Цена счастья

      — Я, конечно, слышала, что столица оказывает тлетворное влияние на ум, но даже не думала, что настолько. — говорила Миднайт разглядывая меню.       — О чем вы, Миднайт? — ласково уточнила Рарити.       — На завтрак блинчики, следом грибочки, а теперь мы сидим в кафе. Ну и кого винить: меня или мою горничную за то, что она меня перекармливает? Честное слово, такими темпами я в свое платье не влезу.       — Брось, Миднайт, ты еще молода, и чтобы потолстеть, тебе нужно куда больше времени. Бал через три дня, и ты явно не успеешь набрать много, если вообще что-то наберешь. Меня больше волнует, что ты купила пятьдесят гусениц ради своего появления на Гало.       — Разрешите мне не изменять самой себе и быть экстравагантной до конца. Вы же знаете, что я ни в чем себе не отказываю и хочу быть исключительной и запоминающейся во время своего первого визита на бал.       Все же решив не рисковать, Миднайт заказала лишь чашку кофе. Но чуть только официант покинул их, как взгляд Миднайт что-то привлекло, и на ее лице появилась странная улыбка, пробудившая в Рарити любопытство.       — Ну надо же. — пробормотала Миднайт себе под нос.       — Что? Что-то случилось? — спрашивала Рарити, оглядываясь через плечо.       — О, мисс Рарити, лучше вам этого не делать. Вы можете привлечь их внимание.       — Внимание кого? — вновь спросила Рарити оборачиваясь обратно.       Миднайт молча протянула ей пудреницу. Поднеся ее к лицу, Рарити вновь принялась рассматривать пони у себя за спиной, на этот раз в зеркальце.       — Видите четырех пегасов у вас за спиной? Три кобылки и жеребец.       — Да.       — Это они привлекли мое внимание.       — Кто они?       — Вы не знакомы с аристократией Клаудсдейла?       — Стыдно признаться, но я никогда не изучала аристократию Клаудсдейла, так как считала этот город самым труднодоступным для меня.       — Понимаю. Перед вами матриарх рода Ноктилусент, двое ее внучатых наследника и их мать, потомком одного из шахов региона Розы ветров, что в Сомнамбуле.       — И они крайне родовиты?       — О да, даже не представляете насколько. Но я предлагаю сконцентрироваться на роде Ноктилусент. Сказать Ноктилусент в Клаудсдейле — все равно, что сказать Блюблад в Кантерлоте или Аморе в Кристальной империи.       — Неужели?! Правда, мой опыт знакомства с родом Блюблад нельзя было назвать хорошим, но все же Блюблад — звучит минимум престижно.       — «Престижно» — это еще мягко сказано. Описанием их родословной занимался сам Данте! Возможно, вы вспомните, так начиналась пятая песнь Тартара в его книге:

"Так я сошел, покинув круг начальный,

Вниз во второй; он менее, чем тот,

Но больших мук в нем слышен стон печальный.

Здесь ждет Эриния Ноктилюсент, оскалив страшный взор;

Допрос и суд свершает у порога

И взмахами крыла на муку шлет.

Едва душа, что выпала из жизни,

Пред Ней предстанет с повестью своей,

Она, согрешенья различая строго,

Обитель Ада назначает ей,

..."

