Мудрость обнимающая лотос

      Есть много видов искусств. И многими я, отринув ненужную скромность, овладела. Достоинство не грех, не следует его скрывать за пологом. Если есть что явить миру – так следует это сделать без промедления. И многое я показала. Но теперь мне предстояло узнать, что искусство быть женщиной – не про подчинение, но про власть... – Ох, госпожа Цзян... – госпожа Мюй встревоженно покачала головой, заканчивая свой осмотр. – Что? Прошу, говорите прямо!       Она пожевала губами, помогая мне встать и одеться. – Ваши каналы уж очень напряжены... Вы явно занимаетесь положенными практиками, преодолевая себя, – она поджала губы, покачала головой. Я нахмурилась, тяжело вздохнула. – Все так, госпожа. Признаться, я почти невежда в таком деле, – я робко улыбнулась ей. Она понимающе кивнула: – У таких женщин как вы это и не удивительно. Заклинательниц всегда немного, а уж вашего уровня... А ведь, госпожа, после родов вы станете еще сильнее, – госпожа Мюй осторожными движениями прибирала место осмотра. – Сильнее?       "Представляю, как вытянется его лицо, когда на следующей Охоте буду я... Да еще со своей плетью."       Хотя вопрос моей Фэнбьян, "Бьющего ветра" еще не был решен окончательно, но я знала – рано или поздно совет одобрит мне ее использование, и вот тогда пусть устрашится любой, кто встанет на пути Цзыдянь и Фэнбьян.. – Да. Видите ли, не просто так роженицам полагается месяц отдыхать от любой работы. И беременным следует так сильно беречься. Это касается и заклинательниц, и жен глав. В этот момент женщина,любая женщина, госпожа Цзян, становится навроде открытых врат, уязвимой для всякой нечисти.       Я мысленно хмыкнула: "Вот ведь. Крепче той нечисти, что у нас в подвале, навряд ли сыщешь. Придется ей, как и впредь, посидеть смирно." – А ваше нутро... Уж простите, но вы явно сопротивляетесь... – То есть?       Она присела напротив, крепко сжала мою руку, заставляя посмотреть себе прямо в глаза. Сиреневый шелк накрыл наши ладони. В ее глазах теплилось искреннее участие и понимание, весь ее вид побуждал к доверию. Я видела, чувствовала – она действительно знала, о чем говорит.       "Отец... Спасибо тебе. Ох, надеюсь, вы с моим мужем не подеретесь за тварей." Огненный шар расцвел в груди. – Вы эту силу свою, женскую, вам положенную, как бы запираете. Вы любите своего сына, я почувствовала, а уж мужа как... Это родство душ на вашем сердце золотом выписано, но будто бы воспринимаете свое положение без должного, м-м-м... Почтения.       Я пошевелила рукой, побуждая продолжать. Госпожа Мюй шагнула к столику с нагретой водой, заколдовала над глубокой чашкой. – В вас нарушена гармония, госпожа. Слишком много янской энергии. Оно и понятно – вы из рода воительниц и сами доблестно сражались, заняв по праву свое место. Нужен баланс, иначе, думаю, сами знаете...       "Нарушена Гармония. О, Небо, это же первый шаг к искажению Ци. Молодец, Тяньчжи, блестяще. Только этого тебе не хватало! Представь, что было бы..." – Признаться, я думала об этом, но не могла понять, как.. – Вокруг вас лишь служанки да мужчины, госпожа. Ясно, вы к этому привыкли, не обращаете внимания. Пейте маленькими глотками.       Я кивнула, принимая из ее рук большую голубую чашку. – Подруги вам нужны, женщины вашего уровня. – Да кто же со мной.... – я махнула рукой в сторону двери и нахмурилась. Госпожа Мюй покачала головой: – Госпожа Цзян, я понимаю, вы заняты, у вас много дел и обязанностей. Но слава о вас уже разнеслась. Многие, не все, конечно, но есть, есть девушки и даже жены глав кланов, которые захотели бы свести с вами дружбу. Вы себе и представить не можете, для скольких женщин вы являетесь примером.       "Что, я? Примером?! Я, последняя из своего клана, опозоренная, проигравшая, ведущая свою игру с сыном Цзинь, я – примером?"       