По законам жанра

Ночные кошмары Поспеловой, терзающие её во врем одиноких ночей в постели, никуда не исчезли. Она лелеяла мысль, будто совместная жизнь с Витей прогонит их, заставит испугаться его грозного взгляда исподлобья и грубых рук, притягивающих откатившуюся на другую половину кровати Вику. К сожалению, эти грёбаные сны, в которых она раз за разом бежала от своих самых сильных страхов, выработали странный иммунитет к Пчёлкину. Она знала каждый момент по кадрам! Как только Поспелова оказывалась на заброшенной фабрике, как только видела перед собой родной район и моросящий дождь, она уже заранее понимала, что будет происходить дальше. Она почувствует влажные губы Шатунова на своей шее, ощутит его пальцы, рисующие полоску на её животе. Потом сможет вырваться, начнёт убегать. Этому, к слову, Поспелова научилась только через три или четыре сновидения. Она побежит в какой-то подъезд, где её встретит Лавров. У него вместо лица будет месиво с дыркой между глаз и ожогом, расходящимся неровными краями. Из глазниц мужа станут вываливаться черви, а изо рта потечёт тонкая струйка чернеющей крови. Он ударит её в висок кулаком, и Вика упадёт на холодный камень подъездного пола. Несколько раз Андрей кожаным ботинком саданёт ей в район живота. Поспелова почувствует влагу, стекающую по внутренней стороне бедра. Она будет знать, что потеряла ребёнка, только в этот раз девушка тоже справится. Встанет на ноги и драпанёт из этого подъезда. Это умение пришло к ней через два месяца кошмаров. Она будет бежать по Гоголевскому бульвару, где впервые встретила Шатунова. Он сам на пару с Лавровым станет её преследовать. На ногах Поспеловой не будет обуви. Девушка побежит босиком. Аллея закончится деревянным забором, из-за которого на Вику наставят автоматы, а громкий металлический голос прикажет ей сдаться. Поспелова проснётся в слезах и со смятой до треска ткани простынёй в тот момент, когда очередь из выстрелов угодит ей в живот. Оставляя на лёгком летнем платье огромное багровое пятно, заходящее на грудь. Это происходило из раза в раз. Один и тот же сценарий. Разница после переезда на Цветной была лишь в том, что девушка больше не распахивала глаза с дикой болью в горле, оказывающуюся результатом крика. По мирно спящему рядом Пчёлкину можно было запросто определить, верещала ли Поспелова или нет. Его размеренно вздымающаяся грудь убеждала в молчании девушки. В общем-то положительной динамики больше не было никакой. Этим вечером Космос предложил съездить в «их» клуб. Витя умотал куда-то по делам, поэтому Вика без зазрения совести согласилась. На Северо-Востоке Москвы расположился ресторан-бар «Дионис». По правде говоря, его стоило бы назвать гадюшник-бар. Слово «ресторан» являлось буквально оскорблением для мест по типу «Авроры», считающейся высококлассным заведением. «Дионис» был тем самым шалманом, в который ни один приличный человек не сделал бы даже шаг. Даже на спор. Даже за миллион долларов. Наличными. В этом гадюшнике тусовались малолетки и откровенное быдло. Здесь продавали алкоголь, чаще всего палёный, вообще всем подряд. Тебе пятнадцать? Заходи! Хочешь найти, где объебаться после урока химии? Добро пожаловать! Ох, сколько раз там случалась поножовщина! Поспелова однажды своими глазами видела невероятно впечатляющую картину: четверо парней, не обременённых интеллектом, зажигали на танцполе с какими-то девчонками, явно не достигшими возраста согласия. Через минут пять в зал ворвалась девушка, разбила о край стола пустую бутылку из-под пива и двинулась к одному из молодых людей. Вика пискнула, будто сама испытала боль, когда барышня всадила «розочку» парню в пах. Через