. Ко мне стремительно приближались пять добротно марионеток. Вооруженные кривыми кинжалами, они бодро двигались в мою сторону. Едва только заметив Фэнбьян, они синхронно прикрыли лица и, задрав головы, издали свирепый вопль. Двигались ожившие мертвецы слаженно, и одного взгляда на зажатые в их ладонях кинжалы хватило чтобы понять – бой меня ждет серьезный. Я топнула ногой, и от моей ступни тут же разнеслись волны энергии, сооружая вокруг нас большой барьер. Барьер, что исказит все звуки, доносящиеся из-за него, исказит и скроет все образы, приведись нас заметить случайному заклинателю. Неприятно сжалось сердце – я все еще вынуждена прятаться за чужое имя… – Не время, – буркнула я, глядя на приближающихся мертвецов. Движение кистей против часовой стрелки, и тьма затанцевала на моих ладонях, заструилась меж пальцев, застывших в жесте тигра. Тьма обняла мой силуэт, легла черным и красным на плечи, призрачная лента заструилась по волосам. Гора и пространство тут же отозвалось утробным рокотом. От этого звука на губах моих показалась презрительная усмешка. – Как вы посмели нападать на Демоницу Илина! – взревела я, и мой голос тут же подхватил мертвый Ветер, пронесшийся по барьеру. Нежить сразу остановилась, словно напоролась на стену, я легко воспарила над землей на несколько чжанов, пристально изучая замершие перед собой создания. – Великое Небо, да я на второй день возвращения из Тьмы лучше создавала! Ветер снова донес до меня звуки боя: отчаянные вопли заклинателей, пение струн, звуки стали, бьющей о сталь. Я скорее почувствовала, чем поняла его присутствие. Мой Господин уже был здесь. Он бился, как доносил мне Ветер, на самой вершине. Бок о бок с господином Лань… Бумажный амулет у запястья задрожал – далаолагуй тоже почувствовал присутствие своего Господина и стремился выбраться из заклинания. Я почувствовала волны его восторга и почти что безумного счастья, они теплой волной прошлись по моему телу, опалили меня приятным жаром. На миг я застыла с блаженной улыбкой на губах, вслушиваясь в эту песню Верности, что пели наши с ним сердца, лишь для, того чтобы вздрогнуть от звуков, что издавали мертвецы передо мной. – Позже, смирно, – приказала я, приподняв руку к лицу. Далаолагуй тут же успокоился и я наконец разглядела застывших передо мной мертвецов. Все пятеро были в черном, и будь на их лицах платки или маски, было бы сложно сразу заметить их мертвецкую бледность. Трое из них держались так, словно были привычны к бою еще при жизни. Я смотрела, как они сжимают кинжалы в обратном хвате. Это выдавало в них бойцов. – Как сдохли-то? – язвительно кивнула я всем троим, на что мертвецы лишь свирепо рыкнули и снова ударили по барьеру кривыми лезвиями. – В бою, видать, – процедила я и сплюнула под ноги. Они трое снова разом напали, подтверждая мои слова. Я лишь коротко расхохоталась и оглядела остальных мертвецов. Двое держались словно особняком, а схожесть черт их мертвых лиц убедила меня в том, что при жизни они были родственниками. Их черты были мне незнакомы, что одновременно позабавило и расстроило меня. Позабавило предсказуемостью, а расстроило тем, что Гуанъяо не стал разыгрывать для меня драмы, хотя как знать, бой еще не начался, быть может, и мелькнут в толпе мертвецов знакомые лица? В грудь ударило, в глазах потемнело – и промелькнувшая было догадка вернулась обратно в подсознание. – На колени! – мой голос стегнул приказом, но казалось, что это лишь раззадорило мертвецов передо мной. Они щерили зубы, делали ложные выпады кривыми лезвиями кинжалов, стучались в эту непреодолимую преграду. Но было понятно сразу – они прощупывали эту невидимую стену. Во всем черном, с растрепанными волосами, пылающими обсидиановыми зрачками, на груди у каждого был прикреплен амулет с кровью начерченным заклинанием. “Заклинание верности, – тут же поняла я и едва не расхохоталась от презрения. – Что же ты даже марионеткам своим не доверяешь, а?” – Не хотите по-хорошему? – лениво протянула я. Я быстро окинула взглядом пространство и восточный склон, словно ожидая увидеть хозяина этих тварей на первой же тропе. – Что ж, посмотрим, что ты сотворил, – презрительно выплюнула я и быстрым движением пальцев убрала барьер.       Фэнбьян тут же метнулась в сторону побежавших на меня мертвецов, движение руки слева направо – и раскаленный фиолетовый хвост ударил нападавших в грудь. Мертвецы тяжело повалились на спину и тут же упёрлись ладонями в землю, оттолкнулись от неё. Я покачнулась, словно волна прошлась у меня под ногами, и снова легко поднялась в воздух, сложив ступни вместе. Пара клинков ударила вверх, но я уже опустилась за их спинами, приняла на плеть кинжал, которым один из мертвецов метил мне под ребра. Я тут же пригнулась: лезвие второго мертвеца прошло над моей головой, а локтем я с силой ткнула в колено. Мертвец охнул и попятился, я прокатилась по земле, уходя от удара сверху. Мертвец с противным лязгом вонзил свой кривой кинжал в землю, на которой еще миг назад лежала я. Они действовали синхронно, как единый организм, и чутье мне подсказывало – мне навстречу послали лучших. – Тренировал он вас, что ли? – сердито буркнула я, когда плеть обвилась вокруг шеи одного мертвеца и, приподняв его от земли, швырнула в остальных. Я быстро вскочила на ноги, уклоняясь от пяти лезвий разом, свободной рукой метнула им в лица густой темный туман, оттолкнулась от земли, отправилась в полет, прервав его за их спинами. Тренировал… Ответ был на поверхности. На меня нападали не просто высокоуровневые мертвецы, сходящие с ума от ярости и голода. Они являлись настоящим оружием в умелых руках. Мне оставалось только надеяться, что у заклинателей, державших бой с другой стороны горы, не было столь сильных противников. Каждый из нежити стремился ударить кинжалом не просто в сердце или руку – он стремился повредить важные энергетические центры. Им нужна была не просто моя кровь, моя Ци! Я уклонилась от очередного удара в живот, схватила нападающего за пояс и ногой ударила его по щиколоткам. Тело мертвеца в моих руках было холодным и твердым, он повалился на меня, и мне хватило вздоха, чтобы уловить, как течет темная Ци в его теле. Я выставила его как щит перед собой, грудью вперед, желая проверить, будут ли атаковать своего – марионетки, только заметив этот мой ход, остановились. – Своих, значит, не трогают, – зашипела я, поворачиваясь на месте со своим ожившим щитом. Он брыкался, пытался вырваться из моей хватки, но держала я его