Мудрость обнимающая лотос

      Из всех сочетаний, что были известны, мы были самым обречённым. И чем дальше заходила партия, тем ярче проявлялась эта взаимная особенность. Куда бы он ни шел, там была я. Была тенью, сумраком, порывом Ветра. Кидал сеть – она осыпалась в воздухе, натолкнувшись на защитный барьер. Крался как можно ближе – из-под земли вырастала стена. Хотел смотреть – Ветер швырял в глаза песок. Хотел слушать – шепот переходил на визг. Искал осквернение – находил чистоту. Пытался поймать рукав, но лёгкий шелк обманывал. Между нами всегда была разница: я видела в нем равного. Ему же такое было не по плечу. – Мы были прикрытием. Все это время, внимание, обращенное на нас, на Пристань Лотоса, позволило ему плести свою паутину. – Я пойду... Готовиться, – Роу низко поклонилась нам обоим, и, стараясь не встречаться ни с кем взглядом, выскользнула за дверь. Я проводила ее кивком, фуцзюнь отвернулся. – А-Чэн... Она моя подруга, почему ты так?       Их противостояние, признаться, удурчало меня. Если подруга пыталась всячески сгладить, то мой муж был недоволен ее поведением. Он согласился с необходимостью баланса, признал правоту госпожи Мюй, но характер... – Помнится, госпожа говорила о том, что тебе необходим баланс. А она же... – Она может быть и другой, поверь. Ее присутствие мне очень помогает, ты же видишь. А еще помогали регулярные практики госпожи Мюй – я не только приходила в равновесие, но и удерживала его. Самочувствие улучшилось, известные мне техники давались без прежних усилий. Конечно же, я не вернулась к совершенствованию Пограничного Пути, но пользоваться тем, что знала прежде, могла без вреда для себя и сына. – Вижу, – процедил он сквозь зубы. Резко встал, шагнул ближе ко мне. – Мне сложно тебя делить... С кем-то, – прошептал он, прижимая меня к себе.        Я знала, о чем он говорил – между нами всегда стоял кто-то третий. Наша связь с А-Сянем, спаенная кровью и тьмой, наши занятия, наши планы... "Я однажды уже позволил. Однажды уже случилось" "Но сейчас все иначе!" "Иначе." – Но я же принадлежу тебе, а ты мне, – с жаром заверила его я. – Знаю, но я не могу с собой ничего поделать. – Но брат... – Не Хуайсан, заметь, с нами не живет. – А-Чэн... – Что? Тебе она нравится. Ты нравишься ей. Я не собираюсь оскорблять ее или выгонять. Но ревновать я право имею. Его ты у меня не отберешь. "Только я сам могу", – сказал мне его взгляд.       Лунный Старец связал души алой нитью. Небо дало общие испытания. Но всегда остается то, с чем каждый должен справиться в одиночку. И он решил закалить себя, чтобы... Чтобы, когда вернется наш брат, больше никто не вбил между нами троими меч. О, Небо, справедливо ли ты одарило испытаниями моего мужа? "Не оспаривай его Путь. Воистину, владеющий Тремя ядами." Я тяжело вздохнула, покачала головой. – Мен Яо дал мне подсказку, там, в камере. – Какую? – Я много раз прокручивала в голове наши с ним разговоры. Разбирала по косточкам, – я скользнула ближе, оперлась ладонями на стол. – "Вы и правда думаете, что кого-то убедили своим представлением?" Он говорил не о кланах. Он говорил о себе. Поэтому подражатели появились так рано.Он умен, о Небо! Пока все пристальные взгляды изучали меня, пытались найти во мне ошибку или верное решение, он начал свою игру. Не думаю, что расшифровано уже все, что было на Луаньцзань, но он понял что есть ещё. – Почему ты так решила? – Он умеет не только считать и писать. Чтобы подняться так, как сделал он, этого мало. Ты сказал мне, что это нас не касается. Касается, фуцзюнь! – "И так будет с каждым, каждым, понимаете?" – пробормотал А-Чэн. Я в ответ кивнула. – Пока мы много лет занимались совершенствованием, он выживал, пробивался с самого низа. Успешно использовал все наши слабости, постигал наши тонкости, испытывал на прочность цепь привязанностей, что мы, кланы заклинателей, ковали не один век. Но даже ему при всей своей хитрости случилось оплошать, – я злобно ухмыльнулась и процедила сквозь зубы: – Штурм Безночного города. Убийство трех заклинателей клана Цинхэ Не, оправдать которые он так и не смог, – я покачала головой, бросила задумчивый взгляд вдаль и пробормотала. – Вы боролись с Темным Путем, мы с А-Сянем складывали новый, он же… Словно учился у Тьмы вместе с нами. – Интриги в детской, так рядом с А-Лином... Рядом с нашим сыном, – Цзыдянь на его руке начинала оживать. – Напрямую это не навредит юному господину, а значит… – я вздохнула, взглянула ему прямо в глаза. – Все еще не скажешь кто это может быть? Мне не хватает этой детали, а сама я вспомнить не могу! Что-то вечно ускользает, – я недовольно повела плечами. – Не могу, фучжэнь, – он немного виновато покачал головой.       "Вот ведь, братья! Но, быть может, это и к лучшему?" – шепнул мне внутренний голос. – А-Сянь дал мне подсказку, – я обняла себя за плечи, отвела взгляд. – Как? – Во сне. "Из всех змей, что ты встретишь на своем Пути..." Что-то очень знакомое, – я положила ладонь на живот в безотчетном жесте, защищая нашего ребенка. Его ладонь легла сверху. – Но Мен Яо явно не мог предугадать, что ты выживешь. Я сложил все то, что ты мне рассказала, и понял: то, что эта шваль позволила себе в камере, было торжеством. Так он решил подбодрить себя, убедить, что если уж может добить последнюю из Фэн, значит все остальное... Фучжэнь, пойми – он боится даже больше чем мы. Мы боимся разным страхом – я, ты. Мы опасаемся не за себя. А вот он... Мерит по себе...       "Разве не для этого вы выжили, госпожа Цзян, чтобы рушить все, что я строил?" – Он не может себе позволить ничего настоящего: ни любви, ни дружбы. Его жизнь вечные оглядки по сторонам, – А-Чэн криво ухмыльнулся, не скрывая своего торжества. – Думаю, ему это не нужно, если не будет выгоды. В том-то и дело, что это его просчет. У тебя получилось убедить всех в Зале Беседы, он поверил, я видела. Но потом... Мен Яо понял, что проиграл, когда разнеслась весть о моем помиловании. Если до этого момента он только догадывался, чуял, что у меня есть нечто большее, то теперь убедился. А-Чэн, тебе надо держаться в стороне, – мой голос дрогнул, а в глазах застыла мольба.       "Я не боюсь Тьмы, я уже была там. Я знаю, как сохранить честь, играя в его игру. Но ты, ты мой гордый и надменный господин Лотосов... Я не хочу для тебя такой судьбы. Не хочу. Не могу допустить." – Да правда? Моя фучжэнь будет вариться в этом яде, а мне просто смотреть? – очень тихо, угрожающе прорычал он. – А-Чэн... Я... Пойми… – я шагнула ближе, с мольбой протянула ему руку. Он сжал ее. – Фучжэнь, я давно не ребенок. Меня не надо защищать от недовольной матери, от интриганов, от врагов. Хватит недооценивать меня! – он хлопнул ладонью по столу.       Я знала, что звучит в этой фразе. "Вечно второй..." Это он слышал с детства. Всегда уступающий А-Сяню, всегда в чьей-то тени, слышавший только понукания, читавший в глазах отца легкую тень разочарования. Второй для всех, и неужели даже для меня? Неужели это кроется за моим желанием? – Они пробираются сюда! А мне ждать, когда постучат в дверь?! "Господин Цзян, не могли бы вы подвинуться, мы пришли за вашей женой и ее тайнами!" Так? Этому я должен позволить случиться? – продолжал он негодовать. – А-Чэн, я... Твоя честь, – я прикоснулась к его щеке, мой голос осип. – Моя честь – это моя забота! Я глава Цзян, я хозяин Пристани Лотоса. Я в состоянии различить, когда есть угроза, а когда ее нет. Кинул нам вызов, решил драться? Пусть приходит, я гостеприимный хозяин. Довольно, фучжэнь! Довольно я сносил его ужимки! Хватит. – А-Чэн, на это он и рассчитывает! На твою свирепость, на то... Что ее можно будет использовать против тебя. Он приподнял бровь: – А ты думаешь, я этого не понимаю? Я глубоко вздохнула, выбралась из его рук, скользнула к столику, налила нам чая: – Мен Яо хочет спровоцировать нас. Тьма всегда тянется к тьме, на это он и рассчитывает. А еще... аха-ха, он учит нас тому, что честь – это оковы. – Тогда они же и сомкнутся на его шее, а потом и сломают. Я поставила перед ним чашку. Он с наслаждением отпил. – А-Чэн, я видела Тьму. Мне не страшно, послушай, прошу! Он притянул меня другой рукой к себе, усадил на колени. Я вдохнула его аромат, зарылась пальцами в его волосы. Волна нежности накрыла меня с головой, когда я с замиранием сердца вглядывалась в его смягчившиеся от моих прикосновений черты лица, а он прикрыл глаза, наслаждаясь лаской. – Я не хочу, чтобы ты ее видел. Чтобы ты хоть на шаг отступил от своей тропы. Я не боюсь, мне... – Я не оставлю тебя одну со всем этим, – в его глазах горела решимость. Мы переплели пальцы. – Не отступим друг от друга ни на цунь? – опросил он меня дрогнувшим голосом. Я подняла взгляд: – Мой господин Лотосов. Мой бесстрашный глава... Ни на цунь. "Первый Нефрит, примите мое сочувствие. Небо бывает безжалостным."