Самая темная ночь

      В конце пятого курса Лу чувствовала себя весьма паршиво. Едва сданные экзамены заметно подпортили ее нервную систему, что она не могла спать несколько дней и потому загремела в Мунго на пару дней, по приезде домой. Винить кого-то, кроме себя, не имело смысла. Лу прекрасно знала, что во всем этом была виновата сама. Доррит много раз говорил ей о том, чтоб она хотя бы прочла параграф, не то чтоб законспектировала. Но Диксон было не до этого.       Ее распирало от предстоящей репетиции хора или близящейся вечеринки у кого-то из факультетов. Лу хотелось быть везде и всюду. Ну, какие к черту занятия Астрономией, когда профессор Флитвик говорит, что она лучшая в хоре? Какая подготовка к зачету по Рунам, когда назначен поход в Хогсмид?       Неужели нельзя прожить без всех этих скучных уроков и домашних заданий?       Никакие знания глупых символов и созвездий не могли сделать её жизнь лучше, чем друзья, вечеринки и хобби. Она считала себя достаточно умной, хоть и многого не знала, зато она была счастлива.       Диксон не понимала, почему Доррит не может так. Хотя нет, понимала. Просто причины не нравились ей абсолютно.       Лу знала, что ее лучшая подруга, наверное, сойдет с ума, но прочтет какую-нибудь книжку, где один абзац нужно исследовать по пяти словарям, чтоб понять значение слов, ведь эту книгу ей посоветовал её обожаемый Д’Амброзио.       Откровенно говоря, Лу не нравился Рафаэль. И это ещё было мягко сказано. Сложно было объяснить почему конкретно, но…Лу просто чувствовала, что он придурок. Самое культурное слово, которое можно к нему применить, между прочим.       Она не знала, что такого особенно нашла в нем Доррит. Рафаэль был обычным учеником седьмого курса Когтеврана, высокий, чуть подтянутый игрок в квиддич на позиции вратаря и полнейший зануда. Лу не могла и мгновения простоять с ним рядом, когда он подходил зачем-то к Доррит. Стоило этому «белобрысому чудиле» — Лу изощрялась как могла, правда — открыть рот и начать что-то говорить, как уши Диксон готовы были свернуться в трубочку.       Он был просто зацикленным ботаном. Говорил только о Зельях, Астрономии, Рунах и квиддиче. Почти все то, кроме квиддича, что Лу так не любила. Хотя и его рассказы про квиддич были настолько скучны, что какой-нибудь популярный ловец прослезился бы.       Но ничего плохого он никогда не делал. Дурных поступков за ним не было замечено, поэтому Лу пыталась, ради Доррит, относиться к нему спокойнее.       «У нас просто разный вкус,» — уверяла она себя.       И только после встречи с Сириусом Блэком, она поняла, насколько.       Ну, встречей она называла это условно. Они были знакомы с первого курса, а на третьем, из-за проекта по Трансфигурации, ненавидели друг друга. Блэк называл её «глупой девчонкой», потому что Лу не смогла ответить на вопрос профессора Макгонагалл и они получили «Выше ожидаемого», вместо «Превосходно». Та часть, по которой она задала вопрос, писалась вообще не ей, а Сириусом, но тот все равно обвинял её.       — Читать надо больше, Диксон! — Блэк, сморщив нос, воскликнул на её оправдания.       — За собой следи, Блэк, — взвизгнула в ответ Лу, а потом показала ему язык.       С того дня и до конца третьего курса они были готовы убить друг друга. Блэк изымался над ней как мог: подмешивал зелья для смены цвета волос в тыквенный сок, дергал за волосы и придумывал колкости, которые озвучивал на весь коридор.       В начале четвертого курса ничего этого не было. Он даже пару раз был с ней в паре на Зельях. И никаких комментариев, по поводу их конфликта, Лу не получала в свой адрес. Сириус будто бы позабыл обо всём этом. Но не Лу.       Она бы могла нетерпимо относится к нему все последующие годы в Хогвартсы, если бы случайно не зарядила ему заклинанием на практике по ЗОТИ так сильно, что он улетел в стену.       