Цена счастья

      Несмотря на то, что поездка до Кантерлота на поезде должна была занять меньше двух часов, Миднайт все же предложила в экстренном порядке перекупить билеты в первый класс. Но даже Рарити не видела логики в том, чтобы почти вдвое переплачивать за невысокую разницу в комфорте ради двухчасовой поездки. Решив не оставаться в одиночестве, Миднайт согласилась на место в бизнес-классе. Однако было заметно, что это решение далось ей не без опасений, и всю дорогу она старалась оглядывать вагон и следить за входами и магистральными проходами. Но все же это не помешало ей всю дорогу вести разговоры о бизнесе и карьере с Рарити.       На станции Кантерлота мисс Лемон встретила гостей с табличкой. Она забрала багаж и направилась к выходу, чтобы проводить приезжих до арендованного экипажа. Но Миднайт, только собравшаяся последовать за ней, остановилась, поняв, что мисс Лемон идёт не к нижнему выходу, а к подъёмнику, который ведёт на средний уровень города.       — Миднайт, всё в порядке? — спросила Белль, видя замешательство подруги.       — Да, я просто... Мисс Лемон, куда вы направляетесь? — спросила она с некоторым замешательством.       — К выходу на средний слой, госпожа, карета ждет нас там.       — Ну да, конечно. Мисс Лемон, найдите нам новую карету или пригоните арендованную к третьему слою. Мы подождем вас у выхода.       — Но, Миднайт, мисс Лемон уже всё подготовила, а на то, чтобы найти другую карету или пригнать эту, уйдет много времени. Разве не проще подняться?       — Я не переношу узких пространств без открытого неба над головой, особенно темных.       — Ты клаустрофоб?       — Это не клаустрофобия! — с частичным смущением, но больше с чувством задетой гордости возразила она. — Обыкновенная неприязнь.       — Ладно, если для тебя это так тяжело, то лучше пойти через соседний выход на улицу.       Глядя на то, как ее друзья, Рарити и мисс Лемон, смирившись, вынужденно побрели в сторону выхода, Миднайт издала грозное рычание, в душе упрекнув себя за неоправданную слабость. "Ты что, жеребенок малый? Соберись! Ничто не должно стоять между тобой и радостным времяпрепровождением с твоими подругами."       Подсознательные страхи пережитого прошлого, страх смерти, от которого она давно избавилась, но который душил ее в ту злополучную ночь, отдавался страданиями внутри нее, заставляя помнить, что она еще жива. Воспоминания, воспаляющие ее разум и заставляющие шрамы на ее теле зудеть, она вновь сжала их в пучок непроглядного мрака и затолкала подальше вглубь себя.       — Постойте. Вы правы, нас не должны задерживать мои глупые предрассудки. — сказала она и направилась уверенной поступью к подъему.       — Миднайт, ты уверена?       — Конечно.       Попытавшись сделать глубокий вдох перед первой ступенькой, она внезапно столкнулась с болью в сдавленной от волнения груди, вызвавшей у нее приступ кашля.       — Миднайт, не заставляй себя.       Не послушав подругу, она упорно пошла вверх по ступенькам, не подавая вида, что испытывает от подъема хоть какой-нибудь дискомфорт. Хотя сама не могла вспомнить, когда в последний раз ее сердце билось так быстро, а грудь сдавливалась от вида стен так сильно.       Примерно на половине пути с ней поравнялась Белль, смотря на нее крайне обеспокоенными глазами.       — Ты болезненно выглядишь, тебе точно не нужна помощь?       — Нет, не думаю.       Только сейчас до нее дошло, что она поравнялась с Белль, потому что ее скорость подъема сильно снизилась. Смахнув легким движением крыла редкие капли холодного пота со лба, она посмотрела на оставшийся путь. Он показался ей бесконечно длинным.       — Ну хорошо, возможно, мне не помешает поддержка. — стыдливо созналась Миднайт.       — Чем я могу помочь?       Миднайт ненадолго задумалась. — Могу я положить крыло на твое плечо?       — Конечно. — слегка озадаченно, но приветливо ответила Белль.       Положив крыло на плечо подруги, она почувствовала, как та ненароком вздрогнула от того, что ее прикосновение было холодным и легким, как облако. Запомнив примерное расположение ступеней, Миднайт закрыла глаза. Все тревоги тут же исчезли. Вырвиглазно яркий свет ламп, проходя через веки, становился уютно тусклым. Давящий массив стен с орнаментом, изображающим благородную историю Эквестрии, включавшую в себя победу над Коузи Глоу, исчез. Теперь голова была забита ароматами фиалки и сирени, запахом шампуня Свити Белль, переносившим Миднайт из замкнутых стен на открытое цветочное поле.       — Пошли. — сказала пегаска и двинулась вперед с еще большей уверенностью, чем Белль.       Лишь изредка единорожка корректировала ее движения, когда ее копыто слишком близко становилось к следующей ступени или опасно приближалось к краю. Уже скоро она почувствовала ветер на лице и в своей гриве. Открыв глаза, она поняла, что они вышли на улицу. Казалось, что вместе они прошли этот путь за секунды. На душе появилось резкое облегчение, усилившееся, когда она встретилась взглядом со счастливой Свити Белль. Отблагодарив подругу улыбкой, они дождались остальных и вместе сели в экипаж. "Ну конечно, пока они рядом, я не обязана справляться со всем одна, и даже если поддержкой мне будет служить лишь слово или знание, что у них все хорошо, мне этого хватит."       Совершив небольшую поездку по городу, они сначала выгрузили вещи Рарити, Белль, Скуталу и Блум в местах их проживания, а затем заехали в дом, арендованный Миднайт. Только тогда им стал понятен восторг Рарити, с которым она оценила это место за завтраком.       Улица Рассветных полей была смежной между старым Кантерлотом, он же высший слой, где предпочитала селиться аристократия, и средним слоем. Представлял из себя подобие загородной аллеи, кольцо разграничивающее суету середины и относительную пустоту улиц верха, и представляющее из себя золотую середину, пропитанную умиротворяющим комфортом.       Дом, арендованный Миднайт, располагался на участке дороги, заботливо засаженном ивами, и представлял из себя достойное двухэтажное жилище с чердаком. Возможно, он был слегка великоват для пони, собирающейся жить там одной, с горничной под боком. Но, скорее всего, Миднайт именно это и ценила больше всего в нем. Другими словами, условия ее проживания можно было описать как княжеские, но без чрезмерной вычурности.       Оставив мисс Лемон и экипаж, кобылки, по инициативе Рарити, решили устроить небольшую экскурсию по магазинам. Экскурсия оказалась до того удачной, что Миднайт даже прикупила себе колье с александритом, который, по ее словам, будет идеально сочетаться с ее платьем для Гала.       Закончив с покупками, они решили восполнить силы и устроить небольшой отдых в летнем кафе.       — Я надеюсь, вы не собираетесь вновь употребить свои яды. — с опасением в голосе поинтересовалась Рарити, наблюдая, как Миднайт тянется за молоком.       — Не волнуйтесь, мисс Рарити, мне хватает одного употребления за завтраком.       — И все же я не понимаю, для чего вы это делаете.       — Эта мера предосторожности спасла меня от смерти в двух из трех попытках меня отравить.       — Вас травили?!       — Бывало и такое. Некоторые просто не могут честно вести свой бизнес и прибегают к подобному.       — А что помогло в третьем случае?       — Своевременная госпитализация.       — Какой ужас.       — Я привыкла. И на самом деле мне бы очень повезло, если бы моя предосторожность сработала хотя бы раз, а тут такое везение. Ведь не для каждого яда можно выработать лояльность, особенно сейчас, когда популярны цианид и мышьяк, от которых нет спасения. Впрочем, я изначально начала это не из-за того, что хотела предотвратить отравления, а потому что препараты, которые я начала изготавливать для себя в качестве эксперимента, содержали в себе яды, без которых они не работают.       — И как давно вы этим занимаетесь?       — С подросткового возраста. Меня очень увлекла статья по токсикологии, о переносимости ядов различными существами Эквестрии. Вы знали, что северные племена земнопони, единорогов и пегасов, а также яки и олени намного лучше переносят отравления, чем виды из жарких частей света? Благодаря этому эволюционному механизму ученые выяснили, что неблагоприятная среда, в которой росли предки этих племен, адаптировала их к поеданию опасных растений в малых дозах. А у кристальных пони такого механизма нет, что заставляет задуматься либо о том, насколько древнее у них государство, раз они, живя в тепличных условиях, потеряли эту способность, либо о том, что они переселенцы с юга, ушедшие в ледяные пустоши.       — Потрясающе, и к таким выводам можно прийти, просто изучая яды?       — Всё в этом мире связано, госпожа Рарити, и, например, по ядам можно научиться понимать культуру стран юго-востока и юго-запада. Там яд воспринимают не так, как мы, для них он и кинжал, и броня, и лекарство. Они мастера отравления и врачевания, и их способы умерщвления своих врагов — это настоящее искусство из смеси химии и психологии.       — Вы говорите такие ужасы.       — Позвольте мне объяснить свою мысль. У нас глупец, одержимый демонами ненависти, зависти или алчности, начитавшись книг Агаты Кристи или Шекспира, или подобных произведений, отправляется в аптеку. Там он называется поддельным именем, по которому его найдут еще быстрее, чем если бы он назвал свое настоящее, и под предлогом того, что грызуны не дают ему покоя, покупает несколько грамм мышьяка. Возможно, он зайдет в несколько аптек, думая, что заметает следы, но по факту создавая еще больше подозрений. Достав нужное средство, он подсыпает его, например, в еду или питье своей жертвы, в такой дозе, которая могла бы убить слона, он ведь хочет стопроцентной гарантии. Жертва от такой дозы начинает корчиться и вопить в болевом припадке, привлекая к себе внимание всей округи. Следом налетают полицейские и врачи, и если не в этот же день, то на следующее утро лицо преступника появляется во всех местных газетах. В то время как врачи вынуждены ложками вычерпывать мышьяк из желудка его жертвы. Не слишком элегантно, не правда ли? А знаете почему? Театры, кино и книги виноваты во всем этом, они просто не способны адекватно показать применения яда. Они показывают, как кто-то опустошает целый пузырек или перстень, наполненный отравой, и мирно засыпает. Занавес опускается, и зритель не видит последствий, он не увидит ни расследования, ни приговора убийце. Оттого и разумные существа верят, что все так просто в этой жизни.       — Похоже, вам надо работать консультантом медиаиндустрии, чтобы такие вещи начали показывать подобающе. Хотя, наверное, это бы стало пособием для многих маньяков.       — Многие бы не поняли меня. Если бы собиралась кого-нибудь отравить, то тот, кто посмотрел бы на мою жертву, не смог бы сказать, что она уже несколько дней как отравлена и скоро умрет.       — А вы задумывались о таком?       — Ну, бывало, шутки ради или от скуки я размышляю на разные неподобающие темы, по типу отравлений, проникновений или похищений. Да что уж там, я даже однажды умудрилась перебрать с вином и обнаружить наутро расписанную схему о том, как бы мне удалось избавиться от принцесс. — она непринужденно посмеялась в полной тишине, под непонимающими взглядами кобылок.       — Вот о таких моментах я тебя и предупреждала, — шепнула Свити Белль на ухо своей сестре. — Нам просто нужно относиться с пониманием, когда у нее случаются такие заскоки. Думаю, она не до конца осознает некоторые вещи, которые говорит, увлекшись разговором.       — Разумеется, всё это никогда не уйдет дальше бумаги, ибо мне этого не нужно. А с вами я делюсь такими откровениями, потому что мы подруги. Вы же понимаете это?       — Ну конечно. — говорила все еще слегка сбитая с толку Рарити.       — О чем я говорила? Ах да, искусство отравлять на юге. Я знала одного химика в Мустанджии, который говорил, что наука любит рикошеты, фокусы и фантазию. У него был сад, где он ставил свои эксперименты. Выбрав, к примеру, качан капусты, он начинал поливать его раствором мышьяка, и вскоре качан полностью им пропитывался и заболевал, желтея. На вид вполне съедобную капусту он скармливал кролику, и тот умирал в тот же день. Кто осудит Brassica oleracea* за отравление? Кролик умирает, не привлекая к себе должного внимания, а дальше цепь становится еще длиннее. Кролика бросают к курам, те клюют его останки и тоже умирают, но уже через день. Кур уносит пролетающий мимо ястреб и пожирает, в последствии умирая уже через пару дней. Его тушку съедает щука или лисица, в зависимости от того, куда он упадет. А они, в связи с их плохим самочувствием, попадаются охотнику или рыбаку, прежде чем умереть. Их подают на стол аристократической ветке грифонов, и через неделю весь их род обрывается от загадочных кишечных болей и слабости сердечной мышцы. Цепь может быть любой, но смысл, я думаю, вы поняли.       — Но описанные вами процессы больше похожи на смесь фантастики и череды маловероятных событий. Эта цепь так хрупка и ненадежна.       — Я же говорила, что вы, скорее всего, не поймете истенный смысл этого процесса. Так даже лучше, негоже вашему непорочному разуму забиваться подобными отвратительными вещами. Но именно в этом и заключается искусство — управление вероятностями, это то, к чему я стремилась долгие годы.       — А разве нельзя понять, что жертва была отравлена по остаточным следам мышьяка? — возразила Эппл Блум, до этого завороженно слушавшая рассказ Миднайт.       Миднайт загадочно улыбнулась и продолжила. — Достаточно переменить вещество, которым вы хотите кого-то отравить, на то, которое вызовет симптомы болезни или скроется, притворившись болезнью. Любой болезнью: от тифа, эпилепсии, язвы до сердечного приступа. Тут и нужна фантазия, чтобы смочь скрыть смерть курицы от стрихнина или бруцина за маской апоплексии.       — Ух, у меня от этих захватывающих и пугающих тем мурашки по коже пошли.       — Понимаю, я с таким же увлечением слушала всё это в первый раз. Однако преступление остается преступлением, мерзким, гадким, грязным и похабным. Даже если его не раскроет полиция, оно навсегда оставит след на преступнике.       — Вы абсолютно правы.       — И все же такие темы для разговоров крайне важны, несмотря на всю их неприятность. Это позволяет взглянуть на мир по-другому и понять двойственность вещей и отношений к ним. Позволяет не разграничивать мир, а принимать его двуличность и довольно поганую натуру.       Всё это Миднайт говорила, разглядывая свое колье с александритом, камень в котором непрерывно менял цвет, то попадая на искусственное освещение и становясь розово-красным, то становясь серо-зеленым на солнечном свету.       Остаток дня прошел непринужденно, так же, как и дневной поход до магазинов. Постепенно все начали расходиться по своим жилищам. Эппл Блум и Скуталу отсоединились от группы первыми, оставшись около их отеля. Миднайт же проводила Свити Белль и Рарити до их квартиры на бульваре Оперы.       Быстро распрощавшись с Белль, она попросила Рарити задержаться. Дождавшись, пока Белль зайдет в отель, она начала слегка издалека.       — Я, наверное, напугала вас своими разговорами.       — Не волнуйся, дорогуша, я прекрасно понимаю, что ты пони широких и не стесненных взглядов.       — Я хотела задать вам вопрос. Вы знали, что я была подругой Коузи Глоу? — серьезно спросила она Рарити.       — Белль мне рассказывала, что познакомилась со старой подругой Коузи в Эппллузе, и я предполагала, что, скорее всего, она говорила о вас. Хотите осудить меня, так как она была заключена в камень частично из-за меня?       На удивление Рарити, Миднайт лишь легко посмеялась и покачала головой.       — Свити Белль сказала, что вы, также как и она боролись за ее освобождение. Скажите, это правда?       — Да, моя сестра, ее подруги, я, моя подруга Флаттершай и другие существа хотели дать ей второй шанс. Возможно, мы слишком плохо старались и не смогли сделать все возможное. — с грустью в голосе говорила Рарити.       — Ясно, это всё, что меня интересовало. Я рада, что между нами не будет невысказанных секретов.       — А можно я тоже задам вам вопрос? Вы бы освободили Коузи?       Миднайт, недолго помолчав, сказала также, как и Рарити, с небольшой печалью в голосе: «Я долго с ней не общалась и не знаю, как она могла измениться за те пару лет, что прошли с момента нашей последней встречи и до ее заключения. Но если бы мне дали такую возможность, то я бы помогла ей, раз почти никто другой не хотел этого».       Рарити приняла с теплотой ответ Миднайт, и они молча попрощались друг с другом, поклонившись. Рарити пошла ко входу в многоквартирный дом, а Миднайт побрела по улице до своего дома, задумчиво смотря на возвышающийся над всей столицей дворец.       "Значит, Флаттершай и Рарити, что ж, я могу в это поверить. Сильвер Стрим и Оселлус было плевать, их уговорили меткоискатели, по словам Белль. А что касается Луны... Не прощу ту, что с такой охотой заточила меня, даже если она решила дать мне шанс."