По законам жанра

Тяжёлый период в жизни — это всегда про испытания и, как правило, редко про физические. Обычно всё связано с моральным аспектом существования человека. Тебя крутит изнутри, ломает, перерубает и выплёвывает на обочину твоих же собственных душевных терзаний. Даже если в такой ситуации ты не остаёшься один, а получаешь всеобъемлющую поддержку близких, легче не становится. На помощь может прийти какой-то «допинг», вроде алкоголя или наркотиков, но и это не работает на сто процентов. Время, как известно по старой мудрости, лечит. Только знаете что? Это миф. Оно притупляет боль, да, однако нихера это самое время вылечить не может. Человек приходит в этот мир с абсолютно светлой и чистой душой, зато уходит с сотнями, если не тысячами ран. Они затягиваются, рубцуются, но всё равно иногда побаливают. Никуда они не уходят. Вика наблюдала, как один из её лучших друзей буквально опускался на глазах. Саша начал пить. И не так, как до этого, нет. Он реально стал бухать. Поспелова даже при желании бы не смогла вывезти то количество алкоголя, которое в себя вливал Белов. Всю неделю после похорон то Вика, то Витя забирали его домой к себе на Цветной, чтобы друг там отоспался, либо же везли его на Котельническую. Это происходило исключительно в том случае, если Поспелова была уверена, что вид Белова не испугает жену с сыном. Когда в очередной вечер, часы показывали около девяти часов, Витя натурально ввалился в квартиру, таща на себе бессознательного Сашу, Вика закатила глаза. Его загулы начинали утомлять. Девушке и самой было паршиво, естественно, не так, как Белову, однако она же держалась. Так какого чёрта он не мог взять себя в руки? — Это уже начинает превращаться в алкоголизм, — кивнула девушка, стоя на кухне, в гостиную, куда Белова на диван определил Пчёлкин. — А что я могу сделать? — Витя развёл руками, словно показывал своё бессилие. — Он слушать ничё не хочет. Давай, говорит, накатим. — Ну, скажи, что нет! Не давай! — зашипела Вика. — У него дома жена и ребёнок, которым тоже сейчас непросто. — Кстати, можешь к Ольге съездить? — Пчёлкин вспомнил, о чём говорили они с Белым, когда тот ещё был в адеквате. — Ей надо денег дать, завтра должны для Ваньки чё-то привезти. — А она не спит ещё? — Поспелова взглянула на наручные часы. — Время-то не детское. — Да она звонила в офис минут сорок назад. Сказала, что они с Катей отдыхают. Вике хватило пять минут, чтобы собраться и вытащить три купюры по сто долларов из стоящего в спальне сейфа. Она справедливо рассудила: вряд ли для маленького ребёнка может быть что-то более дорогостоящее. — Я соскучился, — ласково прошептал Пчёлкин, обняв Поспелову сзади за талию и уперевшись подбородком ей в плечо. — Вот когда Белый, — застёгивая пальто, она кивнула в сторону гостиной, откуда раздавался громкий храп, — перестанет ночевать у нас, тогда и расскажешь мне об этом. — Хочу тебя, — Витя поцеловал её за ухом. — Пиздец как. — Прекрати, — глубоко вздохнув, она закрыла глаза, наслаждаясь ароматом его парфюма, смешавшегося с запахом коньяка. — Мне надо ехать. — Я знаю, — хитро улыбнулся Пчёлкин, прижимаясь к Поспеловой всем телом. — Поезжай. — Ты изувер! — прорычала Вика и поцеловала его настолько развязно, возбуждающе, насколько вообще могла. Она быстро побежала к лифту, даже не закрыв входную дверь, лишь бы не искушать их обоих возможным продолжением этого диалога. Витя же выругался себе под нос, защёлкивая дверной замок изнутри, и, проверив мирно спящего на диване Сашу, пошёл в душ. Надо было срочно подрочить, иначе примерно через минут пять он отправится вслед за Поспеловой, лишив Белову денег. Ну, либо она увидит наличные на час позже.

