Мудрость обнимающая лотос

      Один мой брат был защитником и тайной. Другой мой брат был маской и иглой. Один мой брат стал Тьмой: обернулся туманом, вырвал свою ладонь из моей руки, скрылся от своей меймей в месте, куда не добраться и не долететь ни молитве, ни заклятию. Другой мой брат стал Отравой и Игрой: смешал шелест веера с моим Ветром, крепко сжал мою руку, переплел наши тени... – Госпожа Цзян, прибыл господин Не, – я с удивлением подняла взгляд от свитков. В кабинете царил приятный полумрак. В последние дни обилие яркого света меня удручало, поэтому в своих покоях я устроила себе тень. – Как, разве клан Не не на Охоте? – Молодой господин Не ожидает вас у Залы Меча. С ним еще одна госпожа, – А-Си низко поклонился.       Я поднялась, поправила складки рукавов. Интересно, что ещё за госпожа? Ах, да. Женщина, которую обещал прислать отец. – Госпожа? Впрочем... Хорошо, веди.       Помощник управляющего низко поклонился и пропустил меня вперёд.

***

      – Вот что, А-Си. Наш управляющий уже в почтенном возрасте. – Все так, госпожа.       Мы проходили по открытой погожему дню галерее. Ветер доносил до нас упорство учеников, веселье рыбаков и их детей у пристаней, ароматы садов. – Полагаю, ему скоро потребуется замена. – Госпожа, – он низко поклонился мне. – Я говорила с Цзян-фуцзюнем, и мы пришли к выводу, что лучше тебя кандидатуры нам не найти. Я проверяла отчёты: ты очень скурпулезен и ответственен. И честен, равно как и господин Ий. Это редкость и подарок. – Госпожа Цзян… – он повалился на пол, отбивая поклоны. – После того, как господин Ий отправится на почетную пенсию, ты займешь его место. Он поведал мне о своем желании поселиться со своей семьей уединенно, встретить свою смерть в укромном уголке Юньмэн Цзян. Господин Цзян уже подписал ему право владения на небольшой участок земли. Его сыновья пожелали стать чиновниками, а дочь мы готовимся выдать замуж. Так что скоро ты будешь зваться не А-Си, а господин Лю Хийси. Равно как и твоя жена будет носить имя Лю Линян. Я кивнула, жестом приказала подняться. На него было приятно смотреть: радость и гордость переполняли его в равной степени. – Такую верность как у тебя и твоей жены положено вознаграждать. – Мы рады служить, госпожа! – Остальное позже. Веди.       "– Всегда строго следи за порядком и слугами, А-Чжи! На мужчин в этом деле полагаться не стоит, впрочем, как и во многих других... Сама узнаешь. Проверяй и перепроверяй все сама! – Но, госпожа Юй... Я.. – Не спорь! Слушай внимательно и внимательно смотри: в этих книгах доход, в этих расход. Сядь ровно! Я поерзала на сиденье, неловко перебирая легкий шелк рукавов. – А где... А-Ли? – Она занимается другими делами, – госпожа Юй сердито кинула мне книгу. – Это доход за один сезон. Его надо вносить в годовую книгу, – она положила изящную ладонь на толстый фолиант. Я проследила взглядом за ее движением, нервно сглотнула. В голове все перемешалось. Я кинула растерянный взгляд на Цзиньчжу и Иньчжу, застывших за ее спиной. Они переглядывались между собой и посмеивались. Стало совсем тоскливо. – И учти, вздумаете мне угробить Пристань Лотоса... – Госпожа Юй, я же… – я перевела на неё круглые от ужаса глаза. – Молчать! Я по-твоему совсем слепая, а, юная госпожа? Может быть, хоть ты сподвигнешь этого олуха шевелиться. – Он не олух, госпожа… – тихо прошептала я, опуская глаза. Она смерила меня презрительным взглядом, хмыкнула. – Просто... Просто ему надо чуть больше времени, – проговорила я, изучая пол. Госпожа Юй коротко рассмеялась и хлопнула ладонью по столу: – Молчать, А-Чжи! Я обещала душе твоей матери, что достойно тебя воспитаю! И я это сделаю, даже если мне придется тебя сечь! Скоро будет банкет, смотри внимательно и запоминай, как следует вести себя благородной госпоже и заклинательнице! Я тебе и шагу не дам ступить, никаких побегов от меня! И больше никакой охоты с А-Чэном! Некуда девать удаль, юная госпожа?! Глава Цзян тебя мало гоняет?! Так я помогу! – Но.. госпожа Юй… я…мы.. – Замолчи, А-Чжи! Иначе клянусь Небом, узнаешь что такое Цзыдянь! А сейчас, вернёмся к к книгам… Госпожа Юй кинула на меня суровый взгляд, удовлетворенно хмыкнула, заметив, что я дрожащими руками открыла брошенную ей книгу. Вдруг что-то изменилось в ней: осторожно подняв глаза, я увидела как на краткий миг потеплел ее взгляд. Она положила подбородок на пальцы правой руки и изменившимся голосом, глядя мне прямо в глаза, заговорила: – А-Чжи… – повисла короткая пауза. Я вздрогнула от неожиданной теплоты в ее голосе. Едва не выронила книгу из рук и вцепилась в бумагу что было сил. Тень улыбки скользнула по ее губам, и она продолжила: – Я о тебе забочусь. Ты должна понимать, что ты уже не в том возрасте, чтобы свободно бегать по лесам сверкая коленками. И тебе не следует долго оставаться наедине с А-Чэном. Я понимаю, я вижу, – в голосе прозвучала сталь, она взмахнула ладонью, пресекая мои попытки протестовать – Хорошо, что у вас обоих хватило ума не позволить бросить тень на свои имена. Но впредь мы не можем такое допустить! Ты не девка с кухни, А-Чжи! Ты – благородная госпожа! Ты заклинательница! Тебе не пристало идти на поводу страстишки. Изволь быть достойной того воспитания, что я тебе даю! Тем более, скоро вас ждет обучение в клане Гусу Лань! Ты понимаешь, что будет, если это не пресечь сейчас?! "О Небо, пожалуйста, нет! Они… они хотят его женить на... неужели та чахоточная из Цинь?! Или выдать меня за… никогда! Я лучше повешусь на конюшне, я лучше…" – мои ладони отчаянно, до хруста вцепились в листы. Цзиньчжу и Иньчжу снова переглянулись за спиной госпожи Юй. Она сама выжидательно смотрела на меня. Под ее пристальным взглядом я быстро взяла себя в руки и уставилась в пляшущие перед глазами столбцы иероглифов. – Госпоже Юй не стоит переживать о Тяньчжи, Тяньчжи сделает все, чтобы стать одной из самых лучших, – я постаралась спрятать дрожь в голосе, опустить полные слез глаза, скрыть от нее свою боль. Но решившись поднять взгляд, я не увидела в ней ни холодности, ни презрения, ни высокомерия. Госпожа Юй смотрела на меня со странным пониманием. Довольный смешок: – Иногда ты хорошо соображаешь, А-Чжи. Почаще так делай. Мы берем, А-Чжи. Но не так! А после этого я приму решение о твоем будущем. – Но разве не господин… глава Цзян? Госпожа Юй сверкнула глазами: – Ты моя воспитанница, А-Чжи! Моя! И мне, только мне принимать решение о твоей судьбе! Господин Цзян! Или ты забыла, что каждый кусочек земли в Юньмэн Цзян принадлежит мне так же как и ему?! Я здесь хозяйка, и я решаю! И о твоей судьбе я в состоянии позаботиться сама! "       Я улыбнулась воспоминаниям, покачала головой: "И вы приняли его, госпожа Юй, и вы позаботились о своей А-Чжи..."

