magdalene

            ***

      — А где Какёин? — Польнарефф первый подал голос, шустро оглядываясь по сторонам.       Вопрос, ответ на который хотели узнать все присутствующие. Нигде поблизости юноши не было — ни в своём спальном мешке, ни около потухшего кострища, ни около разбитого самолёта, ни в ближайших окрестностях. В пустыне под палящим солнцем, среди песков, после крайне неприятной ситуации прошедшего дня.       Не внушало доверия и спокойствия.       — Джотаро, ты чего столбом стоишь? — крикнул непонимающе Жан издалека, отвлекаясь от поисков глазами по пустым песчаным барханам. — Используешь, может, Star Platinum? Ультра-гипер-зрение, все дела, — развёл руками, а затем они повисли бессильно.       — Уже, — Куджо перевёл взгляд на приближающегося товарища, чьё лицо мгновенно перекосило от разочарования.       — И хочешь сказать, что даже так ты его не увидел?       — Очевидно.       Тупой каламбур. Но школьник уже несколько раз осматривался с помощью своего ультра-гипер-зрения, стал бы он врать или отмалчиваться, если бы где-то вдалеке была замечена красная макушка и зелёный гакуран?       На самом же деле Джотаро как никогда хотелось провалиться под песок. Желательно до недр Земли, чтобы его расплавило ядро планеты в труху, в белоснежный пепел, а затем уничтожило и его. Пропажа друга нехило тревожила и без того продрогшее от стыда сердце, позволяя чувству собственной беспомощности царапать когтями рёбра. И желание погребения вместе с теми, кто не верил, росло в алгебраической прогрессии.       — Мы не можем так это оставить, — в короткий натянутый диалог вклинился Джозеф. — Предлагаю разделиться.       Джотаро повернул к нему голову, сжимая ладони, спрятанные в карманах брюк, в кулаки. Польнарефф же моментально подхватил чужое предложение и активно закивал.       — Сейчас, — Джозеф потянулся за часами. — почти девять утра. Нас заберут отсюда приблизительно часам к двенадцати, — брови свелись к переносице, подчёркивая морщинки на лице. — Мы должны успеть найти его за это время.       Сердце Джотаро слишком шумно пропустило удар.       — В противном случае?       Старший многозначительно одарил своего внука взглядом. Совесть не позволяла с лёгкостью проговаривать слова, но Джозеф должен сохранять хладнокровие.       Хотя самого корёжило беспокойство, волнами накатываясь на сердце.       — Тогда мы продолжим путешествие без него, — и холодный потухший тон Джозефа выбил из Куджо часть здравомыслия.       — То есть?       Тяжёлый вздох старика, вместе с которым у школьника растеклась кровавая тревога по внутренностям:       — Джотаро, у нас есть дела важнее, — будто объясняя ребёнку. — Мы не можем терять драгоценные часы на поиски в случае если—       — Хватит трепаться! — повысил голос Жан, перебивая Джозефа, после чего шумно выдохнул. — Нельзя терять время.       Куджо был абсолютно не готов услышать такую простую истину. У них на кону действительно стояло нечто более значимое, нежели…       Чушь. У них были практически три часа на поиски, и Джотаро при надобности перерыл бы за это время весь пустынный песок, но достал Нориаки отовсюду и в каком угодно состоянии.       Юноша нахмурился и, простояв ещё с пару секунд, направился буквально куда глаза глядят. Всё лучше, чем стоять на месте, запекаясь под солнцем.       И крайне удачно кое-что, всё же, было замечено:       — Эй, похоже, он ушёл туда.       Джозеф и Жан быстрыми шагами дотопали до Джотаро. Польнарефф присел на корточки:       — Ты уверен, что это его следы? Мы тут находили сотни кругов, это, вероятно наши, — и склонил под конец голову в бок, поджимая губы.       — Издеваешься? — школьник закатил глаза, ощущая расплывающееся по телу раздражение.       Однако Джостар прервал его:       — Следы едва видно… судя по скорости ветра. Значит ушёл около часа назад, — быстро оглядел обувь присутствующих. — Плюс размер ноги меньше наших. Это точно следы Какёина.       Похоже, что шанс найти товарища подвернулся и без перерывания песка.       — Тогда поспешим же! Он не мог далеко уйти! — Польнарефф на нахлынувшей волне радости подскочил и побежал в нужном направлении, порой слегка поскальзываясь на песке.       — Польнарефф, стой! — крикнул уже ничего не слышащему Жану Джозеф. — Придурок, боже мой, а ребёнка тут оставить, по-твоему?!       Джотаро тоже было направился за товарищем, но был остановлен дедом:       — Так-так, стоять, мне запеленать его надо, не оставлять же так.       Школьник закатил глаза, на что старший негодующе сложил руки на груди:       — Ещё повозмущайся мне тут!       — Ты же помнишь, что этот ублюдок нас чуть не угробил?       — Да, но он же ребёнок! Знаешь ли, Джотаро, он тоже живой, его надо взять с собой, — Джозеф наклонился к люльке и сменил тон с грозного на добродушный. — Да и более не опасен, так ведь?       Откровенно перепуганный ребёнок уставился на Джостара, затем перевёл округлённые янтарные глаза на школьника чуть поодаль. После того, как ледяной взгляд Джотаро метнул копья мурашек прямо по позвоночнику, мальчик активно закивал и натянуто улыбнулся.       — Дед, не думаю, что я тебе сейчас очень нужен, — прикрыл глаза, параллельно натягивая козырёк фуражки чуть сильнее и отворачиваясь. А затем добавил совсем тихо, скорее для себя: — Я за Нориаки.

