Одного человека достаточно

      Актёры падали на сцену, захлёбываясь песней и кровью, едиными для двух армий. Небесные чиновники кривились в презрении к автору, ругая его последними словами. А Цзюнь У смотрел на сцену, словно на глупую насмешку судьбы, с усталым недоумением и фантомной головной болью. Он не стал ни останавливать пьесу, ни спрашивать кто автор. "Се Лянь" тоже не спешил объявлять во всеуслышание о своей причастности. Он просто попеременно смотрел то на сцену, то на фальшивку, пока в итоге не согнулся над самым столом от беззвучного смеха. Чувство юмора Второго Непревзойдённого было в достаточной мере скверным, чтобы ему это нравилось.       Что ж, демон, очевидно, всё же испортил этот праздник. Но разве Се Ляню есть место на приличном празднике? Он – призрак прошлого, тот, кого называли мусорным божеством и духом поветрия, что приносит неудачу, а с момента раскрытия связи с Аньнин звали безумцем. Чем хуже мероприятие, тем уместнее его присутствие.       Пьеса подошла к концу. Занавес вновь превратил сцену в алую коробку. Хуан Се поднял голову со стола, чтобы оглядеть результат. Ни одной искренней улыбки, почти все были возмущены и раздражены. Только Цзюнь У и еще несколько личностей оставались устало-спокойными. Печально было только то, что едва заметно хмурилась и Лин Вэнь. Она не заслуживала испорченного праздника, но увы.       И всё же выгонять Хуан Се не стали. Цзюнь У вновь наполнил чарку. Грянул гром, заиграла музыка. Вино вновь пошло по рукам, но не было уже того весёлого кудахтанья. Все либо в самом деле отказывались принимать, либо угрюмо и быстро передавали "зелёную шапку" дальше. В самом деле, чарка стала изгоем не хуже Ляня. Это показалось Второму невероятно смешным. У него и правда было весьма скверное и специфичное чувство юмора. Наверное, именно поэтому его посетило больное желание повеселиться средь кислых рож. Да и "проклятую" чашу захотелось в самом деле проклясть. Пить из одного сосуда с присутствующими он побрезговал, так что чашу можно было бы обратить в золото в целях очищения, если бы у той от пребывания на Небесах оказался хотя бы слабейший зачаток души... Стоило чаше оказаться в руках небесного чиновника поблизости, как Хуан Се сам протянул к нему руку, предлагая забрать проблемную вещицу. В тот же миг чарка оказалась у демона, а взгляд небесного чиновника преисполнился удивления, облегчения и благодарности. Если так подумать, в конце сидели обладатели самого низкого положения. Таким и правда сложно сплавить кому-либо вино.       — Можно я её прокляну? — повернувшись к Цзюнь У, уточнил "Се Лянь". — Раз уж эта вещь всё равно изображает зелёную шапку.       Потраченного на это времени подозрительно удачно оказалось достаточно, чтобы гром застал пиалу в руках Хуан Се. Никак не отреагировав на свой проигрыш, демон продолжил вопросительно смотреть на фальшивого императора. Чарка в его руках светилась слабо теплящейся искрой души и ци. Ожидаемо, учитывая то, сколько небесных чиновников целовалось с этим предметом. На самом деле довольно мерзкий способ появиться на свет. Даже история Жое не была для Се Ляня отвратительной. Болезненной – да, но не отвратительной.       — Ты серьёзно надеешься на положительный ответ? — спросила фальшивка.       — Да. А иначе зачем меня сюда позвали? Я ведь даже богом быть не желаю, — ответил демон, думая, что сделает зарождающейся в чарке душе одолжение, если убьёт её раньше, чем та разовьёт разум.       — Во всяком случае, проклинать чарку нельзя, — сказал Цзюнь У.       — Жаль, — вздохнул Хуан Се. — Так было бы интереснее.       И всё же он действительно не будет. Впрочем, убивать не запрещали. Подняв чарку на уровень губ, "Се Лянь" немного помедлил, с откровенным сомнением глядя на вино и вдыхая его запах. Обыкновенное крепкое вино. Настолько старое, что едва ли в его вкусе можно будет различить что-то, кроме жгучего спирта. И, разумеется, в нём не было ни капли ци.       — Чего же вы медлите? Пейте же, вы проиграли! — видя промедление Хуан Се, тут же поторопил его какой небожитель, растерявший из-за чувства собственной важности всякие манеры.       — Его Высочество не может пить, у него обет, — затыкая наглеца резко бросил сидевший недалеко от него... Му Цин, вроде бы.       