пятнадцать минут, когда этих нарушителей спокойствия вывела охрана, очень условная, кстати, все продолжили отдыхать, как ни в чём не бывало. Пару раз Поспелова наблюдала, как какая-нибудь компания сидела за столом, нажирала и напивала на нехилый такой чек, а после выходила покурить на улицу и тупо сваливала. Вика удивлялась, увидев их в заведении вновь. Единственным относительным плюсом этого места был тот факт, что руководство, судя по всему, понимало, какой контингент и зачем к ним приходил. На втором этаже этого бара расположилось пять небольших комнат. В каждой стоял диван, кровать и торшер. Всё. Не нужно быть гением мысли, чтобы понять, для чего создали столь уютные норки. Вику с Косом сложно назвать любителями «Диониса». Просто он — единственное место, где было реально остаться незамеченными для людей их круга. На Поспелову и Холмогорова каждый раз смотрели, как на пришельцев, уж очень они выделялись. На те деньги, что стоил костюм Коса и Викино платье, вполне реально выкупить всё заведение, наверное. Периодически Космос цеплял какую-нибудь относительно приличную девушку в этом местечке, а потому в каждый приход сюда он снимал комнату наверху. На всякий случай. Поспелова уже выпила три шота. Ей уже стало хорошо. Она сидела, оглядывала танцующих парней и девушек, не находя ни одной достаточно приличной для друга. Холмогоров же прямо со стола снюхивал дорожку, когда не внушающая доверия блондинка подошла к их столику. — Развлечься не желаете? — улыбнулась девушка, подмигивая. — Мне одну, — кивнула Вика и полезла в сумку за наличными. — Сегодня только по две, — пожала плечами девчонка. — Удивительная акция, — хмыкнула Поспелова, всунула собеседнице сто долларов и приняла в руку прозрачный пакетик с двумя розовыми кругляшками. — Спасибо. Кос запрокинул голову, потёр костяшками пальцев нос, следом втерев остатки кокаина в десну. Правильно, чего добру-то пропадать? Он улыбался во весь рот, наблюдая, как Вика рассматривала таблетку с выбитым слово «Love». Моментально отправив долгожданный «допинг» в рот, девушка сглотнула и запила четвёртым шотом. Это место оказалось для Поспеловой индивидуальным чистилищем. Просто восхитительно для той, что погрязла в грехе. — Не боишься колёсами под бухло закидываться? — немного встревоженно спросил друг. — Не боишься от порошка подохнуть? — девушка вернула ему малоприятный вопрос с ехидством. В эти их посиделки как такового общения не случалось. Они просто находились рядом, разделяли общее времяпрепровождения. Умирать с кем-то всегда не так страшно. Будто в случае чего старуха с косой может не разобрать, кого забирать и уйдёт без улова. Вику постепенно начало накрывать. Стало появляться такое долгожданное чувство расслабления, эйфории. Светомузыка била ярче, звук из огромных колонок делался громче, а её собственные невидимые демоны, наоборот, замолкали. Уголки губ уже тянулись наверх, абсолютно беспочвенно, когда зазвонил её мобильный. — Алло, — голос Вити звучал спокойно. Пока что, — ты дома? — Привет, — Вика тянула гласные, разговаривая вдвое медленнее, чем обычно. — Нет, мы с Косом в клубе. Пчёла знал, что это означало: её невменяемое состояние. Ему снова придётся забирать домой не Поспелова, а обмякшее тело. Он любил её всем, сука, сердцем, однако каждый вот такой поход «с Косом в клуб» вызывал в парне отвращение. — Что за клуб? — почти рычал Витя. — «Дионис», — Вика хохотнула. — Ты меня из него как-то забирал. — Я буду через десять минут, — выплюнул Пчёлкин и сбросил звонок. Для Поспеловой этот отрезок времени длился примерно секунд тридцать. Она реально только успела повернуть голову ко входу, сфокусировать