Мудрость обнимающая лотос

      И снова штурм. И снова вперёд. Нет мыслей, нет чувств. Мы едины, мы связаны: я делаю шаг, они рубят. Я рублю – они блокируют.       В этот раз наш участок был светлее и живее. Я знала, что это за место, но, покачав головой, подавила ненужные воспоминания. Мы пробирались сквозь листву, вырезали часовых прежде, чем они успевали поднять тревогу. Заметив в двадцати шагах странные кочки, уходящие вперед насколько было видно глазу, я вскинула кулак вверх. Они остановились за спиной. – Что тут? – Приготовиться.       Порыв Ветра. И они полезли из-под земли. Ожившие мертвецы: искореженные, обожженные, изувеченные мечами и нашими заклятьями. Злые, голодные: красные глаза без век пылали ненавистью. К грязным лицам прилипли пряди волос. Глухой заикающийся стон повис в воздухе. Они поднялись, раскачивались, медленно двинулись вперёд, на нас. Я начертила заклятье: наши клинки вспыхнули зеленоватым. – Сносите голову и левую руку.       Мы закружились в мертвом танце: прорубались через толпу наших уже убитых однажды врагов. Они дышали на нас смертью и проклятьем, вонью разлагающихся трупов.       "Даже сейчас, не дождешься. Только гуфэн, только Фэн."       Сталь с мерзким чавканьем разрубала податливую плоть. Я снесла голову очередному ожившему, случайно бросила взгляд в разрытую ямку: вместе с землёй там лежала труха рассыпавшегося металла.       "Нас десять. Десять компасов. Их у нас полегло около сотни. Получается... Ох, такое войско даже мы с А-Сянем не создавали. И все равно бестолковое."       Мертвая плоть шипела, соприкасаясь с заклятыми мечами, они громко верещали перед второй смертью. Смертью уже навсегда. Я упокаивала их гуфэн: волны голубой энергии раскатывались по округе прибоем. Пробившись через их толпу, мы оказались на открытом пространстве. До входа на Луаньцзань рукой подать. Десяток замер вокруг меня, все держали мечи наготове. И без слов было понятно, что не к добру. – Цао. Нас ведут. Я шагнула вперед, как вдруг пространство перед моим лицом вспыхнуло: едва успела качнуться назад.       "Шлюхи Ян-ло-вана! Сеть!" Раздался неприятный скрежет, следом запели и другие: справа, слева, над нами.       "Что это? Похоже на то, что мы бросили на Горе, только усовершенствованная. Тут делал мастер. Мое почтение." Я стремительно отошла назад, жестом приказала рассредоточиться на два у в шеренги.       Мерзкий скрежет носился вокруг нас погребальной песней: мертвецкие сети, что сносили не только голову, но и, судя по шипению, уничтожали напрочь и ядра, и души, призывно пели. Меня вдруг затошнило, заболела старая, давно закрывшаяся рана на груди – тьма Я повела головой, приказала жестом отступить еще на десять шагов назад. Мир перед глазами поплыл, начал терять очертания.       " Цзян!"       Я сглотнула и насвистела мелодию колокольчика. Стало легче: давление на голову прошло, грудь перестала болеть. Я выдохнула, проверила десяток. Они в ответ кивнули. Атака была не на них: едва ли они обратили на звуки внимание. А пристальный взгляд Цао сказал – они ее и не слышали.       Полет чужого ветра. Шелест черных одеяний. Он опустился в пяти шагах передо мной, высокий, во всем черном. Длинные пряди падали за спину. Лицо скрыто все той же уродливой маской.       "Руки! Мастер Фа!" – Кого я вижу, знаменитый Ветерок, ну наконец-то, все не мог дождаться! Долго же ты шла, – раздалось приглушенное, насмешливое; цоканье языком, неспешные покачивания головой.       