Вся ненависть в одно мгновение прошла. Она и не хотела, на самом деле, делать ему больно. Но Лу сразу стало так стыдно. Она не успела ничего сказать, Блэк скатился по стене и потерял сознание.       Лу провела в Больничном Крыле весь вечер, чувствуя непроходящие слёзы и вину. Джеймс Поттер, лучший друг Сириуса, пытался убедить её в том, что это не её вина и такие случаи — всего лишь случайность. Диксон не хотела даже слушать.       — Не плачь, пожалуйста, — попросил обессиленно Поттер, глядя в покрасневшие карие глаза. — Я уверен, что он тебя простит. Даже больше скажу, он точно не обижен на тебя.       Лу промолчала, тихо всхлипнув и утерев новую порцию слез. Она никогда раньше не чувствовала себя такой ужасной и беспомощной. Блэк был прав, она действительно глупая девчонка.       — Лу…       — Мистер Поттер, оставьте девочку в покое, — появившаяся в Крыле мадам Помфри погнала Джеймса за дверь. — Покиньте палату, пациентам нужен покой, а вы этому явно не способствуете.       Лу не знала, как она стала пациентом, но мадам Помфри не выгоняла её. Колдомедсестра лишь дала какое-то успокаивающее зелье и вновь ушла в свой кабинет.       Сириус проснулся ближе к вечеру. Его кровать скрипнула и задремавшая Лу сразу проснулась, во все глаза глядя на него. Блэк приподнялся на кровати, и с его плеч свалилось одеяло, показывая перевязанную бинтами грудь и шрамы. Шрамы, которые Лу никогда не могла ни с чем спутать. Это были шрамы от Круцио.       Лу знала это наверняка. У ее отца, Тейлора Диксона, одного из лучших мракоборцев, вся спина была ими усеяна. Этими чертовыми шрамами, при взгляде на которые ей хотелось рыдать.       — Сириус… — её сиплый голос жалобно проскулил его имя. Блэк невидящим взглядом уставился на неё. — Прости меня, Сириус… Пожалуйста, прости! Я правда не хотела… Прости, прости, прости… Ты был прав тогда… Я такая глупая…       Лу так бы и продолжила с новой волной истерики извиняться, обливаясь слезами, если бы Блэк не оказался рядом и прижал её голову к своей груди. Она сидела на стуле, пряча лицо в ладонях. Диксон удивилась, когда почувствовала его ладони на своих светлых волосах в поглаживающем жесте. Блэк, найдя в себе силы встать, успокаивал её.       — Все хорошо, — хриплым ото сна голосом говорил он. — Я не злюсь на тебя… Не плачь. Ты знаешь, что выглядишь красивее, когда улыбаешься?       Лу подняла на него свои заплаканные глаза и уставилась, словно видела в первый раз. Сириус улыбался ей, выглядя немного насмешливо. Его кучерявые волосы, едва достигающие подбородка, забавно торчали во все стороны, но выражение лица оставалось таким, будто бы он выглядел лучше всех.       Лу не помнила, что она ещё тогда ему сказала. Она чувствовала себя слишком смущенной от чего-то и поспешила сбежать. После того случая Сириус стал относиться к ней иначе. Он иногда говорил с ней в Большом Зале, всегда здоровался с утра в гостиной и просто был дружелюбен, словно они давние друзья.       Диксон не находила никаких адекватных причин, по которым он бы мог быть так доброжелателен с ней. Наверное, Лу, самую малость, чувствовала вину за это. Ведь он простил ей свое попадание в Больничное Крыло, а она ему очень долго время не могла забыть какие-то дурацкие слова.       — Поступки, обычно, лучше всяких слов, — как-то сказала Лу её отец.       И Сириусу Блэку подходила данная характеристика как никому другому. Он ничего ей не обещал, он просто делал.       Мучимая угрызениями совести по поводу предстоящих экзаменов, Лу пыталась искоренить в себе чувства к Блэку. Они были странными: теплые, разливающиеся по всему телу; бьющие током при одном взгляде и оживляющими. Лу будто бы заново рождалась из пепла.       — С чем ты сравнишь свои чувства к Д’Амброзио?       Доррит задумчиво посмотрела куда-то вверх, поправляя свои темно-русые волосы. В Большом зале было много голосов, что никто, даже при желание, не мог услышать её слов. Конец года всегда ощущался очень насыщенным. Приходилось читать по губам.       — С Фениксом, — чуть подумав, выдала Доррит.       — С Фениксом? — не совсем поняла Лу. — Почему?       — Я будто бы каждый раз горю, но не сгораю, — просто ответила Флорос, пожав плечами. — Это будто бы вечное мгновение перед смертью. Тот самый момент, когда ты действительно ценишь жизнь.       И в этом вопросе они с Доррит не совпали. Сириус был другим, и чувства к нему были иными. Он никогда, подобно Рафаэлю, не обещал ей чего-то, а потом, в последний момент, все отменял или вообще забывал. Сириус жил настоящим.       Их первое свидание — Блэк так и сказал — было внезапным.       — Я хочу пригласить тебя на свидание, — отведя её чуть в сторону от толпы людей, идущей в Хогсмид, проговорил.       — Свидание? — Лу казалось, что она покраснела до кончиков ушей. Он ошарашил её так внезапно, но сам оставался спокойным. — Д-да, давай.! А когда.?       Блэк поправил свою шикарную шевелюру и протянул свою ладонь, произнеся лишь одно слово:       — Сейчас!       Они прогуливались по улицам Хогсмида, и даже знойное солнце не могло испортить тот день. Сириус постоянно что-то говорил или внимательно слушал Лу, активно кивая и задавая вопросы. Диалоги были ни о чем, просто чтоб расслабиться после очередного, но, к сожалению, не последнего, экзамена.       Они гуляли ещё пару раз после экзаменов во дворе школы. Сириус был мил и улыбчив, но Лу не давало покоя все то, что она ощущала. Казалось бы, ответ был ясен, стоит только посмотреть в серо-голубые глаза напротив — но нет. Диксон было ничего не понятно. Сириус не трогал ее и кончиком пальца, только иногда, как всякий джентльмен, помогал обойти неровности какой-нибудь тропинки, протягивая руку.       Лу лично для себя считала, что друзья не ходят на свидания. А Блэк, без стеснения совершенно, всегда приглашал её на них. Видимо, он считал иначе.?       Частенько перед сном Диксон вспоминались его шрамы на плечах. Она долго думала об этом. Любое причинение тяжкого вреда здоровью пугало её. Кто же сотворил это с ним?       Но имела ли она права говорить о таком, если он просто к ней любезен и дружелюбен? Очевидно, нет.       После последнего экзамена Лу узнала от Доррит, что Джеймс Поттер на пару с Сириусом задирал Снейпа, друга Лили, в очередной раз. Доррит сказала, что это было действительно серьезно: они подвесили его вниз головой перед всеми, пытаясь стянуть штаны. Лили пыталась заступиться, а тот обозвал её грязнокровкой.       Лу покрыли мурашки. Хоть она и не была близка с Лили, в отличии от Доррит, но это было ужасно. Эванс хотела помочь и защитить, ведь Снейп был её другом, но тот, по всей видимости, вообще не оценил подобных действий. Лу было мерзко от одной мысли об этом. Ей не были знакомы травля и насмешки из-за чистоты крови, Лу была из чистокровной семьи, но не входила в число священных. Но даже эти факторы никогда не позволяли относиться к другим иначе. Особенно к своим друзьям.       Не меньше в этой ситуации её расстроил Сириус. Он вновь и вновь, вместе с ревнивым Поттером, который не мог оставить в покое бедную Эванс, издевался над человеком, который являлся врагом его лучшего друга. Снейп и сам сделал не мало гадостей Мародерам, но он никогда их публично не унижал. О всех стычках вся школа знала только из-за ругани профессоров и вызовов к директору.       Лу весь день не выходила из комнаты, прячась за пологом своей кровати. Благо, в этот день Сириус не думал её куда-то звать. Наверно, был на очередном разборе полетов. Диксон это не волновало. Какая-то доля разочарования не могла её отпустить.       Лу уехала домой так и не попрощавшись с Блэком, хотя кто-то говорил ей, что он искал её. Как бы не было обидно, но, по всей, видимости их короткая история закончилась, так и не начавшись.       Блэк не знал её адреса и не мог прислать письмо: дом находился под чарами. Отец специально наложил их, чтоб обезопасить свою семью и местных жителей-магглов.       Как бы паршиво Лу не было, но так было лучше.       