Цена счастья

      Поздним вечером в поместье Фенсипэнтса проходил банкет, на который были приглашены все недавно прибывшие делегации других стран, что прибыли в Кантерлот на бал. Делегация королевства чейнджлингов не стала исключением, и короля Торакса активно втягивали в обсуждение малоинтересных ему тем. Однако всё это было лишь для того, чтобы плавно подвести эти темы к различным деловым договоренностям. Самого же короля в тот момент волновала светло-зеленая фигура чейнджленга, сильно возвышавшаяся своим ростом над остальными.       Светло-зелёная фигура, местами покрытая перламутровым хитином, с гривой фиолетового цвета, становившаяся к концу розоватой, наблюдала за другой не менее выделяющейся фигурой. Наблюдала она аккуратно, и то, как она стояла, явно выдавало в ней привыкшую и приспособившуюся к подобным светским мероприятиям натуру королевской важности. Выбрав идеальное расстояние между группой беседующих существ и столом с закусками, она создала идеальную иллюзию занятости и участия в важном обсуждении, и только тот, кто знал эту натуру, смог бы сразу же понять, что она не участвовала ни в одном разговоре сегодня, предпочитая развлекать себя тарталетками.       На самом же деле ее основным интересом на сегодня стала фигура из другой делегации, которую ей поручили направлять, пока они находятся в Кантерлоте, так как сама фигура, от далекого государства химер, не успела достичь тех же успехов в изучении дружбы, что чейнджлинг, за ней наблюдавший. Фигура относительно тощего, но не настолько, как при их последней встрече, кентавра с темно-серым мехом, черным белком глаз и желтыми зрачками, с крайне небольшими рожками, в неплохом вечернем смокинге, с зачарованными наручами на руках и тонком обруче сдерживающего ошейника на шее.       Это существо также сильно выделялось ростом, но, в отличие от того, кто за ним наблюдал, этот не пытался скрываться, привлекая к себе косые взгляды и заранее зная, что никто с ним не заговорит. Он также выбрал объектом своего внимания еще один стол с закусками. Изредка он косился на единорогов и других существ с явной связью с магией, но, вспоминая о своих браслетах и ошейнике, быстро отгонял от себя навязчивые мысли и лишь слегка облизывался в порывах бессилия.       — Ну как там Лорд Тирек? — внезапно прозвучал голос слева от нее.       — Держит себя в руках. — неохотно отвечала она в ответ, поглядывая на часы.       — Уже планируешь уходить, Кризалис?       — Я изначально понимала, что визит сюда — это лишь условность, как и весь этот вечер в целом. Они делают вид, что это знак гостеприимства, но я же прекрасно понимаю, что это все исключительно холодный расчет и заключение деловых сделок. Это аристократы, а они закоснелые в своих убеждениях, и не жди от них искреннего радушия.       Торакс не хотел этого признавать, но понимал в глубине души, что бывшая королева права.       — В любом случае я отсидела здесь два часа, а этого достаточно, чтобы покинуть вечер, сославшись на усталость.       — А что, если Тирек еще не хочет уходить? Его на вечер отпустили без охраны, поручив тебе на время пребывания в Эквестрии, и если ты уйдешь, то и он будет обязан уйти.       — Ничего страшного, я уверена, что ему тоже надоело привлекать к себе взгляды посторонних, будто он животное в зоопарке. — сказала она и направилась к кентавру.       Подойдя к нему, она тут же привлекла несколько взглядов к ним обоим.       — Я собираюсь уходить, Тирек.       — Да? А тут такой прекрасный банкет. Мне тоже нужно идти с тобой? — со слегка издевательским тоном сказал он.       Кризалис лишь молча выгнула одну из бровей.       — Ну ладно, ты права, здесь скука смертная.       — Король Торакс, — обратилась она сдержанно, проходя мимо него, в то время как он беседовал с хозяином поместья. — Я надеюсь, вы объясните дорогому хозяину всю ситуацию и попросите его простить нас за столь скорый уход. — произнесла она с натянутой улыбкой.       — Да, конечно. А вы сейчас собираетесь в...?       — Я отвезу лорда Тирека до его гостиницы, а после этого сразу поеду в свою.       — Хорошо, будьте осторожны, все-таки глубокая ночь на дворе.       Чуть только они покинули поместье, Кризалис с облегчением выдохнула, убрав с лица улыбку. Тирек тоже с облегчением вдохнул прохладный ночной воздух, одновременно с этим переставая держать прямую осанку.       — Сдалась тебе вся эта поездка в Эквестрию. Ходишь с видом музейного экспоната, строишь приветливый вид, еще и разговариваешь со своим отпрыском так, словно он выше тебя по статусу. Тебя это не бесит?       — Помолчи. Я говорю так с ним, потому что он заслужил такое обращение. Я уже давно перестала быть королевой роя и смирилась с этим. А в Эквестрию я приехала и взвалила ношу присмотра за тобой, потому что хочу показать свои успехи, чтобы Твайлайт Спаркл перестала совать нос в мою жизнь и увидела, что я закончила свою реформацию.       — Используешь меня, чтобы выглядеть лучше на моем фоне? Не напомнишь, в какой главе учебника дружбы об этом пишут?       Кризалис проигнорировала вопрос Тирека и, выходя за ворота, наткнулась на стоянку экипажей тех, кто прибыл на этот вечер. Все извозчики спали на кучерских сидениях, завернувшись в пледы или укрывшись плащами, так как на улице было прохладно после ночного дождя.       Осмотревшись по сторонам, Кризалис нашла взглядом карету, привезшую их сюда, и, обходя обильные лужи на дороге, подошла и разбудила извозчика.       — А да? Чем могу служить? — зевая, пробормотал извозчик.       — Мы собираемся уезжать. Довезете нас до отелей, а потом вернетесь сюда за основной частью делегации.       Извозчик молча принял приказ и начал медленно и заспанно готовить карету к поездке.