взгляд и сразу заметила Витю. Он выглядел комично. Протискивался меж людей, прижимая к себе поближе полы пальто, дабы никто из танцующих его не испачкал, и выдёргивал глазами Вику из общей массы народа. — Смотри, идёт злой полицейский, — ткнув под рёбра локтем Космоса, смеясь, сказала девушка. — Чё ты ржёшь? — Холмогоров тоже улыбнулся. — Тебе пиздец. О, лицо подошедшего к столу Пчёлкина надо было видеть. Он уже в голове убил, расчленил и закопал обоих. Сначала Поспелову, разумеется. — Поехали домой, — процедил сквозь зубы Витя, даже не думая присесть на диван. — Давай потанцуем и поедем? — улыбаясь, предложила девушка. — Нет, — отрезал он, — мы едем домой! — Но я хочу с тобой потанцевать! — Вика настаивала, абсолютно точно не собираясь так рано закачивать свой любимейший вид отдыха. — По-другому не поеду! — Один танец и мы уезжаем, поняла меня? — Пчёлкин краем глаза наблюдал за Холмогоровым, с мизинца вдыхающим ещё одну порцию наркоты. Вика аккуратно выползала из-за стола, дожидавшись, пока Витя снял и кинул пальто рядом с другом на диван. Девушка вложила в его ладонь свою, потащив на танцпол, где раньше никогда не плясала. — Только не говори мне, что в тебе тоже эта дрянь, — голос Пчёлкина, наверное, был громким и злым, только музыка заглушала все те ноты, которые Поспелова слышать не хотела. — Попробуешь? — улыбнувшись, Вика показала в руке небольшой пакетик с бледно-розовой таблеткой. — Нет, — помотал головой Витя, притягивая к себе девушку за талию вплотную. — Ну давай же, — прошептала она ему на ухо, — тебе понравится. — Я сказал: нет! — чуть отодвинувшись, рявкнул парень. В глазах Поспеловой отражались блики световых установок и сумасшествие. Красный, жёлтый, синий, зелёный. Цвета сменяли друг друга, словно калейдоскоп, пока она клала себе на язык таблетку. — Тебе придётся её забрать, — Вика засунула кругляшок под язык, — если не хочешь, чтобы у меня случился передоз. Само собой, девушка блефовала. Не откинулась бы она от ещё одной таблетки. Абсолютное незнание Витей всего, что касалось наркотиков, играло в её пользу, как никогда. — Ты ебанутая. — Пчёлкин смотрел на неё с недоверием, но, чёрт, его так заводил этот взгляд. — Давай сюда. — Забери, — нагло ухмыльнулась Вика и накрыла его губы поцелуем, обнимая за шею. Чистейшее безумие. Такое, когда ты понимаешь, что прыгаешь в бездну. От того, чтобы разбиться насмерть, тебя оберегает трос. Только никто о нём не думает обычно. Поспелова подхватила таблетку на кончик языка и проникла им в рот к Пчёлкину, перекладывая шайбочку. — Глотай, — тихо сказала Вика. Она улыбнулась, заметив движение кадыка. — У нас есть минут двадцать. — До чего? — касаясь губами её скулы, спросил Витя. — До того момента, когда ты начнёшь хотеть меня так, что плевать станет на всё. — Я уже тебя так хочу, — втягивая Поспелову в поцелуй, произнёс парень. Они подстраивались под звуки музыки, танцуя, словно были здесь одни. Ладони Вити блуждали по телу Вики, а она выгибала спину, касаясь губами линии челюсти парня, шеи, щёк. Становилось жарко. До этого Пчёлкин ни разу не употреблял вообще ничего. Эмоции били фонтаном, кожа полыхала огнём, все чувства притуплялись, кроме одного. Желание. Он до этого хотел Вику так, что с трудом себя сдерживал, если они были, к примеру, в офисе, однако происходящее здесь, в грёбаном «Дионисе»… Это явно было чем-то ненормальным. Пчёлкин не мог думать ни о чём другом, кроме как о потребности трахнуть Поспелову. Хоть посреди гадюшника с обдолбанными малолетками вокруг. Плевать. Если она касалась его, этого казалось мало. Мешала рубашка. Нужно было больше и ближе. Если отстранялась, то в голове у Вити начинала