Сорвать цветок

***

      Раньше дома маленького Учиху ждала лишь старенькая бабушка. Отец погиб на миссии и Кагами его почти не помнил, лишь силуэт, а мама… Она была не из клана Учиха. Ушла на заработки и не вернулась. Кто знает, может, она жива. Но даже бабушка была уверена, что она не из тех, кто бы бросил своего ребенка одного. Так что, наверное, с ней что-то стало, несчастный случай или еще что, ведь та даже ниндзя не являлась и не смогла бы за себя постоять. Она была очень доброй женщиной, наверное, именно в неё Кагами такой жизнерадостный и добрый ребёнок. Не унывающий, целеустремленный и достаточно талантливый.       Может, от недостатка внимания взрослых, Учиха так и лип к разным людям, как в клане, так и за его пределами. Но кому есть дело до сирот? Ну, поболтают с ним старички, а дальше что? Очень не хватало родительской фигуры. Именно тогда-то он и оказался под крылом одного опытного ниндзя. Это было не целенаправленно, намеренно Кагами никогда не искал себе «папу». Да и не были их взаимоотношения таковыми. Наверное…       К тому моменту, как Тобирама передал своих учеников новым наставникам, в жизни Кагами появился не только учитель, но и строгий двоюродный дядюшка. Дядюшка был двоюродным братом его отца и выходцем из клана Учиха. Бабуля заботливо замолвила словечко за мальчишку. К тому моменту Кагами уже было одиннадцать полных лет, и дядюшка был не против обучать его клановым техникам и стилю боя, учитывая, что от того, по слухам, был толк. Конечно, раньше ему не было дело до Кагами и его старухи. Однако не так давно он потерял погибшего на миссии единственного сына, который был лет на пять старше Кагами. Сердце его тосковало, и тогда-то он рассмотрел в Учихе потенциал и вознамерился обучать его, как полагается.        День молодого ниндзя начинался с первыми лучами солнца, тренировки были изнуряющими, клановые техники казались сложными. Нет, дядюшка не был суровым, жестоким, или какими словами можно описать любого из старшего поколения Учиха? Просто желал того же, что и остальные, того же, что и желал своему сыну — силы. После тренировок с дядюшкой он отправлялся на тренировки к учителю, наставнику и руководителю их скромного отряда, где тренировался, а затем все вместе отправлялись на миссию.       Во время привала после миссии Кагами лёг на зелёную траву в чистом поле и устремил свои глаза в небо, рассматривая пенящиеся облака, несущиеся вдаль. Вскинув руку к небу и попытавшись ухватить недосягаемую вату из облаков, он не почувствовал ничего, кроме прохладного ветра, обдувавшего его мозоли на детской ладошке. Поесть бы с остальными, да не хотелось. Ещё пару часов, и они будут в деревне, а там и бабушка что-нибудь сготовила. Домашняя еда — живот уркнул. Опуская взгляд на горизонт с зелёными верхушками деревьев вдали, Кагами отгонял мысли о тоске и усталости. Ему нужно быть сильным. Вкусный ужин — если Кагами отличится на миссиях… наверняка и сенсей, а может быть и сам Тобирама Сэнджу наградят его ужином. Мальчик оглянулся на товарищей: Акимичи и Утатане уже вовсю доедали и собирались, а значит, скоро в путь. Все эти мысли о еде навеяли воспоминания о том, как в детстве его учили готовить. Сможет ли он и сегодня приготовить ужин сам, или к тому времени уже сильно устанет и останется без сил?       Он уже собирался подняться, как в нос ударил резкий сладкий запах. Ветер донёс до него «мелодию» какого-то очень сладкого аромата цветка. Учиха сразу приподнялся на руках, разыскивая взглядом источник. В глаза ему бросился пурпурный цветок, который колыхался на ветру. На фоне пёстрого ярко-зелёного моря травы цветок вроде и выделялся, но тут же терялся в хороводе других цветов. Пелена из белых, жёлтых, голубых и фиолетовых макушек внезапно застелила ему глаза яркими узорами. Кагами в ту же минуту подскочил так, словно видел такое впервые в жизни. Огляделся по сторонам и стал тянуться и срывать каждый полевой цветок, что показался ему хоть немного лучше соседнего, растущего рядом. Некий азарт завладел им и, не обращая внимания на товарищей, что наблюдали за ним, он продолжал копошиться то поднимаясь на ноги, то снова садясь на корточки, ныряя в траву.       Скоро пришло время отправляться. Водрузив на плечи рюкзаки, товарищи стали кричать, звать его по имени и поторапливать. К тому времени в руках Кагами уже сжимал букет — пёстрый и размашистый. Хотелось сохранить как можно больше красивых бутонов, которые вот-вот раскроются. А они, как назло, расположились вдоль всей длинны стебля. От того основание букета было неровным, какой-то стебель длиннее, какой-то короче. Шапка букета тоже выглядела неопрятной из-за торчащих в разные стороны веток, одиноких травинок, листов и целых соцветий — но от этого он не терял своего очарования. Кто-то предложил сжать букет покрепче и перевязать его верёвкой. Вот так подарок стало нести куда проще, но руки всё равно уставали. Покрытые пыльцой, соком и грязью, они сжимали туго связанный букет, который хорошо было бы закинуть на плечо, как самую тяжёлую тяжесть в его жизни, и с гордостью тащить домой. Но он терпеливо держал букет двумя руками строго перед собой.       Преодолев большие главные ворота с широко распахнутыми дверями, все члены команды разошлись по разным сторонам. К тёплому дому каждого из них вела своя дорога, но, конечно же, все они пообещали встретится и отпраздновать окончание миссии в ресторанчике какого-нибудь хорошего старичка, добродушного хозяина. У многих команд это была почти что традиция. Это сплачивало коллектив и усиливало командный дух.       