No halos in hell

— В любом случае, тебе это уже не поможет, — Люцифер попытался придать своему голосу как можно больше решимости и строгости, хотя если бы Адам имел возможность видеть его лицо, тот просто-напросто в это самое лицо же и рассмеялся — слишком уж неуверенно выглядел Падший для того, кто собирался надрать кому-то задницу. Воспользовавшись тем, что Адам на его колене пока что не предпринимал никаких действий, видимо, все еще отходя от шока, Люцифер свободной рукой нервно оттянул ворот своей рубашки, слегка ослабляя галстук-бабочку, чтобы легче было протолкнуть воздух в легкие и сглотнуть накопившуюся слюну. Люцифер нервничал, потому что опыт в этом деле у него был нулевой: он не играл в подобные игры с Лилит, и у него никогда в жизни даже мысли не возникало поднять руку на Чарли, поэтому Адам мог на самом деле гордиться. Он был не только первым человеком на земле, но и первым человеком, который умудрился допечь миролюбивого дьявола настолько, что тот дошел до рукоприкладства. Да, разумеется, он не слабо отметелил его в драке, но разница как раз и заключалась в том, что тогда они именно дрались и Люцифер защищал дочь. Да и к тому же даже тогда он сдерживал силу — в противном случае Адам бы после этого так легко на ноги не подскочил. Однако наказывать целенаправленно, когда у Адама не было возможности защищаться или в принципе что-то ему противопоставить… Люциферу это было крайне не по душе. Он бы предпочел решить все в диалоге, но он прекрасно понимал, что с Адамом диалога не получится — по крайней мере, пока — как понимал и то, что если он сейчас остановится на пол пути, то Адам вообще страх потеряет и выйдет из берегов настолько, что с ним уже будет не сладить. Нет, нужно сразу показать, кто здесь главный и обозначить границы, которые не стоит переходить. Поэтому сейчас и следовало наказать так, чтобы запомнилось надолго, но в то же время Люцифер не хотел сделать паршивцу слишком больно. — Ты просто отвратительно себя ведешь, — строго начал отчитывать Падший, пытаясь одновременно оттянуть начало наказания и донести до Адама причину своего недовольства. — И я говорю даже не о том, что ты вытворил сейчас, а в принципе о твоем поведении за последние годы. Не знаю, с чего ты вдруг решил, что можешь безнаказанно вытворять подобное, но мы сейчас не в Раю и я не Сэра, которая будет смотреть на твои выходки сквозь пальцы и спускать с рук. — Ага, конечно, — фыркнул Адам, совершенно не впечатлённый его тирадой. — Вы с Сэрой только и можете, что пиздеть и ничего не дела-а-АЙ! — Адам вскрикнул скорее больше от неожиданности, чем от боли, когда ладонь Люцифера опустилась на его задницу с громким хлопком. — Какого хуя?! Пусти! Адам дернулся, пытаясь вырваться, но его попытки не увенчались успехом — Люцифер держал крепко, твердо намереваясь преподать ему урок, который тот не скоро забудет. — Разумеется, отпущу, — покладисто согласился Люцифер, не особо обращая внимание на эти трепыхания попавшей в силок птицы и пытаясь рассчитать силу удара. — Отшлепаю как следует и сразу же отпущу. — Да с чего ты вообще… Ай! Да, блять, больно же!.. Решил, что можешь это делать?! — зло прошипел Адам и попытался пнуть его ногой, но добился только того, что Люцифер зажал его ноги своими, лишая всякой возможности двигаться. — Потому что ты ведешь себя как маленький!.. Непослушный!.. Капризный!.. Избалованный!.. Ребенок!.. — Люцифер делал акцент на каждом эпитете болезненным шлепком. — Как еще с тобой поступать? — Да херли я непослушный-то?! — Адам взвился, обернулся через плечо и посмотрел на Люцифера взглядом полным искреннего возмущения. — То есть со всем остальным ты согласен? — Агрх, сука, — прорычал Адам, — да как у вас с Лилс, блять, получается все, что я говорю, в свою пользу выворачивать?! — Даже не знаю, — хмыкнул Люцифер, начиная шлепать чуть с большей силой, потому что если у Адама хватало сил переговариваться, значит не настолько ему было больно, — может, потому что стоит уже начать фильтровать то, что вылетает из твоего рта? — Ай, да завали, мудак! — И советую начать это делать прямо сейчас! — строго