орать сирена, воплем умоляющая вернуть руки девушки обратно. Сумасшествие. Не долго думая, а точнее, не думая вообще, Пчёлкин схватил её за руку и, вглядываясь в глубь помещения, потащил Поспелову через весь танцпол. Вика не понимала, что происходило и куда он шёл, пока Витя не толкнул девушку в кабинку туалета, захлопнув дверь. Он моментально впечатал Поспелову в стенку, принялся целовать глубоко. Его язык проходился по её нёбу, а руки уже забрались под юбку платья и сжимали бёдра. — Я хочу тебя, — отстранившись, выдохнул Пчёлкин. — Нет ни малейшего желания тебя останавливать, — произнесла Поспелова, улыбаясь, — но тут наверху есть комнаты с кроватью. — Откуда знаешь? — на какую-то секунду ревность пересилила опьянение, сделав взгляд парня серьёзным. — Кос там каждый раз отдыхает. — Они вели диалог, пока Витя проводил пальцами по мокрому от возбуждения белью девушки. — Одна сейчас точно пустует. — Это надо исправлять, — Пчёлкин, не отодвигая тонкую ткань, дважды неглубоко вошёл в Поспелову и убрал руки, целомудренно поправив платье. Буквально через пять минут они нетерпеливо поднимались по крутой лестнице наверх, прихватив верхнюю одежду. Кос, не найдя ни одной нормальной девушки, отдал друзьям в распоряжение оплаченную на всю ночь комнату. Хоть бабки не пропадут. Вика шла впереди и чувствовала, ладонь Вити, сжимающую её ягодицу. Ей хотелось поскорее оказаться с ним один на один и узнать, каким бывал секс под экстази. До этого чудо-таблетки девушка ведь использовала только в качестве дополнительной защиты от кошмаров. Они зашли во вторую по коридору комнату. Кос называл эти коморки блядушниками. Теперь-то Вика поняла, почему: тёмно-красного цвета стены с каким-то золотым витиеватым узором очень выгодно дополняли кованую кровать с чёрным постельным бельём. Поспелова понимала, что это сделано не ради сохранения стилистически-цветовой гаммы. Просто если какая-нибудь дура решит здесь лишиться девственности, красные пятна на чёрном будут, во-первых, не так заметны. А во-вторых, их легче отстирать. На торшер Вика внимания не обратила, рассматривая, как Витя швырнул на пол своё пальто и уселся на диван, запрокинув голову. Верхняя одежда Поспеловой полетела на пол рядом. Вите безумно хотелось пить. В горле пересохло, он чувствовал расходящиеся по гортани мелкие-мелкие трещинки. Если бы парень мог, выпил бы сейчас литр воды. Впрочем, какой литр? Наверное, осушил бы целый бассейн. Но сильнее этой жажды было желание обладать Поспеловой. Он буквально ощущал, как каждая секунда, когда девушка не рядом, каждый сантиметр расстояния между ними сводил с ума. Вика наклонилась, медленно расстегнула молнию сначала на одном сапоге, а затем и на втором. Она скинула обувь, плавно двинулась к Вите, который даже не шевелился. Девушка растягивала действия, прекрасно понимая: они оба хотели того, что вот-вот должно произойти. Лучше момента, когда ты получаешь наслаждение, может быть лишь томительное ожидание. Поспелова опустилась на чёрный кожаный диван и подползла к Пчёлкину, про себя отмечая, грубую, неприятную кожу под пальцами. Стоящий диван в офисе, пожалуй, стоил раз в пять дороже, однако сейчас это не имело никакого значения. Девушка чиркнула кончиком носа по линии челюсти Вити и оставила мокрый след от поцелуя на шее. Он не двигался, не открывал глаза, не трогал её. Но то, как с каждым мазком её языка по тонкой коже парня у него дёргался кадык и вздымалась грудная клетка, ярко показывало, насколько ему нравилось. Постепенно правая сторона его шеи становилась влажной, обжигающее дыхание Вики ощущалось ещё горячее. Пчёлкин поднял руку и наощупь прочертил пальцами по её