Я никогда не думала об этом, не стремилась – я просто делала, что должно, исполняла свои обязанности, следовала велениям своего сердца и чести. Да и некогда было: сначала Низвержение Солнца, а потом уже Гора Мертвецов... – Я... Никогда не думала об этом, – растерянно пробормотала я вслух. – Понятное дело, не до этого было. А сейчас, после того, как прогремела о вас слава... Что сам господин Цзинь просил вас занять место в совете... Что вы своим состраданием… – она огляделась, понизила голос, – самого Старейшину Илин пытались вернуть с Тёмного Пути, дав ему себя похитить, и перед главой Цзян в ноги пали, уже с петлей на шее... И что вы главу Не так излечили. Простите, вам оно неприятно, но ведь песню в мешке не удержать. – Все так, – я сжала зубы, стараясь не думать об этом шепоте. "Так нужно. Пусть." – Вы даже знать не знаете, скольким женщинам вы указали путь. И сколько отцов теперь будут пристальнее смотреть на своих дочерей: а ну как талант какой проглядят? А то, что по плечу одной из нас, так следом ее стяг подхватит другая.       В ее глазах стояла странная гордость: словно бы все эти женщины выбрали меня своим послом. Все верные жены, которых учили быть травой, по которой ходят, которых учили лишь украшать. Которые вынуждены были придумывать множество уловок, чтобы достичь желаемого, быть услышанными. Иногда даже ценой дурной славы о себе – ведь часто силу путают с неуживчивостью. Иногда, конечно, бывает и по-другому, да только редко кто присматриваться будет. Сила же мужчинам положена.       Перед моими глазами вставали образы: матушка, госпожа Юй, Вэнь Цин, Яньли...       "Покажи им, покажи им всем, чего стоят такие как мы."       Я понимала – те, кто не смогли, не сумели. В их словах было не ребячество и не горький вызов. А право.       Я видела пылающие глаза госпожи Юй, слышала чуть дрожащий от чувств голос: "Построй их всех, покажи, на что способна моя воспитанница."       Видела гордо вскинутую голову Вэнь Цин: "Покажи им, что наша преданность – не просто предложение в беседе".       Мягкую и теплую улыбку Яньли: "А-Чжи, покажи, что сталь и цветок могут ходить вместе. У тебя получится, меймей."       К ним присоединялись голоса других заклинательниц: тех, что пытались, но не смогли. Тех... Неужели они все прокладывали свои пути, чтобы однажды кто-то из нас слил их воедино? Неужели мое насмешливое А-Сяню :"Мне нечего бояться, я – Ветер Перемен", было настолько бо́льшим?       Неужели у меня вышло сделать столь много?       "Вот уж нечего по стопам моим ходить! Это совсем надо быть без сердца, чтобы такое вам желать. Ветер Перемен.... Что ж, Тяньчжи, ты по праву носишь этот титул. Подкинула головной боли заклинателям, ох, скоро зазвучат голоса, что, мол, снова урожденная Фэн сотрясает вековые законы. А кому же ещё, верно? Сначала военный лагерь, потом вот совет, а теперь уже и другие женщины следом. Ох, отец, матушка, что же будет... Хуже бы не сделать: когда бамбук гнешь, одно неосторожное движение – и он глаз выбьет. Всё же как круги на воде, о Небо! Но разве не для этого Фэн вызывали Ветер? Действительно, дисгармония в мыслях..." – Подруги... Вы так считаете? Никогда об этом прежде не думала...       "Подруги?! Ближайшей моей... Да нет, сестрой была А-Ли... Потом с Вэнь Цин, но это была странная дружба, сплетенная из взаимной благодарности. Все же она приняла нас у себя, скрыла, скрепя сердце закрывала за мной врата, когда я уходила на разведку, понимала – кого-то из клана Вэнь я сегодня прирежу. А потом грянула кампания... Помогла А-Сяню придумать способ с госпожой Бессмертной... Про предложение А-Чэна и говорить не стоит: ни я, ни она никогда бы не смирились с ролью второй, не из того сукна обе сделаны... а ведь кому-то из нас пришлось бы ею стать, подуй Ветер с другой стороны. Подруги.." – Вы урожденная Фэн, госпожа, куда уж вам иначе. Вы же все как: пока свой долг не исполните, свет белый для вас не существует. Только свою тропу и видите.       