крепко. Вдруг нежить справа и слева взревела, ударила ладонью плашмя по земле перед собой. Двое замерших передо мной поступили точно так же. Мертвец в моих руках извернулся, тяжело повалился мне под ноги, распластался на скалистой поверхности. Они замерли на несколько вдохов, но, почувствовав свободу одного, напали снова одновременно. Владели кинжалами они не хуже живых, а ярость сжирающая их гнилое нутро, придавала им сил. Они нападали, не давая мне передышки, я только и успевала отводить лезвия хвостом Фэнбьян от себя, замечая, как то и дело каждый из пятерки припадает к земле свободной ладонью. Взгляд тут же метнулся к тому, кто вонзил свой кривой кинжал в землю – лезвие его пылало алым. Я топнула ногой, метнула хвост вперед, мертвецы снова синхронно прикоснулись к земле ладонями и поднялись на ноги. – Они… они берут силу у Луаньцзань! – восторг и презрение смешалось в моем голосе. Словно поняв мои слова, нежить ощерилась: все пятеро присели, чуть согнув колени, и двинулись в мою сторону. Заклинания на их груди пылали алым. Я заметила, как они словно образовывали на мёртвых телах решетку, что одновременно служила им броней. Некогда было разбирать структуру заклятья, которое брало силу от самого места. Я послала Фэнбьян вперед, и прежде чем каждый из нападавших успел отвести хвост от своей груди, я разом сорвала с их груди все пять бумажных амулетов. Бумага тут же вспыхнула и погасла, я досадливо поморщилась, когда поняла, что восстановить не удастся. – Предусмотрительно, мразь, – злобно выплюнула я. Наш враг оказался весьма талантлив, сделав верный шаг – недочеты заклятья можно будет исправить энергией самой Горы Мертвецов, которая многократно усилит нежить, приняв их за наши с Вэй Усянем творения. Приняв их за своих… Потому что в основе этого заклинания лежала печатка из Темного Железа. Обернуть против нас нашу же силу – прием тонкий, изящный, достойный взмаха надушенного шелка рукавов Гуанъяо. – И все равно выше среднего уровня не поднялся! Яростный вопль сорвался с моих губ, я остервенело мотнула головой, топнула ногой и злобно уставилась на присмиревшую нечисть. – Обыграл, обошел! – я посмотрела на землю под их ногами и в ярости разрубила Фэнбьян воздух перед собой. Взметнувшиеся от удара камешки и клочья земли были пусты – ни следа, ни песчинки от бумажных талисманов. Мертвецы тут же замерли, словно заводные куклы, из которых вынули ключи. Кинжалы падали на землю, а с их лиц словно плавно стекали маски. Глаза, еще недавно пылающие обсидианом, становились все белее, с их мертвых лиц спадало выражение ярости и голода, черты принимали бесстрастный оттенок, лишь боль то и дело мелькала в их глазах. То, что я приняла за темные одежды, оказалось туманом, который развеивался, являя мне лохмотья. Теперь я видела всех пятерых – троих лихих людей и двух их жертв. Отец с сыном, судя по обрывкам одежды на их мертвых телах – бродячие сказители. Они стояли поодаль от трех мелких разбойников, которые теперь покачивались, словно бамбук на ветру. – На колени! – приказала я бесцветным, нечеловеческим голосом. Я оглядела их: двое с распоротым горлом и трое с ранами на животе и сердце. “Явно лихой люд и две их жертвы… Хм, отец и сын… А эти потом друг друга перебили… Или на разъезд напоролись? Из какой же ты подворотни Диюя, а, Гуанъяо? все узнать хочу, раз заставил убийц и их жертв после смерти вместе работать.”       Я чувствовала их боль, чувствовала жажду покоя, что бурным потоком поднималась от их застывших внутри мертвых тел душ. Душ, что отчаянно жаждали уйти в положенное каждому путешествие. Я чувствовала их смятение и надежду, что они обращали ко мне. “Отпусти! Ты можешь! Мы знаем!” – вспыхивало в их глазах, когда они смотрели на меня. – Отпущу, – едва слышно пообещала я. – На колени! Мертвецы тут же повиновались. Отец и сын охотно опустились на землю, а вот один из мертвых разбойников не торопился выполнять приказ. Все еще в облике Демоницы Илина я огляделась: окинула взглядом серый безжизненный камень под ногами, ущелье за их спинами, посмотрела вверх и по сторонам. Убедившись, что я все еще одна, я резко выбросила вперед ладонь, которую тут же объял черный дымок. Я повернула кисть против часовой стрелки – пятью крепкими веревками потянулся он к ним, обвязал каждого за горло.       Я встала устойчивее, согнула ноги в коленях и на размеренный выдох выпустила изо рта в их сторону черно-алый сгусток. Сознание разом вспыхнуло на их мертвых лицах. Я удовлетворенно кивнула, наблюдая, как они упали в земном поклоне. – Хозяйка-а, – завыли разом пять голосов, но это признание лишь сделало меня злее. Не медля, я тут же злобно процедила: – Кто вас создал? – Господин… – отозвался тот самый разбойник, что еще миг назад не хотел склоняться передо мной. Я подошла ближе, толкнула в живот говорившего: – Не смей клеветать на нашего Господина, ты! – я опустилась перед ним, рванула его за волосы, всмотрелась в белесые без зрачков глаза: – Наш Господин никогда бы не сотворил такое убожество! – нечеловеческим голосом взревела я. Этот крик ударился о землю, о саму скалу, словно сорвал с ее уступа горсть мелких камушков. Темные творения огляделись вокруг себя, странно, по-неживому поежились, будто им было холодно. Сказывались рефлексы тела, разбуженные заклинанием. На меня они не смели поднять свои мертвые глаза, даже тот, кого я держала за волосы, все норовил опустить голову и спрятать лицо. Я довела их до среднего уровня опасности, ведь нежить только на этом уровне имеет проблеск разума и способна отвечать на вопросы. Превращать их снова в высокоуровневых мертвецов не имело смысла – слишком много темной Ци придется вливать в эти пустышки. Соприкоснувшись с их телесной памятью, я пришла к выводу, что покой для них – лучший путь. Но прежде они мне скажут все, что смогут… Преображение давалось мне все легче. Я слушала землю и Ветер на ли вокруг и слышала лишь шум битвы. Больше сотни таких творений наседали на гору со всех сторон. Я слышала пение заклинаний, мечей, гневные окрики старших заклинателей. Чужаков, что могли бы меня разоблачить, пока не было поблизости. – Говори, – продолжала я, – кто тебя создал? – когти, в одно мгновение выросшие из моих пальцев, вцепились в его затылок, с мерзким чавканьем пронзили мертвую плоть и кость насквозь. Густая тьма полилась в раны, поднимаясь выше, как дымок от лесного костра. Мертвецы рядом зашевелились в попытке отползти подальше, но я крепко держала их на привязи. Злобно