Самая темная ночь

      Утро в Больничном Крыле началось до дурного неприятно. Доррит проснулась от того, что ей светило в глаза солнце. Голова неистово болела, и желания покидать сон без сновидений не было. Доррит нахмурила брови и укуталась с головой весьма тонким и недлинным одеялом, пытаясь ухватиться за отголоски сна. Но не смогла.       Доррит не знала, сколько пролежала в попытке вновь уснуть, — время тянулось целую вечность — а сон все не шел обратно. Она распахнула глаза, раздраженно хмурясь, скинула одеяла и огляделась, пытаясь понять, где находится. Вчерашний день вспомнился ей не сразу и какими-то фрагментами. Когда в голове сложился полный пазл, Доррит не была в восторге.       «Страдаешь полной чепухой, какой стыд,» — едкая критика от самой себя ещё больше усилила раздражение.       Доррит просто ненавидела быть в Больничном Крыле. Идеально-белые простыни, маленькие комоды для лекарств возле каждой койки, каменные стены и огромные окна, которые не занавешивали. Это сводило с ума. Левую руку охватывало фантомной болью, а в голове вновь шумело.       Доррит так и не избавилась от своего кошмара с конца третьего курса. Бладжеры ломают руки чертовски больно.       В магическом мире перелом — сущий пустяк. Обычный Эпискеи и кость на месте. Но, к сожалению, Доррит не отделалась так легко. По диагностике у неё было три перелома: лучевой, локтевой и кисти. Бладжер, отправленный кем-то из Пуффендуя, сначала сломал ей запястье, а потом, резко развернувшись, скинул с метлы, врезаясь в локоть. От болевого шока Доррит потеряла сознание, не помня, как упала с высоты двадцати метров.       Заживление было долгим и мучительным: Костерост не особо помогал, поэтому мадам Помфри отправила Доррит в Мунго. После кучи обследований и диагностик, Доррит провели какую-то операцию. Рука полностью зажила через полторы недели после травмы при помощи магии и зелий. Но призрачная боль могла разбудить её даже ночью, вводя в полнейшее бессилие и панику.       — Мисс Флорос, давно вы проснулись?       Доррит вздрогнула от голоса мадам Помфри, приближение которой она не услышала. Колдомедсестра, женщина лет сорока, смотрела на неё строго, как всякий доктор на нерадивого пациента.       Доррит активно закивала, не найдя в себе силы что-то сказать. Легкий испуг отдавался быстрым биением сердца. Пора бы стать внимательнее и смотреть на то, что окружает тебя.       — Болит что-то?       — Голова… — просипела Доррит, пытаясь откашляться. — Что со мной, мадам Помфри?       — Магическое истощение на эмоциональном фоне, — ответила мадам Помфри и поджала недовольно губы. Сколько бы Доррит у неё не оказывалась, все ей визиты были какими-то тревожными и серьезными. И судя по тону колдомедсестры, этот раз не исключение. — Мисс Флорос, это первая неделя учебы, а вы уже с таким диагнозом в Больничном Крыле… Вас что-то тревожит? Прошу, не бойтесь рассказать, это поспособствует вашему выздоровлению.       «И ты будешь рассказывать такие пустяки? Пф, Доррит, ты жалкая.»       — Только учеба, — умолчала о главном Доррит. Если делать вид, что это ничего не значит, то так и будет, правда?       