Цена счастья

      Мысли о предстоящей встрече с Миднайт долго не давали покоя Скуталу, что-то внутри нее ни то трепетало, ни то сжималось, пытаясь подать ей неведомый знак. Промучившись так до глубокой ночи, она все же уснула, проснувшись по итогу раньше всех, в половину восьмого, на удивление выспавшаяся и полная сил.       Приведя себя в порядок, она спустилась вниз, где наткнулась на хозяина отеля, развешивающего бумажные объявления на стойке.       — Развешиваете расписание праздничной недели?       — Если бы, я вынужден развешивать предупреждение для постояльцев.       — Что-то произошло?       — Ничего особенного, разбойники опять разгулялись в канун праздника.       — Разбойники? Здесь, в Эппллузе? Я думала, их уже по меньшей мере лет десять, а то и двадцать нет в окрестностях города.       — Так оно и было когда-то. Лет двенадцать назад неподалеку начала промышлять одна банда, впервые за долгое время. Но королевская стража, которая была послана сюда на поиски, как потом выяснилось, сбежавшей Коузи Глоу, совместно со шерифом Сильверстаром их отловила. Так они и просидели в тюрьме до относительно недавнего времени, а после освобождения начали вновь промышлять своей преступной деятельностью, с удвоенной силой. Нынешние жандармы, после ухода Сильверстара на пенсию, совсем не торопятся их ловить, а мэрия закрывает глаза со словами: «Это не первостепенная проблема города».       — Вот оно что. Неужели они прямо в городе промышляют?       — В сам город они заявляются инкогнито, но вот незадачливых туристов, выезжающих за пределы или ошивающихся у самых окраин, они с удовольствием цепляют.       — Буду иметь в виду, спасибо вам за предупреждение.       Прочитав объявление, вывешенное хозяином, она узнала, что атамана банды звали Голден Ривер, а сама банда именовалась «Mascalzoni». В портрете преступного атамана она узнала того самого жеребца с крыши театра, и ноги ее легко задрожали от мысли о том, что с ней могли бы сделать, в случае если бы она не успела спрятаться.       Из фантазий ее вывел мелькнувший в проходе силуэт горничной Миднайт. Сверившись с часами, Скуталу приняла решение проверить, проснулись ли ее друзья, ведь опаздывать на такую встречу, после того как они сами ее назначали, было бы как минимум некультурно.       Чуть только она начала подниматься обратно по лестнице, как вдруг, к своему удивлению, наткнулась на уже вставших и приведших себя в порядок Эппл Блум и Свити Белль.        — Доброе утро! А Рамбл и Тандер еще не готовы?       — Доброе. Они вот-вот спустятся.       — Раз так, то, может, наведаемся пораньше? — вновь спустившись на первый этаж, Скуталу спросила у хозяина. — Как думаете, мисс Миднайт уже встала и не обидится ли она, если мы придем к ней чуть раньше назначенного срока?       — Она мало спит и, кажется, уже часа два или три назад проснулась, а что касается визита, то это лучше уточнить у ее горничной.       Последовав совету хозяина, троица поднялась к комнате Миднайт, по дороге подхватив Рамбла и Тандера, и, постучав в дверь, через несколько секунд встретились с горничной. Та поприветствовала их со всей учтивостью и, выслушав просьбу, удалилась уточнить ответ у хозяйки. Вернувшись через пару минут с положительным ответом, она впустила их в гостиную самого большого номера во всем отеле, который больше походил на приличного размера квартиру.       Интерьер был весьма хорош, жемчужина неоколониального дизайна эппллузской современности, исполненного в бежевых, белых и нежно-розовых цветах, с деревянной мебелью, декорированной под животный орнамент, и коротковорсым расписным ковром под ногами.       — Если вашим милостям будет угодно, то они могут присесть, пока я докладываю госпоже.       Отойдя ненадолго в другую комнату, мисс Лемон оставила гостей наедине с собой.       — Весьма недурно, хотелось бы и мне жить в подобном номере, — подметил Рамбл.       — Я, наверное, подумаю о том, чтобы сделать ремонт у себя дома. — пробормотала Эппл Блум, всматриваясь в резной узор на ручке стула.       