Вояджер-1

Белые одеяния заполонили всю Нечистую Юдоль. В белом ходили адепты, в белом ходили простые сельчане, белое надели все Старейшины, в белом ходил весь Цинхэ Не. У каждого дома можно было заметить зажженные благовония и даже ветер наполнился некоторой сладостью. Несмотря на всеобщий траур люди продолжали жизнь дальше. Дети смеялись, работа кипела и только в небольшой поминальной комнате сидело четверо мужчин.  Мо с некоторой тоской смотрел на табличку, произнеся еле слышное «Извини» спустя пару минут. Остальные же молчали, просто сверля выбитое на камне имя взглядом. Эта комната в целом каждый раз напрягала Сюэ обилием имён, погребальных денег и не типичными белыми стенами вокруг. Настолько стерильно и настолько чуждо, что каждый раз шли мурашки по коже.  Он в целом не любил этот день. Ну, тот самый, когда из-за него умер Мин. И уже вторая осень напоминала ему об этом, а мешочек на груди не трепыхался даже когда сотни и тысячи людей вспоминали о нём. Они уныло посидели, отбили два поклона: небу и земле, предкам. А затем так же уныло расползлись каждый по своим делам. Сюаньюй убежал тренироваться с адептами, которые только спустя время приняли его в свои ряды. Чизэ исчез в саду с кувшином вина и большим мешочком табака. Хуайсан вернулся к Старейшинам, чтобы продолжить поминки уже более официально. Сюэ Ян же занял позицию наблюдателя, взирая на прилетавших почтить память умершего с крыши. Лань Сичэнь явился к обеду, молчаливо зайдя и так же незаметно выходя спустя несколько мгновений. Главы кланов поменьше заходили в поминальную комнату группами и выходили через пару секунд, улетая почти сразу прочь. Цзинь Гуанъяо же был лишь однажды на самих похоронах, но никогда не приходил на поминки. Видимо, остатки совести у того ещё были и он не бредил душу лишний раз своей участливой улыбкой. Зато вместо него всегда приезжал раздраженный мужчина в белоснежных одеяниях, похожих на одежду клана Лань. Тот, правда, не улетал сразу оставаясь в Юдоли ещё на несколько дней, в которые его нагружали бесчисленными просьбами и тыкали носом в неспособность Хуайсана нормально содержать орден.  Сюэ лишь раз видел, как главу Не отчитывали, когда тот подсовывал липовую налоговую книгу. Су Шэ ворчал, помогал её исправить, говорил как будет лучше и какие расходы стоит сократить. Его брат обмахивался веером, извинялся, бормотал какие-то нелепости и подсаживался всё ближе, порой ненароком хватая ворчащего за руку и громко благодаря за помощь. Он слышал от Чизэ что-то про старых знакомых и каких-то привилегиях, но слабо понимал о чем речь. На его взгляд Хуайсан нагло пользовался тем, что этот недолань к нему что-то чувствовал и намеренно задерживал в Юдоли на подольше.  На самом деле он в целом не понимал все эти ебнутые влюблённости и странные чувства. Его коробил не сам факт того, что братья и Мо находили себе кого-то, сколько то кого они находили. Ян уже наслушался о прекрасной госпоже Юй, что хрупка как стекло и остра как металл. Он, если честно, был бы не против заткнуть Сюаньюю рот чем-то да покрепче, чтобы тот меньше трещал о какой-то старой женщине. Чизэ вот вообще ни слова про Цзяна не говорит. Только от радости будто не ходит, а немного летает над полом. И это тоже неимоверно бесит.  Его вообще начинало бесить всё вокруг. То, что ритуал у них не получается даже на мышах - те просто дохли на глазах и в мучениях. Они даже подбирали духов послабее, но и так не выходило. Может, Хуайсан был прав и нужно просто убедить кого-то отдать своё тело насовсем? Да кто вообще в здравом уме пойдет на такое. В не здравом тоже.  