Мудрость обнимающая лотос

            Его сердце вновь билось, воздух наполнял грудь, горячая кровь бежала по жилам. Он был жив: мой брат и мой Господин. Это знание приводило его Демоницу в восторг: я едва не урчала, как сытый цзянши, предвкушая нашу встречу. Загадочная улыбка гуляла по моим губам, когда я исполняла свои обязанности как госпожа Цзян, и весь мой облик был словно подернут странной дымкой. Сердцем и душой я была уже не здесь, в Пристани Лотоса. Своими мыслями я уже вернулась на Гору Мертвецов. Его возвращение наполнило меня мощью. Я та, кто я есть. Как меня ни назови, я останусь собой. А он – собой. Я вынула свою душу и сделала землёй под его ногами. Я вырвала свое сердце, и оно поросло травой на его Пути. Облака на небосводе не закрыли от него луну. А Лотос... Просто ждал.       Мой муж, познавший свои яды и сотворивший противоядия, стоял у самой обочины его дороги, не в силах обнажить Саньду и зажечь Цзыдянь. Маска Великого Главы треснула, и проступило лицо брата, искаженное тоской, скорбью и любовью. Брата, который нанес решающий удар. Горечь наша была общей. Мы варили ее в большом чане, но сколь бы ни плескали туда раз за разом, в нас она еще оставалось. Каждому из нас.        Он ждал тебя, А-Сянь... Едва ли не больше всех нас. Если такое возможно, то так может только глава Цзян.       Резкий порыв Ветра наполнил каждого странным, еще призрачным чувством Перемен. Их сплетение пронеслось над нашим миром, коснулось всех. Гусу Лань. Цинхэ Не. Юньмэн Цзян. Лань Линь Цзинь. Полководец, овладевший стрататагемами, расставил нас всех на доске согласно нашим умениям, а сам занял место напротив другого игрока. Праведный сын Неба, гордая дочь Ветра, господин Лотосов – все мы занимали каждый свою клетку, и каждая фишка сделает свой ход в свое время. Все было готово.       Да, господин Верховный Заклинатель, скоро вы узнаете, что есть истинные Перемены, в чем их природа и суть. Вы узнаете, что влечет за собой форма, сплетенная с отсутствием формы. Ваш долг скоро будет отдан, а роль исполнена. Но будет ли вам покой – то решат мой Господин и мой Глава... Как по мне, за то, что вы сделали, одного лабиринта Диюя мало. Будь моя воля и только моя, я сотворила бы с вами все то, что вы сделали с моим отцом.       Но я – послушная дочь и сестра, верная жена и Правая рука своего Господина. Знаю, господин Цзинь, вам это всегда не нравилось, но такова жизнь. Подлец во всех видит подлость, лжец – ложь. Любящему повсюду является любовь, а горюющему – печаль. Такова уж природа наших сердец – время от времени мерить по себе, являть то, чем по-настоящему наполнен сосуд его души. В воздухе повисла грядущая гроза: алые облака заволокли горизонт, черные всполохи в них предвещали возмездие. "Кара Илина" не заставит себя ждать. Но мой Старейшина, как обычно, сделал всё по-своему.

***

– Он вернулся? – Цзян Чэн сердито посмотрел в мою сторону исподлобья. В Зале Меча были только мы двое – все остальные заняты последними приготовлениями к Ночной охоте. Огни в светильниках были приглушены, и приятный полумрак скрывал наши лица. Но не наши души, не от друг друга. Фуцзюнь стоял за спинкой своего возвышения, в обеих ладонях сжимал позолоченные лепестки лотоса, я – у последней ступеньки, ведущей к его месту. Мы были словно разделены символом совершенства, лотос защищал своего господина от меня. Меня, в чьих чертах все явственней проступала сила Демоницы Илина. Я мотнула головой в попытке прогнать наваждение и тут же посмотрела на Цзян Чэна. Поймав мой взгляд, он саданул кулаком по одному из лепестков и снова сурово и пристально всмотрелся в меня. Он уже знал ответ, но все же хотел услышать его от меня. Шелест шелка, изящество и грация моих шагов. Приподняв подол, я взошла по трем ступенькам и замерла у сидения, обложенного подушками. Моя почти безумная от счастья улыбка, сверкающие глаза заставили Цзян Чэна помрачнеть еще больше. Он сжал кулаки словно от бессилия и резко отвел взгляд, когда я на одном выдохе ответила: – Да. Цзян Чэн снова вцепился в кованные лепестки и запрокинул голову назад. С сердитым рыком он посмотрел на меня и злобно выплюнул: – Вэй Усянь, ну где ты ходишь? Что успеешь натворить? – в его голосе звучала тоска, печаль, гнев и боль, "Где же ты?" – говорил, спрашивал он на самом деле. С тихим ругательством фуцзюнь мотнул головой и бросил тоскливый взгляд в сторону дверей: – Ноги бы тебе переломать! И только попробуй забиться в нору, слышишь меня?! – Цзыдянь на его руке заискрилась, фиолетовые всполохи осветили все вокруг. Мой смех звучал как перезвон летних колокольчиков, словно привет из далекой юности: – Не надо, А-Чэн. Он перевел на меня взгляд и сердито поинтересовался: – Он же додумается добраться? Или тебе снова придётся бегать за ним по всем землям? – Цзян Чэн сложил руки на груди и похлопал себя рукой со все еще шипящей Цзыдянь по предплечью другой. Его сердитость лишь отчасти была напускной. Все то, что он до срока скрывал в глубине своей души – даже от меня – разом поднялось изнутри и заняло свое место в его разуме и сердце. Я много раз задавала себе вопрос: "Каково ему было? Наносить решающий удар? И пусть это было частью плана, пусть кара от Саньду была тем, что ожидали все вокруг. Пусть, ведь целое всегда распадается на части, но каково ему было отправлять Вэй Усяня в Пустоши Скорби? – я много лет пыталась найти ответы на эти вопросы. Вопросы, которые бы ни за что не смогла задать вслух. – И каково ему теперь, – размышляла я, наблюдая за тем, как он, злобно фыркая, постукивает пальцами по лепесткам лотоса. – Знать что он снова явился. Знать, что до нашей встречи и разлуки остались не считанные дни – часы". Я отчего-то замерла, не в силах пошевелиться, не в силах обойти этот позолоченный лотос почетного места главы, не в силах прижать его к своей груди. Я просто смотрела на Цзян Чэна жадно, скользила взглядом по его лицу, по его телу, запоминала каждую черточку, искаженную внутренней бурей, каждую складку его ханьфу. Этот миг пришел – и я должна быть сильной, сильнее моего грозного господина Лотосов. Ради него, ради наших детей и всего нашего мира. Мы переглянулись, и нежность, что поднялась в моем сердце, нежность удушающая, колючая, как терн, нашла отражение в его глазах. Его губы тронула чуть заметная улыбка, а горечь в словах подстегнула меня. Я, не думая ни о чем, преодолела разделяющие нас несколько шагов, стремительно обошла позолоченный лотос. – Хотя зачем тебе одной, вместе с Лань Ванцзи, да? – А-Чэн не злился по-настоящему, но иначе сейчас не мог. Я шагнула ближе, обняла его, почувствовала его страх за всех нас. Мы прижались лбами друг к другу, вцепились друг в друга, как тигр в свою добычу, не в силах разжать объятья.       