Последний дракон

Вэй Ин не хотел видеть, как изменится лицо Лань Ванцзи, когда тот услышит признание. Не хотел знать, что тот может подумать о нём, всего лишь заклинателе, который некогда поднялся в Облачные глубины, затаив в сердце желание убить последнего дракона и голову его забрать как трофей. Он запретил себе представлять, что может последовать. Разве было у него какое-то будущее?.. Вряд ли он сумеет пережить эту битву, пусть даже госпожа Лань отдала ему все свои силы. Он не стал бессмертным или почти бессмертным, остался щенком, посмевшим кинуться на противника, который был во много раз опытнее и сильнее. Всё, чего он хотел, это вымотать его, может быть, ранить Вэнь Чжулю и Вэнь Сюя, только бы у Лань Ванцзи было больше шансов победить — пусть ценой его, Вэй Ина, жизни. Среди своих ровесников Вэй Ин, быть может, и был первым фехтовальщиком, но прекрасно понимал, что его глубина познания техник уступает тому, кто прожил так долго и сражался так много, как глава Вэнь. Один на один он бы сладил с Вэнь Сюем, но ему нечего было противопоставить Вэнь Жоханю, кроме безрассудной стремительности, граничащей то ли с храбростью, то ли с безумием. И ринувшись к нему, он не побеждать собирался, а, воспользовавшись крохотным шансом, который давала ему неожиданность, жаждал погибнуть не напрасно. Вэнь Сюй и Вэнь Чжулю не успели броситься ему наперерез. Они искали чудовище и не ожидали, что монстром окажется юный заклинатель, потому Вэнь Жоханю пришлось принять удар клинка собственным мечом. Вэй Ин надеялся увидеть в чужих глазах хоть каплю удивления, но глава Цишань Вэнь смотрел холодно и безразлично. Вэй Ин много раз слышал от наставников, что истинное сражение происходит не в реальности, а в разумах противников, но только теперь увидел это так ясно и понял, что имелось в виду. Вэнь Жохань знал, что уже победил. Без всякого сомнения, его меч окажется быстрее, в определённый момент, быть может, уже очень скоро, он вспорет Вэй Ину плоть, отнимет его жизнь. Вот только Вэй Ин не умел смиряться. С детства его отличал характер бунтарский и упорный, вбив себе что-то в голову, он не останавливался. И пусть научился не перечить госпоже Юй, вовсе не изменился, всё так же устремляясь к цели и забывая о препятствиях. Он всегда шёл до конца. Удар и ещё удар. Вэй Ин понимал, что должен оставаться как можно ближе к Вэнь Жоханю, ведь тогда у Вэнь Сюя и Вэнь Чжулю не будет возможности вмешаться и оттеснить его. И, не думая о себе, он атаковал снова и снова, чудом уворачиваясь от свирепо гудящего клинка главы Вэнь. Зазвучала музыка, показалась грозной волной, обрушилась со всех сторон, и на миг стало легче дышать. Какой бы ни была техника, выбранная Лань Ванцзи, она дала Вэй Ину возможность вдохнуть больше воздуха, прожить на несколько мгновений дольше. Освежила его разум. Сконцентрировав всю ци, какой обладал, ци, которую будто бы взял взаймы только для этого рывка, на кончике собственного меча, Вэй Ин опять ударил, целясь не в сердце, но в дяньтянь Вэнь Жоханя, и ровно в тот момент, когда незримое продолжение его меча действительно поразило его, ощутил, как холодный клинок вонзается в грудь. Этот приём был самоубийственным, Вэй Ин помнил, но не отступил в последний момент. Вэнь Жохань выпустил меч из пальцев, направляя его ци. Стремительное движение невозможно было отразить — только встретить вместе с собственной смертью. Вэй Ин упал на колени и сплюнул кровь, поле зрения немедленно заволокло туманом, в ушах зазвенело, а потом всё затихло. Последнее мгновение в густой и будто бы белой пустоте Вэй Ин думал только о том, удалось ли ему раздробить ядро Вэнь Жоханя или хотя бы достаточно повредить ему, чтобы Лань Ванцзи довершил остальное. *** В смятении и ярости, сознавая, что Вэй Ин собирается пожертвовать собой, Лань Ванцзи ударил по струнам гуциня. Техника, которую он выбрал, была поистине страшной, и никогда прежде он не использовал её против живых существ, тем более людей. Он надеялся, что, отбросив ею Вэнь Сюя и Вэнь Чжулю, успеет помочь Вэй Ину, потому вложил столько сил и отчаянья. Может, чрезмерно. Вэнь Сюя действительно швырнуло прочь, с силой ударило о камни, и он так и не поднялся, Вэнь Чжулю