或許全部 - ВОЗМОЖНО ВСЕ

      Вэй Ин писал. Медленно и аккуратно вырисовывал каждый символ на шелковом талисмане, словно впечатывая киноварь в ткань, пропитанную особыми настоями. Шелковый отрез был невелик, разделить его на пятьдесят одинаковых частей, да еще и таких, на которых можно уместить все нужные символы, вышло с трудом. Он взял самую тонкую кисть, что оказалась в его запасе. Дева Юли Сун растерла ему киноварь с таким тщанием, что кисть писала шелком по шелку. Сидящий рядом с ним Лань Ванцзи держал горящий огненный талисман, следя, чтобы свет падал как можно ровнее. Мокрый и совершенно несчастный после «разговора», случившегося в заглушающем поле, Цзян Чэн сидел поодаль, демонстративно отвернувшись.       Вэй Ин писал. Сорок один талисман «тени». Маленький дополнительный шанс на то, что выберутся все.       Четыре огненных талисмана — способ отвлечь Черепаху-Губительницу и, возможно, ее ранить. Если у нее есть хоть одно слабое место.       Пять «обережных кругов» — доведенный им до ума за эти три дня сложнейший конструкт, который, будучи активированным совместной духовной силой нескольких человек, позволяет им оставаться незамеченными и неслышимыми три сяоши. На большее рассчитывать не приходилось, но трех сяоши должно хватить пяти группам адептов, чтобы разойтись в пять сторон света. Сперва — добраться всем вместе до крупных орденов, поведать, что происходит в лагере. Все наследники были здесь, если они все выберутся, немал шанс на то, что рядовых адептов держать никто не станет, и они вернутся домой.       В душе до сих пор бушевала буря: его шиди отказывался выбираться из проклятой пещеры и отправляться домой. Как это можно было назвать, кроме крайней дурости? Убожество! Крайнее убожество, — сказал бы Лань Чжань, и был бы прав. Вэй Ин не хотел больше разговаривать — он хотел перегнуть поганца через колено и всыпать так, чтоб на полыхающем заду вода закипела. Связать его и доверить кому-нибудь, тем же Цзысюаню и Хуайсану. Но эти двое плавают чуть лучше мечей. Хах, мечи, направляемые волей заклинателя, плавают лучше!              Талисманы были дорисованы, розданы каждому, кто отправлялся в озеро.       — Шиди, ты ведешь их. Будь внимательнее, прошу. В твоих руках — сорок душ.       Цзян Чэн посмотрел сумрачно, губы были сжаты так, что побелели.       — Когда выберетесь, попробуйте разобрать завал наверху. Если получится — хорошо, если нет... Что ж, мы протянем недели две, — это была ложь, без воды они не протянули бы и недели, а вода в пещере — только в озере. Можно было попробовать добыть то, что оседает на стенах, но не факт, что получилось бы. Эти слова — они для остальных, потому что Вэй Ин, Цзян Чэн и Лань Ванцзи знали правду.       Цзян Чэн молча уходил в озеро, за ним тянулась вереница из двадцати пар. Стараясь войти в воду как можно тише, они даже не вздыхали громко от ощущения ледяной воды. Вэй Ин понадеялся, что все обойдется, но, видно, даже помыслил он об удаче зря: стоило половине отряда скрыться под водой, чудовище, больше походившее на остров посреди озера, пришло в движение.       — Бегите! — в голос заорал юноша, выхватывая из рукава стопку простых огненных талисманов, на которых было дописано всего по паре черт. Подкинув всю стопку вверх, он сложил ручную печать и замер на берегу, напряженно глядя туда, где вспучивался водяной горб. Наконец, исполинская голова вырвалась из воды, и он послал в нее, прямо в глаза, первую партию талисманов, взрывающихся прямо в воздухе яркими искрящимися вспышками, словно орденские сигнальные огни, только без рисунка. Разъяренный зверь запрокинул шею, спасаясь от огня, уже не обращая внимания на то, что кто-то там плывет в его владениях. Цзян Чэн говорил — отверстие истока достаточно велико, чтобы прошло шесть человек за раз. Они уже должны были покинуть пещеру и выбираться. На пути из озера в реку есть два воздушных пузыря, где можно передохнуть. Весь путь занимает не более кэ, если прилежно двигать руками и ногами. Только бы выбрались все!       Еще одна партия талисманов понеслась в уродливый глаз. Можно было отступать — наверняка уже все выплыли из пещеры.       Вэй Ин юркнул за скальный клык, прижимаясь к нему спиной и пережидая вспышку боли в плече. За три дня рана немного затянулась, но резкие движения заставили ее снова открыться. Пещеру сотряс свирепый рык: тварь учуяла кровь. Ее шея, казалось, способна вытянуться до самого свода, а он находился на высоте не меньше чем в девять чжанов! Это позволяло Черепахе извиваться, огибая колонны и куски скал, которые она не могла разбить с одного удара, не выбираясь из озера. Впрочем, вряд ли она могла бы: за прошедшие столетия над ее панцирем, нижней частью плотно лежащим на дне, наросла гигантская колонна, накрепко прижав Черепаху в одном положении. Но для человека, попавшего в ее пещеру, это совсем не означало свободу действий. Проход в эту пещеру был достаточно широк, чтобы тварь дотянулась до него и втиснула голову, почти добираясь до противоположной стороны пещеры. Спастись можно было лишь в самом преддверии и боковых ответвлениях, куда голова бы не дотянулась никак. Там, в боковом проходе, сейчас как раз и расположился Лань Ванцзи, ожидая возвращения Вэй Ина.       Однако, именно с возвращением у юноши дело не задалось. Тварь металась, загораживая ему проход, беспрестанно щелкая демоническим клювом, в котором по краю торчали острейшие бурые клыки длиной в полторы руки. Огненные талисманы у Вэй Ина кончились, и он, обмакнув палец в кровь, стекающую по плечу, наскоро начертал простейший круг стихий на ладони, поместив в центр огонь. Дождавшись, когда кровь схватится, он ударил ладонью по камню, вызвав вспышку в чжан высотой, и под ее прикрытием пролетел вдоль стены, как можно ближе к проходу. В этот момент его глаза выхватили из мрака человеческий силуэт. Не потребовалось даже одного мяо, чтобы узнать его.       — А-Чэн! Беги!       Теперь ему пришлось броситься в другую сторону, громко вопя и колотя ладонью по стене, отвлекая обезумевшую тварь. Когда-то, стоило ему поговорить с госпожой Юй о своих намерениях, его начали обучать «Танцу по лепесткам мэйхуа и струнам ветра». Сейчас ему очень пригодилось это умение, благо, в воздухе носилось целое облако пыли и камешков от скальных стен, которые Черепаха крушила мордой. Отследив, как юркнула в укрытие фигура человека, Вэй Ин рванул туда же, разминувшись со страшенной пастью на толщину волоска.       Не успевая погасить инерцию прыжка, он с силой врезался в стену и упал на колени. Изо рта хлынула кровь, яснее ясного показывая, что он весьма сильно истощил свое тело и нарушил циркуляцию ци, использовав ладонь, как талисман.       — Вэй Ин!       — А-Ин! — голоса слились в один, отдалились, превращаясь в гул.       Как же ему было худо... Даже не хватало сил на укоризненный взгляд, который все равно бы не пронял мелкую ревнивую пакость по имени Цзян Чэн.       