Начинался последний раунд. – Не придется. Но не может же он явиться сюда и с порога заявить: "Здравствуй, глава Цзян, я вернулся! Вот он я, полюбуйся!" Муж недовольно переступил с ноги на ногу, потерся о мой лоб: – Натворить дел смог, сможет и показаться на глаза. Я в ответ потерлась своим лбом и с улыбкой проговорила: – Ты же знаешь А-Сяня. Он всегда выдумает что-нибудь эдакое. А-Чэн отстранился, все еще крепко сжимая меня в своих руках, посмотрел на меня сверху вниз и заявил: – Снова заставит меня краснеть – придушу, А-Чжи, я предупредил! – он снова прислонился ко мне лбом, на самом деле говоря: "Мы сейчас ближе к ошибке, чем когда бы то ни было". Так мы и замерли друг напротив друга, закрыв глаза, слушая приближающуюся ночь, слушая треск фитилей в светильниках. Слушая дыхание друг друга, взволнованный ритм наших сердец. – Как странно, – хрипло хохотнул он. – Я обнимаю все еще госпожу Цзян, но уже вижу Демоницу Илина, – А-Чэн отстранился первым, отошел назад и застыл напротив, в бессилии уронив руки вдоль тела. – Я пытался все эти годы, – сжав зубы, он отвернулся от меня. – Я пытался… смириться, – Цзян Чэн ухмыльнулся, изучая обитые деревом стены. – Не вышло, – перевел он на меня сверкающий взгляд. – В этот раз вы так просто от нас не отделаетесь! – он резко схватил ножны Саньду, что все это время покоились на подлокотниках его сидения, и с вызовом посмотрел на меня. "Ай да господин Лань! Вступил одновременно в союз с нами двумя! Вот это предусмотрительность!" – А-Чэ-эн, – только и смогла я покачать головой. – Тебе нужно будет понять, А-Чжи, понять раз и навсегда, – его ладонь любовно погладила кисточку на мече, чья точная копия украшала мой. Он на миг застыл, изучая фиолетовые ножны. – Выбрать – Ляньхуа или Луаньцзань. Черное или фиолетовое. Самой, – он перевел на меня тяжелый взгляд. – Вот только не жди в этот раз от меня кротости, если будет "Луаньцзань". – Ты сделал больше, чем мы могли от тебя ожидать, – я выдержала его тяжелый взгляд, сложила ладони перед собой в изящном жесте. – Мы всегда будем об этом помнить. Цзян Чэн в ответ пропустил сквозь пальцы мягкий ворс кисточки, продолжая криво ухмыляться: – Вы все равно будете неподалеку, Илин Вэй, – с чувством закончил он, глядя мне прямо в глаза. Я развела руками в разные стороны, подтверждая его правоту. – Но сейчас есть кое-что поважнее, – А-Чэн перехватил ножны в другую руку и качнул головой в сторону выхода из Залы Меча. Я наклонила голову в ответ, и легким движением пальцев пробежалась по позолоченным лепесткам лотоса. Заклинатели Цзинь будут неподалеку, возможно, даже с самим главой. За Гуанъяо случалась такая особенность – он появлялся на Ночной охоте, когда должно было случиться что-то из ряда вон. Чутьем Гуанъяо обладал не менее тонким, чем умом, а это значит, что нас ждет увлекательное приключение под испытующим взглядом нашего Верховного Заклинателя. Так он обратил внимание на растущую силу моего мужа, а чуть позже чудом не успел заметить, как одна из тварей склонилась в земном поклоне передо мной. А сейчас у них есть благовидный повод: первая охота господина Цзинь Лина. И пусть верность последней воле Цзинь Гуаньшаня все еще была при нас, препятствовать "заботе" дядюшки Яо о своем дорогом племяннике в этот раз мы были не в праве. Что ж, партия власти – это всегда танец: шаг вперед всегда влечет два шага назад. В этот раз мы отступим назад и, возможно, даже вежливо склонимся перед наступлением нашего Верховного Заклинателя. Поддерживать внешние приличия до поры – наша общая задача. Так отчего бы нам не быть помощниками на этом пути друг другу? "Не делай выводов, пока А-Сан не подаст тебе знака" – подумалось мне, и я тут же вздрогнула от осторожного стука в боковую дверь, ведущую во внутренние коридоры поместья. – Зайди! – тут же стегнул воздух приказ Цзян Чэна. Не медля, в залу зашла Лю Линян и тут же с поклоном доложила: – Глава Цзян, госпожа Цзян, прибыли заклинатели Цинхэ Не, просили передать, что в этой Ночной охоте пойдут вместе с вами. И замерла в ожидании приказаний. Я посмотрела на Цзян Чэна. Он в ответ кивнул, расправляя складку на своем плече: – Мы договорились об этом. – Глава Не тоже здесь? – повернулась я к Лю Линян, моя поверенная в ответ качнула головой и тут же отозвалась: – Нет, он прислал от себя господина Ли. Я тепло улыбнулась,едва услышав имя близкого заклинателя: – Хорошо, мы сейчас подойдем. Лю Линян переступила с ноги на ногу, смяла в руках ткань рукавов. Едва заметив такую перемену, я нахмурилась и перевела взгляд на Цзян Чэна, он качал головой из стороны в сторону. – Господин Ли просил вас, госпожа Цзян, – наконец ответила моя помощница. – Иди, – разрешил Цзян Чэн и тут же поспешил к центральному выходу из залы. Мы с Линян переглянулись и тяжело вздохнули, я жестом указала на распахнутую боковую дверь и отправилась вперед.

***

Заклинатели в черном и сером стояли, выстроившись в шеренгу, ждали меня в одном из самых отдаленных от поместья дворов, на западной стороне Пристани Лотоса. Здесь располагались хозяйственные постройки, амбары. Слева от них раскинулась конюшня, а справа начинался пролесок, через который заклинатели позже отправятся вперед, а там, пользуясь темнотой и навыками скрытности, смешаются с толпой, исполняя приказ своего главы. – Госпожа Не! – Госпожа! Пятеро заклинателей во главе с Ли Фу своим обращением давали понять, что дело серьёзное. Я важно кивнула, принимая их обращение, и оглядела всех пятерых, не удержавшись от восхищенного восклицания. Все как на подбор: умные, решительные и преданные. Брат не мог оставить нас без охраны, а свои нити – без присмотра, глава Не все успешнее преследовал и добивался нескольких целей одновременно. Обменявшись необходимой вежливостью, Вэйчжоу тут же выступил вперед, ловким движением пальцев выудив из манжета аккуратно свернутую полоску бумаги, и протянул тайное послание мне: – Глава Не передал вам, госпожа Не, – и тут же замер в поклоне. Я огляделась, пусть и зная, что в этот час никто не нарушит нашего разговора, но все же мне показалось, что такое обращение будто бы может оскорбить воздух Пристани Лотоса. Ведь здесь я госпожа Цзян… Отчего-то перед моими глазами встало лицо Не Хуайсана с кривой ухмылкой, и мне показалось, что в его глазах вдруг вспыхнуло чувство странного превосходства. Но прежде чем я успела задаться вопросами, странная тревога погасла внутри меня, так и не оформившись, не родившись. Едва я взяла свернутую бумагу в руки, она повисла в воздухе, золотом мигнуло куанцао. "Мо Сюаньюй. Пристань Лотоса", – гласила надпись по диагонали, и как только я прочитала последний иероглиф, бумага вспыхнула и осыпалась пеплом. Я взмахнула ладонью, и налетевший порыв Ветра разметал частички по двору, сводя на нет все попытки восстановить амулет. Заклинатели Не разом поклонились: как и раньше, они не задавали вопросов. Безграничная и безбрежная верность. – Хорошо, благодарю всех вас, – я глубоко поклонилась им, они ответили не менее глубоким поклоном и замерли, ожидая моих распоряжений. – Держитесь левее от наших заклинателей. Так вам будет проще исполнять волю главы Не и не бросаться в глаза, – криво ухмыльнулась я и с вызовом подняла голову. – Есть, госпожа Не! – хором ответили мне все пятеро и тут же радостно загудели, едва услышали от меня: – Охота сегодня будет славной! Сверкнули глазами Ли Фу и Ни Вэйчжоу, выступая вперед и отрывисто кланяясь. Я довольно похлопала их обоих по плечу и отпустила взмахом ладони. "Мо Сюаньюй. Пристань Лотоса. Твоя загадка слишком уж легка, глава Не", – с иронией подумала я, изучая вечерний небосвод. Ответом мне послужил далекий смех и взмахи веера – я чувствовала его незримое присутствие во всем. – Мне не по душе, что ты за пределами Юдоли зовешь меня так, А-Сан! – топнула я ногой и обратилась на север, туда, где сейчас в своих покоях заседал Не Хуайсан. Мне показалось, что я слышу его голос внутри себя так же четко, будто бы А-Сан сейчас стоял напротив меня: – Ты – госпожа Не, и сами Небеса не способны этого изменить! Так чего же таиться, Не Ксяокин? Я недовольно сощурилась от мысли: "Слишком уж двусмысленно, глава Не. Слишком уж дерзко даже для нас с тобой! А если бы А-Чэн услышал, как бы ты приказал мне это объяснять?" Взмах веера был бы мне ответом: – А когда меня это останавливало, госпожа Не? А что до твоего мужа… – снова резкий взмах веером, – сокровища достоинств распределяются согласно заслугам и никак иначе! Я лишь качнула головой и снова окинула взглядом небосвод, понимая всю бессмысленность этого диалога. И тут же я вздрогнула, словно снова услышала его голос над своим ухом: – И снова я победил… Из-за черной, непроницаемой вуали облаков вышла кровавая луна. Пора.