сверкнув глазами в их сторону, я удовлетворенно хмыкнула, когда остальные разом повалились ниц и замерли. Взмахом левой ладони я ослабила их поводки и снова повернулась к нежити передо мной. Я дернула ладонь, усиливая напор – мертвец зашипел, неловко взмахнул руками. – Слабоватое заклятье верности, господин Цзинь, – пробормотала я, глядя, как мертвец рычит и стонет передо мной, как тщетно он пытается скинуть мою руку со своего затылка. – Наши нам подчиняются по своей воле! Я надавила, загнутые когти вошли глубже, пальцы погрузились в зловонную жижу из мозгов и крошева кости черепа, а тьма вливалась в него толчками. Черная, вонючая масса полилась по руке, закапала мне под ноги, собираясь в лужицу. Но один из разбойников все еще сопротивлялся, он бился в моей хватке, пытаясь выбраться, размахивал руками, а из раскрытого и застывшего в мертвой судороге рта рвался тихий стон. Истинная Тьма причиняла несуразному созданию боль. Это было подобно тому, как умирающего от голода вместо жидкой рисовой каши накормить острой и жирной пищей. Чувство сытости, что обязательно придет от желанной пищи, способно убить ослабевший организм. Другие покорно опустились ниц, замерли. Мертвец передо мной дернулся последний раз, зрачки почернели, и мертвые губы пробормотали: – Господин… – наконец выдохнул он. Я резко выдернула руку, толкнула его, он покачнулся, но все же устоял. Я презрительно оглядела пальцы, лениво взмахнула рукой, стряхивая капли на землю, брезгливо отставила руку и тут же повернулась на голос. – Белое-е-е-е – раздалось булькающее слева. Один из нежити осторожно приподнял голову и постарался растянуть почерневшие от запекшейся крови губы в подобострастной улыбке. Я со смешком оглядела его распоротое горло и одним взмахом приказала ране затянуться. Мертвец тут же вздрогнул и продолжил: – Желтое… и цветок на груди, цвето-о-ок, Хозяйка! Все пятеро разом подобострастно повалились на землю. – Что вам приказали? – Найти тебя, Хозяйка, – тут же отозвался мертвец в моих руках. – Задержать тебя, Хозяйка! – Пора-а-анить тебя, Хозяйка, – мертвым голосом отозвался юноша. – Твоя кровь прекратит наши мучения. – Это вряд ли, – сухо ответила я. – Сожрать тебя, если выйдет, Хозяйка, – отозвался еще один. – Только меня? – Только тебя, Хозяйка, – хор мертвых голосов пронесся по округе. Я на миг задумалась: а что до других заклинателей? Если все они были зачарованы заклятьем, что полагалось на энергию горы Мертвецов, исправляющую все недочеты, то остальным, не владеющим даже Пограничным Путем, должно быть жарко. “А-Чэн! Мои мальчики!” – тут же предательски сжалось сердце, но я усилием воли взяла себя в руки. Не время, там А-Сянь, там господин Лань, а мой господин Лотосов владеет своими ядами. Подтверждая мои мысли, очередной порыв Ветра донес звуки яростного боя севернее и западнее от меня. Раздавались крики раненых, сердце мое сжалось от этих звуков. Гася ненужную сейчас тревогу, я повернулась к стоящим на коленях: – Сколько вас выступило к горе? Мертвецы разом замолкли и снова поежились будто от холода или страха. Они то поднимали, то опускали взгляд, мялись, кряхтели. – Сколько? – прошипела я, опускаясь на корточки перед ними. Я вскинула правую руку, на которой тут же поднялось вверх красное пламя с черными всполохами. Едва только уловив мертвенный холод этого огня, нежить заскулила: кто повалился ниц и затрясся, отец и сын поползли вперед, желая вымолить прощения. – Будет больно, – согласилась я с их реакцией. – Лучше сказать! – Хозяйка, Хозяйка, – мертвый сказитель подполз еще ближе, быстро кланялся, разбивая лоб о камни передо мной. – Они… мы… – Считать не умеете? – презрительно поинтересовалась я, складывая руки на груди. “И ведь скорее всего не умеют, Тяньчжи!” – тут же промелькнула в голове досадная мысль. – Создать создал, а обучить толком ума не хватило! Тоже мне, стратег! – процедила я. – Мы умели, Хозяйка, да только не успели. – Больше сотни? – сухо поинтересовалась я, демонстративно погасив танцующее на ладони пламя. – Больше, больше! – взвизгнул мертвый юноша. Он подполз закрывая своего отца, раскинул руки, пряча его за своей спиной. Обретя подобие жизни, сын пытался защитить своего отца, а отец слабыми движениями пытался откинуть от себя прочь своего сына. Сами не понимая, не зная, они разыгрывали передо мной последнее, что помнили перед тем, как сталь лихих людей прервала их жизнь. – Вот как ты умер, – медленно проговорила я. На губах расцвела понимающая улыбка. Я наклонила голову, принимая его сыновью почтительность, бросила гневный взгляд в сторону разбойников, злобно цокнула языком, отмечая их понурый вид. Я со вздохом оглядела всех пятерых, понимая, что больше из них мне ничего не вытянуть. «Гуанъяо, ты!» – я махнула ладонью, из которой струилась тьма. Одно движение – и их тела разлетелись на глиняные осколки, взмах руки – и послушный Ветер развеял их останки. Я позвонила в колокольчик Цзян, даря им вечный покой… Я устало опустилась на землю, прижала ладони к вискам. К горлу подступала странная тошнота, словно кто-то пытался вмешаться в заклинания, пускал силу вперед, чтобы потревожить поток моей силы. Пытался создать дисгармонию. – Надо найти остальных, – я решительно кивнула, поднялась на ноги, но пока не решилась разрушить барьер. Я оглядела пристальным взглядом мертвую землю под ногами, перевела взгляд на гору, ухмыльнулась, с наслаждением расправила плечи, прошлась, окидывая взглядом гору.       Восточный подъем на Луаньцзань, то самое место, где мы схлестнулись с Сюэ Яном… Воспоминания ярко вставали перед глазами: я видела раскиданные вокруг капканы, слышала шелест чужих одеяний, звон мечей, пение боевых заклятий, видела натянутые сети…       Сети!       Гора была опутана сетью, знакомой, черно-золотой, той самой первой версией, которую Гуанъяо раскинул над Башней, когда пленил моего отца. Не боль, а ярость отозвалась от этих воспоминаний. Сеть шипела и гудела, тьма из нее рвалась наружу. Я прошлась вдоль подъема, пристально вглядываясь в заклятье. «Обращает силу заклинателя против него и запечатывает его же духовные силы! Какая дрянь! Кое-где уже порванная!” – с внутренним ликованием заметила я.       Ветер донес до меня звуки отдаленной схватки и еще мелодию гуциня, только какую-то странную, словно изломанную. Я закрыла уши руками. Мне казалось, что еще миг – и из них польется кровь.       “Дисгармония” – этим словом дышало все пространство вокруг. А следом раздалось пение – чей-то чудовищный вокал грозил уничтожить то, что не добила неверная игра на цине. Мне стало дурно, внутренности в животе свернулись в тугой узел, я пошатнулась от шума в ушах, покачала головой, резко, одним движением сорвала с пояса колокольчик Цзян, зазвонила в него и тихонько напела “Песнь Очищения”. Гармония тут же разлилась по округе. Не переставая звонить, я вскинула руку с колокольчиком вверх, второй же рукой, медленно, плавно распределяла духовную силу по местности. Далаолагуй тут же яростно взревел, бумажная полоска словно обожгла запястье. – Еще не время… – буркнула я на главу горной нечисти и вернулась к мигающей над вершиной сети. По ниточке выдергивая из раскинувшейся сети Тьму, я подчиняла ее себе, развеивала без следа. Я поморщилась от горького привкуса на губах – главный подражатель нашего Темного Пути так и не поднялся выше среднего уровня. Но стоило отдать должное: даже так он обеспечил нам жаркий прием. По всему выходило, что вступление в приготовленной им пьесе еще не закончилось. – Тысяча заклинателей! – вспомнила я недавний разговор с Не Хуайсаном в Башне. – Кажется, стоило уточнить, живых или мертвых! – я с досадой разрубила воздух ладонью и вслушалась в пространство. Ни далекого смешка, ни взмаха расписной ткани веера. “Где же вы, а? Глава Не,” – подумала я прощупывая заклинание над вершиной. В этом привкусе чувствовалась чужая сила, жизненная, которую взяли с кровью и страданием, вырвали из тел, вместе с последним вздохом… – Неужели ты дошел до человеческих жертвоприношений, пес?! – злобно прошипела я, резким движением руки выдергивая еще один клубок нитей из заклятья. Сеть над восточной частью горы замигала и вспыхнула, рассыпалась золотыми искрами в воздухе.       На вершине раздался грохот, я вскинулась на звук и поспешила туда. Но лишь я попыталась подняться вверх, оседлав Ветер, меня качнуло в сторону, едва не впечатало в скалу. Я сползла по камню, покачала головой, возвращая себе концентрацию. И как раз вовремя: с обеих сторон в ущелье, словно по команде, повалили марионетки. Земля содрогалась от их топота, жалобно и недовольно стонала гора Мертвецов, наконец-то признав, что эти создания были не наших с А-Сянем рук делом. – Дошло, наконец! – сердито выплюнула я в сторону горы, что прозвучало для окружающего меня пространства приказом “Не питать!” И следом же прыть напирающих со всех сторон на мой барьер мертвецов поугасла: бились в защитное заклятье они все слабее, но их удары расширяли бреши, что трещинами поползли по мутноватой стене. Я быстро огляделась: не меньше трех сотен, четко по половине с каждой стороны. – Ты меня тут схоронить решил? А? Гуанъяо, – заорала я, задрав голову к небесам, и устало качнула головой, уперла руки в бока, кидая жалостливый взгляд по сторонам. – Скорее чтобы выдала себя. Судя по звукам, остальные кланы недалеко! А-а-а, – я сердито махнула рукой, разрушая остатки барьера. С трудом представляя, как действовать, я оживила Фэнбьян и встала в стойку, лихорадочно прикидывая, как мне разом подчинить хотя бы десятерых из них. Над головами раздался рокот, похожий на звук рога. Мертвецы, подавшиеся было вперед, замерли, как перед непреодолимой силой. Я снова оглядела их, вооруженных кинжалами и копьями, криво ухмыльнулась от мысли: “Что угодно, лишь бы не мечи!” – и снова вздрогнула от этого звука. – Правая Рука! – я немедленно обернулась на голос. В чжане от меня приземлился Призрачный Генерал. Ветер трепал его длинные черные волосы, глаза горели обсидиановым огнем. Ихань ожила: руки оплетали мощные цепи с раскаленными до красна грузами на концах. Она поднималась из-за его плечей извивающимися змеями. Фэнбьян тут же радостно запела, приветствуя родственное ей творение. Цепь пробасила в ответ, красноватые язычки пробежались по черным сочленениям. Подол его одеяния был весь в трухе и пыли – немало он уничтожил тварей, пока добирался до меня. – Призрачный Генерал! – я с радостью подалась к нему.       Мы на миг замерли, глядя друг над друга. Вокруг нас медленно клубилась Тьма, погребая под собой заверещавших от ее прикосновений мертвецов, пологом скрывая всех нас, пожирая весь окружающий мир. Были лишь мы двое, бесконечно преданные своему Господину, связанные воедино. Остальное – несущественно. – Я гнал их сюда, не ожидал тебя здесь увидеть, – бросил Вэнь Нин. – Не ожидала здесь застрять, – я брезгливо тряхнула рукой, убирая её с застывшей корочки из мозговой жидкости на коже упокоенного мной не так давно мертвеца. Призрачный Генерал кивнул моим словам, молча протянул свой рукав, позволяя мне очистить пальцы. Мертвецы вокруг подбирались все ближе. Оставшись без поддержки пространства, они теперь все больше походили на тех самых злобных, восставших мертвецов среднего уровня, коими им и полагалось быть.       Воздух сотрясался от их стонов и хрипов, но нападать они все же не спешили. Они рассматривали нас своими мертвыми глазами, то и дело щелкая зубами, пытались податься вперед. Я нахмурилась, не видя ничего из того, что бы мешало им напасть – не было вокруг ни одного намека на сдерживающий их движение барьер. Я быстро посмотрела вверх, снова опустила взгляд к земле и только тогда заметила часть Ихань. Цепь огибала меня и Вэнь Нина широким полукругом, давая нам возможность подготовиться к сражению. Мертвецы топтались на месте с другой стороны, не способные разрушить ее. Заторможенными движениями они колотили руками в невидимую преграду, а некоторые пытались атаковать оружием. Едва только клинок или копье прикасались к барьеру, сталь осыпалась железной трухой нападающим под ноги. Я довольно хмыкнула и кивнула в сторону Призрачного Генерала, он ответил мне наклоном головы. – Сколько там чужих? – поинтересовалась я, задумчиво изучая тропу, что змеилась по склону к вершине горы. – Много, Правая Рука, – темным пламенем сверкнули его глаза. – Они сейчас наши союзники. Тебе опасно будет, – он указал подбородком на темный туман, что все еще струился по моим плечам, на развевающуюся на призрачном ветру полупрозрачную красную ленту в волосах. – Ты прав. Видел еще кого-нибудь? – напряженно поинтересовалась я, пряча свою тревогу за настороженным взглядом, коим я еще раз оглядела местность. Вэнь Нин понимающе хмыкнул, его глаза по-доброму сверкнули : – Видел. Живы, вне опасности. Я благодарно улыбнулась и тут же вскинулась на короткую фразу Вэнь Нина: – Прикрывай, здесь и положим. Раздался тихий перелив колокольчика, а после пространство вокруг