припечатал Люцифер и шлепнул так, что Адам непроизвольно жалобно пискнул. Наказание продолжалось, и ни Люцифер, ни Адам не были в восторге от происходящего. Первый человек вертелся и извивался ужом на его колене так, что Люцифер уже начинал задумываться о том, что с прозвищем «змий» на Небесах поспешили и Адам тоже вполне себе подходил под это определение. Однако к облегчению Падшего человек молчал и больше не пытался тушить пожар керосином, усугубляя свое положение еще больше, а только злобно фыркал, как рассерженный еж. Хотя, возможно, дело было просто в том, что Люцифер предусмотрительно стал шлепать в очень быстром темпе, не давая тому и рта раскрыть. — Ничего не хочешь мне сказать? — как бы невзначай поинтересовался Люцифер, когда Адам наконец прекратил вырываться и теперь просто напряжённо сопел, плотно стискивая зубы. — М-м-м… Пошел нахуй? Слать Люцифера нахуй — это уже само по себе ошибка. Однако слать Люцифера нахуй, когда ты лежишь у него на колене и получаешь по заднице, — ошибка фатальная. И где-то в глубине души Адам это даже понимал, как и то, что ангелы, вроде как, ошибки совершать не должны, но ему было на это кристаллически поеба-а-а… — Ай! Ай! А-у-уч! — от неожиданности Адам вскрикнул в голос и подался вперед, когда Люцифер вдруг со всего размаха шлепнул три раза по одному и тому же месту, не давая боли утихнуть. — Что ты там только что сказал? — любезно поинтересовался Люцифер, не прекращая опускать руку теперь уже на порядок сильнее, чем в самом начале, заставляя Адама дёргаться и шипеть после каждого шлепка. — Н-ничего! — Ничего? Что ж, очень жаль, — сухо сказал Люцифер, перехватывая Адама поудобнее, — Я-то надеялся хотя бы на «прости», но чего я жду от человека, которому проще неделю ни с кем не разговаривать, чем извиниться. Адам закатил глаза. Он ненавидел, когда Люцифер напоминал ему о событиях в Эдеме. Да, у них возникали конфликты, но Адам совершенно не чувствовал себя виноватым, поэтому и не спешил извиняться. Однако сейчас виноватым себя он, пускай и немного, но все же чувствовал, вот только признать это и извиниться не позволяли гордость, упрямство и тяжелый характер. — Ну, вспомнил, блять, всемирный потоп, — раздражённо буркнул Адам, намекая, что ворошить прошлое — это последнее, что он хочет сейчас делать, когда Люцифер прервался на мгновение, стряхивая руку, которая с непривычки порядком устала. — Я тебе еще сейчас и сотворение мира припомню, — пообещал Люцифер и возобновил воспитательный процесс, заставляя Адама уткнуться носом в одеяло и что-то невнятно промычать. — Как бы то ни было, нам с тобой придется сотрудничать, хочешь ты того или нет. А в основе любого сотрудничества лежит взаимопонимание, и я хочу чтобы ты понял, за что наказан. Как говорит моя дочь, все начинается с извинений… Люцифер осекся и прикусил себе язык. Зря он упомянул о Чарли. Адам со своим природным женоненавистничеством однозначно сейчас зацепится за это… Но вопреки всяким ожиданиям, Адам сказал совершенно другое. — Да я… Ай!.. я столько хуйни уже успел наворотить, мне что за каждую извиняться, что ли?! — Рад, что ты хотя бы это признаешь, — сказал Люцифер и, пускай и немного, но его взгляд все же смягчился, однако от подкола он все же не смог удержаться: — Знаешь, я тебе даже помогу, я помню, как тяжело тебе даются формулировки извинений. Давай, повторяй за мной: «Прости меня за то, что плохо себя вел, я больше так не буду». Люцифер почувствовал, как Адам задохнулся от возмущения, и сам вздохнул, прекрасно понимая, что чтобы заставить человека сказать эту фразу или хотя бы что-то отдаленно на нее похожее потребуется как минимум… — Прости меня. Люцифер так и замер от удивления с занесенной рукой и даже слегка ослабил хватку. Что все? Неужели, так просто?.. — Прости меня… — повторил Адам, убеждая Люцифера в том, что он не ослышался. Человек слегка поерзал, будто проверяя насколько сильно его держат, а затем резко дернулся, выкрикивая: — это те слова, которые я хуй когда тебе скажу, сука! Адам подался в бок, видимо, надеясь воспользоваться элементом неожиданности и соскользнуть с