Удивлённо вскинув брови, демон повернулся к говорившему. Этот небожитель оправдывал Се Ляня. Но он же знал, что Хуан Се мёртв, слышал как тот назывался хозяином Аньнин.       — Прошу меня простить, но вы ошиблись. Всё в порядке, я просто слегка брезглив в отношении грязной посуды и не интересуюсь крепким вином, — сообщил демон, а затем повернулся к тому, кто сделал замечание по поводу промедления. — Я не собираюсь отказываться от проигрыша.       Чуть провернув чарку в пальцах, Хуан Се обратил нефрит в золото, убивая зарождающуюся душу, а затем, в несколько глотков выпил вино. Не скрывая реакции поморщился и неприязненно опустил чарку на стол. Небесные чиновники все разом замолкли, прервав даже личные беседы, все теперь смотрели на чарку, ставшую золотой в руках мусорного божества. А "Се Лянь" смотрел на них в ответ, словно бы не понимая что их смутило в его действиях.       Не имея намеренья объяснять свои действия, демон глянул на Лин Вэнь, что рассматривала что-то в свитке-артефакте, ожидая названия сцены. За столом быстро поднимался шум. Помощник из числа чиновников "средних" Небес подошёл, чтобы забрать опустевшую золотую чарку, Хуан Се отвлёкся лишь на пару мгновений. Он позволил себе подобное, зная, что пьес с его участием не так уж и много, а его роль в них вторична... Он не пожалел о том, что проиграл, но расслабился он и правда зря.       — Пьеса: «На вершине горы богов живут только люди». Главный герой... – Хуа Чэн, Собиратель Цветов под Кровавым дождём, тот, кто по доброте душевной один раз вынес мусор с Небес, — с тщательно скрываемым недоумением объявила Наньгун Цзэ, поднимая удивлённый взгляд на "Се Ляня".       «Небо? Причём здесь Се Лянь?..», — подумал демон, глядя на Лин Вэнь не менее удивлённым взглядом, утратив над собой контроль. Он совершенно не помнил, чтобы когда-либо общался с подобным человеком, будучи Се Лянем. Сейчас же он едва ли не лично позаботился о том, чтобы его старое имя не всплыло, несмотря на неудачное вознесение. Это что-то старое? Откуда? Не оно ли причина интереса Хуа Чэна к призраку Сянлэ? Мысли Хуан Се окончательно спутались и он встревоженно повернулся к сцене, не имея ни малейшего представления о том, что может ждать его дальше. Слишком много свидетелей-недоброжелателей, слишком мало контроля – ужасно некомфортная ситуация. На миг голову демона посетил образ того, как он загораживает богам обзор иллюзией чёрного тумана... Но было уже поздно: занавес открылся.       Сперва он даже не понял что изображено на сцене. Под потолком сцены висела табличка: «Акт первый. Подъём в гору.» – крайне старомодное явление, вызывающее вопросы. Сцена была пуста, декораций минимум. Одно возвышение, ширма-гора, три ширмы-леса и ширма-куст. Это что-то из дешёвых пьесок? Странно. Когда что-то ставили для Се Ляня, тот ещё был принцем. Для Хуа Чэна же поставить что-либо недостойное просто побоялись бы. И вот на сцену вышел первый актёр. В белом.       Нахмурившись и полностью повернувшись к сцене, вопреки приличиям, Хуан Се всматривался в примитивный наряд актёра, в волосы практически того же цвета, что был у него самого долгих восемь веков, связанные в пучок верхние пряди, уложенные неаккуратно, словно кто-то едва-едва начал делать это сам, и не понимал. Сцена словно бы показывала его после низвержения. Как такое могло произойти? Кому и зачем это было нужно? Кто вообще мог об этом знать? Однако, всего одна дополнительная декорация смогла резко переманить на себя всё внимание демона. Вслед за "Се Лянем" на сцене кто-то выдвинул узкую чёрную ширму с нарисованным на ней призрачным огнём. Чин Э за столом вздрогнул и замер, вмиг забыв и про прошлую версию себя, и про небесных чиновников вокруг. Это был след Умина. Возможно, единственный его след в истории. Хуан Се готов был прекратить моргать, лишь бы ничего не упустить.       Тем временем актёр в белом поднялся к середине "горы". Остановившись, он обернулся назад, но, к сожалению, не на призрачный огонь.       Послышался шум голосов, а затем из-за деревьев показались люди. Теперь на сцене было тридцать пять небожителей, считая низверженного Се Ляня. Толпа зашелестела, кто-то зашептался. Наследный принц на сцене тут же посмотрел на источник звука и его удивление от встречи приобрело нотку страха.       — Какое совпадение. Не ожидали встретить здесь Ваше Высочество, — кашлянув, сказал один из актёров-небожителей.       — Да! — подхватил другой. — Ваше Высочество, как же и вы оказались здесь?       Хуан Се нахмурился и, наконец, оторвал взгляд от изображения призрачного огня. То, что говорили актёры, странно триггерило получающую память. Банальные и формальные фразы почему-то казались слишком детализированными для дешёвой пьесы.       — Я пришёл сюда для занятия самосовершенствованием, — с благопристойным кивком ответил Се Лянь на сцене.       — Совпадение ещё более удивительное! Ведь и мы здесь за тем же, — последовал незамедлительный ответ.       — Да уж, да уж! Не ожидали, что выберем с вами одно и то же место. Хе-хе-хе…       Внезапно Хуан Се дёрнулся и вцепился пальцами в спинку стола. Он понял что было не так в этом обмене репликами. Туман на этом воспоминании рассеялся и Чин Э осознал, что весь этот разговор, все жесты, интонации и смешки были идеально переданы в пьесе. Каждая деталь соответствовала реальным событиям. Кто мог это сделать? Се Лянь этого не делал, Умин был развеян, для тех небожителей это не было бы чем-то, чем можно похвастаться... «Тех небожителей?»... А ведь Хуан Се и не вспоминал о них. Кто там был? Где они сейчас? Почему не спешат вставлять палки в колёса? Хотя...       Напрягши память, демон мысленно всмотрелся в лица воспоминаний. Черты и имена давно смешались в нелепое месиво. В растерянности Чин Э обернулся на собравшихся за столом, ища обладателей запомнившихся деталей... Внезапно его взгляд словно споткнулся о того, с кем он спорил менее получаса назад. Небесный чиновник, основной приметной чертой которого теперь был шрам от ожога, оказался вдруг обладателем некрасивых ушей и глаз феникса. Оказалось, что он тоже пристально смотрел на "Се Ляня" вне сцены. «Какого?..».       — Прошу меня простить. Я забыл, что мы уже встречались. Собственная память порой может удивить, — очнувшись, прервал неловкую паузу Хуан Се.       Во избежание новых нелепых ситуаций, демон отвернулся к сцене, где на всеобщее обозрение выставлялось нечто невообразимое. Чин Э готов был собственноручно уничтожить Фэнбао и Шэньши за информацию об авторе и заказчике пьесы. Ведь один из двадцати шести участников и свидетелей – тот, кого он очень хотел бы увидеть вновь.       — Поскольку я обладаю смертным телом, а вы все – небесные чиновники, то нет беды в том, что я останусь здесь. Чего вы боитесь? А если я не уйду, Вы прогоните меня силой? — тем временем спросил актёр в белом.       — Ваше Высочество наследный принц был низвержен в мир смертных, но его кости становятся все тверже и тверже. Ранее он мог грабить только смертных, а теперь готов замахнуться и на богов, ха-ха-ха!       Ранее Се Лянь, должно быть, сгорел бы от стыда, если бы оказался на месте Хуан Се. Однако, Чин Э это было безразлично. Он и сам воровал после смены имени и лица. По мелочи, но хотя бы успешно. Куда важнее было то, что в его голове постепенно складывался пазл из осколков лиц. Он вспомнил пятерых из участников тех событий и Хуань Юэ. Того самого Хуань Юэ, которого победил, будучи Чин Э, чьи храмы сжёг... Из-за того, что он не нравился Небу.       Две нити неожиданно связали Се Ляня из прошлого и Хуа Чэна. Глядя мимо сцены, Хуан Се принялся вспоминать лица тех, кого ещё отправил вниз Хуа Чэн. Память поторапливал тот факт, что главным героем пьесы было названо именно Небо. Калейдоскоп лиц всё чаще искрил от совпадений, вызывая головную боль и ступор. Три нити, четыре, пять, шесть... Конечно, эти личности могли досаждать не только Се Ляню, но их количество идеально совпадало с количеством небожителей, получивших вызов. Почему? Откуда взялась эта связь? И... Если Хуа Чэну были известны события тех дней, если он встретился вновь и с Се Лянем, и с теми небесными чиновниками, то мог ли он знать и о дальнейшей судьбе призрачного огонька? Могло ли статься, что именно от него Небо узнало о том дне?       Тяжело вздохнув, Хуан Се зажмурил глаза и заставил себя отбросить эти мысли. Он не сможет спросить об этом Хуа Чэна. Чин Э не в праве лезть в дела Неба без приглашения, а Хуан Се был ему почти чужим, несмотря на странноватую историю со свиданием.       — Даже если мои слова вам неприятны, я не стану извиняться за них. Потому что вы не заслуживаете называться богами! — прозвучало со сцены.       