***

Если бы Вика никогда раньше в своей жизни не видела Олю, то непременно бы приняла её за неуравновешенную истеричку. Белова встретила девушку испепеляющим взглядом, который, наверное, предназначался супругу. Но даже после того, как до неё дошло, кто заявился на ночь глядя, глаза Ольги излучать теплоту и ласку не начали. Поспелова попыталась быстро ретироваться, поехать домой и завершить-таки то, что они начали с Витей в коридоре перед её отъездом. Правда, тут Ольга предложила выпить ликёр вместе с Катей, расслабиться, так сказать. Вика к обеими «собутыльницам» на этот вечер относилась более чем прекрасно, а потому отказаться не смогла. Она позвонила Пчёлкину, снимая с себя в коридоре пальто, заявив, что посидит на Котельнической. В ответ же девушка услышала, в каких позах этой ночью ей придётся отрабатывать тот алкоголь, который она планировала выпить. Ради такого Поспелова пообещала напиваться с Беловой до беспамятства каждый день. Вика то и дело переглядывалась с Катей, не нарушая явную истерику Оли. Девушку трясло, её руки заметно подрагивали, на глазах выступали слёзы. Она возмущалась пьянством мужа. Говорила, будто видеть его не может, что он её, попросту говоря, заебал. Поспелова виновато опускала вниз голову, ощущая себя соучастницей пропажи Белова из семейного гнезда. Разумеется, большая часть вины лежала на том, кто спал беспробудным сном в гостиной на Цветном. Оля недовольно смотрела то на Катю, то на Вику, взбивая крем в миксере, который, как на зло, отказывался функционировать. Первая фаза истерии прошла, организм дал сам себе передышку, поэтому Белова ничего не говорила. Пока что. Девушка переключала режимы на этом чуде бытовой техники, остервенело жала на кнопки, однако ничего не помогало. Словно всё этим вечером было нацелено раззадорить пылающую злость внутри Оли. Финалом к паузе между обозлёнными репликами явился венчик, так не вовремя выскочивший из пазов миксера, когда Белова решила понять, в чём проблема. Она уже была готова полезть руками разбирать аппарат, но Катя прервала их с Викой молчаливое наблюдение и, подлетев к невестке, отодвинула её в сторону. — Ну всё-всё, ещё током стукнет, — жёстко, с какой-то стальной заботой сказала женщина. — Сил моих больше нет! — в сердцах заявила Оля. — Нет сил…. Успокойся! — гаркнула Катя, пытаясь вернуть венчик на место. — Господи ты Боже мой! На, — она всучила в руки девушке миску с содержимым, которое должно стать кремом, и Оля принялась взбивать массу вручную вилкой. Поспелова в это время сидела на подоконнике, пальцами одной руки обводя край рюмки, откуда уже исчез «Бейлис», а между пальцами второй зажала сигарету. Последние пару минут она курила, пытаясь успокоить нервы. Вид Беловой воздушно-капельным заражал истерикой всех находящихся на кухне женщин. — Короче, — начала Оля, глядя в миску, пока Катя на фоне слизывала с венчика недо-крем, — я решила подавать заявление на развод. Тётка Белова вмиг отложила своё занятие и, ошарашено глядя на невестку, двинулась в её сторону. Поспелова же, в свою очередь, даже глаза не округлила. Это было логично. Она, верно, сама бы в такой ситуации пришла к похожему выводу. Плюс, Вика хорошо помнила, как ей далось ровно такое же решение, а потому давить на Олю, пытаться образумить не собиралась. Поспелова знала, насколько это тяжело. Даже если решение Беловой импульсивное, необдуманное, какая разница? Она завтра, может, успокоится, зато вот то, что её не поддержали, будет помнить ещё очень долго. Вика не хотела быть тем человеком, которому Ольга не станет больше доверять ничего и никогда в своей жизни. К тому же, Поспелова прекрасно понимала мотивы Беловой. Ну, ещё бы она не задумалась о разводе! На её месте Вика бы и замуж за Сашу не вышла. Серьёзно. — Оль, это глупо, — испуганно произнесла Катя. — Глупо и не вовремя. — Глупо? — закричала Белова так, что Поспелова от неожиданности поперхнулась дымом, закашлявшись. — Да вы послушайте только! — она подошла к Вике и хлопком по спине спасла от верной смерти, получив кивок в качестве благодарности. Катя лишь молча встала рядом. — Я живу с ним уже четыре года. Когда мы познакомились, его разыскивала милиция. — Потом автоматчики на даче были, — восстанавливая хронологию