Закон падисары

      Утро началось… С шума. Конечно, аль-Хайтам привык к тому, что Кавех поднимался ни свет ни заря, но грохот и ворчание соседа всегда смягчались наглухо запертой дверью комнаты. Да, аль-Хайтам определенно не привык спать в гостинной.       Едва продрав глаза, секретарь еще несколько минут просто лежал, пытаясь вспомнить, как вообще оказался в незнакомом доме. Но наткнувшись взглядом на белые занавески, в сознании тут же картинками всплыл весь вчерашний день. Этому также поспособствовал и вкусный запах, доносящийся с кухни. Без всякого сомнения, Каллисто уже что-то готовила. — Я думал, ты будешь спать до обеда. — приблизившись к девушке со спины, заметил секретарь. — На часах и семи утра нет, что тебя разбудило?       Вопреки его ожиданиям, архитектор ничего не ответила. Лишь на миг оглянувшись, она хмуро посмотрела на напарника, после чего с театральным вздохом ткнула пальцем в сторону своей спальни. Заинтригованный, аль-Хайтам проследовал в указанном направлении.       Раньше бывать в комнате девушки ему не доводилось. Первое же, что бросилось в глаза — обилие света. Легкость и нежность чувствовались в каждой детали интерьера, и несмотря на творческий беспорядок, простор ощущался даже лучше, чем в гостиной, бóльшей по площади. Вторым же, что привлекло внимание аль-Хайтама, оказалось окно, а вернее музыка, просачивающаяся через него. Мужчина как-то и забыл, что дом Каллисто расположен совсем рядом с таверной Ламбада, и ее раннее открытие не оставляет и шанса на то, чтобы выспаться. Может, именно поэтому каждый раз, когда девушка оставалась в гостях у Кавеха, отсыпалась как можно дольше? А ведь сам аль-Хайтам раньше втайне осуждал ее за это. Даже немного неловко. — На выходных легче. — все еще не глядя на секретаря, прокомментировала Каллисто, стоило тому вернуться на кухню. — Они открываются на час позже. — То есть, в семь утра? — То есть, в семь утра. Садись завтракать.       Видя, что девушка явно раздражена ранним подъемом и не намерена болтать, аль-Хайтам покорно сел за стол. Завтрак проходил спокойно, хоть и медленно. Несмотря на несколько часов сна, оба напарника не чувствовали себя отдохнувшими. Но расслабляться было некогда. — …Аль-Хайтам, скажи, а почему мы не начали расследование с опроса родственников или друзей пропавших? — вдруг Калли нарушила сонную тишину. — Потому что нашей задачей было выяснить, куда пропадают книги. Расследованием пропавших людей обычно занимаются матры. — Значит, надо будет узнать, кому из матр поручили это. — вздохнула девушка, вяло ковырнув кусочек яичницы вилкой. — Хм, напомни, а почему мы не можем обратиться к Сайно или малой Властительнице? — Они оба в пустыне. Как и большинство матр. — пожал плечами мужчина. — Какое-то расследование. Хадир так невнятно объяснил, что мне кажется, будто он и сам толком ничего не знает.       Как он и предвидел, архитектор недовольно сморщила носик. Хотя аль-Хайтам понимал ее. Ему тоже на ее месте не хотелось бы заниматься тем, в чем у него нет ни опыта, ни специальных знаний. Кажется, обычно расследования начинают с опроса свидетелей? Что же, они немного поменяли последовательность, но возможно, хуже от этого не будет? — Тогда начнем с Ситт. Она знает многих ученых в лицо, да и к ней часто обращаются за помощью скоординировать по той или иной теме. Может, кто-то и про бессмертие интересовался? — Ситт? Это ведь та девушка, которая всегда стоит на входе в Академию? — Ага. — Каллисто кивнула и едва заметно улыбнулась. — Она во время практики иногда заменяла наших преподавателей на втором курсе. Можно сказать, что мы были почти подругами. — …Как удобно.       Не то чтобы аль-Хайтаму была интересна студенческая жизнь Каллисто, однако узнавать что-то новое о ней оказалось довольно приятно. Вероятно, причиной тому послужил некий незакрытый гештальт — архитектор знала про самого аль-Хайтама в разы больше, чем он про нее. Любопытно, к чему же это приведет?

