True Touch

— Ох, а здесь и правда случился апокалипсис… Ген нервно хохотнул, пожимая плечами. — Я тебя предупреждал, я говорил, что всё тут разрушил, не делай вид, что ты не был к этому готов! Что ж, кухня действительно выглядела так, словно здесь взорвалась бомба. Сэнку вспомнил тот момент, когда он впервые зашёл в кабинет Гена — у него тогда было ровно такое же впечатление. Когда Сэнку пришёл к нему в следующий раз, всё, казалось, было уже далеко не так плохо, и вообще, он застал Гена в процессе уборки, а потом Сэнку и вовсе стало глубоко плевать на то, что там происходит на рабочем столе его тату-мастера, потому что всё его внимание было приковано к самому мастеру, и потому он каким-то образом решил, что в первый раз то пугающе-руинное состояние кабинета было случайностью.  Он усмехнулся и повернулся к Гену со своим фирменным кажется-я-всё-про-тебя-понял выражением во взгляде. — Ты всё это время наводил порядок специально для меня, да? И в кабинете, и, дай угадаю, в машине тоже? Ген очаровательно покраснел. — Ну… я же тебе тогда сказал, что вот это и есть моё естественное состояние?.. — Сэнку, наверное, выглядел абсолютно охреневающим, потому что Ген едва ли не запаниковал. — Сэнку-чан, давай, я сам тут всё уберу! Я не хочу доставлять тебе проблем, я- Сэнку остановил его поток беспокойной энергии мягким поцелуем. — Открою тебе маленький секрет большой семьи: кто готовит, тот не моет посуду.  Смущение на лице Гена медленно превратилось в робкую улыбку. — Это значит, что ты не выгонишь меня из своей жизни за склонность к хаосу? — Что? Ты с ума сошёл? — Сэнку притянул его в объятия, оставив маленький щелбан на курносом носу. — Это значит, что я сейчас разгребу здесь основной завал и закажу пиццу, а остальная уборка будет проблемой Рюсуя и Хрома. И, я уверен, они даже не будут возражать, как только ты скормишь им это печенье, — Ген лучезарно улыбнулся, хихикнул и втянул его в новый поцелуй. Сэнку поймал себя на мысли, что, кажется, очень давно не был так счастлив. — Эй, пока я тут вожусь, не сходишь с Мелком на улицу? Чтобы потом уже на него не отвлекаться… Ген воодушевлённо кивнул. — С удовольствием!  Сэнку, оставив напоследок ещё один мягкий поцелуй на его нежно-розовых губах, оглядел кухню, оценивая масштаб катастрофы. Ладно, всё было не так уж плохо, если учесть, что и печенье, и тот оригинальный вид досуга, который Ген ему устроил, пока это самое печенье выпекал, стоили того, чтобы немного поднапрячься. Он принялся переставлять бессистемно заполоняющие поверхности банки и коробки, освобождая рабочее пространство, и складывать посуду в посудомойку, откладывая в раковину что-то из того, что нужно было вымыть руками. Сэнку положил остывшее печенье Гена в миску с крышкой, чтобы оно не высохло, и, почистив и собрав обратно кухонный комбайн, вдруг понял, что Гену, кажется, потребовалось слишком много времени, чтобы выгулять собаку.  Сэнку хмыкнул и, вытерев руки полотенцем, выглянул в окно, которое выходило как раз на то место, где обычно совершались прогулки, и от того, что он там увидел, в груди поселилось чувство, словно чья-то тёплая-тёплая рука крепко сжала его сердце: Ген лежал на спине, завалившись в пожухлую осеннюю траву, и смеялся, а Мелок настойчиво облизывал его лицо. Это было настолько очаровательно, что Сэнку даже немного завис, глядя, как нежные руки Гена треплют пса по ушам и по макушке, а пёс яростно виляет хвостом, счастливый, что завалил нового вкуснопахнущего человека, и тот даёт хорошенько себя облизать… Что ж, вполне очевидно, что это зрелище сделало с Сэнку — ему казалось, что прямо сейчас на эту самую кухню ворвался отряд вооружённых с ног до головы купидонов, которые расстреливали его сердце прицельными выстрелами, и у него не было ни малейшей возможности сопротивляться.  Словно почувствовав его взгляд, Ген чуть извернулся, чтобы посмотреть на окна, и помахал Сэнку рукой, заливаясь смехом. Сэнку открыл окно. — Эй, Мелок! Слезь с него! Пёс, услышав знакомый голос, засуетился, соскочил с Гена, позволяя тому, наконец, встать и отряхнуть пострадавшие светлые джинсы, и побежал к крыльцу.  Ген чуть задержался взглядом на глазах Сэнку, прежде чем отправиться домой вслед за собакой, и у Сэнку от этого контакта с искрящимися беззаботным весельем кошачьими глазами сладко зазвенело где-то в солнечном сплетении.  Пока Сэнку заказывал пиццу, они мило болтали, обсуждая любимую музыку — серьёзно, Сэнку-чан, бинауральные ритмы? Ты точно-точно не псих, ты уверен? — студенческие годы Гена, самые странные татуировки, которые тому приходилось делать и вообще любые темы, которые возникали. Ген настолько хорошо умел поддерживать разговор, рассказывая совершенно неожиданные истории, задавая интересные и открытые вопросы, что Сэнку не удержался и принялся мысленно записывать его приёмы ведения светской беседы — это ему ещё пригодится. Когда до прихода гостей оставалось около получаса, Ген очень предусмотрительно уточнил, что ему нужно знать о друзьях Сэнку.  Сэнку задумался. — Ну, Рюсуй… Честно говоря, он отличный парень, хотя я знаю слишком многих людей, которые так не считают, хе-хе... Да и Укё сильно его смягчил.  