По законам жанра

Даже если бы Поспелова очень захотела, если бы валялась в ногах у Пчёлкина, умоляя пока ничего никому не говорить, это бы не сработало. После пятнадцатого за ночь уточнения, не пошутила ли девушка, он твёрдо заявил: завтра же надо рассказать обо всём друзьям. Честно говоря, характер Вики подбивал сказать ему, что новость про беременность — розыгрыш, ибо парень достал. Особенно она взбесилась в тот момент, когда он разбудил её, мирно смотрящую десятый сон, и встревоженно спросил: — Не, это точно не прикол? Я реально отцом стану? — На его лице не было даже намёка на дрёму. Светлые волосы растрепались в разные стороны, но лишь потому, что он хватался за голову два часа к ряду. Ответом на этот идиотский вопрос стал недовольный стон Поспеловой.

***

Даже со спины Вика видела: Витя довольно улыбался. Она отставала буквально шага на полтора, дабы ни в коем случае не вклиниться в его моноспектакль. Зайдя в кабинет абсолютно молча, Пчёлкин скинул пальто на диван, а сам прошёл дальше и сел на кожаный стул. Так, чтобы Холмогоров с Белым оказались напротив. Поспелова прикрыла за собой тяжёлую дверь, неистовыми усилиями контролируя порыв закатить глаза. Желание Пчёлы преподнести какую-то невероятную новость было заметно всем без исключения. Вика не ошиблась: на его лице действительно играла хитрая ухмылка, постепенно перерастающая в полноценную улыбку. Витя потянулся за сигаретами на столе и даже взял пачку в руки, однако быстро откинул её обратно. Ещё ночью он клятвенно обещал девушке бросить курить, по крайней мере, в её присутствии. Поспелова, по-прежнему стоя у двери, лопатками упёрлась в неровный рисунок дерева и внимательно следила за разыгрывающейся перед её глазами театральной зарисовкой от Виктора Павловича Пчёлкина. Он натурально издевался, кидая долгие взгляды то на Сашу, то на Космоса. Друзья переводили глаза с Вики на Витю в абсолютном непонимании. Странное поведение Пчёлы. Поспелыч, стоящая у двери, как бедный родственник. Херня какая-то. Белый подумал, что, возможно, они тайком поженились, и даже решил посмотреть на руки, только вот Пчёлкин на безымянном пальце правой руки много лет носил печатку, а ладони Поспеловой оказались спрятаны за спиной. И она тоже улыбалась! Вика не хотела подходить ближе. На подсознательном уровне она понимала: это должен быть «братский» разговор, который никак не начинался. Хоть всё действо длилось минуты две, ощущалось оно примерно лет на сорок. — Чё происходит? — настороженно спросил Белов у Поспеловой. — К нему вопросы, — девушка кивнула на Витю. Он лишь подмигнул ей и усмехнулся, прибывая в отличном настроении. — Пчёлкин? — вопросительно протянул Саша, переводя взгляд на лучшего друга. Космос же сидел с таким лицом, будто вообще мало соображал, где он находился и что вокруг творилось. — Мы свалим с Поспеловой на пару недель задницы погреть, — нараспев произнёс Пчёлкин. Не удержавшись, девушка всё же закатила глаза. Просто, конечно, рассказать было нельзя. — Пчёл, мне она щас в офисе нужна, — голос Белого посерьёзнел. — Не, Сань, — ухмыльнулся Витя, доставая туз из рукава. Даже нет, не туз. Джокера! — Нам щас полететь надо, потому что через пару месяцев у неё уже появится живот, и на пляж она не выйдет. Я её знаю. Вика, закусив нижнюю губу и улыбаясь, наблюдала, как менялись лица друзей. Сначала читалось негодование от того, что Пчёлкин спорил. Потом явно наступил шок. Возможно, даже риск инсульта. И в конце просто… Поспелова не знала, как описать эту эмоцию. Как можно объяснить, что испытывали люди, которые орали, словно их резали, подскакивали со своих мест и обнимали друга? Сумасшествие? Она видела, попытки друзей раскрошить Витю в объятиях. Вика вглядывалась в этот праздник жизни, ощущая себя лишней. — Бля, брат, наконец-то! — крикнул Саша. — Ещё один малой будет! — судя по голосу, Кос рассчитывал стать крёстным. Поспелова продолжала на них смотреть и размышлять: а вот в их понимании ребёнок появится только у Пчёлкина? Или они считали, что это не от неё? Трое друзей продолжали скакать в центре кабинета. Трое лидеров ОПГ, держащих в страхе половину города. Трое её лучших друзей. — Если что, — крикнула Вика, привлекая к себе внимание, — я тоже имею к этому отношение! — Поспелыч! — первым среагировал Кос. Он натурально кинул Витю, подбежал к подруге и расцеловал её в обе щеки. Девушка радостно смеялась, утопая в объятиях друзей. Всех троих. Это была какая-то невероятная ситуация. Что-то про несовместимые сплавы, которые вдруг превратились в один металл. Самый крепкий в мире. Такой, какой сломать или хотя бы погнуть не способен никто. Её любимый мужчина являлся одновременно с тем её лучшим другом. Существовала ли вообще более сильная связь? Вряд ли.

