Лед без огня

Аарон не помнил как, но вот он уже на берегу в человеческой форме с братом на своей спине и потащил его, тащил и тащил, пьяно покачиваясь в сторону. Его волосы были сначала мокрыми из-за воды в реке, сейчас — из-за пота. По ощущениям, он будто нёс на себе глыбу льда. Спины он уже не чувствовал, а ног и подавно, и всё же в голове было одно: донеси его, спаси его, защити его. Это было мантрой, которую он никогда не забудет, это было его приоритетом и задачей. Это было его долгом. При этом: самое искреннее желание защиты близкого. Эндрю единственный его близкий. Аарон не помнил, как расстался с Мэри — такого и вовсе не было. Были ощущения и подозрения, что ведьма навела свой гипноз, чтобы он без сопротивления исполнил своё яростное желание, а не прогибался под привязанность к женщине, что вырастила и оберегала его. Когда Аарон понял это, он не остановился — сильнее схватился за Эндрю, — и продолжил шаг с пущим отчаянием и застывшими слезами. Заплывший взгляд едва узнавал местность и чем ближе ступала его нога, тем мрачнее становился воздух вокруг. Он молчал весь путь, потому что голова была полна головокружений и мыслей, рот был занят одышкой, но когда Аарон наконец упал на колени перед чьим-то крыльцом, шептал лишь одно: — Помогите.