***

      Несколько часов спустя, когда напарники наконец-то пришли в себя, а двери Академии вновь стали открыты для всех к ней причастных, пришла пора вернуться к расследованию. Аль-Хайтам даже успел зайти к себе и переодеться, а также порадоваться, что соседа не оказалось дома, тем самым избавив от надобности рассказывать об успехах миссии.       Ситт, как и всегда, находилась прямо у дверей Академии, окидывая профессионально-пристальным взглядом всех, кто входит и выходит из учебного заведения. Вероятно, в этом плане она была даже поэффективнее стражников — те после потери Акаши утратили всю базу данных, и в теории могли пропустить кого угодно, переодетого в ученого. Аль-Хайтам даже немного удивился, насколько привык к присутствию Ситт и как перестал замечать ее еще со времен студенчества. Как Ситт было все равно на людей (внешне не подозрительных), так и людям было все равно на нее. Наверное, именно поэтому на ее лице проскользнуло такое явное удивление, когда секретарь и архитектор направились прямиком к ней, вместо того, чтобы войти в стены Академии. — Здравствуй, Ситт! Как поживаешь? — дружелюбно поинтересовалась Каллисто. — Ты… — тут Ситт ахнула. — Каллисто! Ах ты, гадина такая! Сколько лет ходишь туда-обратно, хоть раз бы поздоровалась!       Засмеявшись, девушка накинулась на Калли, шутливо побарабанив ту по плечам. Было весьма необычно наблюдать всегда собранную и строгую Ситт такой радостной. — Прости-прости! Дел было много, сама понимаешь… Хадир этот каждый раз всю кровь выпивает. — Бедная… Совсем он тебя не жалеет. — вздохнув, Ситт сделала паузу, после чего продолжила, уже строже. — Но я так понимаю, что ты не о Хадире говорить пришла? В компании такого-то красавчика.       И ухмыльнулась. Секретарь вопросительно поднял бровь. Каллисто же, оглянувшись на него, лишь фыркнула и махнула рукой. — Не знаю, где ты там красавчика увидела. Это аль-Хайтам, мой, кхм, напарник. Скажи… Как в последнее время обстановка в Академии?       Ситт в недоверии уставилась на собеседницу. На ее лице отразилась борьба — борьба желания посплетничать и ответственного работника. Чтобы слегка ускорить процесс, аль-Хайтам бесшумно вынул выданную Хадиром печать и показательно повертел ею, успев спрятать до того момента, как Каллисто обернулась бы в недоумении. Лицо Ситт тут же разгладилось, и состроив добродушное выражение, она пояснила: — Ну, вообще я не сказала бы, что настолько все спокойно. Сайно и Дендро архонт в пустыне, матр в городе осталась едва ли четверть. К тому же… — тут она заговорщицки осмотрелась и понизила голос. — Из дома Даэны пропадают книги. Конечно, распространяться об этом запрещено, и возможно, это лишь слухи, но я не уверена. Гм… О, еще часть оставшихся матр сначала перевели на расследование массовых похищений людей, а сразу после почему-то сняли. Вообще всех. — Похищения? А можешь рассказать подробнее? — Об этом тоже стараются не распространяться, но в последнее время в городе и в деревнях стали пропадать люди. И самое странное, что этим никто не занимается. Документы не доходят до архивов, а начальство делает вид, что так и надо. Поговаривают, что это кто-то из последователей Азара, но по-моему, это просто сплетни.       Аль-Хайтам задумался. Получается, кто-то из верхушки специально делает так, чтобы для похищений не было никаких препятствий. И если верить словам Ситт, ни документов, ни других улик найти по этой ниточке напрямую не удастся. — А ты не сможешь сказать, чей именно это был приказ? — Нет. — Ситт покачала головой. — Документация, которая попадает мне в руки, содержит только общую печать Мудрецов. — Понятно. И последний вопрос… Кто-нибудь в последнее время интересовался темой бессмертия? — Бессмертия? — девушка оглядела секретаря с ног до головы, будто в первый раз увидела. — Странно слышать такое от тебя. Конкретно про бессмертие, кажется, никто не спрашивал, но… — «Но»? — Не знаю, поможет ли это вам, но недавно ко мне подошел один из ученых. Он спросил, какая у меня группа крови. Я растерялась и зачем-то ответила, а он вздохнул и сказал, что я не подхожу, потому что «недостаточно редкая» — Ситт фыркнула. — Чудак какой-то. — Ты не знаешь как его зовут? — Нет. Он, должно быть, один из тех, кто подолгу изучает что-то за границей. Таких тоже много, я не могу запомнить их всех. Но я знаю, что он сейчас в Академии. Советую поискать на этаже Амурты. Рыжий такой, бородатый.       