***

      Азарт охоты, гон, пение Фэнбьян. Сверкающие алые глаза, распростертые на лесной земле, тела голодных тварей передо мной. Покорные твари взирали на меня снизу вверх. Они добровольно приносили себя в жертву моей воющей от восторга охоты Фэнбьян. Черные и фиолетовые всполохи освещали пространство вокруг, мелькали по моему лицу, облику, в котором уже было невозможно узнать госпожу Цзян. Не будь на мне цветов клана. На них, отдалившись от всех, взирала Демоница Илина. Демоница, что принимала жертву каждой из них и самолично забирающая их жизни. Так будет лучше, если моя рука уничтожит их, так я выражаю им свою благодарность за многолетнюю верность. Их глаза смотрели на меня проникновенно и с надеждой. Они принимали свою смерть, но все же на последнем издыхании спешили донести до меня через нечеловеческие хрипы и стоны, прежде чем хвост Фэнбьян прервет их жизнь навсегда: – Хозяйка-а-а, Господин идет.       Господин идёт, мой Господин уже близко. Я видела свое отражение в их зрачках: объятая черным туманом фигура, красная лента, что проступала через все украшения прически, вилась спиралью, спускалась на грудь. Черное и красное будто бы накладывалось сверху на цвета Цзян, поглощало фиолетовые и синие оттенки, растворяло без следа. Я дарила им милосердную смерть, прежде чем хоть кто-то из других охотников доберется до них. Я упивалась преследованием, а ночь скрывала всплески моей силы. Забрав последнюю жизнь, я оглядела их тела перед собой: пятеро чудовищ умолкли навек, и я стремительно выбросила вперед левую ладонь, медленно сжала в кулак, поднимая их тела в воздух. Резкое движение руки за спину, и они разлетелись глиняными осколками по сторонам. Я покружилась на месте, и кнут Фэнбьян следовал за мной, уничтожая частички их тел без следа, без возможности их восстановить. Плеть сердито гудела, и это был единственный звук во всей округе. Природа в ужасе замерла от такого зрелища, и ночь умолкла следом, словно темный туман забрал жизнь из этих мест. Криво усмехнувшись, я снова подняла глаза к небосводу. Луна пылала алым, что обычно предвещает жару. Но для меня сейчас это кровавое предзнаменование было знаком грядущей встречи.       Я могла бы послать Ветер ему навстречу, и покорная стихия принесла бы мне шелест его шагов. Я могла бы послать пойманных тварей встречать его, и они стали бы ему свитой, достойной Старейшины Илина. И тогда он явился бы нам всем в положенном ему блеске и ужасе, и все мы без исключения склонились перед ним. Все было бы так, не будь у меня его последней воли. Не будь этой сложной, изнуряющей партии на разлинованной доске. Не будь связанных воедино стольких интересов и судеб, ведь мы все никогда не существуем по одиночке. – Какое было бы зрелище, – разочарованно выдохнула я. Покачав головой, я прошлась по лесной полянке, оценив расстояние между мной и остальными охотниками, прикоснулась к стволу кипариса, прижалась плечом и сложила руки на груди. Выходило порядочно, а значит никто из них меня не увидит. Поворотом кисти я усмирила Фэнбьян, заставила ее вновь стать витым браслетом на предплечье. – Вот теперь пора, – решительно сказала я и резко на пятке трижды повернулась вокруг себя против часовой стрелки. Мне стоило привести себя в порядок, унять смятение от грядущей встречи, ведь мы все еще под сотней пристальных взглядов. Мы все еще можем оступиться, если чей-то внимательный взгляд успеет заметить перемены раньше, чем мы позволим их увидеть всему миру. Опасность подстегивала меня действовать быстрее. Взметнулся подол ханьфу, поднялся темный вихрь, следом и я взмыла ввысь, под самый купол Небес, скрываясь в ночных тучах. Ветер завыл и засвистел в ушах мертвым хором, опалил меня замогильным холодом, пока я повернула ладони против часовой стрелки, и послушная Тьма скрыла меня от всего мира в своем водовороте. С моих губ сорвался тихий стон радости, а моя мощь снова наполняла меня. Теперь я не скрывала ее от самой себя, не прятала за казавшимся вечным ожиданием. Я застыла между небом и землей, парила на одном месте, слушая предвечный шепот темного вихря. Я наполнялась им, позволяла опутывать каждую струнку моей души. Плавно раскинув руки в стороны, я расслабилась, пропуская струйки тьмы через свое тело, через свои каналы, сплетая воедино со своей Ци. Сердце размеренно стучало, мое золотое ядро гудело от нагрузки. И все же я не боялась, доверяла потоку своей силы. Я качалась на руках Тьмы, своей матери, что делила со мной радость от возвращения в наш мир еще одного своего ребенка. Ребенка, что она выпустила из своих объятий, отняла от своей груди, как сотни, тысячи прочих матерей отдала его миру. Я качалась в ее объятиях, пока Ветер не донес до меня возмущенный возглас сначала А-Лина, а следом гневный крик А-Иня. Едва услышав голоса своих детей, я замерла, распахнула глаза, одним движением ладони развеяла темный вихрь вокруг себя. Движением руки я оживила Фэнбьян и, плавно оседлав один из потоков, я понеслась на звук. Я остановилась на краю поляны и тут же шагнула в тень деревьев, наблюдая странную сцену: мой племянник и сын распластались на земле, а над ними навис болезненной худобы человек в маске на пол-лица. Я тут же встрепенулась, подалась было вперед, но все же осадила себя, вцепилась руками в шершавый ствол дерева, и быстро оценила обстановку. Мои дети грязно ругались, не в силах подняться с земли, что вызывало у незнакомца лишь презрительные смешки: – И это молодое поколение Великих кланов? Где вы таких слов-то нахватались? Какой позор, – незнакомец поцокал языком и покачал головой. А-Лин, чуть приподнявшись на руках, убийственно зыркнул на него снизу вверх, и не узнать в этом взгляде Цзян Чэна было просто невозможно. Замерший рядом с ним А-Инь бранился сквозь зубы, не сводя с человека в маске сощуренного взгляда. Взгляда, что не сулил этому наглецу ничего хорошего. Рядом с ними пасся осел, я поморщилась, когда животное издало протяжный звук. – И как же невежливо! – продолжал человек в маске, прохаживаясь мимо лежащих на земле юношей. Он заложил руки за спину, и, едва я увидела этот жест, сердце мое оборвалось в тот же миг. Словно почувствовав это, а так же пользуясь тем, что юные господа увлечены своим положением, незнакомец вскинул правую руку и пошевелил пальцами, будто бы крутил в них что-то. Пройдясь перед лежащими А-Лином и А-Инем, он вернулся обратно, присел на корточки перед моим племянником. Тот как раз повернул голову в его сторону, наградил убийственным взглядом. Незнакомец в маске наклонил голову к плечу и насмешливо поинтересовался, тыча в них пальцем: – У вас у обоих что, матерей нет, чтобы достойно вас воспитать? Тут уже не сдержалась и я. Конечно, он и раньше ни во что не ставил манеры, но теперь! Я было выступила из тени деревьев, как тут же последовал яростный возглас А-Лина: – Да как ты смеешь?! Совсем сбрендил? – он смерил человека в маске с ног до головы презрительным взглядом и тут же повернулся к своему другу, и сердито воскликнул: – А-Инь, не слушай его и не подходи близко! – тут же стушевался, оборвал себя на полуслове и выдавил. – Я тебе потом расскажу. А-Инь быстро закивал, соглашаясь со своим другом, и бросил на незнакомца в маске холодный взгляд. Тот со смешком