***

Сила Эндрю истощала его — Аарон заметил это сейчас как никогда. Она была так глубоко в нём, так давно не хотела выходить наружу, что в нём и погибнет, если его не спасти. Аарон не знал, как и чем он мог помочь своему брату. Не отходил. Сидел рядом, пока та старушка-гадалка не прожжет все травы над ним, не протрет мокрой тёплой тряпочкой холодный лоб, не укроет его всеми тёплыми одеялами. Эндрю замерзал и не дрожал: его губы синие, кожа почти что инеем покрыта, ресницы слиплись корочкой льда. — Почему он такой? — Аарон не знал, у кого спросил, но когда вопрос слетел с его губ, то понял, что, вероятно, он не получит ответа. — Мы мало чего знаем о драконах. Аарон оторвал взгляд от брата и оглянулся: каменная царевна стояла в дверях, ничуть не изменившись с прошлой встречи. Всё те же синие глаза смотрели на него спокойно, как море в штиль. В них можно и утонуть, если глядеть очи в очи долго. Две густые чёрные косы свисали по обе стороны и украшали её плечи своим тяжелым грузом. Аарон был своей стихией: был спокоен, был опасен, был игривым и взбешённым, был водой во всех смыслах — хранил воспоминания, творил шторм и ураган, топил обидчиков и веял свободой. С ним всегда был рядом уверенный и хладнокровный брат, чьё сердце не пускало мрак. Он был непоколебимой стеной, пугающим и защищающим. Он был угрозой, как трескающийся лёд под ногами, как снежная буря в ночи, как сильный мороз и обжигающий ветер. Перед ними был яростный огонь Нила: такой же яркий и откровенный. Он был олицетворением жизни леса в меланхолии, был озорством искр перед сном. Они всегда были его опорой, но Кейтлин. Кейтлин и её полная пустота в сердце, построенная из камня и минералов. Её синее море в глазах заставляла захлебнуться и потонуть, как утянутым русалками. Её чёрные волосы укрывали, как ночь небо в лесу. Её желание жить и чувствовать, даже под проклятием. Это было таким удивительным, таким неожиданным и правильным. Даже если они увиделись второй раз, ему кажется, что больше не хочет покидать её никогда. Царевна молчала, словно говорит лишь тогда, когда её спрашивают. Лишь поддерживала видимость живого человека, а так она — каменная статуя настоящего мастера. Однако её голова наклонилась чуть в бок, — украшения на голове следом, — и, чуть робея, произнесла: — Признаться, я и не видела их ни разу. Это не такое уж и редкое явление: не встречать в живую огромное чешуйчатое существо, но Кейтлин? Кейтлин, которая ребёнком забралась к одному из этих существ в логово? — В самом деле? — Переспросил он. Кейтлин почти не двигалась, даже не моргала, её тон тоже не менялся — всё такой гладкий и тихий. Аарон немного разочарован, что не слышит в её голосе капельки заинтересованности в разговоре. Он утешал себя проклятием камня. — Это так. — Она даже не кивнула. — Тот дракон давно умер, но его дом остался охранять его сокровища. Аарон промямлил лишь: «понятно». Что ж, подведя итоги, можно смело заявить: здесь им не помогут. Тогда кто? — Какие они? — Неожиданно спросила девушка, что Аарон даже переспросил из-за растерянности и удивления: — Что? — Драконы. Какие они? Какой ты? Аарон и не заметил, как затаил дыхание, и медленно выдохнул. Он проверил Эндрю ещё раз: тот спал своим глубоким холодным сном под килограммами пуха с успокаивающими травами у носа; и пригласил жестом сесть напротив него. Кейтлин села за стол и внимательно наблюдала за ним, как он потянул к себе чашу с водой, окунул пальцы в неё и сосредоточенно хмурился. За последний год он редко использовал свою магию — попросту было некогда. Однако ему понадобилось пару секунд, чтобы в его руке образовался не просто водяной шар, а дракон. Такой же, как и он, только этот может поместиться в его кулаке и стать лужицей. Он осторожно, даже с опаской забрался на большой палец и оглядывался. Его длинное туловище обвивало запястье Аарона, держась крепко и надежно. — Мэри говорила, что драконы бывают разными: стихия, крылья, туловище, количество голов. Некоторые из них вообще никогда не обретают человеческого тела. — Говорил Аарон, когда дракон нырял в чашке колесом, змеёй и зигзагом. Воплощал мечты своего хозяина. — Он умеет летать? — Теперь, когда царевна не оторвала взгляда от дракона, он понял, что ей всё же любопытно. — Нет, — чувствуя странную гордость из-за недавнего открытия и разочарование от своего ответа одновременно, ответил он. — Мне подвластны только воды и их пути. Дракон под общее молчание затих и задремал. — Что ты знаешь о Стране Мëртвых? — Неожиданно, снова между прочим, спросила его Кейтлин. Дракон задрожал и пошёл ко дну. Аарон глупо моргнул, смотря на эту картину. — Ничего. — Слишком беззаботно ответил он, пожав плечами. А потом он вспомнил: Мэри, кричащую в ночи, Эндрю, бежавшего в панике, себя самого, рыскающего по берегу озера. Туда ушёл Нил. Всё внутри него встало на дыбы. — Что ты хочешь мне рассказать? Царевна, будто разочаровалась побегу дракона, опустила палец в воду и по нему тот забрался очень ловко. Он свернулся у неё на ладони. — Что оттуда тяжело выбраться. — Её палец невесомо гладил длинное туловище, успокаивал. — Но пару дней назад кто-то очень сильный покинул страну, что даже мы это почувствовали. — То есть.. Кейтлин кивнула. — Наш мир дрожал и приветствовал его. — Хочешь сказать — это был Нил? — Аарон даже чуть приподнялся над своим местом, но когда девушка отрицательно закачала головой, упал назад в своё разочарование. — Никто не знает, это лишь наши догадки. Время нам судья. Аарону оставалось лишь тяжело смотреть на своего брата и путаться в своих мыслях. — Эндрю сейчас в, своего рода, Стране Мёртвых. — Продолжила Кейтлин, — Это место очень опасно и хитро. Нет хуже наказания, чем запутаться в самом себе. Его сознание сейчас бродит по извилинам своей души, по связи с суженным, по миру, где находится тот. Только один человек сумеет ему помочь вернуться. Нам остаётся лишь ждать. Ждать.. Сколько? Одна лишь неизвестность, да и только.