упал на одно колено и закашлялся кровью, его скулы расчертили кровавые слёзы. Но в этот самый миг меч Вэнь Жоханя насквозь пробил Вэй Ину грудь и увяз в теле. Глава Цишань Вэнь между тем опустил ладонь на собственный дяньтянь, даже шатнулся, но устоял. Низко опустив голову, он замер, и не нужно было особого чутья, чтобы увидеть, как в нём пробуждается гнев, как меняется его ци, будто бы Золотое ядро сразу начало перерождаться в демоническое. Но Лань Ванцзи не было до этого никакого дела. Он кинулся вперёд, чтобы подхватить Вэй Ина с земли, мгновенно метнулся обратно… и замер, осознав, что безнадёжно опоздал. Меч вошёл прямо в сердце. То больше не билось. Вэй Ин не дышал, и глаза его слепо уставились в небо. Лань Ванцзи не поймал даже его последний вдох. Самое сильное Золотое ядро не умело залечивать смертельные раны. Даже бессмертные не сумели бы оправиться от такого удара сразу. У Вэй Ина не было шансов, и Лань Ванцзи не хотел ни понимать, ни принимать этого. Боль от потери разрослась в груди огненным цветком, острыми лезвиями вспорола самую суть Лань Ванцзи, заставила его забыть обо всём, отвернуться от всего мира. Он держал Вэй Ина на руках, и слёзы текли по щекам, светлые капли срывались с подбородка, чтобы утонуть в складках одежд, которые теперь были расцвечены кровью. Ещё тёплой, но уже не живой. Невозможно было дышать. — Кто ты такой? — рявкнул Вэнь Жохань, очевидно, придя в себя после удара, за который Вэй Ин заплатил жизнью. Лань Ванцзи не повернул головы, продолжая беззвучно рыдать. — Или ты и есть дракон, которого мы тут искали?.. Но он медлил. То, что сделал Вэй Ин, повредило ему, повредило сильно. Возможно, Вэнь Жохань не понимал даже, насколько пострадал. Но это ли было важно теперь? Лань Ванцзи ощущал лишь боль и собственную чудовищную глупость. Он пришёл отомстить, считая самым важным в своей жизни восстановить справедливость и уничтожить убийцу матери, но из-за собственных безумных устремлений потерял то, что оказалось куда ценнее и этого желания, и самой его, дракона, сути. Не осознал до конца, что именно держал в руках, пока того не лишился. Что с того, что Вэнь Жохань жаждал переродиться демоном? Что с того?.. Пускай бы он извращал учение драконов Лань, как желает, только бы Вэй Ин… Вэй Ин. Разве не в первое же мгновение, как он увидел Вэй Ина, в душе родилось это чувство?! Разве не тогда ещё нужно было оставить любые размышления о мести, ни в коем случае не раскрывать ничего, что могло бы привести к столь жуткому исходу?! Отчего он был так слеп, так нерешителен? Почему до последнего момента не понимал, что есть единственная цель — оберегать. Он, Лань Ванцзи, теперь умер вместе с Вэй Ином. Без Вэй Ина жить не имело смысла! Он бережно опустил Вэй Ина на землю, ухватился за рукоять клинка и ударом собственной ци обратил тот в пыль. Убил духовное оружие, имевшее подобие сознания, так, точно оно было лишь мошкой, ничего не значащим насекомым. Потом он наклонился — только затем, чтобы закрыть Вэй Ину глаза. А когда взглянул на Вэнь Жоханя через плечо, взгляд его был столь страшен, что тот невольно отступил назад. Может, впервые за долгие годы глава Цишань Вэнь испытал подобие страха, пусть только на вдох. Впрочем, от удара Вэй Ина его Золотое ядро, и без того издёрганное тёмными техниками, почти раздробилось, и безумие, что таилось позади всякой тьмы, овладело им в одно мгновение, затопило разум, оставив только жажду. — Я выпью твою жизнь, — взревел Вэнь Жохань. От того, чтобы обернуться демоном, его отделял один шаг. От того, чтобы умереть… Лань Ванцзи не стал считать, не стал думать. Он одним движением призвал собственный светлый меч. Закалённый драконами, этот клинок был куда опаснее любого оружия, что когда-либо создавали заклинатели, но Вэнь Жохань вряд ли отступился бы теперь от вожделенного дракона, от последнего шага к силе, вообразить которую человеческий разум был не способен. И на этот раз он первым рванулся вперёд, ни на что больше не обращая внимания. Небо расцветили сигнальные огни, Лань Ванцзи вспорол клинком надвигающуюся тёмную ци, ставшую оружием Вэнь Жоханя, затанцевал с ней, то уворачиваясь, то ударяя, то отсекая её так, точно это щупальца