Ген выгнул бровь. — Звучит, будто должно быть какое-то «но»… — Ага, — усмехнулся Сэнку, откладывая телефон, который, наконец, пиликнул уведомлением, что их заказ приняли в работу. — Но у него вообще нет фильтра. Я имею в виду, вообще, даже больше, чем у меня. И ему очень нравится выводить людей на эмоции и получать от них удовольствие… разного калибра, понимаешь? — Понимаю, — кивнул Ген. — Я знаю такой типаж, не думаю, что это станет для меня проблемой. Что-нибудь ещё, что мне нужно знать? — Э-э… Ну. Я не собирался об этом упоминать, потому что уверен, что ты достаточно чуткий, — Сэнку неловко почесал ухо и открыл холодильник, чтобы достать оттуда принесённую Геном бутылку вина, — но Укё, как ты, наверное, понял, не особо общительный парень, я думаю, не стоит сразу заваливать его вопросами или типа того… Ген махнул рукой. — Ты знаешь, что я бы и не стал. А Хром? Повозившись со штопором, Сэнку откупорил бутылку и разлил вино по бокалам. — О, с Хромом, полагаю, вообще не будет проблем, — он усмехнулся, вспоминая то сообщение, которое Хром отправил в ответ на вопрос о приглашении Гена на киновечер. — Он по уровню дружелюбности не сильно отличается от Мелка, а с псом ты довольно быстро нашёл общий язык.  Ген рассмеялся, усевшись на кухонную стойку, и, когда Сэнку, наконец, протянул ему бокал вина, уставился на алкоголь с таким видом, будто не он его сюда притащил. — О, Сэнку-чан, я ведь не пью?.. — Совсем? А зачем ты тогда принёс вино? — Ну, — Ген понюхал содержимое бокала и поморщился, — когда я выпиваю, то становлюсь слишком разговорчивым и много хихикаю, а принёс я его, потому что Минами сказала, что это красивый жест.  Сэнку хохотнул. — Я не верю, что ты можешь быть ещё более разговорчивым.  Ген прищурился, хитро глядя на него из-под ресниц, и вытянул ногу, зацепив Сэнку ступнёй за пояс, и Сэнку не оставалось ничего, кроме как сделать шаг вперёд, устраиваясь прямо между его коленей, обхватывая руками узкую талию, залезая пальцами под края укороченной майки. — Ты ещё очень многого обо мне не знаешь, Сэнку-чан, — прошептал он прямо в губы Сэнку.  — Но я очень надеюсь узнать, — Сэнку поймал его припухшую нижнюю губу, прижимая к стойке, и они целовались, как подростки, хихикая и кусаясь, пока входная дверь не распахнулась, и на порог квартиры не завалились трое парней с ящиком пива в руках.  Ген попытался отстраниться, но что-то странно-тёмное, всколыхнувшееся в груди у Сэнку от осознания, что их застукали, не позволило Гена отпустить. Он преследовал его губы, пока снова их не поймал, и продолжил его целовать, сам не до конца понимая, почему он сейчас это делает и зачем делает это так демонстративно, словно желая сразу же продекламировать друзьям свою точку зрения.  Этот — особенный. Этот — мой.   Немного пещерным способом, конечно, но, опять же, Рюсуя точно можно было порою назвать чёртовым животным, так что, в принципе, решение было оправданным.  — Братан, — усмехнулся Нанами, совершенно невозмутимо проходя на кухню, чтобы закинуть пиво в холодильник. — Лучше бы тебе сказать, что ты уже заказал пиццу, потому что я чертовски голоден. Я, конечно, вижу, что ты готов съесть на ужин чью-то милую задницу, но не всем так повезло, ага? Сэнку закатил глаза и в последний раз чмокнул Гена в губы, прежде чем отойти поздороваться с друзьями. Ещё секунду Ген словно не мог прийти в себя, заторможенно хлопая своими длинными чернильными ресницами, и выглядел совершенно греховно — его губы припухли, взгляд остекленел, весь он казался очаровательно-зацелованным на грани развратности, и Сэнку уж было начал беспокоиться, что, кажется, немного перегнул палку с градусом сексуального напряжения, но всего через долю секунды этот туманно-возбуждённый взгляд исчез, и Ген снова стал собой — собранным, немного лукавым и ясноглазым. Он обернулся. — О, ты, должно быть, Рюсуй, верно? — Он рассказывал тебе обо мне, да? — усмехнулся Рюсуй.  — Ага, — мурлыкнул Ген, протягивая руку. — Ген Асагири. Приятно, наконец, познакомиться с Рюсуем Нанами лично.  Рюсуй нахмурился. — Э-э? Лично?… Ген театрально взмахнул рукой. — Ах, мы с тобой бывали вместе на нескольких приёмах несколько лет назад, но пообщаться так и не довелось.  — Погоди, я… мне знакомо твоё лицо, но… — Ах, не бери в голову! — Ген пожал плечами и повернулся к двери, у которой всё ещё сидел на коленях Хром и дотошно пытался выяснить у Мелка, кто же тут хороший мальчик. В перерывах между лаем и облизыванием лица, Хром улыбнулся Гену и представился, и Ген ответил ему тем же.  Укё тихонько зашёл на кухню, робко улыбаясь, и Рюсуй протянул ему пиво. — Ген, это мой парень Укё, он хотел поболтать с тобой о татуировках.  — Рю, ну чего ты так сразу, — шикнул на него Укё, но Нанами только хлопнул его по плечу, как бы подбадривая.  Ген улыбнулся одной из своих самых мягких профессиональных улыбок. — Ты хотел что-то спросить, Укё-чан? — Да, я… давно хотел себе татуировку, но всё время думаю, а что, если мне разонравится? Такое бывает?  — О, бывает, конечно, — невозмутимо хмыкнул Ген, — но в моей практике случается крайне редко. Я не отстану от клиента с вопросами и не буду ничего делать, пока не убежусь, что человек максимально счастлив от одной только мысли о моём эскизе на своей коже.  Сэнку усмехнулся. — Могу подтвердить! В своей работе он дотошный, как чёрт.  — Я ходил на консультацию в «Медузу», знаешь? — Продолжил Укё. — Мне там не очень понравилось, и я передумал… Ген фыркнул. — О да, я их знаю. Там, кажется, Кирисаме владелица, верно?  — Да, но я попал к Мозу, и он был довольно агрессивным. — Ох, понимаю, — покачал головой Ген. — Моз отличный мастер, бил мне вот эту вязь, — он показал на сложный узор на левом боку, — но клиентоориентированность у него, мягко говоря, сильно хромает… В этот момент Сэнку потерял нить разговора — он принялся выкладывать в миски чипсы и прочие вредные закуски, которые притащил Ген, а дискуссия о клиентоориентированности быстро стала слишком технической, чтобы Сэнку мог за ней следить. Хром был какой-то особенно довольный сегодня, пожалуй, самый довольный за все те долгие месяцы, что Рури, старшая сестра Сэнку, в которую Хром был безропотно влюблён уже много лет, лежала в больнице. Он бочком прислонился к стене и многозначительно на него посмотрел. Они с Хромом не только работали в одной лаборатории и дружили, по студенчеству они ещё и жили вместе в общежитии, и теперь им давно уже не нужно было говорить, чтобы общаться. Хром наклонил голову в сторону Гена и выгнул бровь, задавая немой вопрос. Сэнку ощутил, как уши заливает краской — давно он не чувствовал себя таким мальчишкой, как сейчас, — закусил губу и кивнул. Хром ухмыльнулся и, похлопав Сэнку по спине, тоже добыл себе пиво из холодильника.  — Кстати, ты договорился с больницей насчёт Рури? Сэнку кивнул. В пятницу они с Хромом как раз закончили синтез нового антибиотика, который, по их анализам, должен был помочь в борьбе с её затянувшейся пневмонией. — Ага. Завтра после обеда поеду в больницу.  — Можно с тобой? Сэнку снова кивнул, но вдруг в дверь позвонили — видимо, как раз подоспела пицца, — и он пошёл встречать курьера. Он вернулся на кухню с ворохом коробок и как раз вовремя, чтобы услышать, как Рюсуй говорит:  — Да, но откуда тебе это знать? Ты ведь явно ещё ребёнок, Ген, ха-ха! Сколько тебе лет, двадцать-то хоть исполнилось? Сэнку открыл было рот, чтобы вмешаться, но быстро обнаружил, что ему тут явно не о чем беспокоиться. — Я не ребёнок, — мягко улыбнулся Ген, всё ещё крайне дружелюбно. — Мне двадцать семь. — Охренеть, ты старше Сэнку? — Рюсуй недоверчиво выгнул бровь. — Ну, по сладким мальчикам так никогда и не скажешь, хаха! — Улыбка Гена из дружелюбной превратилась в очень вежливую, но Рюсуй не заметил перемен (или не захотел их замечать), и потому продолжил свои рассуждения, пренебрежительно взмахнув рукой. — Но всё равно, по моему опыту, мало кто из тех, кто младше тридцати лет, сумеет отличить чью-то жопу от дырки в полу. Хотя, конкретно в твоей ситуации, — омерзительно гоготнул он, — думаю, важно только то, сумеет ли Сэнку отличить, хаха! — О, Рюсуй-чан, ты действительно сумел поставить меня в очень невыгодное положение, — весело прищурившись, Ген склонил голову в бок. — Я ведь не могу пошутить в ответ о твоей старости — это, как минимум, заденет не только тебя, но и Укё-чана, а он слишком милый, я не хочу его задевать. Найди, пожалуйста, что-нибудь ещё, что можно во мне оскорбить, чтобы я мог парировать твои выпады, не задевая других, ладненько? Рюсуй расплылся в, пожалуй, слишком уж довольной ухмылке. — С превеликим удовольствием! Укё, слушавший эту словесную перестрелку с видом «да, я знаю, что он у меня дурачок, не осуждайте», вздохнул. — Ладно, пиццу уже принесли! Какой мы фильм будем смотреть? — Давайте что-нибудь действительно ужасное! — Воодушевился Хром.  — Ужасное в смысле «жуткое» или опять что-то из списка «топ-10 худших фильмов в истории»?  — Конечно, второе! — Щёлкнул пальцами Рюсуй. — Ген, ты как? Ген улыбнулся. — Я только «за»! — Нет, я всё ещё не понимаю, зачем нам смотреть априори плохой фильм, — проворчал Сэнку. — Это стомиллиардпроцентно тупая трата времени… — Ой, да ладно, Сэнку-чан, это весело! — Воскликнул Ген. — О, вы смотрели «Манос: Руки судьбы»? — Все отрицательно помотали головой, и Ген победно хлопнул в ладоши. — Держу пари, что этот шедевр любого скептика сможет обратить в клуб любителей кино с рейтингом ниже 4,5. Просто нужно подойти к просмотру с правильным настроем, понимаешь, Сэнку-чан? Все начали с небывалым воодушевлением набрасывать свои идеи фильмов из категории «настолько плохо, что даже хорошо», и Сэнку оставалось только сдаться. — Ладно, ладно, я понял, — фыркнул он. — Я просто скучный и ничего не понимаю в артхаусе. Окей, но учтите, что я готов смотреть этот ваш шедевр только на сытый желудок.  Вооружившись пивом, чипсами и коробками с пиццей, они вчетвером переместились в гостиную под аккомпанемент очередных идиотских шуток от Рюсуя, но Сэнку его не слушал. Он с какой-то особенно трепетной нежностью думал о том, насколько хорошо сюда вписался Ген, как легко он нашёл расположение в близком кругу Сэнку — словно всегда тут и был.  В голове не укладывалось, что они знакомы, по сути, всего два месяца — разве так бывает, что человек становится родным так быстро? Рюсуй растянулся на диване, утащив за собой Укё, Хром со стоном наслаждения завалился в кресло, а Сэнку привычно плюхнулся на ковёр перед диваном. Ген, оценив ситуацию, грациозно и легко, словно большая кошка, приземлился рядом с Сэнку, и Сэнку почувствовал, что прямо сейчас находится именно там, где ему быть правильнее всего. Он принялся искать на стриминге этот дурацкий фильм про руки судьбы, а разговор тем временем зашёл о работе.  — Вы… блин, вы что, ребята, все учёные? Обалдеть! И вы все вместе работаете? — Ген оглядывал их с широко распахнутыми глазами, и Сэнку не переставал восхищаться тем, как он всегда казался каким-то едва ли не зачарованным, когда задавал вопросы, будто он не просто вёл вежливый разговор, а искренне хотел знать. Это невероятно подкупало.  — Не совсем, — Хром энергично размахивал рукой. — Мы с Сэнку вместе работаем в научно-исследовательской лаборатории, а Рюсуй и Укё — в кораблестроительной компании.  — Ага, в моей кораблестроительной компании, — с важным видом уточнил Нанами. — Раньше Укё работал на моего конкурента. Так мы и познакомились. Но я сумел его переманить, соблазнив своим огромным членом и сексуальным мастерством.  Ген засмеялся и посмотрел на Укё, очевидно ожидая, что тот расскажет реальную версию этой истории, но Укё только пожал плечами. — Да, нет, в принципе, примерно так всё и было.  Ген, оторопело взмахнув своими нелепо длинными ресницами, окончательно расхохотался, заливисто и звонко, и Сэнку, выкрав из коробки кусок пиццы, врубил фильм.  Что ж, это было… Нет, это было ужасно. Плохо было всё — начиная актёрской игрой и заканчивая операторской работой, но смотреть на это в компании друзей, которым нравилось купаться в бездонной пучине трэшовых зрелищ, было даже весело.  Вскоре Ген предложил игру на выпивание — пить каждый раз, когда на экране кто-то надрывно кричит, и дело пошло ещё веселее.  — Я больше не могу так часто пить, — икнул Хром. — Нам нужно новое условие… — Может, тогда будем пить, когда в фильме появляется очередное дебильное клише? — Нет! Так нам придётся пить постоянно! — Просто сделай паузу, Хром-чан, — хихикнул Ген. — Ты достойно сражался, никто не будет тебя осуждать! — Ему повезло, что здесь нет Кохаку, — усмехнулся Укё. — Она бы не дала ему поблажек! — Нечестно сравнивать меня с Кохаку! Она чёртова львица и способна перепить нас всех вместе взятых! Ген дразняще ухмыльнулся. — Вас способна перепить девчонка? Хром заскулил. — Она не просто девчонка, она львица! А ты вообще не пьёшь! — Конечно, он не пьёт, ему ж нельзя, — хмыкнул Рюсуй. — Он же ещё маленький.  Ген покачал головой. — Ты плохо справляешься, Рюсуй-чан. Я ведь просил тебя придумать другой повод для шуток. Что, не получается?  Рюсуй цыкнул сквозь зубы, вызвав звонкий смех Укё. Изрядно подвыпивший Хром вздохнул. — Нет, но мне правда повезло, что здесь нет Кохаку… Вот как они с Сэнку могут быть братом и сестрой, и при этом быть такими разными? — Потому что мы приёмные, болван, — Сэнку закатил глаза, стащив со стола немного чипсов. Ну, что? Раз уж сегодня день вредной еды, почему бы и не съесть чего-то абсурдно бесполезного.  Хром озадаченно посмотрел на него. — В смысле «мы»? И ты тоже приёмный?! Сэнку выгнул бровь. — Прошу прощения? А ты думал, что я каким-то образом родился из чресел моего отца-одиночки путём непорочного зачатия? — Только сегодня и только сейчас, уникальная возможность своими глазами узнать современное медицинское чудо! — Хохотнул Рюсуй.  Хром защищался. — Ну… да? Я не знаю! Чего вы ржёте? Вы вообще видели Бьякую-сана, они же с Сэнку буквально как две капли воды! Все засмеялись, а Ген повернулся к Сэнку с такой сияющей улыбкой, что она была подобна солнцу. — В защиту Хром-чана, вы с отцом и правда удивительно похожи! Никогда бы не сказал, что тебя усыновили, но это так… и это прекрасно.  Рюсуй с Укё переглянулись. Хром замер с пиццей на полпути ко рту. Ген удивлённо вскинул брови, не понимая причин такой реакции.  — Это… не то, что люди обычно говорят про усыновление, — осторожно пояснил Сэнку. Ген покраснел. — Я просто имею в виду… — Он трогательно поджал губы, подбирая слова. — Ну, должно быть, это приятно знать — что тебя действительно выбрали. Тебя искали… Именно тебя.  Что-то удивительно ломкое было в голосе Гена, и все это слышали, даже если Сэнку был единственным, кто понимал, что именно вызвало в Гене такую мысль. В гостиной наступило небольшое затишье, все уставились в телевизор, словно не желая разрушать странно трогательную атмосферу этого момента, и только Сэнку смотрел прямо Гену в глаза, ощущая, как между ними промелькнуло нечто очень глубокое и эмоциональное. Сэнку протянул к нему руку, крепко сжимая тонкие прохладные пальцы, словно в немом желании показать — я тоже искал именно тебя, и я тебя выбрал, я… Конечно, что бы ни происходило, Рюсуй оставался Рюсуем. Залив в себя остатки пива, он смачно смял в кулаке пустую банку. — Кто-нибудь хочет ещё выпить? — Он встал с дивана, потягиваясь.  — Я! — Хром поднял руку. Это привлекло внимание Сэнку. — Ты же сказал, что не можешь больше пить… — Я сказал, что не могу пить больше Кохаку, но мы ещё даже не приблизились к её норме! Сэнку поморщился. — Прекратите выставлять её какой-то монструозной алкоголичкой! Я не хочу в это верить, она всё-таки моя младшая сестра. Ей всего двадцать два! — Да ладно, — фыркнул Рюсуй, роняя новую банку пива прямо в руки Хрома. — Если ты думаешь, что она не зажигает там, в общаге, ты обманываешь сам себя, братан.  Сэнку проворчал. — Мне бы хотелось, по крайней мере, попытаться сохранить хоть какое-то подобие веры в её хорошее воспитание… — У неё хорошее воспитание, — примирительно сказал Хром. — Плюс, ну, что она такого может натворить?  Ген усмехнулся. — О, ну, я, например, творил довольно много разного дерьма в возрасте Кохаку… — А разве сейчас ты не её ровесник? — Щёлкнул пальцами Рюсуй.  Ген ткнул в него. — Снова мимо, Рюсуй-чан! Неужели так сложно найти что-нибудь ещё, что могло бы меня оскорбить? Мне это даже льстит! — Не обращай на него внимания, он просто огромный кусок идиота, — фыркнул Укё. — Лучше расскажи нам, Ген, что ты там такого творил? Мы все заинтригованы! — Ладно, ну… я мог бы начать с того эпизода, когда я случайно украл полицейскую лошадь? ••• Когда этот крайне сомнительный фильм закончился — Сэнку, кстати, так и не проникся прелестью кино из категории «Б», — Рюсуй, Укё и Хром без каких-то возражений принялись за уборку.  