Она усмехнулась, покачала головой, собирая травы в мешочки. Я залюбовалась ее движениями: аккуратными, точными, словно рисовала. Или обращалась с мечом. – Вы знаете о нас так много... – Имела честь, в юности, водить дружбу с вашей бабушкой, Фэн Дзи. А вы нравом в нее пошли, – госпожа Мюй тепло улыбнулась. – Бабушка... – Она была славной воительницей. – Только вот Охота ее забрала, – я медленно, по глотку пила солоноватую, густую жидкость. – Я вас как увидела, сразу ее вспомнила. Ее манера, характер, искры из глаз. Поэтому, когда узнала что вам помощь требуется... Как не помочь? – Благодарю, – я почтительно поклонилась ей. Она тепло улыбнулась в ответ. – Да только как... Не могу же я рассылать послания всем и каждой, мол: "Приезжайте в Пристань Лотоса, будем с вами заводить дружбу."       Госпожа Мюй закинула голову, чуть хрипло рассмеялась: – Узнаю, узнаю свою подругу. Так оно того и не требует. В вашем положении не стоит, но после... Вы же госпожа в Великом клане, кто вам запретит устраивать приемы? И попробуйте вот ещё что.       Она присела рядом, чуть меня приобнимая. Я не стала отстраняться, позволила ей: рядом с ней было тепло и уютно. Госпожа Мюй источала понимание: она не стремилась указать мне на мое место, воспитать меня, осудить меня, вернуть меня в рамки, одернуть. Она просто принимала меня такой, какая я есть. И это было столь странно, сколь и естественно. – Когда будете на Совете, свое дело сделали, а потом вышли, и среди дам сверкайте. Они вас примут, конечно, не все тепло, будет зависть, – она тяжело вздохнула, пожала плечами: ей словно было неловко признавать такую черту. – Но вы у ж с ней справитесь. А пока... Я снова отпила неприятной жидкости. – У меня дочь, госпожа Цзян. Вы с ней ровесницы. Она мне про вас все уши прожужжала, всю душу вынула. И когда вас... И когда вы вернулись. Может, мне стоит ей написать? Начнете с малого, так вам спокойнее будет: Мюй по рангу тоже что и Фэн. Я отвела взгляд.       "А-Сянь, что же делать? Жизнь просто заставляет меня обрастать привязанностями. Да, знаю, прятаться лучше всего на виду: скройся я с Луаньцзань, меня бы не оставили в покое. А потом не дали жизни Цзян. Дошли бы, сложили... не с дураками балаганными дело имеем. И пылал бы уже Юньмэн Цзян! Оно так не случилось лишь от того, что мы с А-Чэном свои роли исполнили. Риск еще есть, но самые страшные грозы уже отгремели. Они бы мою душу не пощадили. Узнай они, что у меня настоящая сила, настоящее знание и наследие Старейшины Илина – вырвали бы свитки вместе с руками и бросили бы умирать. Было бы только хуже, даже сражайся я, их слишком много. И все прахом – и твоя жертва, и наши с тобой потуги. Остается лишь продолжать. Глупо думать, что они не продолжают наблюдать. Ведь не просто так сначала учат словам "госпожа" и "господин" и лишь потом – "отец" и "мать". Даже отец, даже брат. Знал ли ты это, А-Сянь? Рождена ли я была для того... А, к демонам!"       Я глубоко вздохнула, успокаивая себя. "Что ж, начинать и правда лучше с родни клана Не." – Пожалуй, госпожа Мюй. Не медлите, отправьте сегодня. Отец будет рад. Она кивнула, похлопала меня по руке. – А теперь, госпожа, давайте с вами займемся медитацией. Пора вас познакомить с другими практиками. Я сейчас вам сыграю: "Танец Гуаньинь" – напомнить вам не только о милосердии к миру, но и к жизни, что внутри вас. Ваша задача – открыть и вбирать в себя энергию. Это лекарская практика, специально для беременных заклинательниц. Госпожа Мюй взяла в руки пипу, открыла ноты, и по комнате поплыла мелодия. – Созерцайте баланс в своем сердце, госпожа Цзян. Вглубь себя. Я кивнула ее словам, закрывая глаза.