Мудрость обнимающая лотос

– И только поэтому ее стоит казнить! В назидание другим! Это возмущает все порядки! Это следует пресечь, пока не воцарился первозданный хаос! Отвечай, Правая рука Старейшины Илин какова твоя вина? – голос главы Цзинь гремел от ярости. Если бы он мог, то непременно вскочил бы на ноги, и тряс рукавами как боевыми стягами, вновь призывая всех на битву. Но беда была в том, что война уже кончена, победы – в ладонях победителей. А все что мы оставили ему – лишь жалкие крохи настоящего угощения. Я каркающе расхохоталась в ответ: – Я Вэй Тяньчжи, я оскверняю своим существованием сами Небеса! – я развела руки в стороны, и хлопнула себя по коленям. Зная, что именно этого он от меня и ждал, как же мне было не уважить Верховного Заклинателя? – Вот, видите, господин Лань! А вы, господин Не? Ха, она даже гордится содеянным! - Цзинь Гуаньшань сердито тряхнул рукавами одеяния. – В ней говорит верность, господин Цзинь, – яяжело вздохнул Не Минцзюэ. –Верность исключительная. Верность безумная. И только лишь она. Лань Сичэнь повернулся к своему нареченному брату, и, легонько указал в мою сторону ладонью: – А еще женское милосердие, господин Не. Она защищает своего брата даже ценой жизни, – Лань Сичэнь кинул на меня быстрый взгляд и улыбнулся. Весь его облик источал сострадание.       Лань Ванцзи не сводил с меня глаз: я время от времени отвечала тем же. Плоская шкатулка с письмами, сокрытая между свитков у груди, будто бы обожгла меня, напоминая о себе. "Я передам, братец А-Сянь. Не бойся. Где бы ты сейчас не был – не бойся, А-Чжи все выдержит." – Верность. Верность, говорите вы, господин Не. Обещана верность была клану Цзян! – Цзян Чэн пристально посмотрел на главу Не. Тот в ответ усмехнулся. Уж слишком понимающей была эта смешка, слишком какой-то... мужской. – В вас пылает жажда справедливости, господин Цзян, – его голос звучал как-то совершенно по-особенному, так, что мне было не разгадать. Одно я знала точно – в нем нет ни скрытой насмешки, ни угрозы. Ни снисхождения. Зато было понимание. – И жажда мести, – согласился с его доводами Цзян Чэн. Цзинь Гуаньшань понимал, что нити ускользают из его пальцев. – Ее следует обыскать.– Глава Цзинь указал на меня широким жестом, повернул голову влево : – Мен Яо. Мен Яо в ответ улыбнулся, шагнул в мою сторону, но Цзян Чэн остановил его: – Я уже обыскал ее, глава Цзинь. Не стоит утруждаться. При ней была лишь эта плеть. – И больше ничего?       –Ничего. – Цзинь Гуаньшань кинул взгляд на Мен Яо и чуть нахмурился. "Ничего. Ничего. Какое опасное ничего, верно, господин Цзинь?" – расцвела на моих губах издевательская улыбка. Пора было начинать, я со стоном поднялась на ноги, демонстративно потянулась, разминая спину. Стражники у дверей шагнули было вперед, но тут же осеклись, под тяжёлым, суровым взглядом главы Цзинь. Я улыбнулась двум заклинателям в бело-золотом и помахала им рукой. –У Правой руки ничего не оказалось? Как такое может быть? Вы уверены, господин Цзян? – Цзинь Гуаньшань пошел по грани, тоньше чем первый лед. Ведь одно неосторожное слово, и его могут совсем не так понять. – Да, уверен. Я лично осмотрел её и зароком мое слово. Господин Цзинь кивнул Мен Яо, позволяя ему вернуться на место. "А-Сянь, а все может оказаться проще, чем мы думали! Я буду играть по правилам заклинателей. Так мы победим. Что, усомнишься в словах молодого героя, когда за него заступается половина Великих кланов? Подставишь себя под удар, а еще хуже, получишь шепот, что новый Глава ничуть не лучше Вэней... Да еще и жадность свою так выпятишь... " – У меня ничего нет, Великие кланы! - заложив руки за спину, как бывало делал Вэй Ин, я принялась расхаживать взад-вперед, иногда поигрывая пальцами, будто бы кручу флейту. – Да, я правая рука Старейшины Илин, да, я его приближенная и советница, и да, это оскорбляет саму суть и природу бытия. Однако, все тайны он унес с собой... – я разочарованно покачала головой. – Так что даже не начинайте торг со мной, глава