Я присела, выставила меч в готовности отбить удар, отвела левую руку назад. Он хмыкнул, достал свой меч: длинный зазубренный клинок, вытянутый эфес, необычная рукоять. – А ждать я не люблю, – тихое, угрожающее, мрачное. Какая-то моя часть отчаянно пыталась достучаться до меня: "Знакомое. Видела. Сама или показывали? Думай, Тяньчжи. " – Не вмешиваться, – бросила я сквозь зубы. Десяток застыл в построении.       Мы закружились в трех шагах от сетей: он делал ложные выпады, толкая меня на них, но я каждый раз уклонялась.       Каждый мой уворот от смертельной опасности вызывал в нем смешок. Мерзкий и безумный, но опасный. Он упивался своим безумием, но хорошо его контролировал, сделал из него свое оружие, закалил высокомерием и жестокостью. Когда он приближался к сетям, они отчетливо вспыхивали в воздухе – я видела темные, дымящиеся переплетения. Они тоже жаждали крови, но больше – моей Ци. – Я пришел покарать тебя. За предательство Старейшины Илина. Предала Темный путь и своего брата, какая же ты Правая рука? Где твоя верность господину Вэю? Я повернулась спиной к десятку, презрительно осмотрела его с ног до головы. Из-под маски раздался ядовитый смех. – Да кто ты такой?! – прошипела я едва слышно. Я слышала, как он улыбнулся: кровожадно, насмешливо. – Что, страшно даже имя его вслух произнести? Я вырву его из твоей глотки,как послушный ученик, – небрежно и презрительно бросил он. Двигался уверенно, даже слегка вальяжно. Чутье подсказывало, что передо мной не просто хороший мечник – опытный убийца. "Что ты несешь, какой ученик?"       Мы кружились, сбивая шаги с ритмом сердца, попеременно делая ложные выпады: каждый мой вызывал в нем восторг. Он оглядел "Рассекаюший Ветер", хмыкнул. – Сытно живётся? Дорого купила свою шкуру? – насмешливое,тяжелое. Голова в уродливой маске наклонилась к правому плечу, в прорезях вспыхнули глаза. Рана на груди отозвалась тяжестью, грозила открыться. "Та же манера говорить, что описывал Фа Вей. Та же, что на Луаньцзань. " – Кто ты такой? – Ветерку не стоит обо мне переживать: я всего лишь босяк и пакостник. И я убью тебя. Больше тебе знать не обязательно.       Судьба пишет не только лучшие драмы, но и комедии: я готова была расплакаться и рассмеяться одновременно.       "– Из всех змей, что моя меймей встретит на своем Пути ей стоит опасаться лишь Сюэ Яна, – А-Сянь оперся спиной о камень стены, сложил руки на груди. – Почему его? – У него кусок Железа. И он не противник для тебя. Я знаю, уверен: ты передушишь почти всех змей, что попадутся тебе на пути, а кого не передушишь – убьешь мотыгой, но только не его. В том путешествии, помнишь, на гору Дафань? Мы с ним уже встречались, когда он в одиночку вырезал клан Чан. Потом он спутался с Вэнями, что неудивительно: сошлись высокомерием и жестокостью. Он слишком хороший мечник, я не говорю уже о технике заклинательства. Он будет охотиться за свитками, но я поговорю с... неважно, – А-Сянь вскинул руку во властном жесте, в один миг преображаясь. – Старейшина приказывает – Правая рука повинуется, – громко воскликнула я, поклонилась. Остальное мне знать не обязательно. Он кивнул мне. – Как я его узнаю? – О, поверь, узнаешь. Он любит называть себя "Босяк и пакостник", вворачивает при каждом удобном случае, – брат презрительно хмыкнул, покачал головой. Я кивнула в ответ, обняла себя за плечи. "Запомни – босяк и пакостник. Босяк и пакостник." – И что делать? – Беги. А-Чжи, я не шучу. Увидишь – беги. Лети, призывай Ветер, лети прочь быстрее своей самой стремительной бури. Куда угодно, лучше сразу в Пристань, – я давно не видела его таким серьезным: без малейшего блика смеха в глазах. Без тени улыбки на лице. – Правая рука повинуется! – Я зарисую тебе, как выглядит его меч.. " "Прости, братик. Не вышло", – думала я, изучая взглядом его клинок.       "Если я сейчас отступлю, он не даст нам уйти. Полягут все. Ветер задержит его до прихода Облаков. Лишь бы пришел."       – Цао, Лан, в лагерь! Немедленно! Доложите, что мы встретили мастера, – я призвала Ветер, швырнула их далеко вперёд, едва услышав короткое: "Есть!" – Хо-хо, мастера. Спасибо за признание моих скромных способностей. – Сюэ Ян, – выплюнула я ему в лицо звенящим от ненависти голосом. – О, Ветерок меня знает, какая честь! – он издевательски поклонился, одним движением сорвал маску. – Хочу видеть твое лицо перед твоей смертью.       Он наклонил голову, улыбнулся. Тьма внутри меня чуть приподняла голову. Я сощурила глаза, отлетела влево, разорвала дистанцию. – Ну попробуй. Остальным назад – сто шагов! В сферу! – Меня они не интересуют: с тобой будет по-интереснее.       Мы обменялись первыми ударами – мои плечи задрожали, предплечья взорвались болью от его силы. Клинок завибрировал, я увела его вбок, закружилась, поднялась вверх, опустилась за его спиной, качнулась, пропуская прямой выпад, присела, подрезая ему ноги. Он взлетел и приземлился за моей спиной, целился в бедро, уводя удар по диагонали вверх. Я скользнула вправо, взлетела над ним. Он поднялся следом. Мы снова скрестили мечи: мой клинок замер в цуне от одной из зазубрин. Я резко провела сталью о сталь, толкнула призванным Ветром на его же сети. Сюэ Ян подлетел, прикоснулся к ним: по всему периметру они вспыхнули черным. Он оттолкнулся ладонью, быстро полетел вперёд, держа клинок плашмя у лица. Я увернулась, кружащимся движением опустилась на землю. Он резко развернулся, пикируя. Я приняла удар, отводя его правой рукой влево.       – А он не соврал: ты хороший мечник, Ветерок. Не лучшая, конечно, но убить тебя будет даже приятно. Веселее, чем других... Что же мы в тишине... Музыку! Ты же любишь петь, да?       Он щелкнул пальцами: из-под земли медленно, с жуткими хрипами полезли мертвецы. Эти марионетки были в разы сильнее уничтоженных нами на подходе – они были разумными. Проблески сознания мелькали в черных как ночь глазах. Бледные лица с трупными пятнами. Неестественно длинные руки с загнутыми когтями. Они послушно замерли вокруг нас. Я нарисовала в воздухе заклятье, послала его к защитной сфере. Оно сгорело на подлете, не успев вооружить мой оставшийся десяток. – Десятник, что же… Мы спустились на землю, я бросила взгляд за спину, покачала головой. Я видела их растерянные лица, как они опускали свои мечи. Я подала знак свободной рукой. "Стоять. Ждать." Кивок. Ещё один. – Спой же, спой же, Ветерок, – он прошелся передо мной, положив клинок себе на плечо. Его шепот был громче завываний марионеток. – Спой мне, Ветерок. "Песнь Смерти и Бессмертия", знаешь такую?       Сюэ Ян ударил сверху. Я блокировала удар ножнами, увела влево, ткнула вперед. Клинок едва задел его пояс, он качнулся вбок, резко развернулся, метя в шею. Я поднырнула под удар, метила в спину. – Иначе они умрут.       Я бросила взгляд на свой десяток. Мертвецы облепили сферу, стучали в нее руками, совершенно не замечая, как воском оплывает их плоть от духовной энергии. Еще щелчок пальцами: марионетки усилили напор, подняли чудовищный визг. Я ушла влево, послала порыв Ветра – их отбросило от десятка на тридцать шагов. "Что происходит, должно быть больше..." – У-у-у, Ветерок милосердная, трясется за жизнь убийц и подонков, – мой противник предстал передо мной, пощелкал языком. Сюэ Ян хотел видеть мое отчаяние.. "Он знает, он все знает. Как же они тобой управляют?" – Какой добродетельный Ветерок. Щелчок пальцев. И наступила Тьма...

