Закон падисары

      Дорога до дома заняла не так много времени. Каллисто, совсем притихнув, буквально вцепилась в напарника как маленький котенок. От разъяренной кошки с внезапно опустевшим бутылем чернил в руках не осталось и следа — пушистая шерстка теперь испачкана в грязи — в прямом и переносном смысле. В былое время аль-Хайтам бы хмыкнул, пожал плечами и подумал — «И поделом, сама виновата». Вот только в этот раз Калли ни в чем не виновна. Виноват тот чудак, от которого подвоха по-хорошему и нужно было ожидать; виноват шантажист Хадир, решивший выпендриться перед подчиненной, лишний раз выйти победителем из их с девушкой неприязни; виноват аль-Хайтам. Пожалуй, аль-Хайтам виновен в ее травме даже более остальных. Он мог уговорить Хадира, мог бы надавить на что-нибудь, чтобы тот отменил приказ, не превращал насильно художника в ищейку, едва ли не в пушечное мясо, наивно полагая, что из этого что-то выйдет. Но аль-Хайтам не стал тратить на это силы. И чем все обернулось? А если бы та тварь отгрызла ей ногу? Или еще хуже — разорвала на части?       Размышлять над этим секретарь мог долго и упорно, но в данный момент он торопился. Торопился и молился, чтобы Кавеха не было дома, а если он там и был, то пусть засунул бы свою эмпатию куда-подальше. Отвечать на расспросы соседа нет ни сил, ни желания. И уж точно не с напарницей на руках.       Хвала архонтам, дом оказался пуст. Особо ни о чем не задумываясь, мужчина понес Калли прямиком в свою комнату, наплевав на то, как это будет выглядеть со стороны. Оказавшись на кровати, девушка тут же свернулась калачиком, и никак не отреагировала, когда аль-Хайтам без всяких церемоний настойчиво, но осторожно дернул ее за ногу, вынуждая выпрямить для осмотра.       Выглядела рана мягко говоря плохо. Не глубокая, но длинная и неровная — как будто ножом для чистки рыбы резанули под сверхъестественным углом. Вероятно, потребуется около недели с хвостиком, чтобы все зажило как следует. — Будет немного неприятно. — хрипловато, но стараясь сохранять ровность голоса, предупредил аль-Хайтам. — Я обеззаражу царапину и перевяжу ее. Потерпи пожалуйста.       Девушка в ответ только безразлично кивнула и заранее закусила краешек подушки. Сначала хотела заменить его пальцами, но было бы очень неудобно делать чертежи, откуси она их по случайности. Потому что если аль-Хайтам говорит, что будет слегка неприятно — значит следует морально подготовиться к чему-то пожестче.       Впрочем, все оказалось не так плохо. Стыдливо выплюнув ткань, Каллисто стиснула зубы и не без сдавленного стона отважно пережила обработку и перевязку. Теперь ей хотелось только одного — поспать. Желательно, с задернутыми шторами, но включенной лампой. Еще желательнее — чтобы аль-Хайтам хотя бы недолго посидел рядом. — Аль-Хайтам… Ты… — вяло начала она, но ее тут же прервал звук распахнувшейся двери. Вернулся Кавех. — Аль-Хайтам, ты уже вернулся? А ты не видел мой… Ой, я вам помешал? — тут архитектор умолк. С десяток секунд он просто переводил взгляд с подруги на соседа в неловком молчании, прежде чем в его голове что-то щелкнуло. — Так, подождите, почему вы такие грязные? И что с ногой Калли? Что у вас вообще тут происходит?       Аль-Хайтам закатил глаза. Все шло хорошо. Ровно до того момента, как этот… человек ворвался в чужую спальню. Да еще и развел столько шума за пару секунд… — Кави, успокойся. — устало прервала тираду друга пострадавшая. — Аль-Хайтам просто перевязывал мне ногу. Это всего лишь царапина. — Царапина?! Да я отсюда вижу, тебя будто тигр ришболанд располосовал! — От тебя слишком много шума. — вмешался аль-Хайтам. — Ты спрашивал, не помешал ли нам. Да, помешал, так что не разводи панику и исчезни.       