Расставшись со всеми, Кагами остался совсем один. Он нёс невероятно очаровательный букет, пока то тут, то там загорались бумажные фонари и небо темнело с каждой минутой всё быстрее. К тому времени белые манящие облака сменили палитру и стали серыми, сопровождаемые первыми поблёскивающими звездами. Солнце вот-вот готовилось скрыться, и от красноты заката не остается и следа. Осталось пройти ещё пару улочек, и вот, за углом показались ворота кланового района Учиха. Но их маленький представитель свернул. Ноги повели его по другой, не менее знакомой тропинке. Через небольшой газон и мимо пары деревьев можно было выйти совсем к другой улице, там пройти ещё чуть-чуть, через мост, и вот, мимо рынка ты приходишь к прославленному дому. Дом этот имел особое значение, как достопримечательность, не только для местных жителей, но и для преданных последователей Тобирамы. Цветы на клумбах всё такие же ухоженные, росли в строго определенных для них местах пышными кустами. За ними всё так же заботливо ухаживали соседки. Тихий звон колокольчика на с детства знакомой веранде заставил волосы на затылке встать дыбом.       «Что я тут делаю?» — на мгновение пронеслось в голове Кагами, выдергивая его из чувства ностальгии и чего-то родного. И правда, что он тут делает? Он — мальчишка, с букетом цветов стоит перед домом уважаемого ниндзя. Щёки его загорелись румянцем, и он невольно замялся, стоя на месте. От накатившего чувства смущения и затопившего по самые уши удара энергии. Захотелось попрыгать на месте, но от чего — было непонятно. Послышались шаги, вернувшие замечтавшегося Учиху на землю, и тот поспешил унять себя. Но странно окрыляющее чувство было сильнее ребёнка. Бабочки в его животе заставили его заулыбаться и рвануть вперёд!       Учиха вытянул руки и, встав на носочки, почти ткнул букетом в лицо мужчины. Да, букет кропотливо собирался именно для него, для дорогого учителя. Тобирама всегда занимал в сердце Учихи особое тёплое место.       Он громко выпалил:       — Учитель! Это вам!       Тобирама, ошарашенный таким внезапный появлением, даже не успел среагировать должным образом. Ладно ещё не принял эту атаку за угрозу жизни! Тогда бы мальчишка рисковал получить нехилый такой пинок с ноги. Но вряд ли бы ученик не смог уклониться от этого. Цветы успели помяться по дороге, некоторые уже увяли и пожухли, но, на фоне кустовых цветов, окружавших дом, букет всё равно ярко выделялся. Да и поставь их в воду — они снова придут в себя на некоторое время. А может, это был вовсе не букет, а сияющее лицо Учихи, что с детским озорством улыбался, протягивая такой невинный подарок.       Тобирама занёс руку над непослушной копной чёрных волос и взъерошил их, небрежно уронив:       — Дурень! Подкрался! Я тебя почти не заметил! Ха-ха…       Мальчишка заулыбался пуще прежнего и расхохотался вместе с ним.        Плечи Кагами приобняла крепкая мужская рука, по отцовски прижимая того к своему боку. Сквозь неплотную рубаху мальчик ощутил рельеф сетчатой майки и тепло. Тобирама спросил, как он поживает, расспросил про самочувствие, но не успел услышать ответ, как живот Учихи заурчал от голода. Его тело буквально говорило всё за него. Усталость дала о себе знать, и Кагами неловко отвернулся.       Тобирама лишь сильнее рассмеялся, подшутив над парнем. Подобное уже было в порядке вещей для джанина, и он пригласил мальчика отужинать с ним, чему ученик был невероятно рад.       Кагами был одним из тех, кто никогда не разочаровывал Сэнджу. В дальнейшем, второй хокаге доверял ему свою жизнь во множествах миссий. Несмотря на то, что отношения между Учиха и Сэнджу были натянутыми ранее, Кагами стал тем, кому Тобирама несомненно способен был доверить любой важный документ и был уверен, что никогда не получит от него нож в спину.       Кагами же, в свою очередь, ни за что бы не посмел заставить учителя в себе усомниться. Он и думать о таком не мог. Предать человека, что тебе как отец, учитель, близкий и добродушный. Чтобы стать опорой, на которую мужчина сможет положиться в любой момент, Учиха стал тренироваться с ещё большим усердием, чем раньше. Кроме того, он часто оказывался рядом, как бы случайно, чтобы помочь или напроситься на совместную тренировку или миссию.       Его восхищение Тобирамой достигало крайности и переходило в одержимость, с возрастом требуя всё больше внимания. Хотелось, чтобы учитель замечал лишь его. Сердце замирало, и каждое своё действие он невольно посвящал одному человеку. Ужинать вместе становилось невольной традицией для Тобирамы Сэнджу. Время от времени он встречал Кагами у порога своего дома, но с течением времени порог этот он стал самостоятельно переступать.       — Я дома.       Возвращаясь домой, сенсей то и дело заставал парня уже в коридоре, разувающегося. Немного погодя стало нормой, что Учиха стучит ножом на кухне, нарезая овощи для ужина. А после в норму незаметно вошёл уже и накрытый к его приходу ароматный ужин. Еда, приготовленная именно так, как тот любит, как учил.       Еда всегда была горячая, и Кагами встречал его, устремив свои большие глаза в глаза, а губы его слегка изгибались в улыбке. Он приветственно восклицал, слегка опуская голову:        — С возвращением, Тобирама-сан!