поглотила вспышка света – я растянула искажающий барьер по всему ущелью и довольно ухмыльнулась. – Неплохо, – кивнул Вэнь Нин. Я лишь хохотнула в ответ. – Здесь удачнее всего, – я подняла руку и указала на узкий вход в ущелье за его спиной. – Завалить проход и со всеми разделаться разом. Мы круговыми движениями разошлись, встали спиной к спине, лицами к нашим врагам. Вэнь Нин пошевелил ладонью – цепь тут же обвила его левую руку, а мертвецы повалили на нас со всех сторон. Ихань метнулась вперед, снося первую волну нападавших, следом к ней присоединилась Фэнбьян, выбивая почву из-под ног второй линии нападавших. Сверху раздался боевой клич, к нему снова присоединился странный перебор струн, следом раздалась вокальная партия. – Гуфэн? – пробормотала я и сделала выпад влево – хвост моей плети тут же разорвал грудь нескольким мертвецам. – Контроль, – бросил через плечо Вэнь Нин и резко поднял руку над головой, делая замах шире. Ихань с грозным свистом разрезала воздух, уничтожая еще одну волну. Улучив момент, я покружилась вокруг Вэнь Нина, едва уловимым движением позвонила в умиротворяющий колокольчик, даря осыпавшимся пеплом мертвецам покой. Призрачный Генерал не дрогнул, когда услышал мелодию Цзян, чего нельзя было сказать об остальных. Едва только раздались гармоничные переливы, марионетки тут же прянули назад. Кто-то закрыл уши руками, кто-то застыл, запрокинув голову, кто-то принялся покачиваться из стороны в сторону. У нас был миг для того, чтобы перевести дух, как снова над ущельем пронеслась искажающая песня. Я гневно сверкнула глазами, посылая Ветер вперед, на розыски шутника, и тут же почувствовала, как мертвой хваткой в мое предплечье вцепился Вэнь Нин. Я ответила тем же, и мы закружились в смертоносном танце, разя марионеток, что снова обрели прыть, наповал. Темный дым заволок нас, стелился ковром под нашими с Генералом ногами, пока мы парили на высоте чжаня над землей, становясь смертоносным вихрем. Я видела, как Ихань ударяла мертвецов прямо в грудь, пробивала навылет, насаживая на свой хвост по нескольку марионеток разом. Ихань все больше по своим свойствам напоминала мне шэнбяо*, и, бросив короткий взгляд на Вэнь Нина, я невольно залюбовалась им. Он мастерски владел своим оружием, хвосты Ихань стали продолжением его рук. Я залюбовалась его точеным профилем, бледной кожей, пылающими праведным гневом глазами – смертоносный и совершенный в своей темной красоте. В звучавшем вокруг нас напеве было невозможно разобрать слов, как если бы кто-то громко напевал мотив мелодии. Но голос, который творил чудовищное подобие моего гуфэн, то взлетал вверх, резал слух высокими нотами, то падал вниз, вызывая судороги в ногах. Чтобы обрести уверенность, я крепче вцепилась в руку Вэнь Нина, он покосился на меня, сжимая мою руку в ответ. Темная Ци перетекала от меня к нему, от него ко мне, мы образовывали замкнутое магическое кольцо из нашей энергии для поддержки друг друга. Кто-то наблюдал за боем со стороны, и я то и дело бросала изучающие взгляды на склон горы, на вершины ущелья для того, чтобы найти намек на присутствие наблюдателя. Смертоносный вихрь наших фигур кружился по ущелью, Вэнь Нин выбросил вперед свободный хвост Ихань, и она тут же закрыла марионеткам путь к отступлению с другой стороны. Те же, которые решили отступать, сгорали в жаре, что поднимался от раскаленных звеньев цепи. Мы теснили нападавших к выходу из ущелья. Раздался еще один куплет, следом удар по струнам, я, едва сдерживаясь от дисгармонии, все же согнулась пополам в полете, успев ударом уничтожить еще пятерку мертвецов. В этот же момент Фэнбьян издала прощальный, трагичный стон и погасла. Я недоуменно посмотрела на витой браслет и, влекомая странным порывом, вгляделась вдаль – мелькнувший там фиолетовый всполох погас. “Заклятье! И до него добралось, нет! О, Небо, нет!” – молнией блеснула страшная мысль. Прервав свое молчание, Фэнбьян надрывалась – она отчаянно взывала к своей сестре, чей голос замолк. Она призывно искрилась и пела, и песнь ее была столь трагичной, что эту печаль поддержала Ихань. Густой бас цепи присоединился к тонкому, скорбящему вою моей плети. Плети, что была связана с его плетью.       Эти два оружия были связаны так же как связаны мы с А-Чэном – они чувствовали друг друга, сколько бы преград между их хозяевами ни встало. И вот теперь, казалось, гневный голос Цзыдянь замолк навсегда. Но чем ярче сверкала моя плеть, чем призывней была ее песнь, тем тяжелее становилось молчание. – Цзыдянь! – в груди похолодело, я, объятая ужасом, заозиралась,заметалась бы, если бы Вэнь Нин не шагнул мне наперерез, резко выставил руку вперед, преграждая мне путь. “Демоница Илина, да? – лихорадочно думала я, пока скользила взглядом от Призрачного Генерала до того места, где я увидела искру от Цзыдянь. – Сильная и свободная? Не нужен он, да? Пленитель твой, да?” И тут же моя голова взорвалась от внутреннего крика: “А-Чэн!” А следом внутри меня воцарилась оглушительная тишина… Я продолжала его звать, повернувшись лицом на север, я слушала Ветер, который доносил до меня звуки далекого боя. Но я, насмерть сраженная ужасом, никак не могла разобрать и услышать в голосах и стуке сердец его голос и его сердце. Паника пожирала меня изнутри, я зарылась пальцами в волосы и начала в бессилии оседать на землю. И непременно бы опала, если бы Вэнь Нин не подхватил меня одной рукой. Я смотрела будто бы сквозь него, сквозь ряды мертвецов, сквозь мутноватую стену искажающего барьера. Заклятье, что запечатывает духовные силы. Последний проблеск Цзыдянь… Я закружилась на месте, разом забыв обо всем: о мертвецах, о Вэнь Нине, что так и не дал ступить мне и шагу. Мой взгляд метался по сторонам, в груди нарастала паника. “А-Чэн, единственный мой, Небо, нет!” Сердце будто бы пронзило навылет, в голове зашумело, издалека до меня донесся голос Вэнь Нина: – Правая Рука, остановись, послушай меня… И тут же я услышала родной голос внутри себя: “Тяньчжи!” Этот голос звучал взволнованно и устало одновременно, казалось, что Цзян Чэн сам немало поражен таким исходом. И все же он услышал меня. Сквозь все преграды, все сети, что запирали духовную силу. Он услышал меня, он ответил мне. В этом голосе было столько любви, что она захлестнула меня приливом с головой. Я замешкалась, объятая этим чувством, потянулась со все нарастающей силой в ответ. – А-Чэн… – пискнула я, прижав ладони ко рту. Слезы подступили к горлу. – Ты жив, жив, – забыв обо всем, бормотала я, не думая о том, сколь несуразно звучат мои слова.       