В два шага оказавшись прямо перед соседом, секретарь вынудил того отступить в коридор, после чего резко захлопнул дверь прямо перед носом блондина. Теперь никто не будет мешать.       Вернувшись к напарнице, аль-Хайтам обнаружил ту вновь свернувшейся калачиком, такую маленькую и уязвимую. Кажется, она уже спала, или только пыталась заснуть. Определенно, этот день оставил свои травмы для нее. Но как бы там ни было, следовало закончить перевязку, а также подумать, где бы раздобыть для нее чистую одежду. И кажется, с последней задачей сможет справиться только один человек.       Еще более осторожно выпрямив женскую ножку, аль-Хайтам с ювелирной ловкостью наложил уже сбившуюся повязку. Он не был уверен, что в когтях твари не было яда, но вроде бы хуже девушке не стало, а нормально объяснить врачам ситуацию, приключившуюся с Калли, секретарь был не в состоянии. Уж точно не сегодня.       Выждав минутку для укрепления моральных столбов своего спокойствия, аль-Хайтам все же ненадолго оставил Каллисто отдыхать, после чего выскользнул в коридор, уже готовый к тут же возникшим нападкам: — Какого черта ты творишь?! Ты в своем уме?! Что случилось с Калли?! — кажется, Кавех говорил что-то еще, но секретарь слушал его вполуха, пока возвращал аптечку на место. — Сходи к ней домой и принеси ей чистой одежды. — в перерывах между расспросами соседа, потребовал аль-Хайтам, невзначай подталкивая того к выходу. — Я знаю, что у тебя есть ключи. — Что? Нет, стой! Ты так и не… — Сходи к ней домой. Принеси ее одежду. — аль-Хайтам повторил громче, тверже и четче. — Давай-давай, двигай, пока она спит. — Я, по-твоему, на курьера похож?! — Да. — Пи…       Окончания слова аль-Хайтам уже не услышал, вновь захлопнув дверь перед лицом Кавеха. Впрочем, не то чтобы он что-то от этого потерял. По крайней мере, теперь можно было присмотреть за спящей напарницей в тишине и спокойствии.       Девушка, как он и предполагал, проснулась, едва заслышав звук открывшейся двери. Но поняв, что это всего лишь секретарь, она состроила недовольную мордочку, перевернулась на другой бок и вновь задремала. Аль-Хайтам искренне не понимал, как ей удалось расслабиться после всего пережитого, но в то же время был рад, что она сочла его спальню и его присутствие достаточно безопасными. Возможно, будет правильно устроить ее сюда и на ночь? И до полного выздоровления? А что делать с расследованием?       Нет, о расследовании Калли определенно придется забыть. Вряд ли Хадир будет этому доволен, и вероятно все же уволит девушку, но позволить ей покалечиться еще сильнее будет просто чудовищно. Это расследование явно не для нее. В этот раз все обошлось сильным испугом и легким ранением, но что будет дальше? Какие монстры встретятся на пути? Знает ли о них Хадир? А остальные? Похоже, все это аль-Хайтаму придется выяснять в одиночестве. Наверное, так будет даже проще.       Кавех вернулся через час. Как хороший старший брат (пусть и названный), он куда более искренне и умело заботился о Каллисто, нежели аль-Хайтам, и потому вместе с чистой одеждой притащил и этюдник, и гору сладостей, ради которых пришлось совершить крюк до Большого Базара. Оно и понятно — вряд ли у такого сухого пня как аль-Хайтам нашлись бы в закромах конфеты с орешками.       Секретарь слышал, как вернулся его сосед, слышал как он растаскивает покупки по шкафам и вазочкам, но даже не сдвинулся с места, чтобы помочь. Вместо этого он просто сидел на месте и сверлил взглядом плечо спящей девушки, как будто бы это должно помочь ей быстрее выздороветь. — Может, теперь ты расскажешь, какого черта с вами произошло? — шипение Кавеха над ухом было почти змеиным.       Секретарь почувствовал, как дернулся глаз. Честное слово, однажды он просто прогонит своего соседа на улицу вместе со всеми его коробками и дурацкими чертежами, отвесив напоследок дружеский подзатыльник. Но не сегодня. — Не здесь.