Послышался едва слышный скрип отворяемой двери, на пороге появилась бледная пегаска в белом летнем платье, точно такая, какой они видели ее вчера в театре. Входя легкой поступью в комнату, она оглядела присутствующих мягким взглядом своих больших красных глаз, едва сдерживая восторг от этой встречи за маской легкой приветливости. Гости также сделали несколько шагов навстречу к хозяйке номера.       Миднайт быстро, но любя пробежалась взглядом по Белль, ненадолго остановила слегка опечаленный взгляд на маленьких крыльях Скуталу и внимательно, но ненавязчиво всмотрелась в лицо Эппл Блум. Тщательно оценив ее реакцию, она пришла к выводу, что та не узнала ее после встречи восьмилетней давности. По всей видимости, ставка Миднайт на время и случай, из-за которого ее лицо тогда было не в лучшем состоянии, все покрытое ранами, синяками и припухлостями, скрыло от Эппл Блум истинную натуру бледной пегаски, чему она была необычайно рада.       — Дорогие мои, прошу извинить меня за то, что я не пришла к вам первой. Я боялась вас побеспокоить своим столь ранним визитом. К тому же меня уведомили, что вы сами решили пожаловать ко мне, и я сообразовалась с вашим желанием.       Услышав голос пегаски, Скуталу невольно вздрогнула - это был тот самый, слегка хриплый, мягко звучащий, пропитанный Эппллузким акцентом кобылий голос, который она слышала вчера ночью на крыше.       — Мы вам очень благодарны, мисс Миднайт, мы уж думали, что нам придется повозиться с телегой на ферме моего кузена, чтобы обеспечить себя транспортом на время карнавала.       — Во всем виноват этот болван, хозяин гостиницы. — сказала Миднайт, приглашая гостей сесть на диван. — Помимо того, что он сообщил мне о ваших трудностях с таким запозданием, так еще и уведомил меня, что вам приходится тесниться в маленьких номерах по моей вине. Мне так стыдно, а ведь я, томясь здесь в одиночестве, только и искала повод, чтобы познакомиться со своими соседями, и вот мне приходится краснеть перед вами.       — Ну что вы, мы не виним вас в случившемся.       — И тем не менее я настаиваю на том, чтобы вы выбрали любые комнаты для проживания из тех, что я выкупила. По вам видно, что вы пони порядочные и не доставите мне хлопот шумом или чем-нибудь еще. К тому же, как уже было оговорено, я с радостью отдам вам в пользование свою запасную карету и запасные ключи от ложи в театре в качестве извинений за причиненные неудобства.       — Касаемо этого, нас немного смущает такая щедрость.       — Почему же? Мне казалось, что щедрость - это один из элементов гармонии.       — Всё так, но мы не хотим вас стеснять, мы все же едва знакомы.       — Никаких проблем, дорогая моя, ведь есть очень простое решение этой проблемы - давайте просто станем друзьями. Тем более, что наверняка когда-нибудь подвернется случай, которым вы отплатите уже мне.       — Ну что ж, тогда я не против. — остальные также показали, что не против подружиться с Миднайт.       Даже Скуталу решила не торопить события и просто согласилась на дружбу, приняв решение, что дальше она будет действовать по ситуации. Но все же ей хотелось навести разговор на предмет ее сомнений, чтобы частично избавиться от них.       — Миднайт, а вы не хотите прокатиться с нами в карете на карнавале, хотя бы сегодня. — предложила Скуталу, поймав на себе несколько удивленных взглядов.       — Если вы меня приглашаете, то я с радостью приму это приглашение.       — Только придется ограничить маршрут поездки центром, сегодня утром хозяин вывешивал предупреждения о разбойниках, орудующих в окрестностях Эппллузы.       — Ах да, я что-то такое слышала. — ответила слегка небрежно Миднайт, всматриваясь в лицо Скуталу. — Мисс Лемон, принесите копию объявления о разбойниках из холла.       Единорожка поспешно вышла из комнаты и так же поспешно вернулась через минуту, протягивая хозяйке листовку.       — Итак... — протянула она, вчитываясь. — Спешим уведомить граждан города об опасности, которая может их подстерегать в окраинах и за пределами Эппллузы. Просьба соблюдать осторожность и внимательность в связи с разбойничьей деятельностью атамана Голден Ривера и банды «Mascalzoni». — мисс Лемон слега побледнела от произнесенного имени. — Старайтесь не оставаться одни и тщательно следите за детьми... В случае важной информации обращайтесь к шерифу Буллу. М-да, правосудие совсем обленилось. Хотя разбойники тоже хороши. Ох уж эти пони, я узнаю их во все времена, кто-то может посочувствовать их судьбе, но не я. Если бы вы узнали, что под вашим окном бегает бешенная собака, вы бы без всякого сожаления избавились бы от нее, а ведь бедное животное только и виновато в том, что ее укусила другая такая собака. А тут пони жалеют разбойников, которых никто не кусал и которые так же, как бешенные собаки, могут убить или даже ограбить любого без разбора. Знаете, я полгода назад была в Наганикии, и там с преступностью нет никаких проблем.       — Правда? И как им удалось этого достичь?       — Всё очень просто, там введена смертная казнь, даже за довольно малые проступки.       — Но это очень жестокое и радикальное решение.       — Вы правы, я бы тоже не решилась вводить ее за такие мелочи, как мелкая кража. Но вы не поверите, какое это невероятное зрелище, особенно когда видишь казнь впервые или лицезреешь ее необычную разновидность.       Все присутствующие в комнате побледнели, лишь у Миднайт при этом упоминании заиграл легкий румянец на щеках. А в прищуренных глазах играл странный огонек, будто она вновь и вновь прокручивала сцены различных казней у себя в голове, и только ей одной было известно, кого она представляла на месте казненного.       — Вы что, наблюдали за казнью?       — Ну да, поверьте, там все так делают, и я не желала отставать от чужих традиций.       — И вам не было страшно или противно?       — Всё начинается с отвращения, затем переходит в безразличие и, наконец, в любопытство.       — Любопытство?! Звучит пугающе в таком контексте.       — Почему? — с искренней наивностью спросила Миднайт. — Все мы когда-нибудь придем к конечной точке. Разве вам никогда не было любопытно, как душа расстается с телом и как сообразно со своими особенностями разные народы переносят это расставание? Я уже молчу о том, что страх смерти срывает маску с лица и проявляет чужое естество, что позволяет отменно изучить чужую натуру. Поверьте, когда начинаешь наблюдать за смертью, то и принять свою собственную становится гораздо проще.       — Можно подумать, что вы лицезрели не одну казнь и занимались их сравнением.       — Всё так и есть. Где-то обходятся скучнейшей гильотиной, кто-то предпочитает колесование или любит дожидаться роста бамбука.       — И к каким же выводам вы пришли? — недоверчиво поинтересовался Рамбл.       — Только к одному: смерть - это казнь, а не искупление.       — Что-то я совсем не понял вашей мысли.       — Всё довольно прозаично. Подумайте сами, если бы кто-то заставил умереть в ужасных мучениях, в неслыханных пытках, в абсолютном отчаянии вашего отца, брата, мать, сестру или, быть может, любимого, к слову, кого угодно из вашего близкого окружения, которые, будучи вырванными из вашей жизни, оставляют в ней вечно кровоточащую рану. Неужели вы бы смирились и посчитали бы, что тот, кто это сделал, заплатит достаточную цену своей жизнью, когда лезвие ножа, например, пройдет между основанием его затылочной кости и первым шейным позвонком, разрезав его трапециевидные мышцы? И что в итоге? Тот, по чьей вине вы испытали долгие годы душевных мук, в течение всего нескольких секунд испытал физическую боль и страх.       — Всё потому, что жестокость - это плохой утешитель. Она может отплатить лишь болью за боль и не принесет удовлетворения. Ненависть слепа, а гнев безрассуден. Не следует требовать от закона даже такого удовлетворения, ибо большего оно дать не сможет.       — Ну да, конечно, это ведь касается только тех случаев, когда потрясенное общество платит смертью за смерть, но ведь есть тысячи случаев, когда обидчик уходит от ответственности или когда дело касается таких мук, которыми общество пренебрегает и на которые оно закрывает глаза, не заставляя никого раскаяться за содеянное. И знаете, что мне отвечают в таком случае жители других стран?       — Что же?       — Они предлагают дуэль. — сказала Миднайт рассмеявшись.       — Действительно забавно, они же у нас запрещены. — неуверенно проговорил Тандер.       — Не в этом дело. Дуэль - славная вещь, когда дело касается какой-нибудь мелочи по типу оскорбления или упрека во лжи, но это не инструмент мести. Предположим, что кто-то украл вашу возлюбленную, обольстил жену, опорочил дочь или банально уничтожил всю вашу жизнь, лишив той маленькой крупицы счастья, которой достоин каждый, превратив вашу жизнь в муку и позор. И вы будете чувствовать себя отмщенным, если проткнете его шпагой или арбалетным болтом, после того как он вверг ваш мозг в безумие, а сердце в отчаяние? Это я еще не говорю о том, что этот кто-то нередко выходит победителем из подобных схваток, официально прощенный обществом.       — Ну да, это действительно глупо.       — Вот поэтому, если мне когда-нибудь приспичит кому-нибудь отомстить, то я буду делать правильно.       — В каком смысле?       — Руководствуясь философией: «Око за око, зуб за зуб». За ужасные страдания я отплатила бы не менее ужасным способом.       — Трудно удержаться на границе закона, руководствуясь такими методами. Те, кто упиваются мщением, рискуют хлебнуть горечь из чаши жизни.       — Может быть, если ты беден и глуп. Но я, к счастью, богата и умна. Да и к тому же, если меня все же рискнут уличить в чем-то, то миролюбивое Эквестрийское правосудие сможет только посадить меня в тюрьму. Ведь нынче даже в камень не сажают, как тех же лорда Тирека, королеву Кризалис или старину Коузи.       — Вы так говорите, будто знаете ее. — встрепенулась Белль.       — Я много кого знавала в своей жизни и не скрываю этого. Все же есть что-то в том, чтобы быть подругой самой Коузи Глоу.       — Вы ее подруга?! Но когда вы подружились с ней? Где она сейчас? Что она делает?       — Простите, но я не смогу ответить ни на один из этих вопросов. В последний раз я ее видела более шестнадцати лет назад, когда жила с ней в приюте. Она была моей первой подругой, и если бы я могла поспособствовать ее поискам и перевоспитанию, то я бы положила на это все свои силы.       — Вот оно что. Простите, что набросилась на вас с этими вопросами. Дело в том, что мы тоже ее друзья и очень за нее переживаем.       — Правда? Рискну предположить, что вы стали ее подругами позже, поэтому я о вас ничего не слышала от нее.       — Да, она стала нашей подругой, после того как её мама забрала её обратно, но она никогда нам не рассказывала о вас.       — Я ее вполне понимаю, я тоже не люблю говорить о жизни в приюте. Это было, мягко говоря, паршивое место.       — Если бы мы знали, то, может, смогли бы подписать петицию раньше ее побега.       — Петицию?       — О ее освобождении, нам не хватило одного голоса. Нужны были те, кто хорошо ее знал и готов был дать ей второй шанс.       — Вот оно что, не знала, что у Коузи было столько преданных друзей.       Белль слегка засмущалась. — На самом деле, только моя сестра Рарити, наша знакомая Флаттершай, мы трое и тетя Коузи подходили под все указанные параметры. Были еще ее одноклассники Оселлус и Сильвер Стрим, но нам пришлось их уговаривать, и согласились они только из-за нас, а принцесса Луна и вовсе не знала много о Коузи.       — Ого, какие именитые личности за нее вступились. Но я не ослышалась, вы сказали, что вашу сестру зовут Рарити? Знаменитый на всю Эквестрию дизайнер и элемент щедрости - ваша сестра?       — Да.       — Прошу меня простить, я и не знала, что принимаю у себя таких именитых господ.       — Ну что вы, к нам не нужно какого-то особого отношения.       — Но я надеюсь, что вы передадите мою благодарность вашей сестре за то, что её бутики на постоянной основе снабжают меня первоклассными платьями. Я недавно заказала одно и надеюсь, что мне удастся показаться в нем на Гала-концерте.       — Вы тоже едете на Гала?       — Пока это не точно. У меня нет билета, поэтому я в активном поиске того, кто мог бы взять меня с собой.       