或許全部 - ВОЗМОЖНО ВСЕ

      Лето в Ляньхуа-У жаркое, но с озера всегда веет прохладой, кроме дней самой вершины лета, когда даже вода — почти горяча на поверхности, и только нырнув поглубже, можно остудиться.       Лето — пора игр и развлечений для тех, кто помладше. Но не для наследника и его Тени, уже нет, детство закончилось еще там, перед вратами Юньшэна. Об отдыхе можно было молить, но лучше не надо — суровая госпожа Юй за умоляющий взгляд безжалостно добавляла еще по пять подходов к гирям, по три круга вдоль всех полигонов — не меньше десяти ли, если так посчитать. Потому глаз не поднимали оба, стараясь сдерживать дыхание, смаргивать заливающий глаза пот, стоять, стоять с треклятыми гирями на вытянутых руках.       — Ваньинь.       — Да, мама...       — Завтра я отбываю в Мэйшань с А-Ли, а глава клана улетает на Совет. Ты останешься за старшего. Задания, работы, нагрузку ученикам и старшим адептам распределишь сам. Вэй Усянь!       — Да, моя госпожа.       — Занятия с адептами все на тебе. Вернусь — проверю. Ты все понял?       — Да, моя госпожа.       — Два круга бегом!       С затаенной радостью отбросив гири, помчались — ну, почти, — вдоль полигона. И только через ли, слегка замедлившись, обменялись взглядами. Нет, это не будет отдыхом. Оба уже знали: в конце будут молить о скорейшем возвращении хозяев Пристани. Но для Цзян Чена это тренировка его навыков и знаний, как наследника. А для Вэй Ина — проверка его готовности во всем поддерживать будущего главу. В Диюй бы такие тренировки, да только оба прекрасно понимали, что так нужно.       Никто не спорит, и глава Цзян Фэнмянь, и госпожа Юй еще молоды, оба — сильны, как заклинатели, оба продолжают совершенствоваться, так что и молодость, и жизненный срок их продлится еще много-много лет. Вот только по вечерам А-Чен пересказывал разговоры с отцом, а тот потихоньку мрачнел с каждым новым донесением с границ, с каждым новым письмом от шпионов в других орденах и других глав.       — Если Цишань Вэнь не остановится, а это вряд ли, пока жив Верховный заклинатель, будет война. То ли они на нас попрут, то ли мы против них все-таки встанем.       — Без объединения с другими великими кланами? — Вэй Ин знал, что выражение лица у него сейчас — зеркальное отражение скептически-кислой мины на лице шиди.       — Наверное, на совете это и обсудят. Внеочередной и не в Безночном городе, а в Облачных Глубинах. Я видел приглашение — оно вообще от главы Не. К тому же, отец возьмет с собой только двух человек. Это явно не тот совет, который должен быть.       — Жить в эпоху перемен — худшее, что можно было пожелать! — в сердцах сплюнул Вэй Ин, хлопнул своего шиди по плечу: — Догоняй! — и наддал, стараясь завершить упражнение как можно скорее.              Адепты Юньмэн Цзян готовились к соревнованию стрелков так же серьезно, как к любой ночной охоте. Что бы там себе ни думала госпожа Юй, натасканы и натренированы они были — в том числе и ею же — отлично.       Численность отрядов ордена Юньмэн Цзян никогда не опускалась ниже отметки в тысячу человек, хотя большая часть их всегда была рассредоточена по территории владений клана. Летучие отряды заклинателей не просто проживали в определенных городах и деревнях, они патрулировали зоны своей ответственности и раз в месяц менялись, чтобы отдохнуть и побыть с семьями. В самом Ляньхуа-У оставалось не более двухсот старших адептов, около пятидесяти учеников всех возрастов и десяток старших учеников. Последние две категории и являлись головной болью Вэй Ина уже с самого возвращения с обучения в Облачных Глубинах. И пусть ему было только шестнадцать, никто не собирался делать скидку на его юность и неопытность.       