Ген, притихший на полу, удивлённо глядел на реализацию этих молчаливых договорённостей, и Сэнку повеселил этот очаровательный вид. — Мы с тобой организовали еду и досуг, и будет честно, если нам не нужно будет париться о чистоте. Разделение труда, понимаешь? — Кажется, понимаю, — кивнул Ген, мягко улыбаясь, — но для меня это всё равно какой-то очень своеобразный новый опыт вечеринок. Новый, но приятный! Избавившись от мусора и грязной посуды, все снова собрались в гостиной. На этот раз Сэнку успел первым оккупировать своё любимое кресло, вызвав возмущённое хныканье Хрома. Ген уселся на подлокотник, уютно улыбаясь, держа в одной руке всё тот же свой едва тронутый бокал вина, а в другой — ладонь Сэнку. Сэнку чувствовал какое-то всепоглощающее тепло — от того, что Ген был рядом и держал его за руку, от булькавшего в крови алкоголя и от домашнего уюта, который воцарился в комнате. Это был чертовски хороший вечер. Сэнку был рад, что Ген чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы приехать и остаться с ним в кругу его друзей, он был так рад, что Ген вписался в его компанию, так органично, так по-свойски, словно всегда здесь и был, словно они с ним были знакомы как минимум тысячу лет… Сэнку поймал себя на мысли, что не хочет, чтобы он уходил.  Он смотрел на Гена, на его длинную изящную шею, на то, как слегка дрожал его кадык, когда он смеялся, как элегантно он держал в руке свой бокал, как мило и поддерживающе улыбался, когда в разговор вступал Укё, и не мог перестать восхищаться каждым его движением, каждой крошечной деталью в его образе. Он казался совершенно эфемерным, нереальным, и Сэнку не вполне понимал, за какие заслуги этот человек вдруг оказался в его жизни. Пока Сэнку плавал в этих своих тягучих, сладких размышлениях, он не заметил, как Ген принялся рассказывать историю о своём самом ужасном тату-клиенте. Сэнку моргнул, подключаясь обратно в реальность.  — …а потом она ещё и оставила мне плохой отзыв! — Вот же сука, — возмутился Рюсуй. — Но ты, чёрт возьми, молодец! — И Сэнку пришлось только восхититься тем, как Ген сумел так быстро переманить на свою сторону его самого скандального друга. — Ох, — Ген внезапно соскочил с подлокотника, хлопнув в ладоши. — Я чуть не забыл, у нас ведь есть десерт! — Серьёзно? — Да, я испёк печенье! — Ген помчался на кухню, чтобы принести сладости, а Сэнку тихо фыркнул, вспоминая, что с ним было, когда он ел это печенье с рук, и рассмеялся, потому что поймал на себе три недоумевающих взгляда. — Всё с тобой в порядке? — Выгнул бровь Рюсуй.  Сэнку улыбнулся и пожал плечами, ощущая, как выпитый алкоголь развязал ему язык. — Я просто хочу предупредить, что, возможно, когда вы попробуете это печенье, вам придётся сопротивляться острому желанию ему отсосать.  Хром поперхнулся. — Ах, ладно, очевидно, мы дошли до того момента, когда Сэнку становится слишком пьян, чтобы у него работали хоть какие-то фильтры… — Но это мой самый любимый сорт Сэнку, — заржал Рюсуй. — Редко, но метко! — Как только Ген занёс миску в гостиную и поставил её на стол, Рюсуй тут же схватил печенье и жадно запихнул его в рот. Что ж, его лицо в этот момент было действительно красноречивым. — Ммм, бля! Малыш, тебе стоило с этого начинать, я был бы намного, намного любезнее! — Он тебе не малыш, — огрызнулся Сэнку, которому успели осточертеть эти шутки.  Рюсуй ухмыльнулся, почувствовав, что это то самое место, куда можно потыкать. — Да? А выглядит он как очень даже сладенький малыш. И только не делай вид, что тебе это не нравится, братан, а? Как будто милое детское личико — это не часть его очарования? Уверен, тебе очень даже понравилось трахать парнишку, который выглядит, как дорогая секс-игрушка! Сэнку сердито зарычал, услышав настолько возмутительный намёк, и открыл было рот, чтобы рявкнуть на друга, но Ген его опередил — в своей привычно-невозмутимой манере. — Я бы посоветовал тебе замолчать. Прямо сейчас. — Голос Гена был обволакивающе-мягким, но при этом настолько твёрдым, настолько убедительным, что даже Рюсуй до комичного резко захлопнул рот. Удивительно — Ген был ниже Нанами почти на голову и ощутимо более хрупкий, но его внутренней стали хватало, чтобы подчинять себе всех одним лишь своим присутствием. Сэнку невольно вздрогнул. Рюсуй, оправившись от удивления, усмехнулся. — А то что? Ген не соизволил на это ответить. Всё ещё абсолютно спокойный, но с нотками неосязаемой опасности в голосе, он просто пожал плечами. — Я думаю, что со стороны Сэнку-чана знакомить меня с вами было демонстрацией доверия и уязвимости, а то, что ты сейчас делаешь, Рюсуй-чан, это самое доверие нарушает.  Рюсуй, задумавшись, с силой сжал челюсть, так, что стало видно, как напрягаются его жевалки, но спустя секунду выдохнул и кивнул. — Чёрт возьми, ты прав. Извини, братан, меня иногда заносит, — он дружески хлопнул Сэнку по плечу и откинулся на спинку дивана, стащив из миски ещё одно печенье и предлагая его Укё. Хром взглянул на Сэнку в абсолютном изумлении, высоко подняв брови, и тоже потянулся за печеньем.  Сэнку медленно втянул воздух, который внезапно стал вязким и горячим.  Бля...  