щеке, ниже по шее, ключице. Он сжал правой рукой грудь Поспеловой, вырвав из девушки протяжный стон от контраста между лаской и жёсткостью его действий. Крутой кипяток по венам. Вперемешку с наркотиками. И желанием. И любовью. Вика отстранилась, впилась в его плечи ногтями и села сверху. За секунду она почувствовала: он тоже безумно хотел. Просто притворялся сейчас, изображая мирный отдых. В пальцах одной ладони парень через ткань платья крутить её сосок, а грубые пальцы второй проходились по животу и рёбрам, поднимая предмет гардероба выше. — Какой же ты! — Поспелова садилась на твёрдый член Пчёлкина, определённо доставляя ему боль, идущую рука об руку с удовольствием. — Какой? — он поднял голову и посмотрел на Вику. Даже спустя столько лет будто любовался ею впервые. — Охуенный, — девушка ещё раз потрёлась об него, желая получить больше. Вика не сомневалась, что на брюках образуется мокрое пятно. Она была уверена: оно там обязательно будет. Торнадо. Это было оно. Их обоих закрутило в воронку, не собираясь выплёвывать. Они станут кружиться, сходить с ума, нечленораздельно кричать. Но самое ужасное и одновременно с тем прекрасное было в осознании того факта, что этот смерч им нравился. Руки Пчёлкина переместились на её талию. Он двинулся бёдрами ближе, наверх, вместе с тем опуская Поспелову резче. — Вот так ты хочешь? — наблюдая за девушкой, Витя ухмыльнулся. — Да, — простонала она, расстёгивая его рубашку и очерчивая взглядом пряжку ремня. — Чтобы я вот так тебя брал? — парень ещё раз насадил Вику на себя, теперь уже жёстче. — Да, пожалуйста, — прохныкала Поспелова. Пчёлкин прикоснулся своими губами к её. Нежно. Так, как обычно целовал по утрам. Не так, как перед сексом. Сейчас его язык, прокинув в рот к девушке, очерчивал нёбо с благоговением, лаской, а не со страстью и похотью. Витя ощущал, как Вика расправлялась с пряжкой на его брюках, покачивая бёдрами так, словно они уже остались без одежды. Ему нравилось её стоны, раздающиеся с периодичностью в пару секунд. Он специально задевал во время толчков чувствительные точки девушки. — Я люблю тебя, — прошептала Вика, оборвав стропы внутри Вити. Он резко отстранился и рывком стащил с неё платье через голову. Как всегда, Поспелова была в чулках и трусиках. Пчёлкин мог даже не смотреть ниже её глаз, ведь абсолютно точно знал: в эту минуту девушка выглядела охуительно. Верхом на нём. Практически обнажённая. Жаждущая. Горячая. Его. Витя облизывал взглядом изгиб талии Вики, а после наклонился, слегка подул на её сосок. Господи, так просто не бывает. Она услышала, что ткань его рубашки где-то порвалась, когда Вика стаскивала ту с плечей. Витя проводил языком по ареоле, всасывал и покусывал сосок. Девушка лишь активнее тёрлась об него и стонала, не сдерживаясь. Правда, этого всё ещё было недостаточно. — Ты нужна мне, — его дыхание обожгло разгорячённую кожу. — Пиздец как нужна мне постоянно. Он не представлял, что когда-нибудь рядом с ним может появиться другая девушка. Не мог себе даже вообразить такого же желания поцеловать, как рядом с ней. Пожалуй, самым страшным парень считал то, что так сильно возможно любить, как он Вику. Не другую девушку, конечно, нет. Вообще любить. Настолько глубоко, отчаянно. Просто охуеть как сильно. В следующее мгновение Пчёлкин требовательно поцеловал её. Даже немного грубо. Практически терзая. Поспелова ощущала, как он приподнял её, и мысленно недовольно простонала от прерванного телесного контакта, пусть и недостаточно близкого. Следом, где-то на фоне, отдалённо, она распознала звук расстёгивающейся молнии, догадавшись: Витя наконец-то решил снять эти дурацкие брюки. Поспелова не