По законам жанра

Каким-то чудом у входа в офис бесцельно ошивася Макс, не так давно начавший работать на бригаду. Вика бы сейчас отдала всё на свете, лишь бы вместо него оказался кто-то другой, но времени выбирать у неё не было, а потому Поспеловой пришлось просить Карельских смотаться в морг. Макс был отталкивающим. Он чем-то напоминал ей Евгенича, у которого девушка проходила практику. И хотя у Карельских не проскакивало ехидной улыбочки, услужливого шарканья ножкой перед начальством и заискивающего тона в голосе, он до жути напоминал Каверина. От него будто на километр исходил запах смерти. Гниения, разложившегося тела и червей, сжирающих плоть. Белый всё списывал на Афган. Мол, Макс там много её, смерти, повидал, пропитался насквозь. Пчёлкин говорил, будто дело в том, что Максим — бандит. Однако ни от одного из своих друзей девушка этот мертвецкий флёр не чувствовала. Их доводы казались Поспеловой неубедительными, словно они подбирали код к шифру, а тот не подходил. У самой же Вики никаких идей насчёт Макса не было. Лишь этот мерзкий, сладковато-блевотный запах, который, казалось, чувствовала только она. В дороге Поспелова молчала. Крутила в голове сотни мыслей, перебирая и откидывая совсем бредовые. Вика пыталась понять, что могло произойти. Каким образом Андрей, боявшийся случайно выпасть с балкона или получить удар по затылку сброшенным со стройки кирпичом, очутился в какой-то жидкой западне и умер. Попал под машину? Упал пьяный, проломив себе череп? Макс ехал быстро, на скорости, близкой к запрещённой, понимая, что вряд ли Вика решила поехать на чаепитие в морг. Он резко остановился у большого серого здания рано. Слишком рано для того. Поспелова не собралась достаточно. Хотя, сколько бы она ни готовилась, этого времени всё равно бы не хватило. В больницах всегда стоит запах медикаментов. Его ни с чем не перепутаешь. Даже если ты еле почувствуешь его где-то отдалённо, узнаешь вмиг. Морг же ничем таким не пахнет. Там вообще нет специфического запаха. Разве что хлорка, так она и в бассейне присутствует. Поспелова вышагивала по длинному коридору чёткими, выверенными шагами. Её взгляд цеплял шевеления в комнатах по бокам, однако девушка не поворачивала голову. Ещё со времён учёбы Вика помнила, что именно в этих помещениях расположены секционные, где вскрывали трупы, а потому лицезреть сие чудное действо желания отчего-то не возникало. Навстречу ей шли двое: один низкорослый взрослый мужчина в очках, с залысиной и усами. На вид — лет пятьдесят от силы. И второй, помоложе, без какой-либо растительности на лице. На них обоих были надеты белые халаты, которые вряд ли выдавали всем подряд. — Здравствуйте, Виктория Николаевна, — подойдя к Поспеловой, сказал молодой. — Спасибо, что так быстро. — Здравствуйте, — кивнул второй. — Добрый день, Юрий Юрьевич, — обратилась Вика к тому, кто, удивлённо вскинув брови и поправив чуть съехавшие очки, взглянул на неё. — Мы знакомы? — он явно пытался понять, откуда девушка знала его по имени и отчеству. — Я была здесь на лекциях по основам криминалистического исследования. — На лице мужчины проявилось понимание. В этих стенах постоянно шастали студенты юридических институтов, набираясь знаний перед выходом во взрослую жизнь. Всех не упомнишь. — А, тогда процедуру вы знаете, — разворачиваясь, Юрий Юрьевич указал на дверь чуть дальше по коридору справа. — Пойдёмте в секционную, там уже всё подготовлено. — Виктория Николаевна, — соблюдая протокол, начал, очевидно, капитан Стерликов, лицо которого Поспелова помнила смутно, — сейчас