***

      — Вей Ин просил тебя не возвращаться.       Просил, да. И чем он думал, плывя назад, самому непонятно. Если честно, ничем не думал. Вернее, он все мысли на эту тему передумал уже давно, еще за те три дня, что ждали, пока Черепаха уснет. И встретить лицом к лицу взбешенного таким поступком Лань Ванцзи он почти ожидал — ведь по сути, он мешал этому мороженому Лань остаться наедине с дагэ.       — Не тяни к нему свои грабки! — огрызнулся он, укладывая А-Ина себе на колени.       — Его нужно перевязать и напоить, а потом влить немного ци.       — Без тебя знаю!       — Зачем ты вернулся? Он был уверен, что ты уже в безопасности!       — Не лезь в наши дела!       — Вы заткнетесь, или мне лучше сдохнуть, чтоб не слышать вашей склоки? — тихо, но внушительно прозвучал голос Вэй Ина.       Ответное «Прости!» два бойцовых петуха проклекотали вместе.       — Мне нужно поспать. Пожалуйста, не шумите.       Этого хватило, чтобы Цзян Чэн замолчал и замер в неподвижности, оберегая сон своего дагэ. Он немного испытывал муки совести, ведь в самом деле пошел против приказа старшего, но они нивелировались тем, что он воображал себя главным в союзе Тени и господина. Он ведь может приказать — и Вэй Ин не станет злиться!       Оказалось, так это не работает.       Вэй Ин не злился, он просто проснулся спустя пару сяоши, сел, посмотрел мимо и ушел в самую первую пещеру. Ушел за обломками корней баньяна, которые упали вниз, а не повисли на стенах. На дрова он их раскалывал, применяя какую-то незнакомую даже Лань Ванцзи технику, по крайней мере, тот смотрел очень внимательно и такими большими глазами, что поневоле становилось смешно.       Вэй Ин не обращал на них никакого внимания. Наверное, ради собственного спокойствия — на обоих. Ваньинь его очень хорошо понимал, и почему-то с каждым прошедшим кэ чувствовал себя все хуже и хуже. Время, когда ему стало нестерпимо, наступило чересчур быстро — наверное, не прошло и дня. А ведь раньше дагэ никогда на него не сердился так долго! Раньше ему казалось — А-Ин вовсе не умеет сердиться, в его голосе могла быть злость, но в глазах всегда было тепло для него, для остальных шиди Пристани Лотоса. А теперь, оказывается, что не злой рык ранит, а равнодушное молчание и взгляд мимо. Невысказанное «как ты меня разочаровал, диди» в каждом движении.       Гордыня не позволяла подойти и попросить прощения. Да Ваньинь и сам понимал — толку-то от того прощения, если теперь дагэ придется присматривать еще и за ним, а значит — расходовать силы быстрее. Еще очень не хотелось разговаривать с А-Ином при свидетеле. Пусть тот и сидит молча, как камень, но душу взглядом давит, как гора Тяньшань.       Но драгоценный дагэ, кажется, не собирался упрощать ему задачу. Наоборот, распахнул перед его душой врата в Диюй одним предложением, сказанным ровным, негромким голосом:       — Жаль, что никто не пришел нас освободить.       Ваньиня словно насквозь пронизало: он вообще забыл о том, что дагэ просил по возможности осмотреться, подняться к завалу и разобрать его. Он уже мог быть свободен, ну, за компанию с этой мороженой рыбой Лань.       — Прошло два дня, — впервые подал голос Ванцзи.       — Три. Уже три. Значит, не стоит и ждать. Нужно убить тварь и выбираться.       У Ваньиня просто открылся рот и отказался захлопываться.       Ванцзи смотрел на дагэ, как на живое воплощение Нефритового Императора.       — Идеи есть?       Через три вдоха гуев Лань сказал:       — Да.       