***

      Пробежав довольно приличное расстояние, буквально чуть ли не сломя голову (и пару раз подвернув ноги), Польнарефф сбавил темп, так как сердце уже начало отдавать ритмом в ушах. Всё же активная беготня под палящим солнцем, так ещё и по песку, что прилично усложнял движения, в совокупности довольно пагубно сказывались на выносливости.       Оглядевшись по сторонам, Жан попытался отдышаться.       Глубокий вздох:       — Какёин! — эхом громкий зов пробежал по пескам, и мужчина замолчал, прислушиваясь к окружению.       Но не уловив ни малейшего лишнего шороха, продолжил осторожный путь вперёд. Чужие следы на местности были намного заметнее, чем в импровизированном лагере крестоносцев; прямо из этого факта выходит, что Нориаки где-то как минимум поблизости.       Ну или же Жан-Пьер не хотел верить в обратное.       — Какёин, прости нас! Да, мы придурки, что не послушали тебя сначала!       С каждой минутой давящей тишины дискомфорт разрастался тёмным ощущением где-то внутри. Не хватало только перекати-поле, которое крайне лаконично подчеркнуло бы тишину и бездейственность вокруг. Жан вытер ладонью выступивший пот от жара погоды и вновь протяжно прокричал:       — Э-э-э-эй, Какёин! — и тяжело вздохнул, вновь не получив ответа. — Да твою ж мать! — мужчина эмоционально сделал выпад ногой, пиная таким образом ни в чём неповинный песок, поднимая небольшое облако от него же. — При всём уважении к твоей матушке, — уже не так громко пробубнил он, подумав, что мог задеть таким крылатым выражением чужие чувства.       Совесть вопила о несправедливости собственного сознания, ведь именно он самолично обвинял во всех смертных грехах Какёина, именно он разводил панику, именно он, в конце концов, присвоил ему статус умалишённого. Ощущение колючей проволоки, оплетающей ноющую гордость, только усугубляло состояние встревоженного мужчины, пока он несмело продолжал идти и очерчивать взором бесконечные пески.       Снова оглядевшись по сторонам, Жан раздражённо цокнул. Уверенность, что Нориаки точно слышал его крики, но упорно их игнорировал, расстилала раздражение, что не очень-то вязалась со внутренним сожалением о своём поведении прошлым вечером.       — Тц, да где же ты?! — вымученно вскинул голову и удручённо топнул ногой. Как вдруг услышал какой-то шелест. — Какёин?       В следующее мгновение в глаза попадает маленькая песчаная буря, что заставляет моментально зажмуриться и вскинуть руки к лицу, прикрывая ими веки.       — Блядь, — выплюнул Жан, параллельно растирая чешущиеся глаза.       А затем что-то обвило его ноги и сильно дёрнуло назад, выбивая обескураженное тело из равновесия. С громким взвизгом Жан обрушился прямо на песок лицом вперёд, и мужчина кое-как успел выставить руки перед собой.       — Что за..? — прокашлялся от попавших в рот песчинок и приоткрыл всё ещё зудящие глаза. — А…       Солнечные лучи как никогда больно иглами били по зрачкам, поэтому Польнарефф вновь и вновь зажмуривался, стараясь убрать неприятное ощущение. Понадобилось несколько секунд, чтобы вернуть самообладание после падения; Жан вслепую аккуратно поднялся на ноги, а затем коротко огляделся по сторонам.       — Если это твоих рук дело, то юмор у тебя, сука, сногсшибательный, — наконец, мужчина смог полноценно открыть глаза и обернуться. — И что за дела?       Жан выпрямился, кривя уголки губ в недоумении, глядя на Нориаки, что загнанной фигурой стоял в метрах двадцати за спиной.       — Ладно, я забуду про это недоразумение, — Польнарефф облегчённо вздохнул, отпуская обиду за падение. — Боже, мы так обделались из-за твоего отсутствия, — уверенными шагами он побрёл к товарищу, пытаясь разрядить своим тоном обстановку. — Мы думали, ты помер где-то тут уже, ну, во всяком случае я такую мысль допустил. В общем, не суть, идём обратно.       Неловкий смешок, как и повисшая пауза. Тяжёлый вздох, как и натянувшаяся атмосфера.       — Какёин, нам жаль, что так получилось. Давай вернёмся к остальным и обо всём поговорим? — вдруг Жан встал как вкопанный — Нориаки сделал от него шаг назад, сохраняя дистанцию.       Нехорошо.       Мужчина не упускал попыток приблизиться; не упускал попыток договориться, хотя нутро чуяло, что ситуация потихоньку накаляется. Интуиция Жана часто подводила, но именно в этот момент она кричала о том, что что-то явно не так.       — Эй, слушай, нам действительно жаль, а мне пиздецки стыдно, но если мы не вернёмся, то не сможем поговорить и нормально всё обсудить, — снова шаг, который сохранил дистанцию.       Очень нехорошо.       — Какёин, послушай—       — Дай мне побыть одному, — Нориаки выговорил это с нескрываемым раздражением, коротко встряхивая головой. — Я… приду. Позже.       — Ну нет уж, — из груди вырвался нервный смешок. — Мы ищем тебя всё утро, скоро за нами вообще из Фонда прилетят, ты должен пойти со мной сейчас.       Нориаки шумно втянул воздух, чуть отворачиваясь в сторону, чтобы скрыться от чужих пытливых глаз.       Но Жан не планировал отступать, пытаясь пробиться через выросшую в миг стену недоверия меду ними:       — Какёин, я понимаю, что ты расстроен—       Но не успел договорить. За долю мгновения его прервала несильная атака Hierophant Green, и мужчина был вынужден резко отскочить в увороте. Словно предупреждение, однако в случае, если бы Жан не успел, удар чужого стэнда прошёлся бы точно по животу.       Он поднял недоумевающий взгляд на юношу, но сразу же растерял дар речи.       — Ни хера ты не понимаешь! — граничащий с истерикой тон низкого голоса громом разрезал ту самую проволоку ноющей гордости Жана, оставляя после себя колющую боль в районе сердца. Но Какёин, словно резко опомнившись, смягчился: — Я сказал, приду позже.       — Нет, — моментальный ответ, сочившийся упёртостью. — Я понимаю, что вёл себя отвратительно—       — Польнарефф, заткнись, — это не предупреждение. Угроза.       И Жан принял правила игры по-своему. Не умел отступить, когда это действительно требовалось. Что поделать, если собственную честь порой он ставил выше.       — Или что? Ударишь меня? — и поднял уверенный взгляд с вызовом.       Сердце обдало жаром от следующего выпада Нориаки, а по коже табуном пробежали мурашки от его взгляда. Он услышал, как что-то в юноше перемкнуло. Как вспышка гнева, как треск высоковольтных проводов.       Школьник призвал стэнд и запустил в Жана несколько изумрудов, явно не рассчитывая сил. Польнарефф отпрыгнул от них в сторону, но парочка камней всё же зацепила кожу, оставляя за собой дорожки алых неглубоких ран; те изумруды, которые не попали в цель, подняли приличное облако песка, и та мощь, с которой они ударили по земле, заставила мужчину крупно вздрогнуть всем телом. Но Жану не было времени думать об этом — следующий всплеск камней, но уже с другого угла, зелёные блики промелькнули в паре сантиметров от его головы, и, если бы француз не успел пригнуться, страшно представить, что осталось бы от лица.       — Раз так, — Польнарефф нахально улыбнулся, а перед ним появился Silver Chariot. — Давай потанцуем!       За пару мгновений его стэнд преодолел расстояние и принял боевую стойку. В этом его особенность — ближний бой, в отличии от Какёина, что мог держать приличную дистанцию. И в этом существуют свои сложности.       Конечно, фехтовальщик разбрасывался словами, но задача у него иная — привести Нориаки к товарищам. Нет в планах пункта полноценной драки. Ему не нужно калечить или, не дай Бог, убивать парня, нужно лишь приструнить его и успокоить таким не совсем доброжелательным спаррингом, поэтому он конкретно сдерживал свои силы.       В отличии от оппонента.       Какёин далеко не глупый — он моментально вновь увеличил дистанцию, не подпуская Жана ближе к себе, а затем запустил изумрудный всплеск. Silver Chariot без особых усилий смог парировать атаку рапирой, но парочка ссадин от ударов на предплечьях остались, от чего владелец поморщился.       Следующий ход был со стороны Польнареффа, и совершённый быстрый выпад рапирой практически достал до юноши, но Нориаки уклонился от укола с помощью своих лент, отскакивая на несколько метров назад; его соперник не терял времени зря — за эти пару секунд он сократил расстояние в финте в попытках совершить туше. И у него это получилось бы, если бы Какёин не пустил свои ленты под себя, устремляясь вверх.       — И что теперь? — оскалился Нориаки, склоняя голову в бок, открыто насмехаясь. Он прекрасно знал, что Польнарефф — боец ближней дистанции.       