***

      Мой брат застыл в горделивой позе: лёгкая скука на лице, изящные движения веером, серое с золотом ханьфу – весь облик его говорил о продуманной небрежности, словно его совсем не заботил набор правил и условий. Словно он был выше этого.       Рядом с ним стояла женщина почтенных лет в ярких сиреневых цветах. Держалась она спокойно, с достоинством старости и положения. – Сестрица, наконец-то! – он резко сложил веер и поспешил ко мне. Я не сдержала широкой, счастливой улыбки. – Дела, братец. Приветствую тебя, – мы поклонились друг другу. – Приветствую. Ай-яй, того гляди и заставила бы меня искать, – он погрозил мне веером и сделал широкий жест в сторону: – Это наша дальняя родственница с дагэ, госпожа Мюй Шу. Она весьма сведуща в твоем... Деликатном деле. Госпожа степенно выступила вперед, поклонилась: – Для меня честь помочь клану Цзян. Сам господин Не писал мне, а господин Цзян просил остаться до самых ваших родов. – Благодарю. Если позволите, мы поговорим позже, я бы хотела сначала переговорить с братом. – Да-да, госпожа Цзян. – А-Си, позови А-Ян. А-Ян, госпожа Мюй, моя ближайшая наперсница, и знает о моем состоянии лучше всех. Мы снова раскланялись. – Хорошо, но сейчас позвольте узнать, хотя бы вкратце, – она шагнула ко мне чуть ближе, понизила голос. Не Хуайсан сделал несколько шагов назад. – Резкие боли в животе и иногда мутит, особенно после умственного напряжения. Бывает, все тело тяжелеет после ежедневных практик. Она внимательно слушала и кивала. – Вы звали, госпожа? – А-Ян, это госпожа Мюй. Будь добра, проводи ее в комнаты и ответь на все вопросы. – Хорошо, госпожа Цзян. Госпожа Мюй.       Оставшись вдвоем с братом, я, уже не скрывая чувств, бросилась ему на шею. Он крепко обнял в ответ, осторожно покружил меня. – Будь осторожнее, у нас тут глаза из Башни. Не Хуайсан хмыкнул. – Не переживай, тебе вредно. Мы разомкнули объятия, в один миг снова перевоплощаясь в господина Не и госпожу Цзян. – Пойдемте, господин Не, я покажу вам мои новые покои. – За вами, госпожа Цзян, хоть в пасть к Янь-ло-вану. – Не думаю, господин, что мы с вами зайдём так далеко.