***

      Тетиву тех луков, что заклинатели брали с собой на ночные охоты, делали из особого металла. Натянуть его можно было лишь с использованием духовной силы. Когда со всех луков, брошенных в пещере сбежавшими Вэнями, были сняты тетивы, Ванцзи связал их воедино, закрепляя узлы толикой своей ци. Пропустив ее же через получившийся моток, он почувствовал, как послушно подчиняется металл, удлиняясь и истончаясь.       — Техника смертельных струн! — серые глаза напротив возбужденно сверкнули.       — Это секретная техника.       — Я и не утверждал, что знаю ее. Только о ней — читал в хрониках. Тебе она подчиняется?       — Да.       Может, он бы и ответил развернуто, но у стенки сидел и зыркал ревниво юньмэнский волчонок. Впору подумать, что сейчас бросится и загрызет.       — Хорошо. Тогда я постараюсь ранить тварь изнутри и выманить к тебе.       — Вэй Ин.       — Я буду осторожен.       — Дагэ... — еле слышно пробормотал Цзян Ваньинь.       — Сделаешь хоть шаг к озеру — я до конца твоих дней с тобой не заговорю.       Против воли Ванцзи передернулся, столько силы и твердости было в этом негромком голосе. Ох, он бы никогда не пошел против воли, высказанной так.       — Дагэ!       — Пора, Ванцзи.       — М-м-м.       

***

      Тварь спала на дне, почти втянув в панцирь голову и лапы. Ее размер был столь чудовищен, что в отверстие, оставшееся между головой и краем панциря свободно мог пройти человек, а под сводом оставалось немало воздуха, напоенного смрадом гниющей плоти. Именно под панцирь Черепаха-Губительница стаскивала тела своих жертв, не проглоченные сразу. Останки этих тел, разлагаясь, покрыли панцирь изнутри слоем «ила» высотой не менее чем до пояса Вэй Ину. И по этому илу пришлось плыть, почти идти, то и дело ощущая какие-то твердые части. Он не собирался ощупывать, что там такое. У него в руках было тавро и связанные по пять штук стрелы — все, какие удалось найти. Он намеревался воткнуть все это добро в самую нежную и тонкую часть кожи — у основания шеи. Наверняка это разбудит тварь и заставит ее выбраться из панциря.       Ему же придется исхитриться и выехать на ее шее, иначе никак.       И все бы прошло отлично, не зацепись он ногой за какую-то штуку. Возникло такое впечатление, что в его ногу вцепились десятки стальных лапок, не выпуская. Он наклонился и нашарил всего лишь ржавый меч, но от одного прикосновения к нему тело словно сковало льдом, а уши наполнились криками. Темная ци, пропитавшая меч, осела в даньтяне, словно налет сажи после пожара, пальцы мгновенно свело, и отдернуть руку просто так не вышло. Но хуже всего было то, что внутренности панциря залил тусклый оранжевый свет, и, повернувшись, Вэй Ин увидел прямо напротив себя гигантский глаз. Следующее движение, которое он сделал, было осознанным лишь наполовину. Он вырвал меч из многосотлетних наслоений человеческих останков и вонзил его — зазубренный, ржавый, несомненно, тупой — в этот оранжевый глаз одной рукой, а второй прижал к нему же тавро.       Рык, который наполнил панцирь, заставил его цицяо кровоточить, обе руки едва не вынесло из суставов, когда тварь рванула прочь из панциря, ударило о край с отчетливым внутренним хрустом. Спустя мгновение им замотали, словно сигнальным флажком, отчего меч вырвался из раны, и Вэй Ин покорно полетел с ним в воду, но не долетел. Тварь поймала его поперек живота, вырвав крик боли, подкинула и проглотила.       

