Жертвы и охотники

Корделия положила трубку и подошла к окну. Она задумчиво уставилась на распростирающийся лес, который был виден из их с девочками дома в Куантико. Несколько минут она просто улыбалась, вспоминая шутки Майкла в их сегодняшнем телефонном разговоре. Она была околдована этим мужчиной, и порой приходилось едва ли не щипать себя, чтобы морок спал и вернулись трезвые мысли. Вот и теперь, после небольшой прострации, Делия вновь помрачнела: Мэдисон с Бехолдом вернутся из Лос-Анджелеса только завтра. Только завтра она узнает, возможно узнает, хоть что-то стоящее о Майкле, но она уже не в силах отказаться от их связи, перерубить натянутый между ними жирный канат. Следствием одолевающих ведьму печальных мыслей и страхов стала стопка книг на прикроватном столе. Все они были о магии. «Магия сопротивления», «История магии», «Снятие приворотов», «Происхождение демонов». Все гримуары, кроме последнего, Корделия и так знала от корки до корки, так как Миртл ещё в детстве научила, что ведьма без знаний и без желания учиться — пустозвонка, напрасно и бездарно растрачивающая свои силы. Да и нравилось ей читать. В виду излишней скромности и закрытости в подростковые годы Делия с удовольствием погружалась в практически любую литературу. А вот последнюю книгу пришлось выкупить у музея магии за баснословные деньги. Корделия полетела за гримуаром аж через три штата, потому вернулась в Куантико только пару часов назад. Не давая себе отдыха, ведьма зачитывалась, миксуя все книги сразу. Она так мечтала убедить себя в том, что на ней приворот или нечто подобное, но сухой текст уже бесчисленное количество раз намекнул ей, что никакой магии Майкл на ней не использовал. Он был прав: Антихрист ещё ничего не сделал, не совершил ничего плохо в нынешнее время, а она уже рушит их связь только по факту его происхождения. Но Корделия не могла по-другому! Пусть она и любила его, пусть не чувствовала угрозы конкретно для себя, но эти сны и видения о предстоящей катастрофе не могли появиться сами собой и просто так. К тому же, Корделия заметила, что видения стали преследовать её аккурат в тот месяц, когда они познакомились. Разумеется, тогда женщина не связывала их с Майклом, не зная, кто он настоящий, но теперь всё становилось очевидным. И её так разрывало от переживаний, предчувствий и эмоций, что хотелось просто исчезнуть, раствориться, заставить всех забыть о её существовании. Хотелось поделиться с Миртл, но Верховная боялась, что тётушка её не поймёт. Как её рассказ может прозвучать со стороны? «Да, я познакомилась с парнем в кафе, и мы в этот же вечер переспали, потому что мне было как-то одиноко. Но он оказался таким искусным любовником и интересным собеседником, что я решила это повторить, а потом он был таким…таким… что я влюбилась, как девчонка». «Глупость какая! Корделия, тебе что пятнадцать?» — представляла Делия ответ Миртл. Всё действительно звучало довольно поверхностно, потому что Корделия не могла объяснить глубину этой случайной связи. На самом деле, Майкл был её спасением. Она никогда не стремилась стать Верховной и даже не хотела быть просто хорошей ведьмой. Видела, к чему это привело её мать. Фиона всю жизнь шла по головам и своим коварством не уступала даже каким-нибудь демонам. Столько боли эта женщина принесла всем, включая саму Корделию, Миртл и кучу молодых, подающих надежды, юных девочек-ведьм. А сама-то в итоге осталась ни с чем. Пока Фиона была жива, Корделия представляла верховенство и в целом управление ковеном как нечто жестокое и кровавое, нечто, в которое нужно не вложить душу, а за которое душу нужно продать. Такую цену она бы ни за что не заплатила, а потому долгое время мечтала лишь о покое и любви. О тёплом любящем муже и паре детишек. Но даже этого Бог ей не дал. Она была бесплодна, а муж оказался охотником на ведьм. На этом вся её сказка кончилась. С похорон Хэнка и Фионы Корделия не позволяла себе быть наивной, слабой и беспомощной. Она заматерела, пусть и сохранила доброту и непредвзятость ко многим вещам. Наверное, она бы так и умерла: не подпуская к себе мужчин, отдавая всю любовь и заботу ученицам, закапываясь в бумагах и проектах расширения ковена и наслаждаясь