— Лодка скрипит возле причала.

Лунная ночь — тревог начало. Мрачно стою, В воду смотрю.

Нет моего в ней отражения, Есть только горечь поражения. Ну почему Лезть в мою жизнь вздумалось ему!

      С протяжным блеющим напевом исполняла одиноко шагающая по улице фигура нищенки в старом, грязном, слегка рваном плаще, с багровым платком, обвязанным вокруг шеи и натянутым так высоко, что он фактически скрывал ее подбородок.

— В сером мешке тихие стоны. Сердце моё — как трофей Горгоны. Жалости нет — Во мне простыл её след!

Злоба меня лютая гложет, Разум судьбу понять не может; Против меня Восстала сущность моя.

      Проходя мимо спящих и не получая ни единой монеты, нищенка, закончив петь, приблизилась к единственному бодрствующему извозчику и дотронулась до него, чтобы привлечь внимание. Тот, будучи все еще не до конца проснувшимся, вздрогнул от ее прикосновения и, отчитав, прогнал ее прочь. Поняв, что здесь ей ничего не светит, она перевела свое внимание на двух господ рядом.       — Может, эти господа будут щедрее и помогут хотя бы битсом? Я могу напеть любую другую песню, если им не по нраву та, которую я исполнила. Вот послушайте:

Я знаю путь, где сможем мы блеснуть,

Прежде был он для вас неизвестен.

В команду — суть — доверие вдохнуть.

И всё, что нужно нам — работать вместе.

