Сквозь дождь и тьму

      Беллатрикс устало брела по узким улочкам Косого переулка, скрываясь под капюшоном тёмного плаща. Её мысли бурлили, недавняя сцена с Гермионой никак не давала покоя. Сердце билось предательски быстро, дыхание рвалось. Она быстро пересекла тёмный закоулок, пока, наконец, не дошла до неприметного входа в трактир.       Внутри было тускло и тихо, посетителей — совсем немного. Женщина легко растворилась в углу зала, спрятав лицо за капюшоном, и сделала знак бармену, чтобы принёс огневиски.       Ожидая, она позволила себе на мгновение закрыть глаза, пытаясь унять ту оглушительную смесь раздражения и непреодолимого возбуждения. Она ненавидела себя за то, что позволяла думать о грязнокровке больше, чем она того заслуживала. Особенно в таком ключе. Её пальцы стучали по столу.       Когда на столе появился стакан с огневиски Беллатрикс обхватила его и сделала несколько быстрых глотков, почувствовав, как тепло разливается внутри и пульсирующее возбуждение немного стихает. Беллатрикс откинулась на спинку деревянного стула. Она крепче обхватила стакан, стиснув его так, что костяшки побелели.       «Грязнокровка» — пронеслось в голове с давней привычной горечью. Эта часть её всегда была наготове, всегда искала повод напомнить ей о границах, за которые переходить нельзя. Ещё глоток огневиски, ещё больше обжигающего тепла, чтобы успокоить мысли. Её взгляд упал на мутное зеркало за стойкой.       «Убить её!» — безразлично сказала бы прежняя Беллатрикс.       Ещё один глоток. Она могла сделать всё проще. Переместить Гермиону в её квартиру, пусть она забудет всё, что случилось за это время, и уйдёт навсегда из её жизни. Откровенно говоря, это бы было куда проще, чем сдерживать её и пытаться держать её под чарами. Губы Беллатрикс едва тронула усмешка. Боги, до чего это довело её — бывшая Пожирательница, без сна, без покоя, прокручивает план, как незаметно поместить эту грязнокровку в её же квартиру и стереть память. Но сколько бы глотков огневиски она ни сделала, эта идея уже вросла в её сознание. Беллатрикс чуть заметно качнула головой и снова поднесла стакан ко рту, чувствуя, как напиток продолжает обжигать язык и горло. Она почти сразу сделала знак бармену — ещё порцию. В трактире было почти пусто, поэтому он подошёл быстро, и, едва не поднимая глаз, налил ей новый стакан. Беллатрикс, не глядя на него, отхлебнула ещё.       Мысли снова вернулись к плану. Но, к сожалению просто переместить её спящей не получится, любая трансгрессия в таком состоянии — прямой риск, что Гермиона расщепится.       «Ирония» — подумала Беллатрикс, крутя стакан в руке. Она столько лет не задумывалась, стоит ли жизни эта упрямая девушка, не боялась убить её. И вот теперь её удерживает страх случайной смерти, случайного разрушения.       «Пробудить её?» — мелькнула мысль, но и этот вариант выглядел так же невыносимо нелепо. Пробудить её, только чтобы тут же наложить заклинание забвения? Вряд ли Гермиона поддастся так легко. Да и эта ненависть в глазах Грейнджер каждый раз поднимала в ней самозащиту, почти злость. Но не было и уверенности, что она сможет стереть память с точностью, не оставляя следов и не поднимая тревогу.       — Ещё, — тихо обратилась она к бармену, сдавленно вздохнув. Он вновь наполнил стакан, не замечая её сосредоточенного, напряжённого взгляда, направленного вдаль, будто сквозь стены заведения, в те глубины её собственных мыслей.       «В конце концов, она сделала всё что мне нужно было. Мне же не нужно её больше держать рядом?» — мысленно рассуждала она. Сфера украдена, ритуал завершён, Андромеда простила её. Девчонка выполнила свою часть, и теперь единственный правильный выход — освободить её.       Беллатрикс провела в трактире куда больше времени, чем планировала. Поначалу огневиски согревал. Но с каждым новым стаканом он наполнял неразумной уверенностью, что всё можно уладить, если просто дать себе ещё несколько глотков… может быть, ещё один.       