вам покажут тело. Его необходимо опознать. Если это ваш муж, конечно. После — вещи. И подписать протокол. — Да, я поняла, — кивнула Вика, двинувшись вслед за мужчинами, уже сделавшими пару шагов. — Лёнечка, — обернулся Юрий Юрьевич к милиционеру, — девушка у нас образованная. — Юрист? — посмотрел он на Поспелову. — Он самый, — Вика смогла лишь кивнуть и слабо улыбнуться. В небольшом помещении, почему-то полностью облепленном белой плиткой, стояло пять металлических столов. Догадаться, что на них лежало, труда не составило. Из-под белых простыней выглядывали синюшные ноги, на больших пальцах которых висели бирки. Словно на продажу выставили товар. Следуя за мужчинами, Поспелова подошла к третьему столу и встала настолько близко, что косточки бёдер упёрлись в металл. Стерликов расположился чуть сзади неё, по левую руку. Юрий Юрьевич же подошёл к той части, где была голова, и откинул ткань по пояс. Боже. Вика не удержалась и отшатнулась, не рухнув только чудом. Ну, ещё благодаря руке капитана, поймавшей её. — Возьмите, это нашатырь, — Юрий Юрьевич протянул ватку, взявшуюся в его руках из ниоткуда, и поднёс к носу девушки. В ноздри, пробирая до самого черепа, ударил едкий запах, заставляя Поспелову моментально прийти в себя. На столе лежал не Андрей. Какое-то жуткое его подобие. Вика проходилась взглядом, ощущая, как с каждой секундой становилось всё страшнее. На руках трупа виднелись синие полоски, плечи и предплечья также оказались усыпаны синими пятнами, однако самые огромные гематомы располагались на животе и груди. Точнее, нет, не так. Живот и грудь были одной сплошной гематомой. Вика прочертила линию от пупка до лица, чувствуя невероятный ужас, подходящий к основанию трахеи. — Ч-что, — девушка заикалась, едва выговаривая буквы. Юрий Юрьевич ещё раз поднёс кусок ваты, который сейчас ощущался как что-то, без чего Поспелова просто не сможет выстоять ни секунды, — с его лицом? — Выстрел в упор, — сказал над ухом капитан. Вика вздрогнула от такого спокойного тона. — Ну, ещё множественные раны. — Когда кожных покровов нет, то черви… — начал патологоанатом так же, как когда-то на лекции. Поспелова хорошо помнила эти слова, а потому закончила за него. — … поедят в первую очередь именно эти участки. Вместо лица у Лаврова было месиво. Между глаз расположилась небольшая дырка, её края расходились чем-то, что явно раньше являлось ожогом. Всё лицо покрывали небольшие рытвины, а оттенок кожи походил на синюшно-фиолетовый. Даже если бы она могла приглядеться, чего сейчас делать точно не собиралась, то не узнала бы мужа. — Виктория Николаевна, вам знаком этот мужчина? — спросил капитан. — Вы шутите? — выдохнула Вика, чувствуя потребность в новой порции кислорода. — На нём нет… лица. — Труп, предположительно, пролежал несколько недель в лесном массиве, — Стерликов говорил настолько просто, словно не о человеке вовсе. О материале. Но Поспеловой это не резало слух. Она сама обучалась подобному искусству в университете, — поэтому узнать, действительно, сложно. Капитан аккуратно потянул девушку за локоть на себя, и она послушно отошла от стола, всё ещё не отрывая взгляд от тела. Юрий Юрьевич накрыл его обратно простынёй, указывая Вике на стол, стоящий чуть дальше. Призрачная надежда, что изувеченный — не Андрей, рухнула в тот момент, когда девушке показали вещи с трупа. Его куртка, джинсы и кофта. Ботинки тоже принадлежали Лаврову. Ей требовалось смотреть в открытый Стерликовым паспорт, чтобы понять: она только что смотрела на труп собственного мужа. — Да, — рвано кивнула