Готовились к соревнованиям не только в гарнизоне Ляньхуа-У. По всей территории ордена проходили маленькие стрельбы, где выбирали лучшего на два десятка адептов стрелка, после чего тот летел в резиденцию Юньмэн Цзян и поступал в тренировочный корпус. Раз в неделю состав корпуса пересматривался. Лететь в Безночный Город должны были только лучшие из лучших в каждой группе, не менее чем по пяти человек, а это были и ученики средней ступени, и старшие ученики, и молодые адепты от двадцати до двадцати двух лет. Соревнование все же касалось именно молодежи, а не опытных заклинателей.              Выбрать учеников от тринадцати до пятнадцати лет было поручено именно Вэй Ину, как их шисюну. Таковых в его распоряжении оказалось почти полсотни — и поди-ка управься! Тем более с младшими всегда было намного больше хлопот, он это по себе помнил: там подрались, тут поспорили, эти в самоволку на дальние галереи сбежали, те — через потайной лаз в лес на охоту за фазанами (он сам таким был, и теперь хватался за голову, готовый самым искренним образом просить прощения у госпожи Юй).       Проверить навыки было тоже непросто. Одной стрельбой по воздушным змеям не обойтись, как и по неподвижным мишеням. Вэй Ин уводил младших на отдаленный полигон и гонял, как гулей, чтоб научились не только правильным стойкам, но и стрельбе из любого положения, чтоб отработали прицел, научились учитывать поправки на ветер.       Цзян Чэн появлялся на его полигоне не каждый раз: отец загрузил его не одними лишь текущими делами клана и ордена, но и оставил несколько счетных книг для проверки и подведения баланса. Бедный-бедный шиди! Уголки его глаз были постоянно красны, а на висках и лбу проступали вены, подрагивало нижнее веко на левом глазу. Однажды Вэй Ин к собственному ужасу услышал тихий перезвон его колокольчика!       В эту ночь он спал вместе с Цзян Ченом, наплевав на собственную усталость — большую часть ночи просто обнимал юношу, контролируя его сон и по капле вливая свою ци. Это помогло — с утра шиди носился бодрой шутихой и даже не дернулся при виде очередного письма от отца.       Судя по тому, что минуло уже пять дней, а глава Цзян все еще не вернулся, споры и обсуждения стратегии сдерживания Цишань Вэнь затягивались. Будучи все еще немного категоричным и резким в суждениях, несмотря на воспитание, юношей, Вэй Ин не понимал, что там можно так долго обсуждать. Неужели спокойствие и безопасность людей, преданных ордену, стоит ниже по степени важности, чем что-либо иное? Разве так трудно договориться о взаимопомощи? Впрочем, ему было попросту некогда думать обо всем этом — время, отпущенное для подготовки к соревнованиям, стремительно утекало.       

***

      — Как думаешь, кто на этот раз станет победителем, мы или Лань? — Цзян Чэн развалился на кровати поперек, оставив ноги на полу.       Это был почти уже привычный момент соревнований: два Великих клана попеременно занимали первые места, славясь своими лучниками, пожалуй, наравне с музыкантами и пловцами. Ни Цинхэ Не, ни Ланьлин Цзинь, ни Цишань Вэнь не могли похвастать высоким уровнем своих стрелков. Доходило до смешного: в пятерку лучших входили члены малых орденов, адепты под знаменами Лотоса и Облаков, но не эти три. Не то, чтобы результат был особо престижен, но кому не хочется похвастать-то?       — В этот раз у Лань не будет их Первого Нефрита, — Вэй Ин дописал последний иероглиф и сдвинул все на край, обессиленно опуская голову на сложенные руки. — Только Второй. Как стреляет Лань Чжань, ты и сам видел.       Повисла пауза, и он не сразу сообразил, что в ней что-то не так. Невнимательность можно было объяснить только его крайней усталостью. И все же напряжение, тонко звенящее в воздухе с каждым мяо все сильнее, он почувствовал вовремя.       — А-Чэн, что такое? — приподнял голову, глядя на то, как кулаки юноши комкают одеяло.       — Ты! Почему ты называешь его так?!       — А-Чэн...       — Высокомерный, черствый, как столетняя лепешка, забытая в рукаве! Ледышка, неспособная даже на улыбку! Почему ты постоянно его вспоминаешь? Лань Чжань то, Лань Чжань сё!       — А-Чэн! — Вэй Ин позволил себе повысить голос — слегка, едва заметно, но этого хватило, чтобы шиди примолк. Впрочем, он не обольщался: это только передышка, это время, которое требуется искре, чтобы пробежать от запала до заряда пороха. И если не потушить ее вовремя, последует взрыв — куда там сигнальным огням!       — А-Чэн, — он поднялся, дошел до кровати и увалился рядом, мягко опуская ладонь на сжатый кулак юноши. — Не ревнуй.       Ему не нужно было и поворачиваться, чтобы увидеть багровую краску, мгновенно залившую лицо шиди.       — Никто кроме тебя мне не важен и не будет. А что я думаю иногда о нем... Сравниваю. Рассказать?       — Мх-х...       — Хорошо, слушай. И перестань уже терзать мое одеяло — дырок наделаешь.       — Гр-р-р!       — Какие мы грозные, баюс-баюс.       — Вэй! Ин! — А-Чэн одним рывком оказался сидящим у него на бедрах, сжимая в кулаках отвороты ханьфу. Раскрасневшийся, с потемневшими до грозового цвета неба глазами, готовыми метать молнии, как Цзыдянь. Вэй Ин лежал тихо, покусывал губу, стараясь удержать одновременно и смех, и стон. Такого он не ожидал, и молился про себя, чтоб шиди не сдвинулся с места, а лучше — снова лег, желательно, не глядя на своего дагэ. Иначе... Иначе уже он сгорит от всех тех чувств, что сейчас волнами распространяются в его теле, исходя алыми кругами из Золотого ядра.       — Ну? Я жду! — шиди тряхнул его, такой сердитый.       — А-Чэн... Слезь с меня, или я ничего тебе не расскажу.       «И поскорее... Или не слезай... Милостивая Гуаньинь, вразуми, что я творю?»       — Го-во-ри!       — Мы с ним похожи. Не перебивай, просто послушай. Я не знаю, зачем, но его натаскивают, как цепного пса. Ограничивают, обрубают все возможности к нормальному общению. Но он не будущая Тень, конечно, их готовят не так. Если бы это был не Лань, я решил бы, что из него готовят карателя для отступников, человека, который без малейшего сомнения по одному слову главы клана и ордена пойдет и уничтожит неугодного. Все эти их наказания... Мне просто его жаль. Иногда. Я много свободнее в своем выборе... Я сам выбрал тебя и свой долг. А он — выбирали за него.       — Вот уж нашел, кого жалеть. И ты совсем не цепной пес!       — Нет, — Вэй Ин перехватил его запястья, почувствовав, как разжались кулаки, перевернулся, подминая во всем — в силе, в гибкости, в юношеской угловатости — похожее тело, опустил голову на резко вздымающуюся грудь. — Я сяньли. Большой и страшный котик.       Цзян Чэн фыркнул раз, другой — и захохотал, ероша рассыпавшиеся по ключицам, лезущие в лицо волосы. Напряжение отступало, уходило, как уходит паводок.       — Я устал, А-Чэн. За эти дни — как за год...       — Я знаю, дагэ. Давай, завтра отдохнем? Гуй с ними, с делами, а?       — Ты у меня спрашиваешь, наследник Цзян? — усмехнулся Вэй Ин, осторожно скатываясь на постель и прикрывая лицо локтем.       — Не спрашиваю, ты прав. Приказываю, раз уж я тут главный, пока родителей нет. Отдыхай. А-Ин?       — М-м-м?       — Не называй эту ледышку так больше.       — Все-таки ревнуешь?       Шиди схватил попавшийся под руку подголовный валик и принялся бить его по голове, пыхтя, словно закипающий над костром котелок. Вэй Ин хохотал, слабо отбиваясь, мысленно благодаря всех богов и богинь за то, что удалось — пока — сохранить хладнокровие. Но надолго ли его хватит? Надолго ли между ними сохранится эта чистота, похожая на тепло озерных вод? И что будет, когда... Когда... Что сделает самый дорогой ему человек, когда поймет, что...