разрывала поцелуй, она бы не смогла прекратить это ни за что на свете, принявшись стаскивать с себя бельё. Либо Пчёлкин открыл глаза, либо понял что-то по её движениям, однако сразу после того, как он сам спустил брюки вместе с боксерами, его ладонь легла на клитор девушки. Вика попыталась опуститься в нетерпении, только он не дал ей этого сделать. Витя крепко взялся свободной рукой за её бедро и удержал на месте. — Кого ты хочешь? — Как будто это было не очевидно. — Тебя, — выдохнула она. — И всё? — уголок его губы пополз наверх в издёвке. — Конечно! — Витя надавил на клитор сильнее, сделав пару кругов большим пальцем. — Всегда хотела только меня? — Продолжая издеваться над девушкой, он поцеловал её в шею. — Всегда, — Вика натурально скулила. Даже когда она занималась сексом с Андреем, с Лёшей, там всегда был Витя. Каждый раз девушка представляла его тело, руки, губы, его лицо. Она всегда делала это в темноте, ведь так фантазии было легче дорисовывать нужные черты у партнёра. Видимо, это был какой-то необходимый для Пчёлкина разговор. Что-то из части прелюдии. Обязательная программа, без которой этим вечером он не собирался быть с ней. Потому что в следующую секунду рука Вити переместилась с её клитора на его член, и он вошёл. Не глубоко. Совсем немного. Только головкой, отстранившись обратно через мгновение. И ещё раз. Это уже происходило на даче Царёвых. Всё то же самое. За единственным исключением: Вика больше не вздрагивала и не боялась. Она доверяла. Постепенно он стал погружаться всё глубже, но по-прежнему крепко фиксировал Поспелову, теперь уже двумя руками за талию. Она вгоняла ноготки ему в плечи, оставляя там отметины в форме полумесяца. Пчёлкин входил уже достаточно глубоко, начал ускоряться, когда девушка опустила взгляд вниз. Туда, где соединялись их тела. — Нравится? — то ли это был вопрос про сам процесс, то ли про вид. Вика не поняла. В любом случае, она ответила на оба. — Да! — После этого руки Вити начали управлять ею. Насаживать на себя так быстро, что она срывалась на крик в каждом стоне. Он резко вскидывал бёдра, а девушка буквально чувствовала, как смесь из крошева стекла и сиропа текла по её венам. Поспелова надеялась, что музыка играла очень громко в этом заведении, потому что по её ощущениям она не стонала. Вика натурально орала от того, насколько ей было хорошо. — Хочешь меня? — прорычал Витя. Его глаза больше не выглядели голубыми. В идеально чистую акварель вмешали чёрную гуашь, превратив васильки в тёмные фиалки. — Да, — девушка сжала свою грудь двумя ладонями и откинула голову. — Безумно хочу тебя. — Умница, — стоило пальцам Пчёлкина вновь опуститься на клитор Поспеловой, она протяжно, громко застонала. Горячая лава от кончиков пальцев на ногах, заставляя те подогнуться, распространялась по всему организму. Обволакивала и расщепляла каждую косточку. Пробиралась в мозг, расплавляла его. Вика задыхалась и дрожала, пока Витя продолжал насаживать её на себя, не обращая внимания на накрывший девушку оргазм. Пульсации стенок вокруг члена были до того сильными, продолжительными, что парень кончил через секунд пятнадцать следом, абсолютно не понимая, какого хера они раньше не попробовали трахаться под экстази. Естественно, в этом гадюшнике не шло речи о душевой. Вика мысленно даже была благодарна. Наверняка, будь здесь ванная комната, там бы непременно водились мокрицы. Поспелова отдышалась и сползла с Пчёлкина, который ещё не восстановил своё дыхание. Она натянула на себя бельё. Противное, холодное, липкое ощущение было не тем, что она хотела бы сейчас почувствовать. — Ты домой ехать собираешься? — глядя на Витю, не сдвинувшегося