      Но и тут извозчик опередил ее, перегородив проход до Кризалис и Тирека, которые успели оцепенеть, услышав слова песни.       — По ночам милостыню не просят. Иди туда, откуда пришла, и не тревожь заграничных гостей, — сказал он, намереваясь избавиться от назойливой бродяжки.       — Боже! Я здесь не только за милостыней, красавчик. — иронически улыбаясь, крайне уродливой и широкой улыбкой, сказала нищенка.       В ее улыбке было нечто такое страшное, что заставило извозчика отступить на пару шагов назад.       — Я только хочу перебросится парой слов с твоими хозяевами по поводу поручения, которое они дали мне неделю назад.       Только когда она подняла голову, перестав сильно горбиться, стало понятно, насколько страшная фигура предстала перед ними. Взлохмаченная грязная розовая шерсть с едва видимыми под грязью веснушками, горящие, как два тлеющих угля, глаза в тени капюшона, скрывавшего собою всю верхнюю часть ее лица, зарубцованный шрам, пересекавший ее левый уголок рта через обе губы, и уродливая улыбка из заостренных, сточенных грубой пищей и временем зубов цвета выбеленной кости, почти как у шакала. Улыбка злорадствующе-насмешливая, она была настолько широкой, что оголяла часть бледных десен, и в ней можно было рассмотреть почти все зубы, оттого она казалась нездоровой, отталкивающей и пугающей. Ветер заставлял ее плащ и платок колыхаться, показывал иногда тело, скрывавшееся под ними, такое же грязное, как и лицо, с выпирающими ребрами.       Удалось бы Тиреку и Кризалис распознать эту фигуру без напетого мотива — не ясно. Но одно можно было сказать точно: этот вид явно произвел неизгладимое впечатление на всех троих.       — Это так. — сказала Кризалис, опережая мысли все еще напуганного извозчика. — Теперь я вспомнила, что поручала этой... Кобылке одно важное дело неделю назад. Что вам нужно? — с раздражением поинтересовалась она.       — Мне? Пустяк, ваше высочество. — спокойно отвечала нищенка в ответ. — Просто было бы славно, если бы меня проводили до пропускного пункта. Одиноким кобылкам опасно вот так ходить по ночам, и я бы не отказалась от попутчиков. Вы, наверное, хорошо пообедали, и вам было бы неплохо разогнать по организму всё откушанное на сон грядущий. — закончив отвечать она хищно облизнула обветрившиеся губы и выдавила из себя пару издевательских смешков.       — И вы что же, хотите, чтобы этой компанией были мы?       — Да, представь себе, мне этого хочется. Ну что скажете, Кризалис и Тирек?       Оба лишь презрительно посмотрели на фигуру в плаще.       — Ну что ж, друзей надо выручать в затруднительных ситуациях. Мы пойдем пешком, а вы можете спать дальше. — сказала Кризалис, обращаясь к извозчику.       — Вы уверены?       — Уверена.       Извозчик, вновь начавший проваливаться в сон после краткого потрясения, лишь еще раз бегло взглянул на незнакомку и взобрался на свое место для сна.       — Ни слова, пока не отойдем хотя бы на 100 шагов. — сквозь зубы прорычала Кризалис.       — Слово — серебро, а молчание — золото. — послышалось из-под капюшона.       Троица простым шагом направилась по пустой улице, окруженной загородными домами с погашенным светом, в сторону перехода от третьего до второго слоев Кантерлота. Поистине любопытное зрелище представляла эта компания из двух высоких прилично одетых существ и низкой, слегка сгорбившейся оборванки-пони между ними.       Удостоверившись, что они отошли на приличное расстояние, Кризалис начала разговор, предварительно осмотревшись по сторонам.       — Ты что тут делаешь?       — В Эквестрии или в Кантерлоте?       — В Кантерлоте.       — Что за вопрос такой? Я тут уже пять лет живу, если «это» можно назвать жизнью. Лучше вы скажите мне, почему вы мне не доверяете?       — А с чего бы мы должны тебе доверять, мелочь? — поинтересовался Тирек.       — Еще и спрашиваешь? Мы с вами расстаемся в открытом поле, успевая лишь осознать, что начали покрываться каменной коркой. Выбравшись, я узнаю, что Кризалис опередила меня на год с небольшим, а тебя освобождают через пять лет в знак союза с королевством химер, в котором твой брат унаследовал трон. И тут, спустя 14 лет с момента нашего проигрыша, я вижу, как вы выходите из дома члена эквестрийского совета, где вы были гостями.       — И что с того?       — Ничего, я лишь вижу в этом пользу для себя.       — Вот как, значит, собираешься спекулировать на нас или затащишь в свой план по свержению принцессы Твайлайт Спаркл?       — Ну зачем такие громкие слова? А вы что же, подумывали об этом?       — Забудь об этом, Коузи. — отрезала Кризалис. — Даже Тирек с тобой на это не пойдет.       — Правда?       — Да, я тоже слишком уверен в твоем провале, чтобы снова рисковать своей свободой.       — Значит, вас приручили, как маленьких собачек. Ну что ж, тем лучше. Впрочем, не кипятитесь. Вы какие-то невеселые, будто у вас кость в горле застряла. Будьте счастливы, ибо несчастье делает существ завистливыми. Хотя вся моя зависть исключительно белая. Я-то воображала, что вы, как политические преступники, сидите в сырых подземельях в своих странах. Я всей душой жалела вас, как тех, с кем мы разделили общую судьбу. А тут такое. Мне оставалось только поздравить вас, но я выглядела не слишком презентабельно, а потому приняла меры предосторожности, чтобы не досадить вам.       — Это ты называешь мерами предосторожности? Заговорила с нами в присутствии свидетеля!       — Что поделаешь? Заговорила, когда подвернулся шанс. Карета у вас быстрая, живете вы далеко, да и сами по себе вы скользкие, как угри. Упусти я вас тут, и мы, может быть, никогда бы не встретились.       — Мы вообще-то не прячемся.       — Ваше счастье. Хотела бы я так сказать и про себя.       — Тебя же вроде амнистировали.       — Ну конечно, так я им и поверила. Тем не менее, плакаты с моим розыском все еще по всей Эквестрии, хоть и не на каждом углу, но в каждом полицейском участке. Приходится шифроваться, из-за чего я боялась, что вы меня не узнаете. Но вы узнали. — продолжала Коузи с неизменной гаденькой улыбочкой. — Это очень мило с вашей стороны.       — Ну хорошо, а от нас тебе что нужно? Мы уже сказали, что не собираемся бороться с Твайлайт Спаркл.       — Кто говорит о борьбе с ней? Посмотрите на меня. Разве похоже, что у меня осталось желание и возможности ей мстить? Мне эта чехарда с местью принесла лишь одни убытки и несчастье.       — Допустим, но тогда тебе тем более не следует преследовать нас.       — Ишь ты, чертовка. Полегче, ваше высочество, мы все-таки старые товарищи. Я могу стать требовательной.       Эта угроза охладила Тирека и Кризалис, они почувствовали, что будет куда проще пойти на уступки и отвязаться побыстрее от Коузи Глоу.       — Обращаться так с нами с твоей стороны — дурной тон, Коузи. Ты сама говоришь, что мы товарищи по несчастью, и сама же нам угрожаешь. Мы с Тиреком стары и упрямы, а ты молода и строптива. Если мы начнем угрожать друг другу — это добром не кончится.       — Тут я соглашусь с Кризалис. Если нам еще более или менее повезло — это не значит, что нас нужно приплетать к своей неудаче.       — Значит, и ты считаешь, что вам повезло? И жизнь ваша проста и безоблачна?       — Не делай вид, будто ты этого не знала. Будь мы также одеты в рванье и имели ржавые подковы на копытах, ты бы не стремилась нас узнать.       — Вот, значит, как вы меня презираете. Нехорошо так поступать со своей приятельницей. Теперь, когда я вас нашла, ничто не помешает мне тоже одеться в лучшие ткани. Вы же изучаете дружбу и должны были уже проникнуться элементом щедрости. Ведь я же помогала нашей команде не распасться на полпути к господству над Эквестрией. Помните, какие вкусные кексы я умудрялась готовить, чтобы задобрить вас, чтоб вы не рассорились?       — Это верно. — вспомнила Кризалис.       — Ох и аппетит же у вас был, и ты больше Тирека любила мою выпечку, Кризи. Я надеюсь, у тебя все еще здоровый аппетит.       — Конечно.       — Представляю, как вы отменно пообедали в гостях у этого богача. А в отелях вас, наверное, уже ждет зеленый чай с филетированным красным апельсином или еще что-нибудь. А вот меня дома ждет вода, черствый ломоть хлеба и отварная картошка.       — Мы уже поняли, что тебе плохо живется и ты хочешь денег. Можешь перестать давить на жалость, у тебя это плохо получается. Просто скажи, сколько тебе нужно.       — Ну, думаю, может, сто битсов сейчас...       — Сто битсов?       — Да, плохо, конечно, вот если бы двести пятьдесят...       — Бери пятьсот, и чтобы глаза наши тебя больше не видели, — добавил Тирек и швырнул Коузи кошель, наполненный монетами.       Кризалис поступила также, и по итогам сумма денег из обоих кошельков составляла что-то между пятьюстами и шестьюстами битсами.       — Merci beaucoup. — поблагодарила их с ехидством кобылка, искусно подражая Кантерлотскому наречию в этой фразе.       — И как ты только собралась довольствоваться такой скромной суммой в долгосрочной перспективе?       — Для Кантерлота сумма и вправду небольшая, но я собираюсь переезжать после Гала.       — Почему после Гала? — с подозрением поинтересовалась Кризалис.       — Хочу прежде повидать родственников.       — Родственников?       — Да, родственников? Они будут на Гала. Ну о-о-очень знатные особы. Да-да, не удивляйтесь, я, между прочим, почти что принцесса или княжна по родословной. Правда, у меня с ними отношения были плохими еще до кражи магии, оттого они и не стремятся мне помогать. Очень жаль, что они так относятся к первой наследнице титула матриарха нашего рода.       — Опять ты бредишь.       — Не верьте, если не хотите. В любом случае на бал пойду не я, а моя подруга, так что можете не волноваться, что испорчу вам вечер своим внешним видом.       — Успела завести знакомство с той, кто идет на бал? Что же тогда ты у нее не попросишь, чтобы она тебя обеспечивала?       — Мне неудобно перед ней, она все же моя первая и самая давняя подруга. Я ее еще с ясельной группы знаю. Правда, я давно с ней не встречалась, и не сказала бы, что она была рада меня видеть. Однако относится она ко мне с большей терпимостью, чем вы. Даже после того, как я уговорила ее сделать вечер бала поинтереснее, в качестве оплаты за давнюю услугу, которую я ей оказала.       — Зачем ты нам все это рассказываешь?       — Мне кажется, раз я интересуюсь вами, то будет справедливо, если я кое-что расскажу о себе.       — Допустим, то, что ты оставила все планы мести и переедешь из столицы. Что дальше?       — Ишь ты, лярва. Всё-то тебе покажи да расскажи. А если это откровенная информация?       — В твоих же интересах рассказать нам всё и предотвратить то, что мы расскажем об этой встрече Твайлайт Спаркл.       — Пф, да рассказывайте кому хотите. Они меня уже двенадцать лет ищут, и вряд ли этот разговор им поможет в моих поисках. Ну раз вам так интересно, то на ваши деньги я приведу себя в порядок и уеду в какую-нибудь деревушку, по типу Понивиля. Возможно, устроюсь в булочную на работу. Всем буду рассказывать, что я бывший клакёр из обанкротившейся конторы, нынче банкротом быть модно. Накоплю там деньжат и уеду в Лас-Пегас, пытать счастье на Бродвее со своим голосом. Ну как? Уже представляете меня в образе актрисы и певицы?       — Ага, аж десять раз. — со злорадным смешком сказал Тирек.       — Боже, видимо, мне придется выслать вам билеты на мое первое крупное выступление, чтобы утереть вам носы, злючки вы этакие.       — Будем ждать с нетерпением. Ну а сейчас мы у заставы, и тебе пора исчезнуть.       — Ни в коем случае.       — То есть как?       — Сами посудите: рваный плащ, красный платок, копытца без подков, документов нет, и за пазухой пять сотен монет, не считая того, что там уже было. Да меня арестуют без разбирательств. Вскоре вскроется моя личность, и я буду вынуждена сознаться, кто был моим спонсором. Поверят ли в то, что я не собиралась пускать эти деньги на злодеяния? Сомнительно. Но одно я знаю точно: вас запишут в мои соучастники, и плакали ваши годы работы над собой и выстраивания доверительных отношений. Или вы и в правду думаете, что они вам полностью доверяют и верят после всего? Вы для них лишь собаки, на которых надели намордники для того, чтобы их было проще дрессировать, но вы никогда не получите от них абсолютного доверия и уважения. — сквозь гадкий смех говорила Коузи.       Кризалис с Тиреком нахмурились и быстро переглянулись. Пока взор чейнджлинга скользил по сторонам, ее рог начал медленно пульсировать зеленой энергией. Тирек же в это время хрустел костяшками кулаков, якобы разминая пальцы, успевшие окоченеть от холода. В то же время крыло Коузи зашевелилось под плащом, и после легкого щелчка через дыры в плаще блеснуло острие длинного раскладного ножа.       