***

      Темнота, плотная, словно вытяни вперед руку – и она осядет в ладони почти что комом. Снова тишина. Оглушающая. Не слышно ни дыхания, ни сердца.       От него исходил ужас. Ужас, ломающий и крущащий. Он пытался меня сжимать, как рука сжимает хрупкий цветок, растирать меня меж своих пальцев.       Я замерла, по капле теряя силы к сопротивлению. Каждый его вздох, каждый шаг ко мне причинял страшную боль: она оставалась глубокими порезами по всему телу. Они дымились и кровили, но я не слышала, как падают капли крови. Мучительное терзание давило на меня снаружи и изнутри.       Некуда бежать. Все меньше сил сражаться. Моя стойкость, мои попытки сопротивления лишь увеличивали его напор, усиливали боль. Мне казалось, что это невозможно, однако Сюэ Ян доказывал мне обратное. Рана на груди от свитков с Луаньцзань грозила раскрыться снова. Я чувствовала, как вот-вот треснет кожа, и снова повалит грязноватый дымок. Кровь. Боль. Тишина. Тьма. Он источал безысходность. Он был обречённостью.       Я оперлась на меч, вонзив его в то, что бы ни было под ногами, поймав себя на том, что медленно, цунь за цунем опускаюсь на колени. Он словно положил мне горы на плечи и давил, вдавливал меня, пытался ломать остатки сопротивления. – Не надо, госпожа Ветерок. Мы одни. Не делайте себе хуже. Вас надо беречь...       Снова я кручусь на голос, вытянув вперед меч, бью наугад, разрывая клинком своих предков густую тишину. Вижу только блики, которые тут же тонут во мраке. – Сбросьте эти маски, госпожа-Ветерок, – раздалось над левым ухом. Я стремительно развернулась, ткнула мечом на голос.       Смешок. Щелчок пальцев: я застыла, запрокинув голову. Рот раскрылся в немом крике, руки и ноги одеревенели, налились свинцом. Я чувствовала себя иглой между молотом и наковальней. Боль, жар, его воля врывались в меня, гнули и ломали, путали мысли, сбивали дыхание. – Тебе больно, госпожа Ветерок, это потому что ты отрицаешь Тьму в себе. Темный путь освободил меня. Разумно ли тебе отрицать его свободу? Гудела его голосом Пустота и Тьма. Тело обмякло, подалось вперёд: соткавшаяся из черного тумана ладонь тащила меня к себе, все дальше. Почувствовав контроль, я крепче сжала эфес меча, находя в нем силу и поддержку. Мысленно я напела мелодию колокольчика: мой ореол вспыхнул слабым фиолетовым светом. Голова прояснилась, я услышала рваный стук своего сердца, отдаленные крики. Смешок. – Не надо, госпожа Ветерок. Скиньте с себя эти ненужные одежды, эти путы, что давят на вас, ограничивают вас. Я рубанула наотмашь по черной полупрозрачной руке.       "Главное, чтобы не оказалось, что рублю своих. Он вполне на такое способен. О, Небо, не дай пролить кровь невиновных!" – Скиньте, Ветерок, эти лики верной жены, послушной дочери. Вы для них такой же монстр как и я. Меня заклеймили так, а вы же... Забавная, диковинка. Я тоже должен был стать такой, но я примерил эту роль. Обманул. А вы в нее поверили. Мне показалось, что мое лицо пытаются содрать с костей. Я выдохнула мелодию колокольчика перед собой. Становилось все легче. – Мы для них чужаки, госпожа Ветерок, мы с вами – сотрясатели их вселенных, их устоев. Зачем нам тратить силы – мы с вами не враги. Кого вы думали обмануть, здесь, на Луаньцзань? В первый и второй раз? Только себя... Голос звучал отовсюду – сама Тьма была им, а он – ей.       "Не дай ему себя убедить. Ты знаешь, что правду можно говорить по-разному, с разных сторон. Не дай себя убедить..." – Госпожа Ветерок... Демоница Илин... Его Правая рука, – раздалось прямо передо мной, но я, уже владея собой, скользнула назад. – Хотите, я докажу, что мне можно верить? Одно слово – и его голова сейчас же будет лежать у ваших ног, госпожа. Голова его папаши. Любая, прикажите. Лишь свитки... Голос звенел безумием. Следом вокруг меня закружился его хохот. Я мысленно напевала мелодию Цзян: сбиваясь, через силу, через давящую пустоту. Волей вызывала в себе все самое светлое. Оно не пробуждалось... Острый укол отчаяния, его проникновенное следом: – Смирение? Правда? Для нас ли это? Пускай они упиваются своими "белоснежными" одеяниями, – рука, сотворённая из тумана, схватила меня за подбородок, подняла голову