Вика, поворачиваясь к капитану, — это его вещи. — Я быстро составлю протокол, и вы можете идти, — доставая из кожаной папки, лежавшей рядом с вещами покойного, чистые листы, сказал тот и принялся быстро выводить слова, параллельно спрашивая девушку. — Виктория Николаевна, у вас есть предположения, кто бы мог это сделать? — Нет, — отрицательно покачала головой Поспелова. — У вашего мужа не было врагов? Ему кто-нибудь угрожал? — Нет, он был… неконфликтным человеком, — замявшись, ответила она, поймав на себе удивлённый взгляд капитана. — Учитывая, при каких обстоятельствах мы с вами встретились впервые, это странно слышать. — Конечно, на фоне того избиения, выглядело так, словно Лавров дрался чуть ли не вместо завтрака. — Это была разовая акция, — ещё раз покачав головой, сказала Поспелова. — Он ни с кем не ругался никогда. Капитан лишь тяжело вздохнул, возвращаясь к своей писанине. Вика постоянно поворачивалась назад, глядя на стол, где лежал Андрей, и пыталась понять, что произошло. Как он оказался в лесу? Кто его так избил? Осознание прострелило её голову в секунду. Хотелось даже проверить, нет ли у Поспеловой дырки, подобной той, которая расположилась меж глаз Лаврова. Было всего несколько человек, способных сотворить нечто подобное. Троих она отмела сразу: они клятвенно обещали не трогать Андрея. Единственный, с кем девушка не говорила на эту тему — Витя. Витя, у которого имелся самый весомый повод убить Андрея. Витя, который не мог этого сделать! — Виктория Николаевна, распишитесь, пожалуйста, здесь, — ткнув в первый лист, произнёс Стерликов, — и вот здесь, — то же место, только на втором листе. — Вы найдёте убийцу? — ставя подпись, спросила Вика. Она знала: это тот вопрос, на который никогда не отвечают утвердительно. Вместе с тем она знала, что такие дела обычно зависали в отделе и потом уходили в архив в связи с истечением срока давности. Как правило, преступников поймать не удавалось. — Ну, вы же юрист, — улыбнулся капитан. — Как вы думаете, я отвечу? Мы сделаем всё возможное. Поспелова кивнула и, положив на стол ручку трясущейся рукой, распрямилась. Стерликов воспринял её дрожь за испуг. Конечно, любого человека заколотит, если увидеть такое. Только Поспелова боялась по другой причине. Её мозг, словно дымкой, окутывал страх того, что это взаправду сделал Пчёлкин. Неужели он способен на настоящее зверство? — Тело можно забрать послезавтра, — тихо произнёс Юрий Юрьевич, до сих пор стоящий около «клиентов», как называли трупы патологоанатомы. — Это можно сделать без меня? — обернулась Вика и встретила абсолютно непонимающий взгляд. — Если это возможно, сообщите его маме, пожалуйста. — Учитывая ситуацию и то, что с вами произошло, — ответил за медика Стерликов, — я думаю, с этим не будет проблем. — Спасибо, — Вика написала на небольшой бумажке, заботливо поданной капитаном, номер мамы Андрея. Хотя бы номер свекрови за время брака успела вызубрить. Поспелова не хотела этим заниматься. Не после сотворённого Лавровым кошмара. Говорят, усопшим надо всё прощать, однако Вика не могла. Она просто физически была не способна отпустить всё то, что испытала, очнувшись в палате. И хоть девушка искренне считала смерть Андрея незаслуженной, плакать у гроба она тоже не собиралась. Стерликов проводил её до выхода, попутно сообщая: дело об избиении будет закрыто ввиду смерти подозреваемого. Она лишь надеялась на то, что убийцу самого Лаврова не найдут. Какой-то мозжечок ещё отчаянно противился тому факту, который понимал уже весь остальной мозг Поспеловой: это сделал Пчёлкин.