В общем-то его правда всё бесило. Сильнее всего то, что жизнь шла дальше, сменялись числа, времена года. А он словно застрял в том моменте, когда Минцзюэ ласково гладил его по голове, при этом грубо объясняя как лучше нанести удар. Застрял там, в том лесу, держа старшего Не за руку, пока тот трясся в припадке плюясь кровью. Застрял в счастливом смехе, в их общих медитациях, в объяснениях и долгих разговорах.  Застрял и не хотел идти дальше.  Чизэ на это только вздыхал как-то старчески и объяснял его психи в купе с драматизмом ёмким: «Переходный возраст». А Сюэ никуда переходить не хотел и не собирался. Вот как раскроет секрет переноса души, как наэсперементируется на чужом мужике, как вернет Минцзюэ обратно и будет всем радость. О его коварном плане не знал никто, кроме Юя, который лишь смотрел с легкой жалостью и произносил: — А ты не думаешь, что он… Просто не хочет?  И Ян сильнее сжимал мешочек на груди, считая того полным придурком. В каком смысле не хочет? Конечно он хочет! Здесь же всё, что нужно Мину, разве нет? Так что он не сомневался в своем решении, увереный, что и остальные будут рады возвращению Не. И как никогда он ждал вечера, который бы объяснил многое. Потому что старшие братья каждый год ходили куда-то в ночи, а возвращались под утро хихикающие и дурные. Минцзюэ тоже с теми туда ходил, когда был жив. После его смерти уходить те стали в разы реже, но хихикали всё так же мерзко.  Сюэ вздохнул, растянулся на покатой крыше во весь рост подставляя лицо мягким солнечным лучам. Скоро совсем наступят холода и так понежиться не выйдет вплоть до середины весны. Наверное, поэтому все Не были столь суровы - переживать каждый год лютые холода нужно ещё уметь.  Он даже почти задремал, когда услышал тихий мужской шепот и шуршащую под чужими ногами крышу. Не открывая глаз проворчал только: — Отъебитесь, вечер ещё не наступил.  —…Простите, молодой господин, я просто хотел поинтересоваться как найти вашего главу.  Сюэ Ян медленно поднял веки и увидел, кажется, двух небожителей? Они стояли по обе стороны от него и если первый добродушно улыбался, то второй взирал с явным неодобрением складывая руки на груди. Парень пару раз моргнул, затем зажмурился и открыл глаза вновь. Картинка не исчезла, над ним и вправду стояли двое мужчин. Немного отойдя от дремы Сюэ сел и кинул взгляд сначала на одного, а затем на другого, прежде чем более церемонно произнести:  — По какому вопросу вы ищите моего главу? Я не намекаю, но если вы не заметили, у нас всеобщий траур, — Ян указал на белое одеяние, видя как первый, который тоже был весь обряженный в светлое, немного смутился. А второй наоборот с непроницаемым лицом ответил: — Он нам нужен срочно. Это связано с ситуацией на границе Цинхэ Не.  — И это никак не переждет пару дней? Имейте совесть, господа, у главы сегодня брат умер.  — Ох, мы не знали, прос… — Два года как мертвый, но умер в этот день. Можете тоже возжечь благовония, глядишь и высунет свой лик мой глава из кучи важных дел.  Не высунет. Тот наверняка слишком занят Су Миншанем и его совращением. И если тот всё ещё стремглав не выскочил из дверей - значит того ещё не успели довести до нужной кондиции. Сюэ растянулся на крыше вновь, зевая и обратно прикрывая глаза. Двое мужчин же так и продолжили стоять над ним, пока тот, что с хмурым лицом, не наклонился к нему и не произнес громко: — Вижу у главы Не и вправду проблемы, раз его адепты позволяют себя вести так нагло.  — У незваных гостей, видимо, тоже какие-то проблемы, раз позволяют себе наглость вмешиваться в дела чужого ордена, — парень лениво приоткрыл глаз, ощущая как раздражение колыхается волнами. Цзянцзяй мелко трясся, чувствуя предвкушение битвы, пока сам Сюэ растягивал губы в широкой ухмылке. Ох и получат по первое число эти двое, когда узнают, кому пытаются тут угрожать.  — Молодой господин, вы нас простите, но это правда срочно. Мы бы с Цзыченем справились сами, но наших сил там вряд ли  хватит.  — Оставьте свою просьбу у секретаря и летите дальше. Мы и без вашей помощи справимся.  — Молодой господин, вы не понимаете, это правда… — Синчэнь, что ты пытаешься объяснить ребёнку? Пойдём, поищем кого-нибудь другого.  — Ищите, ищите. Нашли время дергать главу. Никакого у вас уважения к чужому горю!  — При всем моем уважении, господин, вопрос очень серьезный и… — Эй, мелочь, ты там кого уже привёл? — Чизэ хмурился, вскидывая голову вверх и перемещал трубку в зубах, выдыхая в воздух едкий дым. Все трое вздрогнули и обернулись на мужчину, но эти двое не успели ответить, потому что Сюэ был быстрее.  — Не знаю, эргэ. Лежал, никакого не трогал, думал о том как грустно, что дагэ больше с нами нет и тут вот эти небожители спустились. Говорят, на границах что-то страшное происходит, нужна помощь.  Мужчины посмотрели на него с некоторым удивлением, когда тот ловко сполз с крыши, а затем и спрыгнул, отряхивая руки от пыли. Те рисковать не стали и просто спустили обратно вниз на мечах, отвешивая поклон старшему Не. Видимо, мозгов понять с кем они решили поругаться у них хватило. Сюэ не скрывая своего злорадства встал по правую руку от Чизэ, который вяло повторил поклон за теми и уже более серьезно произнес: — Глава сейчас не сможет отвлечься, у нас поминки. Но можете рассказать всё мне, мы постараемся разобраться с этим после траура.  — Понимаете, господин…  — Не Чизэ. А эта язва - Сюэ Ян.  Улыбчивый мужчина на секунду посветлел лицом, кажется, понимая с кем он говорит. Когда как второй помрачнел и как-то крайне устало потёр переносицу.  — Господин Не, понимаете, в озере Банхай, кажется, завелся бездонный омут. Жители страдают, говорят, что появляется всё больше утопленников, а вода в колодцах становится всё хуже. Жалуются на неурожай и на то, что им всё сложнее даже элементарно искупаться. Мы бы избавились от него сами, но омут перестает быть активным, как только рядом появляемся мы.  Чизэ молча отодвинул от себя трубку и покосился на Сюэ Яна, который начал смотреть куда угодно, лишь бы не в глаза брату. Банхай - это его ещё один маленький эксперимент и эдакая ручная зверушка. Он годами прикармливал озеро, взращивая там свой собственный бездонный омут, который после приручал и учил не кидаться на местных жителей. Омут и не требовал многого, озеро всё же было маленьким, но усердно выполняло требования в обмен на подкормку кучей уже не нужных никому тел. В какой-то момент этим начали заниматься адепты зачищающие окраины от лютых мертвецов. Те скидывали десятки тел Банхаю и никто, и никогда не жаловался. Потому что тот и вправду был невероятно послушным, а жители настолько сильно уверовали в то, что им нужно стенать и клянчить у всех помощь, что порой забывались. Как говорится, чем больше лжешь, тем сильнее то становится правдой. Мужчина вздохнул, спрятал трубку в рукав и произнес: — Я думаю, мы справимся с этим в кратчайшие сроки. Есть тут у нас умельцы, которые за это отвечают. Правда, А-Ян?  — Правда, — пробурчал парень, потерев шею. Ему что, намекают уничтожить Банхай? Так он не станет. Но для вида омут проведает, давно уже не проверял на том печати. Может и вправду от горя начал с ума сходить.  — Тогда, можем выдвинуться завтра на рассвете? — тот, что недовольный, поправил рукава и довольно нагло посмотрел на Чизэ. Вот оно действие сплетен во всей красе. Видимо, до этих двоих слухи о жестком нраве не дошли. Слышали только про его странные безумства и только.  — Не настолько кратчайшие. Траур длится три дня и вы, конечно же, можете остаться в Цинхэ Не и дождаться конца. А затем я лично прослежу, чтобы с напастью расправились. Да, Сюэ Ян?  Парень устало угукнул и отклонился от руки, зыркая на Чизэ зло. Тот ухмыльнулся и прошептал на ухо совсем тихо:  — Это, видимо, те самые заклинатели. Будь хорошим мальчиком, не плюйся в них остротами хотя бы до конца дня. А там сплавим их потихоньку, договорились?  