редкой мастурбацией. Однако появился Майкл. И нет, это был не просто секс с самого начала, как бы Делия ни пыталась убедить себя в этом. Лэнгдон был таким живым. Живее всех, кого она когда-либо видела. Он был активным, смелым, ничего не стеснялся, не притворялся кем-то культурным и степенным. Он был наглым паршивцем, чья энергия могла сбить с ног, кого угодно. Он брал её, когда хотел, и она была не против. Потому что он говорил такие слова, что всё её существо расплывалось. Потому что смотрел так, будто она ящик с драгоценностями. Потому что целовал так, что Корделия не помнила, где заканчивалось его тело и начиналось её собственное. Она готова была улететь и не вернуться лишь от простых прикосновений. Потому что тот же Хэнк, оказавшийся не тем, за кого себя выдавал, как и Майкл, никогда не прикасался к ней так. На вопрос любит ли её Майкл, в голову Корделии даже сейчас, несмотря на все терзания, приходил один-единственный ответ: «Да!» Разве можно так играть и притворяться? Постоянно запоминать мелочи, мимоходом обронённые в беседе? Всё время удивлять подарками, которые затрагивают самую душу? И главное, все подарки Майкла были ей нужны и действительно пригождались: тёплые перчатки на случай перемены погоды, новый шарф, который не колет шею, как предыдущий, билет в театр на так давно желанный спектакль, букет пионов, серьги, потому что прошлые она отдала маленькой девочке. Да даже сам факт того, что Майкл, абсолютно не любящий театр и не разделяющий её восторга, подарил ей билет, не пытаясь её переубедить ни в чём, безумно подкупал Корделию. Его инаковость в сравнении с другими отражалась во всех его действиях. Больше всего Корделии нравилось, что Антихрист всегда слушал её. Не для галочки, не пытаясь в середине разговора зацеловать и трахнуть, не говоря, что все её мысли — это бред и что женщине не стоит забивать голову всякой ерундой, нет. Он спокойно вёл дискуссии и всегда договаривал с ней до конца, до последней точки. И только потом, если она хотела, переходил к чему-то интимному. Даже когда он делал вид, что сейчас «возьмёт своё» и нёс её в постель, тщательно следил, чтобы и Корделия хотела того же. Одним словом — он берёг её. И это сейчас, в момент, когда он мог оказаться опасным для общества, разбивало ей сердце. Открестившись от очередных рассуждений, Корделия вновь села за книги. Примерно через час, когда она уже подходила к одной весьма интересной информации, в комнату постучались. — Войдите, — сказала она и отложила книгу в сторону. — Уилл? — удивлённо спросила женщина, глядя на вошедшего Уилла Грэма. Тот тихонько прикрыл за собой дверь и прошёл в комнату. Он протянул ей кружку чая. Мужчина присел на диван рядом с ней. — Здравствуй, Корделия, — поздоровался он. — Прости, что так неожиданно врываюсь. Мы приехали только что, и я решил сразу с тобой поговорить, пока у Ганнибала отбой. — Он уже спит? — чуть улыбнулась она. — Ничего, ты меня не потревожил. — Конечно, спит. Ты не знала, у злодеев отбой не позже девяти? Режим дня, чтобы быть в тонусе и совершать свои злодейские дела, — тоже с улыбкой ответил он. — Точно-точно, это святое дело, — хихикнула женщина и поднесла кружку чая к губам. — Ммм, очень вкусный чай! — восхитилась Делия. — Никогда такого не пробовала. — Это из наших запасов, — улыбнулся Уилл. — Когда скрывались в Японии, постоянно ходили в чайные лавки на экскурсии. — У вас, наверное, его не так много. Мне даже неудобно, что вы отдаёте его мне… — Прекрати, Корделия. У нас этого чая ещё целый чемодан, — поспешил он успокоить ведьму. — Но ведь когда мы найдём «Карателя», вы уже не сможете вернуться в Японию, вас будут там искать, — осторожно сказала она. — Ничего страшного. И не стоит смущаться, когда говоришь об этом. Я знаю, кто мы такие, не осторожничай, — вздохнул Уилл. — Уилл… можно спросить? — Спрашивай, конечно. — Почему ты вместе с Ганнибалом? Не подумай, я не против, да и не могу быть против, просто… Ты не похож на убийцу. Я смотрю на тебя, и у меня создаётся впечатление, что ты — его узник. — В какой-то степени, так и есть. Я заложник своих чувств, Корделия, — грустно хмыкнул мужчина. — Я раскрыл в себе нечто, что пряталось во мне. Не