***

      Горячие струи воды нещадно обжигали кожу секретаря, смывая грязь, пыль и запах, что не хотел никак уходить, будто бы прочно въвшись в эпидермис. Зеркало уже успело запотеть, а комнату заполонил пар. Было душно. Вода стремительно стекала в слив, завораживая. Аль-Хайтам всё так и стоял, оперевшись одной рукой о стену, подставляясь под струи. Волосы насквозь промокли, а кожа успела слегка покраснеть. Он тяжело выдохнул.       Думать о том, что следовало сделать, а что нет — поздно. Как и о том, что уже случилось и исправить было нельзя. Он всегда старался придерживаться голоса разума и рациональности. «Сначала думай — потом делай» — не раз говорил сам Аль-Хайтам, вот только в его расчетах в этот раз оказалась ошибка. Ошибка, о которой он даже не подумал. В этот раз секретарь не учёл того, как его решение могло бы отразиться на Каллисто. К счастью, по большей части всё обошлось, однако могло бы привести и к куда более тяжёлым последствиям.       Выкрутив вентиль, Аль-Хайтам вышел из душевой, обтирая полотенцем влажную кожу и волосы.       Ему не было всё равно на девушку и это он мог сказать точно. Несмотря на их ссоры, учёный никогда всерьез не желал той ничего плохого. Также было и с его соседом. Какими бы порой они не были невыносимыми, но по-прежнему оставались людьми. По крайней мере, такой банальщиной секретарь мог оправдать своё переживание о напарнице… Нет, уже о бывшей напарнице.       Бывшая напарница, уже проснувшаяся, сидела на кровати, все еще растрепанная, все еще недовольная и абсолютно разбитая. Кажется, они с Кавехом уже успели поругаться и даже помириться, если судить по лицу последнего. В памяти аль-Хайтама мигом всплыл день, когда только по одной фразе Кавеха секретарь (еще студент) наконец-то смог в полной степени оценить их с Калли отношения. «Я — не ее брат, но она — моя сестра! Так что не смей обижать ее!» — выкрикнул обычно неконфликтный архитектор, после того как аль-Хайтам в одном из их первых с Каллисто крупных ссор как-то грубо обозвал ее со злости. Что уж там, эти двое даже внешне были схожи.       Решив, что вступать с ними в разговор пока не стоит, аль-Хайтам лишь кивнул, указав, что ванная вновь свободна. Вечер должен был наступить еще не скоро, но энергии на болтовню или какие-то иные занятия не хватало катастрофически.       Захватив с собой одеяло и подушку, секретарь поплелся в гостинную. Свою комнату, как и было оговорено, он отдал Каллисто, а выяснять отношения с Кавехом было попросту лень. В конце концов, прошлой ночью он уже спал на диване, так что ничего криминального в этом нет.       И все же, стоило хотя бы поработать над планом. Рана девушки обездвижила ту на весь день и эту ночь, но как показала практика, через несколько дней Калли вновь сможет спокойно передвигаться, если не бегать. Кавех, вон, даже костыль пообещал для нее соорудить. И что-то подсказывало, что решение выбросить ее из расследования девушка не оценит. Во-первых, потому что тогда Хадир ее уволит (из вредности, вероятно), а во-вторых это будет значить, что аль-Хайтам признал ее слабой, даже если тот поклянется, что это не так.       Поморщившись, секретарь вздохнул и потянулся к книжным полкам. Время на раздумья у него еще есть.