поднялся на ноги, обошел их, лежащих, кругом и присел перед ними, спиной ко мне. – Подойти? Да он встать-то не может! – Незнакомец ткнул в лоб А-Иня, отчего тот снова огласил воздух яростной бранью. Фэнбьян, почувствовав мое настроение, сердито зашипела в ответ. Но никто из них троих не обратил на этот звук никакого внимания, уж больно они были увлечены друг другом. Юноши смотрели на наглеца в черном во все глаза, силились подняться с земли. "Какое же заклинание их держит?" – задумалась я на миг, понимая, что еще немного – и я обязана буду показаться. Словно подтверждая мои слова, незнакомец ткнул пальцем в лоб А-Лина: – Как и ты, ха! Будет вам обоим уроком! – наставительно воскликнул он. – Я, Мо Сюаньюй, научу вас приличиям! – он хлопнул себя ладонью по груди и поднялся на ноги, довольно хохотнул от угроз и брани двух юношей. А-Лин и А-Инь не скупились: ругались на все лады, обещали то снять с него кожу, то сварить в кипящем масле. "Они держатся вместе, защищают друг друга, хоть ни один из них и не в силах встать", – я выступила еще на один шаг. Теперь нас разделяла лишь сень деревьев и тени, что легли гуще, стоило мне сложить пальцы между собой. Я смотрела на него словно не в силах пошевелиться, смотрела, как он танцующе кружит над своими племянниками, уворачиваясь от их попыток пнуть его, своим смехом задоря их обоих еще больше. А-Лин попытался змеей подползти ближе к человеку в маске и злобно прошипел: – Кто научит нас? Ты?! Да ты… – он запнулся лишь на миг и тут же снова вскинулся, голосом со знакомыми нотками спросил своего пленителя: – Место свое совсем забыл? Забыл, как я погляжу, кто мои дядя и тетя?! А-Инь, изловчившийся подползти ближе к своему другу, тут же подал голос. Свирепость моего мужа исказила его красивые черты, а голос звенел от ярости: – А кто мой отец, знаешь?! А матушка?! Лучше молись скорее Небу, чтобы оно спасло тебя. Человек в маске лишь рассмеялся, запрокинув голову, шагнул ближе к оседланному ослику, потрепал его по лбу. Тот в ответ издал протяжный звук, качнул головой и отошел подальше от своего хозяина, который недовольно качнул головой и, не скрывая насмешки, поинтересовался у юного поколения Великих кланов: – Ну и кто ваши родители и дяди с тетями? И следом вздрогнул от голоса, что раздался за его спиной. Гримаса ужаса читалась теперь на лице задиры, едва он услышал: – Я его дядя. И его отец. Вот теперь было пора: я решительно выступила из зарослей и замерла напротив своего мужа. Человек в маске судорожно сглотнул, едва заметив, что его зажали со всех сторон, в глазах зажглась паника, он заметался из стороны в сторону, едва я проговорила: – А я его мать и тетя. Фэнбьян радостно поприветствовала свою сестру, Цзыдянь ответила искрами. Моя плеть перекрывала ему маневр слева, плеть Цзян Чэна – справа. Наши дети радостно завозились, закрутили головами, пытаясь подняться и поприветствовать нас с фуцзюнем одновременно. Мы с А-Чэном стояли напротив друг друга, и наши лица не сулили наглецу ничего хорошего. Человек в маске пытался изо всех сил уйти с линии огня, он кинулся было к своему ослу, но А-Чэн шагнул наперерез, качнул головой и вопросительно поднял бровь, растягивая губы в хищной улыбке. – Тетушка! Дядя! – наконец выпалил А-Лин, и А-Инь тут же воскликнул: – Матушка! Отец! Незнакомец попытался вильнуть в другую сторону и тут же замер, едва только услышав шум – сюда стягивались другие заклинатели: я увидела цвета Не и Цзян. Они шепотом передавали увиденное, обступили нас кругом. Мы с фуцзюнем коротко переглянулись, быстро оценили обстановку и оба уставились на человека в маске. Он медленно поднял руки вверх, издавая странный возглас, и тут же съежился, едва я стегнула воздух холодным вопросом: – Кто здесь смеет обсуждать мое воспитание?! По толпе пронесся возмущенный и одновременно восторженный вздо: заклинатели неодобрительно косились в сторону незнакомца, грозились пальцами и тут же склоняли головы, едва только я оказывалась рядом ними. Человек в маске прянул назад, но напоролся на А-Чэна, тот в насмешку даже протянул руку вперед, позволяя опереться. – Э-э-э, не стоит, не стоит! – тут же воскликнул незнакомец и замахал руками. – Я сам! – гордо заявил он, хлопнув себя по груди и все с таким же нелепым "Э-э-э" качнулся в сторону, ближе ко мне. Миг, вздох, удар сердца – и моя рука поймала его предплечье, сжала в мертвой хватке. Он поднял на меня взгляд, и мир вокруг словно замер: мы смотрели друг на друга, чудом удерживая свои маски на лице. – Ты… – не размыкая губ, выдохнула я так не слышно и тихо, что мне показалось, будто ничего я и не произносила. В его глазах в прорезях маски на миг выступили слезы, и он крепче сжал мое предплечье, будто опираясь на него. Негодующий возглас Цзян Чэна смешался с голосами других заклинателей, когда они заметили эту неловкую сцену. Не мог не заметить ее и человек в маске: тут же он прянул от меня и, с гордостью откинув назад растрепанные локоны, по-шутовски поклонился мне: – Конечно, я! – с гордостью заявил он, сводя на нет всевозможные кривотолки, если вдруг кто и услышал мое полное слишком глубоких чувств "Ты" . Все внимание тут же обратилось на него. Поведя плечами, под десятками суровых взглядов человек в маске снова поклонился в мою сторону: – Разве вы ожидали кого другого? – Что ты несешь?! – тут же вскинулся Цзян Чэн, схватил его за шкирку и развернул к себе под одобряющие возгласы: "Так его!" "Ну, глава Цзян сейчас тебе покажет!" "Вот невежда! Какой позор! А из какого он клана, знаешь?" Я, пользуясь передышкой, на непослушных ногах двинулась к нашим детям, которые с открытыми ртами наблюдали эту сцену. Едва завидев меня, А-Лин и А-Инь тут же заголосили: – Матушка! – Тетушка! В их голосах звучала тревога, стыд и обида. Я нахмурилась, присев перед ними. Демонстративно вскинув руку так, чтобы было видно наглецу за моей спиной, я успокоила Фэнбьян. Он в ответ издал короткое "О-о-о" и тут же дернулся в руках Цзян Чэна, прошипевшего ему в лицо: – Да ты кто такой?! "Да, кто он?" "Что-то я все никак не признаю его!" – тут же поддержали своего главу наши заклинатели. – А… А вы? – глупо поинтересовался он в ответ и, судя по смешку, продолжал улыбаться во весь рот. "Да что ты делаешь!" – промелькнуло в моей голове, пока я возилась с понурыми детьми. Они оба старались оправдаться, разом, но взмахом ладони я прекратила все волнения наших детей. Пристально посмотрев на их спины, я заметила по одному амулету в форме бумажного человечка на одежде каждого из них. Я тут же узнала заклинание и покосилась в сторону висящего в руках моего мужа человека. Мы с Цзян Чэном кивнули друг другу, и этот жест можно было прочитать как угодно. – Да-да! – чему-то рассмеялся человек в маске и, откинувшись в крепкой хватке главы Цзян, покружился, грозя пальцем. Заклинатели прянули от него как от чумного и тут же зашептались между собой. Тем временем я сжала в руке амулеты, почувствовала, как красноватое заклятье вспыхнуло в моей ладони и, обратившись к юным господам, недовольно шикнула: – Вставайте, ну же! А-Лин и А-Инь тут же вскочили на ноги, шагнули ближе ко мне. А-Лин опустил голову, скрывая от меня свое пылающее лицо, и тут же затараторил: – Тетушка, этот человек, он… – А-Лин зорко огляделся по сторонам, плечом отстранив А-Иня, словно прикрывал его собой. Мой племянник поманил меня ладонью и тут же горячо зашептал мне на ухо, рукой прикрывая лицо: – Его давно выгнали из клана Цзинь, я не говорил вам, потому что… – он на миг запнулся и заалел, словно маков цвет, покачал головой в раздумьях. – Этот нехороший, недостойный, распутник! Я сказал А-Иню держаться от него подальше, и не могу вам сказать всего про него. Но поверьте, там ничего хорошего! – горячо заверил меня А-Лин, делая шаг назад, становясь вровень со своим другом. Я кивнула своему племяннику, осторожно потрепала его по щеке и тут же прикоснулась к вороту своего сына: – Приведите пока себя в порядок, оба! Они дружно закивали и повернулись друг к другу, а я же резко обернулась и подалась вперед.       "Семейство Мо... Неловкость моего племянника в своих объяснениях…Братец Не, я, конечно, знаю, что ты любишь шутки, но такие..." – Матушка, он пользуется какими-то странными заклятиями, – голос сына вывел меня из коротких раздумий, я повернула к нему голову и отрывисто приказала: – Стойте тут и не вмешивайтесь. Они быстро закивали, замерли за моей спиной. – Отпусти его, Цзян-фуцзюнь. Я сама спрошу с него, – медленно, как карающий призрак, я направилась в сторону человека в маске. Неверный блеск факелов или отсвет кровавой луны, но на его лице на миг показалось странное, почти безумное счастье. Названный моим племянником распутник замер, глядя на меня, раскрыв рот. На его лице ужас смешался с восторгом. – Ты спрашивал, кто мы такие? – с тенью насмешки поинтересовалась я и замерла к нему почти вплотную, проговорила четко и звонко, так, чтобы услышали и Небо, и Земля: – Я госпожа Цзян Тяньчжи! – громко объявила я и едва не улыбнулась от того, сколько нежности мелькнуло в глазах. Но я тут же взяла себя в руки и все с таким же ледяным презрением продолжила. – Я сегодня милостива, поэтому спрошу тебя: твои последние слова перед смертью?       Человек в маске встрепенулся, шагнул ближе, закрутил головой от меня к Цзян Чэну и отчего-то вдруг подпрыгнул на месте, радостно захлопав в ладоши. – Счастье, счастье, большое счастье! – заголосил он, переступая с одной ноги на другую. – Яблочко, Яблочко, ты слышал! – он метнулся к своему ослу, который тут же рванул от своего хозяина в заросли прочь. – Ну куда же ты-ы! – всплеснул руками человек в маске и, глупо улыбаясь, снова повернулся ко мне. Осел издал приглушенный вопль из зарослей, словно отвечал своему хозяину, и довольно зачавкал. По толпе прокатились неувренные смешки от нелепости всей ситуации, однако наш человек в маске пользовался ей на полную. – Я-а-аблочко! – захныкал он, затопал ногами и, повернувшись ко мне, гордо приосанился: – А у меня есть Яблочко! – и еще притопнул ногой. Цзян Чэн недоуменно фыркнул и красноречиво посмотрел в мою сторону. "Придушу, если он сейчас же не заткнется!" – мелькнуло в его пристальном взгляде, а я… Я едва могла держать себя в руках в этот миг, едва могла удержать ледяную маску госпожи на своем лице. Он улыбался мне, и его черты проступали сквозь чужое лицо. Мой А-Сянь ликовал, прыгал на месте, едва ли не ходил колесом от счастья. Мой брат разыгрывал из себя умалишенного, как только мог, и едва ли кто-то из заклинателей ему не поверил. Моё сердце глухо стукнуло, перед глазами все поплыло, тело словно обвили пудовые цепи. Тысячи голосов разом вскрикнули в голове и замолчали. Движение моих дрожащих пальцев, спрятанное в простом жесте. Его на миг суровый взгляд подсказал мне – он услышал достаточно перед нашей встречей. И он выступил вперед, прикрывая нас всех… На миг мне снова показалось, что я слышу внутри себя голос А-Сана. Чуть насмешливый и дрожащий: – Давайте, Старейшина Илина! Ваш выход! "Вдох-выдох. Держать приличия, держать лицо", – билось в моей голове, когда мой растерянный взгляд поймал Цзян Чэн, тут же решительно выступивший вперед и захвативший все внимание окружающих. Он заверил меня: – Цзян-фучжэнь, не утруждайся, – фуцзюнь решительно разрубил воздух ладонью и снова развернул человека в маске к себе, встряхнул и в следующий же миг припечатал: – Такую шваль я уничтожу сам! – для достоверности своих слов Цзян Чэн поднял руку с искрящейся Цзыдянь вверх. За моими спинами радостно вздохнули А-Лин и А-Инь и тут же замолкли, вспомнив мой приказ. – Э-э-э, – нелепо протянул пленник, косясь на оружие Цзян Чэна. Тот в ответ кровожадно улыбнулся, разглядывая свою добычу с чувством превосходства. Поединок взглядов опасно затягивался, и я поспешила встать рядом с мужем плечом к плечу: – Ну, есть что сказать перед смертью? Я демонстративно разжала ладонь и тут же смяла перед лицом несчастного его амулеты. – Ой, как же так, как же, – тоненьким голоском завопил он, глядя на осыпающийся под ноги пепел. – О-о-й, бедный я, бедный! Следом поднялся шепот: "Ну все, конец ему!" "Трепаться будет меньше, сейчас госпожа Цзян с ним разберется." "Какой наглец, заявил, что у юных господ никакого воспитания!" "Да как он смеет такое говорить о нашей госпоже!" Он крутил головой на шепот, вслушивался в него: тень довольства мелькнула и спряталась в неверном отблеске факелов, что держали за нашими спинами заклинатели. Словно все было так, как он давно хотел, и я тут же осторожно высвободила ворот его одежды из пальцев мужа. Все это время я пристально смотрела на человека в маске, и мой взгляд передавал ему мысль: "Смотри, А-Сянь. Чтут, кланяются – все так как ты и хотел. Ну что, братик, оглох от моей славы?" В моей ледяной усмешке все же были искры тепла, одним рывком я развернула его к себе, снова прикрывая спиной своих детей. – Ой-ой, огло-о-ох, огло-о-о-ох! – тут же завопил он и закрыл уши руками, словно и правда поднялся невообразимый шум. Дал мне понять что услышал мои мысли, понял меня. – Мо Сюаньюй, лучше извинись! – гневно зашипел А-Лин из-за моей спины. Заклинатель передо мной тут же подпрыгнул на месте, качнулся на голос и посмотрел в его сторону: – А ты что, можешь только прятаться за своей тетей? Я резко раскинула руки, преграждая путь им обоим, осадила ярость своих молодых тигров, которые тут же ударились в мои предплечья. – Я сказала, назад! – сердито приказала я им обоим. Они оба сжались под моим суровым взглядом и отступили назад, к заклинателям Цзян. Человек в маске нервно переступил с ноги на ногу, оглянулся на главу Цзян. Тот в ответ приподнял бровь, от чего обреченному стало ещё хуже: он поморщился и зашипел, будто Цзыдянь уже впилась в его тело. Он скользнул было влево, но напоролся на разъяренный взгляд одного из заклинателей Цзян. Качнулся вправо, но там его ждала злость одного из клана Не. А впереди, перед ним, стояла я. – Да ты мучительной смерти ищешь, как я погляжу, – ледяной смешок раздался из-за его спины, это глава Цзян отвел было руку с Цзыдянь, как вдруг раздалось пение струн.       