Сама мысль о том, что я могу вот так просто потерять его, здесь, в битве у подножия Луаньцзань, что это дрянное заклятье, которое продолжало обнимать гору с другой стороны, приглушит его силу, сделает его уязвимым. Снова. Что одним щелчком пальцев этот ублюдок на золотых подушках в Башне может отнять у меня его… Его! Я вцепилась обеими руками в предплечье Вэнь Нина, перевела на него замутненный взгляд. – Жив! – бормотала я как заведенная. Он медленно наклонил голову в ответ: на лице Призрачного Генерала мелькнула понимающая улыбка, а суровый и пристальный взгляд потеплел. “Я жив. Будь осторожна”. – И ты! Ты тоже! – выкрикнула я, и почувствовала его улыбку. “Я не одна, А-Чэн! Не одна, здесь…” И его едва слышное в ответ: “Знаю. И он знает, что будет, если не убережет тебя.” Против воли я покосилась на Вэнь Нина, словно он мог услышать эту тихую свирепость моего мужа. Но даже если он что-то и уловил, то предпочел не показать вида. Энергия вокруг преломлялась, духовная сила походила на реку, вышедшую из берегов – бурные воды захлестывали все вокруг, заклятия, что звенели в воздухе, дрожали от искажений. Едва ли прошло несколько минут, но мне показалась, что миновала вечность. Сошла на нет траурная песнь Фэнбьян. Почувствовав свою хозяйку, плеть развернулась, готовая к бою. Стало неловко – я робко посмотрела на Призрачного Генерала, ожидая выволочки от него. – Это я и хотел сказать тебе, Правая Рука. Этого добивается наш враг, – сухо бросил он в ответ. – Нельзя тебе потерять покой.       “Взирать на мучения любимых спокойно… стать воистину непобедимой,” – прозвучал внутри меня голос Не Хуайсана. Казалось, это же хотел до меня донести Призрачный Генерал. Взирать – не значит бездействовать, взирать – значит оценивать обстановку. Тянуть время для решающего удара. Наращивать внутри холодную ярость, что поможет не промахнуться. Вэнь Нин, заметив перемены во мне, опустился на землю, недовольно нахмурился, сжал меня за плечи. Я закашлялась в его руках, замотала головой из стороны в сторону. – Гуфэн и цинь, – сипло выдохнула я, усилием воли сбрасывая заклинание. Мне было все труднее поддерживать защитный барьер и сражаться. – Поддерживают заклятье с помощью искаж… – сухой кашель вырвался из моей груди, я тут же положила ладонь на ворот ханьфу, восстанавливая равновесие правильным дыханием. – Не одна пришла. Благоразумно, – хмыкнул Генерал, кивая на мое левое запястье. По моим губам скользнула легкая улыбка, а потом снова раздался перелив струн. Вэнь Нин не шелохнулся, лишь взметнул руку с хвостом. Миг – и нас тут же от всего мира скрыло алое марево. Я обеспокоенно вгляделась в его лицо, но он лишь покачал головой. Искажения не волновали его, не причиняли ему ни малейшего вреда. “Есть смысл иногда быть мертвым, – я едва сдержала нервный смех. – Тяньчжи, прекрати!” Миг на обдумывание и принятие решения был короче вдоха. Я повела плечами, мотнула головой, дала понять Вэнь Нину, что мне уже лучше. Он в ответ обеспокоенно дернулся, недовольно нахмурился, глядя на меня, но я решительно отняла его руки от своего тела, быстро посмотрела наверх и яростно выругалась, заметив сеточку трещин, змеившихся по защитному заклинанию. Искаженные техники циня и гуфэн приводили в движение не только марионеток, но и вклинились во все заклинания, что творили заклинатели. – Дай только срок, – прошипела я, обращаясь к незримому кукловоду, – проломлю тебе башку. – Не трать силы, Правая Рука, – голосом разума прозвучал Вэнь Нин и тут же резо выбросил вперед обе ладони. Ихань устремилась ко мне, грузы застыли над моей головой защитным куполом. Из ладоней Призрачного Генерала к моей груди устремилась темная Ци, объятая его энергией. Сила вливалась в меня толчками, мертвый Ветер закружился вокруг нас, донес яростные вопли со стороны и переливы гуциня. В этот раз мелодия принадлежала инструменту Лань, я почувствовала, как цепи искажения словно рухнули с моего тела. Заметив улучшения, Вэнь Нин отступил на шаг назад. – Лань здесь. А зажимают не просто заклинателей, – отдышавшись наконец, пискнула я. – Зажимают нас, – я выделила голосом последнее слово, кивнула на себя, на Вэнь Нина, мотнула головой в сторону вершины. Призрачный Генерал моргнул, соглашаясь со мной, и мы снова уставились друг на друга. “Лишь бы не раздалось пения флейты”, – было написано на наших лицах. Мы оба чувствовали, как наш Господин применяет заклятья, но предвкушали и содрогались одновременно от мысли о Чэнцинь. Лишь бы не обернулось штурмом Луаньцзань. Третьим. Я скрежетнула зубами, яростно мотнула головой. – Нельзя допустить! Нельзя! – вырвалось злобное из моей груди. Я уставилась на землю перед собой, на миг словно погружаясь в себя. В ушах звенело, вокруг меня словно стояла пелена. Картинки мелькали перед глазами обломками цветного стекла, резали глаза своей пестростью и тут же пропадали, едва я пыталась уцепиться за них. Гуанъяо играл с нами – это я знала наверняка. Смутные подозрения роились в моей голове, разум, привыкший к стратагемам, выстраивал все события в один ряд. Я пыталась просчитать дальнейшие ходы нашего врага. Взятые в плен, спрятанные скорее всего на вершине наследники кланов. Марионетки, что перекрывают все доступы и подходы к горе. Особые мертвецы, как подарок для меня – выходило скверно. Да еще и зрители, и одновременно невольные актеры пьесы нашего Верховного Заклинателя – Ветер доносил мне весть о заклинателях Цзинь и Лань. Мелодия Гусу Лань звучала все сильнее, все увереннее, и ее звуки заполонили все пространство от неба до земли, растекались, словно воды реки в Персиковом Саду. В этой мелодии звучала сила – отступить, склониться, принять очищение. Я бросила быстрый взгляд на Вэнь Нина. Он вопросительно посмотрел на меня и тут же покачал головой. – Младшие как зрители, цинь, цинь, – пробормотала я и тут же посмотрела на Вэнь Нина. – Рассчитывать на хозяина не придется, – бросила я, отступая на несколько шагов назад. Вэнь Нин внимательно следил за мной, и с каждым мигом его улыбка становилась все ломаннее, все злей. Я приподняла бровь: – Там верный пес. Молин Су. А теперь прикрой меня! – выпалила я что есть мочи и быстрее ветра пронеслась мимо, успев только бросить через плечо: – Гони на меня! Призрачный Генерал с усмешкой покачал головой мне вслед. Я неслась, едва ступая на землю, да так стремительно, что мой Ветер снова не мог за мной угнаться. В спину мне пронесся