Прошло уже несколько часов; в зале становилось тихо. Посетители приходили и уходили, оставляя за собой только запах дешёвого табака и крепких напитков. Белла сидела у стены в полумраке, едва заметная и молчаливая. Сколько раз бармен уже подходил к ней, выжидающе смотря? Она не считала. Она посмотрела в стакан, где ещё плескался янтарный напиток. Напиток, который уже не раз будоражил её мысли и в который она пыталась упрятать всё, что мучило её: эту странную, нестерпимую тягу к Грейнджер, что жгла её изнутри, и отвращение к себе за это притяжение.       Она ненавидела себя за это, но не могла больше отрицать, что эта грязнокровка, несмотря на всё, всё ещё занимает её мысли, ломает привычный ход событий. А то что показала ей сфера предсказания?        «Это просто глупая шутка судьбы надо мной» — Беллатрикс закатила глаза, когда вспомнила что сфера показала ей их с грязнокровкой поцелуй и даже больше. Лестрейндж опустила голову на руки. Перед её закрытыми глазами снова и снова вставала сцена из комнаты, где Гермиона сидела у камина, как она читала, делала заметки, как её дыхание срывалось на лёгкий, почти неслышный вздох. А потом слишком откровенная сцена, и то пылающее желание…       Беллатрикс оттолкнула пустой стакан. Она осмотрелась, положила на стол несколько монет, оставив и на выпивку, и щедрые чаевые бармену, затем поднялась, потянув капюшон пониже, чтобы никто не заметил её слегка покачивающуюся походку.       Разумная часть, затуманенная алкоголем, едва удерживалась на поверхности, но всё же цеплялась за одну единственную идею: просто переместить Гермиону в таком состоянии. Там её можно было бы разбудить и наконец, сделать так, чтобы она забыла. Она сможет наложить защиту, чтобы не допустить расщепления Гермионы во время перехода. Беллатрикс мрачно усмехнулась про себя, вспомнив учебники по магии: некогда она считала это заклинание скучным, но сейчас оно могло оказаться единственным способом избавиться от проблем, вызванных её же слабостью.       Когда она наконец вернулась к Хижине, подойдя к дивану, где спала Гермиона, Беллатрикс заметила её дыхание — ровное, спокойное, как у того, кто безмятежно доверяет миру. Эта беззащитность заставила её едва заметно хмыкнуть.       Палочка в руке ощутимо потяжелела, когда Беллатрикс, шепча заклинания, укрепляла защитные чары для предстоящего пути. Она подхватила Гермиону и сосредоточилась на том, чтобы перенести их прямо в спальню её квартиры. Окружив их магическим полем, которое стабилизировало пространство вокруг, она крепко сжала палочку и сосредоточилась — теперь следовало избежать любых ошибок.       Мгновение спустя они оказались в квартире Гермионы. Беллатрикс осмотрелась, окидывая холодным взглядом знакомую комнату — полки с книгами, стол с бумагами, полу распахнутый шкаф. Она опустила Гермиону на кровать, осторожно, но быстро выпрямилась.       «Оказалось это было проще, можно было просто напиться и не рассуждать так долго о плане...»       Теперь оставалось только одно — разбудить Гермиону и стереть всё после того как они встретились. Она склонилась над девушкой, произнесла несколько слов, направляя палочку к её виску. После того как Беллатрикс закончила — Гермиона медленно приоткрыла глаза.       Лестрейндж всматривалась в лицо Гермионы, напряжённо ожидая, пока та окончательно пробудится и начнёт всё понимать. Но вместо ожидаемой злости или испуга, которые могли бы выдать проблески воспоминаний, Гермиона только растерянно оглядывалась, её взгляд метался по комнате и, наконец, остановился на женщине перед ней.       — Кто… кто вы? — прозвучал её слабый, удивлённый голос.       Беллатрикс прищурилась, напряжённо разглядывая её, не веря, что девушка могла так ловко прикидываться. Её губы изогнулись в лёгкой усмешке.       — Неужели не узнаёшь, грязнокровка? — произнесла она с ледяным оттенком в голосе, ожидая увидеть проблеск узнавания в глазах Гермионы, но вместо этого натолкнулась на ещё более глубокое замешательство.       — Грязнокровка? — Гермиона покачала головой, отчаянно пытаясь найти смысл в этом слове. — Я не… я не понимаю. Кто я? Кто вы? — Голос её дрожал, и на лице застыл страх, смешанный с искренним непониманием.       Беллатрикс вздёрнула бровь, не скрывая презрения. Что за глупая игра? Она смотрела на Гермиону, ожидая, что та вот-вот перестанет прикидываться. Но в глазах девушки, казалось, не было ни тени лукавства, и вдруг Беллатрикс почувствовала странный укол сомнения.       — Не притворяйся, Грейнджер, — с презрением выплюнула она, стараясь не показывать тревогу. — Ты знаешь, кто я, знаешь, кто ты. Или, возможно, у тебя слишком короткая память?       Гермиона только смотрела на неё, испуганно.       — Грейнджер? Это… моё имя? — Она нахмурилась, будто пытаясь выловить из глубин сознания хоть что-то знакомое, но в её взгляде по-прежнему читалась пустота. — Я… я правда не понимаю… — прошептала она, снова обводя комнату взглядом, как будто это могло помочь ей вернуть потерянные воспоминания.       В груди у Беллатрикс зародилось странное, неприятное чувство, быстро превращаясь в нарастающую тревогу. Это не то, чего она ожидала. Заклинание было лишь для пробуждения, памяти она ещё даже не касалась. Перемещение должно было пройти гладко, и защита была наложена правильно — она была уверена в этом. Но теперь, глядя на девушку, которая не только не знала, где находится, но, казалось, не понимала и того, кто она сама, Беллатрикс почувствовала, как в её уверенности что-то даёт трещину.       Беллатрикс резко шагнула к Гермионе, с яростью и, возможно, лёгкой паникой во взгляде.       — Грейнджер, не время для глупых игр, — проговорила она, голос её звучал как никогда холодно и резко. — Ты действительно хочешь сказать, что не знаешь, кто я?       Гермиона снова поморщилась, явно не понимая, о чём идёт речь. Она с трудом приподнялась на локтях, пытаясь найти какой-то ответ в лице стоящей перед ней женщины.       — Я… — она замялась, неловко почесав висок, где будто бы что-то болело. — Ты говоришь, что моё имя… Грейнджер. Но… я не… Не помню тебя. Или… или своё имя, — пробормотала она, явно сама поражённая этим фактом.       У Беллатрикс свело челюсти от вспыхнувшего гнева. Она вдруг сделала шаг назад, недоверчиво глядя на Гермиону.       — Ты не просто не помнишь меня, грязнокровка, — процедила она, с лёгким презрением выделяя это слово, — ты, похоже, вообще не понимаешь, кто ты есть.       Гермиона отшатнулась от резкости в тоне Беллатрикс, но в её глазах промелькнуло смутное любопытство. Она снова взглянула на женщину перед собой — странная, почти пугающая смесь ярости исходила от неё.       — Я… грязнокровка? — переспросила она, ошеломлённо, словно не могла поверить в услышанное. — Это какое-то… звание? — она сглотнула, вымученно улыбнувшись, словно пыталась найти хоть малейшее объяснение всему этому.       У Беллатрикс забилось сердце: настолько неожиданным оказался её ответ.       — Какой в этом смысл, — прошипела она, больше себе, чем Гермионе, и схватилась за голову, чувствуя, как вспыхивает досада. — У тебя абсолютно пустая голова, Грейнджер.       Гермиона растерянно усмехнулась, отчаянно пытаясь справиться с этим странным ощущением пустоты внутри себя.       — Это имя звучит как-то странно, не находишь? — Она покачала головой и едва заметно улыбнулась, но не с тем выражением, которое Беллатрикс привыкла видеть на её лице. — Совсем не так, как я себе представляла бы своё… если бы могла вспомнить, конечно.       Беллатрикс несколько мгновений молчала, рассматривая Гермиону, и внутри неё вспыхнуло то самое раздражение, словно кто-то оторвал её от важных дел. Наконец, с тяжёлым вздохом, будто делая одолжение, она холодно произнесла:       — Твоё имя — Гермиона. А Грейнджер — это твоя фамилия, — сказала она, следя за тем, как её слова отразятся на лице девушки. — И, если тебе кажется это странным, возможно, это потому, что страннее тебя трудно кого-то представить.       