ни на миллиметр, спросила Вика. — Я в таком состоянии за руль не сяду, — твёрдо ответил парень и принялся натягивать на себя боксеры вместе с брюками. — А я здесь спать не лягу, — кивнула Поспелова на кровать. — Мне кажется, тут даже от одеяла залететь можно. — Ну, конечно, — Пчёлкин закатил глаза. — Когда я в тебя кончаю, ты залететь не боишься, зато от одеяла — да, только так. Она не стала отвечать, что где-то на подкорке даже надеялась забеременеть, чтобы вернуться назад и всё исправить. Отмотать катушку с фильмом их отношений, найти на плёнке момент, где Вика ждала малыша, и склеить его с сегодняшним днём. — Но я и сам особо желанием не горю оставаться, — продолжил Пчёлкин. — Не знаешь, тут есть гостишка какая-нибудь по-близости? — Вроде там, за углом какой-то клоповник был, — Поспелова расправила платье по фигуре. — Но это не факт. — Пошли искать тогда, где ночевать. — А если не найдём? — хохотнула Вика, натянув правый сапог. — Тогда либо до дома пойдём пешком, либо, как бомжи, на улице уснём. Чур, в помойке я, там явно теплее, — Витя рассмеялся, застёгивая рубашку. — Я думала, ты — джентельмен и помойку мне уступишь, — театрально покачала головой девушка. — Почему мы не можем поехать домой на такси? — Да мне влом завтра сюда ещё за тачкой тащиться, — Пчёлкин подхватил их пальто с пола. — Ты, конечно, поближе к дому притон никак не могла выбрать? — В следующий раз выберу ближе, — фыркнула Поспелова и, застегнув молнию второго сапога, двинулась на выход из комнаты. К слову, Холмогорова внизу не оказалось. За столиком Вики с Косом отдыхала компания из трёх девушек, которым едва ли исполнилось семнадцать. Их лапали какие-то черти лет под сорок, сально улыбаясь. Гадюшник, одним словом.

***

Поспелова разлепила тяжёлые веки, мысленно благодаря того, кто решил в этом номере повесить плотные шторы. За окном явно во всю сияло солнце, а её похмельной голове это было крайне некстати. Когда вчера оказалось, что за углом действительно спряталась гостиница, Вика ликовала. Не придётся спать у мусорки! На стойке регистрации произошла ситуация, заставившая пару расхохотаться в голос: их отказывались заселять в один номер из-за отсутствия штампов о браке в паспортах. Девушка-регистратор даже бровью не повела, посмотрев на купюру, которую Пчёлкин, молча, положил на стойку. — Если приедет моя невеста, никакого Пчёлкина Виктора Павловича здесь нет, договор? — нагнувшись к сотруднице, произнёс Витя, еле сдерживая смех. — Хорошо, — кивнула девушка. — И моя спутница, — он мотнул головой в сторону Вики, — не знаете, часто тут бывает? Мне сказали, она профессионалка. — Я ни разу не видела её, — регистратор ответила так, будто реально давала ему дельные советы. Поспелова наблюдала за этим спектаклем, даже не злясь. Нет, разумеется, Пчёлкин — идиот и шутки у него тупые, однако имелась одна загвоздка: когда твой любимый мужчина шутит на уровне третьеклассника, тебе всё равно смешно. Странная реакция организма. — Ты в себе? — округляя глаза, прошипела Вика, стоило парню подойти к ней с ключами от номера в руке. — Девушка, я заплачу вам позже! — громко произнёс Витя. — И перестаньте мне предлагать потрахаться здесь, я приличный мужчина! — Блять, ты дебил, — закатила глаза Поспелова и почти побежала к номеру, лишь бы уйти с глаз сотрудницы. — Нетерпеливая, — Пчёлкин пожал плечами, оборачиваясь к девушке. Та сочувственно улыбнулась. Ночью, уже после душа, поцелуи опять соединили их на кровати гостиничного номера и переросли в секс. На этот раз он был плавным, медленным, тягучим. Как кисель, становящийся практически прозрачным, стекающим с половника, которым его переливают в стакан. К