      — Эриния? Что-то знакомое. Она упоминается в поэме «Воспоминания о доме»?       — Да, вы думаете в правильном ключе. Эриния — языческая богиня пегасов, еще до времен переселения в Эквестрию.       — Вы же не хотите сказать, что они и вправду ведут свою родословную от богини?       — Нет, конечно. Эриния прежде всего когда-то была одной из королев малых племен севера, которую канонизировали в качестве языческого божества после ее смерти. Невозможно вести родословные записи так долго, тем более, что тогда они были по большей части устные. Достоверно известно, что у нее были потомки, потерявшие статус престолонаследников, но оставившие при себе статус дворян. Однако нет никаких прямых подтверждений, что именно они являются предками тех, кто именует себя родом Ноктилусент сейчас. Вообще это такая «фишка» у дворян Клаудсдейла. Каждый из древних родов-основателей ведет свою историю от языческого божества пегасов, которое когда-то было простым смертным. Эта тенденция наблюдается не только у северных племен пегасов, но у всех остальных. Селенары от Гекаты Селенар, Санрайзы от Гипериона Санрайза, и так далее. Все хотят вести родословную от бога, но не каждый желает соответствовать ей.       — А богиней чего была Эриния?       — Богиней правосудия, справедливости, возмездия, мести, кары земной и кары высшей. Что самое забавное, этот род и вправду осуществляет судебную практику уже не в первом поколении. Им это часто приписывают как еще один признак того, что они потомки Эринии.       — Еще? А есть другие доказательства?       — Немного, но самое распространенное из них довольно романтично, как по мне.       — Неужели?       — Легенда гласит, что перед смертью Эриния благословила свою дочь, и у той глаза «налились золотом». С тех пор все кобылки в их роду склонны к получению золотистых и желтых радужек глаз. Те же кобылки, что рождаются без них, по поверью, не получают благословение первого матриарха, потому что не нуждаются в ее защите, ибо способны менять мир своими собственными силами. От того их род крайне ценит такие «редкие экземпляры» в своей родословной.       — Как красиво.       — Да, неплохо для легенды, которую они вполне возможно придумали сами. Однако сейчас уже решительно все знают о такой вещи, как рецессивные и доминантные гены. Поэтому я и не склонна верить ни в благословенное сияние золотых глаз, ни в подлинное родство с Эринией.       — И все же вы так хорошо их знаете.       — История может быть довольно интересной, особенно если изучаешь ее на месте и запоминаешь не через силу, а из-за ее интересности. Ну и тем более я должна знать, кто мои соседи.       — Значит, они ваши соседи?       — Прошу, не обманывайтесь этим. Мы соседствуем не слишком долго. Их бабушка меня не переваривает, как и любого с низким происхождением. А ее внук очень навязчив, да еще и влюблен в меня. Поэтому заранее прошу, ничего не болтайте обо мне по-дружески, мне докучает его внимание к моей персоне.       — Мой рот на замке. — сказала Рарити и подмигнула.       — О нет.       — Что такое?       — Они нас заметили и идут поздороваться. Сделайте вид, что разговора, который мы сейчас вели, не было.       К ним действительно направилась госпожа Памперо, мать Пассата и Мистраль. Вид у нее был приветливый и крайне удовлетворенный, по всей видимости, она видела в Миднайт ту, с кем можно всегда поговорить и от кого можно получить хороший совет.       Мистраль осталась там же, где и стояла, по всей видимости, она ждала Пассата и Табию, которые отлучились в магазин, чтобы проводить их до матери после их возвращения.       — Госпожа Миднайт, как приятно вновь вас видеть, да еще и так скоро после приезда.       — Добрый день, госпожа Памперо, я тоже очень рада вас видеть. Позвольте представить вам мою дорогую подругу, мисс Рарити.       — Вы та самая Рарити? Владелица бутиков «Карусель» и модный дизайнер одежды?       — Да, дорогая моя, очень приятно познакомиться.       — О Луна всемогущая, это правда вы! Мы с дочкой большие поклонницы вашего творчества и все ждем не дождемся, когда же вы откроете филиал в Клаудсдейле. — светясь от счастья и восхищения, говорила Памперо.       — Я подумывала об этом, но, видя ваше восхищение и нетерпение, я чувствую себя обязанной заняться этим в ближайшие полгода. — со смешком сказала Рарити.       — Ах, я совсем забыла о правилах хорошего тона! Позвольте представиться. Я Памперо II, дочь Хамсина VI и жена графа Булфинча Кингчесса.       — Кстати о графе, как он поживает? Ваши отношения уже наладились после того случая? — с искренним сочувствием поинтересовалась Миднайт.       Памперо виновато закусила губу и слегка замялась, потеряв большую часть своего веселого настроя.       — Признаться честно, не совсем, госпожа Миднайт. Наши отношения все еще натянуты после того случая. — она смущенно посмотрела на Рарити, пытаясь понять, слышала ли та что-нибудь о ее провале на бирже. — Но всяко лучше, чем мои отношения со свекровью. Чувствую, маркиза мне будет до конца дней своих это припоминать.       — Сочувствую вам. Однако я уверена, что все еще успеет наладится. Вы ведь не виноваты в случившемся, все это вина того чиновника. Его еще не поймали?       — Да, действительно, это его вина. Думаю, что его не торопятся искать, так как его считают обезумевшим. Но мой муж уверял меня, что всё потому, что он как сквозь землю провалился. Думаю, ему кто-то помог бежать.       — И вы еще не возобновили свою деятельность на бирже?       — Я хотела, чтобы быстрее возместить ущерб, но общим мнением было решено, что мне лучше сделать перерыв на пару лет. — ущемлено произнесла она, по-видимому, вспоминая, как ее принудили к этому решению.       — Возможно, они правы. Смена деятельности помогает по-новому взглянуть на различные вещи. Это полезно даже для таких матерых волков, как вы, и я уверена, что через пару лет вы вернетесь на биржу с новыми силами и вновь завоюете себе статус бесспорной королевы биржевой игры.       — Вы правда так считаете?       Миднайт мягко кивнула головой, попутно наблюдая, как к ним приближаются еще три фигуры.       Вблизи Рарити воочию увидела то, о чем говорила Миднайт. У бабушки и у внучки действительно были похожие радужки глаз, отливавшие красивым золотистым цветом, у бабушки оттенок был близким к белому, а у внучки — к красному золоту.       — Добрый день, маркиза Табия, виконт, виконтесса.       — Добрый день, баронесса, рады видеть вас в добром здравии.       — Да, рады видеть вас. — безинициативно согласилась маркиза. — Вижу, вы со своей знакомой.       — Матушка, дети, позвольте представить вам мисс Рарити, она известный модельер.       — Вот оно что, мне доводилось о вас слышать. Во времена моей бабушки швеи, как вы, были прислугой в каждом уважающим себя доме. Но, насколько мне известно, не каждый может превратить профессию швеи в искусство. Вы должны гордиться собой, ибо такие, как вы, — большая редкость. — сказано это было настолько надменным и высокопарным тоном, что у Рарити свело скулы.       Обычно она любила принимать похвалу, особенно если она исходила от высокородных аристократов. Но Рарити совершенно не была готова к закостенелому аристократизму Клаудсдейла, который отличался от всех прочих тем, что дольше всех остальных отторгал пони среднего класса. Только когда эти пони начали реализовывать прогрессивные бизнес-идеи и получили влияние, равное влиянию аристократов, их начали воспринимать всерьез. Лишь старые рода с консервативными взглядами все еще любили напирать на свою родословную, как на главный аргумент в разного вида вопросах.       — Спасибо. — неуверенно проговорила Рарити, натягивая улыбку на лицо.       — Мы с мамой большие поклонницы вашего творчества.       — Мистраль, я уже сказала мисс Рарити об этом, и она сказала, что подумает о том, чтобы следующий филиал ее бутика появился в Клаудсдейле.       — Правда? Огромное спасибо за это, маэстро Рарити.       Судя по всему, искренняя похвала Мистраль и Памперо сгладили слова Табии, потому что после их слов на лице Рарити засверкала искренняя воодушевленная улыбка.       — Мое предложение по поводу билетов все еще в силе. — не обращая внимания на разговор матери и сестры с Рарити, сказал Пассат, обращаясь к Миднайт.       — Вы очень добры, виконт, но меня уже пригласила одна моя хорошая подруга.       — Вот оно что, вы держите свое слово. Тогда встретимся там?       — Непременно. Я ни за что не пропущу этот вечер. — ее слова заставили Табию прищурить взгляд.       — Вы не бывали до этого на подобных мероприятиях, баронесса? — внезапно спросила Табия.       — На мероприятиях подобного размаха я не была.       — Тогда вам определенно будет полезен этот опыт, только не вздумайте облажаться на балу. Там полно представителей знати и прессы со всех уголков Эквестрии, и любой неверный шаг может грозить вам всей вашей репутации.       — Прошу вас, дорогая бабушка, не пугайте баронессу.       — Нет-нет, виконт, маркиза говорит исключительно правильные вещи, и я очень благодарна ей за совет. Но хочу уточнить, что именно поэтому я и решила посетить этот бал. Маркиза могла догадываться о моих специфических предпочтениях, связанных с вечным риском, и предупредила меня быть осторожнее.       Говоря это, Миднайт сделала акцент на словах «могла догадываться», чтобы посмотреть на реакцию маркизы. Но у той не дрогнул ни один мускул на лице, ибо она прекрасно знала, что до Миднайт когда-нибудь дойдут слухи о том, что она интересовалась прошлым этой странной кобылки. Вместо того чтобы уступать сопернице, маркиза, напротив, решила сделать то, чем обычно занималась Миднайт, а именно проверить звучание натянутых струн души и нервов своего собеседника.       — Раз баронесса так учтива, что выслушивает мои советы, то, может, она выслушает еще один?       — Я всегда рада дружескому совету.       — Если не будете знать, что делать на балу, то просто плывите по течению. Мероприятие крайне серьезное, многие теряются в первый раз и совершают глупые ошибки. Так что не высовывайте голову слишком высоко, если не хотите, чтобы вам ее укоротили. Начните с малого, и спустя несколько таких балов вы поймете, как следует поступать в той или иной ситуации.       Повисла короткая пауза, во время которой подошел официант и поставил на стол заказы Рарити и Миднайт.       — Ваш совет крайне полезен, маркиза. Но, боюсь, я не из тех пони, кому он подходит. — начала Миднайт как ни в чем не бывало.       — Вот значит как?       — Да, но проще будет показать вам это. Если вы не испугаетесь. Ох, простите, я хотела сказать, если у вас для этого есть время и желание, — с деланным изумлением поправила себя она.       — Очень бы хотела на это посмотреть. — ответила Табия, все так же не меняясь в лице.       — Тогда я попрошу вас присесть к нам.       Говоря, Миднайт попутно пододвигала свою чашку кофе к свободному месту одним копытом. Все остальные внимательно следили за этой странной сценой.       — Госпожа Табия, перед вами две салфетки. Какую из них вы возьмете, ту, что слева, или ту, что справа?       Проговаривала это, она обращала внимание на сервировку стола. Перед каждым местом слева и справа лежало по одной аккуратно свернутой салфетке. Всего салфеток было четыре, как и мест за столом. Каждая из них лежала так, чтобы быть правой для одного и левой для следующего гостя, в направлении против часовой стрелки.       — Проверяете мое знание этикета?       — Просто ответьте. — с тонким, безэмоциональным упреком сказала Миднайт, заставив Табию посмотреть ей в глаза таким же суровым взглядом.       — Ту что слева.       — Это тоже правильный ответ. — ласково говорила она, но ласка в ее голосе заставила маркизу остановить копыто на полпути к салфетке. — Вот только общество, вселенная, да и сама жизнь так не работает. — закончив, она поднесла к лицу поднятую ею салфетку так, чтобы Табия ее видела.       Миднайт взяла правую салфетку, именно потому что Табия выбрала левую, и как только Табия потянулась за своей левой, то поняла, что ее нет на месте. Отведя взгляд от глаз Миднайт и проиграв эту дуэль взглядов, она поняла, что ее левую салфетку забрала Рарити. У маркизы не осталось вариантов, кроме как последовать примеру Миднайт и взять правую салфетку со стола, что вызвало у нее большую досаду и злость, которые она умело скрыла.       — Ой, простите, вы хотели ее взять? — поинтересовалась встревоженная Рарити.       — Нет, ничего страшного, я возьму правую.       — Вот видите, маркиза, мисс Рарити также взяла правую салфетку. Неосознанно подражая тому, кто первый взял салфетку, она не оставила вам вариантов, кроме как также подстроиться под меня. Правильный ответ на вопрос «Какую салфетку взять?» — это взять ее первой или прогнуться под первого. То же самое было бы, если бы я взяла левую салфетку, я бы гуманно принудила вас и мисс Рарити поступить также.       — Да, но если бы мисс Рарити сидела по правое копыто от вас, а не напротив, ничто бы не помешало бы мне взять левую салфетку, в данном случае, у пустующего места. — парировала она в ответ.       — Маркиза, вы же прекрасно понимаете, что стол — это метафора общества, а в обществе пустующих мест не бывает. — с самодовольным видом парировала в ответ Миднайт. — Эту цепь можно удлинять до бесконечности, но результат будет одним. Если кто-нибудь пойдет против заложенной первым взявшим тенденции, то он вызовет гнев, непонимание, порицание и недовольство как у предыдущих, так и у последующих, став изгоем для всех. Либо вы берете салфетку по примеру первого, либо остальные сминают вас под давлением тенденции. Поверьте, маркиза, я не из тех, кто предпочитает брать салфетку по очереди, я предпочитаю брать ее первой. И род мероприятия при этом не важен, я делаю это всегда. Того, кто первый берет салфетку, должны уважать все. Не каждый может оказаться на этом месте, и неудачникам тут не место. Все сильные личности поступают именно так. Все работает по такому принципу! Почему в Филидельфии не могут построить небоскреб, как и в Мэйнхеттене? Потому что они не могут перевести балки достаточной величины, а в Филидельфии их не производят. Они не могут перевести их, потому что поезд недостаточно велик, а построить его больше невозможно, иначе ему не подойдет ширина рельс. Но откуда взялась стандартная ширина рельс? Все потому, что первые поезда проектировали с упором на повозки. Ширина стандартной повозки рассчитана на то, чтобы ее могли без каких-либо неудобств тянуть две пони, не притираясь крупами друг к другу. Вот и выходит, что в Филидельфии нет небоскребов, потому что крупы наших предков были недостаточно широкими. Это и есть принцип первой салфетки!       Сказать, что маркиза была в бешенстве от того, что ее поучала Миднайт, — ничего не сказать. Но эти две кобылки не по простому совпадению были родственниками.       — Вот поэтому я и предпочитаю столы, где на одно место предоставляют две салфетки или где их красиво ставят на сервировочную тарелку. — сказала она так, будто бы Миднайт и вовсе не устраивала этой тирады. — Но мне определенно нравится ваш подход ко всему этому. Эх, ну почему вы не «Наша», госпожа Миднайт? — все это было щедро сдобрено легкой язвительной ухмылкой.       Похоже, сама Миднайт удивилась от того, как сильно скрипнули ее стиснутые зубы в тот момент, от одной этой фразы. И какое облегчение она испытала от того, что никто, кроме нее, не услышал этого и что ее маска приветливого спокойствия почти не шелохнулась.       Странное зрелище представляли из себя две эти пони-пегаски, сидящие друг с другом. Они определенно были похожи, не столько внешне, сколько своими характерами. И их обеих это жутко бесило.       — Рада была видеть вас в добром здравии, баронесса Миднайт. Надеюсь, вы не побрезгуете моим советом на балу. — беззаботно и даже приветливо проговорила она, отпивая глоток кофе из кружки, предложенной Миднайт.       — Надеюсь, мы встретимся в вечер Гала, маркиза Табия. — таким же тоном отвечала ей Миднайт.       Все попрощались друг с другом, восприняв разговор Миднайт и Табии как дружескую философскую беседу, а не как двуличную перебранку соперниц. Маркиза продолжила свой путь по Кантерлоту, раздосадованная своим «проигрышем» и тем, что она все еще не знала наверняка, кто такая Миднайт. Миднайт же, напротив, осталась с Рарити, не получив наслаждения от победы и раздосадованная тем, что Табия испортила ей весь день своим появлением.       — Вроде всё не так уж и плохо прошло.       — Да, вы правы, мисс Рарити.       — Но всё же меня смущает, что маркиза так относится к пони, не имеющим высокого происхождения.       — Что поделаешь, ее так воспитали, тогда было совсем другое время. То, что она потеряла родителей в юном возрасте, в результате нападения грабителя, из-за чего ей пришлось взвалить на себя сохранение благородного имени. И тот факт, что ее первый жеребенок, единственная дочь и прямая наследница титула матриарха, погибла при загадочном похищении в возрасте семнадцати лет. Все это лишь укрепило в ней веру в то, что среди черни просто наткнуться на мошенника, убийцу или вора, а потому доверия, сострадания или уважения к таким, как мы, от нее трудно добиться.       — Всё это ужасно. Я и не догадывалась.       Похоже слова Миднайт пробудили нотки сочувствия у Рарити даже к такой мерзкой пони как маркиза Табия.       — Может, попросите новое? — поинтересовалась Рарити после недолгой паузы, видя, что Миднайт рассматривает чашку, из которой маркиза отпила глоток.       — Нет, я совсем не голодная. Знаете, иной раз беседа насыщает лучше любой пищи.       — Правда? Стоит попробовать и мне. Так, значит, вы баронесса?       — Если вы готовы выслушать эту долгую историю, то я с радостью вам ее расскажу.