***

      – Недурно, сестричка. Тебе подходит, – я усмехнулась, подумывая о том, что бы ответила госпожа Юй на такое замечание. Но из уст брата это совсем не звучало насмешкой – это было довольством, что муж его меймей исполняет свои обязанности.       Он обошел приемную по кругу, разглядывая драпировку шелком, с наслаждением вдохнул аромат цветов, скользнул взглядом по статуэткам и курильнице. Шагнул мне за спину, пригляделся к нефритовому столику: на столешнице из белого камня, покрытой узорами ветра и лотосов, лежали "четыре драгоценности кабинета ученого": тушь, бумага, кисть, чернильный камень.       Он кинул взгляд на прикрепленный на стене иероглиф "Мудрость", который располагался на уровне глаз, если сидеть за столиком драгоценностей.       Одобрительно кивнул. – Сестрица и каллиграфия... Прекрасное сочетание. – Каллиграфия и война схожи тем, что для постижения себя требуют равного усердия.       Не Хуайсан улыбнулся. – Если позволишь, я останусь тут до приезда дагэ и твоего мужа. – С радостью, братец. Я распоряжусь подготовить тебе покои. Он улыбнулся: – Не найдется ли у тебя туши? – Разумеется. Что хочет мой шиди? – Кое-что тебе нарисовать, в подарок. Эти места очень вдохновляют. Пока мы ехали, признаться, я готов был рисовать углем из очага прямо на полу повозки. Я кивнула: – Шелк или бумага? – Бумага. Истинная госпожа Цзян, – довольно подытожил Не Хуайсан, сел напротив и взял приветственную пиалу. – В добрый час, молодой господин Не. – Действительно, в добрый!       Мы распили чаши, и я сразу же наполнила их снова. – Чай с женьшенем? Ох, нет, сестричка, лучше вина, если можно. – Я распоряжусь. Почему ты не на охоте? – Ну, я пожелал им всем огромной удачи и решил, что тебе я нужнее. Так будет спокойнее, всем троим. Я улыбнулась, кивнула. – Как тебе теперь большие залы? – Скучно. Все партии уже разобраны, мне остается только наблюдать. Негде развернуться, поэтому приходится оставаться в стороне. Однако пара сплетен у меня для тебя есть, тебе точно пригодится, – он покачал веером. – Подождет до вечера. Не так уж и плохо. Для расширения кругозора.       Он кивнул: в его глазах метнулись задорные искры. – Могу на пару ходов уступить тебе свою игру, все равно пока ничего опасного, – я хитро сощурила глаза, наблюдая за его реакцией. – А что у вас там? – он оживился, придвинулся ближе. – Игра в гляделки и каллиграфия. Не Хуайсан покачал головой: – Ах, сестричка, избавь, – он повел ладонью, чуть сморщился. – Это ваши игры, я в этом участвовать не хочу. Какой я брат, если лишу мою дорогую меймей ее забавы. Я приглядываюсь, изучаю, смотрю. Запоминаю, учитываю все ходы, вбираю в себя победу и поражения. Этого пока достаточно. – Однако на свадьбе ты ловко придумал. Не Хуайсан раскрыл веер: – А, это мелочи. Господин Цзинь все время следил за тобой, как богомол за цикадой. Нельзя же было позволить ему помешать вашей беседе с Верховным Заклинателем. Небольшой подарок для моей сестрички, дабы она не сомневалась в своем брате. Я полупоклонилась: – Весьма точно. Но я бы не сомневалась в тебе и без этого. Спасибо. Он пристально посмотрел в ответ: – Ты всех нас учишь слушать Ветер. А я хочу быть прилежным учеником. А вот твое падение... – он погрозил мне пальцем. – В нем явно крылось больше, чем волнение молодой жены, да? Я улыбнулась: – Да. Ты прав. Это все связано с воинской интуицией. Он важно выпятил грудь, вальяжно махал веером. – А я сразу понял, что ты хочешь уберечь от чего-то нас, от чего-то, в чем видишь опасность, – в его голосе была теплота и благодарность, в его глазах плескалась родственная нежность. – Моя сестра такая смелая. Я покрутила в руках чашку с чаем: – Как он? Есть изменения?       