колен Падшего, но Люцифер быстро сориентировался и успел его поймать, не давая упасть на пол и возвращая на место. Адам разочарованно прорычал и ударил кулаком по кровати. Сука, ну почти получилось же! — Вот ты сейчас доиграешься, и я сниму с тебя штаны, — пригрозил Люцифер, в тайне надеясь, что до этого не дойдет. Адам же угрозу, как всегда, проигнорировал, хотя какой-то частью мозга все же понимал, что лучшее, что он может сделать сейчас — это заткнуться. Однако заткнуться означало сдаться и смириться. А принимать ситуацию, в которой он оказался, такой, какая она есть, Адам не хотел от слова совсем. Именно поэтому он ее всячески усугублял. — Пф-ф-ф, да и пожалуйста! Снимай! Тоже мне нашел чем пугать, можно подумать ты меня голым никогда не видел! Люцифер глубоко вздохнул, мысленно считая до пяти. — Ну, ты сам напросился. Люцифер одним рывком легко сдернул с Адама штаны, обнажая уже порядком покрасневшую задницу. По сугубо личному мнению Падшего, первому человеку было уже вполне достаточно, но раз уж тот считал иначе и всем своим поведением это показывал, то кем был Люцифер, чтобы ему отказать? Перехватив Адама под животом, так что тот теперь лежал не столько на его колене, сколько подмышкой, Падший почти что ласково пообещал: — А вот сейчас ты у меня получишь. Было в Эдемском саду такое животное — медоед. Адам не знал, лепили ли его по образу и подобию этого зверя или же Сэра создала эту херобору под впечатлением от общения с самим Адамом, не суть. Суть заключалась в том, что это была самая наглухо отбитая хуита, которую Адам когда-либо видел в жизни. Этот отморозок мог без особых раздумий попереть на льва, попиздиться с гадюкой, получить клыками, отлежаться и потом идти пиздиться с ней же дальше, мог разъебать себе голову, с разбегу врезавшись в дерево, погнавшись за кем-то, отряхнуться и продолжить. В общем, Адам под впечатлением взял себе эту модель поведения как жизненное кредо, поэтому когда он пиздился с кем-то, кто был гораздо сильнее его, ему было поебать на последствия. Не то чтобы он считал себя прямо-таки бессмертным, ему просто было откровенно похуй всю свою жизнь и на свою жизнь. До сегодняшнего дня. Сейчас было не похуй, сейчас было больно. Нет, не так. Было не просто больно. Было пиздец как больно! Адам не знал, было ли дело в том, что из-за своего длинного языка он лишился защиты в виде штанов или в том, что Люцифер до этого момента его жалел, а сейчас он вывел его окончательно. За всю его жизнь ему не раз делали больно, как физически так и морально, но в бою, во время спарринга или ссоры можно было орать на противника, материться, плеваться ядом и бить в ответ, а в этом положении делать все вышеперечисленное было себе дороже. Адам заскулил. Слушать этот жалобный скулеж было невыносимо. Смотреть на эти подрагивающие плечи было невыносимо. Опускать руку с каждым разом становилось все невыносимее и невыносимее, и Люцифер был уверен, что Адаму происходящее не по душе даже больше, но тот упорно продолжал выделываться назло Люциферу и себе самому. — Я не знаю, чего хочешь этим добиться, — начал Люцифер. — Хочешь проверить себя на прочность? Интересно, сколько сможешь выдержать? Боже, блять, Адам заканчивай уже, Я этого не выдержу… Как только до чуткого слуха Люцифера донесся первый приглушенный всхлип, первым желанием Падшего было бросить это все, обнять Адама, крепко прижать к своей груди и больше никогда и никуда от себя не отпускать, но мысль о том, что нужно доводить наказание до конца, не дала ему воплотить свой порыв в жизнь. Ничего страшного. Он заслужил. Все с ним будет нормально. В конце концов, от хорошей порки еще никто не умирал… Но Адам едва не умер до этого. Не слишком строго ли он с ним? Адам скребся носками своих кед по полу, дергался, пытаясь увильнуть от его ладони, сжимал в кулаках красное покрывало, мотал головой из стороны в сторону, мычал сквозь стиснутые зубы и постанывал. Отвращение Люцифера к самому себе росло в геометрической прогрессии прямо пропорционально жалобности редких вскриков. Блять, да пошло оно все… — Люцифер! — неожиданно выкрикнул Адам совсем