Последний дракон

Вэй Ин изучал книги и трактаты, упражнялся с мечом и более не спорил с Лань Ванцзи, если тот считал нужным поделиться с ним силой. День ото дня он становился сильнее, ощущал, что всё лучше владеет собственным телом, а Золотое ядро всё крепнет, излечившись от искажения ци. Уроки дракона, снадобья и медитации пошли на пользу. Оглядываясь назад, Вэй Ин не мог не удивляться — столько ему пришлось переосмыслить, так много вещей изменилось в его глазах. Теперь он был убеждён, что в клане Цзян ему вовсе не место. Если судьбой предначертано сразиться однажды с Вэнь Жоханем, он не имеет права втягивать в настолько страшное противостояние семью, которой жизнью обязан. Если и искать союзников, то среди тех, кто и сам пришёл к мысли, что Вэнь Жохань творит непотребства. Ещё бы только понять, как крестьяне сумеют выступить против заклинателей, на чьей стороне и луки, и мечи, и магические техники. И всё же главный вопрос никак не давался. Вэй Ин и представить себе не мог, как же ему, пусть с поддержкой Лань Ванцзи, пусть даже заручившись помощью ещё кого-то, одолеть заклинателя, который и светлыми, и тёмными техниками владел в равной мере, да к тому же, впитав годы совершенствования дракона, стал почти бессмертным. Как воздать по справедливости тому, кто может в любой момент принудить другие кланы заклинателей встать на свою сторону? Ни в одной книге, ни в одном трактате не находилось ответов. Вэй Ин лишь надеялся, что, совершенствуясь, сумеет постичь это, увидит для них с Лань Ванцзи надежду. Подберёт слова, что убедят всех заклинателей разобраться в природе их сил, научиться в мире жить с драконами, что одарили их светлым учением. *** …Однажды утром Вэй Ин проснулся и осознал, что Лань Ванцзи нет поблизости. С некоторых пор он по движению ци вокруг легко понимал, рядом ли дракон или покинул пещеры. Сердце сжало волнение. Куда отправился Лань Ванцзи и зачем? Отчего не взял с собой, почему не захотел рассказать, что выманило его из Облачных глубин, куда подняться могут лишь чистые сердцем?.. Привычными для них обоих стали вылазки в отдалённые деревни. Они вместе помогали простым селянам, и Вэй Ин не находил причины, какая бы заставила Лань Ванцзи не разбудить его, а отправиться вершить подобные дела в одиночестве. Вэй Ин даже от завтрака отказался, настолько сильно охватила его тревога. Причин для неё как будто бы не было, но странные предчувствия нашёптывали неприятные мысли. Чтобы унять их, Вэй Ин взялся за деревянный меч и отправился тренироваться. Однако не успел он сделать и нескольких выпадов, как осознал — в пещеру пришёл кто-то ещё. Питавшая пещеры магическая сила точно ощетинилась, и нельзя было не понять — так она откликается на вторжение. Он пробыл здесь с Лань Ванцзи достаточно времени, но никогда раньше не ощущал присутствия кого-то иного. Никто не приходил так высоко, даже прошения свои люди оставляли много ниже на специальном камне, будто почитали дракона за небожителя и скромные просьбы высказывали, как иные возносят молитвы в храме. Значит, этот чужак — совсем не смиренный проситель? Но кто тогда? Случайный путник? Вэй Ин так и не спросил Лань Ванцзи, где тот хранит его духовное оружие. Если Суйбянь и был где-то поблизости, то крепко спал, не откликаясь на зов владельца. Вэй Ин мог защитить себя и сокровища, что здесь хранились, лишь с бамбуковым мечом в руках. И совсем не приносила спокойствия мысль, что никто с дурными намерениями не сумеет подняться по каменистой тропе, не пройдёт сквозь снеговую завесь. Вдруг найдётся заклинатель, что обманет древнее драконье заклятье? Использует талисман, вышьет знаки, скрывающие мысли?.. Да мало ли хитростей приберегают в кланах, убивающих драконов уже так давно? Держась в полумраке, Вэй Ин осторожно прошёл к главной пещере, что теперь была совсем не такой, как раньше. Ширмы, окружавшие его постель, уголок, где они с Лань Ванцзи делили трапезы, делали её похожей на большой уютный дом, и даже неровные каменные стены не бросались в глаза. И то, что в привычной обстановке появилось что-то чужеродное, приносило Вэй Ину неприятные чувства. И вот он увидел, что посреди пещеры, спиной к нему, стоит незваный гость. Его окутывал тёмный плащ, и капюшон не позволял увидеть причёски, по шпильке или манере закалывать волосы угадать, к какому сословью или клану принадлежит