И он вновь угукнул, но уже куда более спокойнее. Мужчины же вновь отвесили поклон и пошли за ними следом, ведомые напрямик к прислуге. Ли осмотрела обоих, как обычно поняла всё без объяснений и выделила тем самые дальние комнаты в спальном крыле. Настолько дальние, что Сюэ не уверен, были ли те жилыми вообще.  Уже на вечернем ужине Сюэ наблюдал, как Сяо Синчэнь и Сун Цзычень рассказывали о своих странствиях. Чизэ на пару с Мо подкладывали тем странное месиво из риса, изюма и меда, пока те усиленно делали вид, что их всё устраивает. Лично он съел всего небольшой кусочек и то, потому что это было поминальной едой. Сочетание ему не понравилось с того самого первого раза, но ради Мина он потерпит.  — Верховный глава обмолвился, что в Цинхэ большая активность нечисти. И в связи с тем, что глава совсем недавно вступил на свой пост, здесь порой происходит неразбериха. Поэтому мы решили, что будет лучше пройтись по деревням и помочь людям хотя бы этим.  — Я только слышал о том, что даосы невероятно добры и щедры, но видя вас уверовал в это. Огромное вам спасибо, у меня сейчас столько дел, что порой всё валится из рук. Иногда письма с просьбами теряются где-то по пути, от того и не знаю, что порой творится на границах.  Хуайсан выдохнул с грустным лицом и подложил в тарелку мрачному Су жареное тесто. А это, кстати, ему понравилось больше всего. Чизэ как-то так их странно жарил, что выходило просто невероятно вкусно. Оттого Сюэ закатил глаза на такую показуху, воруя себе сразу несколько. Нечего тут всяким хмурым недоланям жрать его любимую еду. Тем более, когда готовили для поминок Минцзюэ.  — Дядя, не расстраивайся так. Мы обязательно со всем справимся. Вот ещё немножко потренируюсь и буду сам ходить по окрестностям.  — Нет, Юй, ни в коем случае! Я уже потерял дагэ, не могу потерять ещё и тебя.  Мо слишком быстро привык к этому цирку и порой переигрывал настолько сильно, что это резало глаза. Но никто не говорил и слова, видимо, веря в то, что сын бывшего главы Не такой же отбитый. При этом Сюаньюй за последние месяцы довольно сильно окрепчал и раздался в плечах. Неизменно тренируя своё тело каждый день, а ядро формировал под четким руководством старейшины Ло. Правда, не изменился в манерах, всё ещё оставаясь таким же жеманным и падким на красивые побрякушки. Теперь в его ушах ещё и звенели длинные серьги, которые тому подарил сам Ванцзи. Прокалывали ему уши и Лань, и Чизэ, но визги слышала вся Юдоль. Если когда-то Сюэ хотел себе такие же, то после громких стенаний Юя решил, что не так уж сильно и хочет. Тем более попасть под руку двум невероятно сильным людям грозило потерей ушей окончательно.  А ему хватило и пальца, так что каждую частичку себя он берёг как зеницу ока.  — Благодарим вас за то, что отужинали с нами, но нас ждёт ещё одна церемония.  — Могу поинтересоваться какая? У вас весьма… Необычные традиции. Я был на поминках всего пару раз, но многое, возможно, упустил из виду.  — Ох, господин Сун, простите, но о таком обычно не спрашивают. Традиции у всех свои, так что… Мужчина немного пристыжено замолчал и Сюэ Ян откровенно начал зевать. Эти вежливые разговоры ему надоели ещё в начале ужина, а уж попытки разузнать у Не что-то да побольше - тем более. Эти двое вообще были невероятно странными. Сами упомянули, что Банхай не был с ними агрессивным, но при этом так уперто настаивают на том, что его надо уничтожить. Прекрасно знали про положение дел в Юдоли, но словно не знали про годовщину смерти Минцзюэ. А то, как те нагло напросились на пожить… Видимо, все понимали это так же остро, как и он. Оттого и разыгрывали весь этот цирк.  