Но Сириус так совсем не считал.       Лу была в полнейшем шоке, когда, прогуливаясь по парку в середине июля, увидела Сириуса с ромашками, что завидев ее, сразу же понесся на встречу. Он немного изменился за месяц: волосы отросли до кадыка, кожа выглядела какой-то нездоровой, а под глазами синели мешки. Но счастье на его лице компенсировало все болезненные нарушения здоровья.       — Лу! — он громко выкрикнул её имя, что некоторые люди обернулись на них. Одет Сириус был абсолютно нелепо: джинсы, черная футболка, поверх какая-то пестрая кофта, а на ногах красные кеды. Лу, наверное, застыла от одного его вида. — Лу… — он остановился прямо перед ней, пытаясь отдышаться, протянул ей цветы. — Это тебе…       — Спасибо.– Лу приняла ромашки, которые чуть помялись, но совершенно не утратили своей красоты. Она неловко глянула на Блэка. В голове было много вопросов и ни одного адекватного ответа. — А что ты здесь делаешь.?       Дальше пошла история в красках, как он пытался ей написать, но письма приходили обратно. Сначала он подумал, что она с ним не хочет общаться, а потом ему сказал их общий знакомый, что это защитные чары. Выяснив у этого знакомого примерное место жительство, Сириус решил попытать удачу и встретить Лу на улице, помня ее слова о том, что она любит гулять.       — Ты в порядке? — Лу внимательно осмотрела его нездорово-бледное лицо. Она будто бы и не слышала всего того рассказа. Это несомненно поразило ее, но состояние Блэка взволновало ее больше.       — Да-да, все хорошо, — закивал Сириус. — просто плохо выспался и немного повздорил с братом… Он словно вампир, высасывает мою энергию, — на последних словах Блэк рассмеялся. Лу не было смешно.       — Может быть ты голоден? — поинтересовалась она, меняя тему. — Тут есть маггловское кафе неподалеку, там очень вкусно.       — О, да, было бы неплохо.       Оказавшись в кафе, Лу продолжала слушать всевозможные рассказы Блэка, попивая чай. Когда пришло время оплачивать счет, Сириус спросил у неё:       — А они галлеонами берут?       — Думаю, нет.       — Вот Мордред, — Сириус досадливо цокнуло, начиная переживать. — И что делать.       — Не беспокойся, я оплачу, — Лу достала из своей небольшой сумки пару купюр и положил их на стол, поднимаясь с места. — Пойдем?       Блэк в растерянности глядел на неё и едва смог промямлить:       — Спасибо, я верну… Сколько там?       — Брось, все хорошо, — отмахнулась Лу. Но Сириус все равно пытался настоять на своем. — Там пара несчастных сиклей, я не обеднею без них.       — И все же, — Блэк фыркнул. — Хорошо, тогда ты должна мне свидание. И мы пойдем в ресторан, где я заплачу!       — Не часто ли ты зовешь меня на свидания? — Лу усмехнулась. То странно частое непонимания вновь вернулось: и что значат его эти свидания?       Лу не услышала, что он ответил ей на это. Они продолжили прогулку до позднего вечера, когда фонари уже зажигались вовсю. Блэк проводил Диксон до дома.       — Как ты доберешься домой?       — Не беспокойся, я не пешком.       — На метле что ли? — Лу выгнула бровь.       — Нет, — Сириус мотнул головой. — покажу как-нибудь в другой раз.       Диксон почувствовала разбушевавшееся любопытство. Лу улыбнулась и кивнула, собираясь пройти к своему крыльцу, она резко развернулась говоря:       — Спасибо за цветы. Они очень красивые!       — Ты красивее.       В тот вечер Блэк впервые поцеловал её. Лу не успела всецело понять, что случилось, ведь он тут же отстранился. Она лишь могла глупо улыбаться ему, чувствуя, что краснеет.       — До встречи? — лишь промямлила она.       — До встречи, — уверенно кивнул Блэк, уходя. — Я напишу тебе, Лу!       После этого их свидания действительно казались Лу правильными, ведь во время их вечера в ресторане, куда Блэк оделся уже в дорогущий костюм, он ей предложил встречаться. Все встало на свои места.       Ближе к началу шестого курса жизнь Лу налаживалась. Она знала и верила: это только начало.