Мы все резко обернулись. Названный Мо Сюаньем тут же бросился прятаться за ближайшим деревом. Осел поддержал переливы циня протяжным "И-а" и качнул головой, позвенел колокольчиком. К нам навстречу шел Лань Ванцзи в окружении учеников и заклинателей. Он выглядел не похожим на себя самого от волнения, и это зрелище наполнило меня счастьем. Пусть он все еще был облачен в свой траур, но теперь в нем, в глубине, там, за белоснежными слоями роскошного одеяния, радостную песнь пело сердце. Все же лед, что прежде сковывал его лицо и тело, треснул, и теперь ласковые огоньки проглядывались через эти трещины. Я даже удивилась, как такое преображение не заметил никто, кроме меня. Мы обменялись вежливыми, почти что церемонными поклонами и остановились друг напротив друга в ожидании. Молодое поколение клана Лань, а также их ученики замерли за спиной своего учителя полукругом. За нашими с А-Чэном спинами раздались радостные, приглушенные возгласы А-Лина. Скосив взгляд, я увидела, как он махал своим знакомым и что-то шептал на ухо А-Иню. Молодые господа за спиной Второго Нефрита старались незаметно кивать, изо всех сил соблюдать приличия. Но было видно, что они рады видеть своего товарища. Против воли я посмотрела на него и задержала взгляд чуть больше положенного. Наш А-Юань… и тут же одернула себя. Это был Лань Юань, молодой господин клана Гусу Лань, заклинатель, подающий надежды. Он стоял в небесных одеяниях среди своей семьи и друзей и с вежливой улыбкой поклонился в мою сторону, когда заметил мой пристальный взгляд. "Не помнит, хорошо", – подумалось мне, когда я наклоном головы приняла его вежливость. Все эти годы я избегала нашей встречи как могла, надеялась и верила, что ей никогда не произойти. Я для него – призрак с Луаньцзань, призрак, который может пробудить страшные и полные боли воспоминания, омрачить его новую жизнь под крылом Лань Ванцзи. Для него я должна быть всего лишь госпожой Цзян, о другом же позаботился Второй Нефрит. И все же… я заметила, что он и Цзинь Лин дружны, но прежде, чем тревога кольнула мое сердце в мою спину снова полетел взволнованный шепот А-Лина: "Подожди, если затянется, я подведу тебя познакомиться. Они достойная компания, твои матушка и отец будут не против." "Хорошо. Ты мне все уши про них прожужжал. " – Что случилось, господин Лань? – вежливо но все же холодно поинтересовался Цзян Чэн. Лань Ванцзи лишь коротко кивнул такому вопросу и тут же повернулся на мой голос. Мне не было нужды разыгрывать перед всеми отчуждение, поэтому я не скрыла своей улыбки: – Вы были неподалеку? – Все верно, господин и госпожа Цзян, – вежливо отвечал он нам обоим. Цзян Чэн кивнул в ответ, я снова подарила Второму Нефриту теплую улыбку. – Я пришёл на шум, хотел узнать, что произошло, – он пристально вглядывался в мое лицо и все же хорошо прятал свою надежду за вежливой формулой. Следом зашептались заклинатели: "Господин Лань и госпожа Цзян давно в теплых отношениях." "Ну он сейчас ему задаст." "Ишь, выглядывает." Любопытная маска, привлеченная этим шепотом, снова высунулась из укрытия и тут же спряталась, едва заметила, как Лань Ванцзи покосился в его сторону. – Господин Лань, вы спрашиваете, что произошло! – тут же вмешался в беседу наш заклинатель, объятый праведным гневом. Он хмуро оглядел Второго Нефрита и тут же заявил: – Госпожу и господина Цзян оскорбили – вот что произошло! – У Ян выступил вперёд, показывая пальцем на дерево. Лицо в маске, мелькнувшее было из-за ствола, снова скрылось в тени. Ослик невозмутимо щипал траву неподалеку, позвякивая колокольчиком. Я недовольно поморщилась, покачала головой, поспешно отошла подальше, скрываясь от этой скотины, которая вдруг двинулась в сторону своего хозяина. – Вот этот наглец смел говорить дурно о нашей госпоже, – продолжал тыкать пальцем в сторону ствола наш заклинатель. – А теперь прячется! Имей совесть показаться и отвечать за свои слова! Выйди,ты! – У Ян шагнул за дерево, взял за шкирку тоненько завещавшего Мо Сюаньюя и толкнул вперед. Тот упал на четвереньки, горестно застонал, покачивая головой. Я было шагнула вперед, то же сделал Лань Ванцзи. Мы так и замерли, едва не выдав себя с головой. Господин Лань придал себе совершенно отстраненный вид, проследил взглядом за Мо Сюаньюем, который уже уселся прямо на земле, скрестив ноги, и повернулся к нам. Один ничего не значащий жест, рука, которая всего лишь придерживала гуцинь за спиной, но белый шелк словно бы упал завесой. – Полагаю, произошло недоразумение, – уверенно ответил Лань Ванцзи, испытующе глядя на меня. Цзян Чэн, холодно сощурившись, оглядел все пространство и тут же покосился на наших детей, едва услышав уверенное от племянника: "Ну, пошли, А-Инь, это надолго." А-Лин и А-Инь крадучись обходили нас по дуге. Двое юных заклинателей из клана Лань будто бы случайно осторожно отступили в тень и подались им навстречу. Лань Ванцзи не обращал внимания на их шаги, равно как и мы с Цзян Чэном. Что дурного в том, что юное поколение друг друга знает? С нашего молчаливого согласия, юные господа наконец-то встретились между собой. Но тут же раздался голос Цзян Чэна: – Недоразумение? Господин Лань,– фуцзюнь шагнул вперёд, навис над несчастным Мо Сюаньюем, – он во всеуслышание заявил, что госпожа Цзян вместе со мной дали детям дурное воспитание! А вы говорите, недоразумение? Глаза Лань Ванцзи опасно сощурились, когда А-Чэн сжал ткань у ворота человека в маске и одним рывком поднял его на ноги. Негодование столь четко проступило на его лице, ярость мелькнула в подернутых изморосью глазах, что я громко охнула, привлекая все внимание к себе. – Что за недоразумение, господин Лань? Лань Ванцзи на миг опустил взгляд, сделал вид, что его совершенно не заботит повисший в руках Цзян Чэна человек в маске. Я снова качнула головой и замерла, ожидая слов второго господина Лань. Тем временем раздался шепот завершивших свой маневр юношей, и первый голос, который выделялся, принадлежал А-Лину:       "Цзян Цзинпинь, знакомься. Это господин Лань Юань, а это господин Лань Цзинъи." “Здравствуйте, юный господин Цзян. Господин Цзинь много о вас рассказывал." " Приветствую. И мне тоже, очень рад с вами познакомиться." "Давайте отойдем дальше." "А что тут случилось?" "Я шел проверять сети, и получилось, что несколько заклинателей попались в них. Ну не сдержался, был груб. Лань Юань, я обязательно извинюсь, просто он вырос из ниоткуда и как давай меня отчитывать." "Не переживай, вместе извинимся. Я тоже выражался дурно." "Господин Цзян, вы защищали своего друга, но брани в Гусу не потерпят." "Да-да, а шифу скоро ждет вас на обучение, и зная вашу матушку, он потребует от вас соответствующего поведения. Мне тоже бывает непросто, не поверите." Следом донесся покаянный вздох нашего сына и его решительное: "Я извинюсь, как только они все решат." Три улыбки мелькнули на лицах и спрятались в ночи. Прерывая взволнованный шепот юного поколения и заклинателей, Лань Ванзи снова обратился к нам с Цзян Чэном: – Глава Цзян, госпожа Цзян. Случившееся недоразумение, полагаю, было вызвано юным господином Цзинь и господином Цзян?       