Они расшаркались в прощаниях и прислуга отвела двух даосов в их комнату, а Чизэ и Хуайсан двинулись к выходу. Мо и Ян переглянулись и двинулись вслед за ними. Ночами было уже достаточно прохладно, от чего Сюэ ежился и кутался в ханьфу сильнее, плетясь позади молчащих мужчин. Пересекая Юдоль, они направились к деревушке у предгорья, ступая по полупустым улица всё так же в тишине. Когда они добрались до леса, то Хуайсан негромко выдохнул, заходя в глубь чащи след в след за Чизэ.  Сюэ Ян не понимал вообще ничего, а Мо Сюаньюй не понимал вдвойне. И оба пытались делать вид, что их не разбирает любопытство от подобного. Потому что вплоть до каменистых ухабов они молчали, пока Чизэ не повел их в сторону чернеющей пещеры. Стоило им только зайти внутрь, как сквозь небольшую дыру в потолке начал пробиваться лунный свет, падающий на одинокий огромный камень, стоящий в середине. Хуайсан присел рядом с тем и счастливо улыбнулся, проводя пальцами по выбитым кривоватым почерком лишь одно слово.  Не Минцзюэ.  Там были и другие слова, но на другом, неизвестном ему языке. И Чизэ присел на колени рядом, стирая белым рукавом с надписей пыль.  — Ну привет, дагэ. Привет и вам, дурные. Как вы тут поживаете? Мы вот наконец-то вас навестили. Привели с собой и сяоди, и Юя. Помните, я о нём рассказывал? Он хороший мальчик, поэтому не обижайте его.  — Да кто его будет обижать, диди. Он и сам кого хочешь обидит. Не видишь, как возмужал? А это всего несколько месяцев прошло.  — Ты прав, — Хуайсан обернулся к ним и с улыбкой подозвал к себе. — Присаживайтесь, сейчас начнется.  Мо присел на колени между Чизэ и Не, Сюэ последовал за ним. Оба ощущали, что происходит какая-то хрень полная. Почему те не сказали ни слова в поминальной комнате, но неожиданно быстро разговорились здесь, в странной и жуткой пещере? У парня мурашки по коже шли от ощущения, что в его спину кто-то смотрит. На попытку обернуться оба брата одновременно произнесли: — Не оборачивайтесь.  — Вы ещё не готовы к этому. Поэтому лучше назад не смотрите.  Парни одновременно выпрямили спины и замерли, почти не дыша. Чизэ же тихо посмеялся и вытащил из рукава трубку, забивая в ту табак. Пару секунд тот её раскуривал, наполняя пещеру густым дымом, прежде чем передать трубку Сюэ: — Помни, это разовая акция. Пока не стукнет хотя бы восемнадцать - никакого курения. Увижу - уши оборву, — Ян зло дернул плечом и в отместку затянулся настолько сильно, насколько это было возможно. И тут же задохнулся, ощущая как лёгкие и горло жжёт от боли. — Нет, держи в себе. И выдыхай медленно.  Сюэ вторил словам и громко закашлялся, передавая эту дрянь Мо. Тот увидев чужие мучения, втягивал дым в разы спокойнее и осторожнее. Пару раз всё равно громко закашлял, прикрывая губы ладонью и спустя минуту выдохнул, продолжая кашлять вслед за Яном. Хуайсан только похлопал обоих добродушно по коленям, вдыхая дым как воздух и выпустил обратно без каких либо проблем. И трубка поплыла вновь в их руки. Они курили, клубы дыма вились вокруг них, обволакивая с головой. Он уже не видел саму пещеру, сколько белое марево вокруг и одинокий камень, который словно всё сильнее возвышался над ними. У Сюэ голова шла кругом и с каждой секундой пропадали силы, но трубка всё шла по рукам дальше. В какой момент дым начал приобретать силуэты людей он не знает. Но точно видел, как один широкий и крупный сделал шаг вперёд, а Хуайсан издал счастливый писк, приваливаясь к плечу Мо всем телом. Где-то перед камнем образовался более тонкий и маленький. Он бы даже сказал, какой-то детский силуэт. Затем высокий и стройный. Все трое дымных людей расселись перед камнем и Чизэ с улыбкой протянул трубку и им.  