этот чужак. И всё же во всей его фигуре Вэй Ину чудилось нечто знакомое. Он присмотрелся получше, но можно ли спутать, если бок о бок прожил с человеком так долго, тренировался с ним, ел с ним с одного стола, делил с ним комнаты, знал его, как себя самого? — Цзян Чэн? — недоверчиво спросил Вэй Ин. — Усянь? — и гость сбросил капюшон, тут же разворачиваясь. Только теперь Вэй Ин осознал, что они не виделись действительно долго. Цзян Чэн возмужал, черты его лица заострились, и выглядел он совсем не как тот беспечный наследник, что так легко отдал ему право убить последнего дракона. Кольнуло сердце печалью о прошлых днях, пусть Вэй Ин ни за что не отказался бы от тех знаний, от всего того, с чем успел соприкоснуться здесь. — Усянь! — Цзян Чэн бросился к нему и сжал в братских объятиях. — Все уже записали тебя в мёртвые, но я верил, что ты жив. Отчего не вернёшься? Отчего… — и замер, как будто осознал что-то. — Ты попал в ловушку? — В ловушку? — Вэй Ин неуверенно качнул головой. Поначалу ведь так и было, разве получилось бы солгать брату? Но мог ли он назвать это ловушкой после всего, что успел узнать? И разве удерживал его Лань Ванцзи теперь? — Не в ловушку. Цзян Чэн, всё… совсем не так просто, как казалось прежде, — и не сумел объяснить. — Не просто? — не поверил тот, нахмурился, в глазах его словно проблеснули молнии. — Или этот последний дракон зачаровал тебя? Я помогу, мы вернёмся и… — Вэй Ин захолодел внутри, отступил, легко вырвавшись из рук. И пусть у него был только деревянный меч — не чета духовному оружию наследника Цзян, он предупреждающе выставил его перед собой. Цзян Чэн наклонил голову к плечу, пытаясь разобраться в том, что происходит. Только что он говорил с горячностью и запальчивостью, но вот голос его изменился, и в нём прозвучала настороженность: — Вэй Усянь? — Я не вернусь с тобой в Пристань Лотоса, — сказал Вэй Ин, обрубая такую возможность сходу, и слова эти болью отдались в душе. — И не позволю ни тебе, ни кому-то другому навредить дракону, что обитает в Облачных глубинах. Забудь дорогу сюда, ступай с миром, скажи, что никого не нашёл здесь, назови меня даже мёртвым, если желаешь. — Мы клялись друг другу быть братьями, — начал Цзян Чэн в замешательстве. — И что же теперь получается? Ты — и отказываешься от меня? От клана? Бросаешь семью, что тебя растила? Не желаешь снова посмотреть в глаза сестре? Отцу и матери? Как я появлюсь перед ними, как скажу им об этом? Что значит — назвать тебя мёртвым? Или ты проклят? Или ты болен?! — он рванулся было вперёд, будто пульс хотел послушать, но остановился, когда бамбуковый меч упёрся в грудь. — Я и сейчас считаю тебя своим братом, — грустно вздохнул Вэй Ин. Он говорил искренне, но знал, что Цзян Чэн не пожелает понять: — Не хочу ни отрекаться от клана, ни бросать семью. Но путь мой такой, какой есть, и пока я не могу вернуться — ни с тобой, ни один. — Да что же такое тут происходит? Ты нашёл его? — воскликнул Цзян Чэн и повторил, утверждая: — Ты ведь нашёл его! Только драконья магия способна так одурачить благородную душу! — он распалялся с каждым мгновением. — Так я убью его и освобожу тебя. Какое бы проклятье он ни наслал на тебя, я с ним разберусь! — Тогда сначала убей меня, — предложил Вэй Ин. — Сразись со мной. Потому что иначе мне придётся остановить тебя. — Да что с тобой такое?! — окончательно вспылил Цзян Чэн. — Видел смысл жизни в борьбе с чудовищами, с порождениями тьмы — и внезапно встал на их защиту? Разве мог мой брат Усянь так измениться сам по себе? Не сомневаюсь в том, что ты околдован и собой не владеешь. — Что со мной такое? — повторил Вэй Ин и на миг словно увидел всё чужими глазами. Постель за ширмами, и книги, и стол, за которым столько раз они с Лань Ванцзи ели вдвоём. Нежность прикосновений, и горький привкус трав в снадобье, и похожие одежды, и совместные тренировки. «Каково это — быть учеником Ханьгуан-цзюня. Если бы ты не был его учеником, отчего бы он взял тебя сюда?» Так кто же он? Пленник — или ученик? Воин, что пришёл сразить дракона, — или тот, кого сам дракон сразил, даже не коснувшись толком? Заклинатель, что борется с тьмой, — или же тот, кого тьма поразила в самое сердце? Все мысли разом затмил образ Лань Ванцзи. Золотые глаза смотрели печально и кротко. Он словно предлагал сделать выбор здесь и сейчас. В самом