或許全部 - ВОЗМОЖНО ВСЕ

      Сбежал.       Просто так взял — и сбежал, оставив второпях — судя по почерку — начерченную записку.       Сичэнь в это не мог поверить добрые пол-сяоши, все ждал, что дверь цзинши сейчас откроется и брат войдет, а записка из руки испарится. Увы, не дождался.       Он представлял себе, почему Ванцзи на это пошел. Да что там «представлял» — знал, твердо знал. Он сам выбрал скрыть от брата часть переписки с юньмэнскими партизанами, и то письмо, где говорилось о попавших в засаду Цзян Ваньине и Вэй Усяне он, как ему казалось, своевременно уничтожил. Значит, или несвоевременно, или у Лань Чжаня были свои способы узнавать информацию. Переписка с кем-то... Да! Скорее всего — с Не Хуайсаном. Странно, ему казалось, эти двое не ладят еще со времен обучения.       Никаких следов переписки в цзинши он не нашел, да и не мог бы найти, зная педантичность и скрытность брата. Отследить его по клановому пропуску тоже не вышло: пропуск Сичэнь отыскал в небольшом дупле на склоне горы у лестницы, ведущей в Облачные Глубины.       Брат решил идти своим путем. Все, что оставалось Сичэню — отпустить его, не уподобляясь дяде вконец. Он и так уже натворил... чересчур много.       

***

      Лань Ванцзи не ожидал увидеть этого юношу таким...       Разбитым.       Сломленным.       Потерявшим что-то, что больше сердца и дороже души.       Он не ожидал, что три коротких слова взрежут и его самого, как меч, от подвздошья до горла, выпотрошив в одно мгновение.       — Что?..       — Они. Его. Убили.       — Нет...       — Я видел своими глазами! — вырвалось хриплым рыданием. — Сожгли его Золотое ядро и проткнули мечом! Я видел, как он умер! Из-за меня... За меня...       Цзян Ваньинь осел на пол, словно все кости в нем рассыпались, опустил голову, упираясь руками в грязный пол.       — Он сказал... сказал, что уведет их от меня, отвлечет... И отвлек! А эти твари... забрали тело... Знаешь, что сказал Вэнь Чао? Что он еще не наигрался! Я не знаю... что они сделали с телом... не представляю...       — Стой! Повтори!       — Что тебе не понятно?! — юноша вскинул залитое слезами лицо, и Ванцзи опустился на колени напротив, ухватился за его плечи, встряхивая.       — Что сказал этот подонок Чао?       — Что еще не наигра...       — Он жив. Вэй Ин жив. Ранен, но...       В глазах напротив лиловым пламенем зажглась надежда. И погасла:       — Я не чувствую его. Здесь, — он коснулся ладонью груди, — была нить нашей связи. Ее больше нет.       — Это ничего не значит, Ваньинь! Темницы... Они могут быть защищены от такого. Он в плену, и мы должны его освободить.       — Ты так уверен...       — Я верю в него, почему же не веришь ты?       — Я тоже верю в А-Сяня, — в дверях хижины замерла хрупкая, но источающая силу и уверенность фигурка. — Он сильный. И если он обещал вернуться — значит, сдержит обещание.       — Дева Цзян, — Ванцзи поднялся и поклонился, чувствуя себя немного неловко за свой неподобающий внешний вид: ему пришлось сменить клановое ханьфу на практичное темно-серое одеяние бродячего заклинателя, снять и спрятать лобную ленту, и даже оружие — Бичэнь и Ванцзи — покоилось в цянькуне, а на поясе висел обычный, ничем не примечательный меч.       — Молодой господин Лань, я рада приветствовать вас в убежище.       — Я пришел сразу, как только получил весть.       — Вы принесли нам надежду, благодарю вас. И прошу разделить с нами скромную трапезу.       — Почту за честь, дева Цзян.       — А-Чэн?       Юноша резко вытер лицо рукавом, так же резко вскочил, мотнул головой, откидывая выбившуюся из неряшливого пучка прядь, упавшую на лоб.       — Ты сказал, я поверю тебе. Мы найдем А-Сяня.       — Для этого нам придется выиграть войну, ты понимаешь это, молодой глава Цзян?       — Как никто другой, — на угловатом юношеском лице зажглась злая, хищная усмешка. — Как никто другой.       