***

«В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой…». Вика вспоминала текст романа, так полюбившегося в десятом классе, когда шла к кабинету человека, от которого зависело всё происходящее в её жизни дальше. Ей казалось, она на миг сама стала Понтием Пилатом. С такой же раскалывающейся головой и одним желанием: обвинить, подписать смертный приговор. Поспелова рывком распахнула дверь кабинета. Её взгляд моментально вычленил основное: Трусова сидела на столе, закинув ногу на ногу, а рядом на стуле расположился Пчёлкин. Должно быть, они о чём-то разговаривали, однако с появлением Вики замолчали оба. Маша ошарашено смотрела себе за плечо, медленно сползая с тёмного дерева стола под тяжёлым взглядом Вики. Когда же Поспелова перевела взгляд на Пчёлкина, оказалось, что он неотрывно смотрел на неё саму, даже не моргал. — Маш, иди к Люде, — тихо произнёс парень, и девушка вышла из кабинета на негнущихся ногах, закрывая за собой дверь. Вика онемевше смотрела на него. Пыталась разглядеть хотя бы какой-то намёк, ничтожный проблеск того, что убедит её: он не убивал. Он не знал ничего о произошедшем с Андреем. Но взгляд Вити был… холодным. Жестоким. Таким, что у Поспеловой скрутило живот от страха. — Ты убил его, — еле слышно произнесла девушка. Фраза эхом отскочила от стены обратно ей в горло, заставляя задыхаться собственными словами. — Умница, — кивнул Пчёлкин. — Быстро догадалась. Воздух в кабинете был таким плотным, напряжённым, что казалось, если она просто чуть дёрнется, то сломает себе плечо. Витя встал со стула, и Вика отшатнулась от него, как от кнута, который заносит над головой палач, прежде чем забить до смерти. Страх, сковавший её в прохладном помещении морга, догнал её. Он заполнил Поспелову полностью, заставляя сделать шаг назад. От него. — Не подходи ко мне, — прошептала Вика, зажимая рот ладонью. Она бегала глазами по его лицу, когда ощутила солёный привкус на губах. Страх настолько вытеснил все остальные чувства, что девушка не заметила, как заплакала. — Послушай меня, — Витя говорил вкрадчиво, но не останавливался. С каждым его шагом, с каждым движением, девушка отходила всё дальше, — давай поговорим. — Не приближайся ко мне! — она попыталась закричать, только это больше напоминало всхлип, а потому Пчёлкин продолжил идти. — Я понимаю, ты испугалась, — в его голос добавилась жёсткость, — но я не мог поступить по-другому. — Ты монстр. — Она боялась до того сильно, что связки не выдерживали, норовили порваться. Вика говорила тихо и при этом надрывно. Её интонация чувствовалась лезвием, разрывающим кожу, выпускающим наружу сочащуюся из раны кровь. — Ты чудовище. В тебе нет ничего человеческого! — Слова ударили Витю по лицу, заставляя отвернуть голову и зажмуриться. Осознать сказанное. — Не я сделал с тобой то, из-за чего ты лежала в больнице, — сквозь зубы процедил Пчёлкин. — Ты сделал хуже! — Поспелова во всю захлёбывалась слезами. — Ты делал мне хуже много раз словами! Пчёлкин, ты псих! Ты убиваешь людей просто так! — Чего? — Он обернулся и посмотрел на неё. Моментально на его лице не осталось ни капли какой-то нежности к Поспеловой. Теперь Витя был в ярости. — Что он тебе сделал? Вот лично тебе, сука, что он сделал? — Вика не успела среагировать. Ей не хватило времени, чтобы отойти от него дальше. Хотя, учитывая размеры комнаты, едва ли ей было куда бежать. Парень практически подлетел к ней, схватил за подбородок, принуждая смотреть в глаза. — Он отхерачил тебя и убил моего ребёнка, — прошипел Пчёлкин. — Переборчик, тебе так не кажется? — Убери свои руки от меня! — Она пыталась вырваться. Крутила головой, цеплялась пальцами за его предплечье, только это не помогало. — Ты просто зверь! — Да, я такой, — подтянув её ближе, очень чётко произнёс Витя. Его губы практически касались уха девушки. — И если когда-нибудь я встречу того мудака, который изнасиловал тебя в семнадцать лет, с ним будет то же самое. Он оттолкнул Вику от себя так, словно ему стало противно. Поспелова чувствовала стекающую со своего лица кровь Лаврова, переходя с рук Пчёлкина. Ей не хватало воздуха. Лёгкие жгло. Вика была не в состоянии получить такой необходимый кислород. Она ощущала, как пол, на котором стояла, рушился. Паркетные доски гнили с каждой секундой всё сильнее, ломались, а она вместе с ними. Пятясь, глядя дикими глазами на Пчёлкина, который теперь стоял у окна к ней спиной и держался руками за голову, сцепив ладони на затылке, Поспелова вышла из кабинета. Она не видела, с каким страхом на неё пялились Маша и Люда. До девушек доносились обрывки разговора. Они не решались подслушать. Но даже то малое, что им удалось услышать, казалось ужасным. Ей было больно. Невыносимо больно от осознания того, что он действительно убил Андрея. Правда острым клинком вспарывала её кожу, вытаскивала наружу сердце, втыкая в него мелкие иголочки из фактов. Пчёлкин — убийца. Лавров мёртв. Виновата в этом Поспелова. И самый отвратительный: она любила этого убийцу и хотела родить от него ребёнка. Даже после всего произошедшего. Она. Его. Любила.