Показалось ли Сэнку то, как его парень ставит на место его придурковатого друга, крайне возбуждающим? Вероятно. Почему? Прямо сейчас Сэнку не собирался слишком много об этом думать. Сэнку подошёл к Гену сзади и поцеловал его в висок. Со стороны это могло показаться милым проявлением привязанности, но это действие было лишь прикрытием, потому что на самом деле Сэнку не терпелось вжать свою новообретённую эрекцию в эту дерзкую крепкую задницу.  Ген слегка подпрыгнул, дёрнулся и повернулся к нему с самым возмущённым выражением лица, какое Сэнку успел на нём увидеть. — Эй! — Шикнул он, но спустя всего мгновение его глаза потемнели. — Веди себя прилично.  Но, кажется, Сэнку был слишком возбуждён и слишком пьян, чтобы прислушиваться к здравому смыслу. Он облизнул его нижнюю губу и ухмыльнулся. — Нет. И, чёрт возьми, это стоило того, просто чтобы увидеть выражение лица Гена, просто чтобы отследить этот момент, как он переходит от «Оу?» к «Оу», от возмущённого недоумения ко взгляду, от которого у Сэнку по спине пробежался целый табун мурашек. Он развязал игру с огнём и знал это. Ген, прищурившись, положил обе ладони на грудь Сэнку и мягко его оттолкнул. Он потянулся за салфеткой, взял в неё печенье и протянул его Сэнку. — Иди присядь. Он повиновался, но в то же время обдумывал план. Плюхнувшись обратно в своё кресло, Сэнку размял шею, внезапно оказавшись посреди обсуждения поездки за город на Кинро-Канся-но хи. Выяснилось, что каким-то образом Бьякуя успел разослать приглашение всем его друзьям, и они, что самое интересное, согласились. Кажется, длинные ноябрьские выходные намечались предельно странными, но не то чтобы Сэнку был против.  Когда Ген, наконец, снова пересёк поле зрения Сэнку, он протянул руку и схватил его. Из Гена вырвался визжащий, слегка недостойный звук, который, как мысленно записывал себе Сэнку в заметки, появлялся каждый раз, когда что-то шло не по его плану, но Сэнку уже усадил его к себе на колени, не прерывая нити разговора, обнял рукой за талию и, одной частью мозга мысленно усмехаясь, а другой понимая, что ему, кажется, тотальный пиздец, прижал его упругий зад к своему до сих пор не унявшемуся стояку. Ген всего на мгновение дёрнулся, словно пытаясь от него сбежать, но быстро понял, что каждое движение его бёдер делает только хуже. — Э-э, Сэнку? — Мрачно прошептал ему Ген. — Может, всё-таки не время? Рюсуй хихикнул. — О, даже не беспокойся об этом, Ген. Никто из нас не возражает, скорее, даже наоборот! — Ага, — кивнул Хром, — ты бы видел, что творили эти двое, когда только начинали встречаться, — он указал на Рюсуя с Укё. — Грёбаные животные, вот кем они были. Мою нежную психику уже не восстановить! Укё страдальчески застонал, спрятав покрасневшее лицо в ладони, а Рюсуй стрельнул в него весёлым взглядом на грани вопиющей похоти, выгнув кустистую бровь. — Почему же были? Мы всё ещё животные! Хочешь убедиться? — Заткнись, Рю! — Укё пихнул Нанами в бок, но тот лишь расхохотался, притягивая его в свои объятия.  Сэнку, не особо обращая внимания на происходящее вокруг, поцеловал Гена в затылок.  Тот цыкнул, устало закатив глаза. — Ешь своё печенье.  Сэнку усмехнулся и легонько ущипнул его за бедро, отчего Ген едва ли не подпрыгнул, метнув на него острый взгляд. Сэнку сдвинул свою руку с его талии чуть ниже, чтобы обнять уже за бёдра и прикрыть его стремительно растущую эрекцию. Сколько бы Ген ни делал недовольный вид, физиология явно была с ним не согласна.  Было волнующе побыть тем, кто дразнит — хотя бы просто для разнообразия. Сэнку всеми фибрами ощущал, что в следующий раз, когда они с Геном останутся наедине, ему, скорее всего, не поздоровится, но эта мысль каким-то образом заводила ещё сильнее, и Сэнку, поддавшись искушению, лишь крепче вжался пахом в эту аппетитную задницу на своих коленях. В голове промелькнула мысль, что Ген очень здорово придумал переодеться, поскольку если бы он был сейчас в тех греховных крошечных шортах, вряд ли Сэнку был способен вообще хоть как-то соображать. Он тряхнул головой, пытаясь согнать хотя бы часть своего наваждения, и снова присоединился к обсуждению странных японских традиций, того, будут ли они в этом году обмениваться подарками на Кинро-Канся-но хи и просьбы отца залатать в загородном доме крышу — будет очень кстати припахать к этому делу всех внезапно образовавшихся гостей. Слава эволюции, мозг Сэнку был достаточно развитым, чтобы он мог одновременно поддерживать ненавязчивую болтовню и скользить свободной рукой по тёплому упругому бедру, слегка касаясь пальцами нежной кожи в очень кстати расположенных дырках на джинсах. Пока он совершенно невозмутимо говорил о теплоотражающих свойствах гофрированного металла, его пальцы очень медленно поднимались вверх, оглаживая кожу всё настойчивее, вызывая всё больше мурашек.  Когда Сэнку обнаглел достаточно, чтобы залезть к нему в дырявые джинсы едва ли не всей ладонью, Ген схватил его за запястье и сильно сжал, и, чёрт возьми, это сделало с Сэнку что-то на грани невообразимого. Он, конечно, и так знал, что Ген был сильным, возможно, даже немного сильнее его самого, но тот контраст, что у настолько визуально хрупкого человека была настолько впечатляюще сильная хватка, воистину будоражил. Прохладные пальцы сжимали его запястье крепко, безжалостно и болезненно ровно настолько, чтобы был ясен посыл — Ген не был готов явно и демонстративно разыгрывать карту доминирования перед его друзьями, но вполне мог разыгрывать её молча. «У тебя неприятности» — вопила эта хватка, — «не усугубляй ситуацию». В ответ на это Сэнку лишь слегка поёрзал в кресле, чтобы Гену было легче оценить масштаб катастрофы и понять, насколько Сэнку взволнован. Ген резко втянул воздух через нос. В порыве вырвиглазной похоти, на какой-то момент Сэнку даже забыл, что в комнате они не одни. Хром, Рюсуй и Укё молча переглянулись с явным весельем на лицах, и если они не понимали, что именно сейчас происходит, то, по крайней мере, то, что что-то вообще происходит, они почувствовать смогли.  