знаю, оно было со мной всю жизнь или я приобрёл его, вклиниваясь в разум психопатов, но в общении с Лектером это нечто поглотило меня. Я стал испытывать те же желания, что и люди, которых я анализирую. Лектер просто научил меня не стесняться этого. Я бы хотел, чтобы он научил меня с этим бороться, но куда там. Он, наверное, и направил меня в нужное ему русло. — Ты выглядишь, как человек, которым сложно управлять, — поделилась своим мнением Корделия. — Сложно обычным людям, но не ему. Понимаешь, когда я с ним познакомился, у меня было чувство, что меня понимают. Что на мою особенность, паранормальную эмпатию, не смотрят, как на особенность. Он всегда понимал, что творится у меня в голове, и мне никогда не нужно было лишних слов и пояснений рядом с ним. И пусть он играл со мной, мне это игра нравилась. Это как…всё время выигрывать, например… в шахматы, — щёлкнул пальцами Уилл. — Скучно. Противники меняются, но ты постоянно побеждаешь. И вот находится тот, кто не уступает тебе. И вы можете часами играть в эти шахматы, параллельно знакомясь и узнавая друг друга ближе. Это затягивает, особенно, если я знаю, что с ним, а он знает, что со мной. И даже сейчас мне всё ещё интересно, к чему это приведёт. Я не могу отказаться от него. Я так часто пытаюсь следовать общепринятой морали, быть хорошим человеком и не отсвечивать, что каждый раз оказываюсь рядом с ним в каком-то… адреналиновом приливе. Я не соскочил, когда была возможность, и теперь уже не соскочу. Наверное, я не хочу этого. Мне и комфортно, и некомфортно рядом с Ганнибалом. Но после совместного побега и проживания под одной крышей с этим психом я уже не представляю себя по-другому. Корделия задумалась. Считала ли она Уилла плохим человеком после сказанного? Нет. Но и заложником обстоятельств тоже не считала. Всё же он сделал выбор, осознанный выбор. И как поменялся Ганнибал рядом с ним? Никак. Менялся только Уилл под воздействием Лектера, хоть Делии и казалось, что он по-прежнему на стороне «добра». Если Майкл окажется злом, сможет ли она отказаться от него? Сможет ли поменять его или это он поменяет её? Оба варианта казались ей невозможными. Корделия не сможет, как Уилл, спокойно относиться к убийствам или даже убивать сама. Но как ей тогда сдерживать Лэнгдона? — Ты когда-нибудь пытался остановить его? — спросила женщина. — Пытался. По крайней мере, я останавливал себя и надеялся, что ему станет скучно действовать одному и делиться совершённым с тем, кому это неинтересно. Но Ганнибалу никто не нужен, чтобы делать то, что хочется. Я заметил, что убийства для него — обыденность. Он никогда не раскается даже на публику. Он дьявол, Корделия. И всё, что я могу — убеждать его, что эта конкретная жертва ему не подходит по тем или иным причинам и таким образом оттягивать момент. — Спасибо, что поделился, — мягко сказала Делия. — Я тебя не осуждаю и понимаю. Надеюсь, ты найдёшь себя, с ним или без него, — подытожила она, и Уилл кивнул. — Так о чём ты хотел поговорить? — О тебе и твоей западне, — загадочно ответил Уилл и поймал вопросительный взгляд ведьмы. — Майкл Лэнгдон. Лектер уехал в Лос-Анджелес через день после тебя. Он поехал к Дине Стивенс, чтобы она помогла ему скрыть энергию, и он мог спокойно следить за тобой. Чшш, не перебивай, пожалуйста, — помахал пальцем в воздухе. — В общем, когда я обнаружил его пропажу — поехал искать. Это было легко, ведь, как я уже говорил, я знаю, что у него в голове. Намедни мы обсуждали, как «Карательница» могла узнать о тебе и где могла тебя видеть. И путём наших с ним рассуждений пришли к выводу, что, скорее всего, твоя «Подруга из Ричмонда» — твой любовник или любовница, и этот человек может быть связан с «Карательницей». Поэтому Ганнибал и поехал следить за тобой. — Что?! Погоди, я… Чёрт, как вы вообще додумались до такого?! — Делия вскочила с места и начала в панике расхаживать по комнате. — Уилл, с чего вы всё это взяли? Вам было скучно? Следили за мной… Делия пока не осознала полностью, к чему клонит Уилл, но подсознательно начала переживать о том, что он скажет дальше. Господи, ну и дедукция! С любовником-то они угадали! Вот только почему не пришли к ней и не поговорили? Уилл же пришёл