странного монстра, выползшего из морских глубин. Не думая больше о собственной безопасности, не думая ни о чём вовсе, он превратился в смертоносный смерч, в стремительность молний, и теперь, в этот самый момент, осознал, что силы его и Вэнь Жоханя уравнялись. «Вэнь Чжулю обладает особенным даром. Он раскалывает и сжигает чужие Золотые ядра. Я… не должен позволить ему коснуться меня. Опасен такой дар для дракона?..» — напомнил вдруг голос Вэй Ина, и Лань Ванцзи осознал, что за горячкой боя не заметил, как ещё один их противник всё же поднялся на ноги. Выглядел он жутко, повреждения, что нанесла музыкальная техника драконьего клана его духовным основам, были необратимы, жизни в нём оставалось на несколько ударов сердца, а верности хозяину, похоже, было больше, чем глава Вэнь заслуживал. Вот только свой дар, свой чудовищный талант Вэнь Чжулю не утратил. Шатнувшись, он бросился вперёд, и Лань Ванцзи ясно увидел, что у него не будет возможности избежать столкновения. Оттесняемый силой Вэнь Жоханя, он неминуемо столкнётся с Вэнь Чжулю. Пусть драконью суть тому не повредить, но… Да не всё ли равно?! Лань Ванцзи приготовился к тому, что вот-вот получит страшный удар, устремил собственный меч прямо в Вэнь Жоханя, намереваясь не только изничтожить его тёмную ци, но и голову ему отрубить, когда позади раздался чудовищный крик, не похожий ни на вопль человека, ни на вой зверя. Он словно являл собой чистое страдание, неописуемое, несоизмеримое ни с чем. Жаром опалило, и Лань Ванцзи удержался от удара, чтобы отпрыгнуть в сторону и понять, что происходит. Низко над землёй взмахивал тяжёлыми крыльями чёрный феникс. Оперенье его вспыхивало алыми языками пламени и вновь темнело, гневный алый взгляд был устремлён на Вэнь Жоханя, в котором, впрочем, тоже мало оставалось человеческого. Если бы кто-то из мира заклинателей взглянул на это сражение в тот момент, удивился бы, зачем чудовищам сражаться друг с другом, что они делят. Вэнь Чжулю огненным шаром скатился к камню и замер кучей пепла и ещё пышущих жаром углей. Единственное, что Лань Ванцзи понял — чёрный феникс, феникс, чьё пламя смертоносно и неугасимо, отчего-то на его стороне. Все таланты Вэнь Чжулю, все его силы были ничтожны перед величием чёрного огня. Крик его быстро затих, оборвался неестественным хрипом, а небеса, взиравшие на это, точно потемнели. Совершенно безумный Вэнь Жохань только рассмеялся, возможно, отступи он, и мог бы остаться в живых, помчись он прочь, и сумел бы спастись, но вместо того он бросил собственную тёмную ци в широкие крылья, намереваясь сбить феникса на землю. Клёкот огромной птицы и шум пламени были ответом. Лань Ванцзи не стал терять времени зря и ударил вместе с удивительным союзником. Их силы не противостояли друг другу, но сплелись в единый поток, огненным мечом прорубив саму ткань действительности, на две части разрубив главу клана Цишань Вэнь. Казалось, всё было кончено, но феникс не торопился улетать, тревожный его крик так и звенел в ушах Лань Ванцзи. Не сразу он понял — союзник требует отойти, отодвинуться! Зачем? И тогда из тела Вэнь Жоханя поднялось нечто тёмное и бесформенное, но явно имевшее дурные намеренья. Перерождение завершилось, и перед Лань Ванцзи встал демон. Звезда Золотого ядра, какой бы тёмной ни была, теперь угасла окончательно, породив нечто новое. Лань Ванцзи крепче перехватил клинок... передумал и вернулся в истинную свою форму. Он не собирался прятаться у феникса за спиной. «Вэй Ин хотел победить демона, — подумал он мимолётно, прежде чем кинуться в битву, прежде чем окунуться в пламя и дым, — сразив его, могу умереть спокойно. Встретимся в следующей жизни, возлюбленный мой». Место, где они сражались, укрыл барьер из чистейшей ци — феникс позаботился, чтобы в прошлом глава Вэнь, а ныне свирепый демон, не смог уйти. Вэнь Чао и Вэнь Сюй обратились пеплом, оплавленные камни всё ещё озаряли всю округу багровыми отблесками. Схваченная прежде морозом земля растеклась, расползлась жидкой грязью, вспыхнули, жара не выдержав, несколько деревьев. …Чёрный феникс и серебристо-белый дракон боролись бок о бок с самой густой и чёрной темнотой, что могла когда-либо родиться в человеческом сердце.