Казалось, что старшие понимали этих существ без слов. Они улыбались тем, словно именно этого и ждали, но у Яна слишком сильно опустела голова, чтобы пытаться хоть что-то понять. Потому что Чизэ заговорил мелодично на своём, а силуэты приобрели всё более живые формы. Двое мужчин и маленькая женщина в странных, слишком коротких одеждах. Которые говорили беззвучно, но старший Не всё прекрасно понимал. Те что-то показывали и рассматривали Сюэ, да Мо с интересом. Ярко рыжая девушка сложила руки и подложила те под голову, а тот мужчина, что был крупнее - недовольно о чем-то говорил.  — Говорят, дагэ всё ещё спит. Проснулся один раз, но почти тут же уснул обратно. Видимо, из-за того, что тело расчленили тот вновь восстанавливается.  Хуайсан громко и недовольно выдохнул, принимая трубку из рук того, что был стройнее, а тот ему подмигнул, пытаясь что-то сказать. Внезапно дым вокруг них куда-то исчез, как и пещера. Вместо той они все оказались в маленькой, обставленной странными предметами комнате. И так же внезапно он начал понимать, о чем они все говорили.  — С каждым разом ты всё краше и краше, Не.  — Я так рада, что ты наконец-то дошел до нас, Ян. Мне не терпелось познакомиться с сыном Мина!  — Я конечно слышал, что ты древнекитайский твинк, но не думал, что настолько. Этот переплюнул даже Не.  Они голосили, перекрывали друг друга и жутко фонили, от чего начинала болеть голова. Сюэ сморщился, пытаясь остановить этот шум, но тот внезапно заглох, когда ладони рыжей оказались на его ушах. Руки у той были настолько ледяными, что это немного привело в чувства. Только Мо замер каменным изваянием, словно что-то вспоминая. И медленно, вяло произнес, принимая из чужих рук трубку:  — Так это были… — Да. И Яну помогали тоже.  Парень отстранился от рук, наконец, начиная понимать что здесь происходит. Но мысль не успела развиться, Чизэ выдохнул в его лицо дым и произнес короткое: — Не думай. Здесь думать нельзя.  И Сюэ размяк окончательно, привалившись к плечу старшего Не. В голове отголосками мелькали какие-то рассказы, яркие и пышные. Мелькали окровавленные силуэты троих, которые тут же исчезали. Мелькал и сам Минцзюэ, мирно спящий в широкой постели, словно и не был никогда мертв. И ни одной нормальной мысли в его голове не возникало. Было так пусто, что даже хорошо. Только когда дым начал развеиваться окончательно, девушка напоследок бросила тихое и короткое. Совершенно непонятное и не логичное.  — Не убивай его. Мин просил.  А затем он моргнул, а они уже шли в лесу привалившись друг к другу. Дико разбирало на смех и Ян себя не сдерживал, хихикая со всего. С осознания того, что душа-то в мешочке не шевелится, потому что её там нет. А он, глупый, думал что успел её поймать.  — Не глупый, это я его отпустил. Ему надо идти дальше, Ян. Его дела в этом мире закончены.  Сюэ моргнул и резко остановился, от чего Мо спотыкнулся и свалился на колени, вызывая громкий смех у Хуайсана. Он что, теперь и его мысли может читать? Да больше никогда в жизни курить не будет!  — Нет, не читаю. Ты просто говоришь это вслух, — и вздох такой тяжкий. Как он оказался на его руках тоже не помнит. Просто в какой-то момент опять моргнул, а они уже у Юдоли. Мо тихо сопел в плечо Хуайсана, пока тот продолжал глупо хихикать, а Сюэ внезапно ощутил дикий голод. Хотелось чего-то такого… Необычного. Того риса с медом, например.  — Почему ты думаешь, что Мин не хочет жить дальше?  — Не не хочет. Конечно хочет, Ян, но… Есть такая штука, как смерть. И когда она наступает, то редко позволяет кому-то вернуться обратно. Ты можешь попытаться вернуть его, но готов ли ты отвечать за то, что Минцзюэ будет доволен? Что будет счастлив?  — Конечно он будет! У него же есть мы!  Сюэ вяло встрепенулся и посмотрел на Чизэ, который вновь взирал вот этим дурацким взглядом. Взглядом умудренного жизнью старца. И вместо него ответил Хуайсан, как никогда серьезно произнося: — А-Ян, представь на секунду, что мы бы не оказались такими, какие мы есть. И что жестоко тебя предали, в последствие убив.  