***

Вика вышагивала вдоль стоек регистрации столичного аэропорта Домодедово, поглядывая на табло регистрации, остающееся позади. Их рейс в Португалию. Изначально Пчёлкин предлагал осесть в Лиссабоне, провести там пару недель, но Поспелова назвала это слишком тривиальным, поэтому выбрала Портиман в качестве места их отдыха. Витя не начал орать исключительно по причине беременности девушки, когда она сказала, что от Лиссабона им надо будет ехать два часа на машине. Этот ребёнок ещё не родился, а уже заставлял Пчёлу успокаиваться, говорить тише или вовсе соглашаться на всё. Вот как, например, с местом отпуска. — У нас будет перевес, — громко сказал Витя в спину идущей впереди Вике, везя два забитых чемодана. — Это ты решил тащить с собой маску для акваланга, — напомнила девушка. Она хохотала, держась за живот, пока парень с серьёзным лицом заявлял, что не всё ещё потеряно, и он вполне может стать аквалангистом. — Подожди, — Пчёлкин ускорил шаг, догоняя любимую. Она держала в ладони два паспорта. Один на имя Зотова Ивана Викторовича, а второй на Зотову Валерию Владимировну. Само собой, «левые», потому как фотографии там были Пчёлкина и Поспеловой. Похожие «леваки» лежали в тумбочках и у семьи Беловых, и у Филатовых, и у Холмогорова. Занимаясь не особо законным бизнесом, лучше летать в другие страны не по своим документам. Догадаться, что эти Зотовы — семейная пара, не сложно. Можно было сделать им «раздельные» документы, но Витя не смог отказать себе в удовольствии хотя бы на какое-то время притвориться, будто Вика — его жена. Пускай и ненастоящая. — Мы же с тобой супружеская пара, — кивая на документы, начал Пчёлкин, успев нагнать девушку, — а ты без кольца. — Зато ты с ним, — усмехнулась Поспелова, смотря на печатку, украшающую безымянный палец правой руки парня. — Ну, ты то нет. Он вытащил из внутреннего кармана пиджака красную бархатную коробочку, которую Вика моментально выхватила из его ладони и открыла. Внутри лежало абсолютно обычное золотое кольцо. Без камней и прочего, что обычно пихали на помолвочные. Это ничем не походило на кольцо, блестевшее на пальце Трусовой когда-то. Оно было обручальным. Таким, какое надевают уже в браке. Поспелова взяла двумя пальцами «болванку» и практически нацепила её себе на руку, однако изучающий её лицо Пчёлкин тихо сказал: — Вообще, я бы предпочёл сделать это сам. Она подняла на него глаза. В них плескалось удивление вперемешку с нежностью. И они смотрели друг на друга всё то время, пока Витя забирал из её ладони кольцо, а после аккуратно надевал на безымянный палец правой руки. Идеально подходило. Размер в размер. Парень ведь даже не узнавал, какой именно у Поспеловой. Купил просто наугад, по памяти. Вика закусила нижнюю губу в попытках не разрыдаться. — Ты теперь моя жена, — потянув на себя девушку, сказал Пчёлкин, после чего нежно поцеловал в чуть дрожащие от сдерживаемых слёз губы. Очень может быть, сейчас случилось не лучшее предложение в истории. Да это даже не было предложением. Он заявил, что Поспелова его жена. Просто поставил перед фактом, минуя все эти «ты согласна?», «да», «невеста», «жених». Но, учитывая их пару, то, что они летели по левым паспортам отдыхать, пока Вика ещё могла нормально передвигаться, это было… логично. Вряд ли их отношения могли стать более сумасшедшими и безумными лишь от того, что Пчёлкин решил назвать Поспелову своей женой. Вряд ли они могли стать более ненормальными хоть от чего-то.