Казалось, Скуталу хотела начать говорить, но в комнате объявилась мисс Лемон и огласила, что завтрак готов.       — Как вовремя, я как раз проголодалась. Надеюсь, вы окажете мне честь и позавтракаете со мной.       — Мы с удовольствием.       Все дружно перешли в отдельную столовую, хороший завтрак и приятная новость об общей знакомой, к которой обе стороны испытывали исключительное сочувствие, выветрили из голов гостей довольно мрачные и неудобные размышления о казнях и мести, у всех, кроме Скуталу. Она все еще ощущала непонятное чувство во время нахождения рядом с Миднайт. Это не был крик организма об опасности, но и привязанностью это назвать было нельзя. Что-то одновременно отталкивало и притягивало ее к этой пони.       Часть сомнений в Скуталу также появилась во время завтрака. Она отчаянно пыталась прочитать хоть какие-нибудь мысли по отношению к Миднайт на лицах своих подруг. Но те не выражали ни малейшего сомнения или мрачной мысли. Даже тот факт, что Миднайт съела так мало, будто для нее это было скорее долгом учтивости, чем самым важным приемом пищи за день, не смутил никого, кроме Скуталу, у которой в голове невольно всплыли слова Бэбс о том, что Миднайт могла быть вампиром. Ей казалось, что она ждала их ухода, чтобы велеть подать себе какое-нибудь нелицеприятное обычному обывателю блюдо.       — Завтрак был превосходен, Миднайт, но у нас еще море дел.       — Каких? — с прозорливым любопытством поинтересовалась Миднайт.       — Нам еще нужно раздобыть карнавальные костюмы.       — Нет ничего проще. Вы можете поехать со мной смотреть на парад, а в это время к нам в ложу принесут любые костюмы на ваш вкус.       — У вас отдельный балкон на главной площади?       — Да, и при этом лучший для созерцания выступления мэра и парада.       — Но мы и так уже приняли очень много ваших подарков.       — Ну и что? Мне для друзей ничего не жалко, тем более у нас оказывается столько общего, как будто мы уже не первый десяток лет дружим.       Рамбл и Тандер, доверившись чудной богачке, уговорили меткоискателей принять и это предложение, и они вместе, в карете, отправились на главную площадь. Там, в отдельном здании, они забрались на третий этаж, где, как и говорила Миднайт, они обнаружили комнату с балконом, из которого открывался отличный вид на главную площадь.       — У того, чтобы быть спонсором таких мероприятий, есть плюсы, помимо рекламы для своей продукции. Вы так не считаете?       Как и было обещано, мисс Лемон принесла для компании карнавальные костюмы. Выбор костюмов был доверен исключительно Лемон, оттого и логика выбора, которой она пользовалась, была в первую очередь направлена на удовлетворение пожеланий хозяйки.       Мисс Лемон выбрала самые новые и модные костюмы пилигримов, светлые и просторные, с кружевной вышивкой у кобылок и большим количеством поясов у их кавалеров. Сшиты они были из ткани, с которой было бы удобно счищать конфетти и муку, и которая защищала бы их от перегрева. К карнавальным костюмам также полагались маски, гора цветов и карнавальные бомбочки, которые ожидали их в карете.       Выслушав выступление мэра и посмотрев парад из разодетых в разнообразные костюмы акробатов, клоунов и силачей, вся группа, забравшись в карету, принялась колесить по оживленным улицам, одаривая толпы цветами и конфитюром, а также принимая такие же подарки от других карет. Вернее, цветы активно принимали лишь Миднайт, Скуталу и мисс Лемон, выступавшая в роли кучера. В сторону Свити Белль и Эпплу Блум их бросали только самые отважные, не боявшиеся взоров Тандера и Рамбла.       Спустя несколько часов подобных разъездов Миднайт и мисс Лемон сошли около отеля, передав карету в полное распоряжение своих друзей, которые продолжили поездку. Этим же вечером они все вместе смотрели балет в ложе Миднайт и наслаждались совместным ужином.       В подобной манере прошло четыре дня, за время которых какие-либо неприятные ощущения, всплывавшие в глубине души у каждого, кто находился рядом с Миднайт, изгладились и исчезли, в том числе и у Скуталу.