***

      — Глава Не, Хуайсан.       Узнать в этом молодом статном мужчине сына Цзинь Гуаншаня было сложно. Не Минцзюэ помнил его заносчивым юнцом, что привык смотреть на всех ноздрями. Этот же... В неброской одежде, с простым пучком без гуаня, с одной только шпилькой, без метки меж сурово нахмуренных бровей. Только меч в дорогих ножнах и выдает, но и он спрятан под теплой накидкой. И ему поклонился, как младший старшему, а вот с диди обменялся коротким пожатием запястий, без поклона. Как равные? Занятно!       — Наследник Цзинь. Удивлен вашим приглашением.       Минцзюэ в самом деле был немало удивлен, получив письмо с приглашением встретиться от Цзинь Цзысюаня. Тем более — принесенное братом. Выбрать место и время встречи предлагалось ему, как и взять с собой то количество адептов, которое глава Не сочтет нужным. Что ж, он выбрал. Повод для встречи — ночная охота на границе двух орденов, кто заподозрит? Адепты сейчас и охотились, тварей в горах расплодилось немерено. Они же расположились на крохотном постоялом дворе, и на столе перед ними лежал талисман с активированным заклятьем, что не даст ни подслушать, ни прочитать по губам.       — Понимаю, глава Не. Позвольте говорить прямо. Мой отец не торопится поднимать знамена против Цишань Вэнь. Считает, бунтовщики не продержатся, тем более уже два Великих ордена пострадали и сломлены. Думает, что бездействие обеспечит ему поблажки со стороны Вэнь Жоханя и сохранность ордена. Но я считаю иначе. Цишань Вэнь не остановится, Вэнь Жохань жаждет не только титула Верховного заклинателя, но и полной власти над всеми землями Поднебесной. Стоит об этом узнать Императору, и от власти орденов не останется камня на камне, а в провинциях снова будут править наместники. И заклинатели снова будут низведены до уровня бродячих одиночек, лишившись права собираться в ордены и образовывать кланы. Не выиграет никто. Эти земли будут опустошены войной. Великие кланы должны разобраться с проблемой самостоятельно. Это значит, что Цишань Вэнь должен быть повержен. Я готов оказать помощь союзу Трех. Пусть не от имени клана Цзинь и ордена Ланьлин Цзинь, а лишь от своего имени.       Договорив, он нервно отпил остывший чай, сжимая пиалу в ладонях, вскинул голову, глядя на Минцзюэ прямо и твердо.       — Сколько у вас есть людей?       — Те, в ком я уверен: триста заклинателей и полторы тысячи ополченцев, в том числе две сотни всадников.       — Этого...       — Мало, понимаю. Мои люди продолжают вербовку. К весне численность утроится, уверен.       — Нужны лагеря и базы, укрепленные и готовые к бою.       Хуайсан прятался за веером, сидя сбоку, слушал, как они обсуждают расположение будущих лагерей, потом хмыкнул, со щелчком захлопнул веер и ткнул пальцем в карту.       — Здесь вообще нельзя располагать лагерь, обоз попросту не пройдет, как вы собираетесь кормить людей?       — Твои рекомендации, сяо-Сан?       — Здесь. И здесь. Удобное с точки зрения обеспечения место, это я помню, здесь можно устроить постоянную базу, есть естественная скальная стена, обойти ее возможно только по воздуху. Вот здесь был когда-то наблюдательный пост, можно отстроить заново. Здесь достаточно много укрытий в естественных пещерах, если очистить их от духов и что там еще могло скопиться. Итого — пять точек для первоначального удара на Цзыньян, Унань и Вэйчжоу. Если Лань и Цзян охватят направления на Цаньцин, Учжан, Файнань и Гуйчжан, и смогут их удержать, получится выстроить фронт и начать движение на Цишань. Но пока Юньмэн и Юньпин под контролем Вэнь, говорить об этом рано.       — Я не получил пока донесений о готовности Лань вступить в военные действия. У Сичэня за спиной кучка надутых старикашек, которые постоянно вытягивают ему жилы.       Хуайсан промолчал, снова спрятался за веером.       У них с диди был тяжелый разговор на эту тему дома. А-Сан вообще почему-то очень плохо относился к ордену праведников в белых одеждах. Неужели это из-за того, что Минцзюэ три года подряд отправлял его в Облачные Глубины? Но он ведь хотел как лучше! А вышло... Ничего не вышло, брат саботировал обучение как мог. Сейчас-то Минцзюэ понимал, что ничего он не саботировал, учился как проклятый, только очень осторожно и аккуратно, прикрываясь веерами этими своими и сборниками порнографии. Маленький злой гений. Что братец именно злой, сомнений уже не было. И память у него отменная. И книжечка для записи чужих грехов имеется. Минцзюэ так смеялся сперва, когда ее увидел. Хуайсан сам дал, ткнул в руки и очень спокойно сказал: «Читай с самого начала, дагэ». Он и сел... читать. С самого начала. С первых кривых и косых столбцов с едва читаемыми иероглифами. С первого «мамы нет», «папа забыл про обещание покатать верхом», «братик накричал».       Отвлекся, потому и Цзинь Цзысюань так странно смотрел, пришлось извиниться.       — Гусу Лань считают себя самыми потерпевшими, хотя потеряли всего пятьдесят человек и несколько зданий из всего комплекса? — внезапно прозвучал вопрос.       — Что?       Минцзюэ не был в Гусу и в Юньшэне после нападения Вэнь. Он просто выслушал стенания Лань Сичэня о потерях на том малом совете, который был в Пристани Лотоса. Да и никто, наверное, из всех глав орденов не был, Юньшэн не принимал ни гостей, ни учеников после.       — Ванцзи был так любезен, что описал их потери. Сгорела библиотека и почти все ланьши и яши.       — Пристань Лотоса потеряла более двухсот бойцов и столько же ополченцев. Юньмэн сожжен дотла. Сама резиденция, конечно, почти не пострадала, как говорит Ваньинь, но вэньские псы осквернили кровью каждый уголок, а трупы висели даже на деревьях в саду, пока не убрался Вэнь Чао, — добавил Хуайсан. И спросил, глядя в стол, на смятый в кулаке веер: — Так чьи же потери больше, дагэ? Цзянсу — большая и богатая провинция, под рукой Гусу Лань более двадцати малых кланов и семь орденов. Пусть сам Гусу Лань может выставить не так уж много бойцов, но разве его вассальные кланы не поддержат? Или всем им так хочется стать кормом для веньских псов? Не верю!       — Цзян Фэнмянь на совете тоже говорил только за себя, — слабо и неубедительно возразил Минцзюэ.       — Сейчас ты знаешь правдивую информацию. Но только от одного союзника. Почему ты готов убить любого за ложь, но закрываешь глаза на увертки и недомолвки этих... Лань?       — Под белыми одеждами таится много чего неприглядного, — резюмировал молодой Цзинь.       — Мне нужно поразмыслить над всем этим, — Минцзюэ резко поднялся, придерживая Бася, коротко кивнул и вылетел из зала, даже не накинув плащ.       Нужно порубить кого-нибудь в кровавую кашу. Успокоить разум любимым делом, схваткой, в которой нет времени на обдумывание.       А потом вернуться и слегка наподдать диди. Так, пару любящих шлепков. Чтоб выкладывал сразу всю информацию, а не берег его «нежные чувства».