Мадам Помфри покачала головой:       — Мисс Флорос, профессор Макгонагалл сильно обеспокоена вашим состоянием, — сообщила она. — она сообщит о вашем состоянии ро…       — Не надо!       Сердце провалилось куда-то вниз. Доррит вся сжалась, обезумевшими от страха глазами глядя на колдомедсестру. Внутри все неприятно перевернулось, дышать удавалось так тяжело, словно её душили.       «Нет-нет-нет! Только не родителям! Только не родителям! Только не маме.»       — Пожалуйста, я прошу вас! — Доррит вскочила с койки, ступая босыми ногами на холодный пол. Она суетливо металась, не зная что ей сделать. Что вообще было в её силах?       — Мисс Флорос, вернитесь в постель! Мисс Флорос! — мадам Помфри пыталась обратить внимание обеспокоенной студентки на себя, но та не замечала ничего вокруг, прибывая чуть ли не в истерике. — Мисс Флорос, вернитесь в постель немедленно! — строгий голос колдомедсестры заставил Доррит сесть обратно и уставиться в неё умоляющим взглядом.       Доррит часто и тяжело дышала, чувствуя, как глаза жжет от скопившихся слез. Руки белели от сжатия одеяла, а ноги чуть подрагивали. Все это было каким-то ужасным кошмаром.       — Мисс Флорос, ваши родители, как законные представители, должны быть оповещены о вашем состоянии, ведь…       — Вы не понимаете! Моей маме не нужно этого знать! — Доррит всхлипнула, опуская голову, чтоб не было видно её слез. В этот момент ей не было стыдно за свои слабости, только страшно. Очень страшно. — У моей мамы… У мамы слабое здоровье, понимаете? А сейчас. А сейчас, все что происходит сейчас! Это пугает всех, ведь все, что пишут в газетах — это правда! Люди умирают! Мама… понимаете, она… мимо неё это не проходит, хоть она и не читает в последнее время Пророк. Я прошу вас, пожалуйста! Скажите, профессор ещё не отправила письмо, ведь так? Вы сказали «напишет», а не «написала»! Да?! Попросите её, прошу вас! Или дайте мне сходить к ней! Я обещаю, я больше не буду! Я больше не буду так… Так…       На последних своих словах Доррит плакала. Слёзы катились по щекам и падали на больничную ночнушку. Доррит кусала губу, чтоб предотвратить всхлипы, но они все равно вырывались, заставляя задыхаться. Тишина Больничного Крыла разбивалась об тихий, едва сдерживаемый, плач.       — Мисс Флорос, — колдомедсестра оказалась рядом с ней в то же мгновение. Ее теплая рука легла на подрагивающее плечо. — Мисс Флорос, успокойтесь, пожалуйста. Ваше состояние только-только дотянуло до нормы, а вы его вновь понижаете. Выпейте, — мадам Помфри поставила какие-то зелье на тумбу возле койки. — и постарайтесь уснуть. Я поговорю с профессором, она не будет отправлять письмо вашим родителям, обещаю. Не плачьте, жизнь ещё такая длинная, успеете наплакаться.       Мадам Помфри покинула Больничное Крыло, когда Доррит, трясущимися руками, взяла зелье и выпила его, залезая с ногами на кровать и плотнее укутываясь одеялом, легла. Она глянула на неё, чтоб проверить все ли в порядке, но по мерное воздымающейся груди поняла, что студентка уснула.