Напарники переглянулись. Конечно, напрямую этот чудак к делу не относился, но не слишком ли много странностей за последние несколько дней? Вдруг эта зацепка окупит себя?       Тепло распрощавшись с Ситт, «детективы» направились в Академию. Сначала девушка лишь растерянно смотрела им вслед, а после, опомнившись, крикнула в спину: — Каллисто! Будь осторожнее, я слышала, что похищают в основном молодых девушек! Не гуляй по ночам!       Возможно, она сказала что-то еще, но захлопнувшиеся двери отрезали любые звуки с улицы. Поежившись, архитектор неуверенно оглянулась, но затем, взяв себя в руки, решительно направилась к лестнице. Аль-Хайтаму оставалось лишь поспешить за ней следом.       Определенно, пищи для размышлений Ситт дала предостаточно. Однако, стоило для начала найти этого загадочного рыжего бородача. Если так подумать, то среди знакомых секретаря нет ни одного похожего персонажа. Даже когда он занимал пост Великого Мудреца. Может, действительно приезжий? Но что же тогда за эксперименты у него, для которой нужна особая группа крови? Может, что-то связанное с алхимией? Но для этого ему нужно подать несколько письменных заявлений, причем заранее. Аль-Хайтам точно не видел ничего подобного на своем столе. — Каллисто. — внезапно и для самого себя спросил он. — А какая у тебя группа крови? — А? Ну… Матушка говорила, что четвертая отрицательная. — упорно поднимаясь по лестнице, напряженно ответила девушка. — А у тебя? Подожди, почему ты вообще спрашиваешь? Это важно? — Вторая положительная... Нет, неважно, не бери в голову. Мы почти пришли.       Этаж Амурты был внушительным. Во времена студенчества Каллисто была на нем лишь несколько раз, и не сказать, что жалела об этом. Наука о живых формах жизни ее никогда не привлекала, особенно если учитывать слухи, что каждый студент этого даршана хотя бы раз вскрывал труп человека, не говоря уже об ученых. Конечно, взрослому человеку в это верится с трудом, но когда тебе едва исполнилось восемнадцать, воображение работает слишком уж хорошо.       Искомый рыжий бородач нашелся на удивление быстро. Создавалось впечатление, будто он так и ждал их все утро, просидев с книгой в руках на мягкой лавке неподалеку от одного из кабинетов. Чтиво, между прочем, было интересным. Обложкой — учебник Спантамада, виды артерий земли, третий курс. Печатью на страницах — Амурта.       Подняв взгляд на приблизившихся, мужчина расплылся в елейной улыбке, почему-то особенно долго задержав взгляд на архитекторе. — Я знаю, зачем вы ко мне пришли. — не дав секретарю раскрыть и рта, заверил он. — И готов рассказать все от начала до конца… Но не здесь. Знаете поговорку, что и у стен есть уши?       Каллисто напряглась. Почему-то этот мужчина средних лет вызывал у нее чувство, что-то среднее между отвращением и ужасом, но она никак не могла понять почему. Может, виной тому почти голодный взгляд, которым он скользнул по ее фигуре? Кажется, аль-Хайтам тоже почувстовал это, и потому кинул на напарницу ободряюще-успокаивающий взгляд, прежде чем ответить: — Веди. Но без фокусов.       Бородач хохотнул. Казалось, будто слова аль-Хайтама напугали его чуть меньше чем никак. И все же он спокойно поднялся и направился обратно к лестнице. Вниз.       Погруженная в свои мысли, девушка совершенно не поняла, как же умудрилась оказаться в подвальных помещениях. Не так глубоко, как тайная лаборатория, но гораздо ниже, чем хотелось бы. И зачем понадобилось тащиться в такую глубь? И самое главное — как отсюда выбраться? — Берегите свою девушку, господин секретарь. — внезапно их провожатый остановился перед одной из «комнат» с распахнутой дверью, абсолютно черной внутри. — Будет ужасно жаль, если такое прелестное личико будет испорчено не так ли?       Каллисто застыла. Что-то внутри оборвалось, а затем буквально заорало — «БЕГИ!». Но вопреки крику разума, девушка лишь застыла. Вцепившись в руку аль-Хайтама, она попыталась справиться с надвигающейся паникой. Получалось паршиво. Внезапно, сзади что-то громко хлопнуло, и чернота комнаты стала куда ближе, чем была до этого. Вероятно потому, что кто-то удивительно бесшумно подкрался сзади и с немаленькой силой буквально затолкнул напарников внутрь, не забыв запереть тех внутри.       