***

Портиман был тем местом, куда хотелось возвращаться снова и снова. Вику буквально было не вытащить днём с пляжа, который они с Пчёлой изучали все две недели, а вечером гуляли по улицам, перебегая между ресторанами, прыгая с веранды одного кафе за столик другого. За вечер пара могла поменять мест шесть, пробуя салат в первом, горячее во втором, десертом наслаждаясь в третьем. Ходили, сравнивали, где вкуснее коктейли. Поспелова отвечала за безалкогольную часть меню. Танцевали в одном клубе, а после шли в соседний, решая, какое лучше. Чувство абсолютной свободы и лёгкости накрывало с головой, защищало от мыслей о серой, пасмурной Москве. Этот город собрал в себе то, что, казалось, объединить невозможно: цивилизацию Европы и аутентичность Востока. Вика не была никогда в Марокко, однако очень хотела, потому как читала где-то про их невероятные базары. Так вот, Портиман оказался просто забит огромными количеством ресторанов и кафе разных кухонь Мира, но при этом на каждом углу стояли небольшие лавки с какой-то ерундой. Пчёлкин покупал браслеты из природных камней, если на них засматривалась девушка, купал подчистую все серьги, которые она примеряла, не в силах выбрать одну пару. Витя действительно был готов положить к её ногам всё. За то, что она носила его ребёнка. За то, что она с ним. За то, что она его жена. Пчёлкин называл Вику теперь только так. Когда она выбирала салат, он кидал фразы по типу: «Что, жена, не можешь определиться?». Во время танца подходил сзади, обнимал за талию и тихо шептал на ухо: «Ты знаешь, что у меня самая охуенная в мире жена?». Первые пару дней Поспелова жутко смущалась, зато потом привыкла. Она действительно ощущала себя его супругой. И теперь отсутствие штампов в настоящих паспортах виделось до ужаса странным. Палящее солнце сегодня не обещало сжечь кожу на плечах, как это произошло в самом начале отдыха. Вика была до жути бледной, в принципе не загорала, однако тут совсем забылась и легла рядом с Пчёлкиным на лежак. Как итог: у него идеально ровный бронзовый загар всего за один день, что вывело из себя Поспелову, а у неё — красная кожа с волдырями. Пузырьки с мутной жидкостью расположились на плечах, на воротниковой зоне, даже на ушах! Вика, придя на пляж в то утро, убрала волосы в хвост, оттого тонкая кожа моментально обгорела. Витя не верил в возможность настолько серьёзных ожогов, пока не убедился сам. Разглядывая два длинных пузыря, на которые самолично наносил крем, парень заявлял, что Поспелова — единственный на планете человек с обгоревшими ушами. За десять дней отдыха, уже оставшихся в памяти на всю жизнь, пара прошла пляж полностью, выбрав самое оптимальное место в конце. Край воды упирался в идеальный песок, но если идти дальше по линии, то постепенно появлялись камни. Завершала эту природную красоту громадная скала, в тени которой расположились Поспелова и Пчёлкин. — Я поговорить с тобой хотел, — начал парень, приподнимаясь на локтях. Он думал об этом уже давно. Ещё до того, как Вика объявила о беременности. Саша купил дом в Америке и сделал «левые» паспорта Ольге с Ваней не просто так. Все очень чётко осознавали: с их жизнями в любой момент может настать критическая ситуация. Такая, в которой придётся спасаться. А потому и Пчёлкин решил подстраховаться. Он уже какое-то время переводил деньги на счета заграницу. Несколько офшоров обеспечивало в случае чего безбедную жизнь и им с Викой, и ребёнку. Да там внукам останется, если они не решат в один из дней купить остров. Только Пчёлкин никогда не говорил об этом своём подкладывании соломки Поспеловой. Он элементарно не мог предугадать реакцию девушки. Сказать ей нечто вроде «Я думаю, когда-нибудь нас захотят грохнуть» было сродни моменту, когда ты подносишь к керосину зажигалку с выкрученным на максимум огнём и смотришь, к чему это приведёт. Вероятность того, что полыхнёт — сто из ста. Довольно высокая. — Если когда-нибудь тебе нужно будет уезжать… — Витя зажёг огонь, медленно двигаясь к бочке с легковоспламеняющейся жидкостью. — Что ты несёшь? — закатила глаза Вика, переворачиваясь на бок, чтобы посмотреть на парня. — Послушай меня! — рявкнул Пчёлкин, даже для самого себя неожиданно. Его бесило, если Поспелова начинала относиться беспечно к тому, что для него самого было очень важным. — Если тебе нужно будет сваливать, то в Вене, в аэропорту есть ресторан «Австрия». Где-то в жопе самой. — Девушка внимательно вслушивалась и запоминала. — Так вот, если нужно будет валить без меня, знай, что это будет местом встречи. — Хорошо, — её голос стал испуганным. Таким, будто бежать следовало прямо сейчас. — А как мы там пересечёмся? — Ну, — Витя прикидывал в голове, каким образом логичнее всего поступить, — давай каждый чётный день месяца с часу до двух там? — Запомнила, — девушка сглотнула слюну, по вкусу напоминающую страх. — Что-то случилось? — Нет, — помотал головой Пчёлкин и, потянувшись к ней, убрал выбившуюся из хвоста прядь за ухо. — Просто я хочу знать, что, в случае чего, вы, — он посмотрел на живот любимой, — будете в безопасности. И ты будешь знать, что делать. До конца отпуска они больше не заговорят об этом ни разу. Хотя Вику будет распирать любопытство, миллион вопросов про возможную опасность, она не задаст не спросит ничего. Пчёлкин же, наконец-то, выдохнет, зная, что Поспелова в случае угрозы сможет спасти и себя, и их ребёнка. А с собой Витя уж как-нибудь разберётся. Не маленький. Сидя в самолёте, который предательски быстро понесёт пару в Москву, Вика решится задать вопрос, мучавший её последние пару дней отдыха. Девушка очень боялась того момента, когда Витя потребует кольцо назад, словно реквизит после восхитительно отыгранного спектакля. — Знаешь, — вздохнул Пчёлкин, подавляя смешок над её испуганным взглядом, — я не против, если моя жена будет ходить с кольцом. Поспелова была уверена: совместный отдых испортит отношения. Они станут ругаться, кидать друг на друга косые взгляды и всё в таком роде. По факту же она возвращалась из отпуска с «обручалкой», званием «жена» и знанием того, что Витя хотел защитить её от всего в мире. Ах да, бонусом приплюсовались примерно два десятка оргазмов, которые они оба испытали. В этой паре было всё безумно и неправильно. В первую очередь они сами, только какая разница?