***

1976 год, июнь

      В гостиной Когтеврана собралось много представителей других факультетов. Играла музыка, на столах стояли напитки и еда, а все вокруг веселились. Один из последних матчей сезона был выигран Когтевраном у Слизерина. Им оставался решающий матч с Гриффиндором, но до него было еще две недели. Пока даже будущий соперник радовался их победе.       — Как тебе вечеринка, малышка Дор?       Рядом с одним из диванов возросла фигура высокой стройной девушки. У неё были морковно-рыжие с челкой волосы, заплетенные в косу. Она была облачена в сине-серебристую длинную футболку с номером «7» и надписью «Лайтвуд».       Это была загонщица Когтеврана с шестого курса, Маркиза Лайтвуд.       — Мне нравится, — Доррит лишь улыбнулась ей, отпив сок из своего стакана. — Поздравляю с победой!       Маркиза просияла, но её улыбка была похожа на усмешку.       — Почему ты сидишь здесь? Такая песня хорошая играет! — подала вновь голос Лайтвуд.       — Я как-то не очень люблю танцевать, — пожала плечами Доррит. — А вот Лу, наоборот.       В толпе и полумраке Доррит разглядела свою подругу в ее красном блестящем платье с легкостью. Она вместе с какой-то девчонкой с Когтеврана отжигала по полной. Доррит улыбнулась. Какая-то легкость чувствовалась на душе, хоть она и не любила вечеринки. И на эту пришла не совсем для веселья.       — Мара, ты знаешь где Раф? — Доррит долго не решалась задать этот вопрос, поддерживая комфортное молчание. — Он позвал меня сюда, но я так и не увидела его здесь…       — Д’Амброзио? Он в библиотеке, доделывает какой-то проект с… забыла, как зовут…– Маркиза сделал вид, что вспоминает имя, но на деле ей вообще было все равно, как звали какую-то девчонку, что совсем не отпечаталась в её памяти. — ну, в общем, с Пуффендуя она… вроде бы. Не помню! Неприметная такая, жуть! Я не уверена, что даже узнаю её при встрече!       Доррит лишь медленно кивнула головой. В груди что-то неприятно сжалось. Это бесконечное чувство беспомощности и злости окутывало с каждым мгновением.       — Но он придет, — добавил Лайтвуд. — Ты же знаешь, у него все по плану.       Маркиза совсем не заметила смятения Доррит или сделала вид, чтоб не огорчать ещё больше. В этот момент она очень завидовала Лайтвуд, ведь ей тоже очень хотелось не помнить имя Пегги Флэшханд, той самой «неприметной, что жуть», но почему-то сумевшей обратить внимание Рафаэля.       Доррит мало, что о ней знала, да и все то, что было известно — сущая ерунда. Она не была ей соперницей, потому что… В ней не было ничего особенного, того, что любил Рафаэль. Пегги училась посредственно, любила только Травологию и Чары — на большее она просто не была способна. Она не была умна и внешностью особо не выделялась. Что с неё взять?       — Идет наш вратарь несчастный, — сообщила Маркиза, вглядываясь в темноту. — И… это его проектная помощница? Не понимаю.       — Прилипала Пегги, — Доррит скривила лицо, откидываясь на спинку дивана. Смотреть, как он пропускает её вперед совершенно не хотелось, ведь она уже увидела.       — Неплохо-неплохо, — Лайтвуд оценила её подкол. — она обычно за ним вьется, если видит, так что ты права.       Доррит нахмурилась и повернулась к блаженно раскинувшейся Маркизе.       — А он?       — Ты же знаешь его «широкую душу», — на последних словах она показала пальцами кавычки. — если дело касается какого-то вопроса по проекту или любимых предметов. Д’Амброзио тот ещё задрот. Идет, кстати.       Доррит приподнялась, садясь нормально и вновь отпила остатки сока из своего стакана. Она быстро глянула на появившуюся знакомую светлую макушку в толпе, спеша отвести взгляд, ведь он тоже заметил её.       Рафаэль был одет в черный обтягивающий бадлон и джинсы. Волосы его были в порядке, не как после игры, в хаосе. Густые светлые брови чуть нахмурились, а потом приподнялись, когда он увидел Доррит.       — Давно ты здесь? Снова привет, — подойдя, спросил он. Голос был спокойный, не выражал ничего: ни всеобщего веселья, ни любой другой эмоции.       — Недолго, — сухо бросила Доррит, делая вид, что очень увлечена чем угодно, но не им. Она лишь бросила недовольный взгляд за его спину, но Рафаэль это расценил совершенно не так.       — Я заканчивал проект с Пегги и решил позвать её на вечеринку, — лишь сказал он, видимо думая, что она не поняла, почему он пришел с Флэшханд.       — Здорово, — бесцветно бросила она. — Пойду поговорю с Лу, — она повернулась к Маркизе, на что та кивнула.       — Захвати мне кружку сливочного пива! — кинула вдогонку Лайтвуд.       Д’Амброзио проводил ее непонимающим взглядом и повернулся к своей спутнице, что-то говоря, на что она активно кивала.       Пегги была невысокого роста, она достигала Рафаэлю примерно чуть ниже сгиба локтя. У неё были средней длины волосы, обесцвеченные до какого-то желтого оттенка, отросшие корни были мышиного цвета. Глаза какого-то непонятного цвета: то ли болотные, то ли карие. Оттенок слишком тусклый. Лицо казалось неестественно пухлым при её худобе, а губы узкими и большими, будто их надули, как жвачку.       Вместе они совершенно не смотрелись. Она выглядела какой-то нелепой на фоне подтянутого Рафаэля, но тот все равно о чем-то ей говорил и улыбался.       Доррит это крайне раздражало. Пошел он, пошло оно всё. Со злости она выпила пару стаканов огневиски, чудом притащенного на вечеринку, и, позабыв о Маркизе, взяла под руку уже «готовую» Лу, направляясь в свою гостиную.       — Ну, чего сказал тебе твой Рафа.эль? — Доррит не сразу разобрала слова подруги.       — Ничего, — она зло выдохнула, помогая дальше идти Лу. — Козел он. Весь вечер простоял со своей прилипалой Пегги. Подошел только поздороваться и всё. Пару раз посмотрел… Зачем только звал, придурок.       — Правильно! — пьяно воскликнула Лу, из-за чего Доррит пришлось зажать ей рот, чтоб их не поймали. Они уже почти дошли до гостиной.       — Тихо ты, — шикнула она.       — Пошел этот Д’Амброзио! — чуть тише добавила Лу. — Он ещё сам на коленях приползет к тебе!       Доррит закатила глаза и разбудила Полную Даму, говоря пароль и слушая недовольства портрета.       Она знала, что на утро пожалеет об этой вечеринке. О том, что сама не подошла, что обиделась без причин и что выпила лишнего. Так было всегда.

***

      — Она точно спит? Вдруг ей плохо!       — Точно. Она дышит нормально, не переживай, Лу.       — Да как не переживать?! Ты слышал, что вообще случилось на Рунах? Даже профессор Мун не смог остановить кровь!       — Лу, не кричи, если Помфри придет сейчас сюда, то мы вылетим, как пробка из бутылки. Видишь, Доррит спит, значит, нужно зайти попозже. Ей нужен отдых.       — С Диксон поспишь, — Доррит резко распахнула глаза, смотря на Лу и Сириуса, стоящих над ней.       Она проснулась в тот же момент, как дверь в Крыло отворилась. Бесшумность — не то, что под силу Лу. Где Диксон — там и веселье с суматохой. За шесть лет Доррит это уже знала хорошо. И, может быть, Лу не смогла бы её разбудить, если бы зашла следом за Сириусом, но оно влетела вперед и нарушила тишину Больничного Крыла.       — Доррит! — Лу тут же опомнилась, чуть ли не кидаясь на подругу, но благо её удержал на месте Сириус.       — Лу, тише, — шикнул Блэк. — тут все отлично слышно.       — Да-да, извини, — она понимающе закивала головой, но все равно уселась на койку, чуть ли не нависая над Доррит. — Что произошло? Я, когда услышала, чуть с ума не сошла!       — Полегче, Лу, — Доррит улыбнулась и выставила ладони в капитулирующем жесте. Она устроилась полусидя на кровати, чтоб быть на одном уровне с подругой. После сна она чувствовала себя гораздо лучше.       — Да как полегче?! — возмутилась Лу, вздымая брови вверх. — Ты там умираешь, а я не в курсе!       — Лу, ты драматизируешь, — отозвался Сириус, стоящий чуть подальше. — Доррит помогли профессор Мун и Лунатик…       — Лунатик? — Доррит перебила Сириуса, непонимающи взглянув на него.       — Ремус, — немного замявшись пояснил Блэк, отведя глаза.       Доррит удивилась. Она совершенно не помнила, как и кто донес её до крыла, помимо Муна, а это оказывается был Люпин…       — Это у них приколы такие, не обращай внимание, — Лу махнула рукой, закатив глаза. — Они Джеймса как оленя зовут вообще.       — Потому что он действительно олень, — Сириус прыснул. — Когда тебя выпишут, Доррит? В порядке ли ты? — Блэк сразу же стал серьезнее.       — Не знаю, — она пожала плечами. Доррит немного опешила от того, что Сириус интересовался, но предположила, что он просто проявляет вежливость. — мадам Помфри ничего не сказала, но я бы хотела к вечеру быть в гостиной… Спина уже болит от здешних кроватей, — Доррит пошевелила плечами, чувствуя ноющую боль в лопатках.       — Лили очень зла, — сообщила Лу. — она вчера рвала и метала! Джеймс получил сполна, потому что подошел к ней не вовремя.       — Я поговорю с ней, — пообещала Доррит. — Я знаю, что она чувствует себя ужасно из-за того, что я её проигнорировала. Я не думала, что все так будет, — Доррит качнула головой. Слова о Эванс вызвали в ней какую-то вину, в особенности за то, что Доррит поступила с ней так, зная, что в случае чего, Лили будет ощущать себя «плохой старостой». Но это было не так. И она хотела об этом ей немедленно сообщить. И поблагодарить Ремуса, конечно же.       — Не переживай, — Лу, коснулась её плеча и ободряюще потрясла. Доррит усмехнулась. — Все нормально будет. И прости меня, мне стоило быть внимательнее к тебе…       — Брось, — Доррит хмыкнула. — все в порядке.       — И все же, — Лу настояла на своем. — я думаю, нам надо с тобой провести время чисто вместе. Только ты и я.       — И домашнее задание по Трансфигурации, — добавила Доррит.       — О нет! — Лу тут же прикрыла лицо руками. Сириус и Доррит рассмеялись. — Оно будет мешать нашей с тобой любви!       Доррит цокнула и закатила глаза. Лу была неисправима. И за это она любила её больше всего.

***

      Вечером, как и хотела Доррит, мадам Помфри отпустила её. Хотя, она вовсе не хотела это делать: предлагала провести под наблюдением выходные и до конца восстановиться. Доррит, конечно, отказалась, почему колдомедсестре пришлось её отпустить.       После утренней истерики Доррит чувствовала себя не очень комфортно в присутствии мадам Помфри, но женщина никак не изменила своего отношения к ней. Единственное, что она попросила — приходить к ней, если Доррит почувствует себя плохо.       До ужина оставалось полчаса, посему Доррит поспешила в гостиную. На пути ей почти никто не встретился, а тех, кого увидела, она не знала. Стоило паролю быть произнесенным, а портрету открыться, Доррит чуть не вылетела обратно.       — Дорри! — Лу, словно они с Сириусом не приходили к ней с утра в Крыло, налетела на неё, как ураган.       Доррит оказалась на полу, а Лу на ней.       — Лу, ты тяжелая… — прокряхтела она, глухо смеясь. — слезь с меня!       Лу подскочила и ухватив подругу за руку, потянула на себя, поднимая. Она улыбалась и, буквально, светилась. А ведь Доррит не было всего ничего.       — Привет, Доррит, ты в порядке?       Повернув голову в сторону диванов, Доррит увидела компанию мародеров. Они восседали на диванах и заинтересовано смотрели на них. Доррит стало немного не по себе, что она не увидела их.       — Привет… Я в порядке, спасибо, — она ответила на вопрос Поттера, чувствуя себя слегка странно.       Лу повисла на плече Доррит, начав о чем-то весело щебетать. Доррит же не знала, что ей делать: все планы вылетели из головы. Хотелось поесть и сесть с чистой головой за уроки, чтоб воскресенье было свободным.       