Гермиона снова нахмурилась, как будто ей ещё больше не хотелось поверить в услышанное. Она нахмурила брови и проговорила с лёгким сомнением:       — Гермиона Грейнджер, — повторила она. — Ну и имя. Прямо скажем, не самая удачная комбинация.       Беллатрикс слегка усмехнулась, но тут же отбросила улыбку, будто боялась, что Гермиона заметит её слишком личное выражение лица.       — Это не твой выбор, поверь. И не пытайся придумывать ничего другого — Грейнджер ты и останешься, — произнесла она, и тут же, сделав паузу, добавила: — Впрочем, если тебе это трудно принять — привыкнешь. Со временем.       Гермиона чуть наклонила голову, взглянув на Беллатрикс с едва заметной, почти лукавой улыбкой, которая неожиданно для самой Беллы выглядела довольно привлекательно.       — А ты… уважаемая леди с такой грозной палочкой, — произнесла она с неким лёгким флиртом, — ты, наверное, знаешь обо мне всё. Может быть, я тоже должна узнать твоё имя?       Беллатрикс замерла, её чёрные глаза чуть прищурились. Слова Гермионы звучали непривычно. Пожирательница Смерти вскинула подбородок и, скрестив руки на груди сказала:       — Моё имя… Беллатрикс Блэк, — произнесла она, добавив к своей фамилии чёткий акцент, на которую она сама решилась вернуться. Она не хотела продолжать носить фамилию Лестрейндж. Ей она казалась противной, вечно напоминающей о её жалком муже.       — Блэк, — повторила она, словно пробуя это слово на вкус. — Это… тоже звучит странно. Но красиво, как-то загадочно, наверное. А ты ведь не лжёшь мне, да?       Беллатрикс едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Она крепче обхватила пальцы вокруг своей палочки, словно ощущение её твёрдой и привычной поверхности могло удержать её в реальности.       — Грейнджер, у меня нет никакого желания шутить. Всё это… — она сделала неопределённый жест, — не то, к чему я бы хотела прийти, поверь мне.       — У меня ещё один вопрос, — хмыкнула Гермиона.       — Удивительно что только один вопрос, — фыркнула Блэк. — Задавай.       — А зачем тебе эта палочка? Она особенная?       — Это уже два вопроса, львёнок, — Беллатрикс тяжело вздохнула. — Давай оставим это на следующий раз. Мне нужно подумать, что с этим всем делать.       — Ты мне ещё должна рассказать, что значит грязнокровка… Да и если честно, у меня действительно много вопросов.       — Я не сомневалась, — Беллатрикс подошла к двери и окинула Гермиону быстрым взглядом. — Отдохни, может что-то вспомнишь, а я попытаюсь решить нашу маленькую проблемку.       Дверь захлопнулась за Беллатрикс, оставляя Гермиону одну в тишине. Комната казалась холодной и пустой. Всё, что она знала — это то, что ничего не знала. Кто она? Где она? И эта женщина… Беллатрикс. Она была одновременно пугающе властной и невероятно привлекательной. Чем больше Гермиона пыталась разобраться, тем сильнее путала себя.       — Надеюсь, она не моя мама, — произнесла она вслух. Внезапно вырвавшиеся слова показались ей странно лёгкими и даже немного комичными. — Будет неловко, если она окажется моей матерью, а я думала, что она сексуальная. Хотя... она же Блэк. У нас разная фамилия. Она застыла, едва осознавая, что только что сказала. Но эта лёгкая попытка пошутить не могла скрыть того, что с каждым мгновением, проведённым в этом странном и чужом месте, развивает в ней небольшую панику. Гермиона встала с кровати и, не смотря на усталость, начала ходить по комнате, как будто это движение могло помочь ей собрать хоть какие-то кусочки её разума. Но каждый шаг приводил только к большему замешательству. Она продолжала пытаться вспомнить хоть что-то: лица, голоса, события, итог один — абсолютное ничего. Она снова вернулась на кровать, уставившись в потолок, и её глаза медленно закрылись. «Может это плохой сон... И завтра я проснусь и всё буду помнить» — последнее о чём подумала Гермиона прежде чем уснуть.