уже надтреснуто, а сам Падший вздрогнул от неожиданности. Как же давно он не слышал, чтобы Адам звал его по имени… — Я тебя внимательно слушаю, — Люцифер остановился, удерживая руку на разгоряченной коже и слегка ее поглаживая, пытаясь этим самым то ли хоть немного унять боль, то ли недвусмысленно намекнуть, что если Адам не скажет ему сейчас чего-то дельного, то снова получит этой же самой рукой. — Извини, — буркнул Адам и шмыгнул носом, а Люцифер буквально почувствовал, как первого человека внутренне искорежило от такого непривычного и неестественного для него слова. — Извини, что?.. — Ну, Люцифе-е-р, — проныл Адам, прекрасно понимая, что от него хотят услышать, но не желая произносить это всеми фибрами души. — Давай-давай, — Падший оставался непреклонен, — когда ты извиняешься, то должен знать, за что просишь прощения. Так что делай по-нормальному. — Извини, что… плохо себя… вел… — Адам говорил это таким тоном, словно эти слова причиняли ему физическую боль, но он хотя бы говорил, а это было уже что-то. — И? — И вот что тебе еще, блять, надо? — раздраженно спросил Адам и тут же громко взвизгнул, когда Люцифер больно шлепнул его, предупреждая. — Да не буду я больше! Не-бу-ду! — Очень хотелось бы в это верить, — проворчал Люцифер и с силой шлепнул еще пару раз, чтобы смысл точно впечатался, а затем наконец отпустил, но Адаму на то, что его больше не держат было как-то наплевать. Он продолжал лежать на колене Люцифера, уткнувшись носом в собственные сложенные руки, пытаясь выровнять дыхание и унять дрожь. Медленно и осторожно, словно приручая дикое животное, Люцифер положил руку на голову Адама и слегка погладил, ероша и без того растрепанные волосы. Падший ласково перебирал его пряди, зарываясь в них пальцами, массировал затылок и немного даже почесывал за ухом, на что Адам отзывался едва различимым мурчанием, но это было настолько тихо, что Люцифер не был уверен было ли это взаправду или ему просто показалось. Наконец, придя в себя окончательно, Адам предпринял очередную попытку сползти с колен Люцифера, но тут же послушно замер, услышав грозное «лежать». — Разве я разрешал тебе идти? — пускай это и прозвучало немного резко, но тем не менее Падший не переставал поглаживать Адама по голове, тем самым сбивая с толку еще больше. — Я с тобой еще не закончил. — Нет, подожди! Не надо! — едва до Адама дошел смысл сказанных Люцифером слов, он тут же вскинул голову и запротестовал, однако на этот раз, к большому удивлению падшего, вырваться даже не пытался. — Я все понял, правда! Давай… обсудим? Люцифер мягко рассмеялся. — Я рад, что ты наконец открыт для диалога, — преувеличенно воодушевленно начал он, — но не переживай, я не об этом. Я хочу осмотреть твои крылья, а из этого положения мне это будет сделать гораздо проще. Так что устраивайся поудобнее, ты тут еще ненадолго задержишься. Адам застонал и уронил голову на свои сложенные руки. Люцифер только закатил глаза от подобной реакции, а затем максимально осторожно вернул одежду Адама на место, но тот все равно зашипел не хуже кошки, которой прижали хвост. Люцифер хмыкнул. В каком-то смысле действительно прижали — пару дней сидеть будет точно некомфортно. Падший нарочито медленно провел пальцами от крестца до лопаток, где на молочно-белой коже красовались рубцы, еще не успевшие полностью затянуться и исчезнуть, вызывая тем самым судорожный вздох у первого человека. — Здесь больно? — заботливо спросил Люцифер, осторожно надавливая на какую-то точку у самого основания крыльев. — Сказал бы я, где мне больно… — проворчал Адам, и конец его фразы утонул в складках одеяла, так что было непонятно, что он сказал. Однако не нужно было быть гением, чтобы понять, что это было что-то явно матерное и явно направленное в адрес Люцифера, только в этот раз человеку хватило благоразумия говорить это так, чтобы и слова было не разобрать. — Не жалуйся, — строго сказал Люцифер, однако его рука с лопаток снова переместилась на голову Адама, чтобы погладить. — Ты получил только то, что заслужил. Еще скажи спасибо, что легко отделался. Люцифер осекся и, закусив