Хром, расплывшись в забавляющейся улыбке, засуетился. — Ладненько, ребята, я, пожалуй, пойду.  — Ага, — кивнул Укё, — мы тоже пойдём, верно, Рю? У Нанами же на лице растеклась абсолютно дерьмовая ухмылка. — Знаешь, милый, я думаю, что ещё посижу. Может, выпью ещё одно пиво… — Укё закатил глаза и наклонился, чтобы прошептать что-то ему на ухо. Рюсуй моментально взбодрился. — Ну, в целом, если так подумать, то нам и правда пора, и мы определённо уходим прямо сейчас.  — Угу, — согласно хмыкнул Сэнку, — ты прав, уже поздно. Да и нам, наверное, тоже пора спать, утром на работу, — протянул он и, не давая Гену даже шанса среагировать, просунул под него руки и встал, держа его, словно краснеющую невесту. Ген тихонько ахнул, явно удивлённый неожиданным проявлением силы, и рефлекторно обхватил Сэнку за плечи. — Ага, спокойной ночи, — хохотнул Рюсуй.  — Рад был с тобой познакомиться, Ген, — Укё помахал рукой на прощание. — Хорошего вам вечера! — Э-э-э, взаимно, — растерянно улыбнулся Ген, слегка запыхавшись, и Сэнку, не теряя времени, понёс его в спальню. Он осторожно положил Гена на середину кровати и почувствовал электрическое возбуждение от уровня опасности, которая штормом клокотала в его бездонных синих глазах. — Запри дверь. — Голос Гена был смертельно, убийственно тихим. — И встань на свои грёбаные колени.  Сэнку поспешил ему подчиниться, молниеносно метнувшись, чтобы запереть дверь, а затем повернулся к Гену и, с невообразимо сладостным бешеным ритмом сердечного стука в ушах, упал на колени.  Ген всё это время оставался там, куда его положили, и, глядя на Сэнку, тихо вздохнул. — Тащи свою задницу сюда. — Потянувшись, он уселся на край кровати, а Сэнку подполз к нему на четвереньках, чувствуя восхитительный трепет унижения, который источала эта поза. Когда он, наконец, оказался в пределах досягаемости Гена, Сэнку снова встал на колени, заложив руки за спину в уже отработанном жесте.  Ген смотрел на него расчётливо и мрачно, пытаясь продумать дальнейшие действия. — Сними рубашку. — Сэнку тут же стянул её через голову. Ген резко наклонился вперёд, схватил Сэнку за волосы и подтащил его ещё ближе, едва ли не бросив его прямо между своими коленями. — Мне следовало бы надрать тебе задницу за эту блядскую демонстрацию, но, честно говоря, для такого я сейчас слишком зол. И потому… — Он протянул руку и ущипнул Сэнку за сосок, заставив того зашипеть от резкой боли. — Что именно заставило тебя думать, что ты имеешь право так со мной играть? — Он говорил тихо, так тихо, что кто-то мог прижаться ухом к двери в коридоре и не разобрать ни единого слова, но Сэнку захотелось отпрянуть от этого звука, словно от удара, словно на него накричали. Он сглотнул. — Я… Знал, что мне не разрешили бы такого, Мастер. — И? — ...и я хотел посмотреть, что ты мне сделаешь. Кошачьи глаза сверкнули опасным блеском. — Я говорил тебе, что не терплю своевольства или неповиновения. Я сказал тебе вести себя хорошо, а ты посмотрел мне в глаза и сказал «нет», а потом и вовсе посадил меня к себе на колени, как какого ребёнка, как какого пупсика, как какую-то секс-игрушку. Объясни-ка мне, почему мне вообще стоит сейчас с тобой что-то делать, когда ты весь вечер настойчиво позорил меня перед своими друзьями? Блядь.  Кажется, впервые за весь вечер Сэнку включил рациональную часть своего мозга, и всерьёз забеспокоился, не зашёл ли он слишком далеко, не перешёл ли черту там, в гостиной. Был ли Ген и в самом деле так зол и расстроен из-за него? Как это проверить? Сэнку облизнул пересохшие губы. — Цвет, Мастер? Ген закрыл глаза, выдохнул, и спустя долю секунды это сердитое выражение, казалось, полностью исчезло с его лица. — Зелёный, душа моя. Со мной всё в порядке, я действительно немного сержусь, но в основном мне весело. А ты как? — И я в порядке, — с облегчением выдохнул Сэнку, чувствуя, как возникшее вдруг напряжение, очень сильное, липкое и тревожное, медленно вытекает из его тела. — Зелёный.  — Это ты направил сцену в таком направлении, я решил тебе подыграть. Ты всё ещё хочешь продолжить? — Да, Мастер. Просто хотел проверить, не слишком ли ты расстроился.  Ген покачал головой и растянулся в своей мрачной, властной ухмылке. — Так ты собираешься взять то, что ты, по моему мнению, заслуживаешь? Ты сам начал эту игру, дружочек, ты собираешься в неё играть? Даже если она будет грязной? Сэнку пронзило волной удушающего возбуждения. — О, да. Пожалуйста, Мастер.  — Хорошо. — На красивом лице Гена, словно по щелчку пальцев, снова появилась та суровая маска, что была в начале. Ещё разок потянув Сэнку за волосы, он немного его оттолкнул и откинулся на локти, полулёжа на кровати, всё ещё касаясь ногами пола. — Вынь мой член. — Сэнку поспешил повиноваться, он трясущимися пальцами расстегнул ширинку на джинсах Гена и вытащил наружу его налитую, тяжёлую эрекцию. На Гене было то нижнее бельё, которое Сэнку одолжил ему сегодня утром. Блядь, это было горячо. Что-то собственническое всколыхнулось в груди у Сэнку от этого зрелища. Ген был каменно твёрдым, и маняще поблескивающее колечко пирсинга в уздечке заставило Сэнку снова жадно облизнуться. — Отсоси у меня. Можешь использовать руки.  