Услышав свое имя, А-Лин горестно вздохнул, шагнул ближе к нам, А-Инь показался следом. На их лицах недовольство и смущение смешивалось с готовностью отвечать за свои решения. Они крепко сжали руки друг друга, придавая храбрости один другому, и решительно вышли в круг света, оба замерли перед нами. Первый заговорил А-Лин: – Все было так, как говорит господин Лань. Я отправился проверять сети вместе с… – Я пошел с ним, господин Лань, – тут же выступил вперед А-Инь и так же вежливо поклонился: – И так вышло, что в них попались заклинатели. – Господин Лань, мы хотели ловить нечисть, а не заклинателей. Но этот… – племянник указал пальцем на сидевшего на земле Мо Сюанья. Тот в ответ скорчил мину и показал язык, А-Чэн угрожающе топнул ногой, сощурил глаза. – Он поспешил нас обложить дурными словами. Я не сдержался, – смиренно вздохнул А-Лин и снова опустил взгляд. –Я тоже, господин Лань, – вторил ему А-Инь со всем смирением и в покаянии. – Мы бранились, а потом этот человек сказал, что... Наш сын оборвал себя на полуслове, и оба наших молодых тигра потупились. Цзян Чэн наконец бросил следить за своей добычей и гневно подозвал их обоих к себе, махнув рукой: – Подойдите сюда! Мы переглянулись с Лань Ванцзи, и я тут же чуть отошла назад. Справа от меня раздался шепот: – Госпожа Не, сюда идут Цзинь, – Ли вырос будто бы из-под земли, надежно скрытый тенью смоковницы. Я встала чуть ближе, понимая, что за поднявшимся вновь шепотом среди заклинателей нас будет не слышно, и, едва повернув к нему голову, быстро спросила: – Кто их ведет? Цзинь Мин? Ли Фу покачал головой, когда заметил, как я скосила взгляд. Лань Ванцзи тут же обернулся к своим ученикам и заклинателям, другие же зрители продолжали жадно обсуждать случившееся. Два удара сердца у нас с заклинателями Не еще было. Я заметила бледность на лице Ли Фу, что была знаком большого волнения. Я сжала и разжала кулаки, на миг задумалась: – Глава ведь велел держать их подальше? – проговорила я, почти не размыкая губ. Заклинатель в ответ наклонил голову, давая понять, что я верно разгадала приказ Не Хуайсана. – Отведем, да, – заверил меня Ли, отступил во тьму и едва слышно щелкнул пальцами скрытым под сенью деревьев остальным заклинателям. Все было проделано быстро, и прежде чем другие обратили на меня свое внимание, я снова вышла в освещенный круг и замерла перед Вторым Нефритом. – Госпожа Цзян, – обратился ко мне Лань Ванцзи, подошел ближе, ловко пользуясь заминкой и грозными раскатами нрава Цзян Чэна. Фуцзюнь отчитывал наших молодых тигров на чем свет стоит, не жалея слов и красочных выражений. Да так сурово, что даже заклинателям Лань стало их жаль. На их лицах то и дело все ярче проступало сострадание. Еще миг, и кто-то из молодого поколения обязательно вступится за потупившихся юношей. А я же обратилась всей собой к Лань Ванцзи. Едва слышному скрипу ножен в его руке вторили переливы моей Фэнбьян. На красивом, изможденным долгой разлукой лице застыл невысказанный немой вопрос. И надежда, с которой и за которой он пришёл ко мне. Я быстро окинула взглядом пространство и скорчила рожицу, дав ему ответ. Ответ, от которого прямо нам под ноги рухнули и разбились вдребезги, на тысячи острых осколков сковывающие его глыбы льда. Тень улыбки, такой, что у меня защемило в груди, скользнула по его лицу. Столько любви и нежности было в ней, столько благодарности и трепета, что я снова поменяла позу, прикрывая его собой. Лань Ванцзи на миг прикрыл глаза, волей вернул себе самообладание и тут же ответил: – Все дело в том, что этот человек... Болен, – изящным движением ладони он указал в сторону Мо Сюаньюя, который тут же замахал руками в разные стороны. – У него помутнение разума, – продолжал Второй Нефрит, и я не могла не поразиться бесстрастности в его голосе. "Вот это выдержка!" – мелькнуло в моей голове, когда я размеренно кивала в ответ на его слова. Мо Сюаньюй попытался было встать, но тут же опал, напоровшись на пристальный взгляд Цзян Чэна. Лань Ванцзи невозмутимо продолжал: – И он единственный остался в живых из своей семьи. Вы, госпожа Цзян, возможно, успели услышать о трагедии Мо? Я сохраняла изо всех сил вежливый интерес на лице, отрицательно покачала головой. – Что ж... – тяжело вздохнул Лань Ванцзи и поспешил развеять мое незнание. – Злобный мертвец уничтожил всю их семью. Тут же за его спиной раздались голоса заклинателей из клана Лань: – Госпожа Цзян, мы были вместе с Ханьгуань-цзюнем и можем подтвердить, что этот Мо Сюаньюй явно имеет расстройство рассудка. Такой несчастный, – цокнул языком один из юношей и посмотрел на "несчастного" полным сострадания взглядом. Названный несчастным Мо Сюаньюй тут же огласил воздух то ли стоном, то ли всхлипом и скрыл лицо в ладонях, выглядывая горящими глазами между пальцев. – Все так, госпожа Цзян, – поддержал говорящего другой и тут же коротко поклонился мне, едва я повернулась в его сторону. Юноша решительно тряхнул мечом в воздухе и объявил: – Буду честен, госпожа Цзян, мне не нравятся его выходки… – но тут же умолк от третьего голоса, который тут же поведал мне: – Госпожа Цзян, этот Мо попытался украсть у нас флаг, привлекающий нечисть! Можете себе представить? Конечно, он безумен! Лань Ванцзи чуть повернул голову в сторону, и все восклицания за его спиной разом прекратились. Повернувшись ко мне, Второй Нефрит поставил меня перед фактом: – Поэтому я принял единственно-верное решение. Я забираю этого человека в Облачные Глубины. Разом воцарилась тишина: заклинатели вокруг нас замерли, замолкли, будто бы разучились говорить. Кто-то так и застыл с открытым ртом, переводя недоуменные взгляды с одного участника беседы на другого. Кто-то изучал наши фигуры круглыми от удивления глазами. А-Лин и А-Инь нахмурились и переглянулись, тут же зашептались между собой. Цзян Чэн демонстративно сложил руки на груди и вздернул бровь, раз за разом окидывая Второго Нефрита холодным взглядом. Ослик нарушил тишину первым, он покачал головой, снова звякнув колокольчиком, а следом нарушил тишину и его хозяин, завопивший не своим голосом: – В Гусу–у-у?! Мо Сюаньюй приподнялся было на ноги и тут же упал на землю, начал кататься, да так, что все разом прянули прочь как от чумного. Ослик оглядел людей, повел ушами и тоже отошел подальше: уже успел заметить вкусную кочку.       "Ну какого цзянши ты снова все превращаешь в балаган!"– мысль промелькнула раньше, чем я успела ее остановить, и я тут же прижала ладонь к губам, спрятала рвущийся из груди звонкий смех. Мы со Вторым Нефритом переглянулись. Напрасно мы гадали о деталях его появления. Господин Лань, вопреки всему, надеялся на что-то устрашающее, как и полагается будущему грозному главе могучего клана. Я же всегда просила его не спешить с выводами, ведь А-Сянь всегда делал все по-своему. Вот и сейчас он в очередной раз разбил наши ожидания вдребезги. Я смотрела на Второго Нефрита и не могла налюбоваться – столько жизни, словно он разом вобрал в себя весь свет звезд и теперь излучал его сам. Для него и меня, как невольной свидетельницы, но вольной хранительницы. А от непосвящённых этот свет сокроет ночь. Я пошевелила пальцами, заставила тени лечь гуще. Я смяла рукава, чуть слышно выдохнула, почувствовав его мудрый, понимающий взгляд. Тем временем, распугивая всех окружающих, Мо Сюаньюй подполз ближе ко мне, сложил руки в молитвенном жесте и, тряся головой, громко вопил: – Не хочу-у-у-у-у, не хочу в Гусу, не хочу! Для надежности он рухнул ниц и начал отбивать поклоны, совсем не обращая внимания, как от ярости побагровело лицо Цзян Чэна. Понимая, что я все еще молчу, Мо Сюаньюй, подпрыгивая на месте, добрался до меня, замер у моих ног и, запрокинув голову, тоненько всхлипывая, запричитал: – Госпожа