сейчас. — Эта идея показалась мне несуразной, мы не должны были за тобой следить, Корделия. Прости, я понимаю, как мы виноваты. Но Ганнибал уже уехал, никого не спросив, и я не мог оставить его одного. Боялся, что он исчезнет или что-нибудь натворит. — Что было дальше? — строго перебила Корделия, нервно теребя своё платье. — Мы выследили вас с Майклом у Готорна. Зои рассказала мне, что Майкл — это ваш новый преподаватель, которого ты подозреваешь в том, что он — Антихрист. — Ну и? — удивилась она. — В общем, мы решили проверить, может ли он иметь отношение к «Карательнице» или к «Убийце смертных грехов». Ганнибал пошёл с ним на встречу, точнее выследил его на следующий день и познакомился. Корделия, уже начавшая что-то осознавать, медленно осела на пол, сползла по «спинке» стола и запустила руки в волосы, утыкаясь лицом в пол. — И… что? — едва слышно спросила, слыша в ушах звон собственного сердца. — Ганнибал не рассказал мне всего, — вздохнул Уилл и пришёл к ней, также садясь рядом и осторожно поглаживая по плечу. — Как я и предполагал, он втёрся к нему в доверие, и теперь они будут периодически встречаться и что-то обсуждать. Он сослался на конфиденциальность их бесед и ничего не сказал толком, но из его намёков я понял, что Майкл, возможно, это пока не точно, может быть вторым убийцей. — Нет! — закричала Корделия. — Нет, это невозможно! Я знаю Майкла уже давно, и это не он! Он просто Антихрист, и … может быть, он что-то планирует, но он никак не связан с «Карателем» и со вторым убийцей! — начала всё отрицать женщина, снова вскакивая и отворачиваясь от Уилла. Нет-нет-нет! Это просто ненормально! Он, Уилл, ненормальный! И Ганнибал ненормальный! Это же просто два убийцы, вот им и мерещится, что все остальные — тоже убийцы! Корделия не хотела даже слышать о чём-то подобном, не могла и не хотела даже гипотетически представлять, что такое возможно. — Я понимаю, какого тебе сейчас, Корделия, — осторожно сказал Уилл, но не спешил замолкать или оставлять её в покое. — Прошу тебя, оставь эмоции хотя бы на пару минут. Потом можешь злиться на меня и даже колдовать надо мной, но сейчас, пожалуйста, сосредоточься. Я никому ничего не говорил, кроме тебя, и не расскажу. Но я должен проверить эту версию. Поверь, я на твоей стороне. Сейчас у тебя шок. — Нечего тут проверять! — злобно рыкнула женщина, снова смотря на него и метая молнии взглядом. Дышать стало тяжело, и мебель в комнате начала ходуном ходить. — Пожалуйста, — не унимался Уилл и оставался удивительно спокойным. — Всего пару вопросов, Корделия. — Валяй, — повела рукой в воздухе и попыталась успокоиться ведьма. — Как давно вы знакомы? — Семь месяцев, — ответила она. — Мы познакомились в Неаполе. Ничего подозрительного я в нём не замечала. Обычный парень. На жестокого убийцу не похож. — С твоих слов я тоже не похож, но я могу им быть и могу очень хорошо. Ты давно знаешь, что он — Антихрист? — Несколько дней, может, неделю. Он недавно рассказал мне. — Ты знаешь, в каких городах он бывал в последний год? Он рассказывал тебе? — Приблизительно знаю. — Прости, Корделия. Мне неприятно делать тебе больно, и я не намеренно треплю тебе душу. Я вижу, что ты любишь его. Это было видно ещё когда мы смотрели, как ты идёшь с ним гулять. Ты вся светилась, когда вышла к нему из Готорна, и я бы очень хотел сберечь твои чувства, но я уже однажды пытался тебя предупредить. — Ближе к делу, — перебила Делия, тяжело вздыхая. Она всё ещё находилась в некотором пузыре, плохо понимая, о чём они сейчас говорят. После отрицания она очень быстро закрылась в уютный панцирь и функционировала скорее машинально. По крайней мере, пока Уилл был в комнате. — Лос-Анджелес, Париж, Неаполь, Лондон, Вашингтон и ещё несколько городов, где происходили убийства «Карательницы» и «Убийцы смертных грехов». Список ты можешь посмотреть в базе. Подумай, бывал ли Майкл там и приходи с ответом. Я хочу помочь тебе, в первую очередь. Потому что Майкл не показался мне опасным психопатом. Он способен на эмоции, судя по вашему с ним поведению и общению, и он явно неопытен. В руках Лектера, окажись он вторым убийцей, он может стать смертоносным оружием, — тихо закончил Уилл и вышел за дверь.