Цзинь, мне нечем от вас откупиться. Цзинь Гуаньшань рассмеялся: – Ты совсем не проявляешь раскаяния, змея. На что ты надеешься? – Я? – я ткнула себя пальцем в грудь и завертела головой по сторонам, словно вокруг меня были еще темные заклинатели. Не обнаружив никого из них, я со смешком махнула ладонью перед собой и ответила все с той же улыбкой. Правда, мои слова совсем не вязались с глуповатым видом: – Да разве можно надеяться хоть на что-то, когда уничтожен весь мир, глава Цзинь. Я лишь терпеливо жду. Наблюдаю, куда вас приведет ваша мудрость. Цзинь Гуаньшань прикрыл на миг глаза, уголок его губ дернулся, а руки до скрипа сжал и золотые хвосты фениксов. – А какие же вы советы давали ему...? – о сторожно спросил Мен Яо, желая забрать на себя толику гнева, что разливался от меня подобно волнам. Я нахмурилась и попрвляя рукав ответила: – Я поддерживала Вэнь Цин в том, что лучше всего на горе Луаньцзань будет расти редька. Однако, он пытался посадить картошку. И даже вырастить там лотосы, – я шагнула вперед, замерла, покосилась на Цзян Чэна с милой улыбкой. Я почти слышала громогласный хохот Не Минцзюэ, который он спрятал за ладонью. Лань Сичэнь опустил голову, улыбаясь. Будь здесь мой братец, он бы хохотал без умолку... –Что ж. Действительно, советы заслуживающие Старейщины Илина. А что до заклинаний? – я не успела удивиться той скорости, с которой, наконец-то слетела с лица Цзинь Гуаньшаня маска отстранённости. Власть – то что было ему милее всего. Нужно больше всего на свете. Ради этого он повел все остальные ордена и кланы на бой, ради этого рискнул малыми силами, во имя большего. Устранить тех, кто мог стать преградой на его золотом пути. – Ах, это... Дайте припомнить, Цзинь Гуаньшань,дайте же... – я похлопала себя по лбу, и тут же с протяжным "о" поинтересовалась. – Вы говорите о раскопанных могилах или украденных и съеденных живьём младенцах? – Меня не интересуют слухи. Меня интересует... – А, поняла. Хотите Песню? Цзян Чэн привстал, гневно сверкнув на меня глазами, я лишь самодовольно повела плечами в ответ. Мне оставалось лишь надеяться, что раны не откроются, и изможденное тело не подведет меня... –Изволь, укуси змея, раз набралась смелости! – усмехнулся господин Цзинь в ответ. Я осторожно ступая вышла вперед, принимая позу из вступления танца "Полет Апсара" и запела: – С рассветом снова в путь. Качнулся бубенец, И сердце замерло. Как отчий край далек! Крик петуха. Свет призрачный луны. Заиндевелый мост, следы от чьих-то ног. Я легким движением вскинула руки, повела перед собой. На моем лице застыла милая улыбка. – Слетает с дуба на тропинку лист, Цвет померанца белый над стеной, И мне невольно грезится Дулин, Где перелетных птиц в прудах полным-полно.*- Шаг, еще шаг и я застыла в обманчиво легком па. Я почувствовала, как открылась рана на талии и от крови начал набухать пояс. И все же продолжалала улыбаться, замерев, словно одна из небесных дев. Осторожнее не получилось, братец, но мы с А-Чэном играем не в одиночку... – Прекрасное исполнение, госпожа Фэн. – Благодарю, глава Не, – не выдвая той боли, что вцепилась в мое тело когтями, я изящно поклонилась в сторону Не Минцзюэ. – Эти песни я пела Вэй Усяню. Все что я знаю, я сказала и показала, – теперь мой поклон предназначался Верховному Заклинателю, но лучше уж было не кланяться, чем дарить ему такую вежливость. Насквозь лживую, пропитанную нескрываемой издёвкой. "Хотел, чтобы я пришла, признала твою власть?! Хотел, чтобы я, подобно моим предкам, подсказала тебе девиз правления? Так смири же свою жадность, покажи мне, здесь и сейчас что ты – лучший правитель," – читал на моем лице Цзинь Гуаньшань. Читал и багровел с каждым словом, становясь краснее киновари, что украшала его лоб. – Ты, смеешь! – прочитала я по его губам то, что предназначалось лишь мне. – Смею, – прочел он по моим губам то, что предназначалось лишь ему. Я невольно покосилась в сторону его сына, стоящего по правую руку: слишком уж пристально и жадно