деле, магия больше не удерживала Вэй Ина, он волен был уйти, не оглядываясь, саму память свою замкнуть, отвернуться… Волен был, но не мог. «Я верю», — сказал ему однажды Лань Ванцзи. И Вэй Ин не хотел оскорбить эту веру. — Уйдём немедленно, должно быть, тут в самом воздухе разлит дурман, — протянул к Вэй Ину руку Цзян Чэн. Теперь он просил, почти умолял, а не гневался. — Уйдём, и ты всё мне расскажешь, мы найдём выход, ты вернёшься в клан, и мама признает… Усянь. — Нет, А-Чэн, — Вэй Ин отбросил бамбуковый меч и поклонился ему низко, как кланяются из благодарности — и прощаясь. — Я не стану сражаться с тобой — и не уйду. Не смогу объяснить — и не позволю тебе самому биться с драконом. Прошу, если ты всё ещё брат мне, ступай с миром. У подножья горы есть деревня, приди туда, но скрой, что заклинатель. Назовись простым путником и попроси рассказать о том, кто такой Ханьгуан-цзюнь. Только… будь терпелив, не угрожай простым людям. — Ханьгуан-цзюнь?.. — в замешательстве повторил Цзян Чэн. Вэй Ин подступил ближе на миг опустил ладонь ему на плечо, чуть сжал. — Уходи, хорошо?.. — прошептал он. — Тебе не понять вот так сразу. Здесь моё сердце, моя душа, моя судьба. — Здесь?.. — снова беспомощно переспросил Цзян Чэн. — Но как же так вышло, Усянь? — Я обо всём расскажу тебе, но когда и сам во всём разберусь, — пообещал Вэй Ин. — А теперь иди, иди, прежде чем он вернётся. Иди — и дождись меня, я когда-нибудь приду и за чашей вина поделюсь с тобой всем, саму душу свою перед тобой выверну. — А если вернётся, что же… дашь ему убить меня? — вскинул Цзян Чэн голову, но уже стало ясно — уйдёт, не станет больше сопротивляться. — Он ни одного человека не обидел за всю свою долгую жизнь, — Вэй Ин легонько оттолкнул его. — Это ему нанесли немало незаслуженных обид. Цзян Чэн будто сгорбился, кивнул напоследок и всё же покинул пещеру. Вэй Ин не удержался и послал ему вслед короткое поисковое заклинание, которому выучился у Лань Ванцзи, — только чтобы убедиться, что наследник Цзянов не останется на каменной площадке, открытой всем ветрам, в тщетной надежде убить дракона, когда тот решит вернуться. Цзян Чэн не остался. Оказавшись вновь в одиночестве, Вэй Ин не перестал размышлять, отчего же ему хочется быть рядом с Лань Ванцзи. Не история родителей и не горести самого дракона были тому причиной. Что-то иное виделось за всем этим, что-то совершенно непохожее ни на мысли о мести, ни на желание установить справедливость. Вэй Ин впервые столкнулся с подобным чувством, не мог назвать его, не умел обозначить. Только сердце стало биться быстрее, только нестерпимый жар охватывал, растекался по телу от таких размышлений. И наконец Вэй Ин метнулся к источнику, чтобы умыться, и снова вспомнил, как в минуты слабости и болезни Лань Ванцзи был с ним, безропотно ухаживал, поил, расчёсывал волосы, омывал тело. Лань Ванцзи делился силами, учил, объяснял, предостерегал… боялся навредить ему. Вэй Ин зубами вцепился в собственное запястье, чтобы боль отрезвила и принесла ясность в мысли. Но внезапное понимание никуда не исчезло. Он и без того видел всё, как есть. Он не может оставить Лань Ванцзи, потому что успел полюбить его. *** Лань Ванцзи вернулся среди ночи и застал Вэй Ина за чтением книги. Тот сидел на каменном полу, прислонившись легонько к ширме, а том лежал у него на коленях. Казалось, он был увлечён этим, но тут же поднял голову. — А, Лань Ванцзи, — улыбнулся он. Но глаза были тёмными и печальными. — Что-то случилось? — спросил Лань Ванцзи немедленно. — Ты ушёл, ничего не сказав мне, — пожал плечами Вэй Ин. — И… — тут он отвернулся, — больше ничего. Как будто солгал. Лань Ванцзи приблизился к нему и опустился напротив. Теперь они опять смотрели друг другу в глаза. — Я должен был отлучиться, — признался Лань Ванцзи. — Каждый год в этот день я возжигаю благовония перед табличкой с именем моей матери… — О… — Вэй Ин понимающе кивнул. — Да… В таком деле чужак рядом может лишь помешать. — И вдруг поднялся с пола, а книга соскользнула с колен и осталась лежать раскрытой. — Волновался по глупости, не обращай внимания. Вэй Ин скрылся за ширмой, а Лань Ванцзи никак не мог понять, отчего стало так тяжело дышать, будто грудь сдавило великанской рукой, отчего хочется кинуться следом и объяснять, что… — Не чужак, — прошептал он, да только теперь Вэй Ин его не слышал.