***

      Этим же вечером, в ожидании Фемура, Миднайт раз за разом проверяла подготовленное для него снаряжение. Всё должно было быть идеальным, иначе ей бы пришлось заново готовить план кражи или искать другое оружие против принцесс и Дискорда.       Из размышлений ее вывел стук в дверь. Она убрала ящик с оборудованием и позволила войти мисс Лемон.       — Спасибо за чай. Проверьте состояние куколок и можете быть свободны на сегодня.       Кобылка молча приняла приказ и откланялась.       Закончив в четвертый раз перепроверять состояние оборудования, Миднайт наконец позволила себе выдохнуть и расслабиться. Но как только она собиралась закончить глубокий вдох полной грудью, резкая боль в груди заставила ее неистово кашлять, напрягая горло. Резкая жгучая боль в груди и чувство удушения заставили ее повалиться на пол и судорожно заглатывать и тут же откашливать воздух мелкими порциями. Припадок длиною менее чем в минуту, по ощущениям, растянулся для нее на полчаса.       — Эй, ты в порядке?! — прозвучал явно напуганный голос Фемура со стороны окна.       Подняв глаза, она увидела, как взволнованный чейнджлинг перевоплощается из вороны в пони во время прыжка с подоконника на пол и подходит к ней.       — Я в порядке. В порядке. — проговорила хриплым голосом Миднайт, подрываясь с пола, перебарывая головокружение и жадно вдыхая воздух.       — Точно? Судя по виду, ты чуть копыта тут не откинула. Что это было?       — Не важно. Сосредоточимся на деле.       Миднайт вернулась в кресло и, взяв кубик сахара из сахарницы, принесенной вместе с чаем, принялась его жевать, попутно раскладывая и объясняя, что и для чего может ему пригодиться. Закончив перечисление, она забросила очередной кубик сахара в рот, вместе с этим доставая два шприца для быстрой инъекции, стеклянную банку с прозрачным раствором, коробок с белым порошком и пресс для таблеток.       — Это еще что?       — Небольшой бонус от меня.       — Если ты думаешь, что я что-то буду себе колоть, особенно из того, что ты даешь, то ты ошибаешься.       — Я знала, что ты так скажешь. Но скажи, разве похожа на наркоманку?       — Скорее, на отравительницу.       — Именно поэтому я и собираюсь отогнать опасения.       Наклоняясь за шприцом и банкой, она попутно, ловким движением, упрятала кубик сахара за щекой.       — Это боевой стимулятор. — пояснила она, набирая раствор в два шприца. — Выбирай, какой положить тебе.       — Я не собираюсь...       — Просто выбери, я не заставляю тебя им пользоваться на миссии.       — Этот. — он указал на шприц, и тот сразу же отправился в пустующий отсек ящика с оборудованием для миссии.       Миднайт взяла второй шприц и легким движением воткнула иглу в свое плечо. Нажав на кнопку, она заставила поршень быстро выдавить набранное вещество ей в кровоток.       — Этот стимулятор повысит кровяное давление, скорость реакции, а также сильно ускорит выведение молочной кислоты из мышц и выработку адреналина, так что станешь выносливее, сильнее и быстрее. Срок действия около часа, срок действия с момента введения — полминуты. Пик действия начинается через три минуты и начинает спадать на сорок пятой.       — Побочки?       — Никакой зависимости, только тошнота и головные боли.       — Хм, весьма неплохо, если на кону жизнь. — с явной заинтересованностью сказал Фемур. — А второе?       Миднайт взяла несколько небольших горок порошка и спрессовала их в две пластинки. Не задавая вопросов в этот раз, она положила таблетку в пустующий отсек многофункционального браслета, что уже лежал в ящике.       — Это используй только в самом крайнем случае.       — Я понял.       — Только в самом, самом крайнем случае. Когда тебя прижали к стенке и ты понимаешь, что побег почти невозможен, — уточнила Миднайт с холодным взглядом.       — Что это?       Миднайт положила таблетку в рот и обволокла ее уже растаявшим сахаром из-за щеки. Мастерски сделав вид, что проглотила таблетку, она вновь упрятала ее за щеку и продолжила, как ни в чем не бывало.       — Это похожий стимулятор, но в концентрированном виде.       — Почему в виде порошка? — недоверчиво поинтересовался чейнджлинг.       — Потому что плохо растворяется в воде и с высокой вероятностью забьет тебе иглу в неподходящий момент. Я говорю, чтобы ты использовал его в самый отчаянный случай, потому что он выдыхается в два раза быстрее, чем первый, и после того, как он выдохнется, твои мышцы будут адски болеть при любой попытке пошевелиться.       — Ну и какой в нем прок тогда? Разве первого будет недостаточно?       — Под действием первого тебе не хватит сил ударом копыта сломать тазовую кость, а под действием второго — запросто.       Этот аргумент заметно удивил Фемура, все же тазовая кость являлась самой прочной костью в организме, прочность которой сравнивали с цельным бетонным блоком.       — Весьма полезно, если речь идет о сохранении жизни. — добавила она.       — Ладно, я понял. А разве тебе не придется теперь страдать от всех этих побочек?       — Я собираюсь идти спать, а сплю я как убитая. В ящике есть всё, что может пригодиться, но если что-то потребуется, то оставь в кабинете письмо потом. — проговорила она, отдавая ящик. — До конца миссии нам лучше не пересекаться. Ты понял?       — Ага, сделаю в лучшем виде.       — Надеюсь.       Фемур улетел, оставляя Миднайт вновь наедине со своими мыслями. Миднайт, убедившись, что он не вернется, подошла к мусорному ведру около своего и сплюнула таблетку цианида вместе с сахаром. После чего вернулась в кресло и принялась рассасывать другой кубик белого рафинада.       — Неделя без приступов кашля, лишь для того, чтобы свалиться на пол в приступе удушья. — пробормотала она себе под нос. "Черт, а я-то думала, что мне все кажется и что это быстро отступит. Но наследственность неумолима и, похоже, дает о себе знать уже не ближе к тридцати или сорока, а в двадцать четыре. Я не успею сделать операцию и восстановиться до бала. А значит, остается только ждать и надеяться, что я не свалюсь, захлёбываясь кровью, до вечера Гала, иначе вся задумка будет насмарку. И, скорее всего, Табия обо всем догадается."