он вслушивался в наш диалог. Слишком настойчиво он пытался разгадать что скрывалось за этими фразами. Цзинь Гуаньшань кашлянул, будто бы ничего не было, и снова потянулся к чаше с вином. Я покачалась с пятки на носок и одарила Мен Яо сладчайшей из улыбок. – Боюсь, не повредилась ли госпожа Фэн умом, – медленно проговорил Лань Сичэнь. Стоит ли говорить, в каком бешенстве был глава Цзинь? Он жаждал власти, жаждал страха и ужаса, а получил... Песню и танец искалеченный женщины. Они кидают друг другу верёвку, образуя круг. А я - узел, связывающий два конца. – Это все что мне известно, все что я знаю. Иного нет, – солгала я так легко, что даже сама удивлась этой лёгкости. – А воспоминаний о брате вам меня не лишить, – я быстро посмотрела в сторону братьев Лань и снова обратилась всей собой в сторону главы Цзинь. – Ради чего я здесь? Что вы все от меня хотите услышать, вы! – обратилась я разом ко всем, но смотрела только на главу Цзинь. Я перехватила белую фишку, что так удачно двинул вперед глава Лань, и поспешила ей воспользоваться. Горечь и отчаяние звучали во мне так четко и ярко, что мне даже не приходилось играть: – Чего вы ждете от меня? Мольбы о пощаде? Ее не будет, я не сожалею! Я не склоню свою голову, лишь для того чтобы вы подарили мне жизнь! Никогда! Честь для меня дороже, а если вы ее не понимаете, вопросы задавайте сами себе! – сказала я как плюнула себе под ноги, стремительно развернулась и пошла к своему месту в дальнем конце залы. – Как нет предела твоей мерзости, Демоница, – полетело мне в спину. – Вам виднее, господин Цзинь, – сухо ответила я, когда снова опустилась на прохладный пол и едва не застонала от боли. Мрамор принес мне долгожданную прохладу – вот-вот начнется жар. Раны открылись, саднили, грозили погрузить меня в забытие от боли. Но я волей приказала себе успокоиться, черпая силу из ненависти. – Госпожа Фэн показала удивительную доблесть во время Низвержения Солнца. – задумчиво проговорил Не Минцзюэ, обращаясь к главе Цзинь. Он в ответ презрительно фыркнул, указал на меня пальцем. – Господин Не, разве можно одним добрым делом уравновесить годы злодеяний? Посмотрите, она смотрит на нас свысока, полна ярости и презрения. – Я поддержу господина Не, – Цзян Чэн полупоклонился в его сторону, –ее "Песнь храбрости" и "Песнь чести" помогала нам не падать духом и спасала, когда злобные твари клана Вэнь бросались на нас и наших заклинателей.       "И меня". Мне казалось, я слышу это так четко, будто бы он произнес это вслух. Не было предела подлости нашего врага, и нет предела черным чарам. Когда мы попали в засаду, нас накрыло черной пеленой– каждый кто попадал в нее, сталкивался со своим страхом. Сталкивался так, что не отмахнуться даже многолетней практикой. Я видела как они падают один за другим и запела... – Стоит ли говорить о хорошем исполнении своих обязанностей, когде речь идет о такой женщине? Она всего лишь исполняла приказ, а после, не найдя удовлетворения своей корысти, переметнулась на Темный путь, – парировал глава Цзинь. – Значит, когда мужчина пошевелит пальцем- он уже герой, а женщина, поступающая согласно приказу "всего лишь исполняет свой долг"?- мой голос ударил звонким хлыстом. Цзинь Гуаньшань в ответ рассмеялся. Мен Яо улыбнулся следом. – Женщины, вас так легко задеть! Признаю, я ожидал увидеть истинную Демоницу Илин, а передо мной лишь надутая девчонка! Не ровен час, и правда окажется,что она не стоит внимания! "Вот даже как, глава Цзинь!" – сверкнула я глазами в его сторону. Он медленно наклонил голову в ответ. Я растянула губы в хищной улыбке и медленно, плавно, словно танцовщица поднялась на ноги. Цзян Чэн гневно нахмурился, весь его облик кричал:"Что ты творишь?" В ответ я легко качнула головой и тут же поймала на себе взгляд Лань Ванцзи. От такой удушающей, минутной нежности, казалось, пропал воздух из груди. "Прости, господин Лань. Я по-другому не смогла бы. Почтить... Пойми меня". И мне казалось, что он понял. И благодарен. Хотя кто