Аль-Хайтам выругался. Его план определенно провалился. Мало того, что он не успел среагировать и прижать «провожатого» к стенке, так и их с Каллисто умудрились запихнуть прямо в ловушку.       Кое-как поднявшись с колен на ноги, мужчина заозирался по сторонам. Как он и думал — ни черта не видно. Судя по болезненным звукам, архитектору повезло чуть меньше, и при падении она умудрилась ушибиться. Он был бы и рад помочь ей подняться, но для этого нужно было хотя бы видеть ее. Благо, глаз Бога в этой ситуации мог слегка выручить. Создав несколько Дендро зеркал, аль-Хайтам попытался осветить пространство, но толку от этого света было немного. По крайней мере, теперь он увидел перепуганную напарницу, и наконец-то смог помочь ей подняться.       Каллисто было холодно и страшно. Ее била крупная дрожь, а руки буквально прижали мужское предплечье к своей груди, будто девушка боялась, что если ослабит хватку, то потеряет его в кромешной тьме. И все же, сделав пару вздохов и доверившись свету зеркал, она отпустила напарника. Отвратительный запах, общая атмосфера — все это вгоняло адреналин в кровь, но изо всех сил Калли старалась не поддаваться панике.       Однако странный звук в углу комнаты заставил ее подскочить. Будто… Лязганье цепей и стон. Не человеческий, иной… Тихий и жалобный. — Аль-Хайтам… Т-тут какой-то руб-бильник… — заикаясь, девушка указала на странный рычаг в стене. — Может… С-свет?       Она не хотела отходить далеко от мужчины. И все же, решившись, на мгновение подбежала к стене, дернув за рычаг. А что им терять? Судя по вою, они здесь не одни, но зеркала слишком слабы, чтобы осветить все пространство. Огромная лампа вспыхнула, затем померкла. Потом второй раз. Третий. И наконец, озарила помещение светом.       Узрев представшую перед ними картину, архитектор попыталась закричать — и закричала бы, если бы сильная рука в тот же миг не зажала ей рот.       Весь пол был вымазан в крови, слизи и еще какой-то субстанции, в которой валялись горы… Мяса. Уродливые человекообразные фигуры, с клыками и огромными когтями. Их глаза были на животах, спинах, руках и ногах — много-много, больших и маленьких, жутких глаз. Мерзопакостные отродья были словно слеплены из нескольких тел в одно — и таких тварей вокруг них было… Пять? Семь? Восемь? Знать точное количество не хотелось. Что примечательно — возле рычага, буквально в нескольких сантиметрах от того места куда наступила Каллисто — лежала рука одного из монстров. Единственное, что вселяло надежду — это кандалы на их шеях и руках, но и надежда растаяла, когда стало ясно, что цепи спилены.       До момента открытия двери твари спали — может, сами по себе, а может, им что-то вкололи. Но они проснулись, и отступать уже некуда.       Глядя на развернувшуюся картину, взгляд секретаря метался от одного монстра к другому, видя, как те начинали медленно подниматься. Впрочем, это можно было сказать не о всех. Какие-то твари были слишком изувечены множественными опухолями, язвами, гематомами и гниющими ранами, с которых сочилась мутная жидкость. Думать, о том, что ещё можно было увидеть на их телах — не хотелось.       Скорее всего, это могли быть какие-то испытуемые, о чём свидетельствовала субстанция, которой был также измазан пол. Вид всего этого не внушал ничего хорошего. Но думать о сокральном смысле этой картины некогда, нужно решать, что делать дальше. Аль-Хайтам прижал девушку спиной к стене, убирая руку с лица. — Стой здесь и держись как можно дальше от этих тварей, поняла? — он был напряжён и видел, в каком ужасе пребывала Каллисто, но старался хотя бы как-то сгладить углы. — Всё будет хорошо, я рядом.       Стараясь ободрительно улыбнуться, секретарь коротко коснулся рукой её макушки, после чего повернулся к монстрам, уже держа на голове оружие. Размеры противников варьировались, от чего мелкие двигались явно быстрее, чем более крупные, но лучше ситуацию это явно не делало.       