слову, секс был слаще знакомого с детского сада напитка. Витя вышел из душа, повязав одно полотенце на бёдра, а вторым вытирая голову. Вике лишь оставалось надеяться, что их там было больше двух. Вчера она не обратила внимания на столь важную деталь. — Доброе утро, — произнёс Пчёлкин, улыбаясь не слишком искренне. — Что-то случилось? — Поспелова приподняла бровь. — Я хотел с тобой поговорить, — он швырнул полотенце «для головы» куда-то в сторону, присев на кровать. Ну, вряд ли бы он так поступил, если бы других в ванне больше не оказалось. — О чём? — и во взгляде, и в голосе девушки читался явный интерес. Витя, проснувшись чуть раньше, осознал одну поразительную вещь: она ездила в этот «Дионис» стандартно два-три раза в неделю и, видимо, ровно с такой же частотой употребляла наркоту. Он был уверен, что вчерашний экстази был не дебютным. Пчёлкина рвало на части от понимания: его любимая женщина подсаживалась на дерьмо, с которого слезть практически невозможно. — Зачем ты употребляешь? — он не уточнил, что конкретно, но она и так поняла. — У меня, — Вика опустила глаза, напоминая провинившегося ребёнка. — У меня жуткие кошмары. Я без этого, — она мотнула головой в сторону окна, будто в рамах заточились внутренние демоны, — не могу нормально спать. — И что тебе снится? — придвинувшись ближе, Пчёлкин мягко положил ладонь на сцепленные пальцы девушки, сменяющие друг друга в незамысловатом переборе. — Шатунов, изнасилование, мёртвый Андрей, избиение, выкидыш, автоматчики на даче, — Поспелова перечисляла самые жуткие картинки, подброшенные ей подсознанием всяким раз, когда девушка ложилась спать «чистой». — Это всё, — парню пришлось прочистить горло от саднящего кошмара, вставшего поперёк гортани, — разные сны? — Нет, один, — покачала головой Вика. У Вити перехватило дыхание. Он даже не догадывался, что это всё не просто её прихоть. Что она закидывала в себя таблетки не ради веселья, а попросту не видя другого выхода. Пчёлкин явственно себе представил, как его Поспелова стояла напротив бетонной стены, откуда на неё нападали чудовища. И он решительно был готов закрыть её своей спиной, вырыть рядом окоп, затащить её туда. Сделать что угодно, лишь бы спасти. — Иди ко мне, — Витя подтянул девушку ближе, и она легла головой на его колени. Его ладонь машинально принялась гладить Вику по щеке, успокаивая, поддерживая, обещая быть рядом. — Я пыталась ходить к психологу, — голос Поспеловой сорвался на всхлип, — но она говорила, что я сама виновата в изнасиловании. Я бы пошла сейчас, правда, но если мне опять начнут такое говорить… — Тш-ш, — Пчёлкин провёл подушечками пальцев по её лбу. — Я найду самого лучшего в Москве психолога, договорились? — дождавшись согласного кивка Вики, он продолжил. — Если надо будет, пойдём вместе. Мне, наверное, тоже мозгоправ нужен. — Тебе-то зачем? — хмыкнула девушка. — Я с тобой живу, — Витя улыбнулся. — У меня явно не все дома. Через несколько дней Поспелова впервые пойдёт на сеанс к одному из лучших психологов Москвы. Он ни разу не обвинит её ни в чём. Более того, будет называть её невероятно сильной, убеждая, что слабый человек бы попросту не справился с таким объёмом травм. Вика признается в употреблении наркотиков и страхе зависимости. Они с доктором будут беседовать об этом три сеанса, когда тот скажет, что в зависимую стадию ещё не перешло, но настоятельно порекомендует отказаться алкоголя и наркотических средств. Она это сделает. Ведь перед глазами будет тот взгляд Пчёлкина, обращённый на неё, в гостиничном номере. Смесь непонимания, злости и… разочарования. А последнее, чего Вика хотела в этой жизни — разочаровать своего Витю.