губу, снова взглянул на золотые крылья. А так ли легко?.. У дьявола было крайне нехорошее предчувствие, но он надеялся, что с крыльями все не так плохо, как он предполагал. Падший вернул свою руку на лопатки лежащего на его колене человека и задумчиво провел по рубцам кончиками пальцев. Слишком уж точечные удары, как такое возможно? Перед его глазами снова встала будоражащая кровь картина, как маленькая демоница хаотично наносила удары по спине истребителя. Что-то не сходилось. Что-то в этом всем было крайне неправильно, но Падший пока не мог до конца понять, что именно. Люцифер помотал головой, отгоняя дурные мысли и переспросил: — Так больно или нет? — Нет. — А здесь? — Не-а. — А если вот так? Что-то чувствуешь? — Нихуя. — А тут? — Ваще поебать. Люцифер медленно, но верно начинал паниковать. Этого просто не могло быть. Это просто не могло быть правдой. Осторожно, всей душой надеясь на то, что его догадки опровергнутся, Падший, потянул за золотое перо, выдергивая его. Никакой реакции не последовало. Перья едва уловимо всколыхнулись, но вероятнее всего причиной этому был гуляющий по комнате сквозняк. — Ну, долго мне еще так лежать? Все у меня нормально, ничего не болит, — подал голос Адам. — Вот прямо вообще ничего? — с надеждой в голосе спросил Падший. — А ты прям аж расстроился, я смотрю, — зло прошипел Адам, — заебись у меня все с крыльями. — Тогда почему ты за все это время так ни разу ими и не взмахнул? Адам замер. Было видно, что после этих слов он тут же попытался это сделать, но его попытки потерпели полный провал. Первый человек медленно приподнялся и обернулся к Люциферу, напряженно заглядывая тому в глаза. — Это еще че, блять, значит? — Адам… — Падший сглотнул, судорожно пытаясь подобрать слова, хотя прекрасно понимал, что это бесполезно и все и так было очевидно. — Тебе… парализовало крылья. Люцифер ожидал истерики, криков, оскорблений, но ничего из этого не последовало. Первый человек просто замер с отсутствующим выражением лица, его отрешенный взгляд блуждал по комнате, словно он силился вспомнить, куда положил какую-то вещь, а когда во время этих зрительных блужданий наткнулся на все еще лежащего на полу утенка с отломанными крыльями, которого сам же и искалечил, лишь как-то неоднозначно хмыкнул. — Ай, да и похуй в принципе уже, че, — выдохнул Адам устало и безразлично, а затем наконец-таки проскользнул под рукой Люцифера, сползая с его колена и переползая на кровать. Первый человек лег на бок спиной к Падшему, слегка поджал ноги, сворачиваясь калачиком, и грубо дернул одно золотое крыло на себя, укрываясь им как одеялом. На большее его крылья все равно уже не годились. — Хей-хей-хей, ну ты чего? — Люцифер в мгновение ока переместился на другую сторону кровати, поближе к Адаму. Он протянул руку к его голове, но, встретившись с холодным немигающим взглядом золотых глаз, на мгновение замер. — Иди ко мне, — позвал он, приглашающе распахивая руки, — я помню, как ты любил лежать на мне в райском саду, когда был расстроен, так что… Люцифер осекся, когда Адам слегка приподнялся на руке, упираясь ладонью в кровать, чтобы их лица были на одном уровне. Люцифера пугал этот взгляд. Пустой, отрешенный и в то же время злой. Такой взгляд никогда ни к чему хорошему не приводил. Такой же взгляд был у Евы, когда… — Любил, — выдохнул Адам сквозь стиснутые зубы. — Но как ты справедливо заметил в самом начале… Мы больше не в Раю. Последние слова он буквально выплюнул падшему в лицо, а затем перелег на другой бок, принимая ту же позу и снова накрываясь крылом. — Адам… — Люцифер осторожно дотронулся до его плеча, но тот только раздраженно им дернул, сбрасывая чужую руку. Люцифер поджал губы. Ну и ладно. Не хочет — не надо, он никого тут уговаривать не собирается. — На живот перевернись, страдалец, — сказал Люцифер, вставая с кровати и поправляя одежду, а затем направился к выходу и бросил через плечо у самой двери: — не тормоши крылья еще больше, хотя… не думаю, что после сегодняшнего ты решишься спать на спине. Вскинутую ему вслед руку с выставленным средним пальцем Люцифер предпочел проигнорировать.