***

Эндрю шёл на тепло. Вокруг него был сожженный лес в тумане или в дыму, не важно. Он брëл куда-то, откуда доносилось тепло, да и не то что бы от сильного желания согреться — тело само шагало и не слушалось. Птиц нет, животных и подавно — те либо укрылись от пожара, либо погибли в нём. Либо их тут никогда и не было. Где-то вдалеке пал сгоревший ствол и превратился в пепел, который даже ветер не подхватил, потому что его тут нет. Затем, как по закону карточных домиков, посыпались соседние обугленные деревья. Это было шумно, это было угрожающе. Но он не оглядывался, шёл, шёл, шёл. В глубине закаркал ворон, его тоже проигнорировали. Однако были вещи, которые нельзя было пропустить и сделать вид, что не заметил. — Эндрю, — звала его какая-то женщина. Он её не знал. — Эй-Джей, — тянул другой голос, мужчина. Его он тоже не признал. — Джозеф! — Пытался приструнить старческий голос. — Дрю! — Кричал от ужаса кто-то. Эндрю жмурится и идёт в слепую, потому что невыносимо. Он никого не знал. Он ничего не знал, не понимал. Кто все эти люди, почему они зовут его, но разными именами. Почему-то он остановился, — удивительно, что не споткнулся, — и хотел уже было открыть глаза, как их накрыли чужие ладони. Эндрю замер. Он бы испугался, если бы не лёд в груди. А руки были теплыми. Миг и, — он понял, — он стоит рядом с тем удивительным источником тепла. Эндрю хотел отстраниться и посмотреть, но ладони не позволили. — Подожди, подожди. — Просил его голос. Он был добрым, ласковым. Таким тоном обращаются к далеко не каждому. — Я открою тебе глаза, если ты мне пообещаешь, что будешь смотреть только на меня. Хорошо? Эндрю оставалось только согласиться. Когда он открыл глаза, тот тут же закрыл их. Было ярко и непривычно. А еще рядом с ним был Он. Его голубые глаза, которые остались всё теми же. Его короткие волосы, которые потемнели. Его веснушки, которые побледнели. Его маленькая улыбка, которая осталось всё той же. Это был Нил, которого он почти забыл и помнил всегда. Эндрю смотрел и смотрел, смотрел голодно и потерянно. Даже мысли не было оглядываться, пока кто-то снова не закричал. Его голова рефлекторно повернулась, но Нил уже остановил его, крепко и аккуратно держа его лицо в ладонях. — На меня, Эндрю, — почти шепчет ему Нил. — Что это? — Не мог не спросить он. — Прошлое. — Хмуро ответил ему тот, — Другие жизни. Страхи нашего "я" прошлых жизней. Крики замолкли, а место стало преображаться: дым рассеялся и солнце коснулось их лучами. Эндрю смотрел в ледяной голубой и пытался представить, что его сердце сейчас такого же цвета. Руки на его щеках и шее грели кожу, а хотелось, чтобы его всего. Чтобы они спасли его душу и сердце. Откуда столько желаний? — Ты почти не изменился, — сказал Нил, не отстраняясь. Его глаза излучали радость и тоску. — Не могу сказать о тебе того же. — Покачал головой Эндрю, хватая Нила за запястья, из-за чего тот подумал, что их нужно убрать. Радость почти исчезла с его лица. — Многое произошло, — качал он головой. — Когда ты вернешься? Нил окончательно отстранился и стал казаться меньше, чем он есть обычно. Теперь вокруг него витала неуверенность и стыд. Ему стало стыдно, что исчез так надолго, что не предупредил, что боялся сказать это вслух. — Я, — начал он, но проглотил слова. Сделал вдох, сделал выдох: — Собрался вас искать. Но что-то пошло не так. Я не знаю, вы просто исчезли. Эндрю понял по тому, как тот нервно теребил пальцы, загибал их и сжимал в кулаки. Он вздохнул и покачал головой, шепотом попросив: — Не ври. Нил замолк и поник с головой. Что-то внутри него боролось и правда не могла вырваться наружу. Эндрю сделал шаг к нему, призывая поднять взгляд, чего не сделали. — Я боюсь, что сильно изменился. Что я уже не тот. Что я не нужен вам такой.. такой. Эндрю осмотрел его ещё раз: да, Нил вытянулся; да его волосы стали жёстче из-за условий; да, его взгляд заострился и целился прямо в сердце — но не Эндрю этого бояться, с его то глыбой льда в груди. Но это всё ещё тот мальчишка, которого он помнил. — Ты всё ещё Нил, а я всё ещё ледышка, — на прозвище Нил улыбнулся уголком губ. — Вернись домой. Ты нам нужен. Мне. Нил долго молчал, смотрел ему в глаза, а Эндрю отвечал тем же. Он не отвел взгляд, когда рука Нила легла на грудь, на сердце. Он смотрел, как хмурился его лоб и взгляд из озадаченности в сожаление. В его взгляде читалось: «Это моя вина», но Эндрю не понимал, почему. — Я помогу тебе, но для этого мне нужно твое разрешение. Эндрю дёрнул бровью на это заявление. — Только если ты вернешься. Кивок, а потом неожиданные горячие губы прикоснулись к его и Эндрю очнулся. Когда он сел, его пальцы касались губ, ловя призрачный след огня и обещания.