Сэнку был только рад доставить ему удовольствие. Он обхватил Гена рукой и провёл вверх-вниз по всей длине, наклонившись, чтобы лизнуть головку. — Ммм, ты такой горячий, Мастер… — Поторопись, — рявкнул Ген, всё ещё очень тихий. — Я надеюсь, что ты приложишь по крайней мере столько же усилий, чтобы заставить меня кончить, сколько ты приложил, чтобы дразнить меня весь грёбаный вечер.  Что ж, Сэнку не нуждался в дальнейших указаниях. Он нырнул глубже, втягивая щёки, чтобы всосать член Гена на всю длину, крепко обхватывая рукой основание и следуя сжатой ладонью за ртом вверх каждый раз, когда отстранялся. — Ах, чёрт, так хорошо, сосать ты умеешь отменно, — прошептал Ген. — А твои друзья даже и не догадываются, верно? Они понятия не имеют, какая ты на самом деле шлюшка, да? О, ты же понимаешь, что они, должно быть, сейчас о нас думают? Они думают, что я твоя маленькая милая секс-игрушка, — со злостью выплюнул он сказанные ранее слова Рюсуя. — Они, наверное, воображают, что ты отнёс меня в постель, чтобы хорошенько трахнуть, что прямо сейчас я прыгаю на твоём члене, сидя у тебя на коленках, так же, как ты демонстрировал это там, в гостиной, да? О, они ведь понятия не имеют, как на самом деле это тебе не терпится встать передо мной на колени. — Воздух стал тяжёлым, возбуждение Сэнку стало едва ли физически выносимым, голову вело так сильно, что ему хотелось плакать, и он застонал, крепче обхватив член губами. — О, тебе это нравится, не так ли? Тебе нравится знать, как они ошибаются на наш счёт. Вот. — Ген продвинулся чуть ближе, меняя позу, чтобы хорошенько прижаться ногой к эрекции Сэнку. — Так и быть, можешь немного о меня потереться. Покажи мне, насколько тебе это нравится. Сэнку подался бёдрами вперёд, чтобы потереться своей почти болезненной, всё ещё запертой в текстильный плен эрекцией о ногу Гена. От этого совершенно потрясающего, но абсолютно недостаточного трения по его телу пробежала искра жара, и Сэнку снова застонал, удваивая свои усилия, чтобы заставить Гена скорее кончить. Ген выгнулся, выставил ногу вперёд ещё дальше, и Сэнку потерял всякий смысл в попытках сохранить достоинство. Вскоре он уже отчаянно прижимался бёдрами к Гену, словно какой-то шелудивый пёс. — Не смей кончать. Если ты кончишь без разрешения, это будет мой последний визит в этом месяце. Сэнку заскулил. Минет, который он делал, получался небрежным, казалось, всё его лицо и руки уже измазаны слюной и предэякулятом, но он всё равно подался вперёд, позволяя Гену проскользнуть в его горло. Тот застонал звонко, плавко, так, что позвоночник Сэнку пронзило молнией. — Мм, чёрт возьми, это хорошо. В следующий раз, когда ты попытаешься выставить меня дураком перед другими людьми, я не буду сдерживаться. Я, блядь, поставлю тебя на колени, независимо от того, кто на нас смотрит. Как, по-твоему, отреагировали бы твои друзья, если бы увидели это, если бы увидели, как ты стоишь на коленях и умоляешь о моём члене, словно портовая шлюха? Сэнку был удивлён тем электрическим шоком возбуждения, который охватил всё его тело при этих словах. Он никогда бы не подумал, что сама идея эксгибиционизма приведёт его в восторг, это просто было не в его характере, он был закрытым человеком, который слишком ценит частную жизнь, но... Но, услышав, как об этом говорит Ген, фантазия о публичности показалась очень, очень захватывающей. Локти Гена, на которые тот опирался, задрожали, и он лёг на спину, потянувшись руками к Сэнку, когтисто запуская пальцы в его волосы, двинув бёдрами вверх, впиваясь Сэнку в рот. — Чёрт, чёрт, я сейчас кончу, — хрипло прошептал он. — А ты, дружочек, выпьешь всё до капли, проглотишь меня, ах, чёрт... — С низким стоном, Ген выгнулся дугой, кончая, и Сэнку изо всех сил старался проглотить то, что горячими толчками попадало ему в горло. После оргазма Гену явно понадобилось время, чтобы снова прийти в себя, он лежал с закрытыми глазами, тяжело дыша, а Сэнку немного приподнял его и без того короткий топ, чтобы прижиматься беспорядочными нежными поцелуями к его животу. Наконец, Ген снова сел. Он невесомо, так приятно, провёл пальцами по волосам Сэнку с мягкой улыбкой на губах. — Это было хорошо, милый. Спасибо. Ты сейчас в подпространстве? — Сэнку отрицательно покачал головой. Необходимость принимать активное участие в минете удержала его от соскальзывания в сабспэйс. Ген кивнул. — Хорошо. Ты готов к своему наказанию? По спине Сэнку пробежала сладкая дрожь предвкушения. — Да, Мастер.  — Прекрасно. — Ген встал, немного отодвинулся от Сэнку и застегнул брюки. — Я иду домой.  Это было буквально абсолютно последнее, что Сэнку ожидал от него услышать. Он в режиме реального времени ощущал, как его сердце превращается в грёбаный кирпич и обрывается прямо куда-то в желудок. — Что? Ты... Ты не... — О, Сэнку-чан… — Голос Гена был тихим, низким, но ясным и острым, как гранёное стекло. — Что, просчитался, дружок? Когда ты решил, что вести себя, как маленький засранец — это отличная идея, неужели ты думал, что у меня не найдётся такого способа тебя наказать, который бы на самом деле тебе не понравился? Ну, вообще-то, Сэнку так и думал.  Он думал, что ему понравится всё, что бы Ген ему ни предложил, он ждал или сладкой боли, или хлёстких слов, любого запретного удовольствия, но… Он точно не ожидал, что его вот так оставят.