событий, подсказала Поспелова. Прикуриваясь от её сигареты, Катя недовольно взглянула на девушку. — В день нашей свадьбы я чуть ли не наступила на гранату! — Тётя Белова нервно хохотнула, отчего балансирующая на грани истерии девушка взорвалась опять. — Да ты не смейся! Ничего смешного нет! Когда я рожала, он сидел в тюрьме. Мне потом Томка Филатова всё рассказала. Вика слушала Олю и понимала: жизнь у Саши реально так себе. Особенно забавным явился тот факт, что жизнь самой Поспеловой мало чем отличалась. Всего парой мазков краски, но что это на фоне общей картины? Ерунда. Ничтожно мало. — Он всё говорил, — продолжила Оля, — любимая, прости, соскакиваю, всё для сына сделаю, а на прошлой неделе его чуть не убили у меня на глазах. Всё, не могу больше! Белова практически швырнула на подоконник миску и двинулась к столу, явно сдерживая слёзы из последних сил. Поспелова же соскользнула с подоконника, держа в руке рюмку, затушила тлеющую сигарету, к которой не притрагивалась последние несколько секунд, о толстое стекло пепельницы и села на стул. Она понимала, что у Ольги сдавали нервы. Обида за жену друга родилась в груди Вики за секунду. Этот абсолютный свет всё же не выдержал и запачкался тьмой. — Тише, ну! Ваньку разбудишь, — шикнула Катя. — Как мне реагировать? — взревела Белова, пока Поспелова разливала в три рюмки ликёр. — Я что, Джейн Эир? У меня полный дом холодного оружия. Сабли, томагавки какие-то. Я вчера в комнату захожу, а у меня ребёнок оптическим прицелом играет. Вику на этих словах передёрнуло, однако вида девушка не подала. Нет, она любила Сашу абсолютно невообразимо, он был ей практически родным, но за Ваньку…Поспелова относилась к нему, как к собственному сыну. Наверное, сработала травма после выкидыша, а потому девушка спокойно могла бы за маленького Ваню разорвать кого угодно. Даже его отца. — Ну, я баба, а не железная лошадь! — Олин голос сделался каким-то уставшим, следом, через мгновение, переменившись на стальной. — Я закончила консерваторию, у меня богатая внутренняя жизнь. И вообще, не трогайте меня, я истеричка! — заорала Белова и залпом осушила свою рюмку. Катя задумчиво курила у подоконника, Вика неотрывно смотрела на Олю. Обе не решались вклиниться в её речь. Каждая думала, какие слова подобрать в такой ситуации. Обелять Сашу? Бред. Это как пытаться убеждать, что тигр не ест мясо. Начать учить жизни Ольгу? Да с чего бы? У Кати хоть имелось на это право, просто потому, что она старше и повидала побольше. Поспелова же таким бонусом похвастаться могла. — Я подозреваю, — вновь заговорила Оля немного испуганно, — что он убивал людей. Вика закрыла глаза. От такой чистой наивности, абсолютного нежелания замечать очевидные вещи. Ей хотелось рассмеяться и закричать. Подозревает? Серьёзно? Пчёлкин рассказывал, что Беловым на свадьбу подарили ружьё от Кабана и братвы. Вике было так интересно: а Оля в своей голове чем это объясняла? А огромную квартиру от друзей в двадцать два? А то, что в машине, на которой её возили, багажник забит оружием? С какой целью? Благоверный открывал со дня на день тир? — Не знаю я, что тебе сказать, — затушив окурок, Катя тоже села за стол и выпила ликёр, закусив конфетой. — Всё это так. Но с другой стороны: он твой муж, он отец твоего ребёнка. Ты ж с ним, как за каменной стеной была, забот не знала! — Кать… — вздохнула Оля. В уголках её глаз вновь собрались слёзы. — Что Катя? Ты послушай меня и не перебивай, — тётя Белова начала говорить жёстко. — Он тебя любит, а это очень важно, поверь мне. Вика осознавала невозможность поддержать Катю. Олю, честно говоря, тоже. Глобально и всецело она не была ни на чьей стороне. Поспелова имела свою собственную позицию по этому вопросу. — Развод, не развод… — Катя наполнила три рюмки «Бейлисом» и заплакала. — Я понимаю, это твоё дело, тебе решать, но не сейчас, Оленька, не сейчас, родная. Ну, дай ты ему из ямы вылезти, худо ему щас. Покушение это, и Таню мы похоронили. — Ой, жалко дурака. — Белова уже во всю ревела. У Поспеловой тоже потекли неровные дорожки влаги по щекам. — И мне жалко, — ласково поддержала тётя Саши. — А ты что скажешь, Вик? — Я не знаю, чем тебя утешить, Оль, — вздохнула Вика, запрокидывая голову в попытке успокоиться. — Ты