Цзян, госпожа Цзян, заберите меня в Пристань Лотоса! Я готов, я готов стегайте меня, бейте меня, Мо Сюаньюй виноват, очень виноват! Но он не хочет в Гусу, не хочет! – он качался из стороны в сторону, закрыл лицо ладонями, осторожно проверяя узелок своей маски на затылке. Я с усталым вздохом потерла лоб подрагивающими пальцами, на мгновение скрывая лицо за широким расшитым рукавом. Едва ткань скрыла меня ото всех, я тихонько рассмеялась, скорчив рожицу, и тут же опустила руку, услышав гневный возглас своего мужа. – Прекрати немедленно балаган! Я сам тебя выпорю так, что на ногах стоять не сможешь! – А-Чэн шагнул было ближе, но господин Лань выступил вперёд, едва заметно покачал головой. А-Лин переглянулся с А- Инем. Я услышала их шепот: "Он правда больной?" "Да, А-Инь." "Неловко вышло, мы с тобой на безумца накинулись." "А кто знает, что он мог бы сделать! Там, где он, там жди беды. А-Инь, встань вот так. Держись подальше." – Он болен, глава Цзян. Повредился умом, – в вежливости второго господина Лань звучала сталь. И тут же снова зашептались заклинатели вокруг: "Мо Сюаньюй. А я слышал о нем! Только что вспомнил! Господин Лань прав, он давно нездоров. " "Небо с Землей перепутал, день с ночью. " "М-да, его наказывать – добрую сталь о безумца портить, тьфу." Услышав этот шепот, Мо Сюаньюй тут же разразился громким плачем, сжавшись как от оплеухи. Он закрыл голову руками, закачался вперед назад. Осел всхрапнул, ответил протяжным звуком своему хозяину. – Мо Сюаньюй не хочет в Гусу, не хочет! – и тут же вскинулся, обратился ко мне с противным, протяжным кличем: – Госпожа Цзя-а-ан! – он подполз ближе, уцепился за мой подол. Я позволила ему это сделать, смотрела на него сверху вниз. На моем лице застыл лишь вежливый интерес. Но искорки, то и дело вспыхивающие в моих глазах, не сулили нашему актеру ничего хорошего. Зашептались заклинатели Цзян между собой: "Знает, что там все равно будут строги." "Слышал о нашей госпоже, к милосердию взывает." И услышав этот шепот, Мо Сюаньюй сел, вытянув ноги, и снова подергал мой подол из стороны в сторону: – Я готов отвеча-а-ать перед ва-а-ами!       Я вскинула руку в предупредительном жесте: заклинатели Цзян, шагнувшие было вперёд, замерли на месте.       Он тряс мой подол из стороны в сторону, другой рукой размазывал грязь и слезы по лицу. Я старалась не встречаться ни с кем взглядом, изо всех сил сдерживала нервный хохот. – Госпожа Цзя-а-ан.Пожалуйста, не отдавайте меня этим святошам в белом, они всю душу из меня выбьют! – доверительно сообщил он мне и тут же сглотнул, оглядел меня безумным взглядом с ног до головы. Я недоуменно вскинула бровь и пошевелила ладонью, как бы говоря: "Ну! Доигрывай, раз уж взялся!" Заклинатели снова зашептались между собой: "Совесть проснулась, ты погляди-ка, прощения просит." "Да что он у нас делать будет? А никак это заразно?" "Не заразно, глава и госпожа с него спросят и отпустят по добру и здорову. " Я щелкнула пальцами: застывшие заклинатели Цзян тут же окружили нас кольцом, замерли в ожидании приказаний: – Уберите его и его скотину подальше, – я махнула рукой и тут же обратилась в сторону Лань Ванцзи. Ему было не по душе такое решение, поэтому, добавив теплоты в голос, я поспешила объясниться, зная, что двойное дно в моих словах он легко разгадает: – Господин Лань, я принимаю вашу заботу об этом несчастном к сведению, но сейчас он должен ответить перед нами. Я передам его в ваше распоряжение позже. Что до вас, юные господа, – я жестом подозвала к себе А-Лина и А-Иня. Сын и племянник тут же оказались передо мной, замерли слева, покорно ожидая моих слов. А-Лин был бледен, А-Инь красный, как киноварь, и они оба то и дело поднимали и опускали взгляд. Сложив ладони в изящном жесте, я громко заявила, оглядывая наше собрание: – Ночная охота предполагает честное соперничество между кланами. Иное недопустимо. Как я слышала, вы были столь неосторожны, что расставили сети не на нечисть, а на других заклинателей, – мой суровый взгляд скользил от одного юноши к другому. А-Лин качнул головой и тут же нашелся: – Госпожа Цзян, это... Я не хотел. Цзян Чэн тут же хмыкнул и подошел ближе к нам: – Не хотел он! Цзинь Лин! Цзян Цзиньпинь! Вы заставляете нас разочаровываться! – Фуцзюнь окинул их гневным взглядом, заставив потупиться. – Получается, что любой дурак может через вас оскорблять вашу тетушку и меня?! Вам не стыдно? – Отец, я... – Дядя, но мы… – заговорили и замолкли наши молодые тигры разом. Цзян Чэн сурово топнул ногой, а я лишь подумала: "Это их первая Ночная охота. А-Чэн, ну не сердись ты так, – ласково посмотрела я на мужа. – Наша ведь была не лучше, помнишь?" "Не лучше", – только и закатил он глаза в ответ и тут же хмуро уставился на юношей. Предупреждая гнев их дяди и отца я тут же обратилась к ним обоим: – Поэтому немедленно извинитесь, пока не родились недостойные домыслы, – я оглядела заклинателей вокруг, вежливо указав на всех присутствующих ладонью. Мелькнули в толпе лица пострадавших: заклинатели Цзян помогли выбраться им из божественных сетей и теперь держали подле себя. Кажется, это была группа бродячих заклинателей, лишь волей судьбы оказавшихся втянутыми в эту Ночную охоту. Но теперь, видя и слыша мой голос, они робко и благодарно улыбались, в очередной раз убедившись – у Великих кланов была и есть справедливость. Я оглянулась на заклинателей Цзян: двое держали под руки присмиревшего Мо Сюаньюя, а третий уздечку его осла. "Какая мерзкая скотина. Где ты его только нашел?" – Полагаю, конфликт исчерпан? – задала я вопрос Лань Ванцзи после того, как юные господа принесли свои извинения. Тут же ответили за Второго Нефрита заклинатели: "Да!" "Да, госпожа Цзян!" "Наша госпожа все так мудро рассудила!" "И все равно глава Цзян спросит, будь уверен." – Да, глава Цзян, госпожа Цзян. Приличия восстановлены, – согласился с общим мнением Лань Ванцзи и поклонился, я ответила поклоном. Выпрямившись, я внимательно огляделась по сторонам: Цзинь были ещё далеко, но любое промедление опасно. Если Гуанъяо послал сюда не Цзинь Мина, значит что-то предполагал, но как? "А на этот вопрос тебе ответит твой полководец. Просто действуй." – Уведите его прочь, – грозный приказ Цзян Чэн заставил некоторых из нас вздрогнуть, а щелчок его пальцев прозвучал как звук замка, запирающего кандалы на преступнике. Мо Сюаньюй, повисший было в чужих руках, встрепенулся, скорчил мину и показал язык Лань Ванцзи, прежде чем его увели прочь. Тот едва слышно вздохнул, к нему присоединились вздохи заклинателей Лань. Я снова забрала все внимание на себя: – Прекрасно, что мы уладили наши недоразумения, – я медленно выступила в самый центр собрания и рассмеялась, взмахнув в воздухе рукой. – Признаться, я сама невольно увлеклась, едва успела к вам, – я с улыбкой кивнула в ответ на понимающие смешки, заметив, как к нам приближаются заклинатели Цзинь. – Чуть не оставила вас всех без добычи, – припечатала я, и хохот стал громче: "Наша госпожа может!" "Да, госпожа Цзян как громовой раскат, всю нечисть уничтожит." – Продолжим? – поинтересовалась я у заклинателей и тут же повернулась в сторону к подоспевшим заклинателям Цзинь. Без главы, Небо было сегодня щедро: их, вместе со своими людьми, вел Молин Су.