Доррит вновь глянула на Мародеров. Они почти все смотрели на Лу, слушая её лепет. Только Люпин смотрел на неё. Его карие глаза внимательно следили за её лицом.       «Надо поблагодарить Люпина,» — всплыла мысль.       — Ремус… — чуть хрипло произнесла Доррит и, откашлявшись, продолжила, — можно тебя на пару слов?       Люпин сразу же оживился, он встал с дивана, поправляя коричневый жилет, что немного помялся и кивнул:       — Да-да, конечно.       — Отойдем?       Доррит чувствовала себя ещё более неловко, чем до этого. Взоры друзей Ремуса и Лу были обращены к ней. Видимо, им было интересно, что такого она хотела сказать. Он, во всяком случае, им об этом расскажет. Они же друзья. Но говорить при них Доррит не имела смелости и желания. Она не любила прилюдных благодарностей и разговоров.       Ремус кивнул ей в сторону выхода из гостиной.       — Я быстро, — сообщила она заинтересованной Лу и вышла.       — Все в порядке? — усведомился Люпин, когда они оказались возле портрета Полной Дамы.       — Да, все хорошо, — кивнула Доррит. — Я хотела поблагодарить тебя, — осмелясь поднять глаза, она посмотрела на его немного удивленное лицо.       — За что? — Ремус не понял.       Доррит подняла брови в недоумении. Не понял или не помнит?       — Ты помог мне, когда мне вчера было плохо. Спасибо.       — А, — Люпин тут же прозрел, закивав головой. — надеюсь, что сейчас чувствуешь себя лучше, чем вчера.       — Гораздо, — кивнула Доррит. Она не знала, что ещё сказать. Ремус продолжал смотреть на неё, ничего не говоря. Может ждал каких-то слов? — я вроде ничего такого не сказала, но мне было неловко говорить при твоих друзьях, — Доррит подумала, что раз их разговор короткий, то она могла бы объяснить причину, почему вывела его из гостиной для него. Всё-таки, ничего личного сказано не было.       — Не переживай, — Ремус улыбнулся краюшками губ. — если тебе так комфортнее, я ничего против не имею.       Доррит лишь кивнула. Они снова замолчали, но никто не двигался с места. Люпин почему-то смотрел на неё, а она в пол, не зная, что делать. Они были плохо знакомы с Ремусом, поэтому она не знала, что ещё сказать, чтоб это не было неуместно.       — А. А вы много вчера успели на Рунах? — вдруг подала голос Доррит, смотря в глаза Люпину.       Ремус пару раз моргнул, словно переваривал, что она спросила, говоря:       — Нет. Мы только половину прошлой темы разобрали. Профессор Мун очень переживал о твоем состоянии и разъяснял все профессору Макгонагалл.       Доррит поджала губы, ощущая приливы стыда. Гордости в ней были слишком много, от чего у других людей прибавилось проблем.       — А что успели записать? — продолжил тему в другом русле Доррит.       — Немного, — мотнул головой Люпин. — тебе нужен конспект?       — Да, мой полностью не годен…       «Мерлин, Доррит, ты умеешь общаться с парнями не только об учебе? Позорище.»       — Пошли, я принесу тебе свой, перепишешь, — Ремус снова улыбнулся и поспешил в гостиную.       Оказавшись там, он пропал за дверью спальни мальчиков, а Лу шутя спросила:       — Посекретничали?       — Конечно, — Доррит усмехнулась.       — О чем вы говорили? — любопытство Лу было сильнее её.       — О Рунах.       Улыбка с лица сразу пропала и Лу притворно проговорила:       — Ты безнадежна, — она качнула головой. — Есть столько тем, а вы говорите об уроках…       Сириус пустил добродушный смешок.       Доррит закатила глаза, вздыхая. Из спальни вышел Ремус, неся в руках свиток.       — Держи, — он протянул перевязанный пергамент Доррит. Улыбаясь, продолжил, — если что-то будет не понятно, то спрашивай.       — Спасибо большое, я верну тебе его завтра с утра.       — Можешь не спешить, я уже все сделал.       Доррит кивнула и не оглядываясь на Лу, пошла в свою спальню. До ужина было ещё десять минут. В комнате оказалась только Эванс. Доррит знала, что им стоило поговорить. И сейчас было самое время.