энергетический удар – ужасная игра на цине и чудовищный вокал, на миг короче вдоха вклинилось в равномерное звучание гуциня заклинателей Лань, оборачивая его вспять. Я встала ровно в центре прохода, рывком вынула из запястья бумажный амулет, едва уловимым резким движением швырнула его на землю. Барьер вдруг содрогнулся от двух ударов сверху и изнутри. От моего вопля: “Приказываю явиться!” и странного белого облака, что завис четко над куполом барьера. Я на миг вгляделась в это плотное, неестественное облако. Оно состояло словно из лоскутов или обрывков бумаги, плотно слепленных между собой. Времени на обдумывание не было – защитное заклятье содрогнулось от явления передо мной далаолагуя, и тут же рухнуло от удара этого облака. Яркие искры и звуки падения стены совсем заглушил шорох бумаги. Поражаться было некогда, когда сверху на нас посыпался дождь из белых амулетов. Бумага шелестела железными лезвиями, заклятья вспыхивали, и на землю уже падали не бумажные талисманы, а разного рода и вида твари. Я прежде не видела столь чудовищных и неестественных форм, ни одно из этих существ не напоминало ни одного из тех, что были послушны мне, моему мужу и брату. Эти твари, чье появление, казалось, воодушевило толпу марионеток, что устремилась ко мне с прытью, были словно слеплены из разных частей. Когти соседствовали с хвостами и копытами, и эти части были соединены друг с другом как попало. Призванные чудовища неслись на меня: то ли сыграла их связь с марионетками, то ли я казалась им легкой мишенью по сравнению с Призрачным Генералом. – Что? – только и смогла прохрипеть я в недоумении и тут же словно очнулась от гневного рыка далаолагуя рядом со мной. Тварь поднялась на задние лапы и издала рев, от которого содрогнулась гора, а вместе с ней и земля. Бегущая на нас толпа чудовищ и оживших мертвецов на миг сбавила свой бег, чем я и воспользовалась. Взметнув руку к горбу твари, я тут же наложила на нее призрачную черную уздечку, и легко вспорхнула ей на горбатую спину. Удобно устроившись между наростами, я слегка ткнула главу горной нечисти каблуками в бока, проверяя его покорность. – Недостойные, – хрипел он подо мной, рыл землю задними лапами. Я покачивалась в такт его движениям, крепко сжимая призрачную уздечку в руке. Мой взгляд лихорадочно скользил по приближающейся толпе, замечая все больше несоответствий. В грудь ударила энергия искаженной тьмы, тьмы в которой насмерть сплелся запах надушенного шелка и боль. Боль этих несуразных творений, которые страдали от самого факта своего существования. В отдалении вспыхивала Ихань, с утробным рыком уничтожая нападающих. Но твари неслись вперед, на меня, не замечая, как Призрачный Генерал прореживает их ряды. – Еда! – воскликнул далаолагуй подо мной. – Взять. Всех! – гаркнула я и саданула каблуками по бокам. Он помчался вперед, яростно врываясь в ряды наших врагов, позволив им окружить нас. Фэнбьян кружилась вокруг меня вихрем, я разила, не глядя по сторонам. Твари и мертвецы напирали на нас со всех сторон, тянули свои лапы и руки к нам. Воздух раскалывался от их хрипов и криков, грязная, темно-серая волна энергии носилась между ними, устремлялась ко мне, призрачным кулаком пытаясь выбить меня из седла. Но мой скакун был умен – каждый раз, когда энергия устремлялась к нам, он припадал к земле или мощным прыжком оказывался впереди, лапами и зубами разрывая напрочь солдат этого воинства. Их предсмертные вопли звучали музыкой для меня, я разила плетью направо и налево, посылая Ветер вперед, чтобы звуки грядущей победы поддержали павших духом заклинателей. Ветер возвращался обратно, приносил мне стоны раненых, злобную брань сквозь зубы, мелодию Лань и противостоящую ей песню циня. Кто-то из заклинателей замер в нерешительности, кто-то помогал подручными средствами гармонии ланьского гуциня. Мое сердце робко запело, когда я услышала перезвон колокольчика Цзян. Но когда очередной порыв Ветра принес яростный вопль сабель Не, мое сердце едва не выпрыгнуло из груди. – А вот и вы, глава Не! – рявкнула я, и словно в подтверждение моих слов, Ветер донес до меня взволнованный взмах веера и звук торопливых шагов. Кажется, Не Хуайсан взбирался на вершину Луаньцань… – Хм, зачем бы тебе?.. – но следующий же взмах веера прозвучал для меня красноречивей властного окрика. Я кивнула в сторону звуков и резко стегнула плетью перед собой, разнося вдребезги очередное чудовищное творение. “У главы Не есть план. План, в который он не посвятил меня. Не Хуайсан!” – я все же дерзо обернулась на вершину и покачала головой. Взметнувшийся снова Ветер принес мне в ответ беззлобный смешок, потонувший в громоподобной песне сабель заклинателей. Я натянула призрачную уздечку и далаолагуй загарцевал подо мной, словно Красный Заяц** подпуская ближе очередную волну чудовищ. Он встал на дыбы, как любой боевой конь, и обрушился сверху, погребая под своими мощными лапами сразу десяток мертвецов и чудовищ. Его когти разрывали мертвую плоть, он жадно поглощал остатки, с утробным рыком распугивая остальных. Я огляделась – пол-ли разделяло нас с Призрачным Генералом. Наши взгляды нашли друг друга в сумятице боя, мы подарили друг другу две дерзкие улыбки, сверкнули друг на друга глазами. Снова раздалось пение, чей-то чудовищный гуфэн пронесся над нашими головами, подстегивая нападающих – их глаза полыхнули алым, лица исказила боль, злоба и ненависть. Темно-серая энергия обвилась вокруг каждого из них кольцом, натянулась, как поводок в хозяйской руке. Голос, имитирующий гуфэн, взлетел вверх, следом за ним вскинули головы марионетки и твари, но тут же с вершины раздался мелодичный перелив. – Мелодия Ясности, Ханьгуань-цзюнь! – победно прокричала я, вскинув руку с Фэнбьян над головой.       Мощные белоснежные круги расходились кольцами от вершины Луаньцазнь, и едва заклинатели из Гусу Лань услышали игру Лань Ванцзи, грянуло стройным хором еще несколько инструментов. Я могла представить, как господин Лань сейчас сидит на камне, возможно, у входа в нашу Пещеру Усмирения, его отрешенное и сосредоточенное лицо. Тонкие пальцы, что порхают по волшебным струнам, рождают совершенный звук.       