Актёр выставил перед собой ветку. Его решимость ненадолго позволила демону отвлечься и даже улыбнуться тому, что даже будучи Се Лянем, он не был безнадёжным убожеством.       А затем его поглотила новая волна ассоциаций. Подобное решительное и вызывающее поведение Хуа Чэн видел в его исполнении совсем недавно. Видел и ему явно понравилось. Перед глазами Хуан Се, перекрывая сцену, пронеслись воспоминания о поцелуе в храме в Фэнцзин. Во всей этой неразберихе был только один положительный момент: если Небо искало в нём такого Се Ляня, не принца или бога, а того, кто поднял палку на богов, будучи закованным в кангу, то, может быть, всё не так уж и болезненно-безнадёжно.       В конец отвлекшись от представления (до момента, пока на сцене не покажется бог в алом), Хуан Се поднёс два пальца к виску и связался по сети духовного общения с Лин Вэнь. Хуан Се: «Бессмертная госпожа Наньгунь... Скажите, у вас есть информация о том где, когда и кем были поставлены показываемые пьесы? Если нужно, я готов заплатить. Прошу меня понять: один из участников представления – тот, перед кем я в неоплатном долгу. Если тот, кто написал сценарий обладает хотя бы крупицей информацией о его судьбе, я должен с ним встретиться». Лин Вэнь: «Господин Хуан? Никогда бы не подумала, что о такой пьесе можно спрашивать из беспокойства о чьей-то судьбе. Не беспокойтесь, это не секретная информация, однако пьеса довольно стара. Боюсь, сценарист давно мёртв. Премьера состоялась в Юйжэ, самом крупном городе около владений Хуа Чэна, пять сотен лет назад. Заказчиком был Нен Юй, сценарист неизвестен». Хуан Се: «Спасибо. Я загляну в архив Юйжэ сразу после окончания праздника. Всё равно я слишком опоздал». Лин Вэнь: «Трагично. Что за личность тот, кого вы ищете?» Хуан Се: «Призрачный огонёк, воплотившийся в демона вскоре после событий этой сцены. У него не было имени, поэтому мне сложно его искать, если вы не против, могу ли я поделиться своим провальным методом?»       Всего на миг эмоциональное напряжение пошатнуло желание Чин Э держать свои проблемы при себе. Лин Вэнь: «Конечно, если это не менее интересно чем то, как вы сражаетесь с небожителями палкой». Хуан Се: «Спасибо, постараюсь не разочаровать. Не зная ни имени, ни лица того, кого ищу, я вырезал на своих ладонях его судьбу, надеясь на то, что те, кто следует одной судьбе, не могут не встретиться вновь. Но, видимо, после смерти судьба над человеком не властна. Мы так и не встретились». Лин Вэнь: «Эта судьба недавно привела вас на Небеса. Мог ли и тот человек обладать потенциалом к вознесению?» Хуан Се: «...» Лин Вэнь: «Господин Хуан?» Хуан Се: «Вы и правда обладаете необыкновенным умом, бессмертная госпожа Наньгунь... Скажите, вы не слышали о небожителе, что вознёсся бы мёртвым, в чёрных одеждах и улыбающейся маске?» Лин Вэнь: «Насколько мне известно, среди вознёсшихся был только один призрак». Хуан Се: «Кто?..»       На самом деле он уже догадывался об ответе, но это было совершенно невозможно. Лин Вэнь: «Хуа Чэн».       И вот количество деталей пазла возросло вновь. Уже теперь можно было угадать общую картину, но... Это было решительно невозможно. Тем не менее, Хуан Се вполне мог получить одну из оставшихся ключевых деталей. Всего-то нужно вспомнить ладони Хуа Чэна. Но разве тогда это не было бы нарушением обещания Чин Э не лезть в личные дела Неба? А ещё даже просто мысль о том, что Хуа Чэн мог оказаться Умином, была настоящим богохульством. Разве могло Верховное Божество родиться с судьбой слуги? Чин Э: «Этого быть не может... Во всяком случае, благодарю за информацию».       За благодарностью, однако, последовало не прощание. Смотревшая всё это время на сцену богиня литературы предпочла оставить комментарий к произведению. Лин Вэнь: «Удивительные события показываются сегодня на сцене. И ещё более удивительно то, что они правдивы. Вас и правда пыталась защитить от небожителей призрачная душа? Удивительная смелость». Хуан Се: «Даже слишком правдивы. А душа и правда исключительная. Как бы я хотел верить, что он всё ещё не покинул этот мир и неплохо живёт без моего присутствия в его жизни».       На этом разговор, наконец, был прерван. Се Лянь на сцене развернулся и покинул общество небесных чиновников, а призрачный огонёк последовал за ним. Малый занавес закрылся, знаменуя смену акта.