Аль-Хайтам избавился от первого монстра, бросившегося вперёд и напоровшегося на лезвие меча. Следом рискнул и второй, однако оказался гораздо проворнее своего сородича. Ему ловко удалось извернуться от атаки. Нечто почти успело добраться до Каллисто, но было остановлено выпущенным парнем клинком, который тут же вернулся к хозяину, когда монстр замертво распластался на полу.       Стараясь прикрывать девушку собой, секретарь постепенно расправлялся с тварями, упорно наступающими на нарушителей спокойствия. Однако, как бы хорошо всё ни шло, но, чем крупнее были твари, тем сложнее было их уничтожать. Казалось, что они и вовсе регенерировали каждый раз, когда парень отрубал очередную конечность. — Они регенерируют, — мрачно заявил он, отступив назад, — К счастью, только крупные. Так просто их не одолеть. Я отвлеку их на себя, а ты попытайся залезть на ту трубу, — он поднял руку, показывая острием меча вперёд.       Паника, нахлынувшая на девушку, мешала адекватно переваривать информацию, и чтобы дать себе хоть какую-то разгрузку, мозг решил зациклиться на единственных приятных моментах — улыбке и прикосновении. Такие успокаивающие… Каллисто хотела бы, чтобы и то, и другое длилось вечность.       Но все же основной целью было добраться до трубы. Достаточно широкая и приплюснутая, чтобы вместить девушку, и достаточно высокая, чтобы не дотянулись монстры. Полностью доверив свою жизнь аль-Хайтаму, девушка повернулась к тварям спиной, пытаясь собрать достаточно устойчивую конструкцию для того, чтобы взобраться наверх. В конце концов у нее это получилось, однако во время последнего рывка девушка почувствовала адскую боль в ноге — одна из гадин смогла полоснуть ее по икре, глубоко и больно. Но Каллисто не закричала, лишь впилась зубами в собственную губу, глухо взвыв от боли. Пнув коробку, девушка отрезала всем, даже секретарю, путь до себя, и стала с ужасом наблюдать за развитием событий. Мерзкие уроды нападали на мужчину, а он отбивался от них с помощью клинка и Дендро стихии. Это зрелище вызывало одновременно восхищение и отвращение, но Каллисто не могла отвести глаз. И лишь когда кровь из раны пропитала ее платье и руки, а следом начала капать с трубы, она вернулась в реальность. Подол юбки пришлось порвать, но сейчас было не до красоты — нужно хоть как-то перекрыть рану, и белой мягкой ткани придется заменить собой бинт. Ненадежно, слабо — но уже хоть что-то.       Вернув свое внимание к дерущимся, архитектор увидела, что аль-Хайтам уже на пределе своих сил, а в живых осталась лишь одна тварь. Оглядевшись, девушка нашла слабозакрепленную железку в стене, и приложив невероятные усилия смогла выдернуть ее из расщелины, чтобы потом швырнуть во врага. Едва не промахнулась — но все-таки цель была достигнута, и голова отвлекшейся твари спустя мгновение уже лежала в луже слизи, гнили и крови. — Угх… — вырвался непонятный звук из груди девушки, как только все стихло. — Кха. Гх…       От шока она не могла вымолвить из слова, лишь панически выть и трястись, забившись в угол. Хотела спуститься — но простые человеческие инстинкты забрали контроль над телом. Сердце грозилось вот-вот взорваться, но девушка просто не могла успокоиться самостоятельно.       Первым делом секретарь опустил оружие, позволяя ему пропасть. Сражение сбило дыхание и вернуло утреннюю боль. Лужи из плоти и крови выглядели крайне мерзко, всем своим видом показывая, что здесь произошла битва. Что это были за твари он догадывался, правда лучше от осознания вовсе не становилось. Если всё так, как он и думал, то стоило ожидать подобных результатов экспериментов и дальше.       Однако это Аль-Хайтама волновало сейчас не так сильно. Он уже заметил трясущуюся в панике девушку, которой, к тому же, требовалась медицинская помощь. Ей овладел страх, что можно было легко прочесть по её поведению. Следовало добраться до неё как можно скорее.       Наверное, где-то в подкорке сознания, еще с первого дня расследования он знал, что это рано или поздно произойдёт, и часть сознания кричала о том, чтобы сейчас же убрать Каллисто из дела, хочет того Хадир или нет. Было видно, что это уже сильно отразилось на ней. Именно он был виноват в том, что смог допустить подобное. Переступая через трупы тварей, Аль-Хайтам двинулся в сторону Каллисто.       