права. Я бы тоже развелась в такой ситуации. — Ну чего ты несёшь-то? — недовольно буркнула Катя. — А я адвокатом Дьявола становиться не планирую! — Поспелова ответила куда резче, чем планировала. — Белов сволочь та ещё, только знаешь что? Я такая же. И Пчёлкин. Но у каждого из нас есть черта, которая если не перекрывает все минусы, то хотя бы немного их нивелирует. — Какая? — вытирая слёзы, спросила Белова. — Мы умеем любить. И Саша тебя очень сильно любит, Катя права. Он дышать на вас с Ванькой боится. Ответь себе на один вопрос: ты его любишь? — Люблю, — вымученная улыбка на лице Оли выглядела прощением всех грехов мужа. Катя удовлетворённо ухмыльнулась. Она в какой-то момент приняла Вику за Брута, уже собравшись бороться во мнениях. Нельзя сказать, что они были всецело солидарны, но развода Беловых не желали обе. — Ну, видишь, моя хорошая, — проворковала тётя Саши. — Ну, видишь, любовь-то она какая. — Ой, девочки! — Катя держала Олю за руку, а Вика гладила по лбу. Женская солидарность в действии, так сказать. — Порвём заявление? — абсолютно серьёзно спросила женщина невестку. Через пару секунд кухня на Котельнической заполнилась тремя голосами, смеющимися над решением о разводе. И пусть сам по себе факт подобной идеи был логичным, даже в какой-то степени правильным, разрушения брака друга Вика точно допустить не могла. Они разговаривали о ерунде. Уже не слишком трезвые обсуждали, почему этот дурацкий миксер отказывался работать, пытались починить его самостоятельно. — Там контакт отошёл, — со знанием дела заявила Оля. — Да в пазах вопрос, — Вика закатила глаза так, будто штук по десять на дню чинила. — Пазы проверить надо! — Какие пазы? — крутя в руках венчик, нахмурилась Катя. — Надо разбирать, да и всё. Внутри чё-то поломалось. Неожиданно позвонили в дверь. Троица синхронно переглянулась, молчаливо рассуждая, кто мог заявиться в двенадцать ночи. Поспелова однозначно поняла: не Саша, в его состоянии вряд ли он смог бы очнуться раньше утра. Человек в подъезде ещё раз надавил на звонок и постучал в дверь. Ну, конечно. Это он. — Это Пчёлкин приехал, — шёпотом сказала Вика, хотя едва ли он бы её услышал. — Ты откуда знаешь? — Оля недоверчиво взглянула на девушку. — А он всегда стучит. Скажи, что я уехала. Белова серьёзно кивнула, отправившись открывать дверь. Поспелова же, сидя на кухне и прислушиваясь к происходящему в коридоре, задержала дыхание. Правда, не удержалась, сделала пару затяжек сигареты прямо из пальцев Кати, наблюдающей за этим цирком. — Здравствуй, Вить. — Вика слышала, как Оля открыла дверь, впуская Витю в квартиру. — Привет, Оль. Поспелова ещё тут? — даже с кухни она уловила его недовольство. Как хорошо, что Белова сейчас соврёт. — Да, на кухне сидит, — ответила Белова, и Поспелова испуганно округлила глаза. — Предательница! Она залезла под стол, что явилось просто невероятным порывом под действием алкоголя, а Катя громко рассмеялась. Ну дети! Пчёлкин же, войдя на кухню, оценил практически пустую бутылку на столе, проследил за взглядом тёти Белова и присел на корточки. — Привет, красавица, — он откровенно улыбался, еле сдерживая смех. — Нашёл, всё-таки, — проворчала Поспелова и поползла вперёд. — Долго тут сидишь? — Витя помогал ей подняться на ноги, пока Вика недовольно смотрела на Олю, жестом обещая прикончить при первой же возможности. — Три часа, — отмахнулась она, вышагивая в коридор. — Кать, меня забирают, видимо. Пока. — Пока, Вик, — сквозь смех выдавила женщина. — И тебе пока, предательница, — беззлобно прошипела Поспелова, проходя мимо Беловой. Вика бы могла увидеть, как на неё смотрел Витя, когда они останавливались на светофорах по дороге домой. Могла бы заметить, что он поправлял ей пальто и убирал от лица волосы. Не включал музыку, чтобы не мешать. Что он приоткрыл окно с её стороны, дабы любимой не стало плохо. Она бы всё это могла рассмотреть, если бы не вырубились через минуту после того, как села на переднее сиденье «Мерседеса», клятвенно пообещав перед этим в лифте этой ночью лучший секс в жизни Пчёлкина. Витя, проносясь по ночным улицам столицы, подумал о том, до какой степени Вика его не понимала. Например, она понятия не имела, что каждый секс с ней — лучший. Без исключения.