вверх. – Так ли мы просты, Правая рука? Я махнула мечом, он отлетел. Из тумана соткался мужской силуэт, застыл в издевательском поклоне. – Неужели мы зная правду, предпочтем ее их лжи? Их трусливой лжи? Они боятся нас – боятся тебя. Я прикинулся служкой... Ветерок, разве ты не видела это с детства? Ты думаешь, что шагнула на Темный Путь ради брата, ради господина Вэя? – его голос патетически замер на имени А-Сяня. Это придало мне сил: ненависть разлилась внутри, ярость зажгла мое сердце, месть – уверенность. – Не смей трогать его имя, падаль! – я вздрогнула от силы своего голоса. Тут же я почувствовала удавку на своей шее.       Я зарычала, отдирая ее от горла. Жидкий огонь и Тьма струились во мне, по моим жилам. Он довольно хмыкнул в ответ: – Ты хотела свободы. Власти. Силы. Стать госпожой своей судьбы. Тьма внутри меня визжала, ныла, стонала тысячами голосов: пробуждалась, против моей воли поднимала голову Демоница Илина. Рана на груди открылась, из нее валил дымок, щедро лилась кровь.       "Укажи ему на его место, сломай его, круши!" Красные блики прямо передо мной – его глаза. – О да, да... Темный Путь зовет свое дитя, я лишь скромный ученик, я проводник. Раскрывшаяся передо мной туманная ладонь, а на ней танцевала Печать. Против воли рука потянулась к ней.       "Ничтожество, ничего сделать даже не можешь толком!" "А-... и… А-.. .И..." – пронеслось вокруг нас знакомым, таким близким и родным, что защемило сердце... но таким далеким. – Нет… – выдохнула я, потрясла головой. – О, моя госпожа, – в его голосе снова звучало безумие. – Разве пристало Правой руке Старейшины Илина гнуть спину? – Сюэ Ян возник передо мной, протянул мне свою сырую поделку. – Я знаю, Истинное Знание у вас. Вижу, вам не по душе моя работа...       "Не дай... Пробудить... Не дай... Не дай..." – Научите, научите меня! – он повалился мне в ноги. Фарс, балаган, презрение сквозь почтительность. Помешательство и Пустота. – И он знает, что знание у вас... Но мы его уничтожим... "Думай, вспоминай." Я зажмурила глаза, быстро качала головой из стороны в сторону. В голове царила пустота, в сердце – боль и тяжесть.       "Давай же, ну... А-Чэн, А-Сянь..." Но все воспоминания оставались пустыми, холодными. Из них будто забрали всю жизнь. И вот уже фуцзюнь смотрит не с любовью, а с презрением. А-Сянь – с ледяной усмешкой. Они оба отворачиваются от меня. Тело услужливо подкидывает воспоминания про объятия Цзыдянь вместо его объятий, про ее кровожадные поцелуи вместо его ласки.       "Ну же! Яньли!!!" Она сурово поджимает губы, щурит глаза, всем своим видом говоря: "Предательница." "Не верь, не вздумай... Не..."       Боль колючим терном терзала грудь и тело. Удар за ударом. Я перестала считать свои раны.       Отец. Мать. Презрительные усмешки.       Не-сюн фыркает, скрываясь за веером. Отец, мой грозный Чифэнь-цзунь, смотрит с разочарованием и глухой болью. Чернота разрывает его грудь, кровь струится из глаз. "Твоя вина, твоя вина, твоя вина твоя вина", – говорили мне взмахи веера и пение Бася. Я едва сдержала всхлип, прижала руку к груди. "Нет, нет, не вздумай! Стой, Тяньчжи, ты знаешь... Знаешь, как это работает." Сюэ Ян издевательски улыбался моим мучениям и вдруг резко повернул голову. Удар. Проблеск. Знакомый бело-голубой свет. Еще удар, сильнее. Тьма треснула, как скорлупа. "Техника... Струн"...

***

      Я выдохнула, будто бы вынырнула из глубины омута, подалась вперёд и натолкнулась на спину в белых одеяниях.       Господин Лань раскинул руки: его рукава ниспадали до самой земли. Он стоял передо мной, надёжно укрывая от Сюэ Яна. Я быстро огляделась, едва подавив крик: ожидала увидеть свой порубленный десяток, но вокруг меня лежали марионетки. Я подняла взгляд. Нас окружали замершие полумесяцем в ожидании приказаний заклинатели Гусу Лань. Мои люди стали за их спинами. Я заметила, как просияли их лица, когда они увидели меня. – Десятник Фэн! Отступайте! Это приказ! – Есть, второй командующий Лань! Я стремительно оседлала Ветер, поднимая своих людей в воздух.       "Он пришел, пришел! Теперь "заяц", Мен Яо. Пусть даже и придется заплатить своей кровью. Прошла, справилась. Выдержала. Теперь последний ход."