может сказать наверняка, глядя на Второго нефрита Гусу? – Как бы там не было, господин Цзинь- умалить ее заслуги в той битве мы не можем, – сухо бросил Цзян Чэн все еще глядя в мою сторону. Цзинь Гуаньшань покосился на него с внимательным прищуром: – Похвально видеть в вас, глава Цзян такую рассудительность. Мне, как другу вашего отца это греет сердце,– ядовитое снисхождение, скрытое обычной вежливостью даже не коснулось лица Цзян Чэна. Он слово не заметил, как глава Цзинь его задел, вместо этого он полупоклонился в сторону трона Фениксов. – Верно, господин Цзян. Клан Фэн до своего уничтожения был известен многими воительницами. Не все шли путем заклинателей, – кивнул Не Минцзюэ. – Клан Фэн был известен не только этим, – вступил в беседу глава Цзинь. – Но все мы знаем, как закончился их Путь. Все мы приложили свою руку к тому, чтобы наследница жила. И как она нам отплатила? – Вы? Лично вы, глава Цзинь? Лично вы не ударили пальцем о палец, чтобы я жила, – отозвалась я. – Вместо этого вы возжелали надо мной суда. Когда не смогли дотянуться до моего брата, решили отыграться на сестре, чтоже я готова! Только помните, моя жизнь не принадлежит вам! – Вот как, – протянул он в ответ. – Глава Не, вы говорили "клан известный заклинателями и воительницами?" – Цзинь Гуаньшань отставил прочь так и не тронутую чашу.– Ха! И куда их привело это женское упрямство? – с иронией закончил он, указав на меня кивком головы. Черная фишка выдвинулась вперед, я шагнула ей навстречу. Прежде чем Не Минцзюэ ответил главе Цзинь все в зале задрожало от моего голоса, рябью пошел воздух, само солнце, казалось, скрылось от моего крика. – Не смейте трогать мой урожденный клан! – я медленно, не отвратимо приближались к трону Фениксов. Сьовно карающий призрак, я растягивала момент перед исполнением приговора. Цзян Чэн чуть привстал со своего места, отведя руку с плетью назад, так он ловко скрывал свое волнение. Покачиваясь, словно карающий призрак, я двигалась вперед не отводя взгляда, полного демонической ненависти, от главы Цзинь. Я замерла в трех шагах от его возвышения, и тихо, так тихо, что не услышал даже качнувшийся вперёд Мен Яо, проговорила: – Ты не казнишь меня, Цзинь Гуаньшань, не сможешь. Последняя из Фэн все еще жива, Ветер все еще откликается на мой зов. Мне разве надо объяснять, что это значит? Он холодно выдержал мой взгляд, ловко проверил заклинателей за моей спиной, и так же, почти не размыкая губ ответил: – Времена меняются. – А Ветра все еще дуют, господин Цзинь! – громко воскликнула я и отошла назад. – И вы не смеете трогать память тех, кто отдал свои жизни! Для того чтобы вы, – бросила я так резко, что даже сама вздрогнула от своего голоса, – жили. Поруганию меня подвергайте, но не их! Только не их! Я тяжело дышала, мое лицо перекосилось от чувств. Но внутри я ликовала – кажется я нашла еще один камень, за который можно было ухватиться в ледяной горной реке. Глава Цзинь улыбнулся мне лисьей улыбкой, в его глазах зажегся опасный огонек. Весь его вид словно говорил мне: "Говоришь, нечем торговаться, а, Фэн Тяньчжи?" Ответ, что был в моей улыбке, я предлагала найти ему самому. "Ты захочешь удержать власть, ты сам придешь ко мне, " – читал он на моем лице. И пусть Демоница Илина во мне все больше сдавала свои позиции, на смену ей приходила дочь Фэн. – Верность, смотрите, господин Цзинь! –Я вас услышал, господин Не, – покачал ладонью Цзинь Гуаньшань, продолжая хитро мне улыбаться. – Какая страсть... Какой огонь... – почти не размыкая губ пробормотал глава Цзинь. Я насмешливо фыркнула и сложила руки на груди. – Больше самой тебя невозможно опозорить свой клан, Фэн Тяньчжи, – ядовитым медом сочились его слова. И все же, он принял мои правила, пошел на встречу. Я подняла глаза к потолку, словно хотела удостовериться, там ли золотые нити, видимые нам и неведомые другим. – Но это не дает вам право порочить их память! – От чего же, дева Фэн? Цзинь Гуаньшань намеренно избегал обращение "госпожа". В его глазах