Троица, поняла, что они все еще стоят друг друга. Решив, что пытаться прикончить друг друга на улице — это смехотворно, они решили один за другим погасить рог, опустить руки и сложить нож обратно.       — Наконец-то ты заживешь счастливо, подруга Коузи. — надменно сказал Тирек, медленно поглаживая седую бороду одной рукой.       — Постараюсь сделать всё для этого.       — Почему не пройдешь через заставу своим обычным маршрутом? У тебя же он наверняка есть.       — Придется долго обходить до лазейки. — слукавила она.       — И как же ты собираешься пройти через нее сейчас?       — Смотри и учись.       С этими словами она стянула с Тирека плащ и цилиндр и отошла чуть в сторону наводить марафет. Нацепив новый плащ поверх старого, она подвязала платок вокруг лица так, что он начал походить на красный шарф. Довершив всю картину цилиндром, и она стала похожа на типичного вельможу с верхушки осадка высших слоев Кантерлота. На смену капюшону пришли беспорядочно вьющиеся голубые кудри, которые в купе с платком на лице закрывали ее лицо еще лучше пресловутого капюшона, из-за чего Тирек и Кризалис вновь не смогли увидеть ее лицо полностью.       — Идем. Только не забудьте сделать возмущенный вид, когда нас остановят. — пробубнила она из-под платка и с гордым и сосредоточенным видом направилась в сторону заставы.       Увидев приближающуюся троицу, одинокий стражник, судя по виду, новобранец, попытался остановить их и заставить предъявить документы. Но Кризалис вспылила, что она член прибывшей делегации чейнджлингов, бывшая королева Роя, и что ее лицо лучше любого документа доказывает ее благородное происхождение. Она заявила, что они все важные представители своих стран и что у них сломалась карета во время отъезда со званого вечера у Фенсипэнтса, из-за чего им пришлось идти пешком. А потому они очень уставшие и злые, и если их, помимо всего прочего, заставят мерзнуть на улице во время проверки документов, то на следующий день этот стражник лишится своей работы. Подобающий вид, манера речи высокой дамы-чейнджлинга, неразборчивый гневный бубнеж от господина в красном шарфе и угрозы лишиться работы взяли вверх над логическим мышлением стражника, и он решил пропустить гневных вельмож без проверки документов.       — Вот видите. Место на аллее славы уже мое. — заявила Коузи, отдалившись от Тирека и Кризалис, после того как они отошли от заставы. — Полагаю, тут вы хотите от меня услышать: «надеюсь, никогда больше не увидимся», на прощание.       — Да-да, только отдай мои цилиндр и плащ.       — Ну что ты, погодные условия на тебя мало влияют, а вот моим косточкам довольно холодно по ночам.       — Так и прикажешь отвечать моим сопровождающим по поводу пропавших вещей?       — Пофантазируй. Сегодня ветреная ночь. Скажи, что они улетели при сильном порыве.       Тирек лишь пробубнил несколько неразборчивых оскорблений вслед тени Коузи, скрывшейся после этих слов во тьме бескрайних переулков Кантерлота.       — Что думаешь?       — Доверия к ней нет никакого.       — Побежишь всё рассказывать Спаркл?       — Нет. — ответ, весьма удививший Тирека. — Если ее слова правдивы, то в том, чтобы рассказывать Твайлайт Спаркл что-либо, нет нужды. Да и потом, она права, то, что мы расскажем о том, что ее встретили, никак не поможет найти ее, ведь она наверняка шифруется лучше сыскной полиции Кантерлота, а на нас это может отбросить тень подозрений, впрочем, как и молчание. Но я уже придумала оправдание на этот случай.       — Похоже, она продумала всю эту встречу. Думаешь, она искала в нас союзников для какого-нибудь плана?       — Понятия не имею. Но склонна предполагать, что она в очередной раз провалится.       — Согласен. Не знаю, как ты, а я предпочту до конца наблюдать за всем этим со стороны и ни во что не вмешиваться.       — Удивлена, что ты не стал даже делать ей намеков в том, что заинтересован в ее планах. Все же ты знаешь ее дольше и должен лучше знать, на что она способна.       — Я уже сказал, что мне слишком дорога свобода, чтобы промышлять подобным. По крайней мере, не ближайшие сто или двести лет.       — Надеюсь, так будет и впредь. Похоже, нам остается ждать только вечер Гала, чтобы понять, что в ее словах было враньем, а что нет.