У Нориаки же слишком много преимуществ на открытой местности. Стэнд Какёина может протягивать ленты на долгие метры, пробираясь куда угодно. И их у него может быть чуть ли не бесчисленное множество, однако такое количество и не требовалось. Какёин уже использовал этот приём, потому не постеснялся прибегнуть к нему вновь.       — Смотри под ноги, — и в это же мгновение практически с десяток лент вырвались из песка прямо под Польнареффом.       Его ошибка, что потерял бдительность. Знал же, что Нориаки довольно опасный противник. И мысль — одна единственная — тонкой строчкой пробежала перед застывшими от шока глазами: он недооценил товарища, стараясь сильно не калечить его.       Hierophant Green крепко оплёл собой и чужой стэнд, и его владельца, отрывая того от земли. Не выпуская из своего захвата, Нориаки стал с неистовой силой под гнётом кровавой пытки из чужих насмешек, воспоминаний и чувств бросать мужчину на песок, поднимать вновь, чтобы затем снова бросить. Не сдерживая волны плескающейся в душе обиды, он обрушивал на Жана боль как цунами, оставляя после своих ударов множество и множество ран, ушибов, ссадин и переломов.       Пытка не длилась долго — буквально спустя пару ударов пропал связанный Silver Chariot, а затем и сам Польнарефф обмяк, бессильно повиснув в воздухе тряпичной куклой, только выдавая из себя вскрики и шипение.       Нориаки, тяжело дыша, опустился на песок, а затем выпустил и Жана, отправляя его навстречу горячей поверхности. До ушей донёсся болезненный стон вперемешку с нецензурной бранью на французском.       — Putain de salope, quelle merde tu es…       Какёин шумно втянул воздух и хмыкнул, незаинтересованно оглядывая лежащее тело; стряхнул с гакурана песчинки и показательно отвернулся, собираясь снова куда-нибудь ретироваться. Полыхающий адреналин поутих в его душе, вновь оставляя пространство для угнетающего состояния. Ему всё ещё не хотелось иметь контактов с кем-либо, а выплеснутые эмоции не помогли хотя бы немного стабилизировать моральную составляющую.       А ведь он просто попросил его оставить в покое.       Битва длилась всего какие-то жалкие несколько минут, ведь Польнарефф не до конца оценил риски и особенности местности, полностью подставляя себя.       Охваченный болью и разочарованием от поражения, Жан нашёл силы приподняться на локте, мысленно отмечая, что сломано ребро, ключица и бедро. Хотелось упасть и отдохнуть, хоть разок перевести дух, но он не мог этого позволить. Перед ним всё ещё есть сверхзадача — вернуть Нориаки обратно. Он не чувствовал жгучей обиды, ведь понимал, что уж точно не ему предоставлено право на собственную оскорблённость. Но было крайне опрометчиво не воспринимать драку всерьёз, сдерживая силу.       Ему не остаётся выбора, вернее, в голову ничего более и не приходит.       Секретная одноразовая атака, на которую Жан ставил всё. Как бы последнее, что он может предпринять, будучи загнанным в угол. Подбросил кости судьбы с надеждой на лучший результат — метнул лезвие рапиры в Какёина, целясь в ногу, чтобы подкосить парня и усмирить. А там уже как получится.       Подбросить кости крайне просто — выпадет любое число от одного до шести. Польнарефф надеялся увидеть шесть. Что-то типа мнимой уверенности в том, что судьба на его стороне, где шесть — прямой тому показатель.       Польнарефф надеялся на благосклонность.       Но увидел ноль.       Какёин с лёгкостью парировал атаку, отбрасывая лезвие в неизвестном направлении, оставляя соперника безоружным.       И Жан понял — он крепко влип. Очень крепко.       — Ха, неужели ты думал, что эта чушь сработает на мне? — затянутый вновь накатившей злостью и азартом, Нориаки с натянутой улыбкой повернулся к лежащему на песке мужчине. — Посредственность, — и замахнулся для следующей атаки.       Но что-то заставило его остановиться. Нет, вовсе не осознание, что дерётся с товарищем. И нет, не потому что внезапная жалость окольцевала своими цепями уставшее тело. Какёин намеренно отбросил эти чувства, будучи охваченным пеленой нездоровой ненависти, которая только подбрасывала хворост обид в костёр, разгоняя кипящую кровь.       Это был холодный лазурный взгляд, бьющий в спину. Та самая непоколебимая настойчивость с беспокойством.       И Нориаки обернулся.       И сердце бешеным спазмом пробило грудную клетку.

***