Остановившись недалеко от трубы, он коснулся пальцами виска. Выстраивать баррикады заново, чтобы добраться до девушки, секретарь не стал. В одной короткой зелёной вспышке, тот смог оказаться подле неё. Двигался по отношению к ней аккуратно, стараясь не делать резких движений.       Учитывая состояние архитектора, он коснулся её осторожно, бережно беря под ноги и придерживая за спину, чтобы прижать к своей груди. Продолжив крепко держать Каллисто на руках, учёный спрыгнул вниз, ощутив неприятное хлюпанье внизу. Бросая взгляд на раненную ногу, он недовольно нахмурился. Если так и оставить, то девушка могла потерять много крови. А окровавленный вид Калли и так мало чем радовал его. — Будет чуть-чуть больно. Потерпи немного, — предупредив, секретарь усадил её на один из ящиков, присев перед ней. Наспех убирая бинты, он расположил ногу девушки на своих коленях, начиная «обрабатывать» рану. Вытирая кровь, зеленых глаз мельком коснулась татуировка на щиколотке девушке. Сильно вглядываться он её не стал, сосредотачивая своё внимание всё же на медицинской помощи, однако невольно про себя отметил, что крохотная невинная бабочка смотрелась очень симпатично на светлой коже фонтейнки.       Снимая с пояса одну из тканей, Аль-Хайтам заново перевязал рану, затянув ту туже, чем она была изначально. Убедившись, что с этим было покончено, он опустил ногу Каллисто, подняв взгляд на саму пострадавшую.       Сознание девушки с трудом воспринимало происходящее, но было ясно одно — все позади. Ее грустные глаза, блестящие от слез и страха, на мгновение встретились с глазами аль-Хайтама. Побоявшись, что он разглядит в них что-нибудь лишнее, девушка моментально отвела взгляд, переключившись на свою ногу. Да, определенно, доковылять до дома будет сложно, если не невозможно. Плохо контролируя свои действия, архитектор попыталась встать и полноценно опереться на свою ногу, однако у нее это не получилось и она упала обратно на ящики. Слова аль-Хайтама, боль — все было как в тумане. — Не слышишь? Ладно. — поняв, что напарница совсем его не слушает, мужчина вздохнул и оставил ее в покое, решив сосредоточиться на запертой двери, отдаляющей их от внешнего мира.       Замок усердно не хотел поддаваться на его манипуляции, препятствуя даже элементальной энергии. Преступники явно учли и это. После очередной неудачной попытки, он на мгновение задумался и глянул через плечо. Каллисто сидела на ящике, находясь всё в том же положении, в котором он её и оставил. Она ничего не говорила, всё также молча смотрела, будто бы находясь где-то не здесь, а глубоко в недрах своего страха. Если честно, впервые Аль-Хайтам предпочёл бы услышать оскорбления, ругательства, ворчание, да что угодно, но никак не тишину. Не эту тишину.       Под ещё одним напором дверь жалостливо заскулила, прогнувшись, после чего ригель сдался, треснув. В помещение ворвался свежий воздух, вытесняя запах гнили и крови, к которому парочка уже привыкла.       Когда путь стал свободен, секретарь направился к девушке, наклонившись к ней, чтобы поднять снова поднять на руки. Идти в таком виде она будет явно не в состоянии, к тому же, далеко уйти парень ей бы не дал. Игнорируя собственное напряжение в теле, он вышел из злополучной комнаты, взглянув на девушку. В синих глазах всё ещё поблескивали слезинки, а губы более не искажались в насмешке, как прежде. От чего-то это странной тяжестью отозвалось в груди и секретарь поспешил перевести взгляд. Если так пойдёт и дальше, он опасался, что девушке будет лишь хуже, а рано или поздно она и вовсе может серьёзно пострадать. Потому кое-что для себя Аль-Хайтам всё же решил и упорно держал дорогу к своему дому. Будет лучше, если Кавех куда-то ушел. Если же нет, то и плевать на него, как минимум Калли сейчас был нужен отдых.       Находясь уже на полпути, приоткрыв рот, секретарь хотел было что-то сказать, но слова застряли предательски застряли в горле, от чего он бросил это дело. Что он хотел? Извиниться? Сказать, что ему жаль и успокоить? Подобные вещи легко мог бы сказать его сосед, быстро расположив к себе всего лишь парой фраз. Но никак не он. Если что у него и выйдет произнести что-то подобное, то это вряд ли это сделает лучше.       Больше он не предпринимал попыток начать разговор.