вспыхнул жадный огонь. Я сощурилась в ответ. –Если последняя из живущих втаптывает память о своих предках в пыль и грязь, так почему ее удивляет, что так поступают другие? – он двинул вперёд еще одну фишку. Но в этот раз ответный ход сделала не я. Мне лишь оставалось на миг уйти в тень, дать другим игрокам выступить вперёд. И они это сделали, незамедлительно. У каждого здесь, под этой крышей, своя игра, но каждый ведет свою нить от общего клубка. – Глава Цзинь! Вы забываетесь! Клан Фэн отдали свои жизни, задержав наступление Вэнь, дав нам время подготовиться к их приходу! – глава Цзян сделал ход первым. Глава Цзинь бросил в ответ шпильку, провоцируя других: – И как, подготовились? – иронично поинтересовался он, подзадоривая молодого героя. Лишь мрачный блеск его глаз выдвал все чувства, что по-настоящему владели им в этот момент. Фэн оказалась Фэн – не затравленной девчонкой, что в страхе жмется в угол под пристальными и суровыми взглядами могучих заклинателей. Ветру, как и раньше было, плевать сколь высок статус того, кто перед ним. Суть – вот что волновало нас от веку. Он сидел передо мной, в сорока шагах от меня, уверенный в себе и величественный. Цзинь Гуаньшань наигрывал нам Песнь Власти, тихо, едва слышно этот напев волнами распространялся по всей золотой зале. Поймав пристальный взгляд Мен Яо на себе я сверкнула глазами в ответ и снова посмотрела на главу Цзинь. Мое сердце возликовало в этот миг. "Ошибайся же, давай, ты, павлин! Давай же!" Следущий ход. – Господин Цзинь, вы забываетесь! Мы собрались здесь для того, что бы решить судьбу Правой Руки, а никак не попирать память ушедших! Уж тем более воинов! Да, Фэн был малым кланом, но не по значению! – Гневно воскликнул Не Минцзюэ. – Вам ли об этом не знать?! Не вы ли советовались с Фэн Ксингом... Имя. Имя моего отца прозвучало из уст моего генерала, и Небо было мне свидетелем в тот час – лишь он, мой грозный Чифэнь-цзюнь смел его произносить. Цзинь Гуаньшань дернулся, едва только услышав имя того, кто отказал не только главе Вэнь, но и ему, когда-то давно. Я еще лежала в колыбели, еще слушала песни своей матушки, когда Великие кланы начали свои игры. Но мы – Фэн. Мы всегда занимали сторону справедливости. А в то мрачное время, ее почти что не осталось в нашем мире. Время, предшествовавшее возвращению в наш мир темного железа. Мрачные и тяжелые годы, что всегда предшествуют Ветру Перемен. Белая фишка показалась на доске. Цзян Чэн тут же присоединился к Не Минцзюэ: – Говоря так, вы оскорбляете память почивших госпожи Юй и господина Цзян, – глухо, горестно проговорил он. – Так как я могу здесь и сейчас надеяться на справедливый суд?Как я могу оставаться здесь? – он обвел ладонью залу и пристально вгляделся в лицо Цзинь Гуаньшаня. – Мы, бок о бок боролись против Вэнь, потом сокрушили Илин... И что теперь? Вы знаете о тесной связи Фэн и Цзян в прошлом– эта – он качнул головой в мою сторону, – не в счет. И осокорбляя одних, вы неизбежно оскорбляете других. "Хорошо. Первый серьезный просчет. Хорошо идете, глава Цзинь. Одобряю," – подумала я, и в следущий же миг не сдержала смешка. – Действительно... Простите меня, глава Цзян. Я забываюсь, - он сверкнул на меня глазами и махнул мне рукой. Я не оборачиваясь , чуть склонив голову к плечу отошла на несколько шагов.       И тут я наткнулась на странный взгляд Не Хуайсана - долгий, пристальный, даже не обычный. Кто знает, может на него так влияет зала? Но глава Цзинь словно решил завалить меня горой подарков, величественно подняв голову, он объявил свою волю: – Решить что делать после такой череды преступлений за один раз нельзя. Как мы видим, она раскаяния не проявляет. А глава Цзян хочет взять ее жизнь и смерть в свои руки... Что ж. Все согласны, что решение будет приниматься без нее? Чудно. Глава Цзинь возвысил голос, продолжил: – В камеру её! На самый нижний уровень! Я громко и с удовольствием расхохоталась, зная что это будет последним звуком, который я издам на земле клана Цзинь.