***

      Тонкие струны врезались в ладони, в пальцы до костей. Казалось, еще немного — и он лишится рук, но Ванцзи стоял, держал, тянул изо всех сил, прорезая проклятую кожу глубже и глубже. Уже пять часов он держал тварь, которая проглотила Вэй Ина, не позволяя ни малейшей слабины. Он должен убить и добраться до внутренностей. Может быть, Вэй Ин еще жив. Он должен быть жив! Иначе солнечный свет погаснет сразу для троих: его шиди, шицзе и Ванцзи, который даже не друг, просто временный союзник. Но какая разница, кем ему называться? Просто в Вэй Усяне, в Вэй Ине — весь его свет.       Сейчас он отлично понял, почему Суйбянь.       «Пожалуйста. Пожалуйста, держись».       Со спины к нему прижалось угловатое юношеское тело, на запястья легли цепкие горячие пальцы, вливая свою ци — грозовую, взрывающуюся искрами в меридианах. Вэй Ин задаст трепку своему шиди, если узнает...       — Не говори... ему... потом, ладно?       Было бы только кому... Держать стало легче, и струна затянулась сильнее, прорезала быстрее, и было плевать на дождем льющуюся сверху кровь — стылую и багрово-бурую.       — Вместе со мной — отступай на два шага. Готов?       — Готов!       — Пошел!       Последний рывок отделил голову чудовищной Сюань-У от шеи. Обрубок еще извивался, заливая все вокруг потоками крови, и они оба, оскальзываясь на ней, бросились вперед, гадая, как далеко в нутро твари придется влезть, чтобы достать Вэй Ина.       Не пришлось — он обнаружился как раз под разрезом. В глотку Черепахи был воткнут какой-то древний меч, а на нем, держась за рукоять, замер и сам Вэй Ин.       Разжимать ему пальцы пришлось силой, и они казались обмороженными. У него были сломаны по два ребра с каждой стороны, глубоко вспорот чудовищными клыками живот, хотя и только мышечный каркас, а не внутренние органы, и в беспамятстве он наглотался крови искаженного Зверя. Прямо сейчас нужна была помощь, но у них не было ничего, кроме последних глотков воды в бамбуковой фляжке. В себя Вэй Ин не приходил. Через пару сяоши начался жар, против которого даже в оставленных девой Ло цянькунях не было ничего.       — Раздень его, — Ванцзи, внимательно осмотревший раны, еще раз посыпал их перетертыми в труху травами, слегка сбрызнул водой — ее оставалось совсем чуть-чуть.       Цзян Ванинь не пошевелился. Как же Ванцзи не любил людей, которым все нужно объяснять, прежде чем они сделают то, что требуется!       — У него жар. Нужно согреть, чтоб зараза вышла с потом. Греть нам нечем, кроме нас самих.       — Но раздевать-то при этом зачем?! — взвыл мальчишка.       — Так проще и быстрее.       Он сам уже снял чаошен, чан и шень, разложил их на сухих листьях, которые сгребли в подобие лежанки еще в первые дни в пещере. Подумал и стянул верхнюю часть белья, оставаясь обнаженным по пояс. Вэй Ина они не раздевали, только распахивали ханьфу, но сейчас с него сняли все, кроме штанов. Лань Ванцзи слышал его сиплое дыхание, его тихие стоны. Если бы Вэй Ин был в сознании, он бы сдержался. Он не повторял бы лопающимися губами имена, не вскрикивал бы так, словно кто-то или что-то во сне преследовало его.       — Собаки... — услышал Ванцзи очень тихое. — Когда он был маленьким, его сильно искусали собаки. Он боялся их до истерики.       — Сейчас?       — А сейчас уже не боится... Только вот так, во сне. Изредка.       — Ложись к стене. Обними его.       Сам он лег с обратной стороны и вопреки своим же словам долго не решался прильнуть теснее. Но... Бывают ведь дни, когда и солнце нужно согревать, и ветру дарить прохладу. Кому, как не им? Он придвинулся ближе, крепко обнимая, прижав руку к руке Цзян Чэна.       Они справятся. Их солнце не погаснет.