Не Хуайсан встал, прошелся: его поза и лицо выдавали серьезное волнение. – Не то чтобы изменения, сестра. Как ты уже слышала, Цзинь Гуанъяо занимается дагэ вместе с главой Лань. Однако, когда господина нет... Что-то неуловимое витает в зале. Что-то… – он потер подушечки пальцев в поиске нужного слова. – Тебе, с твоим опытом было бы яснее. – Ты думаешь, что… – в моих глазах мелькнула сталь. Я крепче сжала чашку в руке, до отчаянного скрипа. Не Хуайсан окинул меня встревоженным взглядом, прикусил губу, словно раздумывал, говорить дальше или нет.       "Не дай ему Небо. Я вздерну его на его же кишках".       Он вздохнул, оперся плечом на один из стеллажей со свитками, сложил руки на груди: – Сестричка, ты сейчас беременна. А-Чэн мне ноги Цзыдянем раздробит. Но мы все знаем, как ты привязана к дагэ, и как он в ответ привязан к тебе. Он бы не хотел... – Говори, Не-сюн. Иначе будет хуже, я сама попытаюсь выстроить цепочку, – мой голос взволнованно взлетел. Он усмехнулся: – Это-то меня и пугает, учитывая твое положение. Я не хочу ни в коем случае сказать, что ты слаба и беспомощна. Однако, когда господин Цзинь играет один, в отсутствии господина Лань, в его игре что-то режет мне слух... – А что заклинатель и воин? – Они все еще следят и смотрят. Все процедуры дагэ выполняет.       "Режет слух. Тяньчжи, пока рано подозревать Темный Путь. Быть может, он просто учится на цине."       И все же, что-то внутри начало меня грызть, неоформленное предчувствие надвигающейся беды. Мой разум, привыкший к стратагемам, настойчиво связывал подражателей: того, с Темным железом, и Мен Яо. Но мне все еще не хватало деталей для стройной композиции. Я знала, с какой стороны Ветер дует. Знала. Ветер недобрый, не мой… И все же, нет доказательств. А без них сеять вражду не пристало ни урожденной Фэн, ни властвующей Цзян. – А возможно, он просто учится играть. Не бери пока в голову, А-Чжи. Ты должна выносить и родить наследие Цзян. Сейчас все твои мысли должны сосредоточиться только на этом. Все же, я думаю, что это может быть лишним опасением.       "Ему хочет верить отец, и ты хочешь ему верить. Небо, что еще мне остается делать? Не могу же я бегать вокруг них и кричать: "Бойтесь, он коварен, как последняя шлюха", ставя под сомнение уже их чутье и знания. Тогда будет слишком много вопросов, а выставлять свой позор всем... И то, что за позором... Довольно было представлений в Башне. В конце концов, они видели Мен Яо до того, как мы с ним схлестнулись. К тому же, всё пока бездоказательно. Меня он ненавидит – это понятно. Все думают, что это связано с резкостями характеров. Он принимает меня за свое отражение, но его ненависть ко мне имеет другую природу, куда более темную... Вопрос, осознает ли он сам, что толкает его раз за разом пытаться указать мне на мое место. Если я смогу игрой вытащить его нутро наружу, чтобы было очевидно всем ..."       Я кивнула признавая правоту, выдохнула, успокоив себя правильным дыханием. –Н е оставляй его ни на минуту. – Ни на вдох, А-Чжи. Что ж, я думаю, тебе пора переговорить с госпожой Мюй. – Пойдем. Уже у самых дверей Не Хуайсан крепко сжал мое запястье: – А за глаза из Башни не беспокойся. Я здесь затем, чтобы… дать тебе расслабиться и отдохнуть. Твой А-Чэн уж очень переживал... – Братец, – я с нежностью потрепала его по щеке.       Он довольно кивнул, и мы поспешили покинуть приемную. Найдя А-Си, я распорядилась о покоях и туши для господина Не и оставила их. – Располагайся, братец. Я позже зайду к тебе. – О, я хотел бы сразу приступить к делу... – А-Си, тогда пошли кого-нибудь проводить господина Не на Восточную веранду. Там открывается прекрасный вид. Доверюсь вкусу госпожи Цзян. Мне же предстояло постигать тонкости исконно-женской науки…