Сюэ представил. Ему это очень не понравилось.  — А теперь представь, что ты найдешь человека, который будет тебя понимать как никто другой. Который будет любить тебя так, как не любил никто. Который всё принимает, всегда тебя слушает и прощает. И ты ему позволяешь невероятно многое. Настолько многое, что закрываешь глаза даже на свои принципы. А потом осознаешь, что так считал только ты. Что только ты думал, что это любовь. Потому что у человека были совсем иные планы.  Сюэ прикрыл глаза и представил. От чего-то представлялся только Минцзюэ, который украдкой бросал странные взгляды в спину Гуанъяо. И стало так неприятно и мерзко, что он передернул плечами, устало приваливаясь обратно к чужому плечу.  — Нахрен мне такая любовь не сдалась. Никогда не влюблюсь и никого любить не буду. От этого одни проблемы.  Чизэ вновь вздохнул и пробормотал тихое: — Переходный возраст.  Спал он так крепко и сладко, что ему даже приснился Минцзюэ взирающий на него с безграничной теплотой.  А на третий день траура приехал глава Цзян с небольшим сопровождением и Цзинь Жуланем.  *** Синчэнь тяжело вздыхал, наматывая круги по комнате. Завтра на рассвете они будут отбывать в ту деревушку и ему было невероятно беспокойно. Он очень не любил врать, но слишком сильно отпечатался в сознании тот бессмысленный взгляд, переломанные руки и бормочущие одну и ту же фразу губы. Сун его беспокойство разделял молчаливо, потому что тоже недоумевал. Они три дня провели рядом с Не, но так и не поняли, точно ли они пришли куда надо или их обманули? — Это не он, Синчэнь. Он же ещё мальчишка, как тот мог запытать взрослого заклинателя до такого состояния? К тому же брат главы. Вряд ли они говорили именно о нём.  — Ты прав только в одном - это не он. Но… Это мог быть и старший брат главы? Не знаю, может ты был прав с самого начала и это дурная идея.  — Конечно дурная. Я тебе сразу говорил, что идти на поводу у кланов себе дороже. От нас наверняка утаили правду, а ты из жалости повёлся.  — Но ты же повёлся тоже. Разве это не слишком жестоко - поступать с человеком вот так?  Цзычень замолчал и сжал ладони в замок. Конечно жестоко, бывший глава клана Чан до сих пор был невменяемым, а его сын так слёзно просил найти обидчиков. Но он ещё помнит, как горели местью чужие глаза. Да и большая часть слухов оказалась слухами - Не Чизэ не выглядел как сумасшедший. Сун бы даже назвал его более нормальным, чем многие, кого они повстречали на своём пути. В клан Чан их занесло случайно несколько недель назад. Горожане быстро донесли слух, что двое странствующих заклинателей прибыли в эти земли, а Чан Пин не упустил возможности попросить тех об одолжении. Привел двух мужчин к своему отцу, который вот уже несколько лет как был инвалидом. Он не мог сам есть, не мог сам пить, не мог ходить и в целом уже не жил. Просто существовал. И бормотал лишь две фразы.  Не и левый палец.  Затем глава ордена рассказал, что однажды его отец пропал на неделю, а когда того нашли - тот стал таким. И с каждым днём его душевное состояние становилось всё хуже, а сейчас же тот доживал свои последние дни. Чан Пин не просил о мести, только разузнать есть ли в клане Не заклинатель без левого пальца.  И такой тут нашелся сразу же. Правда, совсем юный и наглый.  Синчэнь перестал метаться по комнате и сел на кровать, сминая пальцами рукава ханьфу. Они оба и вправду были в сомнениях, не зная, как будет лучше поступить. Стоит ли им рассказывать о подобном? Стоит ли им вообще во всё это лезть? Как бы не развязать войну между кланами одной неправильно брошенной фразой.  — Мы очистим Банхай и уйдём. Денег за просьбу не брали, так что… — Да. Это будет лучшим решением.