***

      Перемахнув через забор ограды, сливаясь с тенями, Коузи в несколько маховых движений взлетела и забралась в открытое окно своего кабинета. Это было просто, с учетом того, что ноша в пять сотен монет была предварительно сброшена ею в канализационный шлюз почти сразу после того, как она рассталась с Тиреком и Кризалис.       Новые цилиндр и плащ благополучно отправились в разложенный камин, а старый плащ и красный платок были убраны в сундук с вещами. Туда же отправился и полупрозрачный корсет из тончайшего розового шелка, что стягивал шесть и кожу на ее боках, создавая иллюзию торчащих ребер.       Аккуратно приоткрыв дверь, она поняла, что мисс Лемон не слышно, а это означало, что она может спокойно пройти в ванную.       В ванной она вытащила изо рта зубные накладки, возвращая своим зубам их ухоженный вид, и смыла с себя всю грязь и макияж. Проблемы возникли со шрамом, гримировочный клей, который она использовала для имитации рубца, слишком сильно впитался в шерсть, из-за чего его пришлось долго и тщательно отмывать его специальным средством.       Полюбовавшись собою в зеркале, она лишь еще раз недолго посетовала на то, что ей не удастся как-либо воспользоваться Тиреком или Кризалис. После чего выпила микстуру, вернувшую ей ее повседневный облик, и спустилась вниз.       На первом этаже было пусто, лишь тусклый свет догорающего камина озарял комнату. Мисс Лемон уже сладко спала в своей комнате, предварительно выполнив распоряжение своей хозяйки. На столе Миднайт ждало блюдце с фелитированным красным апельсином и все еще горячая чашка зеленого чая. "Жаль, что не получится использовать их перевоспитанный вид или переложить на них всю вину и подозрения. Впрочем, план изначально был рассчитан без их участия, и лучше не пытаться чинить то, что и так работает." — подумала она, разглядывая насаженную на вилку дольку апельсина.