А где-то недалеко с веселой и ласковой улыбкой за этой игрой наблюдает мой брат… Господин Лань пошел вперед для того, чтобы принять удар на себя, прикрыть Вэй Усяня. Находясь рядом с ним, на самой вершине, он заявлял всем, кто вел сейчас ожесточенный бой у подножия – не верьте тому, что видите. Наш враг совсем не Старейшина Илина… Тот же мотив звучал в переливах серебряного колокольчика Цзян. “Не верьте! Не верьте!” – звенело вокруг. К их голосам присоединялся сердитый напев сабель Цинхэ Не, что яростно разрубали тела марионеток и на скорую руку слепленных чудовищ. Все Великие кланы, что пришли к Луаньцзань, заверяли мир вокруг и заклинателей следом за ним – наш враг не здесь… Сидя в седле, я поклонилась этой мелодии, успела заметить, как в быстром поклоне склонил голову Призрачный Генерал. “Ясность” сводила на нет чужое заклинание, мешала управлять нашему врагу своим кошмарным воинством. Я чувствовала, как эта схватка техник порождает искажения в пространстве, и быстро огляделась. Нападающие застыли словно в нерешительности, их тела сотрясались от конвульсий. Я проверила самочувствие Призрачного Генерала – Вэнь Нин держался стойко, в его облике не было ни малейшего намека на дурное самочувствие. Приказав Ихань замереть, он занялся разведкой. Издалека я видела, как он осматривал ближайших к себе марионеток и застывшее в нелепой позе змеевидное чудовище. Он легко прикасался к их телам и что-то растирал меж подушечек пальцев. Кивнув в его сторону, я вскинула над головой руку с Фэнбьян и принялась вращать запястьем, раскручивая хвост плети. Почувствовав мою волю, далаолагуй покорно затанцевал подо мной, осторожно закружился следом. Обузданным творением Темного Пути я распределяла энергию звука от Лань, Не и Цзян по ущелью, усложняя сопротивление нашего врага. Одновременно со всеми нами должно было играть не меньше десятка заклинателей из клана Молин Су. совершая очередной оборот вокруг своей оси, я снова бросила взгляд на подступы к горе и ущелье. Здесь хватало укромных мест для того, чтобы вести тайное наблюдение: валуны, небольшие пещерки, заросли мертвых деревьев. Вести наблюдение – да, а что насчет игры? Гуцинь без дополнительных заклинаний весьма громоздкий предмет, так просто его не спрячешь. Да и заклинателю, который и близко не подошел к уровню Лань Ванци, следует при игре принимать определенную позу для равномерного распределения энергии. Луаньцазнь – приветливая мать для нас, но, наконец разобравшись, где свой, а где чужой, не стала бы дальше поддерживать их. Так где же и, самое главное, как они могут скрываться? Расстояние… Раздался громкий хлопок, сноп золотисто-черных искр повис в пространстве – сети Гуанъяо порвались теперь с южной стороны. Ветер донес до меня топот ног и дружный рев заклинателей – духовные силы возвращались к ним, а вместе с ними ярость и решимость победить в этом бою. Почти сразу же сеть порвалась и опала с северной стороны, и я не смогла сдержать радостной улыбки, когда тут же раздалась злобная песня Цзыдянь. – А-Чэн! – сама не понимая в этом шуме и звоне, шепчу я или кричу его имя, воскликнула я. Моя плеть тут же запела победный гимн, вновь почувствовав свою сестру, она осветила восточную сторону Луаньцзань яркими фиолетовыми вспышками. “А-Чжи!” – услышала я внутри себя знакомый и любимый голос и в ответ звонко рассмеялась, натягивая уздечку до предела. “Выследи игрунов, А-Чэн! Я пока распределю…” “А-Чжи!” – азарт боя не дал мне услышать тревогу в голосе Цзян Чэна. Фэнбьян гремела вокруг, духовная сила от моей плети походила на копья, что сбивали атаку чужого гуфэн и циня. Призрачный Генерал лишь на миг отвлекся от своего изучения образцов и наклоном головы дал мне понять, что одобряет мой ход. Сопротивление со стороны заклинателей все нарастало, искажающая мелодия становилась все тише, словно сдавалась под нашими мощными наплывами. Сердце тревожно стукнуло, не сговариваясь, мы снова переглянулись с Вэнь Нином – наша выучка давала о себе знать. Наплывы чужой силы становились все тише, цинь и подобие гуфэн затихали, как эхо вдали. Ветер донес до меня победные кличи – заклинатели были готовы принять из рук проигравших победу. Но что-то… что-то было не так. Я нахмурилась, опустила руку с плетью, Фэнбьян тяжело легла на землю, продолжая гневно искрить. Я оглядела замершее чужое воинство. Они стояли, запрокинув голову к небесам, легонько покачивались из стороны в сторону. А чужая мелодия становилась все тише, словно заклинатели, что рискнули прикоснуться к двум искусствам двух детей Неба, отступали и склоняли головы. Но чем тише играли наши враги, тем тревожнее мне становилось. Вот уже и глава нечисти гор недовольно зарычал, а его могучее тело содрогалось. Далаолагуй недовольно мотнул головой и рявкнул, повернув ко мне голову: – Жжется! – сверкнул он маленькими красными глазками и покорно замер, ожидая ответной реакции. – Жжется? – повторила я, нахмурившись. Тварь рявкнула на меня, словно была недовольная моей глупостью. – Бо-о-о-ольно, – жалобно пробасил далаолагуй и тут же мотнул головой. На темно-зеленой коже загривка выступил пот, капли потекли по мышцам. Дрожь накатывала на могучее создание, он начал качаться подо мной, изо всех сил боролся с дурнотой. Те же волны накатывали на меня, тошнота подступала к горлу – это не была усталость, что всегда накатывает после ритуалов очищения. Это была дремотная, тяжелая, свинцовая усталость, которая заставляет тело цепенеть. Такая усталость разливается по рукам и ногам от дрянного вина или яда. Марионетки и обнимающая их грязно-серая энергия становилась все темнее. Вот уже их оковы забурлили от вливаемой в них силы. Далаолагуй попятился, замахал лапой перед собой, рявкнул и мотнул головой, словно пытался уничтожить что-то перед собой. В моих ушах стоял скрежет, а мелодия Ясности Ханьгуань-цзюня, поддерживаемая другими заклинателями Лань, звучала все сильнее. Но теперь, оставшись без сопротивления, эти звуки причиняли нам лишь боль. Перед глазами все поплыло, картинка смазалась. Я слышала окружающий мир словно издалека, как рокот водопада, в этом звуке сливались отголоски заклинаний, песнь моей плети, звуки Ихань. Перед глазами вспыхивали цветные пятна, я попыталась сфокусировать взгляд лишь для того, чтобы успеть заметить, как ко мне приближается Призрачный Генерал. Что-то было не так, и борясь с дурнотой, я все еще не понимала что, и тут же я выгнулась от боли, случайно натягивая уздечку далаолагуя до предела. Он взревел, встал на дыбы, повинуясь моей воле, и тут же снова мотнул головой. “Яд, яд, яд, яд!” – билось в моей голове набатным колоколом. Каждый вздох давался все тяжелее, я последний раз оглядела гаснущим взглядом ущелье. И прежде чем провалиться в забытье на несколько ударов сердца, я услышала далекое пение флейты…